Небесная Тенсейга.

Создана частью другого меча,

И вобравшая дар исцеленья,

Буйны головы взмахом не рубит с плеча,

Но подвластна ей сила забвенья.

Разлученная с братом осталась одна,

Неспособная в битвах сражаться.

Но под крепкой рукой оживала она,

Чтоб со смертью самой потягаться.

Проходили года, и одной ночью вновь

Она силой своей неземною

Снова жизнь подарила, вернула любовь,

Но не сладила с горькой судьбою.

И мужская рука, что когда-то теплом

Сталь холодную в жизнь пробуждала,

Что сжимала ее под палящим огнем,

Охладела на пепле пожара.

Меч – не просто клинок, разве можно забыть?

Это то, что на сердце искрится,

Но отдали ее, что должна жизнь творить,

Устремленному силой сравниться.

Не ценил он ее, и она много лет

Оставалась во тьме старых ножен,

А хозяин ее все искал свой ответ –

Для чего возрожденья меч нужен.

Хоть обида была на него у меча,

Но о долге своем не забыла,

И закрыла его от прямого луча,

И в тяжелый час жизнь сохранила.

И не знала сама, что не просто спасла

От безвременной страшной кончины,

А поступком своим ему мысль подала:

Чтобы жизнь дать не нужно причины.

И что думать не нужно, что прав, кто сильней,

Что убить может каждый прохожий,

А вот жизнь подарить может силой своей

Только тот, кто со смертию сдюжит.

И хотя понял он, что хорош его меч,

Обнажал все ж ее крайне редко,

Не хотел одним взмахом сто жизней сберечь,

Но желал получить силу крепко.

И однажды сбылось, и открылся секрет:

Ее сила и бой принимает.

Один быстрый удар – и врагов больше нет,

И лишь черное Мейдо сияет.

К миру мертвых тропа в форме узкой луны –

Лишь предвестье великой атаки,

А за полною силой дороги темны,

Все уводят, теряясь во мраке.

Он открыл этот путь и ушел вслед за той,

Что похитила Гончая Ада,

Защищая ее, смело шел за звездой,

Что вела в сердце вечного мрака.

Темный Ада Хозяин был разом сражен,

Но угасшая жизнь не вернулась,

И тогда был тот алый пожар разожжен:

Сила светлая в сердце проснулась.

И пальцы зажали холодную сталь,

И меч возрождения ожил,

И сила, светлей, чем небесная даль,

Пленным Ада покой дороже.

Она им подари их жизнь еще раз

И весь белый свет вместе с нею,

Она даст свободу от призрачных фраз

И напутствует всех их: «Смелее».

Но нельзя забывать, что есть жизни предел,

Что конец ей однажды положен

И что в сердце впиваясь, как тысяча стрел,

Расставания час будет сложен.

А небесный клинок, прогоняющий смерть,

Лишь однажды взывает к умершим.

И держащий не Бог, он лишь может смотреть,

Как уходят все души с Темнейшим.

Исцеляющий меч призван лишь защищать,

Но желание то не простое,

Ему под руку с смертью и страхом шагать,

С беззащитностью перед судьбою.

Поднимающий меч должен помнить о том,

Что нельзя забывать состраданье,

И к врагу надо жалость иметь, чтоб потом

Не жалеть и не мучить сознанье.

И лишь только тот настоящий и воин,

Кто свет может видеть сквозь душ темный лес,

Кто истину знает, лишь тот и достоин,

Лишь тому в руки ляжет Тенсейга Небес.