Грегори Лестрейд восхищается Шерлоком Холмсом. Впрочем, мало ли таких?

Откровенно говоря, люди, знакомые с Шерлоком, делятся всего на три категории: восхищённые, завидующие и не верящие. И инспектор Скотланд-Ярда определенно относится к первой. Ну, может быть, совсем немного ко второй.

— Вы решили изводить меня своим присутствием даже в свободное от дел время, Генри? Чего вам? — язвительно спрашивает Шерлок, сидящий в своем любимом кресле в квартирке на Бейкер-стрит.

Лестрейд машинально поправляет его:

— Грег.

На это детектив лишь пренебрежительно поводит подбородком. Лестрейд грустно улыбается, понимая, что гениальный детектив всё же навсегда останется самодовольным, язвительным позёром и выскочкой. Тут инспектора вдруг почему-то передергивает, и он стискивает зубы, сдерживая непонятную дрожь.

Когда-то он считал, что заслуживает числиться хотя бы в списке приятелей Шерлока. Ведь это, кажется, не так много, верно? Но... это ведь Шерлок Холмс. Со всей своей гениальностью он никогда не сможет понять некоторых до ужаса простых вещей.

— Право, без вас эти два года показались мне настоящим раем! — насмешливо поджав губы, добавляет детектив. Лестрейд понимает, что Шерлок лишь в силу своего характера пытается побольнее уколоть его, но от этих слов у него все равно неприятно щемит в груди.

Влюблён ли Грег в этого психа? Или, как вечно готов поправлять всех Шерлок, социопата. Грег, который совершенно не разбирается в психологии, не видит особой разницы между двумя этими понятиями. И всё-таки… влюблён ли? Он ведь и сам не может понять. Если даже и так, инспектор всё равно никогда никому не скажет об этом.

— Не сомневаюсь, — сухо отвечает он в конце концов.

— О, — просто отвечает Шерлок, приподняв брови и манерно соединив кончики пальцев. — Понятно.

Кажется, демонстрировать сейчас свою гениальность и превосходство он не намерен. Очевидно, решил оставить свои мысли и соображения при себе. Оно и к лучшему. Но Лестрейд снова молчит, отводит взгляд в сторону, чувствуя на себе пытливый взгляд Шерлока. Сильнее стискивает зубы. Да, пожалуй, он всё-таки влюблён. Словно глупый мальчишка.

— А когда мы подойдем к истинной причине ведения этой странной пародии на диалог? — В язвительном голосе Шерлока проскальзывают нотки неудовольствия. — Хотите покаяться? Облегчить душу? Бросьте, я не в обиде на нас вас с вашим неверием. Может, вы сочтёте это комплиментом, но я считаю, что вы все же поумнее, чем Андерсон. Потому что верить в теории, какие он выдвигал… Я, признаться, даже рад, что вы не настолько тупы, как он, инспектор.

Грегори снова устало улыбается уголками губ, понимая, что только что прозвучали самые теплые слова, на какие был способен Шерлок в разговоре с ним.

А Андерсон-то, несмотря на свои безумные россказни, в итоге оказался умнее всех. Грегу до дрожи в коленях, видит Бог, хотелось поверить в них тогда. Но он не смог.

— Я свыкся с мыслью, что вы мертвы. А Андерсона счёл свихнувшимся. И вот вы снова врываетесь на сцену, словно ураганный ветер. — Грег медленно качает головой, а губы Шерлока растягиваются в кривой самодовольной улыбке. – Какой же вы всё-таки мерзавец.

Вздохнув, он поднимается на ноги и подходит к креслу, в котором сидит Шерлок. Тот немигающим взором следит за ним. Лестрейд с секунду колеблется, но после решительно наклонятся, коротко и почти невесомо прикасаясь к его губам своими. Кудри Шерлока приятно щекучут лицо. Грег тут же отстраняется, уже не глядя на Шерлока, который недоуменно и непонимающе приподнимает брови, однако не произносит ни слова.

Инспектор разворачивается на каблуках ботинок и направляется к двери. Уже повернув ручку, он слышит негромкий вопрос:

— Почему?

— Сожаление – худшее из зол, Шерлок, вы должны это знать, — отвечает инспектор Скотланд-Ярда, даже не оборачиваясь. — Если снова решите умереть, не оповестив меня, - в голосе Лестрейда проскальзывает горечь, - я не хочу снова испытывать это дрянное чувство.

И он выходит, с мягким щелчком прикрыв за собою дверь.