Автор: Кенгуру
Название: Две бутылки
Фэндом: csi, csi:maimi
Пейринг: сникерс, ДюКейн
Жанр: ангст
Рейтинг: PG
Саммари: «Доброе утро, мистер Кейн. Сара Сайдл, Вегас. Прислали по делу того стрелка.»
Первая бутылка
(криминалистическая лаборатория Майами – утро)
- Доброе утро, лейтенант. Сара Сайдл, Вегас. Прислали по делу того стрелка. Говорят, он и у вас безобразничает?
- Доброе утро, Сара. Добро пожаловать в Майами. Зовите меня просто Горацио.
Обмен рукопожатиями и теплыми улыбками. Необъяснимое доверие, возникающее из ниоткуда. Странная мгновенная дружба таких разных людей.
- Давай посмотрим на материалы дела. Что там наши и ваши успели накопать?
(криминалистическая лаборатория Майами – вечер)
- Сара, у тебя какие планы на вечер?
- Ничего особенного. Хотела нарушить мой сухой закон Вегаса в Майами.
- Знаешь, у меня дома есть бутылка отличного коньяка. Как насчет соучастия в нарушении закона?
- Хм. Хорошие сообщники никогда не помешают. Тем более со своим коньяком.
(квартира Горацио – ночь)
Бутылка пустела быстрее, чем загорались звезды на небосводе. Через неделю будет год, как Тимы нет рядом.
Сара рассказывала что-то про Гила Гриссома, про Грэга Сандреса (при упоминании Грэга у Кейна мелькнуло какое-то смутное воспоминание. Кто-то приезжал в Майами сразу после гибели Тимы, и этот кто-то уже рассказывал Эйчу и про Сандерса и про любовь и про ревность. Горацио потряс головой и растворил неоформившееся воспоминание в обжигающем глотке из стакана), про Ника Стоукса, про любовь, про ревность, про отчаяние, про желание умереть, про то, что делается назло. Горацио прислушался.
- ...Так бывает, что действия, которые начинаются с неправильных мотивов, приводят к правильным результатам. Хотя есть ли понятие правильности в любви? Кто может сказать, что правильно и что неправильно? Но, черт, я не об этом. Я о том, что никак не могла избавиться от мыслей о Гиле, даже когда вышла замуж за Никки, даже когда родила двух малышек. Понимаешь, я даже в постели с Ником о нем думала. Я как будто мстила ему всем этим. – Сара покачала головой, как будто сама не верила, что это была она. – Это было как замкнутый круг. Я вновь и вновь мысленно возвращалась к нему, плакала, мечтала, что однажды он пожалеет, что однажды он поймет. Иногда мне казалось, что он смотрит на меня как-то иначе. – Сара горько усмехнулась. – Я бы могла получить премию за умение придумывать и создавать иллюзии для самой себя. А потом... Был один такой дождливый вечер. Мне очередной раз что-то такое показалось во взгляде Гила. И вот я возвращаюсь домой в слезах, а там Ник ждет меня с теплыми тапочками, с накрытым столом. Я смотрю ему в глаза, и тут меня как переключило. – Сара щелкнула пальцами в воздухе для усиления эффекта. – Я думаю: черт, ну кому я делаю хуже, когда хожу по этому кругу: Гил меня не любит, Гил любит Грэга, Ник любит меня, я не люблю Ника, я люблю Гила, а Гил меня не любит? Кому хуже? Только себе. Неужели я не могу быть счастливой? Просто счастливой. И тут в комнату забегают мои девочки, бросаются ко мне, и начинают, знаешь, восторженно носиться вокруг меня, как будто нет большей радости в жизни, чем мой приход. И Никки на меня смотрит с такой щенячьей тоской во взгляде и с надеждой, с ожиданием. Мне тогда так стыдно стало. Я их всех обняла и разревелась, как будто это мне было два года, и я потеряла любимую игрушку. Только, понимаешь, это были другие слезы. Как будто я наконец-то потеряла эту игрушку. Наконец-то смогла потерять. – Сара перевела дух и сделала еще пару глотков. – Я от них едва уехала в эту командировку. Когда Гил сказал, что именно я должна ехать, я ему чуть глаза не выцарапала. – Сара рассмеялась. – А раньше-то, небось, еще придумала бы себе целую теорию, почему он выбрал именно меня, что он мне доверяет, потому что я ответственная и потому что он меня любит, но боится признаться. Рванула бы. Смешная я была. Чертовски много времени мне понадобилось, чтобы понять все это. Еще больше, чтобы научиться вспоминать об этом с улыбкой. – Сара вздохнула. - Но я всегда была способной ученицей.
Горацио долго смотрел в окно. Пытался найти, что ответить, а потом, неожиданно для самого себя, начал свою собственную исповедь.
- ...Когда это случилось, у меня было два чувства: боль и страх. Боль потери и страх разоблачения. И тогда я совершил еще одно преступление. И я по-прежнему его совершаю. Каждый день. Когда смотрю в ее глаза, когда целую ее, когда говорю с ней. Нет, я никогда не говорил ей, что я ее люблю, я не хотел обманывать ее, но это ничего не меняет...
Горацио говорил почти до утра. Сара слушала его так внимательно, как его уже очень давно никто не слушал, или, может, он просто давно никому не открывал душу? Ей можно было рассказать все. Она поймет, она понимает, она поняла.
Между первой и второй – промежуток небольшой.
(криминалистическая лаборатория Майами – утро)
- Доброе утро, Сара, ты как?
- Голова трещит, но жить буду. Я хотела сказать. – Сара сделала паузу. – Спасибо.
- За что?
- Что выслушал. Что поделился. Да просто спасибо.
В кабинет ворвался Эрик.
- Эйч, еще одна бойня в квартале. Судя по всему, опять наш. – Он перевел взгляд на Сару. – И ваш.
Сара улыбнулась и направилась к выходу, пристегивая кобуру.
(место преступления – день)
Горацио не мог не взять Келли на место последней перестрелки. Лучший баллистик незаменим, когда речь идет о полутора сотнях гильз.
Но бывает так, что преступники возвращаются тогда, когда их меньше всего ждешь.
- Нет! – казалось, что стекла задрожали не от выстрела, а от крика Горацио.
- Нет! – в одну секунду он оказался рядом с оседающей Келли, подхватил ее на руки, с ужасом глядя на расплывающееся алое пятно на белоснежной рубашке.
- Все хорошо, босс, все хорошо, - шептала Келли, бледнея на глазах.
- Девочка моя, держись. Я не могу тебя потерять! Солнышко мое, любимая, свет очей моих, ты только держись. Не оставляй меня, родная...
Вторая бутылка
(госпиталь – поздний вечер)
- Прошу прощения, сэр, но вам больше нельзя здесь оставаться. Уже поздно. Приходите завтра утром, сэр. Возможно, она как раз придет в себя.
- Спасибо, сестра. Я буду здесь с рассветом.
(парковка рядом с госпиталем – поздний вечер)
- Эйч, ты сейчас куда? – Сара возникла рядом с машиной из ниоткуда.
- Не знаю. В офис. Просмотрю бумаги по делу. Может, посплю немного. Завтра утром опять сюда. – мысли Горацио были далеки от Сары.
- Знаешь, у меня есть идея получше. Я такого отстойного коньяка, как твой вчерашний, еще в жизни не пила. Поехали тут в одно местечко. Мне про него Кэтрин рассказывала. Посмотрим, везде ли в Майами плохая выпивка или только у тебя дома. Здесь налево поверни.
- Сара, я не думаю...
- Эйч, я ведь тебе не вопрос задавала. Я тебе направление показываю. Поехали. Боссом ты будешь у себя в лаборатории.
(бар - ночь)
Бутылка пустела быстрее, чем загорались звезды на небосводе. Через неделю будет год, как Тимы нет рядом.
- Вот скажи мне, Горацио, ты вообще долго собираешься ненавидеть сам себя, и мстить самому себе, и топить в этой самой крови и себя, да еще и Келли за собой туда тащить?
- Я никого никуда не тащу. Просто я ее не люблю, и ничего не могу с этим поделать.
- Правда? – Сара иронично приподняла бровь. - Не любишь? Ну тогда расскажи мне, почему ты сегодня ходил, как тигр по клетке, вокруг ее палаты? Почему ты трясся, как осиновый листок, почему бежал с ней на руках до скорой, почему никак не мог выпустить ее из рук и отдать врачам? Почему столько нежных слов в адрес женщины я даже от мужа своего за всю нашу совместную жизнь не услышала, сколько ты ей за эти десять минут успел сказать?
- Она моя сотрудница.
- Горацио, - Сара перегнулась через стол и заглянула в его глаза. – Ты можешь врать мне. Ты можешь врать Келли. Только понимаешь, ты сейчас запутался в этой двойной лжи. Потому что больше всего ты врешь самому себе. Врешь себе о том, что врешь ей. Понимаешь?
- Сара... – начал Кейн, но Сайдл оборвала его резким жестом.
- Отпусти его, Эйч. Отпусти Тиму. Сколько уже времени прошло? Через неделю будет год? Зачем ты цепляешься за него, за свою вину, за свою боль? Ведь никому ты лучше не делаешь. И себя губишь и эту бедную девочку. Поверь мне. Я знаю, каково это. Дай ты немного покоя и себе и ей и Тимкиной душе. Да признайся ты, наконец, хотя бы самому себе! Мужик ты или нет? Сколько можно делать вид, что тебе все равно? Да ты же сегодня сам там чуть не умер, пока тебе не сказали, что она выкарабкается. И не говори мне, что просто боялся потерять и ее тоже после того, как потерял Спидла. Да, боялся, но дело-то не только в этом. Просто ты ее любишь. Любишь и все тут. И не надо больше рассказывать мне этих сказок, что ты просто сам себя прикрывал, когда все началось. Может, именно так все и начиналось, а только сейчас все уже не так. Помни: так бывает, что действия, которые начинаются с неправильных мотивов, приводят к правильным результатам.
Горацио ничего не сказал. Да и что тут скажешь? Это надо пережить внутри себя. Понять, прочувствовать, принять.
Иногда похмелья не бывает
(госпиталь – раннее утро)
Горацио размышлял о любви, сидя рядом с самой прекрасной женщиной на свете. Она открыла глаза. Как он любил ее первый взгляд утром. Он всегда просыпался раньше, чем она, чтобы увидеть ее изумрудные глаза, наполненные сном и нежностью, когда пушистые ресницы распахиваются и выпускают на волю волшебное сияние этих неземных очей. Сегодня она не просыпалась позже него. Сегодня она очнулась в больнице. Но ее глаза все также светились.
- Доброе утро, Келли. Ты только помолчи сейчас и послушай, что я тебе расскажу. Во-первых, я знаю, что я никогда не говорил тебе этого, а напрасно. Я тебя люблю. А во-вторых, через неделю будет год...