Автор: Liliana - Admiralcurzee
Сериал: CSI: Miami
Название: «Невеста полоза»
Пейринг: ДюКейн
Жанр: романтика
Рейтинг: R
Продолжаю по военно-морскому препарировать чувства своей парочки. Ну, с гордым Эйчем всё ясно, а вот что о своём бытие думает нежная Келли…
Кому интересно – суда:
Келли стояла посреди выжженной солнцем поляны, каким то чудом не расползшейся в жиже эверглейдских болот. Низкий кустарник, тянувшийся до горизонта, вызывал тоску и ассоциации с преддверием ада.
Но это и был вход в преисподнюю, и Келли приготовилась умереть.
О, нет! Ей до безумия хотелось жить, но стоявшая перед ней крупная черная пума с янтарно-рыжими холодными глазами, думала по-другому. Черного зверя не интересовал вонючий, полусъеденный червями труп, раскинувшийся у ног женщины, пуму интересовало свежее, нежное мясо, она чуяла запах адреналина, исходящего от Келли, она примеривалась, как ей удобнее будет пожрать её.
Келли не смела пошевелиться! И если минуту назад у нее еще была надежда, что зверюга уйдет по добру по здорову, но как только ледяные чёрточки зрачков вперились в ее глаза, женщина поняла – пощады не будет!
Она одна, на много миль вокруг – никого… Хаммер и сопровождающие полицейские машины уехали четверть часа назад, а когда прибудет коронер – неизвестно. Келли понимала, что не успеет вытащить пистолет из кобуры, не успеет снять с предохранителя – слишком маленькое расстояние отделяло ее от кошки. И в тот момент, когда ее ладонь плавно легла на истертую рукоять магнума, пума прыгнула! Келли видела, с каким небрежным изяществом отрываются от земли мощные лапы, как легко и красиво устремляется в перегретый солнцем эфир мускулистое черное тело, как играют сапфировые блики на черной атласной шкуре…
Тихо и бесшумно многокилограммовая тварь приземлилась ей на грудь, повалила на жесткие стебли травы, раскрыла над ее головой малиновую пасть… Келли чуяла запах крови и разложившейся плоти, исходящей из отверзнутой бездны, видела острые желтоватые зубы, длинный пупырчатый язык, без конца двигающиеся ноздри крупного черного носа.
Вдруг что-то случилось – пума дико рыкнула и отпрыгнула в сторону! Келли мгновенно вскочила на ноги и вырвала их кобуры пистолет.
Ее глазам предстало удивительное зрелище! Огромная кошка каталась по земле, а ее шею обвивала чудовищных размеров змея! Гигантская анаконда золотистого цвета впилась торчащими из треугольной пасти клыками в морду зверя и, обернувшись несколько раз вокруг шеи и боков, душила пуму! Келли слышала, как трещат рёбра бедняги, слышала котёночный визг, она едва успевала уворачиваться от черного хвоста, в яростном ужасе молотившего по земле…
Через минуту всё было кончено, змея победила. Бездыханная черная туша, из всех отверстий которой сочилась черная кровь, мягко выскользнула из змеиных колец на землю. Змея же высоко подняла морду и повернулась к спасенной ею женщине – из под чешуйчатых, сильно выступающих надбровий на Келли взглянули синие глаза Горацио Кейна. И в тот же миг хвост змея упругим лассо обвился вокруг её лодыжек. Келли, пытаясь освободиться, дёрнулась и, потеряв равновесие, рухнула на траву. Змея по-человечески хмыкнула и потянула ее к трясине. Последнее, что увидела Келли, погружаясь в зловонную жижу, холодная усмешка в потухших янтарных глазах пумы: «Так тебе и надо»!
Засасывает, засасывает черная бездна!
Келли проснулась в холодном поту, сбросила с шеи тяжелую мужскую ладонь (Горацио даже во сне не выпускал ее из своих рук), на подгибающихся ногах прошла в душ, отвернула дрожащими пальцами кран и встала под ледяные струи, пытаясь смыть с себя ужас и гнёт ночного видения.
Ей хотелось плакать. Она не могла так больше существовать! Этот человек, безусловно любимый и желанный, подавлял Келли, дирижировал ее судьбой, вынуждал жить по своей указке! О нет, он не совершал ошибок, он был рационален и правилен во всем, но вот это-то и раздражало больше всего! Иногда Келли казалось, что она живет не с мужчиной, а с мраморной статуей! Единственная слабость, которую позволял себе Горацио – черный юмор, не больше! Порой, Келли до смерти хотелось разрезать его грудь и посмотреть, бьется ли там живое сердце или всё же вложен некий компьютерный чип?
Ее бесила его холодность и сдержанность, его многозначительное молчание, почти полное отсутствие простых, бесхитростных человеческих эмоций!
Дюкейн прислонилась спиной к кафельной стенке. Любовь постепенно превращалась в обязанность, в откровенное противостояние властолюбию и скрытой надменности ее любовника!
Келли уже давно отправлялась на свидание, как на боксерский матч, на соревнование за сохранение собственного «я»…
Почему Горацио не может оставить попытки победить ее - Келли понять не могла. Видимо, его не устраивала её свобода, ему нравилась эта утомительная и жестокая война!
Затягивает, затягивает черная трясина…
Келли всё же расплакалась… Так хорошо всё начиналось, и вот во что превратилось! За внешне безупречным поведением босса и мужчины – стремление сломать ее, превратить в покорную вещь!
Он не спускал с нее глаз, контролировал каждый шаг, незримо стоял за спиной. Начальник дневной смены не указывал, как прежде с серьезной сдержанностью на ее ошибки, неизбежные в их тяжелой работе, предоставляя ей, как и всем своим людям, возможность тотчас же всё исправить, а попросту отчитывал, не пытаясь скрыть досаду! Конечно, это можно было объяснить повышенными требованиями к будущему заместителю, но Келли казалось, что это не имеет к службе никакого отношения!
Потому что и вне лаборатории, он постоянно держал ее подле себя… Отец, давно догадавшийся о романе дочери, был полностью на стороне Кейна, расхваливая его, как солидного человека, которому с легким сердцем можно доверить свою кроткую овечку
Келли ни на минуту не могла забыть, что она женщина Горацио Кейна. Этот тотальный контроль, этот поводок, который надел на нее возлюбленный, в конце-концов почти задушил ее.
И несмотря на всепоглощающую любовь, несмотря на безрассудную страсть, если она сейчас же не взбунтуется – она попросту погибнет!
- И как прикажете это понимать?
Келли инстинктивно прикрыла руками грудь, сквозь распухшие от слез веки глядя, как Кейн выключает воду, снимает полотенце… Она попятилась, когда махровая ткань коснулась ее красной от ледяной воды кожи.
- Хватит, Келли, - негромко сказал Горацио, и в его тоне явственно слышался приказ, - возвращайся в постель…
- Что еще вам угодно приказать мне, босс? – с вызовом спросила она и подумала: «Будь, что будет, но я всё равно должна высказаться»!
- Келли, родная, что случилось?
- А ты не догадываешься?
Он догадывался. Он прекрасно обо всем догадывался…
- Келли, но это же нормально - заботиться о своей женщине!
- Но если это нормально, Эйч, тогда почему я чувствую себя, как в клетке? Почему я должна отчитываться перед тобой о каждом своём шаге?
- Келли, я беспокоюсь о тебе! Ты же знаешь, что произошло с Марисоль, а до этого с Джейн…
- Но я не Марисоль! Я – офицер полиции! И я в состоянии позаботиться о себе, или ты сомневаешься в моей квалификации?!
- Нет!
- А мне сдаётся – да!
- Келли, прекрати! Я поступаю так, потому что это правильно!
- Я не малолетняя девочка, Эйч! Ты обязан со мной считаться!
- В первую очередь, я считаюсь с фактами, а они говорят, что твоей жизни угрожает опасность!
- Ну, знаешь ли! Я немедленно уезжаю домой!
- Ты рехнулась, Келли! Ты останешься здесь, и будешь сидеть в четырех стенах, пока не одумаешься! Рано или поздно, но ты поймешь, что я был прав!
- Я уезжаю, Эйч!
Горацио оторопел: Келли Дюкейн бунтовала! Его милая, нежнейшая Келли бунтовала! И что самое обидное, по существу она была права! Он зашел слишком далеко в своей заботе, но, черт побери, он тоже был прав. Кейн понимал, что кризис должно разрешить немедленно, иначе он рискует потерять ее навсегда…
И он поступил так, как на его месте поступил бы любой мужчина.
- Нимфа моя, - выдохнул он и, подхватив Келли не руки, понес в спальню.
Затягивает, затягивает глубокий омут…
Келли брыкалась и пыталась вырваться. Еще ни разу в жизни она не была в таком смятении – он был ей отвратителен и в то же время невыносимо желанен… Не понимая, что делает, она кусалась и царапалась, и неизвестно, чего больше было в этом неистовом отпоре – желания оттолкнуть любовника, или распалить его…
- Да, Келли, - рычал Кейн, навалившись на нее всем своим весом, - сопротивляйся, бей меня, расцарапай спину! Ну же, сильнее! Ещё! Хочешь свободы? Я покажу тебе, чего ты на самом деле хочешь!
Келли вертела головой, уворачиваясь от его оскаленного рта, пыталась вывернуться, сбежать… и в то же время стремилась к нему, как никогда до этого!
А он словно обезумел! Наскучив терпеть боль от ее острых ногтей, он перевернул ее на живот, безжалостно прижал лицом к простыням, завернул за спину руки… Келли закричала в подушку, когда он вошел в нее без всякой подготовки. Яростно, одним ударом взял ее, как шлюху с панели…и внезапно отпустил. В одно мгновение пришёл в себя, одумался, понял, что наделал, стал прежним Горацио Кейном. Келли вдруг испытала такой нечеловеческий стыд, такую обиду, что не посмела даже повернуть голову, хотя он уже не держал ее, не посмела взглянуть ему в лицо… сжав пальцами волосы на висках, она тихо выла, раздавленная и униженная беззаветно любимым человеком…
- Келли, - охрипшим голосом позвал он, - мне нет прощения, Келли, я… я не человек после этого…прости…
Она зарыдала еще горше, но не потому, что жалела себя, просто в его голосе послышалось такое разрывающее душу отчаяние, что она немедленно раскаялась в том, что наговорила ему, вызвав своей черной неблагодарностью и несправедливостью такой ужасный приступ гнева! Ну нет, она не допустит, чтобы Горацио огорчался из-за нее!
Она медленно повернула к нему лицо. Эйч лежал на спине, зажмурив глаза, прижимая кулаки к губам… на него было страшно смотреть.
Келли вытерла слезы, пододвинулась к нему, прижалась лицом к плечу:
- Горацио, - прошептала она, - ничего не было, совсем ничего… это только сон… мы спали и только что проснулись…
Он изо всех сил прижал ее к себе:
- Я молюсь на тебя, Келли, и все равно буду о тебе заботиться, но только ты больше не будешь испытывать неудобство… я просто старый болван! Прости меня, если сможешь…
Келли засмеялась и поцеловала его…
Нежные маленькие ручки отвели от лица сжатые кулаки, легко пробежались по плечам, вернулись к лицу. Она гладила его, успокаивала взвинченные нервы, разминала сведенные мускулы, целовала надменные губы, прижималась лицом к груди, где билось обычное, живое, ранимое сердце. Билось только для неё и ради неё.
А он словно не мог поверить, что прощен – не смел прикоснуться к своей белокурой принцессе, и в конце-концов ей пришлось даже прикрикнуть на него! Горацио счастливо засмеялся и как верный вассал поцеловал лилейную ручку. Полумрак спальни не дал мужчине увидеть постыдное зрелище начинающих темнеть синяков, оставленных его пальцами на тонкой белой коже.
Теперь он ласкал ее так нежно, будто она была из хрупкого хрусталя. Широкие ладони, едва касаясь, пробежали по стройному телу, прокладывая дорогу пылающим губам и языку. Келли раскинулась на подушках, заложила руки за голову, теперь уже без всякого страха и чёрных мыслей отдаваясь на милость своего любовника. Его ласки становились всё настойчивей и смелее, Келли чувствовала, как налился свинцовой негой низ живота, и кровь зашумела в ушах – она тонула в страсти, она забыла всё, что существовало за стенами этой спальни. Распутные поцелуи, танец жала в самом сердце пылающего цветка и медленное, сводящее с ума проникновение и столь же неспешное движение назад. Келли, задыхаясь, металась на кровати, как русалка, выброшенная морем на горячий песок, таяла медовой каплей в жарких объятиях своего возлюбленного, выгибалась, стонами встречая его удары, звенела в экстазе каждым своим нервом, каждой жилкой с всесокрушающей радостью принимая и даря ему свою любовь.
Ей уже не был страшен темный, глубокий колодец, называемый «Горацио Кейн» - Келли нырнула в него с головой, ушла в глубину и пила, пила, пила…
Страшный, золотистого цвета змей, свернувшийся кольцами на дне колодца, снова задремал.
До поры, до времени…