для грусти одна причина -
она не на день, а на век.
он самый чужой мужчина.
и самый родной человек.
На запотевшем стекле я пишу его имя. Еще раз обвожу пальчиком. Обводить его имя надо правильно: Н и Е - одним движением, слитно, быстро, затем небольшая пауза, неуверенное В, радостное И, а затем Л, острая, опасная, и еще одна, словно подчеркивающая эту остроту. Невилл. Раньше после его имени я писала свое, а сейчас, а сейчас - это сейчас. Не могу я написать его имя и рядом имя Ханны. Это как-то неправильно. Может потому, что ее имя на целую букву длиннее моего, а может потому, что начинается не на Л. Впрочем, нас объединяют не только три одинаковых буквы на стыке имен.
У меня никогда никого не было ближе Невилла. Не то, чтобы мы - друзья, вряд ли он захочет быть другом Полоумной Лавгуд, вряд ли вообще кто-то захочет быть моим другом. Просто мне очень повезло встретить человека, которого можно назвать только одним словом родной. Невилл мне родной, как папа, как небо, как моя рука, как дыхание. Джинни все выспрашивала после занятий АД, уж не влюбилась ли я в Невилла. Но нет, словом любовь не передать и сотой части того, что я к нему и, смею надеяться, он ко мне чувствуем. А любовь, любовь - это то, от чего потом женятся и заводят детей. Любовь - это для нас слишком просто.
мне снять бы с него футболку,
губами скользить по телу.
я слово дала (без толку!)
писать ему только по делу.
До Министерства Магии я вызывала патронуса воспоминанием о маме, а после него - о Невилле. О его объятиях, когда все уже закончилось, о том, как неуверенно его губы коснулись моего виска, а рука погладила волосы. А потом все лето от него прилетали совы с самыми замечательными на свете письмами.
Он и сам замечательный, даже лучше писем. У него замечательные глаза, они похожи на его имя, мягкие, теплые и в то же время какие-то дерзкие, опасные, как две буквы Л на конце его имени. У него широкие плечи, за которыми можно спрятаться от всего мира, и сильные руки, которые забрасывают мой чемодан на полку одним легким движением, и жесткие, но теплые ладони, ладони человека, который много работает и которые так неожиданно нежно греют мои руки.
А еще у него мягкие волосы, в которых приятно запутаться пальцами, якобы отгоняя мозгошмыгов. И под стук колес Хогвартс-экспресса я неожиданно сказала:
- Жаль, что началась учеба, я буду скучать по твоим письмам.
А он серьезно ответил:
- Если хочешь, я буду писать тебе каждую неделю.
А я также серьезно сказала:
- Конечно, хочу.
друзья так не смотрят в спину -
друзья не целуют в шею.
твой самый чужой мужчина -
твой друг. и оставь затею.
А меньше часа назад Невилл ушел в купе к Ханне, Джинни говорит, что они тоже переписывались все лето, и он нравится Ханне. И та сказала об этом Джинни, но переживала, что между мной и Невиллом что-то есть, и тогда Джин передала ей наш прошлогодний разговор. А Ханна пригласила Невилла к себе в гости, а потом Невилл пригласил ее к Фортескью, и они уже три недели встречаются. Джин еще что-то говорит, а я беру «Придиру» и делаю вид, что его читаю. За журналом не видно, что у меня влажные глаза. Потом Джинни куда-то уходит, а я пересаживаюсь к окну и на запотевшем стекле правильно пишу его имя. Стираю, снова пишу, снова стираю...
А потом я задремала, и мне снился чудесный сон, в котором его ладони гладили меня по волосам, а его дыхание на миг опалило мою шею, и мы гуляли в кленовом лесу. Меня будит остановка поезда, и я с удивлением обнаруживаю, что мы уже в Хогсмите, а я, накрытая мантией Невилла, терпко пахнущей опадающими кленовыми листьями и шоколадом, лежу, положив голову ему на плечо. Его глаза улыбаются, и он говорит:
- Мы уже приехали, я думал, что тебя, как в сказке, придется будить поцелуем принца.
Я улыбаюсь в ответ и замечаю:
- Я бы не отказалась.
Он театрально разводит руки и говорит:
- Увы, я не знаком с принцами.
глупей не бывает грусти-
нелепей и нет историй.
он вряд ли меня отпустит,
докажет мне сто теорий.
Мне теперь кажется, что я никогда не увижу больше Невилла одного. Он теперь всегда в комплекте с Ханной. Они вместе гуляют, вместе читают справочник по гербологии, вместе идут в Хогсмит. Радуют меня только письма, те, что Невилл пишет раз в неделю, и то, что он не пишет про Ханну. И я даже спокойно им улыбаюсь и киваю при встрече, и не забываю поздравить Ханну с днем рождения. Я все делаю во время и правильно, и я счастлива, потому что мой родной счастлив.
И все хорошо, пока однажды я не вижу, как Невилл целует Ханну в висок так же, как целовал меня. Я чувствую себя так, словно у меня только что украли самое дорогое. И не могу сдержать слезы, и бегу, бегу, не оглядываясь на того, кто зовет меня. Я сижу на подоконнике, подвернув под себя ноги, и пальцы сами пишут его имя. Пишут так, как правильно. Я слышу сзади шаги и неловкое сопение. А пальцы уже сами пишут мое имя. Невилл Луна. Три буквы Л посередине. И пока я стираю эти странные нужные мне буквы, теплые пальцы вытирают слезы с моих щек, а родной голос нежно говорит:
- Дурочка, какая же ты все-таки дурочка! Не плачь, все пройдет! Расскажи мне, что случилось...
он льет мне в стаканчик джина.
и слезы стирает с век.
пусть рядом чужой мужчина...
но самой родной человек