Название: «Прекрасное далёко»
Автор: In vitro
Жанр: драма
Рейтинг: PG
Пейринг: Биттерс, Мембранер
Размер: мини
Права: "Invader Zim" (c) Nickelodeon
Примечание: нецензурная лексика
.ххх.
Эллен Биттерс достала из кармана своего вязаного платья слегка пожмаканную пачку Мальборо и, вытащив одну сигарету, прикурила от облезло-позолоченной зажигалки. Курение в классных аудиториях было строжайше запрещено статутом Шголы, но, во-первых, никого сейчас не было поблизости, чтоб сделать ей выговор, во-вторых, она открыла форточку и, в-третьих, вряд ли кто-нибудь вообще осмелился бы ей что-нибудь возразить. Плевала она с высокой башни на всяческие мелкие заморочки глубоконеуважаемого директора. Хочет курить – и будет курить. Точка.
Заняться больше было нечем. В любой другой рабочий день она должна была бы уже трястись в вонючем нью-йоркском метро, переругиваясь с другими пассажирами по поводу мокрых зонтов и плащей в непосредственной близости от ее неприкосновенной одежды, и предвкушать вечернее реалити-шоу по 5-му каналу. Но сегодня приходилось задерживаться, да еще и мерзкая погода ухудшалась.
Зима во всей красе.
На улице шел мокрый снег, машины, застрявшие в пробке на бульваре, нервно сигналили друг другу, какой-то панковатого вида подросток поскользнулся на кашице грязи, образовавшейся на незаасфальтированном участке тротуара, и матерился так, что пробегающая мимо него собака, подпрыгнув от неожиданности, резко изменила направление движения.
Но в самой классной аудитории было тихо и спокойно. Разве что прохладно, ведь отопление Шголы на ночь уже отключили.
Эллен Биттерс криво улыбнулась и стряхнула пепел в старую консервную банку, представляя вместо пепельницы голову орущего малолетнего идиота. Был бы он под ее опекой - она уж нашла бы на него управу, научила хорошим манерам, будьте уверены.
Сегодня ей уже довелось вдоволь пообщаться с другими заслуживающими перевоспитания грубыми и недалекими личностями. Родительское собрание закончилось полчаса назад и все они давно порасходились: пекари, посудомойщицы, медсестры – бездарные родители таких же бездарных и ленивых детей, которых директор в этом году определил под ее опеку. Неужели он считает, что из них хоть кто-нибудь вырастет достойной ячейкой социума?
Эллен Биттерс потянулась за новой сигаретой.
Во-первых, для этого нужна благодатная почва породистых генов, а также много, очень много усилий как со стороны семьи, так и общества. Но только не в этой стране, не в этом городе и не в этой Шголе…
А еще – ее бесконечное терпение. И время. Последнее, впрочем, Шгола и так забирает у нее с лихвой. Если бы она завела домашнего питомца – хомяка или крысу - они бы уже сдохли от голода. За сверхурочную работу доплачивают не настолько много, чтоб приобрести даже автокормушку. Впрочем, можно подумать, сегодня она осталась из-за денег. Речь шла скорей о принципе.
Она ни в коем случае не развернется и не уйдет. Она будет ждать ровно столько, сколько нужно, чтоб высказать в лицо все, что она думает о другом типе людей, населяющих эту планету. Зажравшихся. Считающих себя пупами земли. Вокруг которых все бегают и заглядывают им в рот. У которых есть все, что они пожелают, которые по совершенно необъяснимой причине занимают высокое общественное положение и даже обладают мировой славой, но которым элементарно не хватает мозгов, чтоб прийти вовремя на родительское собрание.
Грр!
И этот человек будет ее внимательно слушать! Он узнает все и про цену за пачку сигарет, и про мозоли от промокшей обуви, и про этот мерзкий холод, и два часа ожидания. И вот тогда на сладкое, сверженному доводами своей вопиющей никчемности и павшему у ее ног профессору, молящему о пощаде, она расскажет про проступки его полоумного сына, помешанного на пришельцах. И этот светоч науки будет сидеть на хромой табуретке, смотреть себе под ноги на ботинки с подошвой из шкуры нерожденного осьминога и платиновыми пряжками - и каяться. Каяться, каяться, каяться - что посмел задержаться, когда он был заблаговременно четко и ясно уведомлен: «Собрание родителей первоклассников назначено такого-то числа на семь часов вечера. Явка обязательна!».
Венценосных профессоров надо в первую очередь перевоспитывать. Чтоб не распространяли вокруг заразу ханжества, высокомерия, тупости, и…
Хмм. А как этого-то зовут?
Мисс Биттерс немного оторвалась от сладких грез предвкушения расплаты за украденное время, поправила очки и сверилась со списком.
Значит, Мембранер.
Что за странная дурацкая фамилия, как для профессора, лауреата президентской премии, что-то там еще, как было указано в записке от директора: «Дождитесь! Это VIP персона!». Интересно, как этот последователь Эйнштейна выглядит... Наверное, типичный лысый, бородатый и хромой членоголовый засранец.
Стрелки на часах над классной доской в этот момент сошлись на цифрах девять и двенадцать, и прозвенел звонок. По десятибалльной шкале хмурость настроения классной руководительницы выходила далеко за эти пределы.
Неожиданно сильный порыв ветра этому еще больше поспособствовал. Форточка с треском хлопнулось об откос, тревожно звеня стеклом, а содержимое пепельницы осело прямо на подол ее черного платья, и, не успела она вскочить со стула, как серый едучий пепел мгновенно впитался в ткань одежды. Эллен Биттерс тут же поспешила за губкой, пытаясь оттереть липкую дрянь, но пористое изделие из резины оказалось недостаточно промытым, и к серым разводам присоединились белые пятна от мела.
Вот дерьмо!
Разъяренная Эллен Биттерс, по эмоциональности ничуть не уступая мальчику, вступившему в грязь, начала со смаком проклинать природные катаклизмы и производителей окон, активно вспоминать чью-то мать и на всякий случай Президента, и поэтому не сразу услышала, что в дверь стучат.
Она замерла и прислушалась.
А? Наконец-то! И как раз о-о-о-чень вовремя!
С грохотом захлопнув окно, с хищной гримасой на лице елейным голосом классная руководительница пригласила кролика в пасть удава:
- Войдите!
.ххх.
- Эллен?
Она все еще пыталась отряхнуться, чтоб все же выглядеть более презентабельно для непубличной непорки неученика, как замерла на месте от изумления.
Кто посмел?
Никто из учителей, обслуживающего персонала, не говоря уже о детях, не знал ее имени. Для всех она была «мисс Биттерс» - это вполне звучно, уважительно, ну и в меру устрашительно. Никаких имен, семейных фотографий в кабинете, поздравлений от коллектива на день рождения, цветов от учеников по случаю Дня учителя или еще какой-то ерунды. Только строгие формальные границы: субординация и взаимонеуважение.
Эллен Биттерс развернулась, чтоб посмотреть фирменным испепеляющим взглядом в лицо мега-нахалу…
… и от неожиданности присела на близлежащий стул.
Нет… Этого не может быть!..
В кабинет широкой походкой вошел высокий черноволосый мужчина в стильном плаще, похожем на лабораторный халат, и, поправив очки, не дожидаясь приглашения, сел за парту, ближайшую к учительскому столу, за которым расположилась враз потерявшая кураж немолодая учительница в поношенном старом платье с грязными разводами.
Эллен Биттерс автоматически пригладила волосы. Не то, чтоб что-то было не в порядке с жиденькой курдулькой. Просто так.
- Том?.. Том Брейнер?
- Ну, с некоторых пор Мембранер, - гость заложил нога за ногу, а классная руководительница как бы ненароком смахнула остатки червивого недогрызенного яблока в верхний ящик учительского стола. – Сколько лет - сколько зим, Эллен! Не ожидал встретить тебя здесь… Очень рад!
- И я, - Эллен Биттерс не была уверена, ответила ли она согласием на последнее или предпоследнее его утверждение, но точно была рада, что край стола скрывал ее серьезные проблемы с платьем. И вообще, создавал между ними психологически безопасную дистанцию.
Впрочем, хотя в классе в целях экономии электричества горела всего третья часть ламп, но и так было хорошо заметно, что Том Брейнер, которому она в колледже помогала с английским, у которого списывала химию и физику, а еще целовалась по-французски, прогуливая педагогику, - и через несколько десятков лет выглядел отлично.
Хмм. Отлично? Это еще ничего не сказать! Он выглядел просто шикарно! Он почти не изменился!
Никаких седых волос, глубоких мимических морщин, признаков дряблости кожи и прочих моментов, свидетельствующих о том, что человеку давно не восемнадцать. Только очки, да и то, скорей декоративные, для понта. Учительница прищурилась: мужчине, находившемся в метре от нее, никак нельзя было дать больше 40 лет, хотя на самом деле ему было 56. На год старше ее. Это Эллен Биттерс хорошо помнила. Как и многое другое.
- Как жизнь, Эллен? – Мембранер, судя по всему, был совершенно не смущен и расположен поговорить по душам. Классная руководительница же была настроена незаметно убрать с подоконника сигареты. Том не любил, когда она курила.
- Ничего так. Как видишь, детей воспитываю.
- А… - Мембранер, очевидно, задумался о том, что еще спросить, чтоб поддержать разговор. С работой итак все было ясно, но оставалась еще более тяжелая артиллерия – вопросы из категории «семья, муж». Учительница была на 99,9% уверена, что он ее об этом не спросит, но чтоб на всякий случай не дать ему шанса испортить ей всю оставшуюся жизнь, Эллен Биттерс немедленно пошла в атаку.
- Значит, Диб твой сын?
- Можно и так сказать. Эксперимент в некотором роде. Ну, ты понимаешь, - Мембранер загадочно улыбнулся.
Конечно, она понимала. Всегда все понимала. Все безумные затеи, ради которых отменялись встречи в кафе, походы в кино, знакомство с родителями, и даже официальная помолвка. Но в отличие от остальных сдвинутых на науке амбициозных студентов ему всегда везло. Похоже, внешность - тоже результат энного удачного эксперимента.
Как и то, что он настолько прославится. Впрочем, Эллен Биттерс уже много лет старалась избегать новостей из области научных достижений. И вообще, чего-то связанного с талантливыми людьми, красивыми мужчинами и просто мужчинами.
- Сегодня было первое родительское собрание. Явка всех родителей обязательна. Тебя ведь уведомили?
- Мне очень жаль, что я заставил тебя ждать. Моя научная группа сейчас активно разрабатывает очень важный секретный проект. Но тебе по старой дружбе намекну, ты только послушай: это гораздо лучше, чем атомная энергетика. Представь себе электростанцию, которая вырабатывает энергии в миллионы раз больше, требует минимального количества обслуживающего персонала, никаких выбросов в окружающую среду, и неограниченный срок эксплуатации. Это же прорыв!
Ученый активно жестикулировал, объясняя перспективы своей научной работы, и даже сквозь темные очки было видно, что у Мембранера горят глаза. Учительница не смогла сдержаться, чтоб тихо не фыркнуть. С годами люди не меняются.
Когда-то она тоже умела мечтать. Еще с детства она хотела стать космонавтом, но поступить на инженерную специальность у нее не получилось и она пошла на гуманитарное отделение. Как-то раз в студенческой библиотеке она увидела Тома. Веселый, заводной, амбициозный, душа авиаконструкторского клуба, он мгновенно привлекал внимание всех окружающих своей харизмой. Его интересовала экспериментальная наука, новые открытия, достижения, а не вечеринки альфа-бет. Эллен Биттерс же была скромной и благовоспитанной девушкой, чтоб сделать первый шаг навстречу, предпочитая наблюдать за своим кумиром со стороны. Но вот однажды за десять минут до встречи Нового года они случайно столкнулись на кухне студенческого общежития. Она искала штопор, а он – лед для какой-то своей революционной технологической установки. И вдруг он посмотрел ей прямо в глаза и начал рассказывать о Млечном Пути, о том, что человек вот-вот полетит в космос, на луну, за границы прежде дозволенного, откроет для себя новый мир, неизведанный, таинственный, а она, неожиданно для себя, рассказала ему о своих детских мечтах, о желании улучшить этот мир, познать другие. Затем она четко помнила, как после выпитого шампанского сидела у Тома на коленях, гладила его по голове, и ей было так невероятно хорошо. Чуть позже выяснилось, что у них, помимо общих стремлений, есть и общие пары, на которые они договорились ходить вместе, а будущее в тот момент казалось манящей сказочной далью, прекрасные образы которого юная Эллен была готова поддержать и развить ради кого-то особенного, того, кто воплощал для нее все красоты Вселенной и держал ее за руку, с кем она хотела создать семью…
Эллен Биттерс встряхнула головой, прогоняя старые воспоминания, достала из другого ящика стола документы и наконец, встала из-за своего защитного бастиона.
- Подпиши здесь и здесь. Это - про снятие Шголой ответственности за поступки Диба, это – согласие на возмещение ущерба за испорченный микроскоп, это – невозражение на посещение Дибом шгольного психолога.
- А что, Диб в самом деле бедокурит много?
Учительница пожала костлявыми плечами.
- Не то чтоб много. Настырный слишком и... Пытается теорию инопланетного заговора приобщить другим.
- Мой мальчик! Но это возрастное, пройдет. Он в ближайшем будущем займется истинной наукой, как и его отец. То есть я. А в следующем году отправлю в Шголу и Газ. Его сестру. Но она космосом, увы, не интересуется.
Эллен Биттерс протянула Мембранеру ручку и, невольно коснувшись его руки, вздрогнула. Какой незначительный кусочек близости после стольких лет! А ведь Диб и, как там ее, Газ, - могли быть их с Томом дети. Когда она стояла в аэропорту, ожидая свой рейс из Англии, она была уверена, что Том, несмотря ни на что, возьмет оставленный ею билет, и они полетят в Нью-Йорк вместе. Что пять лет их сложных отношений все же имеют для него какое-то значение.
Учительница вдруг почувствовала, что замерзает. Поскольку отопление в Шголе экономили, как и мел, мебель и премии, то нужно было хотя бы закрыть окно, если выкурить очередную сигарету пока не представлялось возможным.
- Как ты очутился в Нью-Йорке? – вдруг спросила она.
- Да по работе, давно уже. В Европе за науку платят деньги, но по настоящему она двигается только в Америке. Собственно, здесь дом, база так сказать, а вообще сейчас мотаюсь по миру немного. Лекции, конференции…
- Ясно.
- Слушай, Эллен… - она так и стояла у окна, смотря вдаль на городскую свалку, размышляя о том, почему что за столько лет, проживая в одном городе, они до сих пор ни разу не встретились, а он не попытался ее найти, и не заметила, когда Мембранер встал с места и подошел к ней, тронул за плечо. Учительница резко развернулась к нему.
- Да, Том?
- Ты снова куришь? – тихо и почти интимно спросил Мембранер, кивнув в сторону пепельницы.
- Да, – с вызовом ответила она и заложила руки за спину. Вздувшиеся вены, сухая кожа, седые волосы – это не то, что он должен помнить про нее. Если, конечно, он с тех пор вообще про нее вспоминал…
- Ты… в порядке?
- А как же иначе?.. Так что ты хотел спросить?
Мембранер стоял близко, даже слишком близко, и смотрел на нее так внимательно, словно всех этих 30 с лишним лет разлуки вовсе не было. Он снял свои темные очки и надел их на затылок, взял ее за руку, покореженную артритом. Эллен Биттерс почему-то была уверена, что сейчас это уже не имеет значения. Сердце застучало быстрей.
- Да, Эллен. У меня есть к тебе просьба…
Пожилая учительница вдруг почувствовала, что дышать вдруг стало нечем, а для того, чтоб помолодеть, не нужен эликсир вечной молодости - достаточно смахнуть пыль с чего-то глубоко спрятанного внутри. Верно?
-… не мог бы я больше лично не приходить на родительские собрания? Конечно, если очень нужно, то я могу присутствовать в виде видеоконференции. А если Диб взорвет ненароком химлабораторию, - он тихо засмеялся, - то готов взять все расходы на себя.
Мембранер все еще держал ее за руку, но Эллен Биттерс поняла, что снова должна стоять одна на протертом линолеуме, опираясь на подоконник. Где-то в соседней аудитории противно заскрипел кран, а секундная стрелка настенных часов, совершая свое бесконечное путешествие, просто сводила с ума.
И почему она вдруг на мгновение посмела забыть, что фантазии – это прерогатива молодых, а ей пора собираться домой? Может быть, она еще успеет хотя бы на постшоу.
- Да, не возражаю, – через несколько глубоких вдохов ответила она. – Было… интересно встретиться с тобой снова.
- Знаешь, а мне-то как! Может еще когда-нибудь увидимся да повспоминаем старые добрые времена? Ну, счастливо, бывай, – не успела она и слова произнести в ответ, как ее собеседник, бывший друг, любовник, жених и единственный кого она отчаянно любила, боялась потерять, боролась за свое счастье и в конечном итоге проиграла, поставив ему выбор между ней и наукой, и так и не дождавшись у трапа самолета, который должен был их увезти в прекрасное совместное будущее, - помахав рукой на прощание, исчез за дверью классной аудитории, словно никогда здесь и не появлялся.
.ххх.
Ну да, конечно.
Эллен Биттерс горько фыркнула.
Они снова встретятся тогда, когда он еще больше омолодится, а она постареет лет на двадцать. Тогда они поговорят о его внуках-роботах и модификациях разработанных научной группой Мембранера драндулетов между червоточинами галактик М31 и М104. А вспомнят… Ну, допустим, как он засыпал в кинотеатрах, когда они ходили на премьеры фильмов «Завтрак у Тиффани» и «Вестсайдская история», или церемонию вручения Тому Брейнеру первой президентской премии как подающему большие надежды молодому ученому. Конечно, он не вспомнит связанный ей с любовью теплый мохеровый свитер на их первый День святого Валентина, или летние каникулы в домике у озера, или...
Зачем он вообще приходил?
Эллен Биттерс не удержалась и выглянула за окно. Похоже, что профессор Мембранер свернул за угол – никого похожего на воспоминание из прошлого на фоне отвратительной непогоды ей не удалось разглядеть.
Мокрый снег уже прекратился, уступив место большим лопатым хлопьям, которые с тем же успехом приземлялись на тротуар, превращаясь в грязную кашицу, по которой будет так противно плестись к вонючему метро. Мерзкий противный снег, тоскливый вой ветра. Гнусная опостылевшая Шгола. Люди-тараканы вокруг. Сплошь и рядом: ложь, обман, самообман. Эта ужасная обреченная на погибель планета. Чтоб её!..
Эллен Биттерс снова открыла разболтанную форточку.
Делать здесь больше нечего, пора отправляться домой. Давно пора. Не стоит тратить свое время на людей. Они этого не заслуживают.
Вот только… Напоследок она выкурит еще одну сигарету.