Ни капли романтики
– Вот ни капли в тебе романтики, Маримо. Хотя да, как вообще можно слова «романтика» и «Маримо» ставить в одном предложении, это же уму непостижимо, – пьяным голосом вслух размышлял блондин, размахивая почти пустой бутылкой с вином. Зоро же только скептически выгибал бровь, поглядывая на накама, и продолжал, как ни в чем не бывало, молча цедить свою дозу алкоголя.
– Признай, Зо-ик-ро, да ты, поди, и слово-то это впервые от меня услышал. – Старпом удивленно покосился на Поварешку, одним махом заглатывающего выпивку и сосредоточенно трясшего тару, в надежде выловить еще хоть пару капель драгоценной жидкости. Поняв, наконец, что от бутылки кок больше ничего не добьется, он отставил ее в сторону к поджидающим товарку единомышленницам, выстроившимся в приличных размеров очередь, тяжело поднялся и, пошатываясь и чуть ли не падая, побрел к стеллажу за новой порцией. Ророноа все так же молча проводил Завитушку взглядом от полки с напитками и обратно к диванчику, недоверчиво приподняв бровь и даже забывая периодически злоупотреблять излюбленным сакэ, которое, к слову сказать, было отменного качества – на Мишеньку сегодня напало странное настроение и он выдал мечнику лучшее бухло из своих запасов, но скорее это было сделано по ошибке.
– Чего молчишь, Зелень? – Кое-как откупорив бутыль, и расплескав при этом часть ее содержимого, кок поднял мутный взгляд на старпома. – Поди, считаешь, что романтика – это удел сопливых и смазливых юнцов и недостойное дело для такого брутального мечника как ты? Так, да? – Повара понесло.
– Нет, не так, – голос Зоро, прозвучавший в тишине камбуза стал для Санджи неожиданностью, но еще больше его поразил не сам факт того, что мечник ему ответил, а то, ЧТО именно тот сказал.
– Не понял, – ошарашенно проговорил блондин, уставясь на фехтовальщика. Смуглый парень лишь усмехнулся, глядя на прекомичное выражение на лице накама и сделал внушительный глоток.
– Удел сопливых и смазливых юнцов, как ты их называешь – сентиментальность. На поле битвы нельзя проявлять мягкосердие, нельзя задумываться об убитых или искалеченных тобой людях и их семьях, иначе та же участь постигнет и тебя или, что еще хуже, твоих накама, близких и дорогих твоему сердцу людей. – Санджи моргнул, но продолжал внимательно слушать разговорившегося так вдруг мечника, стараясь не пропустить ни слова и впитывая каждое из них в себя, как губка.
– Романтика же, это то, что присуще всем, – продолжал Ророноа. – Не позорно, скорее совсем наоборот, для человека постараться сделать своего любимого хоть чуточку, но счастливее. И вот тут-то, – мечник нежно усмехнулся и покосился на висевшие на стене позади кока часы, – порой приходится делать совершенно глупые и нелогичные вещи.
Ророноа отставил пустую бутылку, поднялся со своего места и подошел к коку. Блондин сидел чуть дыша, все еще продолжая ошарашенно рассматривать на удивление откровенного сегодня мечника. Зоро улыбнулся, видя непонимание, отразившееся на лице повара, забрал у него так и не востребованный напиток, подхватил парня на руки и, прошептав на ушко, высовывающееся из-за светлых волос: «С годовщиной, Завитушка!», отчего щеки и даже кончики ушей повара мгновенно окрасились в сочный алый цвет, вышел со своей драгоценной ношей из камбуза.