Часть I. Адриан
Глава 1. Мальчик из приюта
1911 год, июль
— Эндрюс! — в дверь громко постучали. — Эндрюс, вставай, а то останешься без завтрака!
Черноволосый мальчик, кутавшийся в тонкое одеяло, вздохнул.
— Да, мисс Робертсон! Я встаю!
В коридоре послышались удаляющиеся шаги. Гарри Эндрюс, которого только что так бесцеремонно разбудили, сосчитал про себя до трех, резко откинул одеяло и за минуту оделся. Был уже конец июля, но в приюте было так же холодно, как и весной. Каменные стены совсем не пропускали теплый воздух, а боязнь, которую мисс Робертсон испытывала по отношению к сквознякам, заставляла всех детей задыхаться из-за постоянно закрытых окон и одновременно мерзнуть при этом.
Захватив свои очки и спустившись на завтрак, он уныло размазывал овсяную кашу по тарелке, в который раз напоминая себе, что он не задержится здесь ни на минуту после того, как станет совершеннолетним. И сегодняшний день только приблизил этот момент.
Сегодняшний день был выходным, поэтому, встав из-за стола, Гарри вернулся в свою комнату вместо того, чтобы ждать, пока мисс Робертсон отведет всех в церковь. Закрыв за собой дверь, он вновь порадовался, что получил отдельную комнату. Правда, взамен этого его официальным именем среди остальных воспитанников было «урод», но это можно было пережить. В конце концов, его почти не били, боясь, что снова случится что-нибудь странное. Вроде того раза, когда Майкл попытался ударить его и каким-то образом оказался на дереве. Из-за этого Гарри целый день провел взаперти и без еды, однако это стоило того — его почти перестали трогать.
Достав из-под матраса пакет с книгами, он сел за письменный стол и разложил их перед собой. Трепетно касаясь каждой, мальчик обдумывал, какую бы выбрать. Ему так хотелось получить новую книгу... но даже эти он достал с большим трудом. На самом деле он украл их, потому что был полностью уверен — он имеет право! Они били его, а он забрал их вещи. Все справедливо, правда? Конечно, если кто-нибудь узнает, его изобьют, и очень сильно... но книги дороже.
Всю первую половину дня Гарри провел, читая. Остальные книги вновь отправились в тайник, а он устроился за столом с «Математикой для седьмого класса». Книга была сложной, но у него не было особого выбора. Все свои учебники на лето он оставлял в библиотеке, потому что другие дети вполне могли порвать их — просто так, для удовольствия.
После такого же отвратительного на вкус обеда он вновь поднялся наверх и только собирался устроиться с книгой, как в дверь постучали. Натренированным движением он сунул ее под матрас и за пару секунд расправил простыни. Теперь ничто в комнате не могло показать, чем он занимался.
— Гарри, к тебе посетитель, — раздался голос директрисы приюта, миссис Уайт. Она была не так груба, как мисс Робертсон, однако воспитанники очень редко видели эту женщину. Гарри в последний раз встречался с ней год назад, и то мельком. Он помнил, что ее волосы седые, а черты лица — худые, но ничего больше.
Дверь открылась, прежде чем Гарри успел сказать «Войдите». В бедно обставленную комнату вошла незнакомка и с любопытством огляделась. Переведя взгляд на Гарри, который вскочил со своего стула, она мягко улыбнулась и поздоровалась:
— Здравствуй, Гарри. Мое имя — Валерия Мириадд.
— Очень приятно... мисс Мириадд, — его не поправили, поэтому он сделал вывод, что угадал. Спохватившись, он предложил женщине сесть, и та опустилась на кровать. Сам он вернулся на свой стул.
— Ты, скорее всего, не знаешь, зачем я здесь, — полувопросительно произнесла она. Гарри помотал головой.
— Хорошо. Тогда давай я объясню. Я — профессор в частной школе и пришла, чтобы предложить тебе учиться у нас.
Мальчик не знал, какой реакции она ожидала, но явно не той, что последовала, судя по ошеломленному выражению лица.
Он вскочил и попятился, неосознанно выставляя перед собой руки в защитном жесте.
— Я знаю, что вы имеете в виду! Сумасшедший дом, да? Они послали вас, чтобы вы меня забрали?! Я нормальный! И все это... все, что происходит вокруг меня... я не виноват!
Женщина не двинулась с места, тихим голосом пытаясь его успокоить:
— Я знаю, Гарри. Я не из сумасшедшего дома, и я не собираюсь тебя туда отвозить. Я действительно хочу предложить тебе место в нашей школе.
Эндрюс окинул ее скептическим взглядом. Она не выглядела похожей на санитаров из психушки — он видел их однажды на улице — ну, если не считать одежды. На «профессоре» было какое-то странное темно-синее платье, спадающее до самого пола, с длинными, расширяющимися к низу рукавами. Лицо тоже не было испорчено абсолютным равнодушием ко всему — когда он видел тех «докторов», все они выглядели так, как будто ничто в этом мире их не волнует. Его обрамляли темные, почти черные волосы до плеч. Глаза же были бледно-голубыми.
Гарри не собирался так легко верить. Пока она не докажет, что говорит правду, он никуда с ней не пойдет. Мальчик прекрасно знал, что в приюте были бы рады избавиться от «урода», и не был уверен, не привели ли разговоры между другими ребятами о сумасшедшем доме к тому, что врача оттуда вызвали, чтобы увезти его.
— Ты сказал, что что-то происходит вокруг тебя? Можешь рассказать об этом подробнее?
Гарри молчал. Если бы он рассказал ей, то это было бы доказательством того, что он ненормальный. Может, перед тем, как забрать кого-то в сумасшедший дом, им — кто эти загадочные «они», он не знал, но звучало устрашающе — нужно подтверждение.
— Гарри, все в порядке. Я думаю, что знаю, почему все это случается, чем бы это ни было.
Мальчик продолжал молчать. Был соблазн рассказать, чтобы понять, наконец, как он может причинять другим боль или заставлять их делать то, что он хочет, но он не поддавался ему. Все еще оставался шанс, что эта женщина лжет. Хотя... это можно было проверить.
— Вы действительно не из сумасшедшего дома? — тихо спросил он. Прежде чем «профессор» успела ответить, он добавил властным, звенящим непонятной силой голосом: — Говорите правду!
Мисс Мириадд кивнула.
— Да, Гарри, я не из сумасшедшего дома. Расскажи мне, пожалуйста.
Он все еще чувствовал некоторую нерешительность, но теперь, применив свою силу, мог быть уверен, что она, по крайней мере, не собирается забрать его в больницу.
— Ну... — начал он, — возле меня всегда происходило что-то странное. То есть... один раз я окрасил волосы мисс Робертсон в красный цвет. Но я не знаю, как это случилось! — защищаясь, добавил он. — А еще когда я злюсь, вокруг взрывается посуда и как будто холодает…
Гарри не рассказал про то, что нравилось ему больше всего. Он мог причинять боль людям. На самом деле, он не думал, что в других обстоятельствах ему бы понравилось смотреть на то, как другие дети стонут от боли, но это были те же самые ребята, что били его и издевались. Они заслужили это. А сам он… Он просто наслаждался тем, что умел, что мог то, чего не могли другие. Он был особенным.
Когда он понял, как контролировать свою силу, его серое существование окрасилось в яркие цвета. Ничего, казалось бы, не изменилось — все тот же приют, глупые дети, не менее глупые воспитатели — но он теперь был другим. Он ненавидел быть кем-то обычным, и теперь он не был им. Из-за этого он терпеть не мог свое имя. Эндрюс знал, что на самом деле так его назвали работники приюта, и надеялся, что когда-нибудь сможет узнать, как его зовут на самом деле. Ему не верилось — не хотелось верить — что его могли назвать таким глупым именем как Гарри.
Он не знал, живы ли его родители, почему он попал в приют. Его нашли на крыльце в корзинке, укрытым тонким одеяльцем. Вначале он надеялся, что его мама или отец придут и заберут его отсюда, но потом перестал. Они бы пытались контролировать его жизнь — а это было тем, что он ненавидел даже больше своего имени. Пусть у него не было ни родителей, ни дома, ни денег, но он был волен делать то, что хочет сам. И он не был готов променять эту свободу на мифическую любовь семьи.
— Это нормально, — услышал он и вскинул голову, правда, не позволяя шокированному выражению появиться на лице.
— Это нормально, — повторила профессор Мириадд. — То, что с тобой случается — магия.
Его взгляд из притворно равнодушного превратился в скептический.
— Хочешь, я покажу тебе?
Не дожидаясь ответа, женщина достала из кармана платья какую-то длинную тонкую палку и взмахнула ей, пробормотав что-то. Спрятанные под матрасом книги вылетели оттуда и, засветившись, мягко опустились на кровать.
Гарри жадно и в то же время удивленно смотрел на эту… палочку. Волшебную палочку, быть может? Он не понимал, зачем профессор пользуется ей — он мог делать те странные вещи — магию — и без нее. Но, может, для чего-то более сложного она обязательна? Он, например, не может заставлять предметы летать...
И только через несколько мгновений он осознал, что книги, вылетевшие из-под матраса — его. Профессор нашла его книги! Если она расскажет кому-нибудь в приюте, ему вновь придется потратить все силы на лечение побоев. К тому же, у него отберут книги!
А что, если... что, если из-за воровства его не возьмут в эту школу? Она, видимо, реальна, и если это не сон... Теперь, когда он узнал, что может что-то большее, чем сейчас, он хочет этому научиться! Что же делать...
— Гарри, эти книги ведь не принадлежат тебе, правда? — настойчиво спросила женщина.
Эндрюс упрямо смотрел исподлобья, не намереваясь ни в чем признаваться.
— В Хогвартсе воровство не позволяется. Тебе стоит это запомнить. Ты вернешь эти книги владельцам и извинишься.
Тон не был угрожающим, но смысл слов был до боли ясен. Мальчик не собирался лишаться возможности поехать в школу, поэтому тихо ответил:
— Да, профессор.
Если он попадет в похожую ситуацию снова, то просто постарается не попасться. Знания дороже. К тому же, в той школе — Хогвартсе — он вновь будет обычным, одним среди многих. А значит, нужно стать лучшим. Для этого понадобятся книги. С другой стороны, ведь там наверняка есть библиотека, да?
— Итак, давай перейдем к более обыденным вопросам, — деловым тоном начала профессор. — В Хогвартсе существует специальный фонд для учеников, которые не могут позволить себе купить учебники и форменные мантии. Чаще всего такими учениками оказываются сироты, поэтому я даже не спрашиваю, есть ли у тебя деньги. — После молчаливого согласия Гарри, подтверждающего сказанное, она достала из кармана мешочек с деньгами и протянула его Гарри. Тот был не слишком тяжел, но этого следовало ожидать. Вместе с мешочком женщина отдала ему конверт из желтой бумаги, запечатанный восковой печатью.
Следующие двадцать минут прошли в объяснениях. Эндрюс отказался от сопровождения, и профессор объяснила ему, как добраться от приюта до "Дырявого котла", рассказала, как пройти через барьер, и где в Косом переулке можно найти магазины с подержанными учебниками и мантиями.
Наконец, попрощавшись, и пообещав, что они увидятся в Хогвартсе, профессор ушла. Заглянула мисс Робертсон, поинтересовалась, действительно ли Гарри уедет от них первого сентября, и разочарованно вздохнула, когда он сказал, что вернется следующим летом.
Этой ночью мальчик долгое время крутился в постели, дожидаясь следующего дня, когда он впервые увидит магический мир.
1911, август
Оставшийся месяц Гарри провел в основном в Косом переулке. Ему не хотелось выглядеть оборванцем в новой школе, но он понимал, что эти деньги — все, что ему дадут до конца года. В конце концов, он решил купить три обязательных верхних мантии в обычном магазине одежды, потому что их видят все, а все остальное — брюки, пару рубашек, учебники, котел и прочее — в магазинах подержанных вещей.
Каждый день после школы он сбегал и вновь отправлялся в переулок — в библиотеку. Там сложно было найти какие-то дорогие книги, но базовую информацию об устройстве магического мира он почерпнул. Так, он узнал, что то, что он делал, называется беспалочковой магией, и что до получения волшебной палочки выбросы происходят спонтанно — или так считается, он ведь мог их контролировать — но потом за использование палочки вне Хогвартса на глазах у магглов Министерство присылает сову с предупреждением. Как он понял, существуют чары, определяющие использование магии. И если в районе, где колдовал несовершеннолетний, не проживает ни одного взрослого мага, то работники Министерства быстро это определят. Впрочем, все это читалось лишь между строк.
Он узнал о факультетах в Хогвартсе и пролистал "Историю", найдя там рассказ о Шляпе. Ему было весьма интересно, можно ли повлиять на ее решение — ведь факультеты накладывают отпечаток на всю последующую жизнь. Он бы хотел попасть в Равенкло, хотя и понимал, что по складу характера ему больше подходит Слизерин: Гарри хотел знаний, чтобы использовать их и добиться чего-нибудь, а не знаний ради них самих.
Он пытался найти информацию о том, как узнать свою родословную, однако нашел лишь невнятное упоминание о каком-то ритуале у гоблинов. Тот был назван "кровным". После уточнения в Гринготтсе Эндрюс разочаровался: во-первых, ритуал лишь показывал возможную принадлежность к магическим родам, а вовсе не имена родителей, и, во-вторых, он сможет оплатить его проведение только после выпуска из школы и как минимум двух-трех лет работы — и это только если ему удастся найти хорошее место.
У него не было ни малейшей зацепки — ни имени, ни характерных черт внешности. Иначе можно было бы поискать информацию о родителях прямо в школе. Но шансов не было. Копить на проведение ритуала он не видел смысла — вряд ли он внезапно окажется аристократом. В любом случае, решать это придется только через семь лет.
Теперь Гарри приобрел новую привычку: время от времени он поглаживал волшебную палочку, спрятанную в рукаве. Покупая мантии, он специально попросил, чтобы внутри левого рукава ему сделали крепления для палочки, а на рубашки он нашил их сам. Конечно, получилось не слишком красиво, ведь шить он почти не умел — только если зашить какую-то прореху — однако теперь он чувствовал себя защищенным, даже если это чувство было ложным.
И, конечно же, он купил себе палочку. Олливандер предложил ему не меньше десятка, прежде чем он наконец-то почувствовал нужную. Палочка была сделана из боярышника и сердечной жилы дракона, длиной двенадцать дюймов. Как объяснил Гарри Олливандер, его палочка прекрасно подойдет как для целительства, так и для проклятий, а сердцевина из жилы дракона сделает и то, и другое необычайно эффективным.
1911 год, сентябрь
Утро первого сентября он встретил на Кингс-кросс. Уже в десять он был там, внимательно рассматривая барьер перед собой. Ничего необычного не было заметно. С другой стороны, магам удается прятать целый мир, неужели они не спрячут мелкие детали?
Глубоко вздохнув, он спокойным шагом направился к стене, не позволяя себе побежать. Требовалось еще больше развить самоконтроль — в библиотеке он нашел упоминания о легилименции и окклюменции. Первая, если говорить упрощенным языком, позволяла читать мысли и просматривать воспоминания, вторая — защищаться от этого. Гарри терпеть не мог, когда кто-то пытался вмешиваться в его жизнь, поэтому весьма заинтересовался этими отраслями магии. К сожалению, они, хоть и не были запрещены, были не описаны в доступных ему книгах. Он обнаружил только фразу, которая позволила понять: контроль эмоций является первой ступенью окклюменции. Пусть он был уверен, что, даже если в Хогвартсе есть легилименты, они либо не посмеют лезть ему в голову при таком количестве людей вокруг, либо просто не заинтересуются им, но, все равно, это искусство казалось весьма полезным.
Пройдя через барьер, он не смог удержать восхищенного вздоха: на путях стоял алый поезд. Казалось бы, ничего необычного, но в нем магия просто чувствовалась.
Заняв пустое купе ближе к концу, он закрыл за собой дверь, забросил чемодан на полку и расслабился с учебником по Истории Магии в руках. Предмет казался интересным, и Эндрюс даже не считал подобное чтение учебой.
Ближе к половине одиннадцатого платформа начала заполняться учениками и их родителями. Раздавалось уханье сов, слышались последние наставления. В его купе никто не заглядывал, так что просто продолжал читать.
Поездка прошла спокойно. К нему так никто и не зашел, кроме женщины, развозившей еду на тележке. За сикль он купил у нее тарелку горячего супа, вздохнув с облегчением: утром он так волновался, что не смог съесть ни кусочка. Да и качество завтрака аппетита не добавляло. А суп был вкусным.
Когда он вышел из поезда, то был сразу же подхвачен толпой других первокурсников, направлявшихся, как он услышал из разговоров вокруг, к кому-то по имени Огг. Через озеро их перевезли на лодках. Потом уже знакомая ему профессор Мириадд отвела их в какую-то маленькую комнатку возле Большого Зала, рассказала о факультетах и оставила на пять минут.
Распределение было долгим. Все уже успели проголодаться, и у них устали ноги, в том числе и у Гарри, поэтому, когда Распределяющая Шляпа, лишь коснувшись его головы, выкрикнула: "Слизерин!", он даже не нашел в себе сил почувствовать досаду, что не успел попроситься на Равенкло. Все же, он считал, что лучше слыть умником, чем хитрецом. Да и маггловская фамилия явно не будет подспорьем на факультете чистокровных.
После ужина старосты отвели их в общую гостиную, поприветствовали, показали комнаты и отправили спать. Гарри, уставший за день, обратил внимание на своего соседа ровно настолько, насколько было необходимо, чтобы заметить, что в комнате вообще есть кто-то еще. Даже не став разбирать вещи, он переоделся в пижаму, задернул полог и провалился в сон.