Название: Измени себя, не изменяя себе
Автор: Fanka
Бета: НеЗмеяна
Пейринг: РУ/ГГ, конечный ГП/ГГ
Рейтинг: R
Категория фика: гет
Размер: макси
Статус: в процессе
Отказ: не моё
Предупреждение: ООС, AU
Аннотация: Гарри Поттера никто не видел несколько месяцев, но он вернулся. Он врет или говорит правду? Он изменился или остался прежним?
Глава 1
На первый взгляд платформа 9 и ¾ представляла собой самое обычное для первого сентября зрелище: шум, гам, толкотня и суета. Громкие приветствия не видевшихся пару месяцев учеников, взрывы хохота при рассказах на традиционную тему «Как я провел летние каникулы», последние ворчливые наставления родителей и их же тихие слезы. Все как всегда, если не быть довольно наблюдательным человеком и не заметить среди радостных и восторженных лиц несколько обеспокоенных и хмурых. А если к тому же обладать хотя бы зачатками аналитического мышления, то и отметить, что подобное выражение характерно для всего семейства Уизли и членов печально известной Армии Дамблдора.
Драко Малфой считал себя именно таким человеком, великодушно упуская из вида, что с самого начала точно знал, на что смотреть. Если бы причина всеобщей тревоги непосредственно не затрагивала его семью в целом и его самого в частности, то, возможно, он бы даже посмеялся над расстроенными грязнокровкой и Уизелом, обреченно уставившимися в землю вместо того, чтобы беспокойно осматриваться по сторонам в поисках главного участника их усеченного Золотого Трио.
Целых два месяца Министерству Магии удавалось скрывать факт бесследного исчезновения Мальчика-Который-Выжил, но теперь, с началом учебного года, отсутствие в Хогвартсе Гарри Поттера заметит слишком много народа, и правда неизбежно выплывет наружу.
Для самого младшего Малфоя все началось летним днем, когда освобожденный из Азкабана Люциус, как он тогда думал – ценой немалых взяток, вызвал сына на серьезный разговор. Войдя в кабинет, Драко с удивлением обнаружил Нарциссу, стоявшую около кресла отца с непривычным для домашней обстановки выражением торжественной серьезности на лице. Выражение лица Люциуса мало в чем ей уступало.
- Ты звал, отец?
- Да, сын. Мы должны кое-что с тобой обсудить, если ты уже хорошо себя чувствуешь.
- Все хорошо, - ответил он, садясь в предложенное кресло и на мгновение униженно склонив голову при упоминании об «инциденте».
- Ты в курсе событий, которые произошли недавно, и что за ними последовало. Что ты об этом думаешь?
- Поттер, как всегда, выкрутился и восстановил себя в качестве героя, несмотря на все инсинуации Министерства, не таких уж далеких от истины, на мой взгляд, относительно его умственного и психологического здоровья.
- А что насчет Темного Лорда? – усмехнувшись, продолжил Малфой-старший.
Драко осторожно взглянул на отца.
- Правду, сын, - велел, верно интерпретировав опасливый взгляд, Люциус.
- Для величайшего темного мага столетия, - сказал он, после ободряющего кивка Нарциссы, - Лорд подозрительно долго не может избавиться от одного мальчишки.
Отец удовлетворенно кивнул, тем самым позволив ему расслабить плечи.
- Драко, ты действительно хочешь его смерти? - спокойно спросила Нарцисса.
- Да!
- Почему? - поинтересовался отец.
- Он невыносимый, раздражающий шрамоголовый идиот, - распалялся Драко. - Разве этого мало?
- Милый, а если опустить детскую обиду? – мягко вставила Нарцисса. На нее обратились две пары одинаковых глаз, но с разными выражениями: непонимающих – мужа, и укоряющих – сына, который когда-то в далеком детстве поделился с ней своей самой большой обидой, о чем она, будучи хорошей матерью, так и не забыла.
- Он превратил меня в слизняка! По-твоему, это малая причина для ненависти?
- Сын, вопрос стоит несколько иначе, - странная интонация заставила Драко моментально остыть и серьезно посмотреть на отца, - что в тебе сильнее, Драко: ненависть к Поттеру или стремление служить Лорду?
- Что ты подразумеваешь, отец?
Малфой-старший горестно вздохнул и потёр лоб пальцами. Столь явный жест усталости со стороны всегда собранного и беспристрастного отца заставил Драко внутренне содрогнуться, а Нарциссу - переместить руку со спинки кресла на плечо Люциуса.
- Ты думал, как я смог избежать Азкабана?
- Деньги? – предположил он.
- Не в этот раз. Не при столь явных уликах и поимке с поличным, - снова хмыкнул отец.
- Все этот чертов Поттер! – вскипел Драко.
- Ты отвлекаешься, - легкий упрек опять остудил его пыл. – Но я спрошу тебя прямо, сын: ты хочешь получить метку?
- Нет, - тихо после долгой паузы ответил он, опустив глаза. И тут же поднял снова, услышав два явных вздоха облегчения, и увидел слабые улыбки на лицах родителей. – Отец, мы сменили сторону? – озарило его.
- Да, сын. Метка тебе больше не грозит.
Драко откинулся в кресле со счастливой улыбкой, которая моментально погасла, когда Нарцисса, проходя мимо, поцеловала его в макушку и, устраиваясь в соседнем кресле, лукаво заметила:
- Чего не скажешь о сотрудничестве с Гарри.
- Что?
- Для сближения с ним существует слишком много причин. Основная из которых, как ты правильно заметил, одержимость Лорда Поттером, ради которой он пожертвует любым из своих последователей.
- Слуг, дорогой. Давно пора научиться называть вещи своими настоящими именами.
- Да, слуг, - поправился Люциус, - теперь - слуг, хотя раньше, во всяком случае, для Ближнего Круга было иначе. Только Малфои, - в его голосе появилась ярость, которую младший Малфой понимал и принимал всем сердцем и чистокровной гордостью, - никому не служат, кроме своей семьи.
- Лучше быть союзниками, чем слугами, - философски заметил Драко и чуть слышно пробормотал под нос: - врагом, чем прихлебателем, – и в полный голос: - Как теперь обстоят наши дела?
- Надо очистить наше имя, завоевать необходимые связи и престиж в стане Дамблдора - твой крестный составил мне протекцию, - отец изучающее посмотрел на сына.
- Я знаю, что он шпион.
Люциус удовлетворенно кивнул.
- Какова твоя роль?
- Предоставление некоторой информации, привлечение новых союзников из числа чистокровных семей.
- Из-за чего многие из них будут обязаны Малфоям, - озвучил Драко непроизнесенное.
Люциус улыбнулся:
- Я хорошо тебя обучил. Надеюсь, мне не стоит упоминать о терпимости к Поттеру?
- Нет, я все понял, - печально вздохнул Драко, смиряясь с мировой несправедливостью.
В тот и последующие дни было еще много разговоров, обсуждений, планов и стратегий, плетения многоуровневых интриг, а спустя неделю Люциус Малфой ворвался в Поместье мрачнее тучи, и шторм не заставил себя долго ждать.
- О чем я думал? – донеслось до Драко, когда он спускался в гостиную, услышав, как впервые со времен основания фамильного гнезда кто-то со всей силы захлопнул тяжелую, облицованную металлом, дубовую парадную дверь, породив тем самым многократное эхо. – И Снейп тоже хорош! «Мальчишку защищают как величайшую драгоценность магического мира, – передразнил Люциус. - У Дамблдора все под контролем... Все пройдет согласно плану». Проклятье, чего стоит все это собрание клоунов, если не смогли уследить за ребенком! Я опять ошибся, Нарци, я снова поставил семью под удар!
- Что случилось, дорогой? – мягко спросила жена, успокаивающим жестом поглаживая его руку.
- Гарри Поттер пропал, - устало сообщил он. - Просто испарился. Они уже больше недели всеми доступными средствами его ищут.
- И? – спросил Драко.
- Никаких следов. Опросили всех его друзей, но никаких зацепок.
Героя искали весь остаток лета, но «Последнюю Надежду Магического Мира» так и не обнаружили. Драко успел привыкнуть к угрюмому виду отца и недовольному больше обычного Снейпу, возвращавшихся то после собраний Ордена Феникса, то от Темного Лорда или из очередных поисковых рейдов. Привык к озабоченности в глазах матери и ее отчаянной нежности, которую она начала открыто проявлять в отношении мужа, сына и лучшего друга. Привык ко все усиливающимся среди посвященных слухам, что Гарри Поттера больше нет в живых, и это несмотря на достоверные сведения о непричастности Волдеморта. А сам практически смирился с тем, что ему все же придется стать Пожирателем и убийцей, как бы это ни претило его утонченной натуре.
Глава 2
Кажется, он заметил его одним из первых.
Драко стоял в окружении своей свиты и вполуха слушал, что ему в два голоса вещают Блейз и Теодор, которым в качестве фона поддакивала задумчивая Пэнси. Его взгляд лениво скользил по толпе, мимоходом отмечая очередного студента, преодолевшего барьер, скользнул дальше… и в шоке вернулся обратно. Драко поймал себя на том, что стоит с приоткрытым ртом, и быстро прикрыл его, решая дилемму: он или не он. Молодой парень, привлекший его пристальное внимание, рассеянно толкал перед собой тележку с багажом. Груда вещей, увенчанная пустой клеткой, скрывала его практически целиком. Он щурился от яркого света, подставляя лицо солнцу, а по чуть припухшим губам скользила мечтательная улыбка.
Блейз заинтересованно проследил за напряженным взглядом Драко, охнул и толкнул локтем Теодора.
- Охренеть! Это Поттер? – спросил последний.
- Драко, а он разве не того?..
- Заткнись, Забини, предполагается, что никто об этом не знает, - не отводя взгляда от парня, огрызнулся Малфой.
- Не, это не Поттер, - изрек Крэбб, - у него очков нету.
Не сдержавшись, Драко закатил глаза и уничижительным взглядом уставился на него.
- И?
- Ну… - растерялся тот.
- Мы слышали, - пришел на выручку другу Гойл, - как Помфри со Снейпом говорили, что глаза у него вроде как не больные, а потому исправить зрение ему не могут.
- Когда это вы слышали? – заинтересовалась Панси.
- Давно, - пробасил Крэбб, - еще на Тремудром Турнире. Он тогда в госпиталь загремел и очки сломал.
- И Помфри решила, чтоб бедняжке больше не пришлось об осколки резаться, Снейпа припахать? Типично, - фыркнул Драко.
- Да нет же, Драко, - доверительным шепотом продолжил Крэбб, - Поттер сам попросил, сказал, что на… кладбище с… Лордом…
- Кончай мямлить, - раздраженно бросил Драко, разрываясь между желанием вернуться к объекту изучения и любопытством.
- Он их потерял, - зачастил Гойл, - и потом еле нашел, а без них никак, вот и хотел, наверное, избавиться от слабого места.
- И вы ничего не рассказали, придурки? – вскипел Малфой. – Весь Слизерин пытался вынюхать, что за исследования по приказу Дамблдора декан вел полгода, а вы…
Гневную тираду прервал полузадушенный восхищенно-изумленный вскрик. Драко повернул голову и увидел часто моргавшую, как при нервном тике, Милисенту Булстроуд и закусившую ладонь Дафну Гринграсс. Тут же сбоку раздался одобрительный долгий свист остальных слизеринцев. Каким-то шестым чувством распознав виновника столь бурной реакции у традиционно самого сдержанного факультета, он нашел глазами предполагаемого Гарри Поттера и потрясенно замер, глядя на представшего в полный рост незнакомца. Тот, видимо, замечтавшись, столкнулся тележками со служителем вокзала, доставляющим многочисленные сундуки в багажное отделение и теперь под аккомпанемент постоянных: «Извините, сэр», «Мне действительно очень жаль», «Надеюсь, ничего не повредилось» («Определенно, Поттер», - решил для себя Драко) помогал тому все собрать, легко закидывая внушительные сундуки на тележки без применения магии. Его движения с каждой секундой все больше привлекали внимание, одновременно позволяя всем и каждому насладиться игрой мускулов, покрытых темно-золотистым загаром рук, видом широких плеч и сильной спины, узкими бедрами в плотно обтягивающих джинсах, стройными ногами и звериной, изящной, но чуть небрежной грацией. («А может, и не Поттер, - констатировал он, - куда ему до этого вечного задохлика?»).
С веселым интересом Малфой скосил глаза на Грейнджер и увидел, как та, мельком посмотрев на парня, на спину которого с явным интересом пялился почти весь перрон, снова повернулась с успокоительными речами к рыжим.
Наконец, последний сундук был пристроен ловкими руками на прежнее место, и последнее: «Я, правда, очень сожалею, сэр», - произнесено. Драко, сам того не замечая и следуя примеру большинства присутствующих, задержал дыхание, ожидая, что незнакомец сейчас повернется. Первое, бросившееся в глаза - изумрудное пламя и белозубая улыбка. Потом – слишком идеальное тело, бесстыдно выставленное напоказ маггловской одеждой. Та была дорогой даже на взгляд непрофессионала: туфли из мягкой кожи спортивного стиля; черные джинсы с заниженной талией; дорогой ремень из драконьей кожи с серебряной пряжкой; короткая болотного цвета футболка, облегавшая мускулистую грудь и живот настолько плотно, что давала возможность пересчитать кубики пресса. В ямке у основания шеи удобно располагался каплевидный кристалл на кожаном ремешке. Юноша был уверен в себе и скорее безмятежен, чем спокоен, а от его фигуры так и веяло сдержанной силой и… сексом. Прищурившись, Драко всмотрелся внимательнее в его лицо, отметил новую ниточку шрама, пересекавшую вздернутую бровь, но главное - волосы, выглядевшие не как привычное воронье гнездо, а словно их обладатель только что долго и основательно прощался с кем-то за барьером.
- Гарри… - глухой возглас с солидной долей неверия, оторвал Драко от любования.
Лицо Поттера моментально осветила неподдельная, искренняя улыбка, не оставлявшая ни малейшего сомнения в том, насколько он в действительности скучал по друзьям и рад снова их видеть. Накинув на плечи кожаный пиджак, Гарри плавной, ленивой походкой направился к Уизли.
- Привет, солнышко, - сказал он, обнимая Гермиону за талию и целуя в шею. – Как ты?
- Как я? – воскликнула заметно покрасневшая девушка.
- Где ты пропадал, друг? – Рон стиснул его плечи.
Слизеринцы с презрением наблюдали, как со всех сторон к Золотому Трио спешили члены АД, наполняя воздух почти физически ощутимым счастьем. Они обнимались, похлопывали Поттера по плечам, шумно приветствовали и задавали множество вопросов. Еще секунду Драко Малфой с миной надменного превосходства смотрел на это столпотворение, а затем направился в вагон. Его свита проследовала следом. Проходя мимо, ему удалось уловить ответ Золотого мальчика на настойчивые расспросы, где он пропадал столько времени.
- Тише вы, - сказал он, улыбнувшись, - раз уж это держали в тайне, не стоит трубить на весь свет.
- А все же? – подозрительно прищурившись, настаивала Гермиона.
- Скажем, я отправился в путешествие, - Гарри застенчиво улыбнулся, а потом с невыразимым бесстыдством подмигнул ей и весело рассмеялся. Секунду спустя к нему присоединились все остальные, только в их смехе, кроме веселья, сквозило явное облегчение, что их лидер снова с ними.
«Стадо», - раздраженно подумал Малфой.
- Итак, Поттер снова с нами.
- Но, Дафна, ты его видела? – Пэнси восхищенно закатила глаза. - Какое тело!
- Я могу рассчитывать, что ты, наконец, соизволишь оставить меня в покое? – изогнув бровь, поинтересовался Малфой. Это были его первые слова после того, как он наложил на купе заглушающее заклятье и устроился у окна.
- О, ты меня ревнуешь? – насмешливо поинтересовалась она. – Не волнуйся, я буду следовать воле родителей и добрачному соглашению.
- И почему я думал, что мне должно хоть раз в жизни повезти? – риторически вопросил он.
- Можно подумать, я не знаю, как твоя изнеженная душа млеет от всяческого внимания, - хмыкнула Пэнси.
- Но не от твоей постоянной опеки!
- Боюсь, Драко, нам удача в этой жизни больше не светит, - сказал Теодор. – Банально кончилась, когда мы сумели избежать инициации.
- Еще не избежали.
- Не будь пессимистом, Драко, Поттер вернулся, теперь все будет в ажуре.
- С чего такая уверенность, Блейз?
- С того, милый Драко, что некоторым везет на постоянной основе. И, заметь, всегда очень по-крупному. Эх, жаль я не Поттер.
- Это ты сейчас об удаче или о теле? – вклинился Грегори.
- А такое тело, как у него, разве не удача! – рассмеялась Милисент.
- На него весь Хогвартс вешаться теперь будет, - сказал Винсент с плохо скрытой завистью.
- О да, - улыбнулась Дафна. – Сто процентов, нашего Драко потеснят на пьедестале секс-божества.
- Да невинный гриффиндорец знать не будет, что с таким природным богатством делать, - сказал Теодор. – Какое добро даром пропадает!
- Ой, не скажи, - мурлыкнула Пэнси, обменявшись понимающими ухмылками с девушками.
- Правда, один положительный момент все же есть, - буркнул Малфой, неодобрительно посмотрев сокурсников. – Снейп разбогатеет на зелье, исправляющем зрение. Ладно, - сказал он, вставая, - надо отцу сову отправить. Ему не нравится быть вне последних новостей.
Подходя к открытой площадке в конце поезда, Драко услышал сладкое воркование и приостановился.
- Ну, и где ты пропадала, проказница? - невнятный шум. - Не подлизывайся... Ты у меня просто красавица, - снова шум. – Ладно, ласкайся, если так хочешь.
Голос был незнакомый, чуть низкий и хрипловатый. Заинтригованный, Малфой открыл дверь и остановился, увидев Гарри Поттера, сидевшего на перилах с белоснежной полярной совой на плече. С минуту они смотрели друг на друга, пока Поттер, криво усмехнувшись, не поинтересовался:
- Ты так постоять пришел или по делу? – протянув руку, он погладил ласкающуюся сову за ушами, и та довольно заухала.
При этом край футболки задрался, и взгляд Драко приковало блеснувшее в пупке колечко. Мысленно пнув себя и рассерженно фыркнув, он прошел внутрь и вызвал своего филина. Прицепив к его лапке письмо, он задумчиво наблюдал за полетом птицы, пока та не превратилась в крошечную точку. Он понимал, что должен поговорить с Поттером, но не представлял, как это сделать, если привычный рефлекс требует сразу ему надерзить.
- Уже скучаешь по дому, Малфой?
Буквально прикусив язык, Малфой сдержал едкий комментарий о том, что может знать об этом бездомная сиротка, которому никто и никогда не был рад. Драко обернулся и увидел, как Поттер с удовольствием затягивается тонкой коричневой сигаретой.
- Курение вредит героическому здоровью, - ехидно сказал он.
- А, точно, ты же теперь принимаешь искреннее участие в моем благополучии, - фыркнул Поттер и добавил в ответ на его недоверчивый взгляд: – Меня уже ввели в курс последних событий.
- Ты против?
- С какой стати? Это был только вопрос времени, когда твой папаша, наконец, просечет, что вам выгоднее. Дай угадаю… Он испугался, что после министерской заварушки даже с помощью всех своих денег не избежит Азкабана, поскольку явно покушался на жизнь «Последней Надежды Магического Мира», - последние слова он подчеркнул характерным маггловским жестом кавычек и приторным, напевным пафосом в голосе, - и оставил много свидетелей? А Снейп вовремя подсуетился, пристроив вас к Дамблдору. Я прав?
- И? – сдерживая гнев, выплюнул Малфой.
- И ничего, - он передернул плечами. - Это ничего не меняет.
- Кстати, - пытаясь успокоиться, Малфой перевел тему, - надо будет поздравить Снейпа по приезде.
- Что, заключили пари – вернусь я или нет? – прищурился Поттер. – Ай-ай-ай, Малфой, «любимого» врага стоит знать лучше. Естественно, я вернулся, куда бы я делся? - закончил он, посерьезнев.
- Я про зелье.
- Что, старая летучая мышь, тихорясь летом в подземельях, свершила новый прорыв в науке и технике - в самой наитончайшей из областей магии? Неужто придумал зелье с удобоваримым вкусом? – всплеснул он руками в притворном восхищении.
- Твои глаза, - уточнил Драко, окончательно сбитый с толку новой манерой поведения Поттера.
- Малфой, - торжественно заявил тот, - с сожалением вынужден сообщить, что в данном вопросе твоего обожаемого крестного обошли.
- Кто? – не сдержал интереса Драко.
- Самые обыкновенные магглы, - усмехнулся Гарри. – Я вставил контактные линзы, - он поднял ногу на перила и согнул ее в колене, на которое моментально перелетела сова, требовательно ухнув и клюнув карман. – Обжора, - мгновенно смягчился его голос, - ты же только с охоты, - сова продолжала настойчиво ухать. – Хорошо, уговорила, - он вытащил из кармана складной нож и охотничью колбаску, источавшую сильный копченый аромат. – Учти, Хедвиг, я из Хогвартса вряд ли выберусь до конца года, - Поттер нарезал аккуратные кружочки и скармливал сове, - и хотя я захватил для тебя запас, он далеко не безграничен.
- Я уже завидую амбре вашей спальни, - привычно съязвил Малфой.
- Не переживай, Малфой, они под заклинанием консервации, - спокойно отозвался Поттер.
- Проклятые магглы не могут придумать ничего путного, - сморщив нос, сказал Драко.
- Не стоит так сильно расстраиваться за крестного, - хмыкнув, пожурил Гарри и, снова смягчившись, обратился к наевшейся сове:
- Поедешь со мной в купе или с остальными совами?
Хедвиг мягко ущипнула его в щеку и легко вспорхнула.
- Не пропадай надолго, красавица, - Поттер закинул в рот кусок колбасы и вернулся к разговору с Малфоем. – А мне нравится. У магглов вообще много разнообразной еды, которая совершенно не полезная, но дико вкусная. Хочешь попробовать?
Драко успел перехватить себя на середине согласного кивка и высокомерно задрал подбородок, когда наткнулся на лукавую улыбку своего визави, подметившего его первый порыв.
- А ты изменился, - и, пытаясь замять прозвучавшее искреннее изумление, быстро и язвительно добавил: - неужели сумел последним из всех избавиться от обременительной добродетели?
- Не без этого, - усмехнулся Гарри.
- И кого же мы должны благодарить за то, что больше не будем иметь чести лицезреть Героя в поношенном, мешковатом тряпье? – спросил он, манерно растягивая слова, маскируя нетерпеливое любопытство. - Честное слово, я думал, это безнадежное дело - заставить тебя выглядеть как человек, а не бродяга.
- Да вот, нашлись добрые люди, просветили, - хмыкнул Гарри, - и не только в этом вопросе.
- Магглы? – подозрительно прищурился Драко.
- С чего ты взял? – удивился Поттер. – И вообще, спасибо, конечно, за беспокойство, но тебе не кажется, что ты слишком усердствуешь?
- Нет, - отрезал Малфой, - и я знаю, что ни один маг не сделал бы себе подобного, - он яростно указал на живот брюнета. – Дикость. Эти магглы совсем тронутые, и ты, как я вижу, наконец, догнал их на этом пути, - он скривился. – Мои поздравления.
- Дьявол, забыл все это снять, - Гарри заправил футболку, скрывая загорелую полоску кожи и блестящее колечко. – Хорошо, Гермиона не заметила, а то занудствовала бы целый час на тему санитарии и личной гигиены.
- Все? Это не единственная модернизация?
- Модификация, Малфой. Это называется модификация тела. И нет, не единственная, но не переживай, я не сделал ничего непоправимого, хотя мне и предлагали.
- Например? – заинтересовался Драко.
- Например, я не разрезал язык.
- Как? Зачем? – в шоке распахнул он глаза.
- Малфой, ты такой непросвещенный и любопытный, - засмеялся Поттер. - Это что-то! Ладно-ладно, отвечу, - хмыкнул он на обращенный к нему убийственный взгляд. – На вопрос «как», - он высунул язык и, продемонстрировав металлический шарик, указал на линию в середине, - разрезают по ней. Зачем? Для дополнительного удовольствия при поцелуях, поскольку обе половинки могут двигаться независимо. Однако, раз уж так случилось, что я и так уже змееуст, то я подумал и решил, что в еще большем сходстве со змеей не нуждаюсь.
- Это же больно! – сглотнув, воскликнул Драко.
- Куда меньше Круциатуса. Хотя, если честно, я далеко не в восторге, что придется все это снимать, а потом снова прокалывать.
- Почему?
- Такие вещи хороши для сексуальных игр, а не для войны, - устало пояснил Поттер. – Не хочу предоставлять дополнительные возможности для пыток.
- Что ты можешь знать о пытках? – с превосходством заявил Малфой.
- Побольше некоторых, - не глядя на него, парировал тот. – Прошел полный ускоренный курс практических лекций под руководством «дражайшего» Волди с наглядными иллюстрациями в исполнении твоего папаши с сотоварищами.
- Врешь! - сжимая кулаки, воскликнул Драко. - Мой отец никогда никого не пытал.
- Ты еще скажи - не убивал и не насиловал, - зло хмыкнул Гарри. - Кого из нас ты пытаешься обмануть? – приподняв бровь, вопросил он.
- Ложь!
- А мне плевать, веришь ты или нет. Благодаря этому чертову украшению, - он ожесточенно ткнул пальцем шрам, - я знаю правду. Если ее хочешь узнать ты, спроси Люциуса и посмотри, скажет ли он тебе правду, Малфой.
- Ненавижу! – гневно выплюнул слизеринец, распахивая дверь, чтобы избежать позорной драки.
- Взаимно, - ответил Гарри, откидывая голову на опору перил и прикрывая глаза.
«Идиот, самовлюбленный придурок, шрамоголовый! Ненавижу!» - думал Малфой, стремительно возвращаясь в свое купе, расталкивая попадавшихся на пути студентов, но не обращая на них ни малейшего внимания.
«Терпеть не могу ни его самого, ни вечно окружающих прихвостней Золотого Мальчика, желающих примазаться к его славе! Один Уизел чего стоит! Посредственность даже по стандартам своей презренной семейки. Или «мисс Всезнайка». Не будь Поттера, чахла бы где-нибудь в пыльном углу со всеми своими книжками. А так ходит при нем карманной библиотекой, ходячим справочником на все случаи жизни. Или этот жалкий Лонгботтом! Даже тайное общество свое дурацкое придумали, чтобы навесить на него свои проблемы. И, конечно, этот придурок с радостью взвалил их на себя, словно мало ему было собственных! Но не-е-ет, это же святой Поттер, олицетворение своего проклятого факультета – храбрость при полном отсутствии мозгов!». Как же его всё в нем раздражало: чрезмерная наивность, честность, открытость, манера общения, умение легко сходиться с людьми, талант ловца, храбрость, каждый жест и взгляд. И огромные магические способности, которые этот придурок даже не осознавал, но ощущал любой, даже младенец, выросший в волшебном мире. Раздражало все, чего у самого Драко никогда не было, и хотя мама часто повторяла, что он просто завидует, это не мешало ему в глубине души считать Поттера равным и уважать. Уважать как достойного врага.
Неожиданно в сознании всплыли моменты их последней почти удавшейся беседы: глаза с веселыми смешинками, которые, обращаясь к нему, превращаются в искрящийся изумрудный лед, иррациональная зависть к неизвестным магглам и, что еще хуже, к полярной сове, а также странное желание почувствовать: каково это, когда о тебе беспокоится и заботится Поттер.
Неохотно, но Драко был вынужден признаться хотя бы самому себе, что он просто ненавидит, когда у других есть привилегии, недоступные ему. Черт побери, но в этом был виноват только проклятый Поттер, и именно за это Малфой его так страстно НЕНАВИДИТ.
Глава 3
Праздничный ужин в Большом Зале подходил к концу. А у профессора Снейпа уже начиналась мигрень из-за этого невыносимого шума, зачинщиками которого, как всегда, стал любимый директором Гриффиндор. Нет, ну почему нельзя вести себя прилично, как его Слизерин? Почему обязательно надо во все стороны от себя испускать эти несносные флюиды радости и счастья? Он задыхался в атмосфере ликования, но не смел сбежать в лабораторию к булькающим зельям из-под бдительного ока Дамблдора, и ему оставалось только мечтать о тишине и спокойствии подземелий.
Очередной взрыв смеха стал продолжением пытки. Да сколько же можно? Неужели никак не нарадуются возвращению своего любимого Поттера? Еще вопрос - откуда весь факультет в курсе строжайшего секрета о его летнем отсутствии. «Большая деревня, где слухами земля полнится», - презрительно подумал он. И только последователи Годрика способны создать такую давку за своим столом. Куда лезут эти идиоты хаффлпаффцы? И Рэйвенкло тоже хорош. И кто решил, что это факультет умных? Любому же ясно: три факультета не могут расположиться за столом, предназначенным для одного. Они же на головах друг у друга стоят и кричат, кричат, перебивая собеседников, все одновременно! Значит, и эти в курсе временного исчезновения знаменитости всея магического мира. Потрясающе, директор! Чтоб они у вас все полопались к дьяволу! Чем меньше бездарностей в школе, тем лучше. По крайней мере, для него и любого разумного человека, но только не для этого старого маразматика. Вон сидит лыбится, глаза за очками сверкают, радуется, видите ли, что реализуется его идея дружбы Домов. Интересно, он отдает себе отчет, что это только благодаря Золотому Мальчику? Или все заслуги, как обычно, себе приписывает? Нет, конечно, никто не спорит, что именно Гриффиндор рождает на свет харизматичных лидеров, но, может быть, стоит им ввести курс манер, приличествующих в обществе? Хотя этим плебеям ничего аристократичного в голову вбить невозможно: не зря же никто из этих бестолочей не способен воспринять такую тонкую науку, как зельеделие.
Мерлин великий, на это бурление уже сил нет смотреть! Когда их уже перекосит всех от этих счастливых улыбок? Когда у них кончится воздух для смеха? Одна надежда, что Темный Лорд, смилостивится и призовет его из этого АДА! Снейп был даже согласен получить пару Круцио, лишь бы только больше не лицезреть эту сцену счастливого воссоединения. Вот только не дождешься от него милости, держи карман шире. Единственная отрада – смотреть на стол Слизерина, где сплошь царят надменность и презрение. За одно только выражение лица Драко не жалко выложить сотню галлеонов. Мерлин, как же он счастлив, что тупица Поттер счел Слизерин недостойным его героической персоны. Естественно, за проявленное пренебрежение к любимому факультету он ненавидит паршивца еще сильнее, но, Мерлин и Моргана, во что тот был бы способен превратить лучший Дом этой богами забытой школы. Когда в процессе уроков окклюменции Снейп выяснил, что основной причиной его отказа от Слизерина оказался «приятный» характер крестника, он был готов расцеловать Драко, к счастью, вовремя опомнился и ограничился тем, что подарил набор самых редких и дорогостоящих ингредиентов. Правда, он от всей души надеялся, что никто и никогда не узнает о новой форме, которую стал принимать его боггарт. Снейп и сам не подозревал о ней, пока в ходе его экспериментов для создания зелья улучшения зрения (опять же для этого тупицы) не забрел в заброшенную часть замка за пыльцой пылевых докси и наткнулся на гнездо боггартов. Он до сих пор иногда с криком просыпался от кошмара, в котором на него надвигались десятки Поттеров в слизеринских мантиях со значками старост.
- Северус, мальчик мой, - вырвал его из неприятных размышлений голос директора.
Снейп привычно скривился на это обращение и повернулся к нему лицом.
- Да?
- Ужин скоро закончится, пожалуйста, проводи Гарри до моего кабинета. Я найду Минерву и буду ждать вас там.
Профессор снова скривился, однако покорно кивнул.
- Вот и славно, - хлопнув в ладоши, директор удалился.
«И тебя ненавижу, манипулятор маразматичный», - подумал Снейп и горестно вздохнул, направляясь к очагу разгула, в народе именуемого столом факультета Гриффиндор. Со злостью отметив, что его приближения в эйфории праздника никто не заметил, профессор ястребом навис над кучкой сбившихся вокруг Поттера однокурсников. Несколько голов обернулось в его сторону, и страх, проявившийся в их глазах, бальзамом пролился на сердце зельевара. Мелкая Уизли, сидевшая чуть ли не на коленях Поттера, пихнула того в бок, и Снейп изумленно моргнул, увидев, как, словно по щелчку, веселые глаза обернувшегося к нему Мальчика-Которого-Никак-Никто-Не-Может-Прибить-На-Наше-Счастье, заволокла пелена холодности.
- Я вас слушаю, сэр, - спокойно заявил тот.
- Директор немедленно желает видеть вас в своем кабинете, - искусно скрывая удивление, сказал Снейп. – Извольте следовать за мной. Один, - прошипел он подскочившим Рону и Гермионе.
- Увидимся позже, ребята, - и, повысив голос, чтобы слышал весь стол:
- Я очень рад был всех вас видеть.
- Гарри, ты, видимо, на казнь отправляешься, раз так прощаешься, - хохотнул Шеймус.
Поттер пожал плечами и безропотно отправился за Снейпом.
Войдя в кабинет, Гарри увидел строгую МакГонагалл, привычно непонятно чем довольного Дамблдора и, устроившись в кресле у стола, смущенно им улыбнулся. Птенец Феникса, издав радостную трель, чуть не упал с жердочки, спеша лично поприветствовать гостя, но был вовремя подхвачен и водворен на место Гарри, который, погладив едва оперившуюся головку, снова уселся в кресло.
- Мой мальчик, - без приветствия начал директор, - надеюсь, ты понимаешь, как сильно заставил нас волноваться?
- Мне очень жаль, сэр, - Гарри виновато опустил глаза.
- И вы, мистер Поттер, считаете, что этого достаточно? – сурово воскликнула МакГонагалл. – Вы можете себе представить, сколько сил и времени Орден Феникса потратил на ваши поиски?
- Минерва, вы великодушно забываете о средствах, - едко вставил Снейп.
- Представляете, - не обращая на него внимания, продолжила она, - сколько нападений и планов Вы-Знаете-Кого увенчались успехом, поскольку авроры и члены ордена обыскивали страну в поисках вас?
- Вам не стоило этого делать, - тихо проговорил Гарри, не поднимая головы, - я собирался вернуться, о чем и сообщил заранее, послав директору письмо. Вы зря обо мне беспокоились.
- А если бы Вы-Знаете-Кто нашел вас и убил? – гневно вскрикнула она.
- Он знает, что меня не было? – испуганно вскинул он на нее глаза.
- Нет, - стушевалась она, и директор перехватил инициативу:
- Я не думаю, что нам надо так наседать на Гарри, - мягко начал он, - я только надеюсь, что ты нам расскажешь о причинах, по которым поступил так безответственно.
- Я и правда сожалею, сэр, - поднял Гарри на Дамблдора взгляд раненого щенка.
- И я тебе верю, но все же объяснись, - настаивал тот.
- Вы же знаете, - Гарри отвел взгляд в сторону, - в каком состоянии я был после… - он всхлипнул, мужественно сглотнул и твердо посмотрел на директора, - гибели Сириуса. Я не мог перестать винить себя и до сих пор не могу, - парень стиснул кулаки, а смягчившаяся Минерва легко сжала его плечо в молчаливой поддержке. – Я все глубже погружался в депрессию, а тут еще скандал с родственниками, - он хмыкнул, - Грюм, кажется, немного переборщил с угрозами и, просто - понимаете, директор - мне надо было побыть подальше… от всего этого… хотя бы на время, - он снова отвел взгляд.
- Мерлин, как это характерно для Поттеров: думать только об удовлетворении собственных желаний.
- Не надо, Северус, - мягко прервал возможный конфликт Дамблдор, увидев, как мгновенно обернулся к зельевару мальчик с пылающими ненавистью глазами. Но пропустил тонкую улыбку Снейпа, которому такое поведение Поттера было привычнее маски безразличия, продемонстрированной ему в Большом Зале. – Я все понимаю, мальчик мой, но, видишь ли, я не получал от тебя никакого письма…
- О, мне…
- Это уже не важно, Гарри. Ты снова с нами, в безопасности, и от твоего поступка, к счастью, в этот раз никто не пострадал, - Гарри снова пристыжено склонил голову под пристальным взглядом директора. – Надеюсь, ты понимаешь, что, компенсируя хлопоты, вызванные твоим необдуманным поведением, мы вправе рассчитывать, по крайней мере, на твои ответы.
- Да, сэр, - не поднимая головы, пробормотал тот.
- Хорошо, - директор удобнее откинулся в кресле. – Сколько времени ты пробыл у родственников?
- Разве вы не знаете? – удивлено спросил Гарри, нерешительно взглянув на Дамблдора.
- Отвечайте, Поттер! – рявкнул Снейп.
- Пару недель, - поморщившись, ответил он. Взрослые быстро переглянулись над его головой.
- Как ты смог незаметно покинуть дом?
- Дождался дежурства Мундугуса, скрыл вещи мантией-невидимкой и вышел прогуляться.
- Родственники выпускали тебя из дома? – удивленно переспросил директор.
- Да, работать в саду и в магазины, - ответил ему Гарри, сопроводив слова недоумевающим взглядом, под которым Дамблдор словно бы подобрался и задал следующий вопрос:
- Как ты узнал график смен дежурств?
- Я его и не знал, просто каждый третий день хлопки аппараций были чаще.
- И как же, мистер Поттер, вы догадались, кто именно дежурил в тот день? – поинтересовалась Минерва.
- Ну, понимаете… - Гарри в затруднении потёр шею.
- Говори, мой мальчик, - подбодрил его Дамблдор.
- По опыту прошлых лет я знал, что он постоянно отлучается для заключения сделок, - выпалил Гарри и смутился.
Директор Дамблдор понимающе улыбнулся, зная, каково гриффиндорцу выдать кого-то, пусть даже и лично ему. Губы Минервы МакГонагалл сжались в тонкую полоску, лицо замкнулось.
- Вы все-таки идиот, Поттер, Мундугус мог быть на смене не один, - язвительно сказал Снейп.
- Не мог, - упрямо мотнул головой тот. – Он бы никого не стал вводить в курс своих сомнительных сделок. И потом, в распоряжении Ордена Феникса не так много бесхозных мантий-невидимок, чтобы снабжать толпы на мою охрану.
- А вы бы, конечно, предпочли, чтобы все ресурсы и кадры были брошены на защиту вашей драгоценной персоны, - бросил Снейп, неприятно задетый вполне логичными рассуждениями и аналитическими выкладками юноши.
- Нет, профессор, я считаю, что у Ордена есть куда более важные дела, чем моя защита, - в тон ему заявил Гарри. – Тем более что я доказал свою способность самостоятельно о ней позаботиться, - с вызовом закончил он.
- Вот, кстати, расскажи нам, где ты скрывался все это время, причем так хорошо, что я тебя не смог обнаружить даже с помощью магии? – с ноткой обескураженности в голосе спросил директор.
- Далеко отсюда, сэр. В маггловском мире.
- Где именно, Гарри?
- Директор Дамблдор, сэр, при всем уважении, я бы хотел сохранить это в тайне.
- Почему?
- Там есть люди, которым, если станет известно, что они, хоть и недолгое время, но общались со мной и помогли мне вернуть себе силы, дабы исполнить свое предназначение, будет угрожать опасность, а они не смогут защитить себя.
- Ты прав, Гарри. Это очень благородно с твоей стороны, ведь, судя по твоему изменившемуся внешнему виду, - хитро улыбнулся Дамблдор, - мы говорим о некой особе.
- Альбус! – возмутилась Минерва.
Гарри смущенно заерзал на стуле, а секунду спустя пружиной вскочил на ноги и направил палочку на Снейпа.
- Не смейте! – закричал он; мелкие предметы взмыли в воздух. - Слышите, никогда больше не смейте лезть в мой разум! – Снейп удивленно стрельнул глазами на Дамблдора и уловил едва заметный кивок. – Если чему и научили меня ваши так называемые уроки - это распознавать, когда вы лезете в мое сознание своими грязными лапами! Последнее предупреждение: попробуете еще раз, и мне будет плевать, что вы преподаватель! Вам ясно? – рявкнул юноша.
- Гарри, я уверен, профессор Снейп не хотел ничего плохого, - с плохо скрытым удовлетворением сказал директор.
- Кроме как найти побольше поводов для унижений, - выплюнул тот, не сводя с зельевара горящих яростью глаз.
- Профессор Снейп, я не ожидала от вас столь недостойного поведения, - укоряюще заметила декан Гриффиндора, насилу усаживая сопротивляющегося подопечного на место.
- Северус, думаю, тебе лучше пойти за мистером Малфоем, пока Гарри успокоится.
- Я предупредил его заранее, - недовольно буркнул Снейп, - он ждет у горгульи.
- Тогда впусти его, а ты, Гарри, успокойся.
- Зачем тебе Малфой, Альбус? – поинтересовалась МакГонагалл, сочувственно глядя на глубоко дышащего мальчика. – Это нельзя отложить? – она с намеком кивнула на Гарри.
- Я уверен, ты сможешь держать себя в руках, мой мальчик, это нужно для дела.
- Хорошо, сэр, - юноша прикрыл веки, еще пару раз вдохнул, и предметы плавно опустились на свои места.
- А вот и мистер Малфой. Прошу вас присаживаться.
В другой ситуации Драко Малфой рассмеялся бы над комизмом ситуации: он и Поттер, сидящие рядом перед директором Хогвартса, а позади, как на страже, деканы факультетов. И самое смешное, что это происходит теперь, когда между ними негласное перемирие, в некоторой степени подтвержденное последней встречей, а не из-за одной из их далеко небезопасных проделок, которыми они развлекались в течение прошедших пяти лет.
- Думаю, вы оба устали с дороги, а потому не буду чересчур вас задерживать. Я хочу попросить вас прямо завтра, получив расписания, встретиться и определить удобное для обоих время для дополнительных занятий. Не менее четырех раз в неделю по академическому часу. Ваш отец, мистер Малфой, уже дал свое согласие.
- Занятий чем, сэр? – светским тоном поинтересовался Малфой.
- Темной магией, - легко, как нечто несущественное, проронил директор.
- Ни за что! – вскочил на ноги Поттер.
- Гарри, я считаю, что это пойдет тебе на пользу.
- Но, директор, она же темная! – заскулил Поттер. - Мне что, мало всего от этой мутированной сволочи в себе? Я не хочу быть таким, как он, я всеми силами этого избегаю, а вы сталкиваете меня прямо в бездну! – он обхватил себя руками.
- Я никогда бы тебе не навредил…
- Но вы сами говорили, что темная магия затягивает и не отпускает мага, единожды использовавшего ее.
- Гарри, я и не прошу тебя становиться темным магом, но считаю, что, учитывая, с кем тебе придется иметь дело, ты должен научиться защищаться. К тому же, думаю, что влияние темной магии переоценивают, посмотри, к примеру, на мистера Малфоя.
- Плохой пример, - буркнул он. – Хотя второй еще хуже, - на это директор не сдержал улыбки.
- О, маленький Потти боится стать темным, - сладко пропел Малфой.
- Заткнись, хорек, - он устало упал в кресло. – Ничего из того, чем я смогу возразить, не заставит вас переменить решение, сэр?
- Боюсь, что нет, Гарри.
- Тогда я согласен.
- Вы, конечно, понимаете, директор, - сказал Снейп, переглянувшись с крестником, - что темная магия имеет намного более высокий уровень травматизма?
Драко бросил на него заговорщицкий взгляд, показавший, что он тоже думал об открывающихся перспективах.
- Я не позволю намерено вредить моему студенту!
- Никто не говорит о намеренных повреждениях, Минерва, но обучение столь сложному предмету не может обойтись без травм, тем более у такого бездарного студента, как Поттер. Я хотел убедиться, что в случае неплановой ситуации моего студента не подвергнут незаслуженному наказанию, - и, не дав МакГонагалл озвучить свои возражения, продолжил: - Все присутствующие знают, что наказание за нападение с применением темной магии - исключение и, возможно, даже заключение в Азкабан. Мне нужны гарантии, что Драко по недоразумению не лишится возможности дальнейшей реализации своей блестящей карьеры.
- Думаю, это справедливо, профессор Снейп. Что если мальчикам заключить соглашение? Профессор МакГонагалл, будьте добры подготовить контракт, по которому Драко Малфой обязуется обучить мистера Поттера темной магии, и внесите также пункт о неразглашении. Такой вариант всех устраивает?
- Это не может быть хуже занятий со Снейпом, - пробормотал Гарри и проигнорировал два убийственных взгляда.
- Что ж, завтра заключите контракт и определите время занятий. Можете быть свободны.
- Сэр, я хотел попросить вас об одолжении.
- Конечно, мой мальчик. Северус, мистер Малфой, я вас больше не задерживаю.
Выходя из кабинета, Снейп думал, не показалась ли ему мимолетная жесткая улыбка на губах Поттера, когда они говорили о темной магии. Улыбка, которой могли бы позавидовать сами Малфои. Нет, определенно показалась, в конце концов, это же Гарри Поттер.
- Что ты хотел, Гарри?
- Директор Дамблдор, если возможно, я бы хотел увидеть Ремуса.
- Конечно, я попрошу его приехать на выходные. Понимаю, ты соскучился, но дела в Орд…
- Нет, то есть, да, я соскучился, только это по делу, - прервал Гарри. - Я еще в начале лета получил письмо, которое должен передать ему лично в руки. Меня очень гнетёт, что я еще этого не сделал.
- Хорошо. Минерва, где сейчас может быть Люпин?
- В новом штабе. Я позову, - и отвернулась к камину.
- Если это так трудно для тебя, Гарри, - понимающе глядя в погрустневшее лицо мальчика, сказал директор, - я могу сделать это за тебя.
- Спасибо, но нет, - покачал он головой. – Он просил об этом меня.
- Дамблдор, что случи… - Люпин встал как вкопанный и уставился на Гарри. – Объявился, - рыкнул он.
- Привет, Лунатик, - Гарри поднялся, намереваясь его обнять, но получил предупреждение:
- Не приближайся.
- Послушай, я понимаю, что ты обиделся за мое исчезновение…
- Ты и понятия не имеешь. И не зови меня так, - глаза прищурены, стойка - пригнувшись, как для прыжка.
- Как скажешь, - Гарри предусмотрительно отступил на шаг назад. – У Дурслей я получил посмертное послание от Сириуса.
Оборотень зарычал.
- Ремус, что с тобой? – вмешалась Минерва. – Скоро полнолуние? Ты странно себя ведешь…
- Не ваше дело, - огрызнулся Ремус и снова обратил взгляд на Гарри.
- Там было указание отдать это тебе, - он протянул запечатанный свиток.
Люпин резко выхватил пергамент у него из рук и нетерпеливо развернул.
iМой дорогой Реми,
Если ты это читаешь, значит, меня больше нет рядом с тобой, как и Джейми. Поверь, нам всем невероятно жаль, что мы бросили тебя одного, но мы оставили тебе нечто по-настоящему дорогое – Гарри. Я помню, как ты ждал второго ребенка нашей любимой Лили, чтобы его крестить, и знаю, как ты хотел сформировать нашу семейную связь. К сожалению, не судьба. Я очень надеюсь, Реми, что ты поймешь: все эти глупые узы и ритуалы не делают людей ближе. Мерлин, меня связывала кровь с людьми, которым, в лучшем случае, было на меня плевать. Ты, я, Джейми и Лили были семьей. Семьей, которую мы выбрали сами, которой мы были верны. Теперь это - ты и Гарри. Я знаю, что ты его любишь, знаю, что он любит тебя, и что вы оба одиноки. Только ты, в отличие от него, хотя бы представляешь себе, что такое семья. У него же были ненавидящие его Дурсли и я, который, как ни больно это признавать, не сумел дать ему то, в чем он отчаянно нуждался.
Ты для этого подходишь лучше, наш серьезный и добрый Рем. Ты уже стал ему наставником и другом, его воспоминаниями о нас. Дело за малым. Я все еще помню, что читал о значении семьи для оборотней (хотя, Мерлин свидетель, как я ненавидел читать серьезные книги), и видел своими глазами, что это правда. Будьте семьей, Реми. Он последний из Мародеров, он твой детеныш, ты нужен ему, а он тебе. Будьте семьей и знайте, что мы трое по-прежнему вас безумно любим. /i
Гарри подошел и мягко положил руку на спину отвернувшегося к окну оборотню, но тот отшатнулся, и все увидели, что в его глазах блестят слезы.
- Ремус, - начал Гарри, но угрожающее рычание его прервало.
- Никогда тебе не прощу, - лицо Люпина исказилось яростью, в голосе стремительно прорезались рычащие ноты. – Твоя вина, только твоя. Из-за тебя я потерял последнего друга.
- Я знаю, и сам себе не прощу. Я тоже любил его, Лунатик, - слезы полились из глаз. Гарри снова потянулся к нему.
- Не смей!
- Но…
- Тебя для меня нет! - оскалив клыки, рыкнул оборотень.
- Отлично, - гневно выкрикнул Гарри, короткими злыми движениями стирая слезы. – Тебя для меня - тоже!
Фразы ритуала отречения прозвучали. Между ними вспыхнуло и погасло зеленое пламя, закрепляющее его. Минерва, в шоке прикрывавшая ладонью рот, осторожно обняла мальчика за плечи и проводила до гостиной. Никто не заметил торжествующую улыбку на лице директора школы Магии и Волшебства Хогвартс.
Глава 4
- Итак, молодые люди, это ваш контракт. Как несовершеннолетним, вам нужен попечитель для заверения.
- Мой отец передал эту обязанность профессору Снейпу.
- Да, мистер Малфой, он уже поставил свою подпись. Мистер Поттер, - гриффиндорский декан обернулась к нему, - с вашего согласия я выступлю вашим попечителем.
- С удовольствием, профессор.
Малфой насмешливо фыркнул и поставил подпись на пергаменте. После того как все четыре росчерка заняли свои законные места, Минерва МакГонагалл прикоснулась палочкой к пергаменту и прошептала заклинание. На их глазах свиток разделился на три, один, ярко вспыхнув, исчез со стола, чтобы появиться в отделе магических контрактов.
- Можете забрать свои копии. И еще: ваше расписание, мистер Поттер, - она протянула ему пергамент. – Теперь все, касающееся ваших занятий, вы должны решать самостоятельно, без вмешательства и обсуждений с посторонними лицами. Даже с попечителями, - строго добавила она, взглянув на Малфоя, который еле удержался от того, чтобы закатить глаза. - Разве что надо спросить директора о месте их проведения.
- Профессор Снейп сказал, что знает подходящий зал в подземельях, - нетерпеливо вставил Малфой.
- Хорошо, тогда это все.
- Малфой, подожди за дверью, - бросил Гарри.
- Не указывай мне, Поттер.
- Выйдите, мистер Малфой.
Драко выразительно посмотрел на гриффиндорца и, гордо задрав подбородок, удалился из кабинета, не забыв оставить дверь чуть приоткрытой.
- В чем дело, Гарри?
- Профессор, вы вчера сказали, что моя дисквалификация отменена и я снова зачислен в команду, - Драко задохнулся под дверью, - но я подумал и, - сглотнув, Гарри твердо закончил, - вынужден сообщить, что не смогу играть в этом году.
- Но как же так? - растеряно пробормотала Минерва. - Кубок чемпионата и кубок школы…
- Я понимаю, что в масштабах школьной жизни – выигрыш кубков важен, но если чему меня и научил прошлый год, так это тому, что время детских игр и забав для меня в прошлом. Мне нужно больше времени уделять урокам, подготовке в Аврорат и дополнительным занятиям, к которым еще и Малфой прибавился, - он слабо улыбнулся. – В свете предстоящей войны мне это кажется куда более важным, чем моя любовь к полетам.
- Очень самоотверженно с твоей стороны, это поступок истинного гриффиндорца. И, к моему глубочайшему сожалению, весьма верный, - она вздохнула, - поэтому я принимаю твой выбор и не смею тебя отговаривать. Думаю, тогда возможно, - она на секунду задумалась, - просто обменяться значками со старостой факультета? Конечно, это также несет груз определенных обязанностей, однако в паре с такой талантливой ученицей, как мисс Грейнджер, уверена, вы сможете их распределить максимально удобным образом и неограниченно пользоваться привилегиями, положенными этому статусу.
- Не думаю, что это будет справедливо по отношению к ней, профессор. Гермиона, конечно, бесконечно верный друг и без лишнего звука сделает всё, что в ее силах, однако я не хотел бы ее чересчур нагружать.
«Идиот», - вынес для себя Малфой.
- Да, ты прав, - она снова вздохнула. - Если тебе понадобится помощь, я имею в виду - какая угодно помощь, я к твоим услугам в любое время. Запомни, Гарри.
- Большое спасибо, профессор, я учту.
Малфой отшатнулся подальше от двери, увидев, что Поттер направился к ней, и подумал, что гриффиндорцы - самый придурочный из всех факультетов, обогнавший на этом поприще даже Хаффлпафф. Вздумай он сказать Снейпу о добровольном, принудительном или даже вынужденном уходе из команды, тот бы с него шкуру спустил, а МакГонагалл только что помахала ручкой обоим Кубкам и чуть ли слезы умиления платочком не утирала. И чего ему в голову взбрело, что Поттер мог измениться? Только потому, что он возмужал за лето и практически спокойно разговаривал с ним в поезде? «Дурак ты, Малфой, они же грифы: наивные и доверчивые, а ты теперь им союзник, и им по их пресловутому кодексу чести обязуется обходиться с тобой терпимо. А так, Поттер каким был придурком, таким и остался. Жаль, а ведь на какой-то миг казался вполне нормальным человеком».
Гарри, широко распахнув приоткрытую дверь, хмыкнул про себя нечто неразборчивое в адрес слизеринской хитрости и посмотрел в глаза замершему у противоположной стены в скучающей позе Малфою. Закрывая дверь, только он услышал донесшийся из кабинета шепот:
- Что ты сотворил с этим ребенком, Альбус!
Короткая прогулка до входа в подземелья позволила Малфою реально оценить круг знакомств Гарри Поттера. Это были представители трех факультетов и всех возрастных категорий, каждого из которых Поттер знал по именам и на каждом шагу кому-то кивал, с кем-то здоровался и махал ручкой. Поттера окликали, подходили переброситься парой фраз ни о чем и не менее десятка раз просили о разговоре «на одно слово» наедине. Тогда Поттер отступал от Малфоя на пару шагов и под заглушающим заклинанием экспрессивно о чем-то переговаривался с желающим. Естественно, что именно эти беседы и заинтересовали Драко сильнее всего, а так как он не мог ничего подслушать (уж таково действие применяемого заклинания: конфиденциальность, чтоб ее!), ему оставалось лишь наблюдать. Малфой боялся упустить малейшее движение, ведь даже самый, казалось бы, незначительный жест мог оказаться ключевым и поведать ему обо всем! Правда, иногда это было практически безрезультатно, и он весь извелся от любопытства.
Поттер был окружен тайнами, он излучал власть и уверенность, которые слизеринец особенно сильно ощутил там, в поезде, а сейчас это все дремало в наследнике Годрика, заглушенное его обычной наивностью и открытостью, которыми так гордился весь Гриффиндор. Только Малфоя подобное больше не могло обмануть: Гарри был слишком разным, слишком сложным, и Драко с ума сходил, думая, что он, столь кичившийся своей прозорливостью и интеллектом, не смог разглядеть этого раньше. Однако теперь Драко собирался разобраться во всем до самого конца, ведь он всегда обожал сложные загадки, и внезапно ему повезло. Ключ к разгадке он получил или надеялся, что получил (ведь с этими грифами, а особенно с Поттером никогда наверняка не поймешь), в его очередном тет-а-тет с одним из рэйвенкловцев. Кажется, того зовут Терри Бут. Парень стоял к нему спиной, но по тому, как он топтался из стороны в сторону, заламывая руки, что-то с бешеной жестикуляцией втолковывая стоявшему перед ним Поттеру, как, закончив, неподвижно замер, и по тому, сколько напряжения было в этой позе, Малфой понял, о чем он говорил. Он знал это вернее, чем если бы слышал мальчишку собственными ушами. Поттер тем временем зябко повел плечами, нервно пропустил пальцы сквозь густую гриву смоляных волос и что-то коротко сказал своему собеседнику, от чего тот с явным облегчением позволил себе расслабиться.
- Слушай, Малфой, - прервал его размышления голос вернувшегося Поттера, - может, отложим начало наших занятий?
- Директор сказал - с сегодняшнего дня.
- А слизеринцы всегда его слушают, - в тон ему парировал Гарри. – Ты не пропустил мимо ушей тот момент, что мы должны все сами решать касательно этих занятий? Без всякого постороннего вмешательства? Сегодня четверг, - пробормотал он, просматривая расписание, - первым уроком сразу сдвоенные с вами Зелья, и Снейп по такому случаю будет просто «счастлив», а дальше будет Защита и опять со Слизерином. Два самых сложных предмета с самыми большими заданиями.
- И для тебя это слишком трудно? – язвительно заявил Драко, задетый за живое предположением, что мог пропустить лазейку в договоре.
- Не особо, но я бы хотел еще встретиться с друзьями, которых давно не видел, и уладить кое-какие дела. И не говори мне, что тебе не надо сделать то же самое. Твой статус «принца» необходимо поддерживать, особенно учитывая недавние события. Осмелюсь предположить, задача предстоит не из самых легких и приятных.
Малфой, прищурившись, посмотрел на него, желая убедиться, насколько тот серьезен, и сказал:
- Тогда в следующую субботу, - Гарри согласно кивнул, - но зал ты посмотришь сегодня, чтобы потом мне не пришлось ждать тебя у Большого Зала, как какой-то хаффлпаффке опоздавшего ухажера.
- Даже не знаю, что меня больше тревожит, - усмехнулся тот, - образность твоего мышления или возможные скрытые желания, - и он весело рассмеялся, наблюдая бессильное возмущение Малфоя посреди переполненного коридора. Хотя будь это произнесено громко и услышано еще кем-нибудь, кроме самого Драко, и от проклятия Поттера не спасла бы никакая толпа.
На первый в этом году урок у самого ненавистного шестого курса профессор Снейп шел в очень приподнятом настроении, хотя внешне это никак не проявлялось. Причина тому была проста и в принципе незатейлива: продвинутые зелья, сборный класс четырех факультетов - избранных, которые получили на экзамене «Превосходно». Северус был неимоверно горд собой, поскольку сумел отстоять это свое право перед директором, предложившим хотя бы в текущем году сделать исключение и принять на курс студентов, начиная с «Выше Ожидаемого», конечно же, явно для того, чтобы протолкнуть своих бездарей-любимчиков из Золотого Трио. И сейчас, открывая дверь классной комнаты, он предвкушал два года свободы от присутствия Поттера.
Снейп, ни на кого не глядя, стремительно пронесся по проходу в своей излюбленной манере, мельком оглядел сидевших студентов, замер на месте и в неверии снова оглядел столы. Три занятых места на традиционно слизеринской половине класса создавали ощущение пустоты, зато вторая половина изобиловала тремя рэйвенкловцами, одним хаффлпаффцем и двумя гриффиндорцами, естественно, бесстрашно устроившимися за первой партой. И один из них смотрел на зельевара невыразимо наглыми зелеными глазами.
Настроение мгновенно упало до нуля, и даже осознание, что он избавился хотя бы от Уизли и Лонгботтома, больше не грело. Только многолетняя выучка шпиона позволила удержать на лице беспристрастную маску, но не сдержала желания изгадить день и всем остальным.
- Мисс Грейнджер, пересядьте к мисс Паркинсон, Поттер - к Малфою. Остальные - на первые парты: я не намерен бегать по всему классу, чтобы следить за вашими действиями.
Безропотно подчинившиеся студенты, собрав вещи, начали с шумом перемещаться, заставив его недовольно поморщиться.
- Итак, поскольку вы, наконец, соизволили рассесться, я имею честь сообщить вам, что сегодня вы начинаете курс обучения зельям, входящим в разряд высших, и поэтому считаю необходимым подчеркнуть, что они потребуют от вас максимальной точности и собранности, - он тяжелым взглядом обвел студентов, особенно задержавшись на Поттере. - Изучение продвинутого курса зелий мы начнем с изготовления зелья Истины. Кто может сообщить остальные названия этого зелья?
Две руки взлетели в воздух, но Гермиона была проигнорирована.
- Мистер Забини, прошу вас.
- Сыворотка правды или Веритасерум.
- 5 баллов Слизерину. Его свойства, - кривая ухмылка, - мистер Поттер.
- Веритасерум – зелье, под действием которого человек теряет возможность лгать или уклоняться от ответа. Оно вынуждает его говорить только правду, - начал мальчишка размерено и несколько скучающе. - Считается, что противостоять ему совершенно невозможно, однако на самом деле, как и прочие магические средства, его нельзя назвать непогрешимым. Сильнее всего воздействует на людей, не подозревающих о его применении, а также на уязвимых от природы и не умеющих ему сопротивляться. Правильно приготовленное зелье по чистоте и прозрачности не уступает слезе. Без вкуса и запаха. Для достижения необходимого эффекта достаточно трех капель качественного зелья, но, поскольку оно очень трудоемкое и при низких дозировках бесполезно в отдельных случаях, если только сам человек не пожелает говорить правду, обычно используют пять для усиления воздействия. После принятия раствора в течение пяти минут в голове реципиента становится ясно и легко, поскольку Веритасерум лишает возможности сосредоточиться и обдумать вопрос перед ответом. Если ответ допрашиваемому неизвестен, он также честно в этом признается. Взгляд может быть отрешенным или затуманенным. Вещество классифицируется министерством как очень опасное, и директивой от 1859 года использование этого зелья строго ограничено и жестко контролируемо.
- Очень интересно, у вас проснулся интерес к знаниям, мистер Поттер? Вы, наконец, узнали, что такое учебник и как им пользоваться? – съязвил Снейп, вызвав смешки слизеринцев.
- Нет, сэр.
- Какая самокритичность, я поражен. Откуда же вы почерпнули столь подробные сведения?
- Из личного опыта.
Смешки в классе смолкли, как по мановению волшебной палочки.
- Даже так, - против воли заинтересовался Снейп, - тогда, может, поделитесь с классом ощущениями?
- Ощущения отвратительные.
- Значит, с качеством вам не повезло.
- Не в том дело, сэр, просто ведьма, испытывавшая это зелье на мне, была столь любезна, что влила в меня целый пузырек, - полузадушенные вскрики, - и, судя по качеству, оно вполне могло быть вашего непревзойденного изготовления, - он, чуть прищурив глаза, впился взглядом в зельевара.
- И вы хотите, чтобы вам поверили? – холодно осведомился Снейп, не дав себе труда и на секунду задуматься над словами парня. - Судя по реакции, остальным известно, что слишком большая доза не приносит пользы, поскольку человек теряет способность различать правду и вымысел, что, в свою очередь, вызывает определенное воздействие на мозговую деятельность и неизбежно приводит к летальному исходу.
- Так я же живучая зараза, - неприятно, по мнению профессора, усмехнулся Поттер, вызвав смешки всего класса.
Снейп горестно вздохнул и был вынужден присудить Гриффиндору баллы. Правда, вместо двадцати всего десять.
Выйдя из класса пыток, известном в народе как «Зелья с кошмаром подземелий», Поттер и Грейнджер незаметно отстали от студентов, спешивших в Большой Зал на обед. Когда они остались в коридоре в одиночестве, Гермиона повернулась к нему с намерением что-то сказать, но палец Гарри лег ей на губы, побуждая к молчанию. Через пару десятков шагов он схватил ее за руку и резко втянул за собой в появившуюся из ниоткуда нишу.
- Как ты мог так со мной поступить? – вскрикнула она, стоило проходу за ними закрыться. – Я чуть с ума не сошла, придурок чертов! – развернувшись, она ударила кулачками его в грудь. – Не позвонил! Не написал! – она всхлипнула. – Ты знаешь, каково это - не знать: жив ты или уже мертв!
Он обнял ее хрупкие плечи.
– Как ты мог... как ты мог... – шептала она не в силах успокоиться и дрожа в его объятиях.
- Прости, Миа. Солнце мое, прости, но так было нужно, - он поцеловал ее в макушку и снова уперся в нее подбородком. - Мне очень жаль, что пришлось заставить тебя это пережить, но иного выбора у меня не было.
- Ты не мог предупредить о своих планах?
- Необходима была естественная реакция с твоей стороны, - покачал он головой, крепче прижимая ее к себе. – Я не хотел давать ни малейшего повода проверить тебя со всей тщательностью.
Она глубоко вздохнула, успокаиваясь, и обняла его за талию.
- Значит, я должна сказать тебе «спасибо», - фыркнула она, - вряд ли бы мне это понравилось.
- Это точно, - усмехнулся он в ответ.
- Проклятье, Ари, я рада, что ты в порядке, - она подняла голову, заглядывая ему в глаза. – Ведь ты в порядке?
- Сейчас в большем, чем в начале лета.
Она удовлетворенно кивнула и снова уткнулась лбом ему в плечо.
- Как прошло твое лето?
- Я выполнила всё намеченное.
- У меня тоже найдется, чем тебя удивить.
- Пока не получится, мы всегда на виду, - спокойно ответила Гермиона, мысленно благодаря способность практически мгновенно уравновешиваться в присутствии друг друга. – Я подготовлю все для обмена. Мне проще остаться незамеченной.
- Точно, ты же всегда можешь уйти в «библиотеку», - поддразнил он, дернув ее за прядку волос, потом уже серьезно: - Директор навязал мне занятия с Малфоем.
- Ты поэтому был взбаламучен вчера вечером? – она почувствовала, как он затрясся и, вскинув голову, прищурилась: - Ты притворялся!
- Ага.
- А весь Гриффиндор ходил на цыпочках, стараясь не потревожить страдающего Героя! – засмеялась она, но почти сразу нахмурилась. – Это так жутко - больше не чувствовать тебя, Ари.
- Больно было?
- Когда ты рвал связь? Не очень, но это обрушившееся чувство пустоты... - она поежилась.
- Я постарался перетянуть отдачу на себя. Не хотел делать тебе больно. Миа, был бы другой выбор, я бы...
- Я все понимаю, успокойся, - улыбнувшись, она отстранилась. – А часть все же осталась, видимо, поэтому определенности в твоем жизненном статусе не было.
- Да, - Гарри засмеялся. – Мы с тобой молодцы - хорошо тогда постарались: связь практически нерушимая. Хотя я специально порвал только поверхностные нити, сохранив все глубинные. Ты же не думаешь, что я собирался избавиться от тебя навсегда?
- Тогда восстановление займет пять-шесть ночей. Ты мне все расскажешь? – с азартом спросила она, подпрыгивая от нетерпения.
- Посмотрю на твое поведение, - хмыкнул он и засмеялся, когда она притворно надула губки. – Терпение - добродетель, солнце, а то вчера мне в голову пытался проникнуть директор.
- А ты что? – ахнула она.
- Сделал вид, что это был Снейп, - он тяжело перевел дыхание, - а потом пришлось ругаться с Лунатиком.
- Черт, мне жаль.
- Мне тоже, но...
- Так надо. Ладно, сделаем, когда все утрясется, а теперь пора на обед, пока нас не хватились.
Выбравшись из закутка, Гермиона критичным взглядом окинула Гарри и быстрым заклинанием удалила паутину с его волос, пока он делал то же самое с ее мантией. На первом же повороте в них едва не врезался запыхавшийся Рон.
- Мерлин, где вы пропадаете, ребята? – выдохнул он.
- Снейп нас задержал, дабы убедиться, что Гарри самостоятельно заработал проходную оценку.
- Как будто я стал бы стараться и хитрить, чтобы лицезреть его кислую рожу еще два года, - скривился Гарри.
- Да, друг, твое везение на сей раз дало сбой, - улыбнулся Рон, притянув к себе Гермиону и смачно целуя. – Пошли, я быка готов съесть.
- Мерлин, Рон, тебя что - совсем ничего, кроме твоего желудка, не интересует? – возмутилась Гермиона.
- Ох, Мио... – Гарри пихнул приятеля в бок, и он, быстро перехватив ее взгляд, исправился, - Гермиона, сегодня первый день учебы, и если ты сейчас начнешь нудеть о важности занятий, то я просто не знаю, - он закатил глаза.
- Вообще-то, она именно о занятиях, - засмеялся Гарри.
Рон застонал, схватившись за голову.
- О, разумеется, если для тебя это слишком много, Рон, - снисходительно начала она, поглядывая на смеющегося Гарри, - то уверена: мы с Гарри вполне обойдемся без тебя на занятиях АД в этом году.
- Мы уже начинаем? Правда? – вскинул Уизли взгляд на Гарри. – Почему так рано?
- По просьбе трудящихся, - улыбнулся тот. – Я сегодня кого из прошлогодних участников ни видел, все об одном и том же спрашивают.
- Меня тоже, - сказала Гермиона.
- А у меня никто не узнавал, - нахмурился Рон. – Мы же втроем это все начинали.
- Думаю, всем отлично известно твое отношение к лишним умственным нагрузкам, - поддел Гарри. – Но если хочешь заняться подготовкой...
- НЕТ!
- Гарри, - смущенно сказала Гермиона, - если ты не против... Ведь у тебя дополнительные занятия, и начало года - довольно-таки сложный период: пока войдешь в колею. Может, я сама займусь всеми подготовительными работами для встреч нашего клуба? Разумеется, я буду держать тебя в курсе всех своих действий.
- Я как раз собирался тебя об этом попросить. Ты мне сделаешь такое одолжение, - он счастливо вздохнул и взъерошил и без того лохматые волосы, - сама знаешь, каков я в планировании и прочем.
- Нет-нет, мне это только в радость! – уверила она.
- Кстати, помнишь, ты мне давала подборку книг с подходящими заклинаниями в прошлом году? – воодушевился Гарри.
- Да.
- У тебя сохранилась копия списка?
Она кивнула, и он продолжил:
- У меня появилось тогда несколько идей, не то чтобы первостепенных, но если мы продолжим оттуда, где закончили в прошлом году, то их реализация не столь уж неосуществима...
Рон горестно вздохнул, тоскливо посмотрел на гостеприимно распахнутые двери Большого Зала и, зная, какими идейными маньяками становились эти двое, когда дело касалось АД, сделал свой выбор:
- Еще увидимся.
Глава 5
- Итак, кто у нас мучитель моего любимого предмета в этом году? – поинтересовался Гарри, устраиваясь рядом с Роном на уроке Защиты.
- Хм... ну, вроде как... мужчина?
- Уизел, с каждым годом твое умственное развитие все стремительнее снижается, - манерные интонации, сопровождаемые подобострастными смешками – не надо оглядываться, чтобы опознать Малфоя и его свиту, - к шестому году ты уже с трудом отличаешь половую принадлежность. Жду не дождусь, что последует дальше.
Уизли резко вскочил со стула, сжав кулаки и стремительно заливаясь краской.
- Рон, не надо, - схватил его за руку Гарри и сильно сдавил, одновременно привлекая к себе внимание и удерживая его на месте.
- Но этот Хорек, - сквозь зубы вытолкнул слова Рон.
- Знает, что на первом занятии будет присутствовать Снейп. И что, скорее всего, он уже на подходе, - если бы Гарри не смотрел так внимательно на Малфоя, то не увидел бы мелькнувшее на миг в его глазах удивление. – Поэтому остынь. Ты же не хочешь, чтобы с нас сняли кучу баллов в первый же день занятий, - он усмехнулся. – Кстати, Малфой, отличный был план, жаль исполнение, как всегда, подкачало.
Рон посмотрел сначала на Поттера, потом перевел взгляд на Малфоя и, садясь на место, злобно тому рыкнул:
- Позже сквитаемся... «слизняк».
Малфой, сохраняя лицо, лишь пренебрежительно фыркнул и удалился в другую часть аудитории.
- Приветствую, класс, - заявил с порога довольно высокий, представительный мужчина среднего возраста с посеребренными сединой висками.
В мантии безупречного покроя он выглядел элегантно, но манера его поведения, скупые и выдержанные жесты выдавали в нем бывалого вояку.
- Мое имя Марк Гриннер, - продолжил он говорить, выходя на середину комнаты, - вы можете звать меня профессор Гриннер. Прошу всех закрыть учебники и сложить личные вещи в сумки: сегодня они вам не понадобятся. Как мне стало известно, на всем протяжении вашего обучения вам пришлось сменить нескольких учителей. В этой ситуации трезво оценить ваши познания возможно лишь одним способом – практической дуэлью. Профессор Снейп любезно согласился мне помочь.
На лице вошедшего следом за ним Снейпа не было ничего любезного, кроме его обычного «добродушного» выражения. Повинуясь мановению палочки нового преподавателя, класс очистился от парт, а сумки студентов оказались свалены в кучу в дальнем углу.
- Да, мисс... – обратил Гриннер внимание на взлетевшую руку.
- Грейнджер, сэр. Я хотела спросить, каким образом может быть проведена практическая дуэль, если основные занятия по этой дисциплине касались у нас различных видов магических существ?
- Очень правильный вопрос, мисс Грейнджер.
Она польщёно зарделась.
- Для этой цели я получил разрешение Министерства на использование Амулета Многосущности.
Даже слизеринцы, привычно скривившиеся на неподобающую, по их мнению, активность Гермионы, были поражены.
- Этот магический артефакт используется для начальной подготовки авроров, поскольку способен преобразовывать человека, надевшего его на шею, в различные виды магических существ. К сожалению, при преобразовании маг частично теряет контроль над своими действиями, и поэтому профессор Снейп, как самый опытный в данной области из остальных учителей, присутствует здесь на случай непредвиденных ситуаций.
- Под которыми вы подразумеваете вышедшее из-под контроля магическое существо любого рода, напавшее на студента? – вздернув бровь, недоверчиво спросил Гарри и с опозданием добавил. - Сэр.
- Бедный Поттер испугался, – едва слышно донесся от слизеринцев голос Забини, хотя его собственное лицо, как и лица его сокурсников, выражало крайне мало энтузиазма предстоящему испытанию.
- Нет поводов для беспокойства, мистер Поттер, - хмыкнул новый профессор, пронзительно посмотрев на него и, разумеется, моментально узнав. – Я весьма искусен в использовании этого артефакта, и будь мои действия хоть в малейшей степени опасны для жизни и здоровья студентов, вряд ли они были бы одобрены. Вам не кажется?
Гарри неохотно кивнул.
- Видимо, в вас слишком мало веры в силы ваших одногруппников, - с откровенной насмешкой произнес преподаватель и продолжил серьезнее, – а также в директора Дамблдора и Совет Попечитей, не говоря уже о Министерстве Магии.
Он подождал минуту, словно даже надеясь, что Поттер ввяжется в полемику, но тот молчал с безразличным видом, и Гриннер вернулся к занятию.
- Итак, амулет в произвольном порядке будет принимать облик какого-то существа, и вам придется с ним сражаться. Есть желающие? – в воздух поднялись руки нескольких гриффиндорцев, профессор улыбнулся. – Только храбрые львы. Осторожные змеи предпочитают переждать.
- Чтобы потом накинуться исподтишка, - процедил Рон.
- Что же, - Гриннер осмотрел добровольцев, старательно игнорируя Поттера, - мисс Грейнджер, пожалуй.
Гермиона вышла вперед и встала напротив профессора, который как-то съеживался, быстро превращаясь. Через минуту перед ней, злобно оскалившись, парила пикси, и не мудрствуя лукаво девушка, как и когда-то давно на втором курсе, заморозила ее в воздухе и вернулась обратно к аплодирующим друзьям.
- Десять баллов, мисс Грейнджер, - сказал профессор, возвращаясь в нормальный вид, после того как Снейп, явно злорадствуя, освободил его от заклинания. – Я и не полагал, что помощь профессора Снейпа понадобится мне, причем настолько быстро.
- А еще говорит, что у меня мало веры, - буркнул Гарри.
- Но, думаю, что так даже интересней и достойно вознаграждения, - он дружелюбно улыбнулся, - поэтому каждому студенту, после поединка с которым мне понадобится помощь профессора Снейпа, будет начислено 10 баллов. Однако сразу предупреждаю, что я не позволю больше застать себя врасплох, - и вызвал следующего.
Это было интересно, и первое время Гарри с нетерпением ожидал своей очереди, но, уверившись, что в ближайшем будущем такого не произойдет, заскучал. Точнее, создавал видимость скуки. На деле он четко следил за работой артефакта и за каждым заклинанием членов АД. Он с удовлетворением заметил, что форму они не потеряли, несмотря на запрет летнего колдовства, и чувствовали себя весьма уверенно. Даже Невилл, которому достался боггарт, на этот раз принявший вид несущегося в него зеленого луча. Гарри моментально напрягся, готовый вмешаться в любой момент и не считая занятие уже настолько безобидным, но почти сразу расслабился, поскольку Невилл не растерялся и превратил боггарта в поток мыльных пузырей.
Существа сменялись одно другим, иногда повторяясь: призрак, акромантул, полтергейст, лесная фея, магическая гадюка и, к удивлению Гарри, болотные огни и даже разные растения, в том числе и дьявольские силки. После того как Винсент Крэбб повторил подвиг Гермионы с пикси, было введено новое правило, запрещающее повторение методов борьбы. Вторая попытка Крэбба была провальной. Два раза Гриннер оставался самим собой, и тогда устраивалась магическая дуэль. К концу занятия, когда Гарри потерял всякую надежду быть вызванным и уже некоторое время полушепотом беседовал с Гермионой и Роном, расслабленно облокотившись о стену, Гриффиндор вел со счетом 60-30.
За десять минут до звонка Шеймус Финниган серией простых заклинаний сумел свалить горного тролля и, как и все остальные выигравшие гриффиндорцы, снова вызвал аплодисменты, одобрительные выкрики своих друзей и молчаливое презрение со стороны слизеринцев.
- Что же, вынужден признать, что дела обстоят не настолько ужасно, как я предполагал. Хотя, бесспорно, недостаток знаний присутствует, и в дальнейшем мы будем работать, чтобы его возместить. Но, должен признать, что некоторые из вас весьма успешно компенсировали пробелы в образовании смекалкой, - он лукаво посмотрел на Дина Томаса, всосавшего доставшегося ему призрака в трансфигурированный пылесос, и с осуждением - на Паркинсон, проигравшую подобный поединок. - Не будь правила определены нами заранее, я назначил бы дополнительные баллы. Итак, поскольку с занятиями на сегодня мы закончили, - слизеринцы, да и гриффиндорцы с недоумением покосились на Поттера, - а до конца урока еще есть время, думаю, оставленное мною на десерт придется всем по вкусу, - теперь все студенты всё с тем же недоумением уставились на него.
Театрально выдержав эффектную паузу, Гриннер продолжил:
- Мистер Поттер, не будете ли вы любезны подойти ко мне?
Гарри нахмурился, но вышел вперед.
- Как я слышал, вы весьма преуспеваете в изучении моего предмета и являетесь по нему лучшим студентом едва ли не за сотню лет, - сказал учитель, подходя ближе.
- Думаю, это преувеличение.
- Я слышал, вы обладаете даром призыва защитника. Не соизволите ли продемонстрировать классу, чем мы собираемся овладеть в этом учебном году?
Прежде чем Поттер смог бы возразить или кивнуть в знак согласия, перед ним появился дементор. Холод наполнил тело, замораживая кровь в жилах. Слишком близко. Всего пара шагов. Поттер на негнущихся ногах отшатнулся от него, почти на грани потери сознания, шепча непослушными губами заклинание. Патронус, словно чувствуя опасность, грозящую хозяину, вылетел из палочки до того, как он закончил его произносить, и, подняв дементора на рога, отшвырнул его от Поттера. Сразу стало легче дышать, тепло вернулось в кровь. Гарри услышал, как кто-то ахнул, и посмотрел на место схватки. Хотя это громко сказано – Сохатый, низко склонив голову, бодал и топтал копытами пытающегося вырваться дементора. Снейп растерянно стоял рядом, не зная, что предпринять.
- Иди сюда, малыш, – позвал Гарри, выпрямляясь. Олень повернул к нему голову, всем своим видом выражая нежелание отпустить своего противника. – Оставь его, - попросил юноша и протянул к нему руку. – Иди ко мне.
Еще раз низко склонившись и пренебрежительно фыркнув в лицо врагу, Сохатый величественно вернулся к хозяину и остановился рядом, предусмотрительно загораживая его телом от предполагаемой опасности.
Снейп с веселым интересом наблюдал за пытающимся, но не имеющим сил подняться очередным учителем по Защите, оттеснившим его от заветной должности. Все же в чем-то от мальчишки есть толк. Наконец, профессор догадался изменить облик и теперь полулежал, опираясь на руки, и злобно смотрел в сторону ненавистного Поттера.
- Думаю, вы безмерно рады, что амулет существенно снижает последствия применяемых к вам магических воздействий? - язвительно спросил Северус.
Снейп собирался еще позлорадствовать, но был вынужден резко обернуться, услышав нечто поразительное. Слишком характерный звук, слишком знакомый и слишком невероятный, чтобы быть услышанным здесь и сейчас. Так и есть – поттеровское отродье стояло на прежнем месте, благодарно похлопывая и поглаживая свою рогатую корову. Он не верил своим глазам, но вот снова - рука мальчишки скользит по шее оленя вниз и снова этот звук, когда он, похлопывая, ведет ею по его крупу. НЕВОЗМОЖНО! Весь превратившись в слух, он слышит, когда сопляк, притягивая к себе морду Патронуса руками, упирается в него лбом («Мерлина, ради! Это олень, а не лошадь, идиот!», - хочется заорать ему) и едва слышно шепчет, словно отвечая на вопрос:
- Уже лучше, спасибо. Давно не виделись, дружище... Я скучал...
А животное в ответ фырчит и тычется головой ему в плечо. Ну конечно, Поттер! Всегда и во всем ненавистный, бездарный Поттер, даже не понимающий, чем обладает! Так же, как тогда, на Тремудром Турнире от балды и совершенного невежества призвавший метлу и, к неимоверному удивлению всего преподавательского состава, получивший желаемое. Обычным, простым «Акцио» через мощнейшие заграждающие щиты, специально предназначенные не допустить магию извне. Через вековые, толстые каменные стены, пропитанные магией не одного поколения, метла послушно легла ему в руку уже через секунду. Снейп до сих пор помнил шок и ужас Каркарова, недоумение и изумление мадам Максим и отчаянную злость Дамблдора, но уже через секунду последний, с видом добродетельного дедушки, убеждал их, что раз Кубок избрал мальчика, то ни о какой нечестной игре и речи быть не может. Но и этой секунды Северусу хватило, чтобы понять, насколько ситуация была для директора непредсказуема, хотя, казалось бы, кто мог знать о магической силе мальчишки больше него. Разумеется, для самого Снейпа, как и для всех остальных, неведомая магическая мощь этой посредственности была неожиданностью, а теперь еще и материальный Патронус! И ведь эта горделивая сволочь не может не знать, что у других, включая и самого Снейпа, рука прошла бы сквозь серебристый туман, а потому стоит и напоказ гладит ненавистное животное, да еще и ведет с ним светскую беседу, словно оно способно его понимать! Вылитый папочка – эгоцентричный, властолюбивый, самовлюбленный ублюдок, зацикленный на внимании к собственной драгоценной персоне!
- Возвращайся, - мягко сказал Гарри, и олень, в последний раз тряхнув головой, медленно растаял.
- Неплохо, мистер Поттер. А как насчет этого.
Секунда - и перед ним раздувающая капюшон черная кобра, одна из самых ядовитых разновидностей в магическом мире.
- З-з-замри, - приказал он на парселтанге.
И она замерла, не успев даже сдвинуться с места. Только глаза с какой-то обреченностью смотрели на Снейпа, отчасти снова поднимая тому настроение. К сожалению, весьма незначительно, но мысль о высокомерном ублюдке, еще сегодня бурно разглагольствовавшем, что кучка недоучек не сумеет причинить ему неудобство, а теперь на каждом шагу вынужденном уповать на его помощь, приятно грела.
- Не уверен, что к этому есть контрзаклятье, - «мило» улыбнулся Снейп. – Боюсь, профессор, вам придется положиться на милость мистера Поттера.
Глаза повернулись в сторону последнего.
- Превращ-щ-щайся, - прошипел Гарри, а потом по-английски. - Кажется, я снова выиграл, сэр.
- Не думаю, что это можно назвать поединком, - сказал, отряхиваясь, Гриннер. – Патронус был демонстрацией. Змея - мое собственное любопытство, которое я, наконец, смог удовлетворить.
- Любопытство какого рода?
- Похоже, мистер Поттер, теория верна, и змея любого происхождения просто не способна противиться прямому приказу змееуста. Что ж, попробуем кое-что еще.
Гриннер снова стал съеживаться, и через мгновение в яркой вспышке начался чарующий танец соблазнительной вейлы. Откуда-то лилась музыка, а светловолосая изящная девушка, словно дыша ею, питаясь ею, отдавалась плавному ритму и изгибалась всем телом.
Вейла, обольстительно улыбаясь, направилась к нему грациозной танцующей походкой. Гарри, не удержавшись, мельком оглядел присутствующих и заметил закативших глаза девчонок, пускающих слюни парней, и даже во взгляде Снейпа появилась несвойственная тому нежность. Осознание того, что зельевар так реагирует на преобразованную тонкую маленькую девушку, в действительности являющуюся атлетичным мужчиной, заставила его глупо хихикнуть. Вейла торжествующе улыбнулась и потянулась к лицу Гарри. Теперь он расхохотался в голос и увернулся от ее ласкающих рук.
- Простите, профессор, - выдавил он из себя, замечая, что его хохот вывел из транса и всех остальных.
- Видимо, нам не остается ничего иного, кроме прямой дуэли, - с плохо скрытым удовольствием сказал Гриннер, возвращая себе свой истинный облик.
По тому, какой улыбкой сопровождались эти слова, Гарри только сейчас осознал, что преподаватель, кажется, пытался поймать его в довольно хитрую ловушку. Настолько хитрую, что она была совершенно глупой. В чем ее цель? Узнать то, что и так известно? Или ставка как раз на дуэль? В любом случае - он не собирается показывать больше, чем намеревался.
- Я к вашим услугам, сэр, - Гарри отсалютовал ему палочкой на мушкетерский манер.
Сначала все было слишком просто и отчасти по-детски, но с куда большим ожесточением со стороны преподавателя. Это Снейп отметил сразу, хотя не мог обвинить Гриннера, поскольку сам с первой же секунды возненавидел заносчивого мальчишку. Сложность заклятий школьного курса возвышалась по экспоненте, но Поттер по-прежнему легко и непринужденно защищался и атаковал, практически не сходя с места. А вот сейчас все становилась куда интереснее – заклинания шестого-седьмого курса, и с ними Поттер начал испытывать определенные трудности, как и с возросшей интенсивностью обстрела. Северус нашел глазами крестника и убедился, что тому хватило сообразительности изучить противника перед их «дополнительными занятиями». Поттер больше не мог атаковать так же успешно, как в начале: три оглушителя практически разбили его щит и от летящей следом «черной стрелы» ему пришлось увернуться. Снейп увидел, как блеснули глаза сопляка, ведь последнее не самое приятное заклинание развязало ему руки, и в следующую секунду в учителя полетели заклинания высшей степени: взрывающее и чуть в сторону – режущее, которое поймало Гриннера на уходе от первого, но срикошетило о нательный щит.
- Нечестно! – взвыли гриффиндорские студенты, но были проигнорированы ушедшими в борьбу соперниками.
Темп стремительно нарастал, и вряд ли следующие десять минут могли быть оценены по достоинству еще кем-нибудь, кроме зельевара, ведь для неопытных глаз все превратилось в смазанные тени и цветные всполохи. Снейп отчаянно желал (не из симпатии к новому учителю, а из ненависти к Поттеру), чтобы Гриннер сумел, наконец, прижать бестолочь, ведь заклинания уже перешли черту школьной программы и затронули аврорскую подготовку. Однако мальчишка, вынужден был он признать самому себе, весьма умело различал цветовые оттенки заклятий и с реакцией прирожденного ловца (Будь она неладна!) избегал подобных ловушек и неизвестных заклинаний, правда, при этом с присущим ему полным отсутствием достоинства и манер скакал по помосту, словно заяц. Наконец, Снейпу показалось, что его загнали в угол, но Поттер резко упал на помост и послал оттуда «молнию», пучок которых, разойдясь на отдельные нити, весьма успешно подпалил мантию Гриннера в нескольких местах. Видимо, это и вывело нового преподавателя из себя: конечно, нелепо пострадать в бою со студентом-недоучкой, иначе как объяснить, что в следующую минуту в Поттера была послана неотразимая «сфера пустоты». Поттер дернулся в одну сторону, в другую, и, видимо, узрев неотвратимость своей участи, замер на месте, позволяя мутному кокону, который невозможно пробить изнутри, сформироваться вокруг себя.
- Итак, мистер Поттер, победа за мной!
- Но лишь потому, что в учебниках ЗоТС мне не попадалась эта штука, - недовольно проворчал парень.
- Не стоит так тяжело принимать к сердцу поражение, мой юный друг, - довольно осклабился учитель. – К тому же не думаю, что использованная вами «молния» также там фигурирует. Кстати, откуда вам оно известно?
- Спросите у своего непосредственного начальства, - вернул тот оскал и направился к своим плебеям, которые уже собрали свои вещи и, переминаясь, ждали его у выхода, поскольку звонок прозвенел еще пять минут назад. – Моё почтение, сэры.
Снейп снова встретился глазами с Драко, и на этот раз их взгляды были полны единодушного понимания и знания, как победить Поттера на магической дуэли. Он жалел лишь об одном - что ему не придется увидеть эту бойню своими собственными глазами. «Хотя, возможно, когда контракт будет уже аннулирован, Драко сможет поделиться воспоминанием, - утешил себя зельевар. – И не важно, когда это произойдет, ведь истинные ценности нетленны».
- Друг, ты в норме? – спросил Рон, видя, как Гарри качает из стороны в сторону.
- Не совсем. Он, кажется, что-то добавил в последнее заклинание, - ответил Поттер и тряхнул головой, пытаясь привести в порядок расползающиеся мысли.
Как по команде, гриффиндорцы окружили его плотным кольцом, закрывая от посторонних любопытных взглядов, и, создавая видимость оживленной болтовни, направились в гостиную факультета.
- Что за хрень это вообще была? – бушевал Шеймус. – Он должен тебе 30 баллов минимум!
- Это была проверка, только чего? – спросил Невилл.
- Скорее демонстрация несусветной глупости, - хмыкнул Гарри и едва не выронил сумку, но Дин успел ее подхватить, получив в ответ благодарный взгляд. Гарри сжал виски ладонями.
- И правда глупость, - вторила Лаванда, - проверять, что и так всем, кому надо и нет, известно.
- Зато мы узнали очень важную вещь, - сказал Гарри.
- Какую?
- Что?
- На кого работает наш новый друг? – предположила Гермиона.
- На министерство, - кивнул Гарри.
- Постой, - сказал Рон. – Он же, кажется, из бывших авроров?
- Авроры, Ронни-бой, - назидательно сказал Шеймус, - бывшими не бывают. На Грюма посмотри.
- Вот именно, что Грюм, - невпопад отозвался Гарри и пояснил на непонятливые взгляды. – Я когда сказал про непосредственное начальство, у него на лбу прямо неоновая вывеска засияла: «При чем здесь Фадж?»
- А при чём здесь Грюм?
- После нашей прошлогодней заварушки в Министерстве Аврорат негласно был отдан ему на растерзание. Он получил право распоряжаться всеми отделами и подразделениями. Отчасти мне их даже немного жалко, но, с другой стороны, растрясти этих бездельников давно пора. Да и ряды почистить не помешает.
- Откуда ты все это знаешь?
- Держи, Гарри.
- Спасибо, Парвати, - он проглотил предложенное зелье от мигрени и почувствовал некоторое облегчение. - Он сам мне рассказал, Рон. Летом, когда они встречали меня на вокзале.
Крики и шум, доносившиеся из-за портретного прохода в гриффиндорскую гостиную, они услышали еще на подходе и, переглянувшись, почти бегом бросились туда.
- Вечная Слава Света, – одновременно выкрикнули пароль несколько голосов и, не замедляя шага, старшекурсники ворвались внутрь.
Конечно, по сравнению с тем, какое состояние принимала гриффиндорская гостиная после особо выдающихся открытий близнецов Уизли, положение дел нельзя было назвать совсем уж катастрофичным: пара сломанных кресел, подпалины на ковре и перевернутой мебели, традиционно не обделенный разрушениями камин. Тем не менее, Гарри медленно, но верно впадал в состояние крайнего бешенства. Хорошо контролируемого бешенства. И причиной того было несколько первогодок, направивших волшебные палочки на своего ровесника, который отнюдь не выглядел запуганным, а напротив, стоял в уверенной боевой стойке, прижавшись спиной к стене и тем самым надежно прикрывая себе тыл. Остальные первогодки кричали, пытаясь урезонить драчунов, но их слова отскакивали как горох об стенку.
- ТИХО! – рявкнул Гарри. Мгновенная тишина. Двадцать пар испуганных глаз. – Могу я поинтересоваться, что, черт возьми, здесь творится? И где все остальные?
- У нас занятия сегодня закончились раньше всех, - тихо проинформировала Лаванда.
- И вы, оставшись без нянек, видимо, решили, что лучшим окончанием первого для почти самостоятельной жизни будет учинить разгром своей новой гостиной? - угрюмое молчание в ответ. - Кто зачинщик? – снова тишина. – У нас великолепное пополнение в этом году, - насмешливо обратился Гарри к друзьям, - ни одного достаточно смелого, чтобы признаться в своих геройствах. Отлично, в этом нет необходимости, поскольку и так все ясно.
Он обвел грозным взглядом малышей и остановил его на троице с выставленными вперед палочками. Двое мигом потупились, один приосанился, выпятив чахлую грудку колесом.
- Он же темный! Ему здесь не место, - не терпящим возражений тоном заявил мальчишка.
- А я и не знал, что распределительная шляпа собралась на пенсию, и ей подыскивают замену, - ответил ему Гарри.
- Он Нотт, и этим все сказано, - пальцы задиры побелели, сжав палочку.
Гарри удивленно посмотрел на их противника или, в данном случае лучше сказать, жертву, хотя тот не был похож ни на то, ни на другое. Худощавый, темноволосый, лицом неуловимо напоминавший их сокурсника. Родовая внешность. Потом Поттер снова внимательно посмотрел на первого: темные волосы, выразительные карие глаза. Мерлин возьми этих чистокровных, с молоком матери впитывающих чертову вражду!
- Сколько еще новостей мы пропустили за пиром? – риторически вопросил он в пространство. – Мистер Вуд, полагаю? Опустите все палочки.
Двое, смутившиеся при появлении шестикурсников, немедленно последовали приказу. Нотт и Вуд его проигнорировали.
- Экспелиармус!
- Спасибо, Рон. Я так понимаю, что вчерашняя лекция вашей старосты о том, по каким законам живут в Гриффиндоре, была вами успешно проигнорирована, - обратился он к первогодкам, - поэтому сейчас вы ее выслушаете снова, но уже в моем исполнении. И на этот раз советую всем хорошенько прислушаться!
- Мой брат был гриффиндорцем! – выкрикнул Вуд-младший. – Я знаю правила!
- А тебе не приходило в голову, что они могли измениться? Или что ты неправильно их понимаешь?
- Я все понимаю верно, - упрямо заявил тот.
- Да? – скептически приподнял бровь Гарри. – Ну, давай, порази меня. Что такое Дом Годрика?
- Сюда попадает лишь тот, кто храбр, смел, бесстрашен и благороден.
- Ты забыл про честь, - Поттер дождался его согласного кивка и продолжил, - и что из этого, - он широким жестом обвел разгромленную комнату, - соответствует твоему описанию.
- Я защищал честь своего факультета...
- Напав на однокурсника? Трое на одного? Как благородно и смело, - с издевкой протянул Гарри, вызвав усмешки у своих друзей, которые пока молчали, не вмешиваясь в процесс воспитания Поттером подрастающего поколения.
- Он же темный!
- Откуда ты знаешь?
- Это все знают! – с ноткой превосходства над полукровкой заявил Вуд.
- Все знают, что я змееуст. Меня, ты считаешь, тоже надо отсюда вышвырнуть? – Гарри добился, чего хотел, Вуд-младший несколько смешался. – Знаешь, самое смешное, что из всего молодняка в этой комнате поведение, достойное гриффиндорца, продемонстрировал пока что он один, - юноша указал на Нотта.
- Мы пытались их остановить! – возмутился голос из толпы первоклашек.
- Плохо пытались! – отрезал Поттер.
- Мы говорили, чтобы они перестали, - другой более звонкий голос.
- Значит, разговоров и воплей было мало. Надо было делать что-то еще.
- Как будто это так легко! Что тут поделать было? – пробурчал первый голос, явно не ожидая ответа, и, тем не менее, он его получил, приглушенный, но достаточно отчетливо всем слышный:
- Гарри бы встал между ними под заклинания, - весело прокомментировал Дин на ухо Шеймусу. Гарри сделал вид, что не расслышал.
- Кстати, как его имя?
- Нотт, - нахмурился мальчик, не понимая, чего от него хотят, и теряя последние остатки своей напыщенной самоуверенности.
- Это фамилия. Я спросил имя. Ты его не знаешь, - больше утверждение, чем вопрос. – А вы двое? – отрицательное мотание головами. – Ну, и как ты можешь что-то о нем утверждать, если даже имени его не слышал? – он повернулся ко второму мальчику, который всё еще стоял под защитой стены, с изумлением наблюдая разыгрывающуюся перед ним сцену, и протянул ему руку. – Привет, я Гарри Поттер. Желательно, просто Гарри.
- Лукас Нотт, - ответил тот, с уверенностью, которая не отражалась в глазах, пожимая ему руку.
- Динамично тебя тут встретили, - мальчик в ответ лишь пожал плечами, и только Гарри отметил, как он при этом слегка скривился. – Ваша очередь, - взяв Нотта за плечо, он выдвинул его перед собой практически нос к носу с недавними противниками и мысленно ругнулся, подтвердив свои подозрения: под воротом мантии Лукаса виднелся краешек темно-фиолетовой кожи. Гарри достаточно часто сам получал такие же отметины, чтобы не понять несколько очевидных вещей. Во-первых, синяк вчерашний, во-вторых, он от того, что кто-то с силой толкнул парнишку, скажем, на дверной косяк или столбик кровати, а главное, что дуэль в гостиной - не первое противостояние между детьми, и если сейчас он не сумеет все утрясти, то далеко не последнее…
- Тим Дженкинс, - представился первым кудрявый голубоглазый мальчишка.
Второй, вдохновившись его примером и убедившись, что после рукопожатия с предполагаемым тёмным магом тот никак не пострадал, решительно протянул Нотту свою руку:
- Донован Речет.
- Я не буду, - упрямо сжал губы Вуд и бросил полный обвинения в предательстве взгляд на сообщников. – Он опасен. Все темные опасны. Они проводят черномагические ритуалы и приносят человеческие жертвы, - убежденно проговорил он.
- Откуда ты можешь знать о темной магии? Её не изучают даже на седьмом курсе школы. Может, это все досужие слухи, сказки, которыми на ночь пугают детей вроде тех, что все змееусты - Темные Лорды?
Последнее привело мальчишку в замешательство, но он быстро взял себя в руки, найдя спасение в своем уже ставшем коронным: «Он же темный!» - и открыл рот, чтобы снова возразить, но Гарри не дал ему такой возможности.
- Даже, если мы допустим, что он тёмный, что даёт тебе право утверждать, будто он плохой. Ты ничего о нём не знаешь, так же как я не знаю ничего о тебе, хотя и был очень дружен с твоим братом. Который, кстати говоря, был одним из немногих, кто ни разу не усомнился во мне, узнав о моей способности говорить со змеями, - веско закончил Гарри, и у мальчишки слегка приоткрылся рот. - Послушай меня, - уже другим, мягким уверенным тоном сказал Поттер, - все вы послушайте. Отвага гриффиндорцев не только для того, чтобы сломя голову бросаться в бой, не думая о последствиях, и жертвовать собой во имя Света, любой ценой добиваясь победы. Она ещё и для того, чтобы пойти против распространенных убеждений, самому докопаться до истины. Пытливый ум не привилегия Рэйвенкло, - усмехнулся он им. – Однако только у нас хватит смелости выступить открыто против заблуждений общества и заставить его видеть истину, которую мы открыли. Я хочу, чтобы вы научились не идти на поводу всеобщей глупости. Откройте свой разум для всего нового, избавьтесь от предрассудков, узнайте, познакомьтесь поближе и, если потом человек окажется сволочью, вам слова никто не скажет – относитесь к нему как угодно. Но затевать в первый же день из-за дурацкого предубеждения драку с мальчиком, с которым ближайшие семь лет вы будете вместе учиться, есть, спать, жить в одной комнате, с которым вы будете общаться ближе, чем с родными братьями и сестрами - просто вверх идиотизма.
Шестикурсники и подтянувшиеся другие старшекурсники обменялись улыбками, глядя на восторженно взирающих на Гарри Поттера малышей.
- Оратор, блин, даже меня проняло, - тихо сказал Ли Джордан.
- Гриффиндор – это в первую очередь семья. Место, где вы всегда получите помощь и поддержку. Именно поэтому сегодня вас целый день старшекурсники водили за ручку, помогая запомнить планировку замка.
- Раньше было не так, - протянул Вуд, обратив на себя несколько не очень приятных взглядов, и поспешно добавил: - мне брат рассказывал, что первогодки сами дорогу искали в первый день и везде опаздывали, но баллы снимал с них за это только Снейп. А старшие потом злились, - еле слышно, только для стоящих рядом первоклашек, закончил он.
- Традиции могут меняться, и в последние годы мы многое исправили. Принять помощь не есть признак слабости, а скорее, мудрости. Если вам что-то будет непонятно с уроками, вы всегда можете обратиться к любому второкурснику, которые изучали всё то же самое ещё в прошлом году и вряд ли уже успели всё забыть, - послышались смешки, – те в свою очередь обращаются к третьекурсникам и так далее.
- Отличный план, Гарри, - сказала Алисия. – Вот только что делать нам, бедным семикурсникам? – она издала притворный дрожащий вздох.
- С Гербологией – это к Невиллу, - все также серьезно ответил ей он.
- Но Гарри... – ошарашено произнес Невилл, стремительно бледнея.
- Брось, Нев, ты ее знаешь от и до, едва ли не лучше Спраут, - послал ему Гарри ободряющую улыбку. – Защита... и, так уж и быть, Уход за магическими существами – ко мне. Со всем остальным - к нашему локальному гению, Гермионе, - он старательно на неё не смотрел, а потому не видел, как она польщёно зарделась. – Я уверен, что ваши учебники она уже прочитала, и даже если еще чего-то не знает, то полистает пару толстенных, маловразумительных книженций, а потом всё доступно объяснит.
Он озорно подмигнул Кэти, старательно пытавшейся выдать смех за кашель, но Гермиона заметила и оскорбилась в лучших чувствах.
- Ты не забыл, что в этом году я ещё и обязанности старосты выполняю? – нахмурившись, спросила она и отмахнулась от руки Дина, пытавшегося ощупать ее лоб. – Прекрати, Мерлина ради! – раздраженно бросила она, когда тот продолжил свои попытки.
- Я неотступно волнуюсь о твоем здоровье, - с серьезной миной заявил Томас. – Ты только что призналась, что учебная нагрузка может быть для тебя чрезмерной. Ты точно не заболела? – участливо поинтересовался он.
- Нет! – Дин, наконец, отстал от нее, шутливо подняв руки в знак поражения, а Гермиона послала Поттеру ехидную усмешку. - Я просто думаю, что раз Гарри так самоотверженно распоряжается чужим свободным временем, пусть пожертвует еще немного своим личным.
- Гермиона, во всем остальном мне до тебя далеко, - покаянно признал Гарри.
- Ну что ты, - уверила она его, - кое в чём ты просто великолепен.
Рон, бросил на них взгляд полный жгучей ревности и подозрения, остальные посмеивались.
- Народ, - выкрикнула она, – по Чарам и Трансфигурации, хоть в малейшей мере имеющим боевые возможности – это тоже к Гарри.
- Отлично, - засмеялся Гарри. – Еще вопросы есть? Нет? Ну, если появятся, не стесняйтесь, обращайтесь. А пока я прошу всех разойтись по спальням, чтобы не мешать этой четверке, - Гарри ненавязчивым жестом положил обе руки на плечи все еще стоявшего перед ним Лукаса, - разбираться с уборкой помещения.
- Я не умею!
- Только мы?
- Я никогда этого не делал!
Молчал только Лукас, внезапно вскинувший удивленный взгляд на Поттера. И это не имело никакого отношения к его словам о предстоящей им уборке. Причина была куда невероятней.
- Никогда не поздно научиться, - менторским тоном заявил им Гарри. – Если сумели разрушить, как-нибудь сумеете и починить. Никто тут за вами убираться не нанимался. И на будущее - у нас принято последствия собственных глупостей такого рода расхлебывать самим.
- Мы с Тимом не хотели ничего дурного. Честное слово, мне жаль, что я послушался Эда. Я рад, что мы тебя не покалечили.
- Забудем.
- Вот физический труд и вобьет вам накрепко в голову, что сначала лучше подумать, а потом уж действовать, - Гарри осмотрел гостиную, убедившись, что большинство студентов покинули поле деятельности юных хулиганов, и усмехнулся, вспомнив, как первыми бросились вверх по лестнице первоклашки, боясь, что грозный Поттер заставит убираться и их тоже. - За работу! Живо!
Гарри плюхнулся на только что поставленный Гермионой на место диван и устало прикрыл глаза. Из-за происходящего зелье от головной боли, выданное Парвати, перестало действовать, и мигрень разыгралась с новой силой. Он почувствовал, как прохладная ладошка ощупала его лоб.
- Ты в порядке? – озабоченно поинтересовалась лучшая подруга.
- И это только первый день, - вздохнул он, привычно подавляя желание перехватить тонкую кисть и прикоснуться поцелуем к запястью.
- Гарри, - неуверенно спросил Невилл, садясь рядом, - а ты с ними не слишком?
- Им полезно, - ухмыльнулся тот, открывая глаза. – Пусть повозятся с часик, глядишь, и найдут общий язык хотя бы на тему «придурок Поттер». Когда-то давно наша дружба тоже начиналась с неприязни к одному сальноволосому ублюдку, - они с Невиллом обменялись понимающими улыбками.
Через час, когда уже почти совсем стемнело, в гостиной не осталось никого, кроме Гарри, Гермионы, Дина, Невилла и Парвати, в третий раз принесшей Поттеру зелье от мигрени. Гермиона, которой выпало играть роль «хорошего копа», отпустила первоклашек в спальню. И старшие сами - сказывалось обилие опыта - несколькими движениями волшебных палочек привели комнату в божеский вид. Тем не менее, Гарри был доволен, да и не он один, ведь хоть между оставшимися у камина студентами разгорелся жаркий и интересный спор, они все продолжали искоса наблюдать за действиями квартета, и от их внимания не ускользнула протянутая Лукасу Нотту рука и тихий шепот: «Эдвард Вуд».
Глава 6
Следующая неделя в делах и заботах пролетела незаметно и была отмечена лишь двумя значительными событиями.
Первое в силу того, что происходило на закрытой территории Гриффиндора, осталось практически незамеченным остальной школой. Непонятно откуда взявшиеся слухи об очередном грандиозном скандале в львятнике, как всегда, несколько дней будоражили общественность. Но, не получив подтверждения, быстро затихли.
Второе, произошедшее в Большом Зале за завтраком, а потому ставшее достоянием всей школы, взволновало ученический состав не на шутку, тем более что его предыстория была известна далеко не каждому, а итогом стал весьма поспешный перевод одной из учениц в Шармбатонскую Академию Магии.
Рон Уизли не мог поверить в то, что услышал. А особенно в то, что узнал об этом из случайно подслушанного разговора Демельзы Робинс, мечтавшей о квиддичной команде, и Эндрю Кирка. Глаза Уизли налились кровью, руки сжались в кулаки, и он отлично понимал, что цветом лица уже давно сравнялся со свеклой, но внутри него кипел гнев, остановить который Рон был не в силах.
- КАК ТЫ ПОСМЕЛ? – выпалил он, едва влетев в гриффиндорскую гостиную и нарушая по-домашнему тихую и уютную атмосферу, царившую там.
- Рон, что с тобой? – удивился Гарри, откладывая книгу и поднимаясь ему на встречу. Рон не заметил, что с тем же удивлением на него смотрят все курсы, разбившиеся на группки и занимавшиеся домашними заданиями или другими своими делами.
- Ты ушел из команды! Как ты мог? Ты хоть понимаешь, что своими руками отдал кубки этим мерзким слизням? – продолжал вопить он. – Ты своей дырявой головой подумал, прежде чем сотворить такую грандиозную глупость? Ты же плюнул в душу всему факультету!
- Не стоит говорить за всех.
- Ты что не понимаешь, как это важно? МЫ ПОТЕРЯЛИ ОБА КУБКА!
- Шансы еще есть, - все тем же спокойным тоном продолжил Гарри. – Во-первых, я думаю, что Джинни вполне справится с ролью ловца, а во-вторых, добывать Кубок Школы – это не задача одного человека, и каждый гриффиндорец должен вносить свой вклад, хотя бы элементарно зарабатывая баллы за свою успеваемость.
- О, и это тебя оправдывает, да? Позволяет тебе быть слабаком, струсить и сбежать, оставив нас всех на произвол судьбы? Ты всех нас предал!
- Не стоит бросаться такими словами, Рон, - Гарри опасно сузил глаза и проговорил строго, почти жестко. – Тем более в контексте квиддича.
- Ты даже не сказал мне! Ты даже не подумал со мной посоветоваться!
- Я посоветовался с профессором МакГонагалл, и она поддержала мое решение, - контраст орущего Рона и холодного спокойствия голоса Поттера создавал невероятное сочетание и производил тем более сокрушительный эффект. – Или она, по-твоему, недостаточно авторитетна?
- Нашел себе отговорки и оправдания! Ты не смел так поступать! Ты не имел никакого права!
- Если ты не забыл, я не являюсь собственностью факультета и имею право сам решать, что и когда мне делать. И если я считаю, что у меня сейчас есть более важные дела, чем детское увлечение...
- Детское увлечение? – прервал Рон. – Ты что, просто проснулся однажды утром и решил, что твой лучший друг и друзья по команде для тебя больше ничего не значат? Что можно плюнуть на них и бросить барахтаться в делах, больше не достойных твоего внимания? Ну, конечно, мы же мелкие сошки! Не дотягиваем по классу до Мальчика-Который-Выжил! Мы же не знаменитости! Не самые молодые ловцы столетия и не победители Сами-Знаете-Кого!
- А я уж грешным делом подумал, что ты про него забыл, раз решил, что школьные соревнования для меня должны быть важнее, чем предстоящая война, - дал волю своему раздражению Гарри, что у него всегда выражалось появлением изощренной язвительности. – Правильно, зачем мне свободное от квиддича время, если я легко уделаю Волдеморта, выхватив снитч у него из-под носа.
Рон привычно вздрогнул при имени ужаса всея Великобритании и отступил на шаг, увидев, наконец, то, что заставило всех присутствующих держаться молча в стороне. Весь Гриффиндор старался не попадаться Гарри на глаза, когда он был в подобном настроении, и уж Мерлин упаси быть причиной такого душевного состояния Поттера. Он никогда никого не трогал и не причинял ни малейшего вреда, но смотреть на него в такие моменты было по-настоящему страшно. Глядя на такого Гарри неизбежно откуда-то из подсознания вспыхивало понимание, что для него не существует невозможного, что, хотя в обычном виде по нему и не скажешь, именно этот ребенок во младенчестве уничтожил сильнейшего темного мага, ввергнувшего Англию в ужасы и террор второй магической войны, и что именно он раз за разом избегает смертоносных ловушек, которых здравомыслящий человек и вообразить себе не может.
Уизли с трудом сглотнул, не в силах оторвать взгляда от испускающих изумрудное сияние зеленых глаз, от решительно сжатой челюсти. Сейчас перед ним стоял именно ОН – Последняя надежда магического мира, Герой, способный на невозможное, их спаситель. Гарри никогда раньше не поступал так с ним. Нет, Рон видел это раньше, но только не лицом к лицу. Если честно, Уизли никогда не хватало смелости посмотреть Поттеру в глаза в такие моменты. Он просто стоял рядом с Гарри в поле излучаемой им магической силы, и этого было более чем достаточно, чтобы убить в нем малейшее желание увидеть полный комплект. А вот Гермиона была для этого достаточно храброй. Достаточно сильной, чтобы встать перед Гарри и пытаться унять его ярость, и Рон все время завидовал ей, тем более что она ничего ему так и не рассказала.
Потоки силы Гарри были жгуче-горячими, покалывающими, и оказаться на другом конце острия этой силы оказалось куда более неприятно, чем Уизли мог вообразить. Внезапно он подумал – а не был ли Гарри в подобном же состоянии, когда разнес в щепки кабинет директора, заставив весь замок трястись в течение нескольких минут, а потом содрогаться время от времени весь остаток дня и следующую ночь. Директор Дамблдор тогда сказал, что Хогвартс так лечится, восстанавливая нарушенную Гарри магическую структуру, выстроенную еще основателями.
И вот теперь Рон испугался по-настоящему. Испугался того, что может сделать с ним такая мощь, такая ярость, направленная только на него, вызванная только им.
- Это ведь не моя война, верно, Рон? Ведь никто не навязывал мне роль мессии. Зачем мне учить заклинания, когда я отлично летаю на метле? Пусть люди умирают, пока я гоняюсь за золотым мячиком. Может, следующей будет твоя семья? Ты придешь домой и увидишь растекающуюся по полу кровь, и каким облегчением тогда будет знать, что Гриффиндор получил Квиддичный Кубок и Кубок Школы в этом году. Этот факт согреет тебя, как руки твоей матери, заставит рассмеяться, как шутки твоих братьев. Верно, Рон?
Склонив голову на бок, он изучающе и хищно, как показалось Рону, посмотрел на него. Уизли била крупная дрожь, которую он всеми силами пытался скрыть, но правда была в том, что Гарри его напугал до смертельного ужаса, а каждое произнесенное им слово было для рыжего схоже с хорошим ударом.
- Знаешь, твой темперамент уже начал всех порядком доставать. Может, хоть раз в жизни подумаешь, прежде чем врываться со своими идиотскими претензиями, и осознаешь то, что известно всем и каждому вокруг? По-твоему, я не имел право на принятие самостоятельного решения и обязан подчиниться воле команды? Отлично, введем у нас демократию! – Гарри, наконец, отвел от него взгляд, но ожидаемого спокойствия это Рону не принесло. – Выносим на голосование вопрос о моей отставке с позиции ловца. Кто «за»? – он поднял руку.
Решение было принято единогласно и практически мгновенно. Руки членов квиддичной сборной влетели вверх в едином порыве, кроме Рона Уизли, все еще онемевшего и не способного пошевелиться и даже толком дышать.
Они знали, что он прав. Знали еще до того, как он облек свою правоту в слова перед Роном Уизли. Они, как и все остальные, понимали и чувствовали ее, поэтому никто не считал нужным даже пытаться оспаривать его решение, которое вызывало в них лишь горечь сожаления и участия, поскольку их лидеру снова пришлось отказаться от части самого себя. Отказаться ради них. Отказаться для них и возможности их будущего. И то, что этого не понимал человек, считавшийся его лучшим другом, вызывало... у этого чувства еще не существовало названия.
- Этого достаточно, Рон? Или, раз дело касается чести всего факультета, тебе нужно больше?
Просто слова, но их восприняли всерьез. Руки поднялись по всей гостиной. Все до единой. Однако Гермиона увидела ту, что была первой. Третьекурсница Мерилин Стакс, потерявшая в прошлом году родителей в резне, устроенной Пожирателями в Веллингтоне после провала операции в Министерстве. Она помнила, как девочка плакала навзрыд, не переставая, как весь Гриффиндор пытался и не знал, как ее утешить. А потом пришел Гарри. Гарри, еще не оплакавший Сириуса и сам раздираемый болью на части. Он посмотрел на нее, подошел и, отстранив хлопочущих вокруг нее девочек со всех курсов, поднял на руки. Они все видели, как Мерилин вцепилась в него, словно он был последним и самым родным, что у нее осталось в этом мире, обхватила руками и ногами, спрятала лицо на его плече и позволила унести себя через портретный проем. Он отнес ее в Запретный Лес, и только Гермиона знала об этом, потому что пошла за ними, надеясь хоть как-то помочь. Им обоим.
Она была рада, что никто не рискнул пойти вместе с ней, ведь уже за первым поворотом Гарри и Мерилин исчезли, и Гермиона не была готова рассказывать кому бы то ни было тайну, которую он ей доверил – секретный проход от их гостиной до поляны в лесу, которым пользовались Мародеры во время трансформаций Люпина. Гермиона нашла их там, где и ожидала: он сидел на земле, опершись спиной на массивный дуб, устроив девочку у себя на коленях, и ничего не говорил, только поглаживал ее по волосам, пока она, все еще обвивавшая его, плакала ему в плечо. Гермиона не выходила под лунный свет, но была уверена, что Гарри знает о ее присутствии. На секунду он пристально посмотрел туда, где она стояла, словно заглянул в глаза, и поднял взор к звездному небу, а она почувствовала, как ее щеку благодарно погладила невидимая рука. Гермиона не знала, сколько времени это длилось, а потом он заговорил тихим завораживающим голосом:
- Это никогда не пройдет, Лин. Эта боль навсегда в тебе, но я обещаю, что однажды она притупится...
И Гермиона ушла, не желая подслушивать, как он изливает и делится своей болью, надеясь приглушить чужую.
Они вернулись обратно где-то еще через полчаса. В гостиной было много ожидающих и волнующихся студентов, а также их декан, которая, явно взволнованная и обеспокоенная душевным состоянием своей подопечной, появилась там еще до ухода Гермионы и как-то сразу успокоилась, узнав, что девочка сейчас с Гарри. Мерилин, все в том же положении, в каком он ее унес, уже спала, но теперь ее руки не сжимали его мантию мертвой хваткой, а расслабленно лежали на его плечах. Он попросил МакГонагалл открыть ему лестницу в женские спальни, чтобы уложить ребенка в постель, и Алисия, знавшая семью Стакс, пошла с ними, решив остаться при девочке ночью, хотя Гарри и предупредил, что в этом нет необходимости, поскольку Мерилин спокойно будет спать до утра. А еще сказал, вернее, велел ученикам не говорить с ней на эту тему. Его послушались, ему не возразила даже декан МакГонагалл, и никто не удивился, когда на следующее утро выяснилось, что, что бы ни говорил ей Гарри, помогло больше, чем их беспомощно-сочувствующее: «Соболезную твоей потере», «Все уладится», «Не плачь», «Успокойся», «Я очень сожалею».
Гарри не заметил, как она приблизилась, будучи слишком вовлечен в разговор с Невиллом и его идеей ввести в курс изучения АД лекарственные растения, доступные на любой поляне и способные оказать первую медицинскую помощь при различных видах боевых ранений. Пощечина была практически неизбежна, но, благодаря многолетним «упражнениям» с Дадли и квиддичу, боковое зрение и реакция у него всегда были отличными. Сначала он перехватил руку в считанных дюймах от своего лица и лишь потом посмотрел на ее обладательницу. Мариэтта Эджком, уже замахнувшаяся второй рукой, которую постигла участь первой. Так они замерли на несколько долгих мгновений – парень, держащий девушку за предплечья, которая смотрела на него, запрокинув голову, бешено сверкающими гневом и ненавистью глазами.
- Объяснишь? – нарушил тишину спокойный голос Поттера, отчетливо слышный в абсолютном вакууме, поглотившем Большой Зал.
- Ненавижу тебя!
- Не ты первая, не ты последняя.
- Это все твоя вина!
- В чем-то конкретно или по типу: «если грянет где-то гром, вините Поттера во всем»?
- Они объявили мне бойкот! Ты превратил меня в изгоя факультета!
- Ты приписываешь мне чужие заслуги. Я тут ни при чем, - он оттолкнул ее от себя, одновременно отпуская ее руки, и попытался направиться к своему столу, обходя ее , но Эджком преградила ему путь.
- Они решили, что я предала тебя, и отказались от меня! Все произошло из-за твоей обиды!
- Я не обижен на тебя. Ты для меня вообще не существуешь. Я могу всю оставшуюся жизнь избегать даже взгляда на тебя...
- Тогда скажи им это!
- ...но твои соседи по Дому не могут, - продолжил он, словно она его и не прерывала. – Они живут рядом с тобой, и бойкотируют они тебя не потому, что ты меня предала, а потому, что ты предала их. Их доверие, их веру, их дружбу. Была бы ты умнее, ты не вернулась бы сюда на этот год. Мерлин, это же так предсказуемо! Как им жить рядом с тобой, когда их секреты, переживания, любые малейшие и интимнейшие детали их жизни могут быть вынесены тобой на потеху публике?
- Я никогда подобного не сделаю!
- Ты уже это сделала.
- У тебя мания величия, Поттер, - выкрикнула она. – Ты не настолько важная персона!
- Я говорю не о себе, - покачал он головой, - я говорю об АД. Мы ведь не просто так сделали его тайной. Неужели ты до сих пор не поняла, насколько эти занятия были важны? Запомни на будущее, что нечто может быть важным ровно настолько, сколько значения этому придает каждый отдельно вовлеченный человек, и если для тебя одной это ничего не значит, то в тебе просто нет уважения и ко всем остальным. Ты легко предала огласке наш секрет, и теперь тебе остается только быть взрослой девочкой и смириться с неизбежными последствиями своих действий.
- Он прав – тебе не стоило возвращаться, - подала голос Падма, обернувшись на них со своего места за факультетским столом.
- А ты ошибаешься, если думаешь, что мы вынесли вопрос об игнорировании тебя на тайное голосование, - Энтони Голдстейн, встав, подошел к ним, и Мариэтта оказалась между ним и Гарри. – Это было независимое, самостоятельное решение каждого, просто так случилось, что оно совпало. И все потому, что это именно ты каждого из нас предала...
- Я не хотела ничего такого.
- ...ты опозорила наш факультет, насмеялась над нашей дружбой, заставила всех нас стыдиться знакомства с тобой. Мы все запятнаны твоим поступком, ведь это мы привели тебя, мы ручались за тебя, и только благодаря тебе весь факультет сейчас выглядит предателями, - к концу в его голосе отчетливо слышалось страдание.
- Энтони, - сочувственно произнес Невилл, - никто не собирается судить о факультете по одному человеку.
- И хватит заставлять нас повторять это снова и снова, – подхватил Гарри и, к его удовольствию, Голдстейн согласно кивнул:
- Хорошо, если не предателями, то доверчивыми идиотами. И, если честно, я не знаю, что из этого хуже, - он развернулся и ушел обратно за свой стол, не обращая внимания на готовую заплакать Мариэтту.
- Тебе лучше уехать отсюда и начать все с самого начала, - спокойно сказал ей Гарри. – Я очень надеюсь, что ты сможешь не наступить повторно на те же грабли, и на новом месте у тебя все сложится намного лучше.
- У меня все сложится и здесь! Главное, чтобы ты не лез!
- Здесь ты уже все окончательно испортила, а этим скандалом только посыпаешь землю солью.
- Потому, что ты им запретишь?
- Потому, что есть вещи, которые нельзя ни забыть, ни простить. А то, что ты выставила позор своего факультета на всеобщее обозрение и постоянное обсуждение, ничьих симпатий, кроме сплетников, тебе не принесет. Смирись со своей участью и продолжай жить дальше. Только постарайся, чтобы на этот раз вышло лучше, чем раньше. Возможно, для тебя еще есть шанс.
- Я никогда тебе не прощу! Я всегда буду тебя ненавидеть!
- Твое дело, - безразлично пожал он плечами. - Не нахожу в этом ничего принципиально нового для себя, - и вместе с Невиллом ушел к своему столу.
С минуту раскрасневшаяся от гнева и крика девушка подобно фурии прожигала его взглядом, надеясь убить его на месте, но, не достигнув желаемого результата и осознав наконец, в каком она виде и сколько глаз направленно на нее, выбежала из дверей Большого Зала. Больше в стенах Хогвартса Мариэтту Эджком никто никогда не видел.
Глава 7
Субботним утром за завтраком перед носом у Гарри возникла изящная, но ужасно назойливая бумажная птица, которая настойчиво не желала даваться в руки, предпочитая тыкаться ему в лицо, царапая кожу острыми пергаментными крыльями.
- Новая пылкая поклонница? – громко поинтересовался Шеймус, когда Гарри, потеряв всякое терпение, сжал жуткую птицу в кулак. Поттер не шикнул на него по обыкновению только потому, что необычное поведение бумажной посланницы уже и так привлекло любопытные взгляды со всего стола.
- Какая настойчивая, - присвистнул Дин, глядя, как из глубокого пореза на щеке стекает капля крови, - видимо, кто-то очень хочет с тобой сблизиться. Наверняка, непристойное предложение, - усмехнулся он.
- Повернись, Гарри, - схватила его за подбородок как всегда собранная Гермиона, быстро залечивая порезы и окидывая Большой Зал грозным взглядом.
Развернув все еще трепыхающуюся в его ладони записку, Гарри совсем не удивился, увидев мелкие каллиграфические строчки:
i «Поттер,
Я могу уделить тебе пару часов своего времени сегодня после ужина. И хотя присущая тебе гриффиндорская честность определенно потребует восполнения всех четырех пропущенных часов занятий, уверяю, ты этого не выдержишь за один прием. Поэтому не волнуйся: попадешь домой до комендантского часа». /i
Прямо на глазах стало проявляться продолжение:
i «P.S. скажи свой наседке, чтобы прекратила старательно изображать из себя василиска, а то скоро слизеринский стол вымрет от еле сдерживаемого хохота, наблюдая это жалкое зрелище. Все равно ей не вычислить, кто обидел ее обожаемого птенчика» /i
- Нев, одолжи перо на секунду, - попросил Гарри переписывающего конспект Лонгботтома и, получив его, написал в ответ лишь одно слово:
i «Павлин». /i
А потом поджег листок легким «Инсендио».
- Что ты ей ответил, Гарри? - ревниво спросила Джинни.
- Идиотка.
Джинни пару раз моргнула, поняла и рассмеялась высоким, несколько нервным смехом.
- Так я прав? Это непристойное предложение?
- Дин, джентльмены на эту тему не распространяются, - фыркнула Лаванда.
Гарри, пребывающий в своих мыслях, задумчиво кивнул.
- Ха! Я прав! Шей, с тебя сливочное пиво в первый Хогсмидский поход! – ликовал Дин.
- Эй, он ведь не подтвердил! – возмутился тот.
- Приятель, это же Гарри, он никогда не подтвердит! Лаванда права: он у нас джентльмен, прости Господи. Тут главное - умение читать по его лицу.
- Что вы опять затеяли? – вздохнул Гарри.
- У нас маленькое пари, - улыбнулся Дин.
- Опять? – в ужасе простонал Поттер, опуская голову на ладони и вспоминая прошлогодний кошмар с пари на его поцелуй с Чжоу Чанг.
- В этот раз от тебя ничего не зависит. Клянусь! – заверил его Дин.
- Сомневаюсь, - хмыкнула Парвати, Гарри пристально посмотрел на нее.
- Я из вас, как и обещал, душу вытрясу, если будете опять ко мне лезть и подсылать Колина за документальными свидетельствами.
- Гарри, нам вполне хватило прошлогоднего урока.
- Тогда в чем дело?
- Ну, - непривычно замялся Финниган, - после того как ты изменился за лето, мы сделали пару ставок...
- Как скоро на него начнут вешаться, - зло сказала Джинни. – Мерлин, разве может быть что-то отвратительнее, - сверкнула она глазами на мальчишек.
- По мне, куда отвратительнее, как они лезут к нему в штаны и вешаются гроздьями на шею, - прошипел Шеймус, заставив ее отшатнуться, – или присылают конфеты с приворотом по любому более-менее подходящему случаю.
- А мы, милая Джинни, лишь сторонние наблюдатели, делающие свои предположения о том, каких границ могут достичь низость и подлость прекрасной части рода человеческого, - философски закончил Дин.
- Я не могу сказать, что не люблю день Святого Валентина, - смущенно улыбнулся Невилл, разряжая атмосферу. – Ну, правда, только после того, как Гермиона проверит все присланные сласти.
- А меня он заставляет чувствовать себя почти ущербной, - подхватила Лаванда. – Мне не достается и сотой доли того, что присылают Гарри, и это при том, что я все-таки девушка, - притворно вздохнула она. – А получаю даже меньше внимания, чем Слизеринская Ледышка.
- Уверена, долго ты не страдаешь, учитывая, сколько шоколада нам приходится поглощать последующую неделю, - улыбнулась Гермиона.
- О да, я обожаю эндорфины, - мечтательно прикрыв глаза, сказала Парвати, которой Грейнджер сумела-таки растолковать про гормоны счастья.
- А что происходит на день Святого Валентина? – заерзала на месте какая-то первогодка, сгорая от любопытства.
Старшие загадочно переглянулись, широко улыбаясь.
- Сами увидите, - сказала им Парвати, - если будете хорошо себя вести.
- Проклятье, еще пять месяцев!
- Лин, не горюй, я куплю тебе большую плитку, - успокоил девочку Гарри. – А вы двое, - повернулся он к Дину и Симусу, - раз спорите на меня, то, как пострадавшая сторона, я требую с вас части выигрыша.
- Идет, - быстро согласились те в унисон, посчитав, что легко отделались.
Весь остаток завтрака прошел в смехе и улыбках. Когда через несколько минут Гарри, по-рыцарски подхватив сумку Гермионы, вместе с ней отправился в библиотеку, чтобы закончить последние приготовления к первой в этом году встрече АД, то он не мог не заметить, как за ним наблюдают зло прищуренные серые глаза со стороны слизеринского стола.
Драко был уверен, что Поттер все рассказал своим прихвостням. С чего еще им посмеиваться весь завтрак, поглядывая на их стол? Он не представлял себе, как тот сумел обойти условия контракта. А возможно, еще хуже – Золотой Мальчик мог выдумать какую-то историю и выставить в ней его таким болваном, что...
Малфой накручивал себя, снова и снова проигрывая в голове варианты, и при любом сценарии итог был одним. Он выглядел посмешищем для магглолюбцев, предателей крови и грязнокровок. Что может быть унизительнее? По крайней мере, сегодня ему представится уникальная возможность отомстить грифу за все. Это мысль позволила ему злобно усмехнуться.
К его невыразимому удивлению, Поттер не опоздал. Он появился в предложенном для их занятий зале, расположенном в глубине подземелий, минута в минуту и, после короткого приветствия, сразу перешел к делу.
- Какой будет система занятий?
- Потти, ты меня удивляешь, тебе известно, что такое план уроков?
- Если напряжешь свою память, то, возможно, вспомнишь, что в прошлом году мне пришлось какое-то время побыть кем-то вроде учителя.
Тон Гарри оставался спокойным, что раздражало Драко.
- О да, твоя жалкая Армия Дамблдора. Даже интересно, чему ты их смог научить.
- Чему посчитал полезным.
- Полезным для чего? Это ведь сборище неудачников, еще более ничтожное, если посмотреть, как отчаянно они уламывают тебя снова за них взяться после прошлогоднего провала. Скажи, Поттер, тебе что - больше делать нечего, кроме как нянчиться со всяким сбродом, непригодным ни для чего путного? Тебе, похоже, давно стоило найти кого-то, кто мог бы тебя просветить о полезности и никчемности некоторых людей, - не удержался Драко от намека.
- Ну, им было вполне по плечу сразиться с твоим отцом, - решил сбить с Малфоя спесь Гарри, который всегда ненавидел шовинистические замашки последнего. - Думаю, тебе будет приятно узнать, что он был повержен в поединке с Луной.
- Этим лупоглазым чучелом? Ты шутишь, - растерялся от неожиданности тот. – Она что, бросила заклинание ему в спину, пока он был занят? – взяв себя в руки, с прежним презрением и превосходством продолжал он. – И ты, честный гриффиндорец, готов назвать это победой?
- Я мог бы тебе возразить, что на войне и в смертельной схватке победа за тем, кто остался жив. И не важно, какими приемами он этого добился, - говоря, Гарри наблюдал, как губы Малфоя расплываются в коронной усмешке, и как мгновенно его лицо закаменело после того, как он закончил. - Но не в этом случае. Все было по правилам дуэльного Кодекса, Малфой: два соперника, две палочки, стойка лицом к лицу. Они обменивались заклятиями, пока Луна его не обезоружила и не связала.
- Только потому, что моему отцу хватило чести не использовать свои обширные знания на подростке...
- У твоего отца нет чести в том, что приказывал его обожаемый Лорд. Волдеморт, - Драко передернуло, - приказал ему принести нечто важное из Министерства и назначил его ответственным за исполнение задания, а за провал у него всего одно наказание – смерть. И я уже говорил тебе, как лично наблюдал, что твоему отцу приходилось делать, дабы на него не нарваться.
Малфой изумленно смотрел на него, онемевший на мгновение от силы убежденности в своей правоте, звучавшей в словах гриффиндорца. Сиюминутной ярости, как при первом упоминании о грехах его отца, не возникло - лишь отстраненное удивление: как спокойно Поттер говорит о зверствах и пытках, которым, как он утверждал, был свидетелем. Еще одно расхождение с вечно импульсивным типажом.
А второй волной чувств был привычный гнев. Как смеет это полукровное отродье грязнокровной шлюхи бросать тень на репутацию главы чистокровного рода! На самого Люциуса Малфоя, которого считали эталоном поведения потомственных магов! На объект почитания и поклонения даже в их среде!
Для самого Драко отец всегда был непререкаемым авторитетом, идеалом, до которого однажды он надеялся дотянуться. Он с самого детства старательно копировал его в каждой мелочи: от поступков и суждений, до привычек и предпочтений, а отец всячески поддерживал это его устремление. Ложась спать, по ночам он грезил, что, когда вырастет, ему будут также подобострастно кланяться, а он - взирать на окружающих свысока. Он отлично помнил день, когда отец впервые его похвалил. Это был грандиозный прием в честь его пятого дня рождения, когда впервые в Малфой-Мэнор были приглашены все потомки богатых аристократических семей его поколения. И весь день Драко старательно вздергивал подбородок и неторопливо растягивал слова, всячески указывая ровесникам на их место, в точности, как это делал Лорд Малфой. По окончании праздника отец сказал ему, что он оправдал надежды своей семьи при первом испытании и, возможно, сумеет вырасти достойным Малфоем. С тех пор все его поступки и устремления были направлены лишь на то, чтобы заставить своего идола им гордиться.
Кроме одного единственного раза, когда он заговорил с маленьким оборванцем в магазине мадам Малкин. Драко так стыдился этого, так боялся, что отец сумеет как-то об этом узнать. И, когда он услышал, что в поезде едет Гарри Поттер, безмерно радовался, поскольку был на сто процентов уверен, кем он окажется. Не могло быть простым совпадением, что в магическом мире появилось сразу два столь одаренных силой мальчишек, и если неизвестный маггловский оборванец Малфоям не чета, даже отец не будет возражать против дружбы с Поттером. Чтобы не опозорить род, для второй встречи с Мальчиком-Который-Выжил Драко подготовился со всем старанием и возник в его купе во всем величии, снисходя до того, чтобы предложить ему руку дружбы. И был совершенно сбит с толку: если в первую встречу в зеленых глазах мальчика светилось лишь смущенное недоумение, сейчас там горела брезгливая неприязнь. Он так и не понял - почему, но унижения на глазах нищего, как церковная мышь, Уизли так и не простил.
- Ты что-то говорил про систему занятий, Потти, - вздернув бровь и искривив губы в гримасе, не к месту спросил Драко, – думаю, так будет лучше всего.
Он не договорил фразу и до середины, когда внезапно выхватил палочку и атаковал Гарри невербальным темным заклинанием пятого уровня. Если бы Драко попал, Поттер оказался бы буквально разрезан пополам. Гарри уклонился, но ничем не ответил. Мысль о том, что Поттер снова не считает его достойным даже для равной схватки, заставила кровь окончательно вскипеть, и кровавый туман бешенства полностью заслонил рассудок Малфоя. Драко атаковал снова и снова, посылая в неуловимую цель заклинания и не размениваясь ни на что, кроме высшей темной магии последних двух степеней. В своем состоянии он не мог оценить, насколько его противник держится уверенно и грациозно, используя идеально просчитанные комбинации движений - быстрые и плавные отработанные до совершенства уходы с траектории движения лучей, непрекращающимся градом летящих в него.
Гарри спокойно отклонялся, даже не вытащив волшебной палочки из нарукавных ножен, позволяя слизеринцу выпустить пар, и думал, что даже если все их занятия сведутся к подобному, то и так в них будет определенный толк, особенно учитывая отсутствие квиддича и, следовательно, замкнутых на него бладжеров. Он внимательно следил за Малфоем и легко подметил тот момент, когда заклинания начали ослабевать. Гарри внутренне подобрался, предполагая, что скоро ему следует ожидать сюрприз, и не ошибся.
Драко чувствовал, что выдыхается, но отступать от своего первоначального плана не собирался. Момент был весьма удачным: заклинание выйдет сравнительно слабым - все же он не собирался убивать потенциального спасителя их мира, особенно теперь, когда Малфоям пришлось встать под его знамена. Но Поттер все равно должен получить как следует, чтобы удовлетворить месть Драко за все те годы, что он оказывался вторым. Побежденным во всем: от квиддича до словесных перепалок. Малфой старательно выписал палочкой длинную вязь и позволил себе ухмылку, глядя, как неотразимая комбинация чар устремилась к цели, а в следующую секунду его глаза увеличились от изумления. Поттер словно ждал этого момента и, как на первом уроке ЗоТС, каким-то непонятным образом сразу определив неотразимую направленность заклинания, столбом застыл на месте. Прервав свои обезьяньи прыжки, от которых уже порядком рябило в глазах, противник Драко наконец выхватил палочку, которая так быстро возникла в его руке, словно материализовалась из воздуха. Еще через миг из нее пролилось мерцающее радужное сияние, которое сформировалось в ровный овал щита перед Поттером. Не веря своим глазам, Драко наблюдал, как луч касается его поверхности и, срикошетив, направляется к нему. Он даже не успел испугаться, как заклинание врезалось в него и с силой откинуло к стене.
Тяжело вздохнув, Гарри подошел к поверженному Малфою, критичным взором осматривая полученные повреждения. Костелом раздробил правую ключицу и задел по ходу еще пару ребер. Режущее по касательной прошило левый бок, но, тем не менее, тройное лезвие весьма ощутимо разворотило тело. Ударное откинуло, приложив Драко о стену с достаточной силой для того, чтобы он потерял сознание и заработал несколько обильно кровоточащих порезов, а также сотрясение мозга. Плохо. Хотя и альтернатива попасть под заклинание самому прельщала мало, даже с учетом всех приписываемых Поттеру суицидальных качеств. Гарри надеялся, что поглощающий щит сможет забрать больше энергии, жаль, Драко, как всегда, поспешил, черт его дери, импульсивный, как все Блэки - и как только Люциус с этим мирится?
Кажется, на некоторое время он потерял сознание, поскольку, когда открыл глаза, увидел сидевшего перед ним на корточках Поттера, с интересом склонившего голову и внимательно разглядывающего его.
- Значит, именно так ты видишь наши занятия? – спросил Гарри. – Если честно, я рассчитывал на другое.
- Я тоже... это ты должен... был валяться у... стены, - прохрипел Драко в ответ. – Научило бы тебя... не трепаться.
- Мир не вертится вокруг тебя, Малфой. Я никому ничего не говорил, поверь, у нас достаточно поводов посмеяться без привлечения твоей персоны.
Драко невразумительно фыркнул.
- Как ты... неотразимое...
- Не всегда то, что видишь перед глазами, является истиной. Ты надеялся на легкую добычу и пострадал за это. Я не так безобиден, как ты надеялся, и теперь все зависит от тебя. Наши занятия могут быть попытками прикончить друг друга или способом научиться чему-то новому и помочь улучшить наши дуэльные навыки. Ну, или хотя бы поддерживать их на уровне. Выбор за тобой, - Поттер поднялся и направился к двери.
- Ты мне не... поможешь? – удивленно воскликнул Драко.
- Не в этот раз, - отрицательно покачал тот головой.
- И куда делось... всем известное гриффин... дорское благородство? – губы скривились в привычной презрительной гримасе, скрывая боль.
- Это и есть мое благородство. Я даю тебе возможность впервые в жизни самостоятельно выбраться из угла, в который ты себя загнал. Без имени твоего отца, без влияния и богатства Малфоев, - Гарри отвел взгляд и взялся за ручку двери. - Я очень надеюсь, что хотя бы это сумеет тебя чему-то научить и заставит, наконец, повзрослеть.
А потом он ушел. Дверь захлопнулась, и наступила тишина. Драко ошеломленно моргнул. Он действительно был один: истекающий кровью в глубине подземелий. И никто не знает, где его искать, поскольку он солгал, что зал был предложен профессором Снейпом. На самом деле он был его собственным достижением, его открытием в единственную ночную вылазку по Хогвартсу в исследовательских целях на третьем курсе, когда он узнал, что Поттер шатается по замку постоянно. В результате этой ночной прогулки он был пойман крестным, отруган, наказан и, что самое худшее, навещен отцом. Привести сюда Поттера было ребяческим хвастовством, пусть даже тот не узнает правды. Этот зал повторно должен был стать местом его торжества, а вместо этого превратилось в смертельную ловушку.
Малфой отстраненно подсчитывал, сколько времени пройдет, прежде чем его хватятся, а потом найдут.
Соседи по спальне не обратят внимания на его отсутствие в постели после отбоя, подумав, что он проводит ночь где-то с кем-то, как это уже бывало. Узнай об этом Пэнси, она начала бы искать его моментально хотя бы для того, чтобы высказать все свое недовольство, но она не узнает до утра. Вот когда он не появится на завтраке, они наконец заволнуются, однако сначала попробуют искать сами, чтобы сберечь от гнева Снейпа, и только когда все их поиски ни к чему не приведут, сообщат декану. Северус, конечно, догадается, куда он мог уйти в тайне от всех, но даже ради крестника не перешагнет через свою неприязнь к гриффиндорцу и не пойдет сразу к нему. Возможно, к директору. Но, поскольку ни один из призраков и портретов не видел их, входившими в эту часть подземелий, вряд ли поступок Северуса к чему-то приведет. Разумеется, директор сам догадается спросить Поттера и, возможно, даже в присутствии Снейпа, но упертый гриффиндорец просто из принципа ничего им не скажет, как бы ни увещевал директор и как бы ни бушевал декан. Поттер вообще уже давным-давно плевать хотел на все кривляния слизеринского декана. И что он там нес перед уходом? «В этом и есть мое благородство». Дикость какая: оставить человека на смерть – это теперь у них благородство? Совсем уже спятили грифы в своем гнезде. И куда кукушка МакГонагалл смотрит?
Ладно, в итоге, отчаявшись, Северус либо сделает это и через силу попросит у Поттера помощи (да он скорее сдохнет), либо вызовет родителей. Драко передернуло. Отец ничего с Поттером тоже не сделает. Поттер на него плевать хотел с еще более высокого дерева, чем на Снейпа. Запугать Министерством?.. не вариант - связи отца там пошатнулись, а Поттер снова Герой, спасший пророчество. Аврорат? Не сдержавшись, Малфой совсем неаристократически фыркнул. Любимчик Грюма. Подумав о матери, Драко поежился. И мысли не хотелось допускать, что прекрасной гордой леди Малфой придется унизиться перед гребаным Поттером.
Этого ты и хотел, верно, Потти? Этого добивался? Посмотреть, сможет ли он что-то сделать, а если нет - полюбоваться на унижения всех близких ему людей? О да, это просто отличная месть! За все детские глупости отплатить такой грандиозной подлостью. А главное - как по-гриффиндорски! Но Драко ему еще покажет! Он докажет! И он будет смеяться в вытянувшееся лицо Поттера, когда тот увидит его за завтраком во всем привычном величии!
Злость придала достаточно сил, чтобы, преодолевая слабость, опереться непострадавшей рукой о стену и подняться, пусть и не с первой попытки. Его сразу зашатало, в голове помутилось, к горлу подкатила тошнота. Так всегда бывает?
Он не в первый раз пострадал на учебной дуэли. Отец нанимал самых строгих учителей, чтобы достойно воспитать единственного наследника рода, но при любой маломальской ране к нему сразу подскакивал домашний колдомедик и приводил в порядок. Его учили быть лучшим, а значит, не получать ранений. «Любая царапина, доставшаяся в схватке – это наглядное доказательство твоей слабости», - повторял ему отец. И он научился. Он выстаивал изнурительные тренировки с учителями и проверочные бои с отцом или крестным без единой царапины, превращая их в соревнования хитрости, и хотя из-за отсутствия столь богатого опыта, как у них двоих, раз за разом проигрывал, Драко удосуживался неоднократной похвалы обоих. Единственное поприще, на котором он преуспел. В квиддиче всегда был Поттер, в успеваемости - грязнокровка. В боях он был лучшим! Тайное знание, наполняющее его гордостью и превосходством, когда в конце каждого года Поттер валялся в больничном крыле, а все прыгали вокруг, восхваляя очередной подвиг Золотого Мальчика, израненного и полумертвого. Слабого.
Рука опять соскользнула со стены коридора, и Малфой снова едва удержался на ногах лишь воспоминанием о том, как уже дважды падал и какого труда стоило снова встать и идти дальше, не говоря уже о боли. Вжавшись лопатками в стену, он судорожно хватал воздух, пережидая прокатывающиеся по телу спазмы боли, вызванные спотыканием. Почему отец зовет это слабостью? Из последних сил превозмогая себя идти вперед, хотя все, чего тебе хочется в этот момент – это лечь и сдохнуть тихо где-то под забором. Хочется поддаться слабости. Элементарная логика: если это слабость, то противоположность - сила. Внезапно его прошиб холодный пот при мысли, что если ему так плохо после одного неудавшегося заклинания, то каково было Поттеру после василиска, сотни дементоров, а главное - Тремудрого Турнира и Министерства. Какая же в нем сила, если он умудряется из раза в раз не только выживать, но и дотаскивать то, что от него остается, туда, где он сможет получить помощь? Неужели отец и Северус этого не видят? Они оба всегда уважали силу, они учили этому его, так как же они могут презирать Поттера?
Логика всегда была его сильным местом, и вывод, вытекающий из всех его полубредовых выкладок, набатом ударил в голову, мгновенно проясняя разум. Он потрясенно выпрямился, теряя сцепку со стеной, и через мгновение рухнул на пол, краем уплывающего сознания понимая, что находится в паре шагов от входа в комнату отдыха Слизерина, но в голове, заслоняя все, звенела единственная, отчасти богохульная для него мысль: ОТЕЦ НЕ ПРАВ!
Выйдя из импровизированного дуэльного зала, Гарри не колебался ни минуты. Он понимал необходимость своего поступка и максимально подстраховался, хотя сила заклинания все же оказалась больше расчетной. Сидя на корточках перед Малфоем, он успел проинспектировать его раны и ничего смертельно опасного не обнаружил, а единственную реальную угрозу незаметно для слизеринца пресек малоизвестным невербальным заклинанием, существенно приостанавливающим кровопотерю, но не прекращающим кровотечение полностью. Он усмехнулся про себя, подумав, что старину Тома хватил бы удар, узнай он, как Гарри использует знания, полученные от него на еженощных сеансах кошмаров.
Сейчас же необходимо было добраться без приключений до спальни и проследить по карте Мародеров, чтобы Малфой добрался до гостиной. На крайний случай у него есть мантия-невидимка и набор целебных зелий, правда, о таком развитии событий, как и самостоятельном создании подходящей ситуации, думать хотелось меньше всего - уж слишком напоминало действия известного ему манипулятора. Превращаться в паука, опутывающего людей своей паутиной и создающего из них марионеток, ни при каком варианте развития событий не считалось допустимым или возможным. Ситуация с Драко сложилась сама собой, и у гриффиндорца было достаточно веры в его интеллект, чтобы рассчитывать на понимание с первого раза. Принятие – это займет еще какое-то время. Старик, сам того не зная, существенно облегчил дело. Вероятно, впервые за всю свою долгую жизнь.
Словно в ответ на его мысли, директор материализовался за следующим же поворотом.
- Гарри, мой мальчик, а я как раз хотел попросить Минерву передать тебе приглашение ко мне на чай, - доброжелательно улыбаясь, он похлопал Гарри по плечу. - Надеюсь, у тебя сейчас найдется время?
- Разумеется, директор, - понимая, что чай - всего лишь предлог, ответил Гарри.
- И конечно, я не буду тебя ругать за столь поздние прогулки по коридорам, - хитро блеснул тот глазами.
- Спасибо, - оказалось, что выдать вымученную улыбку за обычную совсем несложно.
Они молча прошли до горгульи, сопровождаемые любопытными взглядами портретов. Войдя в кабинет, Дамблдор сразу устроился за столом и указал Гарри на кресло напротив.
- Ты не слишком разговорчив сегодня, мой мальчик, - с долей подозрения заметил он.
- Я очень устал.
- О, - понимающе протянул директор с блеском в глазах, - я так понимаю, сейчас у тебя было очередное дополнительное занятие с юным Малфоем?
Зная принцип действия контракта и не слишком волнуясь о последствиях своего притворства, Гарри приоткрыл рот, словно хотел что-то сказать, поперхнулся и прокашлял еще минут пять.
- Не думаю, что я могу вам рассказать, - в конце концов, прохрипел он.
Фоукс, выросший до своего обычного размера, слетел к нему на колени и пропел успокаивающую трель, несколько умерив усталость и напряжение Гарри и одновременно лишая его возможности принять чашку чая из рук директора. Гарри благодарно погладил перья феникса.
- Ты мешаешь Гарри выпить чай, Фоукс, - укоризненно произнес Дамблдор.
- Не страшно, профессор, я по нему соскучился.
- Он тоже к тебе питает необъяснимую тягу, помнится, я тебе уже говорил, что Фоукс мало кого соглашается лечить, - директор нежно улыбнулся, глядя на птицу и мальчика, привычно подавляя злость на то, что его феникс так ни разу и не лечил. Сначала он даже думал, что конкретно Фоукс не способен на целительство, ему говорили, что такие случаи в истории бывали. Но потом он узнал, что мальчишку Поттера он все же вылечил, и не абы от чего, а от сильнейшего магического яда. Хотя в тот момент это было Альбусу лишь на руку, и если бы он сумел заставить строптивую птицу плакать над ним и усиливать слезами его магическую мощь, все сложилось бы просто великолепно. Факт, что птица, со времен основателей переходившая во владение текущего директора школы и со всеми полномочиями передающаяся следующему, не лечила никого ни при каких обстоятельствах и сделала единственное исключение из правил ради Поттера, вызвал опасения Дамблдора и лишь слегка подкорректировал его первоначальные планы.
- К тому же я собираюсь прямо в постель, - в подтверждение Гарри душераздирающе зевнул. – Извините, просто первая неделя учебы для меня всегда ад кромешный. Ведь ничего не случилось? – резко выпрямился он, испытующе смотря на директора.
- Все в порядке, - улыбнулся тот, радуясь, что реакции парня предсказуемы, как всегда, и грустно продолжил, - насколько это возможно в данном случае - сам понимаешь: положение в стране очень тяжелое.
- Мне очень жаль, - виновато потупился Гарри, всем своим видом выражая отчаянное раскаяние.
- Ну, что ты, мой мальчик, никто и не ожидает, что вчерашний пятикурсник сумеет прекратить войну одной отчаянной схваткой, - с доброй улыбкой сказал директор, хотя что-то в его голосе намекало, что именно этого все ждали от не оправдавшего их надежд Поттера.
- Да, наверно, - задумчиво глядя куда-то в окно, подыграл Гарри. – Но ведь если бы не я, он вообще не смог бы воскреснуть. Я должен был быть сильнее! Должен был как-то помешать ему на кладбище! Тогда Седрик был бы жив, - нотка грусти и снова самозабвенная игра в самобичевание. – Все происходящее - только моя вина, ведь это моя кровь течет в его жилах. Я приношу сплошные несчастья. Если бы я умер, всем было бы только лучше. Родители были бы живы, и Седрик, и Сириус, а Ремус бы не ненавидел меня. Но он прав - я ни на что не годен, я все делаю только хуже, даже не способен исполнить чертово пророчество. Только и могу, что наблюдать, как страдают дорогие мне люди, - он посмотрел прямо в голубые глаза директора, слушавшего его монолог с внешним сочувствием, но внутренним удовлетворением. – Вы всегда так были ко мне добры. Я считаю вас своим родным дедом, – скромно опустить взгляд на мгновение и сразу вскинуть обратно уже обеспокоенным почти до ужаса. - Я с ума схожу от мысли, что моя невезучесть может сделать с вами?
Желаемый результат был достигнут, и Гарри позволил себе мысленно ухмыльнуться, наблюдая, как поперхнувшийся от его слов директор практически захлебывается чаем. Мелочь, конечно, а приятно.
- Тебе не стоит переживать за меня, Гарри, – «Надо отдать должное старику, он быстро пришел в себя». – Я, несмотря на свои почтенные годы, еще вполне способен постоять за себя, - «Только годы у вас и почтенные». – Но меня очень беспокоит, как на тебя влияют события твоей жизни. Ты должен понимать, что все битвы выиграть просто невозможно. Это и есть – война. Жертвы в ней неизбежны, - «Особенно если смерти их буквально преподносят на блюдечке с голубой каемочкой». – Нам же просто остается постараться и сделать все, что в наших силах. Ты уже многое сделал, мой мальчик, и многим пожертвовал, но тебя ожидает гораздо большее, - «Это обещание? Чего именно? Хотя, зная вас, глубоко презираемый, скорее всего, и того и другого».
Они помолчали, думая каждый о своем. Директор - о том, что летнее отсутствие в нужной среде вроде не очень изменило его игрушку, хотя отказ Гарри от квиддича был неожиданным и смешал карты. (Дамблдор сейчас как раз собирался исправить эту ошибку.) А еще – о том, что последить более пристально за мальчишкой какое-то время все же стоит. Гарри же размышлял о том, как сильно его воротит от директорского притворства и вранья.
- Вообще-то, мой мальчик, я позвал тебя по более приятному для тебя поводу. Во всяком случае, я надеюсь на это.
- Какому?
- Поправь меня, если я ошибаюсь, но не хочется ли тебе снова начать занятия с Армией Дамблдора? В прошлом году они приносили тебе немало удовольствия и, думаю, практика в заклинаниях вам всем также не повредит.
- Но на Армию наложен Министерский запрет. Мне не хотелось бы доставлять вам неприятностей с чиновниками, сэр.
- Всегда есть способ слегка обойти правила, к тому же несправедливые. Например, если никто об этом не узнает, - Дамблдор многозначительно посмотрел на юношу, подтверждая свою осведомленность в их ближайших планах. - Но можно все устроить несколько проще: никто ведь не запрещал группы по дополнительному изучению предметов для помощи в домашних занятиях и участия в каких-нибудь проектах. И мы совершенно не покривим истиной, представив ваши занятия подобным образом. Правда, боюсь, что Армия Дамблдора должна окончательно исчезнуть, хотя, поверь, Гарри, я оценил твой жест.
- Я понимаю, сэр. Спасибо, - радостно улыбнулся Поттер.
- Тогда не смею больше тебя задерживать, я вижу, как сильно ты в действительности устал. Тебе стоит себя поберечь, мой мальчик.
«Кто еще, если не я сам», - подумал Гарри, покидая ненавистный с некоторых пор кабинет.
- Кто ж его так?
- Драко, Мерлин, очнись!
- Мисс Паркинсон, или вы немедленно прекратите истерику, или выметайтесь из моего кабинета!
- Да, сэр, - судорожные всхлипы подавляемых рыданий.
Ловкие руки зельевара проворно скользили по израненному телу, распростертому на его рабочем столе. Кровь пачкала непроверенные свитки сочинений, стекала по боковой стенке и, набухая в тяжелые капли, скапливалась в лужицу на полу. Профессор Снейп не обращал на это ни малейшего внимания, полностью сосредоточившись на пациенте. Любимом крестнике, почти сыне. Длинные, бледные пальцы неустанно двигались, то выправляя, собирая воедино раздробленные части костей и ребер, то поднося к губам пузырьки зелий и массируя горло, заставляя бессознательного юношу их проглотить. Сейчас, как никогда в жизни, он был благодарен своей холодной эмоциональности - странному свойству своей натуры, которое неоднократно помогало ему выживать всю карьеру двойного шпиона. В стрессовых ситуациях сознание Северуса словно делилось пополам, и в то время, как одна часть билась в агонии происходящего, вторая четко и выверенно действовала с максимально возможным результатом. И только потом, когда все заканчивалось, наступало время переживать для первой половины. Как правило, в полном одиночестве, подальше от людских глаз и в компании большого количества маггловского выдержанного коньяка. А потому об этой странности Снейпа никто не знал, как и о пристрастии к маггловскому алкоголю. Для всех остальных он был безэмоциональной сволочью, ввиду чего неоднократно вызывал нарекания окружающих.
Так было и сейчас. Он лечил, рычал на столпившихся сокурсников Малфоя, а запертая на время часть сознания с того момента, как четыре парня и три девчонки втащили к нему в кабинет окровавленное нечто, не переставая, вопила: «Только не Драко... это убьет Нарциссу... только не Драко!». Ведь это не синяк, и не ссадина, с которыми малфоевское неугомонное чудо постоянно таскалось к нему с малолетства и приучило еще с первого курса к этому же всю остальную часть своих приближенных. Это серьезно, возможно, смертельно. А он не хочет быть тем, у кого на руках такое произойдет. Ему и так достаточно кошмаров на всю оставшуюся жизнь.
Драко медленно выплывал из беспамятства. Ощущения возвращались к нему постепенно, отдельными нитями вплетаясь в полотно действительности: оцепенение тела, холод подземелий, нервный шум голосов, обеспокоенное ворчание Северуса... и влага на его лице. Слезы. Не его. Он моргнул, фокусируя взгляд на склоненном лице Дафны. Еще одна слезинка упала ему на щеку. Рядом с ней Пэнси, осторожно ласкающая пряди его волос. Парни толкутся рядом, не зная, куда себя деть. По обыкновению сдержанная Милисент обнимает их обеих за плечи, и именно она замечает перемены в его состоянии:
- Он очнулся, профессор.
Снейп поднимает сосредоточенный взгляд от его плеча, и краем глаза Драко улавливает, что у декана руки перепачканы в крови. Его крови. Видимо, он вправляет выбитую ключицу.
- Ты можешь объяснить, какого боггарта с тобой случилось? – рявкает Снейп.
Да, мягкость с людьми, даже полумертвыми - не в характере его крестного. Может, Поттер не так уж и не прав, ненавидя его, стоит признать, у него на это есть немало оснований. Драко удивился самому себе - как, оказывается, просто: признав возможную правоту Поттера в одном, сразу перестать судить об остальном непредвзято.
- Как же сильно ты ошибаешься, крестный, - выдохнул он, погружаясь в целебный сон.
Снейп разогнал студентов по комнатам. Драко переместился в его спальню и к утру будет в полном порядке. А самый грозный профессор Хогвартса практически летел по коридорам, так что мантия не просто эффектно взвивалась, а почти развевалась за его спиной парусом. Он не мог оставить этого безнаказанно, он знал, был уверен, что правильно понял намек младшего Малфоя в коротком промежутке проясненного сознания. Он не простит этому самодовольному выскочке увечья Драко, только не тогда, когда они с Люциусом совершили немыслимое, чтобы уберечь их мальчика от опасностей. Они не для того отмазывали его от службы у Темного Лорда, чтобы какой-то недоучка мог калечить их мальчика и так же, как Волдеморт, играться с его жизнью. Он мог простить Поттеру и скрыть от Люциуса синяки и ссадины после их обычных потасовок, в конце концов, и сам Драко не оставался в долгу. Но сейчас он был уверен, что Поттер абсолютно цел и невредим, ведь иначе его бы давным-давно вызвали в Больничное Крыло, чтобы лечить «магическую знаменитость». Сопляк с каждым пустяком лезет к Помфри, лишь бы привлечь к себе внимание, и такого случая точно не упустил бы, ведь это такой шанс испортить Драко жизнь. Именно поэтому Северус настоял на контракте, но не ожидал такого результата. Драко прав: он ошибся, и за его ошибку сейчас расплачивается крестник, который никогда не отличался превосходным здоровьем. Сколько споров у них было с Люциусом, когда тот гонял болезненного ребенка до седьмого пота, стремясь вылепить идеального Малфоя. Сколько бессонных ночей провел Снейп у его кровати, пока ребенок метался в горячечном бреду. Однажды Нарцисса даже заметила ему, что ее сын все еще жив лишь благодаря его искусству, и Люциус с ней согласился, сказав, что лучшего крестного для наследника и желать нельзя, учитывая довлеющий над их фамилией рок, который, казалось, стремился стереть Малфоев с лица земли. Уже много поколений у них не рождалось больше одного ребенка, и с каждым поколением дети были все более болезненными. Драко наконец сумел перейти критическую черту: его здоровье стабилизировалось до абсолюта, а от остального его уберегут отец и крестный. И будь проклят Снейп, если позволит кому-то послать все их старания к дьяволу!
- Поттер! – заорал он, ворвавшись в комнату отдыха Гриффиндора.
В гостиной было всего с десяток студентов, которые сразу обернулись к декану Слизерина, но он не удивился, увидев, что встать лицом к лицу с его праведным гневом решилась только лохматая личная стерва «гриффиндорской драгоценности». Видимо, поттеровский идиотизм заразен, если «самая умная ведьма Хогвартса» настолько поглупела.
- Гарри спит, - спокойно ответила она.
- Я требую, чтобы он немедленно спустился вниз!
- Уверена, это вполне может подождать до завтра, - бесстрашно глядя ему в глаза, заявила наглая девчонка, едва сдерживаясь от желания усмехнуться. «Знали бы вы, профессор, на кого в такие моменты похож Гарри, - думала она, - ваша ярость и в подметки его свирепости не годится». – Сегодня он уже был у директора...
- Мне плевать, где был ваш чертов Поттер, - прервал он ее, заметив, что на его вопли стали выползать из комнат любопытные студенты. – Если вы помните, я все еще ваш преподаватель. И если я требую Поттера, вы обязаны расшибиться в лепешку, но доставить его сюда!
- Что за тролль разорался среди ночи!
Снейп стрельнул уничижительным взглядом в сторону голоса и успел увидеть, как рыжий всклокоченный тип, побледневший до такой степени, что веснушки чернильными пятнами выделялись на отвратительном лице младшего из Уизли, поспешил трусливо скрыться в спальне. И поскольку он смотрел на дверь спальни шестого курса, он увидел, как, на ходу натягивая футболку, оттуда появился ненавистный Поттер. До того как ткань скрыла обнаженную кожу, профессор успел убедиться, что видимых следов недавнего поединка с его крестником нет, что, зная о прекрасных дуэльных навыках последнего, лишь подтверждало его уверенность в нечестной борьбе.
- Мистер Поттер, счастлив сообщить о вашем исключении.
- На каком основании? – вежливо спросил тот, спускаясь по ступенькам и занимая место Грейнджер перед ним, ненавязчивым жестом переместив ее себе за спину.
- По-видимому, нападение на студента не является для вас достаточным основанием. Как и причинение тяжелых телесных повреждений.
- На меня поступила жалоба? – все тот же вежливый интерес, который до невозможности злил зельевара.
- В этом нет необходимости. Поскольку я точно знаю, что произошедшее с мистером Малфоем - полностью ваша вина. Или вам достанет дерзости отрицать это?
- Боюсь, я ничего не могу сообщить вам по этому поводу, - с намеком произнес Поттер.
- И ты думаешь, тебя это спасет? Напыщенный болван! Играющий жизнями, как и твой сволочной отец с друзьями. Тебя это приведет в могилу, как и их! Как и твою паршивую шавку! - взбесился Снейп, осознавая свою беспомощность.
Он хотел продолжить в том же духе. Глядя в непроницаемое лицо перед собой, он хотел продолжать орать на нахала, брызжа слюной, дожидаясь, пока тот предсказуемо не выйдет из себя, и Снейп сможет вволю отыграться на сопляке за сегодняшнее волнение. Но вместо этого поперхнулся заготовленной тирадой, внезапно осознав движение. Студенты - кто поднялся с диванов и кресел при его появлении и кто сбежался в комнату на его крик - в едином порыве шагнули к ним, застывшим посреди гостиной. Он всегда хорошо умел читать по лицам и видел, что сейчас они все были готовы его растерзать. За это отродье, за никчемного щенка, едва не убившего сегодня их ровесника. Северус был неимоверно удивлен, ведь Поттер не мог ничего им рассказать, и тем не менее, они намерены тотчас же кинуться на профессора за него, для него. Без объяснений, без приказов, без единого взгляда и жеста. Поттер все так же стоял перед ним, не пошевелившись ни на дюйм, но словно увеличившись в размерах. Впервые показавшись ему в роли не мальчика, а мужа, и, надо признать, весьма впечатляющего. Снейпу внезапно показалось, что он оказался в пещере, полной львов, где вожак подавляет его волю, чтобы дать прайду право бескровной расправы над ним.
- Вам лучше уйти, профессор, - полускрытая Поттером Грейнджер все же сумела сохранить суровый вид, сложив руки на груди и смотря на него зло сощуренными глазами.
- Я сам решу, что мне стоит делать, а что нет! – рявкнул он на нее, прожигая взглядом.
Безрезультатно.
- Вам стоило помнить, что клинок - вещь обоюдоострая, - все та же спокойная многозначительность в голосе, а через секунду перед глазами все еще разъяренного профессора Снейпа оказалась только удаляющаяся спина Поттера.
Атмосфера мгновенно разрядилась, остальные заметно расслабились и последовали его примеру. Скоро мрачный профессор зельеделия остался в гриффиндорской комнате отдыха в полном одиночестве, крайне нелепо смотрясь в ее солнечном интерьере. Ему не оставалось ничего иного, кроме как тихо покинуть логово льва, радуясь, что ему повезло и он не стал тому ужином.
Глава 8
Выручай-Комната, заказанная Гермионой для первой встречи их тайного общества, предстала в виде поляны под звездным небом и большим костром, сложенным посередине, вокруг которого для удобства было раскидано множество подушек. Принесенные услужливым Добби картошка и яйца были засыпаны золой, а пакеты с зефиром вместе с прутиками через равные промежутки лежали рядом с камнями, ограждающими костровище. Дерево, пожираемое огнем, приятно потрескивало, и этот звук помогал расслабиться девушке, растянувшейся прямо на траве.
Гермиона пришла сюда раньше всех по нескольким причинам. Первая и самая очевидная - подготовка места встречи. Конечно, эту обязанность можно было возложить на кого угодно, но, во-первых, она одна из организаторов этой инициативы, а во-вторых, другого из доступных на данный момент организаторов не хватит на большее, чем подобие зала в заведении мадам Розмерты - уж слишком убогое у него воображение. Вторая причина: ей хотелось сделать нечто необычное и интересное. К тому же она помнила, как однажды Гарри упоминал, что хотел бы когда-нибудь побывать в кемпинге. А главное - ей нужно было спокойное уединенное место, чтобы рассортировать и разложить по полочкам новые знания. Не ее собственные, но и не совсем чужие. Заимствованные, но данные с охотой и навсегда.
К счастью, вовремя возникшая идея обеспечила ей прекрасное обоснование постоянному отсутствию в факультетских покоях, и она смогла без помех подобрать все необходимое для обмена знаниями, хотя сам процесс занял больше времени, чем они предполагали. Со своей частью она справилась легко и без проблем, но обратная связь была слишком перенасыщена информацией. Поток знаний оказался настолько силен, что, хотя Гарри и старался его максимально систематизировать, перегрузка ее сознания создавала полнейшую неразбериху. Она попыталась скрыть, что знания не абсорбируются, но, естественно, ее жалкие попытки не смогли его обмануть, и как только проницательный взгляд Гарри уловил мельчайшие изменения в ее обычном поведении, он поймал ее в темном уголке и впился в ее глаза, сканируя и проникая, сминая слои маскировочных заклинаний, словно папиросную бумагу. На следующем же сеансе он взял контроль в свои руки и, не взирая на ее отчаянное сопротивление, которое отмел как назойливую муху, быстро восстановил эмпатийную составляющую их связи, при этом тщательно экранируя все остальное. Гермиона не получила с тех пор ни крошки информации, а ведь она точно знала, что у Гарри осталось еще очень много знаний, не говоря о событийной части, которую она не успела просмотреть даже мельком, и мучилась от этого. Но, с другой стороны, она была счастлива окончанию мигрени и боли в глазах с прогрессирующим ухудшением зрения из-за точечных кровоизлияний.
Главное - она снова его чувствовала. Она и не подозревала, насколько ей стало необходимым постоянное ощущение Гарри, пока не лишилась его одним страшным утром в конце июня. Словно правше ампутировали рабочую руку. С того дня все ее естество стянуло в тугой напряженный узел, она жила в постоянном страхе, а потому ей не составило ни малейшего труда обмануть допрашивавших ее авроров и орденцев с профессорами, ведь она и на самом деле была в состоянии паники. А теперь ее наконец-то отпустило. Именно теперь, а не после встречи на вокзале или ежеутреннего ритуала, когда она раньше всех вылетала из спальни, чтобы убедиться, что это не сон, и Гарри по-настоящему рядом - всего через несколько стен. Сейчас между ними снова была туго натянутая нить, слегка дотронувшись до которой, она могла узнать, где он и в каком настроении. И впервые ее не волновало, что им так и не удалось наладить ментальную связь. В свете последних событий, того, что уже у них есть, более чем достаточно. К тому же учитывая, сколько времени они проводили в мозгах друг у друга, насколько досконально успели изучить образ мышления, плюс эмпатия - все вместе помогло им научиться легко предугадывать реакции и поступки. Чем не телепатия?
Опять не удержавшись, Гермиона проверила состояние Гарри. Он был не близко, но был спокоен. Вероятно, его уже до чертиков достало, что она проверяет его каждую свободную минуту, и только врожденная вежливость не позволяет ему потребовать от нее это прекратить. В этом весь Гарри: он будет терпеть бесконечно, если ей это приносит облегчение. Какая все же жалость, что она не может посещать его так же незаметно, как он ее. Гермиона перетрясла все доступные ей сведения по теме ментальной связи, но так и не нашла разгадку и волей-неволей удовлетворилась мыслью, что Гарри и здесь уникум, как и во всем остальном. Она нежно улыбнулась, вспомнив его смущение, когда оказалось, что она для него навеки открытая книга, даже не представляющая, что ее в данный момент читают. И элегантность решения, в результате которого каждый раз, прежде чем Гарри объявлялся в ее голове, до нее доносилось нечто, похожее на деликатное покашливание, призывающее спрятать все, не предназначенное для его глаз. Гермиона была готова ручаться своей жизнью, что Гарри ни разу не изменил этому навязанному самому себе правилу, и признавала, что сама противостоять подобному искушению вряд ли бы сумела. И это все только из-за его собственных понятий о чести. Ее вообще всегда удивляло его благородство, проявляющееся в любых мелочах. Он всегда делал то, что было правильно по его меркам, и если он решил, что часть ее «Я» имеет право на анонимность, то его не переубедило даже ее искреннее желание противного. Конечно, немного несправедливо, что она полностью раскрыта для него, а он нет, но Гермиона знала, что это легко компенсировалось бы тем, что он честно и исчерпывающе ответил бы на любой ее вопрос. Господи, как бы это облегчило кое-что в их отношениях! Будь эта недосказанность односторонней, она задала бы свой вопрос и не мучилась больше мечтами или подозрениями.
Гермиона тряхнула головой, отгоняя эти мысли, и снова, найдя глазами созвездие Ориона, сосредоточилась на нерассортированных данных. Чем быстрее она закончит, тем раньше узнает все остальное. Ну, как только Гарри убедится, что ей точно это не повредит. Ладно, она закончила с боевыми заклятиями высшей магии как светлой, так и темной. Все же Гарри удивительно практичен - еще одно его правило, с которым при ее здравомыслии она легко согласилась: в первую очередь то, что жизненно необходимо. В эту категорию они дружно относили все, что могло помочь в предстоящей войне. Разумно, даже очень. Только как это поможет заткнуть гложущее ее любопытство? Гарри очень веселил известный лишь ему одному главный недостаток гриффиндорской старосты (по ее собственному мнению): еще пару лет назад он пытался ей доказать, что именно любопытство - главный двигатель прогресса, и, дергая за прядку, добавлял: а также неуемность некоторых представителей рода человеческого, в коих живет огромное любопытство. Теперь он просто смеялся и говорил: «Сначала знания, потом связь, а сказку о своей летней жизни я расскажу тебе на ночь».
Тьфу ты, опять отвлеклась. Так, высшая боевая магия, целительство, зельеделие, ритуалы крови, кровомагия, родовая магия, магическая архитектура. И последнее - только по верхам, поскольку передача оборвалась. Гарри превосходно постарался, связав дисциплины по сходным чертам и строгим соблюдением перехода одной области магии в другую, хотя их она еще не до конца поняла и думала, что поймет полностью, лишь узнав все. Хотя бы то, почему во всем прослеживается уклон в сторону магии, традиционно считающейся темной. Господи милосердный, да где же его носило этим летом?
Дверь тихо скрипнула. Гермиона резко села, но сразу успокоилась, увидев мягкую улыбку Невилла.
- Не помешаю?
- Ни капли, все равно сосредоточиться никак не могу, - она тяжело вздохнула. – Даже Орион не помогает.
- Преданная звездами, - понимающе усмехнулся он известной близким друзьям шутке о ее талисмане в учебе, садясь рядом. – Волнуешься о Гарри?
- Как всегда, - безразличное пожатие плеч.
- После этих каникул должно быть тяжелее, - спокойная констатация, легкий кивок в ответ. – Где он?
- Неподалеку, должен успеть до занятия.
- Может, на всякий случай мне уйти, чтобы подтвердить ему алиби? Скажем, традиционное - о помощи непутевому мне в домашке - подойдет.
- Не стоит, - она улыбнулась ему в ответ, - сегодня он ищет оставленные мною заметки для АД в библиотеке.
- Ну, мы и парочка, - протянул он, растягиваясь на траве, - я непутевый, ты рассеянная. И это лучшее, что способен предложить Хогвартс в компанию Золотого мальчика?
- А еще псих Рон, - не поддержав шутливый тон, нахмурилась Гермиона.
- Еще злишься?
- А ты нет?
- Да, - признал он. – Не могу понять, как он так может. После всего, понимаешь?
- Да, - она тоже легла на траву и, смотря в бездонное небо, отстраненно сказала: – Он хочет, чтобы я их помирила. Пристает ко мне по сто раз на дню. А я не хочу. Не могу.
- Гарри просил?
- Не попросит. Ему тоже больно.
- Если надо, намекни Рону, что я ему помогу. Он думает, что после того, что обо мне написали в газетах, я Гарри по гроб жизни обязан. Самый хороший способ отплатить – это помирить его с лучшим другом.
Гермиона хмыкнула:
- А на самом деле - как ты после публикаций?
- Мне ни горячо ни холодно. Бабушка счастлива. Надеется, что я достойно продолжу дело родителей в Аврорате. Придется ей снова разочароваться в своих ожиданиях.
- Поговорить с ней опять не получилось?
- Она не способна слушать. Она слишком властная женщина, способная задавить своим влиянием любого. Не знаю, может, раньше все было по-другому, но сейчас бабушка живет в своем собственном мире. По крайней мере, у нее всегда будут статьи из «Ежедневного Пророка», который признал ее внука настоящим героем, - он вздохнул. – Но, если честно, достало уже так жить. Вечное притворство перед всеми, чтобы сохранить свою свободу.
- С нами тебе притворяться нет нужды.
- И уже за одно это Гарри цены нет. Что рядом с ним можно быть самим собой.
Они помолчали. Внезапно пальцы Гермионы нервно вцепились в землю, вырывая тонкие травинки.
- Ты так никогда и не рассказывала - почему Орион, - отвлек ее голос Невилла.
Она проследила за его взглядом и улыбнулась:
- Не туда смотришь. Смотри, вон там, к юго-востоку от него - голубое сияние Сириуса, к северо-западу - красный Альдебаран. Это самое красивое и удивительное созвездие южного неба, содержащее множество интересных объектов: только переменных звезд здесь более тысячи, - ее рука поднялась, давая ему возможность проследить, как она очерчивает контуры созвездия. – Поясу Ориона в маггловской культуре иногда уделяют отдельное внимание, но самое интересное в этом созвездии: Большая Туманность Ориона, - ее палец сместился на точку, расположенную ниже, - на деле это только незначительная, нагретая светом звезд часть огромного облака. Вокруг Трапеции Ориона – область активного звездообразования, похожая на ту, что находится в поясе. Рядом есть еще темная туманность - Конская Голова. А самое замечательное, что он практически неизменен, и мы видим его таким же, как и наши предки множество лет назад.
- Все дело в астрономии? – удивился он. – Я думал, что в мифологии. Гарри говорил, твое имя тоже оттуда.
- Папа любит мифологию, - безмятежно улыбнулась Гермиона. - Он читал мне мифы древней Греции и древнего Рима вместо сказок на ночь.
- А что там про Ориона?
- Он был знаменитый охотник, отличавшийся необычайной красотой и таким ростом, что его иногда называли «Великан». Ему не было равных, и любой из царей желал видеть его при себе. Сын Посейдона, получивший от отца дар ходить по воде, как по суше. Он влюбился в Меропу и, добиваясь у ее отца согласия на брак, совершил подвиг, очистив их родной остров от диких зверей, но был предан и в итоге ослеп. А еще он был любимцем богов: Гелиос возвратил ему зрение, Артемида и Эос в него влюбились, Зевс перенес на небо после смерти и даже разместил рядом животных, чтобы удобнее было охотиться. Неизвестно точно, из-за чего он погиб: есть множество гипотез, но все связаны с предательством - в основном, из зависти к его силе. Единственными верными спутниками его жизни были два пса, оставшиеся с ним и на небе.
- Что-то мне это напоминает, - пробормотал Невилл.
- Знаешь, что странно? – Гермиона оживленно села. – Каждый раз, когда папа читал мне про Ориона, ночью мне снился один и тот же сон. Как будто я ланью несусь по лесу, каждой клеткой ощущая, что мне не спастись, и мой преследователь уже близко. Что скоро он вонзит в меня, свою жертву, когти и зубы, разрывая на части и забирая все то, что я есть. Наконец, он меня настигает, но я не хочу принимать смерть спиной и в последний момент, уже чувствуя его прикосновение к моей коже, разворачиваюсь. И, знаешь, вместо зверя я вижу неясные очертания юноши и двух псов - большого и малого, льнущих к его ногам. Весь его облик и черты лица размыты лунной ночью и тенями, и отчетливо мне видны только невероятные зеленые глаза, которые практически светятся в темноте, его собаки, и что сама я больше не парнокопытное.
- Может, попросишь Парвати растолковать? Вдруг это что-то значит.
- Я не верю в предсказания, - фыркнула она. – Даже не знаю, зачем я тебе все это рассказала. Просто вспомнилось как-то вдруг.
- Гермиона, в магическом мире нет случайностей...
К сожалению, закончить разговор им было не суждено, поскольку по одиночке и парами, а то и целыми группами, наплывом начали приходить остальные.
- А где Гарри? – спросил Рон, оглядывая полное собрание прошлогодних членов АД, кроме двоих.
- Видимо, задерживается, - пожала плечами Гермиона.
- Может не спешить, - усмехнулся Дин, выгребая из золы очередную картофелину, - я этой вкуснятиной еще с одним человеком делиться не намерен.
- Постой, - настаивал Рон, - вы же вместе сюда пошли?
- Да, но я не смогла найти записи по заклинаниям и вспомнила, что забыла их в одной из книг в библиотеке, а Гарри сказал, что ему как раз надо кое-что уточнить и он сам их принесет.
- Я не понял, для чего это? – перевел на себя внимание Невилл, показывая на прутики и зефир.
Гермиона и остальные магглорожденные с усмешками переглянулись, отметив такое же недоумение у остальных магов. Джастин и Дин, перебивая и переругиваясь, начали увлеченно их просвещать. И где-то посреди этой веселой перебранки дверь открылась, выпуская под звездное небо Гарри Поттера. Он осмотрелся вокруг и послал Гермионе благодарный взгляд.
- Ну и где ты пропал, Гарри? – спросил Шеймус. – Твоя ревнивая женушка уже начала всех доставать, - он стрельнул взглядом в багровеющего Уизли.
- Извините, отвлекся на одну интересную книженцию, - Гарри по-турецки уселся у костра. – Что ж, я рад всех приветствовать и счастлив сообщить, что мы неофициально получили официальное или, скорее, официально неофициальное разрешение администрации школы на встречи нашего клуба, - одобрительный шум, и ему пришлось поднять руку, чтобы продолжить. - Однако, мы оказываемся перед необходимостью выбрать себе новое название, поскольку Армия Дамблдора должна навеки кануть в лету, - вздохи облегчения. - Я готов выслушать варианты всех желающих.
- Значит, больше никакой секретности? – несколько разочарованно спросил Джастин.
- Ну, я бы не сказал. Официально мы считаемся группой по изучению, что в принципе верно, но цели и предмет нашего изучения по-прежнему желательно держать в кругу посвященных. Поэтому нам необходим новый контракт. Гермиона, Энтони - это ваша работа, разберитесь.
- Ясно.
- Без проблем.
- А разве сначала не нужно придумать название? – спросила Лиза.
- Разработка проекта договора никому не мешает, а вот когда настанет очередь подписания... – со знанием дела начала Сьюзен, но была прервана возбужденно подскочившим на ноги Дином.
- У-у-у-у, я придумал! Вам точно понравится!
- А конкретнее? – подтолкнула Гермиона.
- Как насчет, - он выдержал драматическую паузу, - Неприкасаемые?
- Это как в фильме? – удивился Терри Бут.
- Ну и что? Ведь классное же название!
Остальные в недоумении переглядывались, но всех отвлек внезапный веселый смех. Гарри заливался хохотом так, что на его глазах выступили слезы, он хлопал себя ладонью по колену и никак не мог унять почти переходящий в истерический смех.
- Ой, не могу... Волди... за... налоги, - просипел он, снова заливисто смеясь.
Дин пару раз моргнул, пока до него дошло, что он только что предложил, и он тоже засмеялся. За ним последовала Гермиона, Терри, Джастин, Лаванда, прочие магглорожденные и несколько полукровок, знакомых с маггловской культурой.
- Дин, это ты по типу «Неизбежны лишь смерть и налоги»? – утирая слезы, поддел Колин.
- Не скажи, смысл в этом есть.
- Точно-точно, - поддакнула Анжелина, - не мытьем, так катаньем.
- Да ладно вам, - вошел в азарт Томас, даже забыв и дальше строить притворно обиженный вид, - сами подумайте, у нас же почти та же самая система! Гарри – наш Элиот Несс. Гермиона, Ханна, Энтони и прочая их компания – это мозги, как Оскар Уоллес. Я и остальные бесшабашные придурки – боевики, вроде Джузеппе Петри.
- А кто будет эквивалентом Джима Мэлоуна? – заинтересовалась Гермиона.
Дин на минуту задумался, а потом торжествующе, но с оттенком раздражения, что ей удалось найти брешь в его, казалось бы, безупречном плане, заявил:
- В нашем случае в роли опыта выступают так любимые тобой книги. К тому же нам вряд ли нужен тот, кого в фильме убьют первым.
- Первым был бухгалтер, - не согласился Терри.
- Мерлин, - взвыл Эрни МакМиллан, - плевать, кто был первым. Может, вы объясните уже о чем, соплохвоста задери, вы толкуете?
- Это реальная история, - сказала Гермиона, после минутного затишья, когда поняла, что почетную роль разъяснителя привычно передали ей. – У магглов тоже есть преступные организации, промышляющие криминалом, правда, с единственной целью наживы. Их называют мафией. В 1919 году правительство США приняло декларацию о запрете экспорта и продажи спиртных напитков на территории страны. Сухой Закон стал одной из самых больших ошибок в их истории, поскольку явился причиной возникновения подпольных организаций и целых предприятий по закупке и распространению алкоголя, причем, весьма прибыльной, ввиду чего породил уличные войны и погубил сотни жизней. Криминальная жизнь достигла своего апогея в Чикаго начала 30-х годов ХХ столетия. Терпеть сие безобразие уже ни у кого не хватало сил, и специальный агент Федерального Бюро Расследований, Элиот Несс, решил покончить с организованной преступностью в стране, бросив вызов самому Алю Капоне. Аль Капоне в то время возглавлял мафию и по совместительству являлся, оставаясь и поныне, самым известным гангстером всех времен и народов. Дин отчасти неправ, сопоставляя Гарри с Нессом, - она усмехнулась. - Несс был образцом честного и законопослушного гражданина, который считал, что, каким бы закон ни был, его следует уважать, и Несс был готов наказать каждого, кто его нарушает. Но также Элиот Несс – настоящий борец за идею, который намерен во что бы то ни стало довести начатое дело до конца. Только поначалу не вполне на это способного, но судьба сталкивает его с детективом Мэлоуном – таким же борцом за идею, как и он сам, правда, намного опытнее. Еще к ним присоединились полицейский-стажер Джузеппе Петри, обладающий уникальными навыками в стрельбе, и Оскар Уоллес – бухгалтер, сведения которого в итоге и привели к аресту Капоне. Эти четверо создали свою организацию по борьбе с организованной преступностью, которую репортеры окрестили «Неприкасаемые». Методы их борьбы практически сразу принесли плоды, и Капоне терял товар, деньги, но самое главное - начал терять свое влияние. В конце концов, началась настоящая война, Неприкасаемым пришлось столкнуться с непреодолимыми трудностями, постоянными угрозами, заведомо неверными наводками и предательством со стороны коллег. Но в результате Аль Капоне все-таки сел за решетку, хотя обвинения касались лишь неуплаты налогов.
- Я же говорю – идеально, - с самодовольным видом сказал Дин.
- Ну да, - неуверенно сказала Падма, - не думаю, что Волдеморт платит налоги.
- А ты представь себе самоубийцу, который пойдет проверять у него декларацию, - хихикнул Майкл Корнер.
- А мне название нравится, - отстранено произнесла Луна. – Если нас не коснутся – это ведь хорошо.
- По-моему, тоже вполне ничего, - согласился Шеймус.
- Пусть будет так, - сказал Энтони. – На пергаменте будет хорошо смотреться.
- Символично.
- Интересно.
- Интригующе, но с налетом пафоса.
- Пожирателям можно, а нам нет?
- Короче, я вижу, название прижилось, - сказал Гарри, но, уловив чье-то недовольное бурчание, добавил, - если возникнут другие идеи, мы их обсудим до того, как подпишем договор о неразглашении. А пока не будем больше терять попусту время и пройдемся по изученным в прошлом году заклинаниям.
Через час разбившихся на пары и увлеченно перекидывавшихся заклинаниями студентов остановила Гермиона, напоминая о приближении комендантского часа. Не слишком довольные быстрым завершением встречи, они, тем не менее, начали прощаться. И именно этот момент выбрал Рон Уизли для налаживания пошатнувшихся дружеских отношений. Он понимал, что был не прав и слишком вспылил, но унижаться извинениями считал ниже своего достоинства. Он надеялся, что Гарри сам придет к нему с примирением, ведь хоть сам Рон и несколько перегнул палку, его вины в этом было не так уж много. Мерлина ради, его лучший друг не сообщил ему такой важной вещи, заставив подслушивать по углам! Однако прошло уже недели две, а сдвигов так и не намечалось. Уизли ничего не понимал. В конце концов, Гарри - его лучший друг и отлично знает, чего только Рон не способен наговорить сгоряча. Конечно же, он уже не сердится так же, как и сам Рон, успокоился и, поостыв, перестал обижаться на его выходку из-за ухода Гарри из команды. А раз сам Гарри не приходит, то придется ему сделать все самому, наступив на горло своей гордости. Самой подходящей возможностью, чтобы возобновить дружбу с минимальным ущербом для своего эго, Рон посчитал большое количество народа, ведь тогда Гарри точно не сможет его отшить, и подошел, сделав вид, будто между ними ничего не произошло.
- Слушай, Гарри, - беспечно заговорил он, - а что за книжка увлекла тебя в библиотеке? Ты же не Гермиона, приятель, - и усмехнулся.
Другие тоже с интересом посмотрели на Гарри. Он смерил Рона пронзительным взглядом и, несколько помедлив, все же сказал:
- Хорошо, что напомнил. Ребята, - он отвел взгляд от Уизли, который в момент заминки, успел решить, что его гениальный план провалился, и теперь с облегчением вздохнул. – У меня появилась одна задумка, для осуществления которой мне необходимо, чтобы каждый из вас написал на пергаменте и передал мне данные о составляющих элементах вашей волшебной палочки. Сведения останутся строго конфиденциальными.
- А что это за затея? – спросила Лаванда.
- Я пока не уверен, что получится, и обнадеживать вас не буду. Как только все окончательно определится, я вам сообщу.
Ни для кого не стало сюрпризом, что, несмотря на бытующие в магическом мире верования, о том, что, зная магическую составляющую палочки, можно украсть силу у ее владельца, на следующее утро у Гарри был полный перечень всех «Неприкасаемых». Все-таки доверие - великая вещь, - думал Гарри. – Я клянусь всеми известными Богами и Святыми этой Вселенной, что никогда его не предам». Но клятва была не нужна: все, кто знал его и был готов, вручив ему свои жизни, следовать рядом по пути его борьбы, были уверены в нем до предела без всяких лишних слов.
Глава 9
Гермиона Грейнджер, подгоняемая любопытством, едва сдерживая улыбку, спешила в гостиную Гриффиндора, чтобы посмотреть, чем вызвана такая неоднозначная реакция Гарри. Он буквально разрывался между двумя желаниями: закатить глаза или вдарить со всей силы в челюсть. С каждой секундой в нем крепло намерение сделать и первое, и второе, и еще чего похуже. Намерение настолько серьезное, что, как только он позвал ее, она, забыв про все, запихала в школьную сумку книги со свитками и бросилась его выручать. А еще у нее была чертовски хорошая идея насчет того, кто довел Гарри до этого состояния. Опять. И едва портретный проем открылся, она убедилась, что, как всегда, ее логика оказалась права.
- Тогда давай в шахматы, а?
- Мне достало тебе проигрывать.
- А может, наконец-то повезет, - Рон улыбнулся. – Должен же ты когда-нибудь научиться.
- Слушай, мы оба знаем, чем закончится партия. Давай ты представишь, что мы уже сыграли, и я уже тебе проиграл. Всухую. Десять раз подряд.
- Чушь городишь, дружище, - растеряно сказал Уизли, но снова оживился. – Ладно, раз не хочешь в шахматы, давай в подрывного дурака?
Гарри сдержал мученический стон. Было с чего застонать и даже побиться головой об стену. Начиная с того дня, когда Рон Уизли решил помириться со своим лучшим другом, он словно приклеился к Гарри, проводя рядом каждую секунду каждого дня, втягивая в бесконечные и бессмысленные разговоры, в основном, касательно его летнего отсутствия, и не менее бессмысленные, на взгляд последнего, занятия. Гарри стоически перетерпел один день, отчаянно надеясь, что на этом дружеский порыв рыжего иссякнет. Однако тот словно пытался наверстать потерянное в течение ссоры совместное времяпрепровождение, и, по всей видимости, в обозримом будущем это заканчиваться не собиралось.
Гермиона, как всегда, была на высоте и, едва заметив, что у Гарри начинало истончаться терпение, ненавязчиво вмешивалась, давая ему возможность передохнуть, преимущественно действуя по трем основным сценариям.
По первому она просто утаскивала Рона прочь. В тот единственный, ставший последним раз, когда этот несчастный все же решил воспротивиться ее настойчивым попыткам увести его из гостиной на прогулку у озера, гриффиндорцы от мала до велика имели удовольствие лицезреть устроенный ею получасовой форменный скандал в виде монолога. Суть которого (Гермиона настойчиво пыталась довести ее до сознания рыжика) сводилась к тому, что она его девушка, и ей тоже необходимо уделять немного своего драгоценного внимания, пока она не приняла более серьезных мер. В этот момент Рон на свою беду умудрился вставить пару слов, но сказал совсем не то, что следовало говорить разъяренной женщине, да еще и использовал для этого абсолютно неверные насмешливо-покровительственные интонации: «И что ты можешь?» Ответ был прост, как и все гениальное, и спустя пару секунд счастливая пара возлюбленных удалилась на романтическую прогулку под моросящий дождь. До этого дня никто не предполагал, что отдающее ребячеством: «Пожалуюсь твоей маме», - может разбудить в стремительно бледнеющем Роне Уизли изящество, достаточное для того, чтобы галантно предложить своей даме руку.
По второму сценарию Гермиона начинала ныть и занудствовать о пользе зубрежки, пока мальчики не разбегались делать домашнюю работу. Рон искренне считал себя преданным, поскольку Гарри вместо выступления единым фронтом сдавался уже через пару минут ее лекций и зарывался в учебники.
Если и это не помогало, то Гермиона прибегала к финальной мере воздействия и принималась, не обращая на мнение друзей абсолютно никакого внимания, вслух читать необходимую, по ее разумению, для них информацию. Таким образом, Гарри уже успел прослушать недавно вышедшую в печать монографию многоуважаемого профессора Снейпа, касательно новейшей классификации смертельных ядов: «Ты же знаешь, с него станется тебя на уроке спросить»; статью и резюме о научной конференции, посвященной трансфигурации, а в основном - вопросу: «Необходима ли подкрутка в завершающей фазе движения волшебной палочки для заклинания высшей формы оживления каменной статуи?». Кстати, окончательный ответ на этот животрепещущий вопрос так и не был дан; отчет заседания комиссии, ответственной за восстановление холла министерства: «Гарри, как тебе не стыдно, это же мы его разрушили!»; рассуждения Гермионы о дальнейших планах ее организации ГАВНЭ; проекты каких-то законов: «Мы часть магического мира и должны понимать, как наше правительство заботится о наших интересах». Гарри позволил себе высказать свою, сугубо субъективную оценку по этому вопросу, чем заслужил полное праведного возмущения: «ГАРРИ! Я не потерплю от тебя подобных выражений!», после чего смиренно принес извинения; а также ознакомился с теоретическим курсом Аппарирования. Дважды, поскольку, как выяснилось под возмущенный окрик: «Чем же ты слушал? Первое занятие перед походом в Хогсмид!», в этом году им предстоит его изучать. В случае этой последней меры Рон вообще с максимальной скоростью исчезал из пределов видимости, виновато глядя на друга и сокрушенно покачивая головой, когда тот откидывал голову на подголовник и прикрывал глаза.
- Дружище, твоя доброта тебя погубит, - повторял он потом Гарри. – Скажи, чтобы она от тебя отстала. В конце концов, ты же не обязан.
- Вот именно: она твоя девушка. Ты не понимаешь, что обижаешь ее своим отношением?
- Я не могу слушать эту муть! У меня голова от нее пухнет. Нет, ты не думай, мне нравится Гермиона... когда она нормальная, но когда на нее находит... я как будто с МакГонагалл встречаюсь! Меня жуть от этого берет! Вот почему она не может быть как все остальные, а?
- Потому что она другая. И всегда была такой. Особенной.
- Ты что, запал на мою девушку, да? – развеселился Рон, подтолкнув его локтем в бок.
- Конечно, я ее люблю. И кстати, именно за то, какая она необыкновенная. Я ценю в ней все: и ее увлеченность, и трудолюбие, ум, любознательность и неуемность. Вспомни, сколько раз в наших приключениях именно ее знания выручали нас. Честное слово, я не понимаю, как ты, ее парень, можешь выбирать, что в ней нравится, а что нет. Рон, ты либо ее любишь всю целиком - со всеми недостатками и закидонами, либо ты ее не достоин, - под его взглядом Рон смешался и не нашел что ответить.
Однако же Уизли было невдомек, что Гарри ничего не имеет против ее многочасовых лекций, а в подобной позе смирившегося со своей участью усталого человека позволяет себе расслабиться и сосредоточиться на успокаивающих звуках нежного голоса.
Вот и сейчас Гарри с Роном сидели на диване и по едва напрягшимся костяшкам пальцев, сжимавших подлокотник, Гермиона поняла, что ее вмешательство необходимо немедленно. Состроив радостно-восторженное выражение лица, она кинулась к ним.
- Мальчики, смотрите, что я нашла!
Рон закатил глаза, глядя, как она бережно вытаскивает потрепанный фолиант из своей сумки.
- Это первоисточник всех современных описаний Амулета Многосущности, - она нежно провела по обложке. – Самый полный. Вы знали, что для его создания требуются пятеро далеко не самых слабых магов? Каждый вплетает заклинания определенного типа магии на всех уровнях наложения чар. А их всего восемь! Представляете, какая выматывающая работа!
- А описание заклятий и схемы плетения есть? – выпрямился Гарри.
- Да-да, - она начала быстро перелистывать страницы, уже предчувствуя, что последует дальше. – Где-то я видела.
- Вам не надоело? – возмутился Рон.
- Постой, это ведь интересно...
- Опять? – ужаснулся тот. – Нет, вы как хотите, а я пошел, - он отошел от них на несколько шагов и окликнул Дина. – Не хочешь сыграть партию в шахматы? А то, похоже, Гермиона все-таки заразная, и Гарри теперь тоже стал заучкой.
Он и не думал понизить голос на последнем предложении, но был успешно проигнорирован обоими друзьями. Они с Дином устроились у камина и, расставив фигуры, начали игру, но вполглаза Рон продолжал наблюдать за своими лучшими друзьями, и от него не укрылось, как Гермиона победно воскликнула:
- Вот! - и повернула к Гарри раскрытую на нужном месте книгу, как он потянулся за томом одной рукой и в следующий миг под его неподъемной тяжестью уронил фолиант на пол.
- Ты не могла ее облегчить? – возмутился Гарри.
- С ума сошел? Это же талмуд девятого века, он такой хрупкий, что любые чары могут его испортить!
- А падение на пол нет? Ты бы хоть предупредила. Как ты ее сюда дотащила?
- У меня теперь заклинание уменьшения веса на сумку наведено.
- А я привык, что на всем содержимом, - Гарри ей улыбнулся, положил книгу себе на колени и похлопал по дивану рядом с собой, приглашая присесть. – Найди, пожалуйста, нужное место еще раз.
Чего не знали ни Рон, ни еще один наблюдатель, так это того, что сегодня перед сном Гермиона Грейнджер задернет полог на своей кровати и, засветив «Люмос», нетерпеливо пролистает ветхие листы фолианта и будет нежно улыбаться, предаваясь ностальгическим воспоминаниям далекого детства, когда для них было привычным делом копировать друг для друга заинтересовавшие страницы из различных книг. До связи это был единственный доступный способ тайного обмена знаниями, и именно таким образом когда-то давно она успела предупредить Гарри о василиске.
А потом она откинется на подушку и углубится в чтение, а закончив, нехорошо ухмыльнется. Эта идея Гарри ей определенно понравилась: как и все остальные его затеи, она безумна и гениальна одновременно. Завтра же надо рассказать Голдстейну. Он рэйвенкловец, в нем все еще свежа вина и стыд за свою сокурсницу. Он оценит. И примет. Определенно, завтра контракт для Неприкасаемых будет завершен.
Наблюдать за Гарри Поттером с недавних пор стало одним из основных занятий юного Нотта. Он знал о нем слишком много, и эти сведения категорически разнились между собой, не желая никоим образом составлять единую картину. С одной стороны - то, что писала о нем магическая пресса, что из уст в уста передавалось людьми, которые превратили Поттера в живую легенду. С другой - то, что он слышал от своего брата и его друзей, когда те собирались у них в поместье, и для которых гриффиндорец превратился в одержимую необходимость поставить на место зарвавшегося выскочку. Но ни один из этих источников не подготовил его к встрече с настоящим Гарри Поттером, каким он увидел его в свой первый день в Гриффиндоре. И дело было не в том, как он парой слов прекратил назревающую войну первокурсников.
Той ночью, когда соседи наконец уснули, вдоволь наворчавшись по поводу того, насколько их наказание все-таки несправедливо и уравнивать их с домовыми эльфами унизительно, Лукас Нотт выскользнул из своей постели и тихо прокрался в ванную комнату. Приспустив с плеч пижамную куртку, он повернулся спиной к зеркалу и, весь извернувшись, неверяще уставился на блестящую поверхность: кожа была совершенно чистой, без малейшего признака недавнего повреждения. Снова вспомнилось щекочущее прикосновение чужой магии, которое распространилось по телу от решительно, но мягко лежавших на его плечах ладонях Гарри, и практически мгновенное избавление от измучившей его боли. На лице Поттера не дрогнул ни единый мускул, он даже не смотрел на Лукаса, и от понимания, что об этом эпизоде, о его слабости не станет известно никому, вдруг стало жутко неуютно. Ведь из всего, что было ему известно о Герое Магического Мира, главное состояло как раз в том, что он обожает всеобщее внимание к своей персоне и не упустит шанса покрасоваться своими силами.
Зашедший в ванную светловолосый подросток застал его врасплох, а потому - не успевшего быстро одеться. На следующий день он узнал его имя – Деннис Криви. Он мельком взглянул на его позу, на потрясенный взгляд, устремленный в зеркало и чуть улыбнувшись, утверждая, хмыкнул:
- Гарри вылечил.
- С чего ты...
- Не тушуйся, малой, не ты первый, не ты последний. В прошлом году он всю малышню лечил, - от внимания Лукаса не укрылось, как он нервно потёр внутреннюю сторону левого предплечья, - вернее, боль снимал.
- От чего?
- Если я спрошу, что было с тобой, ты ответишь? – хмыкнул Деннис.
- Нет.
- Вот и я не скажу. И никто не скажет. Это действует именно по такому принципу: мы никому не сознаемся, что с нами что-то было не так, следовательно, и ему нет причин признавать, что он что-то делал, - Деннис закончил умываться и повернулся уходить. – Кстати, - обернулся он с порога, - прими хороший совет и не лезь с этим к Гарри. Даже с благодарностями. Он этого не любит.
С тех пор Нотт пытается его понять, а потому все время смотрит, стараясь быть незаметным, и подмечает мельчайшие детали.
Сегодняшний вечер в гостиной факультета мало отличается от предыдущих. Нововведения Поттера по части помощи с домашними заданиями пользовались бешеной популярностью и уже приносили ощутимые плоды, если судить по копилке рубинов. В первые дни еще ощущалась неловкость в обращении к незнакомым старшим, но теперь стало обычным делом интересоваться в полный голос, кто из ребят нужного курса сейчас свободен. Как он понял, в отличие от Слизерина, тут не было одиночек, здесь предпочитали работать в команде и, если раньше, судя по разговорам, компании собирались среди одногодок, то теперь, благодаря элегантному новшеству Поттера, восторженные студенты смешивались между собой легко и просто, как нечто само собой разумеющееся.
Несколько раз Лукас видел, как к Поттеру обращались старшекурсники, тогда он откладывал в сторону все, чем бы ни занимался в тот момент, и полностью сосредотачивался на их проблемах, даже если это означало, что сам он засидится над собственными занятиями далеко заполночь. Однако он еще заметил, что иногда Поттер был рад постороннему вмешательству. Как правило, всегда, когда сидел со своим лучшим другом. Лукас не понимал, почему все вокруг считают Рона Уизли таковым. Это был второй пункт, где ошиблись его брат с друзьями. Пусть все вокруг так его называют, пусть не были свидетелями памятного скандала, но как можно было пропустить хоть и мимолетное, но, кажется, перманентное желание Поттера закатить глаза в его присутствии? И, кажется, в последнее время у него все чаще чешутся кулаки, а если судить по тому, как от него оттаскивает своего ухажера Грейнджер, то ему отнюдь не кажется. Он же видит. Как и странно презрительно-пренебрежительные взгляды прочих старших гриффиндорцев.
Вот и сейчас. Гермиона быстрым шагом прошла через проем, застыла на секунду, четким взглядом окинув представшую глазам картину, и, хотя Поттер сидит к ней спиной, Лукас уверен, что он почувствовал ее присутствие, ведь пальцы, почти оставившие вмятины на древесине подлокотника, чуть расслабились. «А ведь она великолепная актриса! Да и Поттер далеко не так прост, как хочет казаться! Какие комбинации, словно я в Слизерине», - приходит ему на ум, когда спустя пару минут Уизли самоустранился, и две лохматые головы склонились над потрепанным фолиантом. «Случайно» проходя мимо, ему удается взглянуть на вылинявшую страницу, густо покрытую сетью переплетающихся, затертых многочисленными прикосновениями цветных линий. Увидеть, как они дотошно пытаются их воспроизвести, прослеживая кончиками пальцев, услышать, как яростно они шепчутся, черкая-перечеркивая и заново выписывая непонятные каракули, похожие на арифмантическое письмо.
Гостиная потихоньку опустела. Грейнджер тоже ушла, отобрав у Поттера книгу и гневно выкрикнув:
- Ты ничего не понимаешь!
А в ответ раздалось полное язвительности:
- Ну да, я же не так умен, как некоторые!
Где-то в стороне громко хлопнула дверь. Поттер поморщился, потирая лоб, а расплывающийся в улыбке Уизли только собрался что-то выдать, но Гарри жестом остановил его и пояснил:
- Я выжат как цитрус, - устало вздохнул. – Давай завтра.
Все же Уизли тупой, в этом Теодор не ошибся, ведь идиоту ясно, что его ставят в известность, почти приказывают, а он воспринял как вопрос и расплылся в широкой улыбке.
- Конечно, приятель! Я сам мечтаю поскорей завалиться спать. Пошли?
- Нет, я посижу немного, - Гарри откинул голову на подголовник, вытянул скрещенные ноги и переплел длинные пальцы на животе, наглядно показывая, что в ближайшее столетие с места не сдвинется.
Уизли спал с лица и, буркнув нечто невразумительное, удалился в спальню шестикурсников.
Треск пламени в камине, негромкие разговоры нескольких студентов, создали в полутемной комнате странную атмосферу умиротворения и уюта. Странную хотя бы потому, что Лукасу она непривычна – так не принято у них дома. Он знает, что так не бывает и в Слизерине, для которого его растили. Он едва сдержал смех, представив себе, как бы Поттер, расслабившись и закрыв глаза, дремал, разомлев у огня, там. Хотя, приходит следующая мысль, ему вполне бы хватило для этого безбашенности. Хватило же для того, чтобы, вопреки уверениям компании Теодора, отнюдь не бояться профессора Снейпа.
- Я тебя слушаю, Лукас.
Мальчик вздрогнул при звуке его голоса и смутился, поняв, что его молчаливое наблюдение было замечено, неясно только - как, ведь у Поттера глаза все время оставались закрытыми. Нотт, мысленно ругнувшись, поднялся с кресла, спинка которого вразрез с его ожиданиями не скрывала его, и пересел к Гарри на диван, надеясь сохранить некоторую приватность и практически решившись задать измучивший его вопрос. Поттер не сменил позу, но каким-то неясным образом дал понять, что полностью сосредоточен на нем.
- То, из-за чего здесь был профессор Снейп, - заговорил Лукас с уверенностью, которой на деле не ощущал. – Слизеринцы говорят, что ты избил Драко Малфоя.
Гарри открыл глаза, поднял голову и внимательно посмотрел на мальчишку. Он не стал задавать глупых вопросов, откуда тот об этом знает, и не стал опровергать его утверждение, отлично зная, что ни один слизеринец, а особенно – Драко, не позволит выйти подобного рода слухам дальше своего ближайшего окружения. Он просто его поощрил продолжать.
- И?
- Это правда?
- Нет.
- Но вы враги с первого курса?
- Что ты хочешь знать? – вздохнул Поттер, ясно давая понять, что не в настроении для пируэтов вокруг да около.
- То, что ты говорил в наш первый день, о том, что неправильно делить людей на категории. Ты честно так думаешь?
- Я очень редко говорю то, чего на самом деле не думаю.
- Твой друг с тобой не согласен, - Лукас мотнул головой в сторону спальни, куда удалился Рон.
- Его личное право. Об этом я тоже говорил.
- Тогда почему ты не дружишь ни с кем из слизеринцев?
- Никто из них к этому не стремится, а навязываться я просто не умею, - пожал плечами Гарри.
- Я знаю, что Драко предложил тебе дружбу на первом курсе, а ты ее отверг, - выпалил мальчик то, ради чего и начинал этот разговор.
- Он предложил мне покровительство, - покачал головой Гарри. – Это разные вещи. Послушай, все, что я говорил, я, правда, так думаю и не собираюсь от своих слов отказываться. Но в случае с Малфоем все куда сложнее. Он лидер своего факультета, а я своего, и наши отношения неизбежно затрагивают большее количество народа, чем мне бы хотелось. Я стараюсь просто избегать конфронтаций.
- Ваша вражда легендарна, и она взаимна, - прищурился Лукас.
- У каждого есть слабые места, а Малфой отлично знает, куда бить, когда ему нужно.
- Хочешь сказать, он тебя провоцирует?
- Представь на секунду, что бы ты чувствовал, когда поливают грязью женщину, о которой тебе известно лишь то, что она твоя мать, умершая ради спасения твоей жизни?
Лукас понял. Разговаривать дальше резко расхотелось, и потому появившаяся на ступеньках Алисия Спиннет показалась спасительницей.
- Ох, Гарри, ты еще не спишь?
- Как видишь, - улыбнулся он ей.
- Мне нужно эссе по Защите, - она плюхнулась с другой стороны от Гарри и впихнула ему в руки свиток с пером. – Тема: вампиры.
- Хм... Я обещал помогать, а не делать работу вместо вас, Алисия, - он вернул ей ее вещи.
- Помочь мне не получится, Гарри, - просительно протянула она, - что тебе стоит, ты же явно знаешь о них больше, чем тот бред, который написан в учебнике. Я смотрела в библиотеке. Там из книги в книгу одно и тоже: «Одни из самых темных и опасных существ... кровожадные, злобные» - т.д. и т.п., а про способы борьбы вообще идиотизм, сам Мерлин ногу сломит. Я больше ни одной книги по этой теме в руки не возьму! Вроде, кажется, так просто, но мне не приходилось слышать, чтобы авроры их пачками уничтожали.
- Ну, с одной стороны, это и в самом деле просто – их нужно всего лишь поджечь.
- Постой минуту, позову еще кое-кого, - вскочила она с места. – Ли, бросай карты и позови парней, - сказала Алисия, перекинувшись через перила.
- Зачем?
- Гарри лекцию по вампирам читает.
- Иду. Доиграем завтра, - кивнул Джордан пятикурсникам, которым до игры помог с заданием по Астрономии.
Алисия вернулась вместе с Кэти, которая, проходя мимо Лукаса, потрепала его по вихрам и поинтересовалась:
- А тебе не пора спать, малыш?
- Нет, - просто ответил он, не упомянув, что ему тоже интересно послушать про вампиров, но предусмотрительно перебравшись обратно в дальнее кресло - подальше от непривычных ласк.
- Остальные спят? – весело спросила Алисия вернувшегося Ли.
- Дрыхнут, - подтвердил тот, устраиваясь на полу. – Ой, забыл взять пергамент, дадите потом переписать? – с притворным сожалением сказал он, увидев, что девушки приготовились делать заметки. Те в ответ фыркнули, но согласно кивнули.
- Как я уже говорил, достаточно искры, чтобы вампир вспыхнул, как факел. Их тела воспламеняются, словно порох. Огонь - фактически единственное надежное средство уничтожить вампира. Впрочем, этот метод подходит практически для всех «темных существ».
- В учебнике написано, что вампира можно еще и обезглавить, - сказал Ли.
- Даже если тело вампира разорвать на клочки, оно может восстановиться - срастись заново. Чтобы вы с ним ни сделали, это будет только способ замедлить его, и только испепелив останки, можно с уверенностью говорить о смерти вампира. Это одно из качеств, благодаря которым они относятся к высшим существам, и учебник прав лишь в одном: они действительно самые опасные. Можно сказать, что в вампирах скомбинированы способности нескольких существ. Они способны, как вейлы, в одиночку зачаровать целую армию и велеть воинам сделать все, что взбредет в голову, начиная с банального самоубийства. Они сильны и быстры, как оборотни, а также обладают магическими способностями, подобно нам.
- Они используют щиты?
- Кэти, они им не нужны, - с непонятной пока иронией сказал Гарри. - Вампиров и так практически невозможно поймать заклинанием. Тебе очень-очень повезет, если ты уловишь смазанную тень его движения, но вынуть палочку ты уже не успеешь. Нас, хрупких человечков, они способны переломить двумя пальцами быстрей, чем мы успеем моргнуть. В схватке один на один у нас никаких шансов.
- А если магов больше? – напряженно спросил Ли.
- Подобная тактика имеет некоторые шансы на успех при условии, что вампира успели обнаружить раньше, чем он расшвырял группу в разные стороны. Лучшим вариантом считается использование различных заклинаний огня и режущих, чтобы вызвать обильную потерю крови и ослабить его. Выглядит примерно следующим образом: сбились в кучу и пуляем, чем только можем: авось повезет. А теперь отметьте особую прелесть иронии при военных действиях с участием вампиров. Война – это всегда множество жертв на поле битвы, много практически беспомощных раненных, а следовательно, уйма дармовой крови, которая позволит вампиру залечить любые нанесенные ему повреждения за одну секунду, - Гарри усмехнулся, глядя на выражение шока, проступившее на лицах его слушателей. - Магический мир серьезно ошибся, наплодив себе подобных врагов. Врагов, позволить себе которых для него - непозволительная роскошь.
- Но они же убийцы, так? Им нужна кровь для существования, и ради нее они убивают, - все резко обернулись на голос незаметно присоединившейся к ним Анжелины. – Что? Вы с таким грохотом носились по спальне, что я проснулась, - пожав плечами, она устроилась поближе к огню. – Так как с убийствами, Гарри?
- Не стоит верить всей министерской пропаганде, хотя, конечно, она рассчитана именно на молодое поколение и выходцев из маггловского мира, которые не знают, что раньше было по-другому. Цензурой было вымарано все, до чего законники смогли дотянуться, и естественно, что в новых изданиях учебников не найти ничего путного. Самое смешное в том, что, пока наше блистательное правительство не начало компанию притеснения «темных существ», люди от клыков вампиров практически не погибали. Укус вампира оргазмичен, а потому недостатка в добровольных донорах они никогда не испытывали. Конечно, иногда случались эксцессы, и кто-то срывался с нарезки, превращаясь в дикаря, но вампиры слишком ценили нейтралитет между нашими расами, чтобы позволить одичавшему кровопийце все испортить, и сами разбирались с этими особями.
- Ты уверен? – спустя минуту тягостной тишины спросила Алисия.
- У меня есть неотредактированный источник. Если ты решила передумать, могу предоставить для прочтения, - тень улыбки тронула губы Гарри.
- А мы? – встрепенулся Ли.
- Можете дать и всем остальным, - в подставленную ладонь влетела призванная из спальни книга, - только проследите, чтобы в итоге она вернулась обратно ко мне.
Он отдал том Алисии и, душераздирающе зевнув и пожелав им спокойной ночи, ушел спать. Семикурсники изумленно смотрели на обложку толстого тома, где вместо ожидаемого названия, связанного с темными существами, значилось: «Объединенные Магические Расы».
Глава 10
- Драко, я настаиваю!
- Я сказал: «НЕТ»!
- Я отвечаю за тебя! Мне плевать на твои возражения. Я сказал, что твой идиотский контракт с чертовым Поттером будет расторгнут, и Мерлин меня возьми, если я этого не сделаю!
- Почему?
- Он почти убил тебя, разве этого мало?
- И дело действительно в этом, а не в том, что кто-то перехитрил тебя, крестный? О, прости, не кто-то, а именно Поттер, которого ты и за человека не считаешь!
- А ты, видимо, проникся к нему симпатией? Позволь спросить, это произошло до или после того, как он бросил тебя истекать кровью в подземельях?
- Но тебя вполне устраивало, что я собирался сделать с ним то же самое!
- Да что бы с ним сталось? На этом отродье все зарастает как на собаке!
Драко Малфою уже успел надоесть бесконечный спор, длившийся с того злосчастного утра, когда он проснулся в комнатах своего декана. Естественно, он не мог ничего рассказать о произошедшем, но это отнюдь не умаляло рвения и решимости его крестного добиться одному ему понятной справедливости. Снейп в стремлении достичь своего использовал любую возможность, чтобы остаться с ним наедине. Драко было противно до отвращения смотреть, как крестный изгаляется, чтобы найти лазейку и заставить Поттера заплатить за то, что он вернул адресату его собственную подлость. Тон их бесед постепенно повышался, перейдя в результате от уговоров и заверений к крику и угрозам. Когда же температура приблизилась к точке кипения, Драко под нос не самым деликатным образом сунули письмо отца с неоднозначным приказом: во всем следовать инструкциям Снейпа. Узнать, что в эти коварные планы вовлечен и Люциус, не стало большим сюрпризом, но, тем не менее, повысило степень брезгливости до невиданных пределов.
- Мне все равно, что вы сделаете. Я не буду вам помогать, - профессор снова собрался возразить, и Драко продолжил: - и решения своего я не изменю.
Он развернулся к двери, намереваясь закончить очередной раунд вничью, но цепкие пальцы вонзились в его плечо, разворачивая обратно.
- Что там произошло, Драко? Чем он так запугал тебя, что ты вдруг начал его покрывать?
- За какого трусливого червя ты меня держишь? – опешил Малфой.
- Я понимаю, что после тех травм ты можешь его опасаться, но и ты должен понимать: я и твой отец не позволим ничему с тобой случиться, - горячо говорил он. – Помоги нам и, когда мы с ним закончим, он больше никогда не сможет появиться в приличном обществе - его будут презирать и порицать. Мы превратим его в изгоя, - глаза Снейпа фанатично блеснули.
- И кто же тогда будет избавлять нас от чертового Лорда, которого вы с прочими чистокровными посадили нам на голову? – выкрикнул Драко, не веря абсурдности их разговора.
- Не говори глупости, - отмахнулся Снейп, и блеск его глаз уже всерьез начал беспокоить Драко. Профессор словно погрузился в мир его вожделенной фантазии и теперь не мог вырваться из ее плена назад в реальность, - мы подождем. Всегда есть способ оттянуть неизбежное.
- Это гнусно и подло! – он уже с трудом сдерживал желание зарыться лицом в ладони и помотать головой, как когда-то в детстве, когда ему снился кошмар со страшным монстром, тянущим к нему свои руки. Теперь в монстра превратился человек, которого он всю жизнь безмерно уважал, но мама больше не сможет, тихо проскользнув в комнату и обняв, уверить, что сны не реальны. – Все это ваше презрение, а сами в это время выставляете его щитом перед собой, прячетесь за ним, взвалив на его плечи взрослую работу. Тебе не кажется, что хотя бы этим он заслуживает толику уважения?
- Ему повезло стать героем пророчества - вот и все, на что способна эта бездарность: выживать раз за разом, подставляя вместо себя чужие тела. Однажды Лорд будет убит, и больше применения щенку Поттеров в нашем мире не будет. Он не сможет в нем выжить, не имея ни знаний, ни способностей, он будет лишь паразитировать на отголосках своей славы - уж в этом он наловчился за все годы! Мы просто сделаем ему одолжение, ткнув носом в то, чего он стоит на самом деле!
- Ты же никогда не верил, что он ребенок пророчества, - бред затягивал Драко в свои жернова, лишая возможности выбраться и глотнуть свежего воздуха без примеси разочарования, предательства и отвращения. - Ты заставил и меня в это поверить!
- А зачем тебе было верить? Чтобы ты стал таким, как весь его курятник? Носился с ним, словно с писаной торбой, защищая от неприятностей ценой своей репутации и шкуры? И после всех наших трудов ты именно этим и занимаешься!
- Я его уважаю! – четко, едва ли не по слогам, произнес Драко, с силой дернувшись из хватки Снейпа, но пальцы на плече сжались сильнее, едва не заставив его охнуть, и отстраненно он подумал, что синяки ему обеспечены. – Хотя ты вряд ли понимаешь, что это означает. Ты ослеплен ненавистью, - он понимал, что его несет, но остановиться уже был не в силах: ему необходимо было вырваться любой ценой, иначе он просто задохнется. - За что ты его так ненавидишь? Только за то, что он не твой сын? Почему тогда ты и меня за это же не ненавидишь?
- Что за бред ты несешь? – опешил Снейп.
- Скажи, дядя Сев, каково это - столько лет любить двух женщин, каждая их которых предпочла тебе другого?
И без того бледное лицо Снейпа стремительно теряло последние крохи цвета. В его глазах разгоралось пламя и, глядя на подобное, Драко впервые в жизни не стремился оказаться как можно дальше, чтобы сжавшись в незаметный комочек, переждать назревающую грозу. Довести до подобного состояния вечно невозмутимого профессора можно было только в ссоре, и только если это - ссора с Люциусом Малфоем. Несколько раз Драко доводилось бывать такому свидетелем и, глядя на декана сейчас, в голову пришла нежданная мысль, что мечта его детства сбылась: он был как Люциус. Вздернув подбородок, Драко, не дрогнув, смотрел в черные глаза, пока рука профессора не отшвырнула его прочь, отпуская наконец многострадальное плечо.
- Вон! Убирайся! – сжимая кулаки, просипел профессор тем специфическим тоном, которым говорят лишь в тех случаях, когда боятся разораться в полный голос.
- С удовольствием, - выплюнул в ответ Драко, степенным шагом покинул кабинет и, только осторожно прикрыв дверь, поскольку знал, как Северус ненавидит, когда кто-то спокоен в то время, как он готов взорваться от ярости, он позволил себе маленькую слабость - облокотившись на нее на секунду, перевел дух.
Это было жестоко, но одновременно просто идеально по меркам его обучения – он нашел слабое место и без всякой жалости ударил по нему. Резал по живому. И все равно, поступать так со Снейпом было жестоко, - повторял он сам себе снова и снова, но не смог ощутить даже проблеска вины. Разочарование – вот что он чувствовал по отношению к профессору зельеделия, а соответственно, и мысль о том, что последует за его поступком, не вызывала сожалений. Он только что потерял, на время или навсегда, одного из самых близких ему людей, и ему совсем не было жаль. И это мерзко. Но и не сделать этого он не мог, ведь с другой стороны был стыд - чувство, которого он никогда раньше не испытывал в такой мере, как сейчас.
Постоянное чувство стыда усиливалось всякий раз, когда взгляд Драко натыкался на лохматую шевелюру Поттера. Его душило понимание разницы между тем, каким человеком он должен был стать, и тем, какой жалкой личностью являлся. Ведь если подумать, они с Поттером во многом изначально похожи: оба потомки древнейших чистокровных родов, единственные наследники значительных состояний, обширных связей и сфер влияния в политических и деловых кругах. Вот только если сам Драко рос в роскоши и с постоянным придающим уверенность осознанием поддержки и влияния семьи и денег, то Поттер был нищим большую часть сознательной жизни. Сам Драко не уставал ему напоминать об этом во время их постоянных стычек, используя известные окольными путями факты его не самого счастливого детства как повод для насмешек и издевательств. Впрочем, всегда безуспешно: Поттер эту тему игнорировал, поэтому Драко решил, что все это ложь, и использовал другие поводы, которые гарантировали бурную реакцию со стороны гриффиндорца, вроде родителей и друзей.
Наследник Малфоев всегда получал все, что его душе было угодно. Наследник Поттеров, судя по всему, не имел ничего своего, даже собственной одежды. И, тем не менее, жизнь, лишенная привилегий, породила независимую, сильную личность, способную мыслить широко и здраво, в то время как Драко был завистлив и мелочен, погрязший в дремучих предрассудках, властолюбии и, в противоположность Поттеру, обладающий лишь той определенной силой и смелостью, которые дают большие деньги. Стоит признать - он был жалок на фоне Поттера. Хватило одного вечера и смертельной опасности, чтобы это осознать. Снова появилась привычная злость – не отвергни Гарри дружбу Драко на первом курсе, не стал ли бы Малфой другим уже давно? Мерлин, ведь, по сути, ему лишь дважды приходилось сталкиваться с реальными проявлениями насилия, и оба случая настолько смехотворны, особенно на фоне традиций воспитания в чистокровных семьях: пощечина грязнокровки и прошлогодняя драка с тем же Поттером. Однако в семье знаешь, что твоя жизнь для рода слишком ценна, и до значительного вреда при любом варианте развития событий не дойдет: всегда под рукой есть целитель, чтобы подправить смазливые мордашки будущих лордов и леди. Как-то сами собой вспомнились отметины на руках у Поттера, которые тот невольно демонстрировал окружающим, закатывая рукава на уроках Гербологии или УЗМС, совершенно свободно, словно не осознавал их наличия... или, скорее, смирившись с ними и воспринимая частью самого себя. Весь магический мир пялился на его лоб. Интересно, хоть кто-нибудь еще обратил взгляд на изрытую поверхность правой ладони? Интересно, сам Драко, мечтая о славе Золотого Мальчика, смог бы вынести все, что доставалось в довесок? Малфой представил запах собственной горелой плоти и передернулся. Подумал о столкновении лицом к лицу с Темным Лордом и пришёл в ужас, как когда-то на первом курсе. Мерлин, о чем он думал: быть Поттером - что в этом мире может быть хуже?
Драко так погрузился в свои мысли, что не увидел приближение опасности, пока она не впечатала его в стену.
- Я же говорил, что мы свидимся, - прохрипел ему в лицо рыжий недоумок, прижимая к стене одной рукой и отводя кулак другой для удара.
Он чуть медлил, не спуская взгляда с серых глаз, надеясь увидеть, как выражение в них сменится на панический страх, и это стало его роковой ошибкой. Незаметно для него Драко молниеносным движением выхватил волшебную палочку, и мгновение спустя ее кончик уже упирался в горло Рона Уизли.
- Первое правило, Уизел, - он вдавил ее в незащищенную кожу, вынуждая отодвинуться, - нападая со спины, никогда не медли.
- Тебе ли об этом не знать, сволочь, - выплюнул Рон, отступая и сжимая кулаки в бессильной ярости.
- Что же мне с тобой сделать эдакое? – задумчиво протянул Малфой, натягивая на лицо коронную усмешку слизеринского мерзавца. – Как думаешь, Уизел, может, стоит всем дать знать, с кем имеют дело в твоем лице? – и подумал: «В первую очередь ослепленному дружбой Поттеру, который променял меня на тебя, недоумка, словно твоя глупость лучше моего детского высокомерия».
Несколько пассов волшебной палочкой, пара слов на латыни, и Драко, не в состоянии сдержаться, сгибается пополам от хохота. Он не ожидал, что Уизли так пойдет вытянутая форма черепа и длинные уши. Рон смотрел на него несколько мгновений в недоумении, а потом, выхватив палочку, наколдовал себе зеркало и, оторопев, уставился на отражение.
- Ты... как... – от возмущения он не находил слов.
- Больше никто не назовет тебя лаской! Так натурально выглядишь, словно таким и родился! – веселился Малфой.
В следующий миг в него уже летел Ступефай, однако защититься Драко не успел, поскольку перед ним выросла массивная тень, принимающая луч заклинания на себя. «Винсент», - машинально отметил Малфой, прослеживая его полет до стены и переводя взгляд на Гойла, уже успевшего сбить с ног рыжего недоумка. Они были за одним поворотом от Большого Зала, сейчас время обеда, и весь персонал со студентами уже наверняка услышали их. Не желая вовлекать друзей в проблемы, Драко направил палочку на сцепившихся парней и расшвырял их в разные стороны заклинанием.
- Драко, - прохрипел поднимающийся на ноги Винсент, многозначительно глядя на него.
Малфой мысленно чертыхнулся, вспоминая и просчитывая идеально сложившуюся ситуацию, которую сам испортил. К счастью, Уизли благоразумием никогда не отличался и, едва встав, снова бросился в драку. Столкновение с массивной фигурой Грегори и присоединившегося к общей сваре Крэбба не прошло бесследно, и треск ломающейся волшебной палочки огласил каменный свод, подобно взрыву. Драко с облегчением вспомнил, что его «телохранители» палочек не вытаскивали, и с завидной долей злорадства представил реакцию нищей семейки на повторение ситуации. В рейтинге событий вопиллер, присланный Уизелу его мамашей после первой потери волшебной палочки, прочно занимал одно из первых мест. Это будет весело. В отличие от волны волшебства, вырвавшейся из обломков палочки рыжего и неизвестно что сотворившей с его друзьями, пока Драко тихо радовался, что травить ему их все же не придется, как не придется и дальше ломать голову, решая, как бы половчее устроить обоих на пару деньков в Больничное крыло, не вызвав при этом ни у кого ни малейшего подозрения.
- Малфой, чтоб тебя, разнять их не думал! – огласил холл истошный вопль несущейся к нему разъяренной «мисс Всезнайки».
Она грубо пихнула его в сторону и вместе с остальными прибывшими на место гриффиндорцами полезла разнимать дерущихся. Драко, которого медленно окружали слизеринцы, с видимым безразличием и затаённым уважением наблюдал, как споро грифы разбираются с ситуацией, скручивая вырывающихся хулиганов и растаскивая их по углам. Томас ловко теснил Уизли, не давая тому себя обойти и еще раз напоследок вмазать кому-нибудь по роже. Крэбба и Гойла сдерживали куда менее деликатно: парни по двое хватали их за руки, а одна из девчонок страховала палочкой. Все, несмотря на рьяное сопротивление, заняло от силы пару минут, и именно в этот момент очнулся Уизли, переключив свое внимание на непосредственного, с его точки зрения, виновника случившегося и не замечая, сколько палочек переместилось на него.
- Пусти, Дин! Он превратил меня в осла!
- Было бы что превращать, - фыркнул Блейз.
- Драко просто отобразил твою внутреннюю сущность, да, дорогой? – пропела Пэнси.
- Вы бы лучше отпустили наших, - предостерег грифов Драко.
- Как только уберете палочки, - ответила Грейнджер.
- Я сказал...
- Ты не в том положении, чтобы требовать, Малфой, - перебила она. – Осмотрись внимательнее.
Смотреть, в общем-то, было нечего, он и так знал, что увидит – столпившиеся рядом с ним слизеринцы, которые выглядят несколько жалко в количественном отношении на фоне сплоченных рядов представителей трех факультетов.
- Не вижу ничего принципиально нового, но это вряд ли нас оставит, - надменно сказал Малфой, гордо вздернув подбородок. – Вы либо делаете по-нашему, либо посмотрим, кто сильней: чистокровные или сброд магглолюбцев и грязнокровок, - толпа за ним одобрительно зашумела и угрожающе подалась вперед.
- Да что вы можете, змеи подколодные? Считать разучились? Вы же все трусы как один!
- Заткнись, Рон, - бросила Гермиона и, сжав кулачки, исподлобья посмотрела на слизеринца. – А ты, Малфой, не напирай. Результат может не понравиться, - она небрежно махнула в сторону подобравшихся после угрозы гриффиндорцев и их союзников.
- Все назад! – выкрикнул Поттер, внезапно выскальзывая из толпы и становясь боком между ними, выставив руки вверх ладонями, в неком подобии распятия.
Гриффиндорцы без возражений отпустили своих противников и, спрятав палочки, отступили. «То ли верят, что Поттер, в случае чего, сам их защитит, то ли боятся, что он с ним сделает, если ослушаются. А скорее, и то и другое», - подумал Драко. И, видит Мерлин, он их понимал! Кто еще в школе мог похвастаться владением боевых чар массового поражения? Ему понадобилось больше недели и все ресурсы большой малфоевской библиотеки, чтобы выяснить, каким образом Поттер умудрился отклонить неотразимую цепочку заклинаний, и он до сих пор не оправился от шока, поняв, к какому конкретному разделу боевых чар это умение относится.
Слизеринцы с плохо скрытым изумлением наблюдали разворачивающееся перед ними действо. Им еще никогда не доводилось видеть, чтобы Поттер держался и говорил столь твердо и уверенно, одним своим видом призвав к порядку весьма решительно настроенных на продолжение драки.
- Малфой, отзови своих, - напряженным голосом сказал Поттер.
Драко, некоторое время ощупывал его изучающим взглядом, определяя возможные намерения а потом все же еле заметно кивнул. Слизеринцы заметно расслабились. Однако палочки остались в руках.
- Но, Малфой... – протянул тихо кто-то из слизеринцев, скопившихся у них в тылу, но Драко не дал ему закончить, прошипев:
- Разборки грифов между собой куда интереснее.
Рон услышал и захохотал:
- И ты, слизняк, думаешь, что мы с Гарри поругаемся из-за тебя? Во идиот!
Драко еще одним критичным взглядом оглядел Поттера, снова отметил, каким огнем разгорелись зеленые глаза, а также поджатые в тонкую линию губы и стиснутые челюсти.
- Определенно, - кивнул он, полный уверенности, не спуская при этом глаз с главного источника опасности в этом холле. К счастью, в кои-то веки опасности не для него.
Сомневающиеся проследили за его взглядом, прикинули на глаз состояние психа-Поттера и, издевательски ухмыляясь, спрятали, наконец, волшебные палочки.
- Если ты, хорёк, думаешь, что Гарри изменит к тебе отношение тол...
Драко похолодел. Ему не нужен был пророческий дар, чтобы понять, что этот придурок собирается ляпнуть. Сейчас. Сейчас этот идиот скажет это. Прямо посреди холла, переполненного любопытными студентами. При всем скоплении слизеринцев, уже имеющих метки. С этого момента жизнь его отца не стоит и кната, ведь скоро каждая собака, мечтающая выслужиться перед Лордом, сможет сообщить о предательстве Малфоев. Он позволил себе слабость и прикрыл глаза (сторонним наблюдателям показалось, что они сузились от злости), не желая видеть, как будет рушиться недавно обретенная надежда на будущее, и, затаив дыхание, ждал роковые слова. Но вместо них услышал глухой удар и чей-то полный боли крик. Распахнув глаза, он неверяще смотрел, как Поттер, схватив своего лучшего друга за грудки, со всей своей немалой силой приложил его спиной о ближайшую стену.
- Мне плевать, что ты думаешь о Малфое и прочих обитателях подземелий!
- Но Гарри...
- Заткнись и слушай! Плевать на всех остальных! Это только между нами, ведь тебе, похоже, плевать и на всех нас! – крикнул Поттер, опять приложив рыжего об стену, тем самым акцентируя свои слова, но продолжил спокойно: - Ведь я просил, Рон. Я. Попросил. Тебя. Никаких явных стычек. Только не сейчас, когда у нас появилась возможность, - с нотками прорывающейся ярости проговорил Поттер, - не теперь, когда есть шанс. Ты же первый орал, что мы потеряли кубки, и посмотри теперь на весы, посмотри - с таким отрывом мы ведем. Это заслуга всего факультета, все надрывались, жилы рвали, вытягивая, где только можно, а ты рискуешь плодами наших трудов. Я же попросил тебя о такой мелочи - попридержать свой чертов темперамент до лучших времен. Я просил не лезть на рожон, держаться подальше и не вестись на провокации для всеобщего блага. Разве я часто о чем-то прошу? А вместо этого ты сам провоцируешь! - он оттолкнулся от Уизли, снова заняв позицию между факультетами. - Ты всех нас предал, - тихо вернул он Рону его недавние слова, и тот вздрогнул, вспомнив их. – Все время предаешь своим поведением и поступками.
- Какое красноречие, - произнес издевательский голос, и лишь теперь ученики, вздрогнув от неожиданности, обратили внимание на присутствие среди них профессора зельеделия. - Всем, кроме непосредственных зачинщиков и участников драки, немедленно разойтись по гостиным! – рявкнул Снейп, и зевак словно корова языком слизнула, слизеринцы все же остались полностью и с издевкой смотрели на ретировавшихся грифов, которые оставили свой шестой курс в гордом одиночестве. – Снова в центре событий, мистер Поттер? Ни дня без приключений на пятую точку опоры? – Северус посчитал, что ему наконец-то повезло: сейчас он отыграется и за свое недавнее унижение в гриффиндорской гостиной, и одновременно скинет весь негатив после ссоры с Драко. Сопляк Поттер всегда был отличным мальчиком для битья - этого у него не отнять. - Как это напоминает еще одного Поттера, думаю, ваш отец был бы счастлив узнать, что вы не учитесь на его ошибках, и вам предстоит столь же бесславный конец, что и ему. Вы по праву можете гордиться наследием своего отца – совершенно никчемным разумом. Да и ваша блохастая шавка...
- А мне говорили, что мозгами я в мать, - прервав, процедил Гарри.
Снейп подавил внутреннюю дрожь: «Они с Драко что, сговорились?». На Малфоя, к слову, он старался и вовсе не смотреть.
- Взыскание, Поттер! Отныне каждые выходные, - вкрадчиво начал декан Слизерина, - с утра до ночи вы будете наводить порядок в кладовой для зелий, пока не закончите полную инвентаризацию, классификацию и уборку. Вам ясно? – сорвался он на рык.
- В эту субботу у нас первое занятие по Аппарированию, - резонно вставила личный ежедневник Поттера.
- Вот сразу после него и явится! – рявкнул Снейп на нее, все эти годы невероятно его раздражавшую своим занудством, всезнайством и самодовольством. – Или вы мечтаете составить ему компанию?
- В этом нет необходимости, сэр, - спокойно сказал Поттер, глядя на него с недавно обретенным холодным безразличием. – Я все понял.
Снейп прожег его напоследок злым взглядом и, взметнув мантией, унесся обратно к себе в подземелья.
- Баллы не снял, - меланхолично заметил Дин.
- Может, решил, что Малфой уже, - в тон ему отозвался Невилл. – Староста как-никак.
- Гарри, ты в порядке? – участливо поинтересовалась Лаванда.
- А по-твоему, что - должен? – хохотнул Поттер, пристально разглядывая свои руки.
У Драко появилось нехорошее чувство, что он раздумывает, не придушить ли кого ради снятия стресса. И, похоже, не у него одного, судя по тому, как остальные его друзья по факультету, предусмотрительно шагнули назад.
- Прости, друг, - голосом полным сожаления попросил Рон. – Я не подумал.
- Ты не подумал о слишком многом. К примеру, о том, что теперь я застрял в подземельях до конца года. И это ты сделал, зная, как мне необходимо СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ! Ты, кто с таким чувством и удовольствием взваливал на меня дополнительные обязанности: «Гарри, ты не можешь отказаться... Мы приняли решение и не отступимся... Ты должен подчиниться, иначе их смерть будет на твоей совести», - весьма похоже сымитировал Поттер. - А теперь сам же отправил меня в пожизненную ссылку. Я вот одного не понимаю, если ты мне друг, так зачем же ты меня так капитально подставляешь? – устало спросил он.
- Так теперь я снова друг? – зло сказал Рон. – Куда же девается наша дружба, когда я прошу тебя мне довериться и все рассказать?
- Я тебя защитить пытаюсь, придурок! – сердито выкрикнул Гарри. - Хочешь все знать? Давай, я тебе сейчас же всё расскажу и превращу в самую желанную жертву для Волдеморта! Что, давно с ним не виделся и успел соскучиться? Знаешь, может, и правда стоило рассказать тебе один из шрамовых кошмаров, глядишь, дошло бы, на что напрашиваешься. Цена моего доверия – смерть, мог бы уже и запомнить!
- Ну, прости, - снова интонации притворного сожаления. - Ты прав... наверное. Слушай, - оживился Рон, - мы что-нибудь придумаем, и ты все равно будешь ходить на выходные в Хогсмид, а Снейпу придется утереть...
- Ты, правда, идиот или так хорошо притворяешься? – с такой язвительностью спросил Гарри, что часть слизеринцев на мгновение позавидовала. – Что мы придумаем? Как будто ты не знаешь, что для него высшее наслаждение - заполучить меня в свои лапы для каторжного труда и словесных унижений. Как будто ты не знаешь, что я провожу на его гребанных отработках больше времени, чем все гриффиндорцы за целый год. Ты видел эту кладовую? По-твоему, как скоро до него дойдет, что за все выходные до конца учебы я не справлюсь, и он монополизирует ВСЁ мое свободное время? – Рон предусмотрительно молчал, чувствуя, как тяжелеет воздух. – И что тогда делать с теми, ответственность за кого ты с радостью возложил на мои плечи? Поздравляю, Рон, теперь их смерть - на твоей совести. Живи и наслаждайся. И, кстати, не забудь сказать спасибо Малфою, кажется, он вычислил твою анимагическую форму, - с трудом поборов желание плюнуть в рябую физиономию, Гарри резко развернулся и исчез в лабиринте холлов в направлении гриффиндорской башни.
- Ну что? – вызверился Рон на осуждающе смотревшую на него Гермиону.
- Ты и правда... зубочистка, - она не забыла о свидетелях, которые, стараясь слиться с фоном, жадно ловили детали, и не была намерена его прямо оскорблять. Рон понял, что она имела в виду, и нахмурился, вызвав еще большее недоумение со стороны слизеринцев.
- Как всегда, да? – завелся он с пол-оборота. - Гарри хороший, а я плохой, да? Ты всегда принимаешь его сторону!
- Да причем тут сторона? Ты не видишь, в каком он состоянии, если не доходит, объясняю: он на грани, а ты со своими глупостями, претензиями и нападками уже достал его по самое не могу! Хоть раз поставь себя на его место и подумай, что ты бы почувствовал.
- Метод Станиславского, - со знанием дела вполголоса прокомментировал Дин.
- Ну и что такого у него теперь случилось, что ему позволено плевать на нашу дружбу?
- Иногда ты все-таки полный... даун, - ошеломленно произнесла она. – У Гарри погиб последний родственник, он теперь совсем один. У него больше никого не осталось, а ему придется выслушивать поток остроумия этого сальноволосого ублюдка в адрес тех, ближе кого у Гарри нет, не было и уже не будет.
- У него есть Люпин...
- Не смей произносить при мне это имя! – гнев исказил мягкие черты ее лица. – Ненавижу его. Учти, ляпнешь при Гарри, и тогда он окончательно наплюет на вашу дружбу и придушит тебя своими собственными руками.
- А что? Они поссорились? – удивился Рон.
- И ты удивляешься, что он с тобой не говорит? – с долей насмешки поинтересовалась Гермиона. - Тебя вообще интересует хоть что-то, кроме того где, с кем, как и сколько он трахался летом? – сорвалась она на крик. – Или у тебя мозги отключаются на все, что не касается постельной темы? – она уперла руки в бока, вызвав не самые приятные ассоциации с Молли. – Люпин еще в первый день учебы инициировал отречение. Гарри рассказал нам на следующий же день, но ты, видимо, пропустил, витая в своих эротических грезах.
- Так пойди и успокой его! – разозлился Рон, поскольку ее издевательские реплики вызвали смешки со всех сторон.
- Как раз собиралась, - фыркнула она, отворачиваясь, но уйти ей не позволила вцепившаяся в локоть рука.
- Почему ты о нем всегда так печёшься? Ты не забыла, что ты моя девушка?
- Мне надо напомнить, кто он? Если не для нас, то для магического мира, - она дернулась, вырываясь из его хватки.
- Я сам знаю, кто он. Только я сильно сомневаюсь, что он все еще нам друг, раз стал скрывать от нас все, что только возможно!
- Это же Гарри, - как-то сразу успокоившись, сказала Гермиона. – Не обижайся, он ведь просто старается защитить нас и всех, кого только возможно. К тому же поступок Люпина не добавил доверия к остальным. Он расскажет, когда будет готов, ты же знаешь, так всегда и бывает, - она нежно обвела кончиками пальцев заплывающую скулу, он зашипел. – Иди к мадам Помфри, а я найду Гарри, чтобы тебе опять не пришлось извиняться, а ему тебя прощать.
Рон резко схватил ее за плечи, вовлекая в глубокий поцелуй, в который изливал все раздражение, злость и ревность этого часа. Гермиона покорно принимала всю эту смесь, даже когда чужие губы грубо сминали ее собственные и рот наполнился вкусом крови. Отвечала в меру своих сил, пока он сам, тяжело дыша, не оторвался от нее. Уизли обвел победным взглядом так и не разошедшихся студентов. Слизеринцы и не пытались скрыть свое отвращение, в противовес им гриффиндорцы были совершенно невозмутимы.
- Рон, - окликнула его Гермиона, когда он оказался уже почти у поворота, - прими хороший совет. Если ты и в самом деле хочешь оставаться его другом, тебе стоит перестать давить на него.
- Всегда подозревал, что грязнокровки - извращенцы полные, - издевательски произнес какой-то семикурсник. – Грейнджер, скотоложество? Да ты больная на всю голову.
- Отъебись, - отрезала она, уходя.
Драко не понимал, что во всем этом показалось ему не совсем правильным. Может, дело в его новом видении Поттера, в которое эта сцена не вписывалась никоим образом. Это ощущение заставило его последовать за ушедшими в том же направлении, что и Поттер, гриффиндорцами, и он не пожалел.
Скрывшись от посторонних взглядов, поведение гриффиндорцев изменилось: еще недавно получавшая, по всей видимости, неземное наслаждение от грубого изнасилования ее рта Грейнджер сморщилась и брезгливо вытирала рот платком, который ей протянула одна из близняшек Патил. Она стояла в кругу своих друзей, устроивших ей молчаливую овацию, что позволило ему услышать сказанные тихим голосом слова:
- В тебе погибла великая актриса.
- Отличный спектакль!
- Прелестно сыграно, миледи.
- Браво! Бис!
- О нет, еще один раунд я сегодня не выдержу, - приглушенно рассмеялась она.
- Получилось? – ожидание.
- Все согласно плану, - удовлетворение.
- Он видел? – усталость.
- Да, - уверенность.
- Прости, что впутал, - сожаление.
- Я сама предложила, - спокойствие, беспечное пожатие плеч.
Его нежное объятие и грустная улыбка, утонувшая в ее волосах.
Собравшиеся через некоторое время в Выручай-Комнате на очередное занятие «Неприкасаемые» увидели лишь двоих, как обычно, сидевших за кипами книг шестикурсников, старательно выискивавших все новые и новые заклинания, которые могли бы оказаться серьезным подспорьем, чтобы обороняться самому и защитить других.
Поздним вечером того же дня Гарри, подогнув под себя одну ногу, сидел на подоконнике в комнате отдыха и бездумно смотрел на зарядивший за стеклом дождь. В Гриффиндоре такого Поттера не любили, поскольку погруженный в непонятное состояние молчаливого созерцания он был словно мертвым. Даже его ярость не была способна их напугать в той же степени, так как в противоположность этому настрою, она была живой, как и все в Гарри. Его радость и счастье, обида и боль, любые его эмоции и настроения имели тенденцию бурлить и выплескиваться, заражая остальных. Гарри был их солнцем, его чувства – лучами, в свете которых они могли согреваться, хотя иногда лучи и жалили. Оказалось, что так легко привыкнуть к тому, что с Поттером не бывает ночи и темноты, что с ним мир расцвечивался во все цвета радуги и наступала вечная весна. Гриффиндорцы могли смириться с наступлением зимы, с присущим ей несколько приглушенным светом. Но не с мертвым телом, не с абсолютной пустотой.
Гарри впадал в это состояние по одним ему понятным причинам, которых не желал никому сообщать. Оно могло длиться часы, дни, реже – недели, и однофакультетники заранее знали, что не смогут ничего сделать, чтобы снова его оживить. Он ходил, дышал, ел, спал, делал уроки, но практически не общался. Когда-то давно они пытались снова и снова, чуть ли не впервые в истории употребив легендарную гриффиндорскую упёртость на благо. И всегда безуспешно. Гарри справлялся со всем сам, как, впрочем, всегда и со всем, просто в одну секунду выпадая из этой заторможенности и снова становясь самим собой. До следующего раза. И они больше не пытались ему мешать. Все, на что они теперь были способны - это разогнать малышей, быстро привыкавших к исходящему от Гарри необъяснимому чувству покоя и безопасности, по спальням, подальше от этого пугающего зрелища и давящей атмосферы беспросветности, причину которых младшие еще не могли распознать, и надеяться, что на этот раз его депрессия не продлится долго.
- Гарри, ты ее не впустишь? – тихо попросила Парвати за секунду до того, как раздался стук клюва в стекло.
Студенты с надеждой посмотрели на него, но он не отреагировал.
- Пожалуйста, Гарри, - Анжелина, сидевшая на полу рядом с ним, осторожно прикоснулась к его колену, с мольбой заглядывая в лицо.
- Что? – медленно повернул он к ней голову.
- Там сова, - ткнула пальцем Парвати.
Механическим движением Поттер приоткрыл створки, и гордая черная птица, чей надменный вид не портили даже слипшиеся и взъерошенные от дождя перья, опустилась к нему на колено и торжественно протянула лапу с посланием, предварительно клюнув Анжелину, чьи пальцы задержались на месте приземления. Гарри отвязал записку и, ломая печать, предложил филину:
- Может, останешься просохнуть?
Тот что-то сердито ухнул в ответ, Гарри согласно кивнул.
- Тогда по-другому, - вытащив палочку, он высушил птицу заклинанием.
Филин, возмущенно щелкая клювом, принялся приглаживать слишком распушившиеся после сушки перья, неодобрительно косясь на Поттера. Друзья Гарри, не спускавшие с него опасливых взглядов в течение всего вечера, затаили дыхание, заметив, как дёрнулся уголок его губ в призрачном намеке на улыбку.
- Гель для укладки не дать? – птица возмущенно вскинула голову. - Я только предложил, - настоящая улыбка. – Дайте ему печенюшку, я сейчас.
Кто-то передал Анжелине вазочку с «Совиной радостью», всегда стоявшую на каминной полке. Филин презрительно скосился на предложенное угощение и гордо отвернулся. Вернувшегося с ответом Поттера он встретил, шумно взъерошив перья, раскрыв крылья и грозно щелкнул клювом, выражая свое неудовольствие тем, как с ним здесь обращаются.
- Учти, будешь клеваться, потом сам разбирайся с бешеной ревностью Хедвиг, - филин моментально присмирел, сложил крылья и будто бы смутился, безропотно позволяя прикрепить к лапе ответ. Пару секунд он как-то нерешительно переминался с одной лапы на другую, а потом что-то проворковал. – Я отослал ее с поручением, - Гарри снова улыбнулся, явно удрученному виду, который вызвало это сообщение, - но я ей скажу, что ты о ней спрашивал, - филин возмущенно икнул и развернулся к окну, всем своим видом являя поруганное достоинство. – Постой, наведу водоотталкивающие чары, твой балбес хозяин ведь не догадался, а тебе по статусу не положено выглядеть как мокрая курица, - снова возмущенный клёкот, воинственно приподнятый хвост, но все же филин замешкался в проёме как раз на то необходимое время, чтобы его достигло заклинание. - Вот зараза мелкая, весь в своего хозяина, - с долей восхищения произнес Гарри, смотря ему в след.
- Как романтично, - мечтательно вздохнула Мерилин. – Ты, правда, расскажешь Хедвиг? – он кивнул.
- Гарри, а как же мужская солидарность, - пожурил его Шеймус.
- Моя красавица мне дороже, - ухмыльнулся Гарри, - и потом... он ей тоже нравится. Ладно, - он встрепенулся, - не волнуйтесь, не ждите, буду поздно.
Гарри бодрым шагом покинул гостиную, не видя, с каким облегчением перевели дух его друзья. Гермиона подняла оставленное им на журнальном столике недавно принесенное письмо:
i «Сейчас, там же» /i
- Порядок? – обеспокоенный голос Лаванды.
- Полный, - улыбнулась Гермиона.
- А то, что скоро комендантский час? – Джинни.
- Гарри не первый день шатается ночью по школе, - резонно заметил Дин, закидывая руки за голову и вытягиваясь на диване. – Пусть развлекается.
- И не говори, главное - пронесло.
Никто больше ничего не сказал, но все были согласны с Шеймусом.
В этот раз все было совсем по-другому. Поттер зашел в импровизированный дуэльный зал, кивнул в знак приветствия и все в той же тишине стянул с себя мантию и принял стойку на помосте. Он не требовал извинений и даже простых разговоров о произошедшем в прошлый раз, и Драко за это был ему искренне благодарен.
По обоюдному молчаливому уговору они использовали только заклинания, к которым существовали контрзаклятия, способные быстро устранить нанесенный ущерб. В этот раз у них был поединок – опасный, стремительный, где двое сражаются на равных, но с постоянным перевесом. Они забыли о времени в азарте схватки. Подпалины на стенах, разбитые в щепы выдранные куски древесины из цельного помоста, с которого они так и не сошли. Восторг, предвкушение победы, доказательство превосходства... до патовой ситуации. Они стояли рядом, улыбаясь, как безумные, и по лицу каждого читалось нежелание заканчивать: им хотелось продолжать снова и снова, забыться от отвратительной реальности в адреналиновом тумане.
Драко не удивился, что Поттер первым пересилил это желание, в конце концов, он может смириться с тем, что гриффиндорец сильнее его. Поттер дрогнул, сгоняя наваждение, отвел палочку и поклонился согласно правилам, и ему не оставалось ничего другого, как с сожалением последовать его примеру. Удивительно было то, что гриффиндорец не поспешил убраться подальше, а спрыгнул с помоста и опустился на пол, привалившись к нему спиной.
- Добби! – позвал он.
Восторженное лопоухое существо появилось моментально, с немым обожанием уставившись на Поттера. Малфой скривился, вспомнив состояние отца после потери этого существа.
- Чем недостойный Добби может служить Гарри Поттеру, сэру, - заголосил эльф.
- Будь другом, принеси попить что-нибудь холодное.
Драко сдержал порыв рассмеяться – только Поттер может так глупо обращаться к домовику и быть при этом абсолютно искренним.
- Будешь? – вырвал его из раздумий голос Гарри.
- А что там? – поинтересовался Драко, спрыгивая с помоста и устраиваясь рядом.
- Тыквенный сок.
- Детское пойло, - поморщился Малфой.
- Жажду хорошо утоляет, - пожал плечами Гарри. Он уже осушил свой кубок и сейчас сидел на полу, обхватив одно колено пальцами и выпрямив вторую ногу, с таким видом, словно ему в жизни не было настолько удобно.
- Что делала та штука цвета индиго, которую ты запустил под конец? – спросил Гарри, разбивая повисшую тишину.
- Заставляет кровь вскипеть в венах, - лениво отозвался Драко, успев полностью расслабиться.
- Опасная штучка, - хмыкнул он. – Покажешь?
Драко охотно продемонстрировал формулу и движения палочки для заклинания и контрмер.
- Зеркало, которое ты использовал сегодня, тоже относится к чарам массового поражения?
Нет, этот щит на порядок легче, а отбивает все до пятого уровня. Только я бы на твоем месте не расстраивался, однажды у тебя и отсыл получится.
- Вот только не надо жалости, - поморщился Драко.
- Да я серьезно, - хмыкнул Поттер. – Эти щиты доступны практически всем в той или иной степени, это на атакующие такая прорва сил требуется, что едва в сквиба не превращаешься. У тебя, как мне кажется, магический уровень куда выше среднего, ну, я так почувствовал, - туманно объяснил Гарри на его скептический взгляд, – пару раз на своей шкуре, да и то, какими заклятиями ты уже владеешь, о многом говорит, а потому немного терпения, самодисциплины, усердия - и справишься со всем. Силы, воли и желания для этого у тебя, бесспорно, хватает.
Они сидели, спокойно разговаривая и объясняя действие незнакомых чар еще примерно час, и было похоже, что оба наслаждаются почти дружеской атмосферой и спорами ни о чем, когда их взгляды по пустякам не сходились. Переступить через себя однажды было трудно, и Малфой был невероятно рад, что снова идти на уступку в этот раз не пришлось, поскольку Поттер, поднимаясь, спросил сам:
- Когда следующий раз?
- Можно завтра, - безразлично пожал Малфой плечами.
- Через час после отбоя устроит?
- Вполне, - Драко усмехнулся, - не боишься, что поймают?
- Пусть попробуют, - парировал Гарри. – Кстати, мне нужны заклинания огня.
- Тематическая вечеринка?
Было странно и непривычно понимающе криво улыбнуться друг другу на прощание.
Глава 11
Гарри опаздывал. Отчаянно промаявшись без сна и отдыха почти всю ночь, под утро он, наконец, провалился в мутную дрему, наполненную какими-то нечеткими образами и полустёртыми воспоминаниями, утягивающими его в глубины подсознания. Чтобы проснуться, ему пришлось с усилием выдираться из нее, словно из болотной трясины. Вероятно, это был единственный случай, когда он абсолютно не испытывал благодарности к заботливым соседям, решившим дать ему еще десять минут так необходимого (с их точки зрения) отдыха. В итоге сражение с липкой паутиной сна заняло намного больше времени, и, пропустив завтрак, Поттер несся по коридору на первое занятие по Аппарированию, на бегу приводя себя в надлежащий вид. Именно по этой причине он не заметил девушку, в которую врезался.
- Проклятье!
- Черт возьми!
Одновременно вскрикнули они. Гарри подвигал поврежденным плечом, фокусируя взгляд на растянувшейся у его ног девушке.
- Мерлин, извини, - сказал он, протягивая руки и помогая ей вновь принять вертикальное положение. – Я опаздывал и не смотрел, куда иду.
- Скорее - бегу, - смущенно и несколько виновато улыбнулась девушка, про себя проклиная все известные высшие силы, столкнувшие ее подобным образом с человеком, которого она всячески старалась избегать. – Я сама в таком же положении, - она кивнула в сторону распахнутых дверей Большого Зала, где, привлеченные шумом их столкновения, стали скапливаться студенты.
- Ты в порядке? Может, проводить тебя в Больничное крыло? – он критично оглядывал ее на предмет видимых повреждений и одновременно отмечал хрупкое телосложение, изящные черты лица, высокий лоб, большие синие глаза и герб Рэйвенкло на мантии. Сочетание утонченной красоты и благородства однозначно указывало на аристократическое происхождение.
- Нет, не стоит беспокойства. Со мной все в порядке.
- Уверена? – скептически поинтересовался он, еще раз окинув взглядом ее тонкую фигурку. Удовлетворенный ее решительным кивком, Гарри отпустил локоть девушки и, не слушая ее возражений, начал проворно собирать содержимое ее сумки, разлетевшееся по всему полу. – Ты ведь новенькая? Я тебя раньше не видел, - поддержал он вежливую беседу, передавая ей стопку учебников.
- Да, я перевелась в этом году из Дурмштранга.
Он резко вскинул голову:
- Серьезно? Всегда интересовался этой школой, ну, особенно после знакомства с их делегацией на Тремудром Турнире и Крамом в частности, - продолжал непринужденно болтать Поттер, стремясь прогнать неловкость, волнами распространявшуюся от девушки. – Это действительно так, или просто создается впечатление, что программа обучения в вашей школе более специализирована?
- В смысле? – поинтересовалась она.
- Ну, у нас преподается все сразу и довольно поверхностно, а концепцию образования в Дурмштранге я сравнил бы с факультативной системой магглов. К примеру, учащиеся, приезжавшие сюда на турнир, были скорее воинами, нежели студентами.
- В целом, верно: там делятся не на факультеты, как здесь, а по специализациям.
- Еще одна причина пожалеть, что я не пошел туда учиться, - Гарри добродушно улыбнулся, - смог бы избежать предсказаний и прочей ненужной чепухи. Кстати, ты на каком курсе? Боюсь, я пропустил церемонию распределения в этом году.
- Кажется, в тот вечер вы вообще все пропустили, - застенчиво отметила она. – А что вы праздновали в тот вечер с таким размахом? Надо сказать, я была впечатлена, сколько человек поместилось за один стол и создало так много веселого шума.
- Мое возвращение, - смутился он и тихо засмеялся над ее обескураженным видом.
- Разве не принято, чтобы все студенты возвращались в школу на новый учебный год? – с ноткой насмешки спросила она.
- Да, но я вроде как убегал из дома, - ее глаза широко распахнулись. – Только ш-ш, - он приложил палец к губам и наклонился к ней ближе, заговорщицки подмигнув, - это большая тайна.
- Которую знает большая половина школы? – скептически вздернула она бровь, решив, что он над ней издевается.
- Ага, - он снова засмеялся, - большо-о-ой секрет для мa-а-аленькой такой компании, - пропел он, и она тихо рассмеялась вместе с ним.
- Поттер, где твои манеры? – вальяжно растягивающий слова голос Малфоя заставил их оглянуться. – Разве тебя не учили, что даме следует представляться?
Девушка стрельнула в него злым взглядом, но Драко одинаково проигнорировал как ее возмущение, так и поттеровское «отстань». Малфой уже некоторое время с интересом наблюдал, как мило тот общается с известной ему особой, которую, по идее, должен был бы сейчас душить на глазах у изумленной публики. Вместо этого Поттер почему-то интересовался ее самочувствием, отряхивал ее мантию, собирал содержимое ее сумки и без умолку трещал. Он явно старался разрядить напряженную атмосферу, чтобы девушка почувствовала себя более комфортно. Раздражение, появившееся при первом взгляде на эту парочку, трансформировалось у Малфоя в гнев. Почему всегда так несправедливо? Почему чертов Поттер готов стать другом первому встречному, но только не ему? Почему он дружелюбен с тем, кого должен страстно ненавидеть, но не с ним? Почему всегда его выбор - кто угодно, но только не он, не Драко? Это злило. Это выводило из себя. И Малфой, как всегда, решил испортить зародившуюся идиллию.
Гарри удивлено посмотрел на студентов, у которых реплика Малфоя вызвала неоднозначную реакцию: кто-то явно старался скрыть смешок, кто-то был взволнован, а часть - откровенно напугана. Он нахмурился и на мгновение остановил взгляд на Гермионе, но морщинка между ее бровей указывала на такое же недоумение. Решив, как обычно, разбираться с проблемами по мере их поступления и максимально постараться удержать лицо, он произнес:
- Как ни противно признавать, но он прав. Гарри Поттер, – он протянул незнакомке руку и с удивлением увидел, как девушка смертельно побледнела, отвела вмиг потерявший всякое выражение взгляд куда-то в район его плеча и едва слышно сказала:
- Катрин Лестрейндж.
На мгновение Гарри перестал дышать, протянутая для рукопожатия рука упала, но, заметив, как у девушки прикрылись веки и сжались зубы, словно в ожидании удара, возмутился до глубины души: «За какого зверя они меня принимают?»
- Хм... Я не знал, что у семьи есть наследники, - спокойно произнес он.
Она неуверенно кинула на него взгляд из-под ресниц, все еще ожидая подвоха, но ответила:
- Только я. Я провела детство у родственников за границей, поэтому и училась там.
- А теперь вернулась, - утверждение; легкий кивок в ответ. – И как тебе возвращение на родину? – снова беспечные интонации их предыдущего разговора.
- После Италии не очень, - неуверенная улыбка.
- Это типа – «только солнце, только небо и вода»? – поддразнил Гарри. – Дай подумать, - он расслабленно привалился плечом к стене.
Она совершено его не понимала: противоречивая манера поведения и непредсказуемые реакции Поттера путали ее, но, к своему удивлению, Катрин вдруг осознала, что стала успокаиваться.
- Солнце у нас бывает, хотя и редко. Небо практически всегда затянуто тучами, но тоже иногда проясняется. А что до воды – она тут льется с небес постоянно. Один из трех пунктов. Неплохо. Тебе должно быть тут вполне комфортно, - Гарри послал ей сияющую улыбку, на которую она просто не могла не ответить.
- Думаю, ты прав, - на секунду замявшись, она все же продолжила уже серьезным тоном. – Стоит признаться, я опасалась нашего знакомства и всячески старалась его избежать.
- Ничего удивительного после всех статеек про психа-Поттера, но, как видишь, я не особо опасен для общества, - он слегка нахмурился, - разве что, когда несусь во весь опор, не глядя на дорогу.
Катрин благодарно ему улыбнулась, понимая, что он всячески старается смягчить неприятный момент, но настойчиво постаралась донести свою мысль:
- Я о своей матери...
- Не надо, - прервал он ее, выпрямляясь. – Я всегда был твердо убежден в том, что дети не в ответе за грехи родителей, - Гарри устало вздохнул. - Слишком часто мне самому приходилось огребать за это. Ты ничего не должна мне объяснять или извиняться.
- Спасибо.
- Не за что. Ох, я опять забыл о манерах, - взяв ее руку, он поднес тонкую кисть к губам для поцелуя. – Счастлив чести быть представленным столь очаровательной особе, - напыщенно произнес он, и девушка хихикнула. Поттер посмотрел через ее плечо, - Малфой, я все сделал правильно? – засмеялся и прошел в зал, не замечая или делая вид, что не замечая, прожигающий насквозь взгляд прищуренных черных глаз из тени ближайшей ниши.
- Я сожалею, что вынудил вас ждать, но дела в Министерстве не могли повременить.
Почтенный старец, едва ли не старше Дамблдора, но менее экстравагантно одетый, внимательно осмотрел освобожденный от факультетских столов Большой Зал и толпящихся студентов.
- Господин директор, я все же категорически возражаю против участия в занятиях учащихся шестого курса, - уже не в первый раз заявил наблюдатель от Министерства Магии, прибывший с учителем аппарирования. – Учебный план подобных занятий для седьмого курса апробирован, применяется давно, и я не вижу причин его менять.
- Мой дорогой Дегрис, - сказал Дамблдор, - полагаю, вы согласитесь с тем, что, учитывая положение в стране, будет неплохо, если у как можно большего количества детей появятся дополнительные возможности, дабы спастись из потенциально опасных ситуаций.
- Ситуация в стране достаточно стабильна благодаря решительным действиям аврората и Министерства Магии во главе с министром Фаджем, - с нажимом произнес чиновник.
- Конечно. Однако мы - совет попечителей и преподаватели школы - не считаем эту дополнительную меру лишней, - директор властным жестом прервал готового к новым возражениям наблюдателя, - к тому же спорить уже поздно – мы и так отбираем непозволительно много времени у уважаемого господина Мельтона.
- Благодарю, профессор, - откликнулся тот, отвлекаясь от разговора с присутствующими на занятии деканами факультетов и мадам Помфри. – Юные дамы и господа, я попрошу вас встать в круг.
Пока студенты, толкаясь и переговариваясь, перемещались по залу, выполняя его распоряжение, Мельтон увлеченно размахивал палочкой, бормоча под нос длинные фразы на непонятном языке. На каменном полу проявился ровный круг, составленный из окружностей контрастных цветов.
- Итак, - преподаватель привлек к себе всеобщее внимание, - искусство аппарирования - одна из самых сложных областей магии, но, к счастью, подвластная практически всем...
Тут Гарри закатил глаза и шепнул стоявшей справа Гермионе:
- Хоть бы раз начали вводную лекцию словами: «Это так легко и просто!»
Девушка в ответ пихнула его локтем в бок, а находившийся с другой стороны Дин хихикнул.
- АЙ, ты же это уже читала. Вслух. При мне!
- Нет ничего плохого в повторении! – шикнула она.
Не имея ни малейшего желания слушать лекцию во второй раз, Поттер горестно вздохнул и погрузился в размышления о предстоявшей ему из-за глупости Рона вечерней отработке у Снейпа. И еще раз мысленно проклял темперамент рыжика, во всех красках представив себе кладовую зелий, которую ему предстояло отмыть, протереть пыль с каждого из тысяч пузырьков, отсортировать просроченные зелья, а остаток расставить в алфавитном порядке. Без применения магии! Снейп просто садюга! Сколько же времени это займет?
- ... и не расстраивайтесь, если перемещение не получится с первого раза. Уверяю вас, это практически невозможно! Признаюсь, я сам осилил эту науку лишь с пятой попытки, и это был далеко не худший результат моего класса, - сказал он, вызвав смешки в зале. – А теперь я прошу вас сосредоточиться на цветном пятне перед вами и - вперед, - он взмахнул волшебной палочкой.
Громкий хлопок ознаменовал чье-то удачное перемещение, и все, забыв о собственной сосредоточенности, с любопытством заозирались, отыскивая счастливчика. Радужный круг по-прежнему был пуст, но в частоколе учеников образовалась брешь.
- Гарри! – выдохнула Гермиона, зажимая ладонью рот.
Надо признать, что после хлопка большинство из присутствующих сразу же направило взгляд на предполагаемое местонахождение Мальчика-Который-Выжил. И сейчас начался форменный галдёж, но у каждого факультета он имел свой собственный оттенок:
- Ну, конечно, Поттер! – язвительно от слизеринцев.
- С ним все нормально? – обеспокоенно от Хаффлпаффа.
- Как такое возможно? - заинтересованно от рэйвенкловцев.
- Твою... – экспрессивно от гриффиндорцев.
- Попрошу всех соблюдать спокойствие! – разнесся по залу усиленный «Сонорусом» голос директора.
- Но Гарри ПРОПАЛ!
- Не волнуйся, Ханна, - потрепал ее по руке стоявший рядом Невилл, - мы его найдем.
- Как ты можешь быть таким равнодушным? – вскрикнула она и отбросила его руку.
- А вдруг с ним произошло что-то ужасное? – согласилась с ней Сьюзен.
- Он вернется, - убежденно сказала Парвати.
- Откуда ты знаешь? – взвизгнула Лиза.
- Потому что он всегда возвращается, - сказал Дин, и несколько магглорожденных засмеялись, узнав цитату. – Успокойся.
- Мистер Томас прав. Прошу всех успокоиться, поскольку, по моим данным, мистер Поттер не покидал Хогвартса и все еще находится на территории замка.
Все присутствующие гриффиндорцы, а с ними большая часть хаффлпаффцев и рэйвенкловцев получив, наконец, клочок информации и восприняв его как призыв к действию, на удивление организованной толпой направились к выходу. По пути они уже распределяли между собой сектора поиска, когда были прерваны хлопком и продолжением ожесточенной тирады не самого приличного содержания. Это был весьма витиеватый микс нецензурной лексики магов и магглов с использованием всего арсенала выражений, подслушанных в свое время у Дадли и компании, Сириуса, близнецов и даже – моментами - у незабвенного Снейпа.
- ...чтоб вас всех! Горгона вас разорви к чертям собачьим! – выдохся в конце концов Поттер. Глотнул воздуха, открыл глаза, закашлявшись, прочистил горло и спокойно закончил: - Прошу прощения, но в следующий раз будьте любезны предупреждать, что накладываете на зал чары концентрации внимания и посторонние мысли нежелательны.
- Видимо, это моя вина, – покаянно произнес Мельтон, - ваш преподаватель сообщил мне, что вы страдаете рассредоточением разума, поэтому вам трудно сконцентрироваться, и я навел лично на вас дополнительный слой данных чар.
Гарри бросил взгляд на Снейпа, но ничего не сказал и только жестко ухмыльнулся.
- Я бы попросил вас их отменить, поскольку вмешательство посторонней магии в мою всегда приводит не к самым приятным последствиям.
- Разумеется, - с готовностью кивнул учитель и произнес контрзаклятье.
- Спасибо, - с облегчением вздохнул Гарри.
- Мистер Поттер, не поделитесь, куда вы путешествовали?
Глаза директора искрились за очками-половинками, но, прежде чем Гарри успел открыть рот, от мантии Поттера повалил густой сизый дым, и ткань на глазах стала расползаться. Скинув ее с себя и бросив на пол, юноша направил на нее палочку и произнес: «Эванеско» одновременно с десятком других голосов, а затем потряс правой рукой, на которой расплывался ожог. Мадам Помфри, подскочив к нему, занялась своими прямыми обязанностями, и через некоторое время путем проб и ошибок с применением нескольких заклятий и зелий ожог удалось локализовать и наложить повязку.
- Гарри, чем тебя так? – спросила она парня, с отстраненным спокойствием наблюдавшего за разложением собственной плоти.
- Не знаю, там много всего побилось, когда я упал. Вероятно, какая-то комбинация.
- Тебе не больно?
- Не так чтобы очень, - он криво улыбнулся. – Спасибо.
- Где побилось? – с тщательно скрытым раздражением, что его вопросы игнорируются, спросил Дамблдор.
- В кладовой зелий, - смотря прямо в глаза беднеющего Снейпа, сказал Гарри. – И, кажется, там какой-то ядовитый газ образовался.
- Но вы, похоже, все еще живы, - процедил зельевар сквозь зубы.
- Я убрался оттуда прежде, чем газ успел подняться мне до колен.
- Как он выглядел, мой мальчик?
- Плотный. Сизо-фиолетовый. Стелется на одном уровне. Поверхность местами скручивается в воронки. Трогать я его не рискнул…
- Какая жалость, - побурчал профессор зельеделия.
- …но на вид довольно однородный.
- Никогда о таком не слышал. Профессор Снейп, изолируйте ту часть подземелий, пока мы не будем уверены, что опасности для школы не существует.
- Как скажете, директор. И, кстати, мистер Поттер, 200 баллов с Гриффиндора! – рявкнул Снейп.
- За что? Я ничего не сделал! – возмутился Поттер.
- Разве не вы только что перебили большую часть запаса зелий на ближайшие два года?
- Но он не виноват! – возмутилась МакГонагалл.
- Он не способен ценить чужой труд, полагаю, потеря баллов его этому научит!
- Это несправедливо!
- Думаю, что мистер Поттер прав, и наказывать его за несчастный случай нечестно. 200 баллов возвращаются факультету.
- Благодарю, директор Дамблдор, - Гарри едва сдержался, чтобы не показать Снейпу язык.
- Профессор Мельтон, - задумчиво сказала Гермиона, отвлекая на себя внимание, - можно спросить?
- Разумеется, мисс.
- Чары концентрации внимания были наведены на студентов или на весь зал?
- На зал, - охотно ответил он, радуясь интересу не только к своему предмету, чем обычно грешила молодежь, но и к его методике преподавания. – Боюсь, применять их к каждому студенту в отдельности - слишком кропотливая работа.
- А дополнительные чары для Гарри? – снова спросила она, стрельнув злым взглядом в сторону Снейпа.
- Это все тот же общий фон, но его можно уплотнять или утончать по желанию, - ответил Мельтон, поняв, куда она клонит. – Когда объект выходит из поля действия чар, эффект моментально полностью исчезает, - он с новым интересом посмотрел на Поттера.
- Но как тогда ты вернулся обратно? – озвучила девушка вопрос, заинтересовавший их обоих и привлекший внимание остальных учителей.
- Это как езда на велосипеде – уловив принцип, уже не упадешь, - невинно улыбнулся ей Гарри.
- Ты мне покажешь? – она смотрела распахнутыми от восторга глазами. – Ты меня научишь?
- Гермиона, у нас и так занятие, - резонно отметил тот.
- Ну, Гарри, пожалуйста, - просительно протянула она.
- Конечно, молодой человек, почему бы вам не поделиться удачным опытом, – подбодрил мистер Мельтон.
- Ну, если вы не возражаете, - неуверенно протянул парень.
- Ни в коей мере, мне самому весьма любопытно.
- Ладно, - он повернулся к Гермионе и вместе с ней отошел от преподавателей, - главное – правильная мотивация.
- И в чем была твоя мотивация? - поинтересовался кто-то из толпы студентов.
- Ну, я о-о-очень не хотел на эту отработку, - с хулиганской улыбкой полушепотом сказал Поттер, зная, что находится вне слышимости учителей. Ответом стали столь же приглушенные смешки. – Это твоя мотивация, - в полный голос продолжил он, выписывая палочкой сложный пас в направлении центра круга. Неясные поначалу очертания, быстро обретая плотность, превратились в невысокий мраморный постамент искусной работы, на котором, искрясь и переливаясь в солнечных лучах, лежала золотая книга.
- Гарри, - потрясенно выдохнула Гермиона, делая к ней пару шагов.
- Э, нет, - он схватил ее сзади за локти и удержал на месте, - не так, Гермиона.
- Но это же книга Амон-Ра! – она всеми силами выкручивалась из его хватки.
- Я знаю. И ты сможешь ее посмотреть, если перенесешься. Только представь, - бархатный голос стал низким и соблазнительным, - «Святой Грааль» египтологов всего маггловского мира, легенда магического – в твоих руках.
- Как? – очаровано спросила она, наконец-то расслабляясь под его ладонями.
- Ощути ее. Почувствуй кончиками пальцев тонкую гравировку, ощути ее тяжесть в руках. Подумай о том, что даже если ты не сможешь расшифровать древний диалект и узнать тайны книги жизни, ты прикоснешься к живой магии и настоящему произведению искусства. Хотя тебе и все равно, что она сделана из чистого золота, - он отпустил ее, но Гермиона этого не почувствовала, загипнотизированная его словами. – Тянись к ней. Желай ее всей душой, а потом сделай, как говорят магглы: «Отпусти душу в полет, а тело последует за ней», - и одновременно с последним словом, он слегка подтолкнул ее в спину. - Иди.
Хлопок. Оказавшаяся у постамента Гермиона дрожащими от волнения руками открывала книгу.
- У девушки просто невероятная тяга к знаниям, - разбил повисшую тишину Мельтон.
- Она одна из самых талантливых моих учениц, - с гордостью в голосе ответила МакГонагалл.
- И не только она, - пробормотал себе под нос Мельтон, внимательно наблюдая за каждым движением одного лохматого черноволосого гриффиндорца.
- Моя очередь, - не обращая внимания на потрясенных взрослых, а возможно, просто забыв об их присутствии, сказал Дин, делая шаг вперед.
- С тобой тоже легко, - с улыбкой повернулся к нему Поттер. – Гермиона, будь добра, отойди на пару шагов.
- Да-да, Гарри, сейчас, - не отрывая взгляда от страницы, пробормотала она, поднимая книгу с постамента и отходя подальше.
- Твоему вниманию, Дин, - голосом заправского зазывалы на ярмарке воскликнул Гарри, - мы представляем уникальную возможность увидеть, потрогать, поддержать в руках и прочая, - повторение паса, - вот ЭТО!
- Боже, Гарри, это же... – задохнулся от переполнявших его эмоций Дин.
- Кубок Лиги Чемпионов, единственный и неповторимый.
- Будь ты девушкой, я бы тебя расцеловал! – воскликнул Томас, хватая его за плечи.
- Гомофоб, - улыбнулся Гарри и отступил от него. – Теперь сосредоточься. Все тоже самое, что я говорил Гермионе. Хотя еще важный момент – попробуй представить перемещение в виде длинного скользящего шага. А то я, первый раз переместившись, завис в паре метров от пола, а потом свалился вниз.
- Как в мультиках? Нога удлиняется, а через секунду, переступив на нее, ты в другой стороне комнаты?
- Хороший образ, - одобрил Гарри. – Давай.
Минутная тишина и хлопок.
- Гарри, поможешь? – неуверенно спросил Невилл.
- Дай подумать, - он замер, постукивая волшебной палочкой по губам. – О, знаю! Тебе точно понравится!
На уже освобожденном от трофея Дина постаменте возник новый предмет.
- Клеоменис, - потрясенно выдохнул Лонгботтом.
- Невозможно, - сказал один из семикурсников Хаффлпаффа, - она считается исчезнувшей уже более тысячи лет.
- И тем не менее - это точная копия.
- Откуда? – заинтересовалась Ханна.
- Однажды я помогал избавляться от хлама в очень старом доме и в одной из коробок нашел гербологический справочник. Растение - реконструкция по трехмерной иллюстрации, взятой из него. Невилл, - он перенес свое внимание на однокурсника, и в голос вернулись успокаивающе-гипнотизирующие интонации. – Там было полное описание структуры стебля, листьев и лепестков. Даже образец аромата. Эта иллюзия - практически настоящий цветок. Вперед, Невилл, такой возможности может больше никогда не представиться.
На этот раз хлопков было куда больше. Сам Лонгботтом, с дюжину хаффлпаффцев, двое студентов Рэйвенкло и, к невыразимому удивлению Гарри, Пэнси Паркинсон и профессор Спраут.
- А что для меня? – робко поинтересовалась Сьюзен Боунс.
Поттер глянул на компанию, благоговейно столпившуюся возле Клеомениса. Подумал и с хитрой улыбкой навел палочку в другое место, создавая очередную иллюзию – взъерошенного рыжего котенка в сапогах и огромными жалостливыми глазами. Ничего говорить в этот раз ему не пришлось: хлопки, визги и восклицания: «Какой лапочка!», «Бедненький», - большинства девчонок в зале на миг оглушили его. Лаванда, Парвати, Сьюзен, Ханна, Лиза и другие знакомые лица были вполне ожидаемы, но Катрин, Дафна и Милисент? Мерлин великий!
- А теперь для любопытных, - окрыленный успехом, воскликнул он, глядя на Шеймуса, но был прерван горестно-возмущенным:
- ГАРРИ!
- Что? – он резко развернулся, выискивая Гермиону.
- Тут всего две страницы!
- О, Господи, - расслабился он. – Гермиона, такую четкую иллюзию я могу создать лишь с того, что видел, а видел я только две гравюры: общий вид книги Амон-Ра и этот разворот. – К тому же вряд ли ты бы мне простила отсебятину в таком важном деле.
- Но...
- Мне жаль. И думаю, следует тебя предупредить, что чары развеются секунд через двадцать-тридцать.
- Ох. Ну ладно, - расстроено проворчала девушка. - Ты же создашь ее для меня еще раз, чтобы я могла скопировать текст? У этого наречия существенные расхождения с древнеегипетским. Мне бы хотелось разобраться в диалектных особен...
- Обязательно сделает. Но только потом, - нетерпеливо пообещал за Поттера Шеймус. – Так что ты говорил?
Едва сдерживая смех, Гарри создал большую черную, по всей видимости, эбонитовую коробку.
- Дайте духу первооткрывательства и авантюризма захватить себя и узнайте, что за секреты хранит шкатулка из небытия, - таинственно произнес он.
Предсказуемо – множество гриффиндорцев. Ожидаемо – несколько рейвенкловцев. Но пара из Слизерина?.. на минуту у коробки возникла свара. Студенты спорили: во-первых, кто будет ее открывать, и, во-вторых, как, собственно, она открывается. Гарри наблюдал за ними с едва сдерживаемым смехом и вызывал своим поведением некоторые подозрения.
- Что ты задумал? – спросил его Голдстейн, подходя сбоку.
- Гарри, если кто-то пострадает!..
- Никто не пострадает, Гермиона, - фыркнул Джастин. – Это же «святой Поттер», в конце концов. Самое плохое, на что он способен, - это глупо пошутить.
- Увы, но ты прав, - кивнул Гарри, как раз в тот момент, когда кто-то из исследователей нашел и нажал кнопку, откидывающую крышку шкатулки. Выскочивший из нее с громогласным хохотом в языках пламени черт напугал всех, стоявших вокруг ларца, до потери пульса и заставил смеяться большинство остальных. Финниган, держась за сердце, через зал смотрел на вытирающего от хохота слезы Поттера не предвещающим ничего хорошего взглядом.
- Прости, Шей, не удержался, - выдавил тот, прячась за возмущенную Гермиону.
- Эй, Поттер, - Гарри, все еще улыбаясь, обернулся на голос и сразу посерьезнел, увидев семикурсника из Слизерина. Кажется, Пьюси. Ему, как и остальным слизеринцам, мысль обращаться к Поттеру с просьбой о помощи не приносила ни малейшего удовольствия. Но и остаться единственными, не сумевшими аппарировать, не позволяла родовая гордость. Из двух зол они решили предпочесть меньшее.
- Ты не мог бы вернуть книгу?
Гарри кивнул, воспроизводя ее на первоначальном месте. Поттер увидел, как слизеринец напрягся, и поспешно вмешался:
- Нет, расслабься, или тебя расщепит, - он удивился, что Пьюси его сразу послушался. Это было так удивительно и необычно, что его извечные враги внимали его объяснениям, избавившись от налета скептицизма и пренебрежения после удачного опыта аппарации Пэнси.
- Я пытаюсь сконцентрироваться.
- Не надо.
Поттер приблизился к все еще обособленой кучке слизеринцев, тогда как остальные три факультета уже давно смешались, обсуждая свои успехи, впечатления, ощущения. Невилл и несколько хаффлпаффцев даже начали оговаривать условия написания совместного годового проекта по Гербологии о Клеоменисе. Краем глаза Гарри отметил трех измученных слизеринок, видимо, уже отчаявшихся объяснить, как им удалось перемещение.
- А в учебнике написано, что надо, - резонно заметил Пьюси.
- И ошибаются, как видишь. Дело в желании, - он увидел, что кто-то из них собирается возразить, и воскликнул, - Мерлин, вы же потомственные маги, неужели Я должен объяснять ВАМ принцип магического действия? Ты хочешь ее увидеть? Хочешь ее потрогать? – несколько кивков. – Дай этому желанию наполнить все твое существо, подчинись ему, и все выйдет само собой. Просто расслабься, почувствуй - и все получится.
Гарри удовлетворенно улыбнулся, увидев, что перемещение удалось, и слизеринцы, снова игнорирующие его, столпились вокруг книги. Он покачал головой: наверное, они никогда не изменятся.
- Гарри, я тут подумала, - подошла к нему Чжоу, неодобрительно скосив глаза на слизеринцев, в основном, потому что сама она еще не нашла для себя достаточной мотивации. – Ты можешь сделать человека? И не смей говорить никакой пошлости! – предупредила она подобравшегося Эдди Кармайкла.
- Не пробовал, а что?
Она наклонилась к нему и что-то быстро зашептала ему на ухо.
- Свихнулась! – отшатнулся он от нее. – Выбери что-нибудь другое!
- Ну, пожалуйста, Гарри, - заканючила девушка. – Ты сказал, что можешь сделать все, что видел! Он самый известный маггловский актер, ты просто не можешь его не знать!
- А ты его где видела?
- Мы ездили на курорт этим летом, его плакаты висели по всему побережью. Пожалуйста, сделай для меня!
Гарри закатил глаза и отчаянно пожалел, что не стоит рядом со стеной, о которую можно побиться головой.
- Отлично, - пробормотал он. – Только перестань ныть.
- Ты душка! – просияла она, глядя, как он творит заклинание, и почти сразу недовольно заявила: - Это не то, о чем я просила!
- Уж извини, - без малейшего сожаления в голосе заявил Поттер. – Это любимый фильм моей тетки, и я его помню лишь там. Либо берешь таким – либо ничего. Кстати, поторопись, остальным твоим подружкам он тоже нравится, - ухмыльнулся он, кивнув на ее обычную свиту, после отъезда Мариэтты лишенную всей хихикающей легкомысленности. Через секунду он был избавлен от общества Чанг и искренне посочувствовал образу Брэда Питта из фильма «Знакомьтесь, Джо Блэк».
- Интересно, мистер Поттер, где вы научились столь сложным чарам иллюзии? – услышал он голос Мельтона и, только обернувшись, осознал, насколько близко оказался к преподавателям.
- Меня научил крестный.
- Поразительно, молодой человек. К тому же в вашем возрасте… - одобрительно произнес он, вызвав на лице Гарри печальную улыбку.
- Мой крестный осилил их еще на пятом курсе, - он старался не смотреть ни на кого, сконцентрировав все внимание на крайне озадаченном учителе аппарирования. – Он мне рассказал, что изучил их для одной шутки, но ее результат превзошел все ожидания и надолго отбил тягу к подобным экспериментам.
- Он ведет себя совсем как ты, Гарри, - хихикнула Ханна, снова привлекая интерес гриффиндорца к происходящему.
Обернувшись, он увидел, как группа девушек атакует его последнюю иллюзию, а несчастный актер упорно, с неизменной мягкостью и вымученной улыбкой, словно приклеенной к лицу, снимает их руки со своего тела.
- А чего она хотела сначала? – шепотом спросила Поттера Лаванда.
- Чтобы он был в плавках, - ухмыльнулся он. – Пусть попробует его раздеть самостоятельно, если ей так приспичило.
- Учитывая, как манера его поведения походит на твою, скажу только одно: не в этой жизни! – засмеялась она.
- Гарри, почему он такой! – воскликнула Чжоу.
- Я могу воссоздать то, что видел. Я видел его изображение. Я не знаю, какой он в жизни, но для создания иллюзии живого объекта необходима матрица сознания, поэтому, как верно заметила Ханна, была сдублирована моя.
- Гарри, я тут подумал, что тебе следует быть последовательным, - подкатил к нему с плутоватым видом Джастин, - и создать его лучшую половину.
- И вволю посмеяться над моим бедным сознанием в женском обличье? Мало ему еще досталось унижений.
- В принципе, меня интересует мотивация в виде ее тела, - послал ему Джастин хулиганскую усмешку. – Хотя и твоей манере поведения работенка найдется: ты сможешь спасти этого несчастного, пока его не растащили на сувениры или, хуже того, прилюдно не надругались.
Поттер задумался на минуту и перевел взгляд на готового взвыть Брэда Питта, в данный момент до невозможности похожего на него самого, загнанного в угол толпой журналистов во главе с Ритой Скитер, вооруженной «Прытко Пишущим Пером». Гарри вспомнил, как лишь врожденная вежливость удерживала его от того, чтобы начать палить во все стороны непростительными, и принял решение, как всегда, пожертвовав собой. Секунду спустя послышались восхищенные вздохи парней и, как следствие, хлопки аппараций. Однако грозная Анжелина Джоли, несмотря на то, что была одета лишь в короткие шорты и топ, не подпустила их слишком близко, предупреждающе вытаскивая и перезаряжая пистолеты. Оглядевшись, она увидела подвергающегося коварным нападкам благоверного и с видом, обещающим кому-то страшную боль, направилась к нему. Девушки благоразумно отступили. Вцепившись в лацканы пиджака Брэда, она рванула его на себя и, прильнув к нему всем телом, накинулась на его губы в страстном поцелуе. Слившиеся в объятиях иллюзорные фигуры медленно растаяли.
- Из какого это фильма? – заинтересованно спросила Чжоу.
- Не знаю, - пожав плечами, усмехнулся Гарри. – Этот образ с плаката, который висит у моего кузена в спальне. На потолке над крова...
- Слишком много информации! – замахала на него руками Гермиона.
- Грейнджер, ты такая ханжа.
- Ты не видел его кузена, Малфой, - огрызнулась девушка.
Малфой с удивлением воззрился, как ее передергивает от отвращения.
- Ладно, хватит шуток, - прервал возможную перепалку Гарри. – Перемещение у всех получилось? Тогда для закрепления...
Посмотрев на каменный пол, он увидел, что окружности, начавшие бледнеть после частичной отмены комплексных чар, исчезли совсем. Плавным движением кисти, юноша описал широкую дугу палочкой, и вещи студентов, брошенные на пол, распределились по кругу с равными промежутками между ними:
- ... прошу всех вернуться к своим вещам.
Шум от многократной аппарации заложил уши, и парень несколько раз сглотнул, возвращая себе слух. Он огляделся – все стояли на своих местах.
- Великолепно! Урок окончен, всем спасибо за внимание, - Гарри отвесил им шутовской поклон.
Его окружили сумасшедшим гвалтом поздравлений, уверений, как это было замечательно, волшебно, неповторимо, сопровождаемым прикосновениями, рукопожатиями, хлопками по спине и плечам. Где-то в этом гаме прозвенел звонок, и Гарри вынесло из зала общим течением людского потока.
- Это невероятно, Альбус, – степенно отозвался Мельтон. – Никогда за все годы своей учительской практики я даже не надеялся увидеть подобное. Я завидую тебе белой завистью, вероятно, это безграничное удовольствие - учить столь одаренное поколение.
- Действительно, всему курсу, всем двум курсам удалось переместиться с первого раза! – поддержала его профессор Спраут, гордая за своих питомцев. – Филиус, вы слышали о чем-нибудь подобном?
- Нет, такого еще не было. Минерва, мои поздравления. Мистер Поттер действительно улучшил свои результаты в учебе в этом году, и его способность поделиться успехами с другими весьма похвальна.
- Он всегда был очень добрым мальчиком, - с почти материнской гордостью ответила ему МакГонагалл, проигнорировав презрительное фырканье Снейпа. – Но с тех пор, как он решил поступать в Аврорат, он намного серьезнее отдается учебе.
- Мистер Поттер собирается в авроры? – спросил Мельтон.
- Да, он поставил меня в известность об этом еще в конце прошлого года.
- Вы не можете всерьез рассматривать подобную карьеру для юноши. Ни в коем случае! Не с его уникальным даром истинного учителя! Вы понимаете, насколько у него редкий талант? Вы обязаны объяснить ему всю серьезность...
- Не думаю, что мы можем указывать мальчику, по какому пути идти ему в жизни, - впервые открыл рот Дамблдор и чуть не подавился под взглядом Мельтона, ясно говорившим: «Как будто не этим ты занимался всю его жизнь». Но это выражение глаз почти сразу пропало, и директор решил, что ему показалось. «Стареешь, Альбус, так недолго и совестью обзавестись».
- А эти чары иллюзии, - услышал директор продолжающийся разговор и восторги Флитвика. - Необыкновенно! Не видел ничего подобного уже лет шестьдесят. Надо будет попросить показать формулу и пасы, - продолжал тот бубнить себе под нос, углубившись в себя и сопоставляя различные виды заклинаний иллюзий. - Существенные расхождения с общепринятым принципом... материальность 100%, матрицы сознания. Невероятно!
- И вы, полагаю, уже забыли, что мальчишка влез в чужой план занятий, перевернул урок с ног на голову, но, поскольку все опять обошлось без жертв, вы готовы на него едва ли не молиться! Директор, я требую его наказания!
- На каком основании? – гневно воскликнула МакГонагалл.
- Он перебил мне все зелья!
- Вы еще не видели, каков ущерб! К тому же это просто несчастный случай!
- Как и всегда, в том, что касается Поттера! Начиная с его рождения!
- Я не позволю тебе оскорблять память моих лучших студентов! – возмутилась Минерва. – Лили была чистым ангелом, и ее сын полностью пошел в нее!
- А по-моему, в своего остолопа - папашу!
- Да как ты...
- Не думаю, господа деканы, что здесь время и место для подобного разговора, - прервал их полный умиротворения голос Дамблдора. – Не при посторонних.
Он кивнул на удивленного Мельтона и стоявшего с отвисшей челюстью наблюдателя из Министерства. Помона и Филиус, привычные к подобным перепалкам деканов двух враждующих факультетов, давно отошли в сторонку, оживленно переговариваясь и восторгаясь успехами своих подопечных. Деканы замолчали, но продолжали сверлить друг друга злобными взглядами.
- Хм, - прочистил горло проверяющий. – Прошу прощения, но профессор Снейп отчасти прав. - Северус самодовольно улыбнулся МакГонагалл. - Мистер Поттер позволил себе самовольно вмешаться в Министерскую программу обучения и, согласно указу 2367, параграф 57, подпункт 432 директивы отдела образования, это карается...
- Не думаю, что это применимо, мистер Дегрис, ведь я сам попросил студента продемонстрировать учащимся свой успех.
- Вот именно – продемонстрировать, а невозможный мальчишка перетянул все занятие на себя, как всегда добиваясь обожаемого им внимания к своей излюбленной, но абсолютно никчемной персоне!
- Юноша действительно невозможен, - улыбнулся Мельтон на ярость Снейпа. – Но я действительно ни капли не сожалею. Это незабываемое зрелище!
- Действительно, мистер Дегрис, о каких министерских санкциях может идти речь, когда мы присутствовали при историческом событии! – воскликнула МакГонагалл, которую не на шутку взволновали как перспектива допуска министерских чиновников к ее студенту, так и возможные последствия для него.
- Впервые в истории почти сотня учеников переместилась с первой попытки! – добавила все еще пребывающая в эйфории Спраут.
- Я не совсем это имел в виду. Конечно, перемещение с первой попытки – выдающееся достижение, особенно в таком масштабе, но... – начал Мельтон и внезапно запнулся. – О, - улыбнулся он, - кажется, я единственный обратил внимание, что никто из молодых людей так и не произнес заклинания для аппарации.
Глава 12
- Гермиона, - робко обратилась к девушке Джинни.
- Да, - оторвалась та от пергамента.
- Гарри - что, с кем-то встречается? - решившись, выпалила Уизли.
- Насколько я знаю, нет, но ты сама догадываешься: мы на эту тему с ним особо пространные беседы не ведем. Спроси лучше у брата, - иронично посоветовала Гермиона.
Глаза Джинни на одно короткое мгновение по-лисьи сузились, и в них блеснул какой-то недобрый огонек. Гермиона тонко подметила даже столь незначительные изменения в лице девушки.
- А почему ты спрашиваешь?
- Ну, понимаешь, я позвала Гарри в Хогсмид сегодня, а он мне ответил, что – да, он тоже придет в «Три метлы», но чуть позже, - на Грейнджер снова смотрела «сама невинность Джин». – Ты же знаешь, как он мне всегда нравился, и как я к нему на самом деле отношусь. Конечно, я для него всегда была только младшей сестрой его лучшего друга, но надеялась, - безнадежный вздох, - что однажды он посмотрит на меня по-другому. Ну, честно, Гермиона, какой из меня теперь ребенок? – воскликнула она и повернулась, демонстрируя отнюдь не детское телосложение. – Может, у него уже кто-то есть, и он потому отказывается встречаться со мной или позвать на свидание. Гермиона, будь другом, выясни, а? – умоляюще посмотрела младшая Уизли на подругу.
- Прости, Джинни, но мне примера твоего брата во как хватило, - та провела ребром ладони над своей головой. – Я не хочу его провоцировать. Видит Мерлин, уж без чего-чего, а без воплей Гарри я как-нибудь проживу.
Он ждал уже почти полчаса и, зная извечную пунктуальность Гарри, уже был готов запаниковать и, плюнув на все, броситься в замок, что, впрочем, также было совершенно не в его характере. Однако месяц мучительных сомнений, догадок и неизвестности, последовавший за летом, полным нервозности и беспокойства, абсолютно измотал Люпина. Он не знал причин и не понимал следствий. Он просто сделал все, как просил Гарри в последнем письме, которое принесла Хедвиг ранним утром первого сентября.
Скандал и окончательный разрыв отношений был тщательно спланирован и сыгран. Ремус отвечал и подавал свои реплики лишь потому, что с утра старательно себя накручивал, сидя в новой штаб-квартире Ордена. Предсмертное же письмо Сириуса, загадочное и, без сомнений, им написанное, было страшной неожиданностью, едва не испортившей весь сценарий. Позже Люпин полностью разгромил отведенную ему комнату, что, в принципе, лишь придало правдоподобности событиям, и в итоге было всеми списано на легендарные вспышки ярости, которым подвержены все оборотни. Теперь уже без исключений. В конце концов, он ведь темное существо, и даже если раньше за ним подобного не водилось, то теперь его темная сущность, наконец, себя проявила, и отныне его следует опасаться. С него ведь вполне станется выдать Орден Сами-Знаете-Кому, и как только Альбус может доверять «этому»? Рем был готов проклясть свой сверхчувствительный слух, улавливая на каждом шагу лишь слова подозрений и страха. Мерлина ради, разве он давал повод так о себе думать?
Это было единственным, что они о нем думали. Люди, с которыми он общался большую часть своей жизни, которые знали, сколько эта змееподобная тварь отобрала у него. И никому из них не пришло в голову, что причиной разгрома были отчаяние и вина. И облегчение, что Гарри действительно жив и здоров, и неважно, где он там пропадал. А потом был практически месяц тишины без малейшего объяснения. И теперь он опаздывал.
Наконец, чуткое обоняние уловило приближающийся запах. Запах, но не звук. Ремус не смог подавить улыбку, понимая, что Гарри специально приближается с подветренной стороны, соблюдая своеобразный этикет оборотней и не желая заставать его врасплох. А ведь Гарри бы смог. Улыбка стала гордой.
С нетерпением ожидая начала своей преподавательской деятельности в Хогвартсе, Ремус даже представить себе не мог, насколько маленький сын его друзей не будет соответствовать его ожиданиям. Наконец-то получив возможность и позволение Дамблдора познакомиться с мальчиком, Ремус был вынужден признать, что все в ребенке его обескураживало: начиная с рассказов о первых годах учебы и кончая наличием у него карты Мародеров. Несмотря на явное внешнее сходство с Джеймсом и унаследованную от него же неугомонность, он был другим. Ремус, используя возможности, недоступные обычным магам, подмечал детали, скрытые от чужих глаз под покровом этой очевидности. Одно это говорило о том, что мальчик в свои тринадцать лет необычайно умен, и оставалось загадкой, почему этого больше никто не замечал. Ответ был прост: потому что Гарри им этого не позволял. Но даже ему оказалось не под силу обмануть обостренные инстинкты оборотня. Глядя на мальчика, Ремус видел человека, который не нуждается в чьей-либо помощи или одобрении, точно знающего, чего он хочет, как этого добиться, и способного полностью сосредоточиться на цели. Он видел взрослого - с блестящим умом, с понимающей и сострадательной душой - независимую, полностью сформировавшуюся личность, с превосходным умением играющую роль маленького ребенка. С первого мгновения Ремус чувствовал в Гарри Поттере силу, которая рано или поздно заставила бы покориться любого. Он видел могущественного мага, лидера, способного повести за собой... которому просто нужно еще немного времени. И тогда Люпин принял твердое решение, что отныне его новая задача – следить, чтобы больше с Гарри ничего не случилось, и плевать, насколько она не соответствует директорским планам! Ради блага этого ребенка Ремус был готов разорвать Дамблдора на мелкие кусочки, впервые, на своей памяти, сходясь во мнении со своим волком. И тем более сильный шок он испытал, поймав своего подопечного на ночных прогулках в Запретный Лес.
Конечно же, он знал, что ночами Гарри бродит по замку, но однажды, обходя периметр за несколько дней до полнолуния, он уловил уже почти исчезнувший шлейф запаха Гарри, тянувшийся в сторону леса. Ремус до сих пор помнил панику и страх; непривычные ощущения, когда, снова совпав в реакциях с волком, тело без сопротивления человеческой половины отдалось на волю инстинкта защиты своего детеныша. Адреналин толкал кровь по венам и артериям, волосы вздыбились, мышцы напряглись, как натянутая струна. Он бежал как никогда в жизни, впервые почувствовав в человечьем обличье то же самое, что обычно овладевало им в волке: легкое головокружение эйфории от полной свободы и полёта, словно какая-то неведомая сила поднимала его над землёй. Он поймет это значительно позже, когда у него появится возможность успокоиться и обдумать произошедшее, но в тот момент ничто не имело значение. Все поглотил страх. Главным было успеть, не опоздать. Время будто замерло для оборотня, когда его обострившийся нюх распознал еще один запах, присоединившийся к аромату Гарри. Волк зарычал, набираясь сил от своих злобы и страха и свободы. От всех возможных источников - ведь ему потребуются силы, возможно, в последний раз, но его детеныш будет жить, даже если за это придется заплатить своей жизнью... И все для того, чтобы вылетев на маленькую полянку, увидеть чрезвычайно удивленного Гарри, вставшего между ним и готовыми атаковать акромантулами.
Начав обучать мальчика способности бесшумного передвижения, он не представлял, насколько тот уже хорош в этом мастерстве. В лесу Гарри становился похож на тень - легкую, бесшумную... опасную. Он был здесь словно дома и без намека на страх забирался в самую гущу Запретного Леса, туда, где даже Мародеры в полном составе ни разу не рискнули побывать. Иногда Ремус устраивал на него «охоту», но ни разу не поймал. Гарри путал следы и, кажется, даже менял запах, заставляя Ремуса носиться за ним по тропинкам и бурелому. Игра прекращалась только тогда, когда надоедала самому ребенку и, подкравшись, он наскакивал оборотню на спину, опрокидывая в опавшую листву и прижимая к горлу какой-нибудь прутик на манер кинжала. И неважно, в какой из своих двух ипостасей Ремус в тот момент пребывал. Люпин этому радовался безмерно. Он ликовал. Никто из зверья никогда не сумеет навредить его детёнышу. Пусть Гарри всего лишь человек, но духи леса признали его и подарили защиту. Сириус же принимал свой проигрыш тяжелее, как, впрочем, и всегда, но легко смирился, поняв возможную выгоду.
Несмотря на предупреждение, появление юноши было внезапным, и Ремус снова позволил себе улыбку гордого учителя. Не потревожив ни единого листка, не наступив ни на одну из ломких веток, даже не создав лишнего воздушного движения, Гарри буквально соткался из воздуха в паре шагов перед ним. Люпин озадаченно нахмурился, увидев, что он с головой закутан в темную мантию, явно не ученического покроя.
- Что за маск…
- Стоп. Выпей, - раздался из недр капюшона свистящий полушепот, и ему протянули маленькую склянку темно-синего цвета.
- Что это?
- Оно заблокирует твои воспоминания на ближайший час-полтора так, что не пробьется и сильнейший легилимент.
Кивнув, оборотень запрокинул голову и глотнул сладковатое зелье.
- Действует? - спросил Ремус минуту спустя и усмехнулся. – Я уже привык, что действующее зелье должно быть отвратительным на вкус.
- А это какое? – с мальчишеским интересом спросил Гарри, рассматривая глаза, ставшие сплошной синевой без белков, радужки и зрачка. – Ты хорошо видишь? У тебя глаза изменились, - пояснил он.
- Как всегда, - пожал тот плечами. – На вкус нейтральное. Ты не пробовал?
- Мне это больше не нужно, - с легкой усмешкой ответил парень, выпутываясь из слоев ткани.
- Откуда ты о нем узнал?
- Я стал читать умные книжки, Реми, и не только те, что подсовывал мне ты, - улыбнулся Гарри. – У нас час.
- Кто написал письмо?
- Сириус.
- Не обманывай, Гарри. Я не почувствовал его запах.
- Прости, неверно выразился, писал его я, но под диктовку Сири.
- И ты, зная, что там написано, заставил меня продолжать этот бездарный спектакль дальше? Говорить все эти гадости? Я ведь никогда так не думал! Никогда!
- Я знаю, Реми, - Гарри крепко обнял его. - Прости меня, прости, если сможешь. Я понимал, как все будет тяжело, поэтому попросил о встрече перед полнолунием. Знал, что нельзя загнать зверя обратно сразу, если выпустить.
- Зачем, Гарри? – усталым, тихим голосом спросил Люпин.
- Чтобы защитить тебя, - Гарри уткнулся носом ему в шею, руки крепче обхватили тело. – Я не могу потерять и тебя, как Сири. Ты все, что у меня осталось. Он должен думать, что мы ненавидим друг друга.
- Кто?
- Дамблдор.
- Гарри…
- Садись, Лунатик. Мне нужно показать тебе кое-что, - Поттер опустился на прошлогоднюю листву. – Садись рядом - воспоминание, хоть и в трехмерном изображении, лучше смотреть с позиции источника.
- Постой, я читал об этом заклинании… в фамильной библиотеке Блэков.
- Я говорил, что читаю теперь не только о Квиддиче, - улыбнулся Гарри и прошептал слова заклинания.
iВоспоминание/i
- ...Всегда кто-то пытается обмануть. Эти каракули просто не могут принадлежать руке Нарциссы. Она всегда и во всем чрезмерно элегантна.
- Я проверил с помощью заклинания. Видимо, миссис Малфой писала записку второпях и в волнении. И поэтому же забыла наложить чары сокрытия. Меня интересует, можно ли ей доверять в этом вопросе?
- Да, - неохотно признал мастер зелий. – Нарцисса всегда испытывала слабость к этой шавке. Думаю, если бы не существовало брачного контракта с Малфоями, она вполне могла возжелать выйти замуж за кузена.
- Отлично, просто отлично, - улыбаясь и потирая руки сказал Дамблдор.
i Воспоминание/i
- Директор!
- Альбус, Северус, просто Альбус, мы ведь наедине.
- Неважно. Поттер…
- Опять? – усмехнулся Дамблдор.
- Все еще, - скривился зельевар. – И, если честно, Альбус, мне это все осточертело.
- Допустим, но не ты в этой ситуации страдаешь сильнее всего. Так что там с юным Гарри?
- На одном из последних занятий Окклюменцией, я заметил у него заблокированную область. Сначала решил, что мальчишка наконец-то начал осваиваться в предмете, но позднее выявил, что блок поставили извне. А потом этот ненавистный сопляк забрался в мой Думоотвод, я взбесился и напрочь обо всем забыл. Да, знаю, надо было раньше сообщить, но иногда он выводит меня почище своего папочки!
- Не волнуйся, Северус, я уже все поправил.
- Это был Лорд?
- Нет, я.
- Зачем?
- С тех пор, как стало известно о Кричере, я должен был убедиться, что все пройдет согласно плану.
- Плану? - изумленно-непонимающее лицо Снейпа.
- Да, Северус. Понимаешь, Гарри стал забывать, что такое ненависть. Он, как это ни нелепо, был практически доволен жизнью. Он расслабился, а этого во имя светлого будущего нашего мира я не мог допустить. Я слишком много сил потратил, чтобы воспитать его необходимым образом, и тут из-за маленькой пешки - перекос планов, которые я выстраивал с момента его рождения. Я должен был все вернуть на свои места.
- Вы подставили Блэка... – пораженно.
- У Гарри не должно быть семьи. Никогда. Даже подобия семьи - это был исходный пункт всех расчетов.
- Для получения вашего идеального оружия?
- Да, Северус.
- Это жестоко.
- Необходимая жертва во имя Света.
- Кем и чем вы еще пожертвуете в угоду своих амбиций?
- Всем необходимым, - даже не возразил Дамблдор, передернув плечами. – Гарри с рождения предначертана такая судьба. Он умрет для торжества сил Света.
- Чего стоит ваш Свет, если вы готовы кинуть на арену к хищнику ребенка и смотреть со стороны, как прольется его кровь? – вдруг моментально растеряв свою беспристрастность, закричал Снейп. – Вы хуже Лорда! Он хотя бы не притворяется, не скрывает свою жестокость, играя доброго дедушку, - он ударил кулаками по столу и приблизил свое лицо к директорскому. - Как же я вас ненавижу!
- Знаю, мой мальчик, - спокойно ответил тот, а потом искривил губы в жесткой улыбке: - И именно поэтому рад, что ты никогда и никому не сможешь ничего рассказать.
Какое-то время Ремус невидящим взглядом смотрел перед собой, а Гарри молча сидел рядом, давая ему возможность все переосмыслить.
- Откуда это? – наконец, глубоко вздохнув, спросил Люпин.
- Ты слышал о моей истерике в кабинете Дамблдора?
- Говорят, тебя весь замок слышал и чувствовал, - невесело хмыкнул Рем.
- В тот день меня разрывало на куски от боли. Я не мог контролировать ни себя, ни магию: она хлестала из меня набирающими высоту волнами. Никогда я еще не ощущал ее такой, не думал, что во мне живет цунами. И, понимаешь, я кричал, я плавился, все вокруг разлеталось на щепки и осколки, но в какой-то момент я поймал его взгляд и понял, что он… счастлив. Это была такая яркая и неуместная эмоция, что даже в том состоянии мне стало интересно, чем она вызвана, - Гарри вздохнул и замолчал.
- Что дальше? – мягко спросил Ремус и, приобняв, притянул юношу к себе.
- Я не совсем уверен. Может ли магия быть разумна? Во всяком случае, было похоже на то… словно она испугалась лишиться носителя и исполнила желание. Я вдруг оказался в его сознании и увидел причину его удовлетворения, - Гарри невесело хмыкнул, - причем он даже не заметил проникновения.
- Что за воспоминание он у тебя скрыл?
- О зеркале, - юноша горько рассмеялся. – То, из-за чего я винил себя больше всего. Понять не мог, почему не подумал о подарке Сириуса, которым столько пользовался. Ведь я никогда не забываю о карте Мародеров и мантии-невидимке. Мне бы еще узнать, кто стащил его из моего сундука, - тоном, заставившим оборотня вздрогнуть, закончил он.
- Ты уверен, что его там не было? – осторожно спросил оборотень.
- Да, - Гарри устало прислонился спиной к дереву и потёр виски, - я все дорогие вещи хранил вместе, в одном отделении, и несколько раз за ту неделю лазил то за мантией, то за картой. Альбом с фотографиями был на месте, зеркало – нет.
- Что ты теперь будешь делать? – спустя еще какое-то время спросил Ремус.
- Не хочу больше быть марионеткой, разменной фигурой в чужой игре, - повернувшись, Гарри пристально вгляделся в его глаза. – Ты поможешь мне, Реми?
- В чем угодно, - тот усмехнулся и взлохматил ему и без того пребывающие в художественном беспорядке пряди. – Мне тоже не хочется тебя терять, а директор, по всей видимости, именно это и планирует.
- Тогда, - довольно улыбнулся Гарри, - мы начинаем нашу собственную партию, необычную, но оттого только более интересную. Мы свалим двух мастодонтов.
- Играть против двух сторон в одиночку очень сложно, Гарри.
- Я не говорил, что будет легко. Но, как ни парадоксально, это наш единственный шанс остаться в живых.
- Значит, видеться мы больше не будем? И поддерживать связь?
- Почему не будем? Я буду приходить к тебе в дом…
- Кстати, о нем. Ни на документах о правах передачи собственности, ни на договоре об открытии счета в Гринготтсе, как и на письме, нет запаха Сири.
- Реми, умоляю, не усложняй мне жизнь! – взмолился Гарри.
- Я просто хочу знать! – непривычно жестко ответил Люпин.
- Нам обоим не нравилось, какую жизнь ты вынужден вести, и мы знали, что твоя неуместная в некоторых вопросах принципиальность не позволит тебе пользоваться деньгами со счета, принадлежащего другому лицу. Даже если это лицо, - с долей обиды, продолжил Гарри, - практически считает себя твоим сыном и уже который год пытается уговорить тебя стать распорядителем его имущества. Сири очень сокрушался, что не додумался переписать завещание. Мы посоветовались и решили, что так сделать лучше всего.
- Когда это вы говорили об этом? – странным тоном поинтересовался оборотень, с подозрением разглядывая сидевшего рядом мальчика.
Поттер досадливо поморщился от того, что в присутствии Люпина, как обычно, расслабился и выболтал лишнее, но покорно принялся объяснять:
- Я нашел одно заклинание. С его помощью, имея личную вещь какого-то человека, можно вызвать информационную проекцию настоящего владельца из того времени, когда она считалась его собственностью. В Годриковой Лощине на руинах... я нашел часы и попытался вызвать отца… познакомиться.
- Я помню, Лили жаловалась, что у твоего отца вечно часы останавливаются в самый неподходящий момент. Как злой рок – именно тогда, когда она его ждет. Сири отдал ему свои, зачарованные от поломок.
- А, понятно, - потерянно кивнул Гарри. - Представь себе мое недоумение, когда передо мной появился молодой Сириус.
- Ты смог потом повторить с Джейми?
Гарри покачал головой:
- И пробовать не стал, - у него едва заметно задрожали руки. – Я не думал, что будет так сложно и больно. Мне пришлось объяснять, почему я вызываю его, если он должен быть рядом со мной, видеть его реакцию на известие о собственной смерти, а потом рассказать о маме и папе, о его отсидке в Азкабане и обо всем остальном. Заклинание странно работало, как Веритасерум: ни солгать, ни умолчать, ни промолчать. Ты же знаешь, какой у Сири бешеный темперамент, вот и призрак был точно такой же: горячился, метался по комнате, размахивал руками и засыпал меня вопросами, а из меня лилась правда, пока он не выдохся и не засел в кресло на полдня, размышляя, как может исправить свои ошибки. – Гарри тяжело перевел дыхание, явно готовясь к худшей части. - Я вложил слишком много силы в заклинание, оно действовало три дня, а потом… это словно наблюдать чье-то быстрое угасание при болезни, - он только теперь заметил, что Ремус успокаивающе поглаживает ему спину. – Не отказывайся, Реми, это было его искреннее желание. Тебе там будет хорошо, обеим твоим половинам. Небольшой лесной домик в два этажа с сильными защитными заклинаниями, а по периметру прилегающего участка установлены магглоотталкивающие чары и барьер, который нельзя пересечь без специального пароля.
- Зачем Блэкам такие предосторожности?
- Ха, это лучшая часть! Как оказалось, предок Сириуса, Цигнус, был заражен ликантропией, к счастью, уже после того, как родил наследника. Не хмурься, Реми, - рассмеялся Гарри. – К счастью, поскольку его дочь Дореа, надо сказать, очень умная девушка - не зря за Поттера вышла - стремясь облегчить страдания отца, изобрела зелье, которое практически сводит к нулю неприятные моменты изменения формы.
- Постой, Гарри, но никто никогда о таком не слышал, даже Снейп…
- Снейп - не истина в последней инстанции, а злобный амбициозный ублюдок, готовый задавить талант в любом, только бы ученик не превзошел учителя. Мастеров зелий и так по всему миру по пальцам пересчитать можно, а из Хогвартса благодаря его стараниям еще ни одного не вышло. Блэки же славы, как он, не искали. Они были умны, состоятельны и умели хранить секреты.
- Что правда, то правда, - пораженно сказал Люпин. – Сириус ничего об этом не рассказывал.
- Он ничего и не знал, - отмахнулся Гарри. – Его вышибли из семьи раньше, чем сочли достаточно зрелым, чтобы посвятить во все «тайны мадридского двора».
- А ты откуда все это знаешь? – удивленно спросил оборотень.
- Я их единственный наследник.
- Ты забыл о Драко Малфое и Тонкс.
- Не забыл, - улыбнулся Гарри. – Малфой и так перебьется – у них своих денег полно, а для Тонкс также открыт счет.
- А себе ты хоть что-нибудь оставил, добрая душа? – подмигнул Ремус.
- Пришлось, - Гарри вздохнул. – Блэки придерживались правил Майората – наследование по мужской линии без права раскола основного капитала. И кстати, упомянутые тобой наследники – Блэки по матерям, а значит, для рода - абсолютное ничто. Ну, как - ты примешь дом? Я смогу приходить туда к тебе и посылать сов. Никто ничего не узнает. Там некому за нами подглядывать и подслушивать, – и, внезапно развеселившись, продолжил, - и потом тебе же надо куда-то привести Тонкс, когда вы поженитесь.
- Гарри!
- А что сразу Гарри? Об этом все болтают.
- Хорошо, я приму наследство, - с напускной серьезностью сказал Ремус, - если ты не будешь меня больше дразнить по поводу Тонкс.
- Клянусь! – воскликнул парень, прижав ладонь к груди. – Отлично, - широкая улыбка расползлась у него по лицу. – Только, к сожалению, тебе придется продолжать глотать аконитовую гадость Снейпа для маскировки.
- Переживу.
- В дни перед превращением я буду приходить к тебе и приносить зелье. Кстати, сможешь сам варить?
- Боюсь, я не слишком силен в этом предмете, - смущенно сказал оборотень.
- Ничего, что-нибудь придумаю. Да, - спохватился Гарри, - ты только веди себя по-прежнему.
- Гарри, если зелье действительно такое, как ты описываешь, то последствия будет трудно скрыть.
- Почему?
- Многие знают, из-за чего я выгляжу истощенным и усталым.
- Реми, я тебя умоляю! Все решат, что твой внешний вид улучшился с появлением достатка. Кстати, пообещай мне, что будешь тратить деньги. И не только на книги! Пообещай, что купишь себе полный гардероб, достойный твоего положения.
- Гарри, это лишнее, - заупрямился тот.
Поттер встал на колени перед сидевшим на земле мужчиной и заглянул в глаза:
- Пожалуйста, Лунатик, ради меня.
- Не смотри на меня таким взглядом, - проворчал тот, но сдался. – Обещаю.
Гарри поцеловал его в щеку и, отстранившись, пристальнее вгляделся в рассеивающуюся синеву глаз.
- Черт, действие зелья заканчивается. Пора расходиться, но скоро увидимся. – Поттер поднялся и направился в сторону деревни.
- Гарри, подожди! – окликнул его Ремус, он выглядел встревоженным, и парень поспешил обратно.
- Что?
- Мы произнесли формулу отречения. Тебя это совсем не волнует?
Гарри улыбнулся:
- И ты действительно этого желал всем сердцем?
- Нет, конечно!
- Слова без желания пустой звук. Они ничего не значат. Для всех – мы не желаем слышать друг о друге. Для всех – между нами вражда. И только мы двое знаем, что это простая самозащита, что ненависти среди нас не место, - он снова повернулся уходить.
- А где ты пропадал все лето, Гарри?
Если кто-то впоследствии заглянул бы в воспоминания Ремуса Люпина об этом дне, он смог бы увидеть заурядную прогулку по лесу. И только в самом конце заметил бы, как в просвете между деревьев вдруг возникла фигура, плотно закутанная в мантию с поднятым капюшоном, скрывшим лицо, и услышал еле различимый шепот, звучавший, как предсказание:
- Время уже на исходе.
Пробравшись дворами к «Трем Метлам», Гарри быстрым заклинанием вернул своей ученической мантии первоначальный вид и с улыбкой шагнул в зал. Гриффиндорцы, оккупировавшие столики у дальней стены, с разной долей сочувствия и интереса слушали рассказ Рона Уизли, которого мадам Помфри, сжалившись, выпустила на свободу всего два часа назад.
- ...так кричала, что пришлось успокоительное пить. Хорошо, хоть вопиллер в этот раз к завтраку не прислала. Но вы бы видели этих малфоевских горилл! – смеялся тот. – Помфри с ними что только не делала! Снимет одно, и сразу же что-то новое появляется: то цвет кожи или волос меняли, то рост и вес, а потом вдруг начинали всякой дрянью покрываться, вроде язв и нарывов.
- А как ты теперь без палочки? – поинтересовался Шеймус.
- Завтра с утра пойдем покупать, - гордо заявил Рон, - договорились по камину из кабинета директора: нас Олливандер еще до открытия примет, - он нахмурился.
- Что-то не так? – участливо поинтересовался Дин.
- Да нет, - уклончиво ответил Уизли, но потом все же вспылил. – Представляете, этот мерзкий старик имел наглость заявить, что это последняя палочка, которую он мне продаст!
- Чему ты удивляешься, если эта - уже третья? – с искренним непониманием спросил Невилл. – Волшебные палочки так сложно творить, а Олливандер, говорят, вообще к ним, как к своим детям, относится. По слухам, он еще ни разу не ошибся - кому и какую продавал. Всех наизусть помнит.
- Отвали, Невилл, - фыркнул Рон. – Ему же лучше: чем больше палочек продаст, тем больше заработает. А он мне: «Юноша, я даже боевым магам в условиях военных действий не меняю палочки так часто, как вам, - скривившись, высоким фальцетом пропищал рыжий, не самым лучшим образом имитируя старого мастера. - Пусть это и не самые выдающиеся из моих работ, предупреждаю, испортите еще одну - и можете искать новую, где вам только вздумается, но только не в моем магазине. Я бы вышвырнул вас уже сейчас, но делаю одолжение директору. Однако больше на это не рассчитывайте: если вы не цените моего искусства, вы его просто не стоите».
Сидевшие за столом переглянулись, мысленно соглашаясь со словами мастера волшебных палочек.
- Гарри, друг мой, ты решил удостоить нас своим присутствием? – обрадовался Шеймус, «вдруг» заметив парня.
- Твоя часть выигрыша тебя дожидается, - указал Дин на стоявшие рядком бутылки со сливочным пивом. – Учти, ты должен помочь мне в этом году уделать Шеймуса.
- Мне откровенно плевать, кто из вас выиграет, - Гарри плюхнулся на стул между Роном и Дином и, открыв бутылку, жадно из нее глотнул. – Я в любом случае не прогадаю, - улыбнулся он самой озорной из своих улыбок. – Рон, будешь?
- Ага, - с радостью согласился Рон. – Ну, где пропадал, дружище?
- Так, - неопределенно махнул тот рукой, - дела были.
- Распечатал новую? – с развязной усмешкой поинтересовался Рон.
- Да я эту еще не допил, - с недоумением покосился Гарри на сливочное пиво в своей руке. Столик взорвался смехом.
- Друг, я про девушку, - закатил глаза рыжий.
Челюсть Гарри моментально напряглась, а в голосе зазвучал металл:
- Честно говоря, твое отношение к девушкам я нахожу просто отвратительным, Рон. Девушек не распечатывают. В них не зачехляют палочки. К ним полагается относиться с уважением. Если тебе так нужно название, то это называется: заниматься сексом, любовью или просто - трахаться. И даже последнее не настолько грубо и вульгарно, как твои эвфемизмы для этого процесса. Учти, Рон, если до меня дойдет, что ты таким образом отзываешься о Гермионе, я...
К счастью, этому разговору не суждено было окончиться, и никто так и не узнал, чем подобное поведение чревато для Уизли, поскольку именно в этот момент с улицы донеслись истерические крики, полные смертельного ужаса, и Гарри Поттер, позабыв обо всем, бросился к двери.
Глава 13
Гарри Поттер внезапно сбился с быстрого решительного шага, когда дверь заведения мадам Розмерты резко распахнулась. Несколько смертельно бледных студентов влетели в «Три Метлы». Прежде чем дверь снова захлопнулась, в нее повеяло потусторонним холодом. Гарри почувствовал прикосновение к своему лицу фантомной пряди, пахнувшей летним дождем, и уже знал, что в следующее мгновение услышит отчаянный крик матери.
- Дементоры, - постановил он, нахмурившись и обыскивая внутренние карманы мантии. Поблагодарив про себя Ремуса и его, как оказалось, жутко заразную привычку таскать при себе компактные плитки маггловского шоколада, он рассовал их в руки ввалившихся в дверь младшекурсников и, подавая им пример, сам вгрызся в одну из них. – Проверьте камин, - выкрикнул он, выскочив на улицу и краем глаза отметив, что часть его личной гвардии последовала за ним.
На площади царила паника, крики и толчея сбивали с толку и не позволяли определить в этом хаосе ничего конкретного. Чисто автоматически проверяя Гермиону, которая, как оказалось, уже выбегала из книжного магазина, Гарри целеустремленно пробивался к установленному в центре фонтану - единственно доступной сейчас возвышенности. Карабкаясь на нелепую скульптурную композицию, он еще надеялся, что ситуация не столь плачевна, как показалось на первый взгляд. Но, достигнув вершины и оглядевшись, понял, что катастрофа неизбежна. Хогсмид подвергся атаке с двух сторон. С противоположных концов деревни на них надвигались полчища инфери и дементоров, которые одновременно отрезали возможные пути к спасению как через железнодорожный вокзал, так и к стенам Хогвартса. Их было слишком много. Их ряды были сплочены, и оттого казалось, что две волны абсолютной тьмы и смертельного холода несутся навстречу друг другу, чтобы сомкнуться, погребая под собой все живое.
- Камины заблокированы, - доложил запыхавшийся Захария Смит.
- Аппарация также невозможна, - произнес незнакомый взрослый голос.
Было невероятно странно слышать слова так кристально чисто, хотя еще недавно в многоголосой окружающей какофонии терялись все звуки. «Неприкасаемые», поспешившие собраться рядом со своим лидером, как только он явил себя над толпой, изумленно огляделись. Они были не единственными, кто в опасной ситуации ориентировались на Гарри. Люди на площади замерли, и все взгляды устремились на Гарри Поттера, Надежду Магического Мира. Казалось, само его присутствие среди них было сродни Патронусу, отогнавшему холод и безотчетный страх. Ребята понимающе переглянулись: всегда, когда случается что-то страшное, ты смотришь на последнего героя своего времени и успокаиваешься, чувствуя уверенную силу и решимость, исходящие от него. Знаешь, что он способен всех спасти, свершив, на первый взгляд, невозможное, что он никогда не обманет ваших надежд, даже если ценой окажется его собственная жизнь.
- Рон, проход в «Сладком Королевстве», - начал отдавать приказы Гарри, спрыгивая на землю и привычно игнорируя всеобщее внимание.
- Нет, - замотал тот головой, - я остаюсь!
- Без палочки? – выгнул бровь Поттер и сразу отвернулся. – Дэн, ты с ним, - он отметил благодарный взгляд Колина Криви, отчаявшегося отправить младшего брата подальше от намечающейся заварушки. Деннис, к счастью, не осмелился противоречить самому Гарри и стремглав кинулся за недовольно бурчащим Уизли. – Тони, Майк, Терри, нам нужна «Сфера Безопасности», Герм, найди направляющих.
Она кивнула и, прихватив сестер Патил, углубилась в какие-то расчеты.
– Сью, Лиз, Ханна, Эрни, на вас - помощь при эвакуации. Остальным - в команды по три, - он поспешно скинул мантию, оставаясь в джинсах и серой футболке. Участники прошлогоднего министерского похода поспешно последовали его примеру. – Приоритет: защита населения и оборона. Герм, скоро?
- Почти.
- Парень, не много ли на себя берешь? – обратился к нему молодой мужчина в аврорской форме, протолкавшийся к Гарри и уже некоторое время с интересом его слушавший. Тот с трудом сдержал желание выругаться, глядя в лицо, по-видимому, вчерашнего выпускника аврорской академии. Аврор стоял в окружении еще дюжины таких же зеленых юнцов, и сверкающая на его мантии нашивка старшины вызывала не самые уместные ассоциации со значком старосты. «Отличник боевой и политической подготовки», - язвительно хмыкнуло подсознание, но понимание, что патрулированием Хогсмида, а следовательно, и окрестностей Хогвартса занимаются желторотые новички, било наотмашь похлеще бладжера.
- Хотите попробовать сами? – иронично спросил Поттер, не отрывая глаз от маленького смерча – начальной фазы формирования защиты от воздействия дементоров - возникшего между палочками трех рэйвенкловцев. – Будьте моим гостем, только не ясно, почему вы стоите на месте, когда там, - он неопределенно махнул в обе стороны уже вступивших в пределы деревни черных масс, - еще остались люди.
Взрослое поколение жителей, включая Старейшин деревни, стоявших особняком, изображало сторонних наблюдателей и придерживалось нейтралитета, не влезая со своими идеями и мнениями в конфликт Спасителя и представителя официальных властей. Однако многие отметили про себя, что четкость мыслей и действий, выдержка, а также способность сохранять присутствие духа и быстро ориентироваться в критической ситуации у несовершеннолетнего мага гораздо более высокого уровня. Это вызывало уважение, доверие и желание подчиниться, никак не связанные с его громким именем и славой.
- Готово! – радостно воскликнул Корнер, похоже, сам до последнего не веривший, что у них получится, и одновременно с его вскриком в серое облако, повисшее между ними, влетела серебряная тень Патронуса.
- Я как раз собирался попросить, Гарри, - с укоризной произнес Голдстейн.
- Много слов, мало дела, - пожал тот плечами, наблюдая, как туманное марево впитывается в сформировавшегося Сохатого.
Трое рэйвенкловцев синхронно отступили назад, тщательно следя, чтобы сохранялось одинаковое расстояние как между ними, так и Партонусом Поттера. Остановившись, они казались вершинами своеобразного равнобедренного треугольника с Сохатым в качестве центра. Вполне справедливое сравнение, учитывая, что в этом заклинании именно сильный Патронус являлся сердцем, а трио магов, связанных узами дружбы - лишь средством поддержки. В тот же миг, когда они заняли необходимое для завершающей фазы положение, жемчужный столб света вырвался из оленя и, выстрелив ввысь, опал, раскрываясь сияющим куполом, окутавшим всю площадь. Жители, восхищенно наблюдавшие за сотворением высшей магии, перевели дух. Дышать, и правда, стало гораздо легче, ледяной ком в груди рассосался, и звенящий голос матери растаял. Гарри искренне радовался передышке, зная, что все возобновится с новой силой, как только они сунутся за пределы защитного поля.
– Вы, трое, за сферу ни ногой - структура держится на вас и Сохатом.
- Ты тоже останешься? – поинтересовалась Джинни.
- Нет. Я, как все, пойду под защитой Патронуса. Купол смягчает эффект воздействия дементоров даже по ту сторону, но не слишком сильно, поэтому один член команды все время должен заботиться о защитнике, но меняйтесь, чтобы до истощения не дошло. Герм? – с возрастающим нетерпением спросил он, изнывая от вынужденного бездействия до получения необходимых сведений.
- Минута.
- Ждете, пока мы снимем направляющих и, когда эта орава разбредется, Старейшины объявят эвакуацию, - он кинул пронзительный взгляд на пожилых магов и, дождавшись подтверждающего кивка, продолжил:
- И тогда вытаскиваем всех, кого только сможем.
- С чего ты взял, что справишься и, вообще, что прав? – скептически фыркнул аврор.
- Готов спорить: там и там, - он указал направление, - по двое Пожирателей, и они не самые опытные, раз так испуганы, что жмутся друг к другу. Матерые ПСы не допустили бы такой глупой стратегической ошибки и взяли бы нас в кольцо. Тогда нам точно была бы крышка.
- Почему?
- Потому что тогда мы бы точно не смогли обойти их с флангов и прекратить действие амулетов. А пробиваться напролом через инфери - чистое самоубийство.
- Надеюсь, ты прав, парень.
- Ну, я же не ваши шеи на кон ставлю.
- Чем мы можем помочь? – спросил один из Старейшин.
- Чем больше Патронусов рядом с куполом, тем он сильнее и больше, - Гарри не успел договорить, а с палочки мадам Розмерты уже сорвался бобер, и еще несколько вспышек вспыхнули на периферии зрения. - Защита работает против дементоров, но инфери легко ее преодолеют, и, когда их перестанут направлять, они сами двинутся на поиск живой плоти. Здесь ее больше всего, поэтому периметр надо защищать. Трое моих в одиночку не справятся, - он с облегчением заметил, что тактика болтовни, кроме изначальной причины успокоения масс, принесла еще плоды. Старшина авроров наконец-то настроился на деловой лад и, утратив скепсис, начал раздавать указания своим людям и примкнувшим добровольцам из числа жителей, несколько успокоенных темпами эвакуации и тем, по какому принципу люди, назначенные Поттером, формируют группы для отправки в школу. С их помощью малолетних детей на площади больше не наблюдалось.
- Может, их тогда лучше не трогать, а всем вместе обойти по флангам? – спросил презентабельного вида пожилой джентльмен из группы Старейшин.
- Ни единого шанса: во-первых, купол не мобилен, во-вторых, пока они послушны чьей-то воле, они продолжат двигаться заданным маршем и просто сменят направление. Инфери нужна кровавая баня, и они ее получат. Пока они вынуждены толпой пробиваться по улицам, снося по пути задерживающие их дома, пара человек может выскользнуть незамеченными. Но, стоит нам прекратить действие артефактов, инстинкты инфери возьмут свое, и они начнут жор. Только для жора мяса здесь маловато, а значит, они станут грызться друг с другом за каждый кусок, чем очень облегчат нам дело.
- Я целитель, а не убийца, - сказал еще один, Гарри отстраненно подумалось, что именно так иллюстраторы детских книжек рисуют Айболита.
- Тогда вам очень повезло, что они уже мертвы. Но если не хотите мараться, для вас есть работа получше. Сью!
Боунс отвлеклась от какого-то рэйвенкловского третьекурсника, которому она что-то успокаивающе шептала, поправляя шарф.
- Поступаете в ее распоряжение. Учитывая ожидаемый наплыв пострадавших, помощь профессионала им не повредит, поскольку мои друзья знакомы только с основными приемами оказания первой помощи.
- Я не буду подчиняться ребенку!
- У Сьюзен прекрасные организаторские способности, - прошипел Гарри, в два шага приближаясь к скептически настроенному колдомедику, - и я оставляю ее здесь за главную, когда мы уйдем. Если вы надеялись смотаться отсюда в числе первых, вынужден разочаровать: те четыре «ребенка», если понадобится, успокоят вас заклинанием и не дадут ни одному взрослому боеспособному магу уйти, пока в деревне остаются дети. Ясно? – рявкнул он, яростно глядя в негодующе-дрожащее лицо целителя снизу вверх.
Мужчина ощутимо съежился под гневно сверкающим взглядом, и Гарри спокойно отвернулся, понимая, что выиграл. Он не заметил, что степень уважения к нему у окружающих ощутимо повысилось. Он чувствовал лишь раздражение, что всячески экономя время на одном, ему приходится спускать его на бессмысленные разглагольствования, треща, как сорока.
- Дин, Шей, Джас – первая команда, Кет, Анж, Ал – вторая, Патил с Чжоу, Лав, Зак и Колин – вместе.
- Есть! – ликующе вскрикнула Гермиона и быстро подошла к Гарри.
Они одновременно коснулись волшебными палочками куска разгорающегося сиреневым пламенем пергамента, испещренного в результате совместных усилий сестер Патил и Грейнджер непонятными формулами, и вместе произнесли заклинание: «Указуй». Свечение плавно перетекло в их палочки, которые, дернувшись, указали в противоположных друг другу направлениях. Гарри усмехнулся, поняв, что в своих предположениях не ошибся. Они серьезно кивнули друг другу, расходясь.
- Нев, иди с ней. Луна со мной. Дораспределяйтесь сами - и вперед.
Набросив на себя маскирующие чары, две пары подростков скрылись в лабиринте переплетающихся улочек и проулков, направляемые в разные стороны палочками, как компасом, к своим будущим жертвам.
Достижение нужной точки - дело нескольких минут и стремительного бега. Луна, легкая и воздушная, держалась рядом. По мере приближения к городской черте, их двойка забрала чуть влево, все глубже заходя в тыл черной армады, и все больше разрушенных домов, сметенных страшным маршем, стало встречаться по пути. Однако когда они добираются до цели, Гарри уже рад этим развалинам: слишком хорошим укрытием они являлись.
А вот и Пожиратели. Гарри ухмыльнулся, поскольку снова оказался прав: их всего двое. Явные дилетанты, которые жмутся друг к другу в тени деревьев чьего-то яблоневого сада и даже не додумались выставить оповещающие или защитные чары. Гарри за руку дернул Луну себе за спину, оставаясь под прикрытием обломка стены, и быстрым движением палочки навел на них с Луной заглушающее заклинание. Две фигуры в черных плащах и белых масках, закрывавших большую часть лица, но оставлявших открытыми взгляду искривленные в несколько нервных ухмылках губы. На фоне темной ткани отчетливо выделялись амулеты призыва, сияющие драгоценным металлом и камнями. Издали их различие определялось только цветом центрального кристалла: в одном он был зелено-коричневым, указывая на стихию земли для вызова живых мертвецов, второй - черным, сплошным сгустком ночи: для созданий истинной тьмы.
В голове Гарри возник образ Гермионы, прижимавшей к себе амулет с черным камнем. Он понял и указал Луне ее цель. Они синхронно выпалили заклинания. Слабое «Редукто» Гарри вонзилось в амулет дементоров и опрокинуло мага, носившего его, навзничь. Противник Луны был повержен обычным Петрификусом. Пока Луна их связывала, Гарри, немного помучившись, прекратил действие неповрежденного артефакта и, завернув его для надежности в свой носовой платок, передал Луне.
- Отдай потом Гермионе.
Она торжественно кивнула и, спрятав сверток в карман, помогла ему обставить место «преступления». Покидая уголок сада, ребята раздробили и рассыпали осколки испорченного амулета, создав видимость, будто это остатки двух талисманов. Пожиратели Смерти, все еще связанные и оглушенные, были подвешены на ближайшем фонаре (Гарри вспомнил, что видел нечто похожее в кино) вне досягаемости инфери и скрыты заклинанием, чтобы их нашел только нужный человек... с волшебным глазом.
В чарах маскировки и заглушения больше не было никакого смысла: инфери, как и любых других хищников, невозможно провести подобными уловками, когда они начинали действовать, полагаясь лишь на свои природные инстинкты. Гарри отменил заклинания, решив сэкономить даже эти крохи магических сил, которые довольно-таки скоро очень пригодятся. Лавгуд спокойно стояла рядом, ожидая дальнейших инструкций, и Гарри позволил себе немного полюбоваться ею. Ему всегда нравилось смотреть на Луну, когда ее обычно отрешенное личико принимало выражение крайней сосредоточенности. Смешно, но только в кризисных ситуациях и при подобном сосредоточенном выражении лица он не переживал за нее и был непоколебимо уверен в ее способности позаботиться о себе самостоятельно. Однако, как и всегда, момент передышки кончился слишком быстро: ближайшие инфери уже почувствовали их присутствие и шаркающей группой направились к ним. Пора за работу.
Время растворилось, утратив привычное течение, оно бежало то слишком медленно, то слишком быстро, позволяя сознанию улавливать ключевые моменты и смазывая количество тел, выстлавших дорогу ребят. Снова и снова над поселением гремел усиленный Сонорусом голос одного из Старейшин, призывая жителей собраться на площади для эвакуации или подать сигнал о своем местоположении, если им требуется помощь. Гарри на взлетающие в небо сигнальные фейерверки уже не обращал внимания. Его взгляд не отрывался от земли. Он в своих передвижениях руководствовался криками, полными боли и страдания. Они зачищали одну улочку за другой, все ближе продвигаясь к главной улице сквозь невнятное переплетение узких дорожек. Присутствие Луны ощущалось пульсирующим теплом за его спиной. Слава Мерлину, она не лезла вперед, предоставляя Поттеру боевые действия и поддерживая своего Патронуса - чрезвычайно активный серебристый заяц, непрестанно нарезающий рядом с ними круги, перестал рябить в глазах минут через пять после своего появления. Иногда Луна частично отвлекалась на малоёмкие заклятия медицинской помощи и защиты.
Новый крик. Долгожданный проход на центральную площадь. И женщина, которую пожирали заживо окружившие ее инфери. Много. Слишком много, чтобы была возможность ударить по ним и не причинить лишнего вреда жертве. Гарри задумался только на мгновение, а потом, глубоко вдохнув, направил на нее палочку, во всю мощь своих легких крича «Акцио». Ему показалось, что он слышит звук разрываемой плоти, когда ее тело послушно вылетело из хватки челюстей. У него только секунда, чтобы взглянуть на нее: лицо перекошено болью и ужасом, зрачки расширены и бессознательно таращились в небо, разорванная одежда. Жертва настолько была покрыта кровью, что он даже не мог сказать: блондинка она или нет. Из рваных ран толчками вытекала жизнь, и женщина все еще кричала, вырываясь из рук Луны, шептавшей стандартный набор заживляющих заклинаний. Он быстро пробормотал чары приостановления кровотечения и велел девушке унести ее. Глаза Лавгуд расширились. Она перевела взгляд с него на скачущего зайца, и, хотя все его внимание снова сосредоточилось на нескончаемой массе инфери, привлеченных запахом крови, он без слов понял ее опасение: уйдет она – уйдет Патронус. Гарри останется один, с присущей только ему одному гиперчувствительностью к воздействию дементоров и призрачной защитой сферы, видневшейся вдали.
- Беги, - скороговоркой выпалил он, прерываясь между произнесением цепочки чар, - быстрее уйдешь - скорее вернешься.
Она кивнула, вскочив на ноги, наколдовала носилки и, погрузив в сон, переложила на них женщину. Минута – и Луна унеслась с места, подобно ветру, а заяц преданно последовал за ней. И только теперь в просвете черноты Поттер заметил перекошенные белые лица в витрине какого-то магазина. Ему захотелось то ли закричать и забиться в истерике, то ли заплакать, как ребенок, хотя никогда в своей жизни он не делал ни того ни другого. Даже в такие моменты, как сейчас, осознавая всю вселенскую несправедливость. И понимая, чем ему отзовется это «приключение», учитывая все обстоятельства, Поттер, тем не менее, перестал использовать поджигающие заклинания, а потом и режущие, опасаясь окончательно завалить дверь в это заведение. Теперь в ходу только взрывающие и ударные, пока не осталась только направленная ударная волна максимально узкого диапазона. На его взгляд, слишком узкого для эффективного использования, если уж ему пришлось повторить ее почти полдюжину раз, прежде чем удалось сдвинуть атакующих на пару десятков метров и возвести огненный барьер. Люди поспешно покинули здание и без подсказок удалились в сторону «Сладкого Королевства».
Гарри начал заново выплетать цепочки чар еще до падения барьера, который продержался всего несколько минут, отчаянно сожалея об отсутствии Лавгуд, способной проверить местность на наличие живых объектов. Благослови, Мерлин, Гермиону за ее внимание к мелочам - именно ее усилиями все «Неприкасаемые» изучили эти чары. Он, как всегда, был чрезмерно глобален, рассчитывая заклинания массового поражения и их совместимость для магического потенциала каждого члена клуба, а вот Гермиона, как обычно, взялась за обдумывание мелочей и убедилась, что никто не угробит живых, стараясь окончательно упокоить мертвых. Как же ему с ней повезло, и как он сейчас о ней волнуется. Даже секундное объединение сознаний в условиях ведения боя начисто сбивало концентрацию обоим, и Гарри предусмотрительно заблокировал связь с первым же произнесенным заклинанием. И то, что он сможет почувствовать Гермиону, только если с ней случится нечто непоправимое, отнюдь его не успокаивало.
Он сканировал местность всеми доступными ему средствами, когда ощутил приближение живых людей сзади и, окончательно убедившись в отсутствии оных впереди, усилил магический напор.
- Чисто, - подтвердила его выводы Парвати, двигаясь вместе с командой, назначенной ей Гарри, в направлении прохода, параллельного главной улице, откуда показались сигнальные огни.
Гарри сосредоточенно кивнул, не отрываясь от выписывания длинной цепи чар, не замечая, что уже даже не шевелит губами, проговаривая слова заклинаний: тысяча ножей, взрывное, поджигающее, ударное. Так же, как не замечал полных благоговения взглядов деревенских, уносивших и уводивших к площади только что спасенных соседей.
Он не знал, сколько времени прошло, сколько он стоял в луже крови, играя роль аппетитной приманки для пожирателей плоти посреди центральной улицы Хогсмида, и сколько магии излил в пространство, создавая баррикаду из инфери. Гарри спиной ощущал тихий успокаивающий гул «Сферы Безопасности» и хотя был от нее уже не так далеко, влияние дементоров давало о себе знать, и голоса родителей снова все отчетливее звучали в голове. Гарри старался загнать это воспоминание глубже и отчаянно хватался за обрывки случайных мыслей, пока не наткнулся на ту, которая оказалась плодотворной почвой для рассуждений.
Когда секунды стали так важны? Когда он стал экономить каждую, сокращая имена, изучая иностранные языки, чтобы скостить слог тут, букву там? Тогда же, когда стал просиживать ночи напролет, составляя сравнительные таблицы движений волшебной палочки и сочиняя собственные цепочки заклинаний, подбирая их так, чтобы последний пас предыдущего был начальным последующего? Он не помнил. После своего провала в Министерской битве Гарри, как никогда, оценил значение каждой секунды. Как бы остальные ни восхваляли одержанную им в Отделе Тайн победу, для него она далеко не была таковой, раз пришлось заплатить человеческой жизнью, и не важно - близкой ему или абсолютно чужой. Самое большее, на что он был согласен - считать, что тот раунд потянул на ничью, но только потому, что он навсегда запомнит, как много значит одна секунда, которую можно растянуть в вечность, приняв правильное решение. Хотя, на его взгляд, он заплатил за это знание непомерно высокой ценой: Сириус Блэк умер, Гарри потерял крестного и словно повторно осиротел.
Сначала ощущение тепла в груди и только потом прикосновение узкой ладошки к его спине и отблеск светлых волос слева – не надо было оборачиваться, чтобы понять: вернулась Луна. «Хорошо, что она левша, и мы не мешаем друг другу», - с удовольствием подумал он, когда полускрытая его телом девушка, так и не оборвавшая телесный контакт, выпустила первое заклинание, корректируя направление его ударных волн для создания более эффективных завалов. Теперь дело пошло быстрее. Его заклинания косили беспрерывно надвигавшийся поток инфери, а ее - формировали закрытые секции из останков, которые, выстраиваясь в штабеля и поливаемые пламенем, становились непреодолимой пылающей баррикадой.
Он резко оборвал очередную цепочку заклинаний, посылая два, уже сформированных, вперед, и начал выводить сложную руну света, когда из-за его спины легко выскользнула Лавгуд. Дементор перед ней дернулся, неуверенно пытаясь сменить форму, но, так и не определившись, замер черным облаком.
- Мы не тронем тебя, - мягко сказала она. – Просто уйди.
Глядя вслед исчезающего в тени ближайшего дома существа, Гарри костерил себя на чем свет стоит, представляя, сколько магической энергии он едва не сжег на банального боггарта.
- Устала? – спросил, внимательно вглядываясь в ее лицо и ища причину жуткой нервозности, перетекающей в его спину через ее узкую ладошку.
- Нет, - мотнула она головой.
«За меня волновалась», - с умилением осознал он, наблюдая ее молчаливый диалог с зайцем, и удивился самому себе: столько лет прошло, а он все никак не может привыкнуть, что кому-то небезразличен и что за него тоже переживают.
- Пойдем, здесь они уже точно просочиться не смогут, - предложил Гарри, критичным взглядом смерив их совместное творение.
Он приобнял девушку за плечи, и оба прогулочным шагом двинулись в направлении к площади, словно парочка обычных школьников на свидании. Иллюзия была бы абсолютно полной, не будь улицы совершенно пусты, и не валяйся на них трупы.
Прогулка, правда, оказалась не очень долгой, поскольку до них из-за ближайшего поворота донеслась витиеватая ругань. Возобладавшая над рассудком предприимчивая натура Гарри снова понесла его вперед. Только для того, чтобы нос к носу столкнуться с Ли Джорданом, Эдди Кармайклом и Стефаном Корнфутом, от которого исходил запах паленой шерсти.
- Помощь нужна?
- Неа. Тут никого нет, мы, как и остальные, решили попрактиковаться, раз представилась такая возможность, - сказал Ли.
- О, да, у нас великолепные полевые учения по применению «Акваменти» на постоянно загорающейся мишени.
- Я не виноват, что ткань легко воспламеняется!
- Ну, так сними ее, - сказал Гарри и посмотрел на Корнфута, удивляясь, почему его слова вызвали смех остальных парней.
- Гарри, я чистокровный!
- И?
- У меня под ней ничего нет, - прошипел он, подозрительно косясь на единственную среди них девушку, внезапно заинтересовавшуюся чем-то в воздухе. Луна уставилась в одну точку над головой Поттера со своим обычным выражением отрешенной мечтательности.
- Ох, - включился он и помахал палочкой, трансфигурируя мантию Стефана в подобие собственного наряда. – Часа три продержится.
- Спасибо.
- Не задерживайтесь. Луна сказала, что там осталась последняя партия на отправку и несколько тяжелораненых, которых стабилизируют для транспортировки, так что мы сворачиваемся.
- Есть, командир, - отсалютовал ему на маггловский манер Джордан.
Стоило им отойти подальше, как напускное безразличие Лавгуд испарилось, и она приглушенно захихикала, зарываясь лицом куда-то в район его подмышки и заставляя парня поежиться от щекотки.
Гарри увидел свою собственную мантию, одиноко брошенную на бортик фонтана, и мысль о шоколаде заслонила все остальные желания типа отдыха, сна или горячей ванны. Луна, в отличие от него, едва ступив под сферу и увидев Невилла, стоявшего на страже, с азартом помчалась ему помогать. Он отметил отсутствие еще нескольких своих друзей и неприязненный взгляд местного лекаря, вместе с Эрни МакМиланом колдовавшего над очередным пациентом, и поднял мантию, но, даже несмотря на чары облегчения веса на карманах, по мельчайшему изменению баланса понял, что они пусты.
- Сьюзен раздала шоколадки пострадавшим, - услышал он извиняющийся голос Ханны Эббот. – Мадам Розмерта и другие женщины принесли потом конфет из «Сладкого Королевства», но в первый момент твои плитки были самыми близким источником.
- Ясно, - кивнул он, тяжело опускаясь на бортик и устало потирая лицо.
- Шоколадушку хочешь? – она неуверенно протянула ему измятую лягушку. – Последняя, - извинилась она за ее внешний вид.
- Давай, - она села рядом, пока он с наслаждением смаковал угощение. – Где наши?
- Нескольких раненых было небезопасно транспортировать, они вызвались их сопровождать.
- Пострадавших много?
Ответить она не успела, поскольку Гарри настигло ощущение какой-то неправильности. Площадь по-прежнему была надежно закрыта сияющей сферой, а у каждого ответвления улиц стояли «Неприкасаемые» и какие-то взрослые, препятствующие проникновению инфери. Дин и Шеймус кидались файрболами. Из палочек Парвати и Падмы вылетали сияющие голубые лучи режущих заклятий, которые описывали широкую дугу по всему пространству доверенной им территории на уровне шеи. Невилл орудовал огненным кнутом. Смешанная группа рэйвенкловцев и хаффлпаффцев, занимавшая позицию со стороны главной улицы в направлении Хогвартса, использовала пламенные сети и петли, которые ловили сразу по нескольку особей и, медленно сжимаясь, разрезали их на части. Другая сторона центральной аллеи не представляла опасности, поскольку была надежно заблокирована его с Лавгуд усилиями: кучей останков, смердящих паленым. Только с этой стороны земля была чистой - без черных клякс, чьих-то сброшенных одежд и остатков мертвой плоти. Стоп. Ошибка. Он понял, что зацепило взгляд – такая же чистота у одной узкой улочки, со стороны которой почему-то не появилось ни одного инфери.
Уже открывшая рот для ответа Ханна с изумлением смотрела, как он, вскинувшись, вертит головой во все стороны, к чему-то тщательно прислушиваясь. Гарри в замешательстве уставился на Сохатого, и тот вполне осмысленно кивнул, указывая в направлении той самой улочки. Вмиг стряхнув с себя все следы смертельной усталости, Гарри вскочил на ноги, подбросил себя в воздух заклинанием левитации, вспрыгнул на крышу ближайшего дома и изощренно выругался. Конечно же, их здесь не было – они, как грязь по сточным канавам, стекались к недавно закрытой лавке розыгрышей Зонко.
- Бут, Тони, Майк! – крикнул он. Терри, Голдстейн и Корнер одновременно повернули к нему головы. – Задержитесь, ладно? Я скоро.
И побежал. Прямо по крышам, перепрыгивая с одной на другую, порой рискуя сломать себе шею, но так и не озаботившись подстраховкой волшебством. Гарри умел бегать (уж очень часто ему в детстве приходилось спасаться от кузена), но сейчас он бежал так, как не бегал никогда в жизни. Боясь не успеть. Опасаясь, что уже опоздал. На нем не было мантии, которая бы сейчас распахнулась и, путаясь и стесняя движения, била бы тяжелыми, набрякшими от дождя полами по ногам. Сознание, вновь ограничившись целью, упустило момент, когда с небес обрушился водопад, только зафиксировало: струи стегают по лицу, стылый ветер бьет в грудь с такой силой, что кажется, будто скоро с хрустом переломает все ребра, и он, задыхаясь, упадет прямо здесь, так и не добравшись до места.
Глава 14
Бег по мокрым крышам таит в себе известную опасность. Перед последним прыжком Гарри поскользнулся, запнулся о карниз, но, к счастью, долетел и, пару раз перекувырнувшись, легко вскочил на ноги, не получив существенных повреждений. Он быстро осмотрелся на местности: тщательно заколоченное здание магазинчика было полностью окружено инфери, и только наглухо забитые ставнями проёмы окон сдерживали беспорядочный натиск ведомых основным инстинктом жора существ, путавшихся и мешавшихся друг у друга под ногами. Все же он знал: не стоит рассчитывать, что данное довольно хлипкое препятствие сдержит их слишком долго.
Гарри откинул люк слухового окна и закричал внутрь:
- Эй, там, живые, вылезайте на крышу!
- Лестница обрушилась! – донесся до него тонкий детский голос, и парень замер.
- Вуд?
- Да? – с опаской протянул голос.
- Какого черта ты там творишь? – крикнул Гарри, и снизу раздалось несколько радостных голосов, опознавших его личность по фразе, успевшей стать коронной - Поттер частенько применял ее, обращаясь к неугомонным первокурсникам.
- Мы случайно! – не менее привычно завопили те в один голос, и из груди Гарри вырвался давно подавляемый мучительный стон.
- Вуд, Нотт, Речет, Дженкинс, у вас огромные неприятности! Вы еще пожалеете, что вас здесь не сожрали!
- Мы не виноваты...
- Нас спровоцировали...
- Мы защищали честь факультета.
- Однажды дождетесь, что я вам наскипидарю пятую точку в защиту факультета!
- У нас магическое пари, нам пришлось принять вызов, Гарри! – этот голос Поттер тоже хорошо знал, как и неповторимую манеру со слизеринской изворотливостью находить верные слова и доводы, дабы минимизировать вполне справедливо причитающуюся кару.
- Я с вами в гостиной поговорю! Вы в торговом зале?
- Да!
- Прижмитесь к стенам, я проломлю потолок и вытащу вас, - он немного выждал. – Готовы?
- Да.
- Бомбарда максима!
Гарри покачнулся, ухватился рукой за оконный проем и выругался сквозь плотно сжатые зубы, одновременно отметив себе, что в последнее время стал злоупотреблять ненормативной лексикой, но, как говорит Гермиона, стресс надо сбрасывать. Сегодняшнее приключение не обходилось без последствий - он слабел. И, кажется, теперь, вдали от умиротворяющего серебристого сияния купола, намного быстрее. Поттер уповал на то, что упадок сил пока не распространился на Сохатого и противодементорную сферу, хотя именно они и поглощали большую часть его магических ресурсов.
Когда юноша посмотрел вниз через собственноручно сотворенный пролом, ему стало дурно по-настоящему. Не поверив глазам своим, он снова пересчитал поголовье первоклашек. Всё верно. Девять. Неразлучный квартет, тройка слизеринцев и по одному рэйвенкловцу и хаффлпаффцу – свидетели, черт вас возьми! А вместе – девять малолетних идиотов на него одного, не способного переправить такое количество народа по крышам. Воздействие дементоров теперь ощущалось непрерывным фоном с накатывавшими временами волнами более сильной боли и слабости. Гарри не представлял, как быть ему – Поттеру-спасителю (он мысленно перебрал весь алфавит), если на него нахлынет именно в тот момент, когда он будет держать ребенка под левитирующими чарами? Нет, так не пойдет. Сами перепрыгнут? Не смогут, не дотянут: малы еще, ноги коротковаты.
- Тем же путем не выберетесь?
- Проход был маленький, и его завалило за нами.
- Потому что он начал разрушаться еще до учебы ваших родителей! – не сдержавшись, рыкнул Гарри.
Так, ладно, надо остыть и собраться. «Успокойся», - велел он себе. Помотал головой, чтобы немного прочистить мысли и одновременно осмотреть окрестности. «Думай. Думай!» - твердил он, до тревожного привычно абстрагируясь от очередного вала боли. Его выдавала лишь крошившаяся древесина оконного проема под его пальцами, но он этого не замечал.
Ему нужна магия. По-настоящему сильная магия при минимальных ресурсах. Что-то подобное ему попадалось, надо только сосредоточиться и вспомнить - где и что именно. Вспышкой озарения в голове пронеслись строки: «Чем сильнее маг, тем дольше заклятие действует...» Не то. Гарри ухватил другую мысль: «Размер наколдованного объекта так же имеет значение, и, чем он больше, тем больше сил нужно приложить и затратить времени...» Не то. Мысль была откинута. «Следует не забывать и учитывать, что каждому индивидууму разные вещества поддаются колдовству по-своему... Бинго!». Ему самому всегда очень хорошо удавался огонь. Плюс: они остаются на земле - стопроцентная гарантия, что никто не разобьется в лепешку. «Отлично», - решил Гарри, прикидывая на глаз самый оптимальный маршрут движения до безопасности тайного хода под «Сладким королевством».
- Идите к задней двери, постарайтесь разобрать завал. И носа не суйте наружу, пока не скажу!
- Да, Гарри, - привычно кивнула четверка.
- Кстати, вы наказаны!
- Но...
- Без возражений! Марш!
Он пошел в нужную сторону, на ходу концентрируясь, чтобы, едва достигнув заданной точки и вскочив на парапет, уже быть готовым. Из его волшебной палочки прямо на головы стоящих под ним инфери с только ей присущей медлительной грацией неизбежной смерти, изгибаясь, пролилась струя лавы, и грозный рык огласил округу. Распылившись в туманную оранжевую дымку, лава практически мгновенно снова сгустилась, но уже не в струю чистой магии, а призрачную фигуру огненного защитника: клыки оскалены, когти выпущены, шкура из языков пламени ощетинена. Магглы правы, утверждая, что лучшая защита – это нападение, и хищник, приближавшийся к земле в изящном прыжке - наглядное тому доказательство. Он само разрушение, зрелище, которое завораживает, пугает и одновременно очаровывает.
Шаркающая тишина шагов и глухого, неуверенного стука взорвалась утробным рыком, звуком разрываемых тел и жадного гудения пламени. В жилах инфери вместо крови течет легко воспламеняемая кислота, и сейчас их тела кромсала в клочья когтями, впивалась клыками в гниющую плоть сама стихия огня, против которой они были бессильны, а их скрюченные пальцы лишь проходили насквозь в жалких попытках ухватить эфемерное пламя. Гарри, уже несколько раз видевший этот спектакль, вновь пораженно замер, так и не привыкнув, что нечто столь смертоносное может быть абсолютно безвредно для него самого.
Внезапно Гарри осознал, что все стихло. Зверь метался внизу, желая продолжения, впрочем, насколько Гарри успел узнать, кровавая битва всегда приносила ему удовольствие. Парень огляделся: повсеместно валялись фрагменты разодранных на части тел, куски плоти, несколько оторванных голов, небольшие кучки конечностей, обрамленные нефтяными пятнами луж, натекших из них. И все это, догорая, смердело самым отвратительным образом. Вполне безопасно. Шагнув в пустоту, Гарри легко приземлился на ноги и, выпрямившись, едва не упал, потеряв равновесие: огромная голова ткнулась ему в плечо, выпрашивая ласку.
- Отличная работа, - пальцы лишь слегка пощипывало, когда он трепал зверя за ухом. – Охраняй.
Повернувшись к двери, Гарри убедился, что первокурсники, выпучив глаза, наблюдают за происходящим, найдя это явно более интересным занятием, чем разбор барахла, преграждавшего путь к освобождению из смертельной ловушки. Этим ему тоже пришлось заниматься самому: с самым уверенным видом, на какой еще было способно его измученное тело, вскрыть дверь и, подгоняя, собрать малышню перед собой, чтобы быстро выдать инструктаж всего из трех правил: держаться рядом, не отступать от стены, двигаться очень быстро. Стараясь максимально обезопасить первокурсников, Поттер сформировал подобие колонны и откомандировал Зверя вперед - расчищать дорогу, к тому же в остатках инфери после огненной расправы настолько трудно распознать бывшего человека, что ему не было необходимости волноваться о психологической травме у малолетних детей, ставших свидетелями убийства. Не важно, что истребление инфери не принято так называть - сам Гарри, каждый раз поднимая палочку, чтобы нейтрализовать заходивших с тыла, помнил, что когда-то это существо было живым человеком. Ему казалось отвратительным, что кто-то считает себя вправе нарушать покой мертвых. Хотя о каком уважении может идти речь, когда в дело замешан Волдеморт? Дети, помещенные между Поттером и защитником, двигались гуськом, настороженно прислушиваясь и с опаской озираясь по сторонам в ожидании более масштабного нападения, чем одиночные пожиратели плоти.
Это произошло, когда, миновав несколько поворотов, они вышли на более широкую улицу, в которую с правой стороны вливалось несколько перпендикулярных проулков и, как неизбежное следствие, появилась толпа инфери. Зверь замер в замешательстве. Гарри, задав ему нужное направление, выписал магическую формулу, завершив ее плавным полукругом, и затем отодвинул поднявшуюся огненную стену на максимальное расстояние. И хотя на деле не такое уж и большое (с его-то истощением), но, главное, их фланг теперь надежно прикрыт. Гарри был благодарен всем святым, что по левой стороне идет плотная застройка, не оставлявшая между зданиями ни зазоров, ни щелей, а особенно за то, что на их пути нет ни одного полноценного перекрестка.
Первокурсники постоянно тряслись и спотыкались, он сам был вынужден останавливаться через каждые двадцать шагов и пересиливать приступы головокружения и тошноты, чувствуя, что еще немного - и свалится без сознания. Он ничем не мог облегчить свое состояние, но, чтобы отвлечь малышей, придумал им ответственное задание. Теперь они, подбоченившись и сбившись в команды по три, на счет тридцать попеременно подпитывали его огненную стену Инсендио. Его почти позабавили их такие предсказуемые реакции. Неугомонный квартет задрал вверх подбородки и приосанился от чувства собственной значимости. Слизеринцы презрительно скривились, но, слава Мерлину, не пытались возражать и, конечно же, составили единый «боевой расчет». Рэйвенкловец сосредоточенно хмурился, и Гарри отчаянно надеялся, что об огненных барьерах тот еще не читал и не знает, что их действия в принципе бесполезны. Хаффлпаффец же твердо встал плечом к плечу с Вудом и с уважением, но без примеси раболепия и подхалимажа, посматривал на Гарри Поттера, в поисках поддержки и осознания правильности своих действий.
Наученный горьким опытом с Лавгуд, Гарри не дернулся, увидев приближение темной фигуры боггарта, преодолевшего барьер. Вероятно, он просто слишком измотан для эмоций, может, не хочет пугать детишек – он сам запутался в своих мотивах и спокойно произнес:
- Встаньте кто-нибудь передо мной. Я справлюсь с чем угодно, кроме своего дементора.
Добровольцев оказывается двое. Они разом шагнули вперед, и Гарри, не сдержавшись, фыркнул: Эдвард Вуд и Лукас Нотт – друзья, едва не ставшие врагами, и по-настоящему засмеялся, когда боггарт, поколебавшись, разделился на два сгустка, становясь змеями: слизеринского и гриффиндорского окраса.
- Не приближ-ж-жайся к людям, убив-в-вай неж-ж-живых, - приказал он на парселтанге, и змеи, послушные его воле, скрылись в толпе у стены. А Гарри удивился самому себе, поняв, что сию секунду испытал чувство благодарности к новому учителю Защиты за его эксперименты, из-за которых он теперь в курсе своих возможностей со змеями «любого происхождения».
Зверь снова остановился, и Гарри захотелось орать в голос, посылая все мыслимые и немыслимые проклятия в адрес бездарного манипулятора, не озаботившегося соблюдением приличных мер безопасности Хогвартса и прилегающих территорий. К счастью, именно в этой вспышке ярости ему удалось почерпнуть достаточное количество сил. Он велел малышам не лезть, стоять смирно и ждать его на месте, и после нескольких глубоких вдохов начал колдовство. С первым заклинанием из палочки вылетело два зеркальных лезвия в форме бумеранга, расчетная амплитуда которых очерчивала идеальную окружность очередного проулочка, заодно скашивая и большую часть инфери, скопившихся по пути их следования за ограждающим барьером. После второго с палочки заклубилась небольшая серебристая тень, мгновенно вприпрыжку рванувшаяся вперед. Третье - и хлесткий взмах выпустил в небо огненную птицу. С последним заклинанием - слабой версией его обычно убойной ударной волны - Гарри, с трудом удержав равновесие, практически вывалился за защитное пламя. Несколько раз споткнувшись, прежде чем обрести подобие привычной решительной походки, он бросился в неизвестном направлении, одновременно прошипев нечто невнятное.
Компания у стены вытаращенными глазами ловила каждый нюанс разворачивавшейся картины, зрелище которой действительно потрясало. Только при встрече лезвий на втором круге намерения и действия Поттера стали для них очевидны. Сквозь прореженную толпу стали видны два склоненных черных силуэта и белевшее между ними небольшое тело. Они не рвали его на части: каждый нашел в нем что-то интересное лично для себя. Раскрытая пасть одного приближалась к обнаженной плоти ноги, цепко удерживаемой полуистлевшими костлявыми руками. Другой медленно наклонялся к лицу, откинув капюшон. Через мгновение дементор опрокинулся на спину, когда еще один призванный Гарри Патронус влетел ему в грудь, а инфери начал рвать на части огненный сокол, камнем упавший с неба ему на спину. Схватив неудавшуюся жертву за шиворот и вздернув его на ноги, Гарри быстро пробормотал: «Энейверт», - и поспешил обратно.
Именно эту картину сохранили до конца своей жизни в памяти невольные свидетели. Это был Гарри Поттер. Сравнявшийся цветом лица с собственной футболкой, но с интенсивно блестевшими глазами. Сопровождаемый зверями и мелькавшими яркой расцветкой в сплошной черноте змеями. В постоянном движении, автоматически перемещавший спасенного за свою спину от любой потенциальной опасности. В окружении сверкавших клинков, которые продолжали разрезать дождь над его головой. И хотя он не пользовался ничем более серьезным, чем заклятье ватных ног и заморозки, это был величайший маг всех времен и народов, пусть они пока и не знали, что видят именно его.
Гарри наклонился к серебристому комочку и, прошептав пересохшими губами: «Приведи помощь», - шагнул сквозь пламя.
Находясь в относительной безопасности, он присел на корточки и быстро проинспектировал состояние, как оказалось, слизеринца, вся личность которого опознавалась младшими представителями факультета ёмким: «Блетчли, с четвертого». Мальчишка все еще пребывал в сомнамбулическом состоянии после пережитого потрясения, но видимых повреждений не наблюдалось - ничего такого, с чем не справилась бы мадам Помфри и парочка мерзких зелий. Сейчас довольно и того, что, придерживаемый за воротник, он вполне четко шагал в заданном направлении. О себе Гарри подобного сказать не мог: последний всплеск адреналина схлынул, и теперь его способность соблюдать вертикальное положение сохранялась исключительно благодаря стене, вдоль которой он двигался, привалившись плечом и оставляя за собой идеально вытертую полосу.
Патронус умудрился вернуться всего через несколько минут, показавшихся Гарри вечностью. Хаотично и стремительно обежав группу и не найдя себе новую цель, он последний раз подпрыгнул, растворяясь в груди Гарри. С облегчением вздохнув и ощутив некоторый прилив сил, Гарри выпрямился и прокричал в сторону приближающихся вспышек заклинаний:
- Осторожно! Тут дети!
В поле зрения появилось взволнованное лицо Невилла.
- Порядок?
- От помощи не откажусь.
Облегчение сыграло с ним дурную шутку, и следующие события запомнились ему чередой размытых кадров: Невилл, подставлявший свое плечо; Дин, разжимавший хватку его пальцев на мантии Блетчли; Шеймус, отвесивший пару подзатыльников незадачливым искателям приключений, и их возмущенные ответные выкрики.
Потерянное ощущение реальности вернулось к Гарри под аккомпанемент щелчков пальцев Эрни, который сосредоточенно вглядывался в его лицо. Парень нашел себя сидящим за прилавком «Сладкого Королевства», а малышей - заталкиваемых в экстренном порядке в проход. С его пульсирующей мигренью, он практически счастлив, что им хватило мозгов умерить свои протесты и молча делать, что велено.
- Порядок, - сказал Гарри, отводя руку МакМилана, маячившую перед глазами.
- Уверен? – скептически спросил тот.
- Да. Как эвакуация?
- Мы последние.
- Тогда сообщите парням, что они могут максимально сузить сферу, - Гарри облокотился о стойку локтями и переплел пальцы рук, сжав их так сильно, что у него побелели костяшки. - Иначе я сейчас в обморок грохнусь.
Эрни понимающе кивнул и быстро ретировался в указанном направлении.
- Наколдуйте мне кто-нибудь шоколад.
- Какой?
- Тугоплавкий…
Понял его только Дин, сразу же приступивший к делу и протянувший ему брусок в сверкающей фольге.
- Гарри, наколдованная пища долго не продержится: нельзя превратить один предмет в другой навсегда - только на определенный срок, - урезонил его Энтони, чей пост переместился ко входу магазина. – Мне кажется, что будет не очень приятно, когда еда в лучшем случае вдруг исчезнет из желудка, а по худшему варианту - превратится во что-нибудь несъедобное.
- Думаешь, я не знаю об этом? – невесело хмыкнул Гарри. - Проверено на собственном опыте в далеком голодном детстве. Но сейчас мне надо остаться...
- Слушай, может, кто другой?..
- Как только совсем уберем купол, станет значительно лучше, на крайний случай есть анимагия. И потом мне останется лишь закрыть проход паролем и понавесить предупреждающие чары. Вы же нагородите все, что сможете, на всем протяжении тоннеля с другой стороны по ходу движения. Позже замкнём защитные чары на себя. Вот только я уже выдохся под этим фоном, мне надо подкрепиться, а шоколад весь смели. Надеюсь, к тому моменту, как действие заклинания истечет, я успею добраться до Больничного крыла.
- Еще что-нибудь хочешь? – это уже Дин.
- «Ред бул», - и, подумав, добавил, - целую упаковку.
- Тебе Падма велела отдать, - сказал Шеймус, вытаскивая из кармана пузырек с укрепляющим зельем.
- И да будут Патилы благословенны, - провозгласил тост Гарри, опрокидывая в себя отвратительное пойло.
Минут десять спустя Гарри в одиночестве стоял на площади, отстраненным взглядом наблюдая за нетерпеливо перебирающим лапами Зверем, и размышлял: не стоит ли просто из мер предосторожности разрушить все здание. Логически решение было бы более чем оправдано – в тайну теперь посвящено слишком много народа, следовательно, опасность для замка велика, как никогда. К тому же предупреждающие чары и магические ловушки можно незаметно обойти, а вот пропустить то, как будут разгребать завал над люком – совершенно невозможно. Правда, сделать этого сам он сегодня уже не сможет. Оставалась надежда, что он сумеет тихо передать предостережение сообщнику, настолько страдающему паранойей, что подобный поступок никого не удивит.
- Ну что, пора домой, мальчики?
Зверь закинул голову, протяжным воем приветствуя новую битву. Его огненная шерсть ощетинилась, вставая дыбом, и увеличившиеся языки пламени угрожающе загудели. Сохатый загородил крупом обзор Гарри, тоскливо измерявшему взглядом расстояние, и заглянул в глаза, поощряя.
- Уверен, что вынесешь меня, Боливар? – усмехнулся парень, благодарно похлопывая изящную шею.
Олень тряхнул головой, оскорблено фыркнув, и Гарри без лишних разговоров одним плавным движением вскочил ему на спину.
Тело зверя разрасталось, пропитывая атмосферу жаром, мерцая, рассыпая оранжевые искры, норовя взорваться и обратить в пепелище всю округу, включая собственного хозяина. Охнув, Гарри упал на спину Сохатого. Это была его сила: он чувствовал, как она переливается из него в зверя, чтобы, расправив гигантские огненные крылья, взмыть ввысь птицей, более не скованной узами плоти, и как легко было отпустить ее. Промокшая насквозь одежда высыхала прямо на глазах - Гарри буквально видел исходивший от нее пар; капли дождя таяли, не коснувшись земли; воздух стремительно нагревался и, насыщенный влагой, раскаленной жидкостью стекал в легкие. Инфери в страхе перед огнем отшатывались с дороги, сделав обратный путь в Хогвартс на удивление легкой задачей. До своего прошлогоднего срыва Гарри никогда не чувствовал, как его пронизывало волшебство, но и тогда, и сейчас это были жалкие остатки. На мгновение он сам испытал ужас, представив, что способна сотворить его магия, если отпустить ее всю целиком.
Температура повышалась, выжигая кислород и воду. Двигаясь в кильватере испускаемого зверем жара, Гарри ощущал, как становилось нечем дышать. Он вбирал легкими пыльный сухой воздух, словно внезапно оказался в пустыне, а дрожащее перед глазами марево усиливало иллюзию до пугающей реальности. От жара мутилось в голове, и возникшая в поле зрения громадина замка в первую минуту показалась ему миражом.
Когда впереди замаячил черный прямоугольник двери, вдохнуть было уже совсем невозможно. Поттер с неимоверным облегчением спешился и взобрался вверх на несколько ступенек парадной лестницы, стремясь уйти от климатической аномалии обратно в промозглую, ветреную осень. Гарри улыбнулся и закрыл глаза, позволив себе на мгновение забыться и решить, что беспокоиться больше не о чем, чтобы, едва снова посмотрев на мир, ощутить легкий укол паники – пейзаж перед глазами расплывался. Впрочем, он быстро сообразил, что виной слегка смазывающему изображение серо-оранжевому ореолу были еще недавно четкие фигуры защитников, которые сейчас, теряя плотность, звездной пылью оседали на едва видимой ауре. Блеск проявлялся все отчетливее, пока, вспыхнув, не втянулся полностью в тело Гарри. Чистейшая магия потекла по венам, наполняя его восторгом. На него нахлынула непонятная и неуместная игривость, и, еле сдерживаясь от желания восторженно завопить, он запрокинул голову, с наслаждением подставляя лицо под мелкий дождик, и готов был поклясться, что отродясь не пробовал ничего вкуснее ледяных капель, стекавших по пересохшим губам в рот.
Теплая ладонь опустилась на плечо Гарри, мягко, но настойчиво, увлекая за порог. Скосив глаза, он увидел сосредоточенное лицо Невилла и подчинился, позволяя тому захлопнуть тяжелую створку. Сквозь закрывающиеся двери до Гарри донеслись отдаленные хлопки аппараций, а глаз уловил мельтешение аврорских мантий.