Пиррова победа

by McArrow

Коварные планы и их последствия

1. ПП от 1 до 6

Глава 1

Мне всегда казалось ужасно несправедливым, что Поттеру без труда удавалось привлекать к своей персоне неоправданно огромное внимание. Я был непоколебимо уверен, что положение вещей стало таковым еще с момента его появления на свет, и даже воочию представлял себе сотню тетушек, склонившихся над колыбелью и умиленно кудахчущих над «этими восхитительными глазками». По здравому размышлению школьных лет, я решительно этого не понимал, хотя когда-то в далеком детстве, будучи юным и наивным, тоже пал жертвой их очарования. Однако учтите, что в то время я еще не обладал собственным жизненным опытом и не был вооружен непробиваемой броней цинизма, а только туманными указаниями отца в области заведения полезных знакомств. Критерии отбора были весьма неясными, и теперь я думаю, что отец специально размыл для меня рамки, либо желая устроить еще одно чертово испытание, либо на случай, если Поттер, который не способен вместиться вообще ни в какие рамки, все же стал бы моим другом. Именно эта неопытность отчасти извиняет мою глупость, когда я, глядя в эти невозможные глаза, словно под гипнозом, протянул руку... И услышал первый в своей жизни отказ.

Ирония состояла в том, что благодаря данному инциденту проявилась основа для первого слоя моей защиты. Отцу следовало бы поблагодарить Мальчика-Который-Выжил и сумел сотворить с его наследником то, в чем не преуспел он сам, несмотря на все свои воспитательные методы. Представляю, как был бы оскорблен лорд Малфой, узнай он, что я зарос арктическим льдом аристократического превосходства из-за мизерной оби... хотя нет, так это могут называть предатели крови, грязнокровки и прочий сброд. Для людей моего сорта признаться в том, что мы испытываем обиду, означает унизить себя. Человек с чувством собственного достоинства предпочитает идентифицировать это чувство как оскорбление чести чистокровного мага.

Так вот, рассматривая Поттера сквозь призму начальной брони, я никак не мог понять, что все находят в тощем лохматом очкарике с полным отсутствием вкуса и предпочитающем ходить в каком-то обветшалом, безразмерном рванье. И при этом именно он получал искреннее восхищение, в то время как я в лучшем случае мог довольствоваться утонченной лестью (читай: «замаскированный подхалимаж в глаза, базарная ругань в спину»). Незаслуженно, нечестно! Ведь в нем не было ничего необычного, кроме - непонятно с какого перепугу - свалившейся на голову славы. За какие, спрашивается, заслуги? Кем он был? Обычным ребенком, который, как и сотни других детей по всему миру, ел, спал, пачкал пеленки, и вдруг раз – он мировая знаменитость. И, как следствие - уважение, влияние, власть, почтение на грани благоговения, которыми этот придурок даже не думал воспользоваться. И все из-за того, что он, как и положено младенцам, валялся в кроватке, а его мать жертвовала собой, купив своему сыну все атрибуты сладкой жизни.

Но так было раньше - не теперь, когда он на самом деле стал Победителем.

Всю пятилетнюю историю нашего знакомства Поттер был моим заклятым врагом, тем, кого я неистово ненавидел, и я даже не предполагал, что однажды это может измениться. Тем не менее, так и случилось: все закончилось, стоило мне увидеть его на платформе в первый день нашего шестого курса обучения. Не знаю, может, это наконец-то успокоилась моя уязвленная в одиннадцать лет гордость, может, просто на фоне произошедших событий детские обиды показались такими незначительными и мелкими, что отошли в небытие. В конце концов, он, бесспорно, спас магический мир. А может, я просто повзрослел. Хотя я даже готов рассмотреть такой вариант, что я непозволительно размяк из-за того, что отец сумел обелить имя Малфоев и практически без ущерба выкрутиться из неприятностей после того, как в Министерстве Поттер, кинувшись перехватить крестного от падения в Арку Смерти, случайно уронил туда Лорда. Однако самым приоритетным и правдоподобным, вероятнее всего, окажется то, что его крестный, получив над ним опеку, сумел совершить невозможное и научил Поттера выглядеть человеком, а не бродягой с большой дороги. И я как-то внезапно осознал, что Поттер знаменит, богат, а к тому же знатен, практически чистокровен и безумно красив. Стоит согласиться, что это понял не я один, а весь перрон провожающих и отбывающих, которые, казалось, не могли говорить ни о чем другом, кроме изменения внешности отсутствовавшего все лето бывшего мальчика, а теперь Парня-Который-Выжил. Итог предсказуем до тошноты: моя ненависть трансформировалась в дикое желание подчинить это совершенство себе.

Самое смешное, что я в этом даже не виноват - простое влияние генов. Я Малфой, и этим все сказано. Нам всегда нужно самое эксклюзивное и лучшее из того, что может предоставить Магический Мир. Разве моя вина, что этим «самым» зачастую оказывается Поттер? Все претензии к той «счастливой» звезде, под которой его угораздило родиться. Знаю, вы спросите - зачем, если он тебе не нравится? Элементарно: он лучший, поскольку все так о нем говорят, его превозносят, мечтают соприкоснуться, и, значит, Малфой должен им обладать.

Честно, только поэтому Поттер и был мне нужен. Только потому, что он полагался мне по статусу. И да, сначала я был готов принять его как друга, допустив в наши отношения некое подобие этого тезиса в понимании, которое бытует среди обывателей, не ограничиваясь ролью покровителя, как в случае с Крэббом и Гойлом. Даже называть двух этих горилл своими друзьями было оскорбительно. С другой стороны, Избранный, хоть и включенный в мою свиту, был единственным, кто мог оказаться частично достойным титула настоящего друга Драко Малфоя. Не получилось - я стал ему врагом, и наша вражда была легендарна и беспрецедентна в стенах Хогвартса! Только я мог вызвать в нем такую реакцию, и я этим наслаждался. Но теперь вдруг осознал, что хочу наслаждаться им совсем по-другому. Впервые я обрадовался тому, что он не пожал мне тогда руку, поскольку знал его достаточно хорошо, чтобы утверждать: он не станет трахаться со своим другом.

Единожды поняв, чего желаю, я никогда не откладывал реализацию в долгий ящик, а потому начал свою виртуозную партию прямо в поезде. Традиционно объявившись в купе, где гриффиндорское Золотое Трио с сотоварищи устроили свое лежбище, я с триумфом наблюдал, как они напряглись, а некоторые особо недалекие личности даже потянулись к волшебным палочкам в ожидании обычных оскорблений. Каюсь, я испытывал мимолетное искушение оправдать их наихудшие опасения, но в пользу своего нового плана обуздал это желание и ошарашил их идеей дружбы Домов. Вы должны были это видеть! Я был великолепен, впервые с благодарностью вспоминая уроки риторики, красноречия и изящной словесности: мне удалось экспромтом выдать шедевр речевого искусства! По мере выдвижения моих все новых и новых доводов челюсти львов неуклонно ползли вниз, а глаза лезли на лоб. Закончив, я подавил неприятную дрожь воспоминаний и протянул Поттеру руку. Крики протеста зазвучали практически мгновенно, но на этот раз, учитывая всю ту возвышенную чушь о благе и единении во имя будущего Магического Мира, было совершенно естественным, что благородный гриффиндорец не смог отказать и, как обычно, принял решение за всех остальных. Гарри Поттер пожал мне руку, заключая сделку с дьяволом и ставя всех перед свершившимся фактом, с которым им оставалось только смириться.

Слизеринская делегация покинула общество гриффиндорцев только на подъезде к Хогвартсу, когда настало время переодеваться в форменные мантии. Уходя, я обернулся и бросил Поттеру томный взгляд, в ответ на это он слегка нахмурился, и в его глазах отразилось недоумение. Панси, перехватившая наш обмен взглядами, усмехнулась - подруга детских игр мгновенно разгадала мой замысел и стала принимать активное участие в предварительной подготовке к новой партии.

Учебная рутина началась и продолжилась, а я все плел и плел тонкую сеть вокруг объекта своего интереса. Признаюсь, мне существенно облегчало задачу, что большую часть времени он проводил в полном одиночестве, поскольку Ласка с Бобром внезапно осознали, что влюблены друг в друга, и отгородились от своего неизменного лидера. Что касается всех остальных учеников, то они с удвоенной активностью гонялись за его славой - теперь без оглядки на факультетскую принадлежность и, зачастую, даже на курс. Ох, эти восторженные первогодки, щенячьими глазами преданно взирающие на кумира, и вы бы знали, сколько гордых чистокровных семейств, которые раньше по приказу Волдеморта продумывали планы пленения Золотого мальчика, теперь с не меньшим рвением старались заполучить его в зятья!

В ожидании подходящего момента я, встречаясь с Поттером спозаранку, приветствовал его пожеланием доброго утра, видя в Большом Зале, неизменно желал приятного аппетита и всегда расшаркивался с ним в коридорах. Пока однажды мое терпение не было вознаграждено, и на собрании префектов я сумел вскользь упомянуть, что обдумываю идею еженедельных объединенных вечеринок для старшекурсников. Естественно, для меня не стало сюрпризом, что завистники восприняли ее в штыки и отклонили саму возможность подобных развлечений, но к концу дня новость облетела весь замок и, вполне ожидаемо, всеми была воспринята на «Ура!». Префектам Чанг и Уизли пришлось подчиниться воле большинства и учительского состава, в следующие же выходные преобразовавших Выручай-Комнату для нужд двух старших курсов.

Плацдарм для игры был готов, и я получил неограниченную возможность наблюдения за объектом. Первая вечеринка стала для меня откровением, позволившим реально оценить масштаб истерии, охватившей школу, и мысленно выругаться. Конечно, я всегда знал, что Поттер очень популярен, и тут не важно, насколько мне это казалось неестественным, но то, что происходило сейчас – это уже через край! С каждой минутой очередь потенциальных невест к Поттеру становилась все длиннее и длиннее. Грешным делом, я даже слегка испугался, что еще немного - и мне совсем ничего не останется.

К счастью, глупым гусыням было к нему не подступиться, и дело не в том, что Поттер находился под моей опекой. Не имею ни малейшего представления, о чем они думали. Разве для здравомыслящего человека не очевидно, что если от Поттера отлетела Авада Кедавра, то для стрельбы глазами он и подавно непробиваемая мишень? Все и каждая старались с ним флиртовать: взгляды, улыбки, прикосновения, двусмысленности. Вот только он, казалось, этого даже не понимал. Герой всегда оставался вежливым и дружелюбным с посторонними, оттаивал в обществе друзей, большинство которых теперь занималось устройством своей личной жизни. По большей части он предпочитал отсиживаться в дальнем углу, заняв специально материализованное для него комнатой кресло в стороне от шумного гулянья, за которым наблюдал с непонятным мне выражением лица, иногда попивая что-то из стакана. Не сказать, что поклонников отпугивало или сдерживало его явное желание побыть одному. Они продолжали приставать к нему с разговорами и приглашениями потанцевать. Знаете, никто не заметил ничего странного, когда в один прекрасный день Поттер стал периодически словно вываливаться из всеобщего восприятия. Не знаю, какие он использовал чары, но казалось, когда Поттер не хотел, чтобы его беспокоили, люди, продолжая его видеть, переставали его замечать.

Впервые напрашиваясь в его одиночество, мне снова пришлось вылавливать момент. Я дождался, пока шестикурсница Хаффлпаффа не направилась в его сторону, опередив ее, велел комнате создать кресло по соседству с моей жертвой и, когда она поравнялась с нами, смерил ее своим фирменным взглядом. Она, более чем предсказуемо, вздрогнула, словно холод моих глаз действительно мог ее сжечь, и вполне благоразумно сочла за лучшее сменить направление и намерение. По правде, я вполне ожидал, что меня пошлют следовать ее новым курсом, но Поттер лишь усмехнулся, качая головой, и отсалютовал мне бокалом со словами: «Тебе это никогда не надоест». Признаюсь, что не смог скрыть удивления.

С того дня это стало нашей моделью поведения на межфакультетских вечеринках. Мы практически не разговаривали, зачастую ограничиваясь приветственными кивками и молчаливым созерцанием. Отметив, что он предпочитает Огденское, кто бы сомневался, что и здесь он обойдет школьный запрет «Никакого сильнодействующего алкоголя», я приказал эльфам подавать ему исключительно огневиски из наших фамильных погребов и не меньше столетней выдержки. Не то чтобы этот тупица заметил разницу. По школе поползли слухи, что Поттер уподобился Малфою и теперь тоже свысока смотрит на простых смертных, сплетни тем более едкие, что герой так и не отдал никому своего предпочтения, которого настойчиво продолжало добиваться большинство ученического состава. Поттер больше не прибегал к своим чарам, позволяя мне служить своеобразной охранной системой от нежеланных притязаний, даже не подозревая, насколько это отвечает моим интересам. Напротив, он был мне благодарен за то, что ограждаю его от назойливого внимания прочих, что составляю ему компанию, когда всем на него плевать. Он не ждал от меня подвоха, не считал опасным, думал, что мне от него ничего не нужно. Идиот, в каком из миров он видел бескорыстных Малфоев? Он начал доверять мне! Он ценил меня! В прошлом я был бы счастлив этим, но столько лет игнорирования требовали отмщения. И однажды я узрел то, что позволит мне уничтожить победителя Темного Лорда.

Как-то раз вечеринка - не без чьей-то помощи - немного вышла из-под контроля: напитки стали погорячее, музыка соблазнительнее, а фанты на грани фола. Забини выпало счастье устроить публичный показ обжиманий с объектом своего сексуального интереса. Блейз как истинный слизеринец принял вызов достойно и без разговоров впился страстным поцелуем в губы Эдди Кармайкла. Тишина была абсолютной - чистокровные не опустятся до пошлых улюлюканий ни при каких обстоятельствах, но реакции остальных я не понимал до того момента, как на пол полетели мантии и рубашки. Вот тогда-то я и осознал, что это было влияние шока, поскольку гряз... магглорожденные, наконец, отмерли и разразились криками, в массе сводившимся к тому, как это отвратительно. В ходе дальнейших бурных дискуссий выяснилось, что в маггловском обществе подобные отношения между парнями порицаются и не признаются, что гря... магглорожденные слыхом не слыхивали о бисексуальности волшебников и магическом притяжении аур, без которого невозможно произвести на свет новую жизнь. В ходе этих дебатов некоторые представители противников чистокровной стороны умудрились сорвать голос, и естественно, в результате все так и остались при своем мнении. Что странно, Поттер в течение всего этого времени не произнес ни слова, впервые не играя всеобщего миротворца, а только наблюдая за всем действом хмурым, тяжелым взглядом.

Я был счастлив! Два месяца моего трепетного труда, пока я не спеша и терпеливо плел сети, заманивая победителя в паутину лжи, наконец, принесли свои плоды. Поттер, выросший в маггловском мире, впитавший в себя их культуру и обычаи, как и его друзья, был отъявленным противником однополых отношений! Я и представить себе не мог такого подарка судьбы! Что с ним станет, когда я заставлю его в себя влюбиться? Когда я его совращу? Что будет, если я приучу его к единственному способу получения удовольствия, стелясь под меня, а потом брошу, превратив в самого известного боттома нашего мира? О, да! Вызов достойный Малфоя! Месть достойная меня!

Это была та самая деталь, разделяющая позор от полного уничтожения, ведь одно дело - влюбленный парень, изливающий душу в признании и публично подвергнутый осмеянию, приняв забаву за серьезность чувств. И совсем другое – человек, вынужденный отвергнуть верования, впитанные с молоком матери, отринувший предубеждения своего класса, чтобы узнать, что в магическом мире все это не о любви. Не знаю, может, у магглов все и сводится к «я люблю тебя, ты любишь меня, общество нас не понимает, но мы будем бороться», но в магическом мире природа однополых отношений сводилась к подавлению, подчинению и контролю. Такие союзы использовались, в основном, для поглощения родов и взимания крупных долгов, статусы старшего и младшего супруга были строго распределены, и последний отнюдь не являлся привилегированным при принудительном союзе. При добровольном картина была несколько иная, но все равно считалось, что топ обладает не меньшей, магической силой и влиянием, чем боттом, поскольку иначе ни о каком подчинении речи быть не могло. И хотя я не собирался доводить до брака, сам факт доминирующего положения над Поттером ставил меня на вершину мира. Тут уже не важно, как долго продлилась бы связь - отмыться и откреститься от владения Малфоем Поттеру не удалось бы уже никогда. Но из-за чего бы тот чувствовал себя не просто униженным, а полностью уничтоженным - это знание, что я на него охотился, желая заполучить трофей, который подчеркнет силу и статус.

Я уже предвкушал, как сильно Поттера сломает то, о чем все мы умолчали и о чем я с превеликим удовольствием расскажу ему перед заполненным Большим Залом, когда буду его бросать, вынудив сперва прилюдно признаться в любви. В красках я представлял, как Гарри Поттер, победитель Волдеморта, узнает, что его использовали, сделав чужой игрушкой, и не потому, что я влюбился в него или мне вздумалось из личной ненависти победить либо сломать Мальчика-Который-Выжил, а просто потому, что мне было лестно прослыть победителем героя. Того самого, который при желании мог походя стереть с лица земли еще парочку подобных Темному Лорду, не ощутив особых изменений в уровне магии. Единственного человека, одно упоминание которого заставляло в свое время Темного Лорда шипеть от ярости не хуже Нагайны, а Люциуса Малфоя - зеленеть от зависти к силе и власти. Почти легендарного, несмотря на юные года, мага, который вызывал раздражение, смешанное с яростью, у большинства некогда влиятельных семейств и считался вторым из сильнейших магов планеты, еще не войдя в полную силу.

Самое смешное, что провернуть такую аферу с чистокровным было бы совершенно невозможно, а вот с Поттером подобной проблемы точно не существовало, учитывая насколько «хорошо» он был осведомлен о нравах, обычаях и традициях нашего мира. К тому же у него не было ни одного близкого родственника, способного его просветить – предмет считался уж слишком скользким и не самым приличным для обсуждения с чужим ребенком. Это сделало мой план гениальным в своей простоте.

Так наступил новый этап игры, к которому мы сидели рядом на большинстве сдвоенных уроков, но для следующего шага, когда нужно было начинать разогревать в нем желание, требовалось нечто неординарное. Жизненно необходимым для плана было заставить Поттера видеть во мне сексуального партнера. Маскарад в честь дня всех святых стал идеальной возможностью, ведь, как известно, Хэллоуин - это ночь, когда, оставаясь собой, становишься кем-то совсем другим. Долго думать над костюмом мне не пришлось.

Глава 2

Когда я вошел в огромный зал, он еще был ярко освещен, но я знал, что ближе к полуночи опустится полумрак. По воздуху, как обычно на светских приёмах, летали подносы, заставленные бокалами с множеством видов сока, к сожалению, без вина и шампанского. Приятным удивлением являлось отсутствие младших курсов, которым хоть один праздник додумались устроить отдельно. Пестрая толпа старшекурсников, разряженных в разнообразные костюмы, кочевала вокруг меня, но я интересовался одним-единственным человеком. Здесь было несметное количество фей, вампиров, пиратов, принцесс, рыцарей и еще куча непонятных персонажей, я даже заметил пару гладиаторов, но не представлял, кем мог вырядиться Поттер. Не мудрствуя лукаво я стал искать того, кто привлек к себе больше всего внимания.

Скрыть свою личность Поттер пытался чисто символически, что, впрочем, было вполне оправданно, ведь изменить цвет глаз не представлялось возможным даже с помощью магии, а такого интенсивного изумрудного сияния больше не было ни у кого. На нем были черные кожаные штаны, плавно уходящие в сапоги, шелковая белоснежная рубашка с высокими манжетами - из тех, что никогда не прячут под мантию, а носят с расстегнутыми тремя верхними пуговицами. В образовавшемся треугольном вырезе блестел медальон в виде солнца; как дань традиции, маленькая черная маска покрывала верхнюю часть лица. Собирательный образ книжной банальности для трагично-романтического героя за весту разил Грейнджер, которая, кстати, околачивалась рядом, изображая ангела и черта на пару со своим рыжим дружком. Картина получалась особенно комичной, учитывая, что они застряли по обе стороны от своего героя. Но что действительно едва не заставило меня рассмеяться, так это осознание, насколько легкую мишень представляет собой Поттер, если позволяет манипулировать собой всем и каждому, вроде той же выскочки, решающей за него, как ему нарядиться.

Как и ожидалось, конкуренция за внимание всемагического героя на балу достигла апогея. Куда бы Поттер ни пошел, везде соискатели, сверх всякой меры поощренные отсутствием у него спутницы, кидали томные взгляды и пытались заигрывать. В целом, прийти в Большой Зал на буксире у лучших друзей с его стороны было довольно мудро, поскольку любую несчастную, по отношению к которой Поттера бы угораздило проявить учтивость, на следующий же день возненавидела бы вся школа. Особенно следовало опасаться слизеринцев – мстительных и увлекающихся ядами и более всех осознающих перспективы родства с наследником Дамблдора. В свете этого при учете статуса мальчишки в волшебном мире меркло даже то, что Поттер - полукровка. Как бы там ни относились к его происхождению на самом деле, теперь чистокровные семьи вели себя так, словно это не играло такой уж большой роли.

Однако Поттер был в своем амплуа: вежливо отказывался от приглашений на танец, игнорировал лесть, пропускал мимо ушей комплименты, с радостной приветливостью махал в ответ на зазывные взгляды и отстранено кивал дефилирующим перед ним красавицам. Он являл собой воплощение невинной непосредственности, что отчасти умиляло, а с другой стороны вызывало дикое желание его развратить. Я мысленно усмехнулся: мне оставалось ждать совсем недолго.

В десять часов преподаватели оставили нас одних, свет приглушился, и скоро музыка сменилась с классической на более соответствующую нашей возрастной категории. Спустя еще какое-то время все безалкогольные напитки были заменены на контрабандный сильнодействующий алкоголь. Дальше все было так легко, что почти смешно. Дубина Рон Уизли моментально напился вдрызг, его невеста бросилась одновременно верещать и выхаживать милого, утаскивая того в башню. Поттер, лишившись своих телохранителей, подвергся полномасштабной атаке поклонников, пока, наконец, утомившись от нападок, не сбежал, скрываясь в тенях, где устало прислонился к стене. Бинго! Мой выход.

Дожидаемся, пока Поттер почти приканчивает свою выпивку; убеждаемся, что на ближайшем подносе остается единственный бокал; как ни в чем не бывало, соблазнительно покачивая бедрами, проходимся по траектории, лежащей неподалёку от него; изящнейшим движением уводим одинокий напиток прямо у него из-под носа. Я не мог не улыбнуться: ведь не успел я отойти шагов на пять максимум, как появилось ощущение мозолящего спину взгляда, и раздался возмущенный вздох. Обернувшись через плечо, я удивленно приподнял брови: мол, я вас абсолютно не знаю, вижу чуть ли не в первый раз, а знакомиться не хочу и подавно - и тихо выругался себе под нос. Изумрудные глаза остановились на мне и горели сатанинским огнем. Мерлин мой, наверное, мне до конца жизни не забыть этот момент. Почему? Во-первых, меня бросило в жар, и пульс начал выбивать барабанную дробь, своим шумом едва не заглушая здравые мысли, а во-вторых, под этим взглядом я мгновенно ощутил себя голым. Я извиняюще пожал плечами, приблизился к нему почти вплотную и протянул порцию его любимого огневиски.

- Держи.

- Не хочу грабить девушку, - смиряясь с необходимостью выйти из своего укрытия, безрадостно произнес он. – Я найду себе другой.

- Я настаиваю, для меня это все равно слишком крепкий, - Поттер испытующе уставился мне в глаза, но выпивку взял и, глотнув, вынужденно отвел взгляд. Проклятье, мне даже дышать легче стало. – Могу я рассчитывать на танец в качестве компенсации? – нервно закусить губу, похлопать ресницами в ожидании неизбежного отказа.

- Прости, я не танцую.

- Жаль, - бросить томный взгляд, облизнуться и шаловливо провести пальчиком по краю его бокала, тихонько вздохнуть и рыбкой проскользнуть подальше - с глаз его долой.

Я смешался с толпой, Поттер снова отстранился к стене, скрываясь в тени. Теперь главным было сосредоточиться на том, что по-настоящему важно. А важно сейчас подождать одиннадцать минут и повторить приглашение, не допустив к нему никого из назойливых конкуренток, которые, по незнанию, могут воспользоваться последствиями моего зелья, снявшего с Поттера все запреты.

Виват мне! Так и не узнанный под маской, я все же пригласил его. Ошеломленное выражение на лицах нескольких еще не до конца упившихся студентов, когда я вытащил несопротивляющегося Поттера в центр площадки на его первый после Тремудрого Турнира танец, было просто неописуемо. Оно пролилось бальзамом на мое сердце, но не шло ни в какое сравнение с тем, как невероятно приятно было наконец плотно прижаться к желанному телу, ласкать его спину, пробовать вкус его кожи на шее. Мы двигались в такт музыке, качаясь навстречу друг другу, я бесстыдно терся о него, как кошка, нанюхавшаяся валерьяны, а его пальцы, погрузившись в волну моих волос, пытались распутать воистину морские узлы, удерживающие маску, дабы получить лучший доступ к моим губам. Вскоре Поттер легонько сжал мои тоненькие пальчики в своей громадной ладони и утянул за собой из зала во мрак бесконечных холлов, где в первом же укромном углу вжал в стену. Поцелуи-укусы терзали рот и шею, руки ласкали, мяли, лапали тело, срок жизни которого стремительно истекал. Ощутив его губы на своих плечах, я спрятал лицо ему в шею, чтобы он не увидел торжества, которое разлилось у меня по лицу, и смело изобразил отключку, зная, что его гипертрофированная совесть не позволит оставить кого-то валяться на полу. Он не обманул моих ожиданий. Правда, насладиться его шоком, когда на его глазах изящная девичья фигурка превратится в меня любимого, мне не удалось: Поттер, куда более пьяный, чем я, едва опустив меня на свою постель в покоях старосты и невнятно шипя ругательства в адрес проклятой тряпки с натирающим жестким воротником, содрал с себя рубашку и, свалившись рядом, моментально вырубился.

Дождавшись устойчивого ритма сопения, я приподнялся и наклонился вперед, чтобы лучше разглядеть своего соседа. Что поделать - любопытство. Мне всегда было интересно, на кого похож Поттер без глупых очков и всей этой одежды, которой он вечно укрыт, как шкатулка с секретом. Он спал на животе, обняв подушку и слегка зарывшись в нее лицом, но не настолько, чтобы помешать мне тщательно его изучить. Нежная, гладкая кожа - никакого намека на щетину, едва обозначившиеся резкие линии подбородка, нечеткая складка между темными бровями, мягкие приоткрытые губы и влажная полоска белоснежных зубов, тонкие веки и ресницы, длинные и густые, как у девчонки. Сущий ребенок, совсем еще мальчишка, несмотря на якобы заставившее рано повзрослеть тяжелое маггловское детство и все его боевые заслуги. Вблизи или пока он расслаблен во сне, когда в каждой черточке его лица не видны упрямый вызов, сила и характер, Поттер выглядел моложе меня. На минуту я искренне ему посочувствовал - для человека моего сорта он не более чем жертвенный агнец: такой уязвимый, открытый, непосредственный, ему и ради спасения собственной жизни не придет в голову слукавить. Я был опасным, лицемерным, беспринципным, эгоистичным и жестоким, тем, кто всегда добивается всего, чего сильно хочет, а получив, быстро теряет интерес, ломает и выбрасывает за ненадобностью. Поттер и представить себе не мог, с каким соперником ему предстоит вскоре столкнуться. Он уже принимает за чистую монету игривый тон, легкие улыбки и великолепный актерский талант, не понимая, что все это - лживые уловки легкомысленного аристократа, избалованного богатыми родителями. Где ему уразуметь, что этими претенциозными манерами и поведением покрыт стальной стержень сильного характера? Бедная зверушка, добровольно следующая в расставленную ловушку.

Я недовольно вздохнул: слишком просто, может, стоит закончить прямо сейчас? Быстро снять с продолжающего пребывать в отключке героя оставшуюся одежду, создать антураж, а утром убедить невежду, что все было, и всю оставшуюся жизнь со смехом наблюдать, как Поттер шарахается от меня, словно от огня. Захотелось глупо хихикнуть, подобно хаффлпаффке-первокурснице, представив, с каким воплем Поттер, прикрываясь простыней, утром вылетит из кровати или свалится с нее, увидев сыто улыбающегося Малфоя, предлагающего второй раунд. Тряхнув головой, я раздраженно фыркнул, не понимая, откуда взялось это сострадание к наивности, и удивился неожиданным метаморфозам, происходящим в моем сознании. С чего бы вдруг у меня нашлось милосердие, проснулись совесть и желание удовлетвориться мелкой пакостью вместо плана тотального уничтожения? Смешные побуждения, недостойные Малфоя - да просто идиотские!

Дело было в его лице, осознал я, лице, которое, пожалуй, можно было бы назвать красивым или, скорее, симпатичным. Во всяком случае, привлекательным. Миловидным. Я отвел взгляд, поскольку мне почудилось, что я взглянул на Поттера глазами его фанаток - с обожанием и даже благоговением, оттого и полезли в голову глупые мысли. Любоваться Поттером - вот ведь чушь! Плевать, какая у него мордашка, меня в нем интересовало совсем другое.

Тело действительно стоило второго взгляда: скульптурное совершенство рельефных линий, твердые упругие мышцы, обтянутые золотистой кожей, абсолютно не похожие на белую кожу и вяло выраженную мускулатуру. Оставалось удивляться, что с такой массой Поттер умудряется оставаться лучшим ловцом Хогвартса. Широкие плечи, узкие бедра, выступающие мускулы, повадки вальяжного кота – красивое, сильное тело. Слишком сильное, чтобы его иметь, вспыхнуло в сознании, но я поспешно отогнал ее подальше и беспечно передернул плечами: тем интереснее игра.

Я не помню, как заснул, но помню, что на следующее утро проснулся из-за солнечных лучей, падавших на лицо, вызывая недовольные стоны и желание зажмуриться. Сонно приоткрыв глаза, я переждал миг дезориентации и, прищурившись от яркого света, скосился на законного владельца данной кровати. Поттер безмятежно спал, повернувшись на правый бок, спиной к окну. Потревоженный мной, он, не просыпаясь и не открывая глаз, сладостно потянулся, его рука слепо скользнула по смятым простыням и коснулась меня. Я затаил дыхание, ожидая резкого пробуждения, но он лишь обхватил меня за талию, притянул ближе и продолжал спать, вплотную прижавшись к моей спине в поисках уюта и удовлетворенно выдохнув мне в ухо. Меня грело его тепло, окружал его запах, приятная тяжесть рук на теле, влажное дыхание на коже. Завозившись под его рукой, я развернулся к нему лицом, заново рассматривая его и осознавая, что ночью мне стоило сделать поправку на никудышное освещение. Утренний свет с искренней жестокостью лишил Поттера всякой мягкости черт: четко очерченный профиль, резкие скулы, волевой подбородок, твердые дуги бровей, чувственные яркие губы и гладкая смуглая кожа. К такому Поттеру тянуло намного сильнее. Я неожиданно понял, что Поттер невероятно красив по мужским меркам, и обрадовался, что вчера сумел подавить прилив сострадания. Это обещало стать настоящей забавой!

Животом чувствуя утренний стояк Поттера, я потерся о него и сразу получил в награду стон. Дальше на меня нашло какое-то безумное озарение, затмившее тщательный расчет коварных планов и, перевернув его на спину, я просто вжался в него бедрами и впился в губы поцелуем. Даже не открывая глаз, я отчетливо почувствовал, как он, в процессе вздрогнув, проснулся. Сквозь полуприкрытые веки я видел, что Поттер резко распахнул глаза, замер на секунду, застонал от очередного движения и, закатив глаза, опять подхватил ритм. Рефлекторное участие сменилось активным: положив одну руку мне на затылок, он привлек меня ближе, на равных участвуя в поцелуе, другая вцепилась мне в бедро, направляя под другим углом. На меня нашло какое-то безумие: музыка его стонов, вздохов, всхлипов разжигала во мне желание невиданной силы. Внизу болело и горело от желания, а Поттер пах теплом, будто перед этим долго лежал на солнце, вкус каких-то специй на языке… Ощущения зашкаливали, и от этого кружилась голова.

Я беспомощно застонал, когда, поймав меня врасплох, Поттер неожиданно резко перевернул нас и, оказавшись сверху, продолжил целовать яростнее, глубже и отчаяннее. Пошевелившись в надежде вернуть себе лидирующее положение, я осознал силу прижавшегося твердого тела и бесполезность подобной попытки, почувствовал пульсацию его члена и возбудился еще больше. На секунду я напрягся, но тело молило о выпуске, и, плюнув, я убедил себя, что позволю это всего один раз, чтобы сильнее заманить в сети. Обхватив ногой бедро Поттера, не в силах сдержаться, я заерзал под ним и, разорвав поцелуй, впился в его шею, жадно посасывая и облизывая гладкую линию его горла. Еле слышно зарычав, Поттер сжал зубами мочку моего уха, заставляя меня тихо вскрикнуть и резко выгнуться, пока он продолжал мучить обнаруженную эрогенную точку. Кончая, он простонал мое имя, это вернуло мне разум, и я ответил не самым оригинальным «Джон».

Решив, что изображать удивленный шок поздновато, я толкнул рухнувшего на меня Поттера в плечо, понуждая его быстрее убраться с меня, и, лениво приоткрыв глаза, старался выровнять дыхание и не думать, с какой стати меня настолько взволновал обычный петтинг.

- Как я здесь оказался? – невнятно пробормотал я.

- Честно? – со вздохом повернувшись, он нащупал волшебную палочку, очищая нас. - Не имею представления. Я вообще-то девушку привел, - он нахмурился, смерил меня выразительным взглядом и усмехнулся: - Классный костюм.

- Маскарад же, - сев, я по-кошачьи потянулся и картинно схватился за голову, изображая несуществующее похмелье. – Проклятье! Сколько я выпил, что ни фига не помню?

- Меня не спрашивай, - он поднял руки, сдаваясь, - я даже про себя не помню, - открыв тумбочку, он вытащил бутылку антипохмельного зелья и, отпив, передал ее мне.

Я не стремился разбить повисшую в комнате напряженную тишину, но не удивился, когда это сделал мягкий голос Поттера. Меня удивил вопрос.

- Кто такой Джон?

Я в ответ передернул плечами, поскольку в действительности задался целью уязвить его и назвал первое пришедшее на ум имя.

- Твой парень? – настаивал он.

- А тебе какая разница, Поттер?

- Может, мне просто любопытно.

- Любопытно? – приподнял я бровь. – Поттер, ты меня удивляешь! Я-то думал, ты меня сейчас с криками и рукоприкладством будешь выставлять из комнаты, а тебе любопытно?

Пришла его очередь пожимать плечами.

- Скажи еще, что ты гей, - усмехнулся я. – Для полноценного шока.

- Я не знаю, - серьезно заявил он, дав мне законный повод возмутиться:

- А я тебе подопытный кролик для экспериментов с ориентацией!

- Скорее, хорек, - рассмеялся он, уворачиваясь от пущенной в него подушки. – Ладно, прости, - покаянно произнес он, перехватывая руку, потянувшуюся за палочкой, и опрокидывая меня на кровать, - но, если серьезно, ты для этого и правда подходишь лучше всего: уж если к тебе ничего не почувствуешь - значит, стопроцентный натурал.

- С ума сойти! Это что, был комплимент?

- Не зазнавайся, Драко. Ты всего лишь один из двух признанных секс-божеств Хогвартса.

- Вот и пользуйся услугами второго, - я зло зыркнул на него, так и не привыкнув к тому, с какой легкостью мое имя слетает с его языка - для меня звать его «Гарри» было так же трудно, как и все прошлые годы до нашей «дружбы».

- А я нарциссизмом не страдаю, - усмехнулся он. - К тому же я не заметил, чтобы ты испытывал отвращение из-за произошедшего, - и снова меня поцеловал, глубоко и страстно.

Я его оттолкнул. Получилось, конечно, не сразу: все же он на порядок меня сильнее, да и слишком было приятно, чтобы громко возражать. Однако я серьезно был дезориентирован тем, как быстро поменялись наши роли, как из охотника я вдруг превратился в жертву. Все должно было быть не так. Я задумывал все совсем по-другому и уступать был не намерен ни на грош. К моему удивлению, почувствовав давление моих ладоней на грудь, он сразу отстранился.

- Поттер, у тебя не самое свежее дыхание, - съязвил я.

- Уж извини, но ты и сам не роза, - не остался он в долгу. – Правда, времени приводить себя в порядок сейчас нет. Тебе лучше убраться отсюда в ближайшие минут десять.

- Сдурел? Только полшестого!

- А ты хотел бы остаться? – картинно удивился Поттер. – Я польщен, - он снова увернулся от справедливой кары и, перехватив мое запястье, вжал его в матрас. - Но дело в том, что, как бы мне ни нравился твой вид в этой симпатичной мини-юбке, - он усмехнулся, - не думаю, что ты захочешь, чтобы на тебя в подобном виде любовался весь Хогвартс.

- Что ты несешь?

- Вижу, тебе не приходилось иметь дело с оголтелыми фанатами, - устало вздохнув, Поттер убрался с постели. – Чем старше я становлюсь, тем выше их запросы. К примеру, с начала этого учебного года Колин, раньше бывший просто назойливой мухой, совсем обезумел и теперь ведет за мной постоянную слежку в надежде сделать снимок погорячее, в частности, околачивается с утра пораньше у моей двери.

- С твоего ведома? – удивленно.

- Нет, конечно. Он не знает, что я знаю.

- А откуда ты знаешь?

- У меня свои источники, - улыбаясь, повернулся он и окинул меня, раскинувшегося на постели, пронзительным взглядом. – В любом случае, уверен, он будет тебе безумно благодарен за предоставленную сенсацию. Сам посуди: наконец поймать кого-то крадущимся утром из моей спальни, к тому же этот кто-то - сам Драко Малфой, и притом в подобном облачении. Прямо сенсация века! Учитывая, что пределом его мечтаний был снимок меня в душе, - он, наконец, не выдержал и захохотал.

Без разрешения влезая в его шкаф, я выбрал саму приличную мантию из его гардероба и закутался в нее. Поттер не спускал с меня серьезного взгляда, пока я перед зеркалом уменьшал ее по своей фигуре. Встретившись глазами с его отражением, я вопросительно изогнул бровь, гадая, будет ли он комментировать мои наглые действия, но он снова меня удивил, заявив без следа недавнего веселья:

- Ты мне не ответил.

- На что?

- Джон будет проблемой?

- Ты серьезно собираешься… - я не договорил, прерванный его решительным кивком. Повернувшись к нему лицом, я пораженно уставился на него. Такого поворота я не ожидал, но ничего другого мне не оставалось. – Можем попробовать.

Совершая долгую прогулку до слизеринских подземелий, я размышлял о том, каким образом все могло полностью выйти из-под контроля, и отчаянно продумывал новую стратегию.

Глава 3

Было просто удивительно, насколько легко мы перешли к новым отношениям, но, казалось, никто не заметил разницы. Первые дни мы еще держали своеобразную дистанцию, словно того утра в комнате гриффиндорца никогда не случалось. Не знаю мотивов Поттера, но лично я все еще, несмотря на нехватку данных, пытался перекроить свой план в связи с новыми обстоятельствами. Он целует меня снова только через несколько дней, выиграв гонку на метлах. Когда я спрашиваю, чего он хочет за победу, он нежно ласкает мою щеку и, наклоняясь, шепчет: «Можно?» - я киваю и в следующий миг узнаю, что такое настоящий поцелуй победителя. Губы у него теплые, почти горячие, и по ним танцует какая-то едва заметная, непонятная энергия. Я думал, что испытанное после Хэллоуина невероятное чувство было вызвано комплексными ощущениями того утра, но стоило его губам коснуться моих, и словно сама магия, вызывая кипение крови, потекла в мое тело. Резкая, яркая, она обжигала так сильно, что я не мог осознать: холодная она или, наоборот, жарче огня, но, соприкасаясь со мной, она будто освещала все, что хранилось в недрах моего тёмного естества.

Все остальное с Поттером - такое же сильное, острое наслаждение на грани боли – подавляющее, и я никогда не могу полностью расслабиться рядом с ним. Каждый раз, желая прикоснуться ко мне, он спрашивает разрешения, и это - единственное, что отвечает моим ожиданиям. Он всегда не уверен, позволено ли ему быть рядом, и я всячески подзуживаю его нерешительность. Я тот, от кого зависит, что и как мы будем делать, я держу его на коротком поводке, позволяя ласку или отклоняя ее и в то же время без уведомления и спроса делая с ним все, что взбредет мне в голову и, тем не менее, так и не перейдя грань.

Я был искушен, но не понимал, что со мной творилось: мне все время хотелось его поцеловать, прикоснуться к нему. Поттер что-то сделал со мной, пробудил во мне страсть, желание, голод, которых я не знал раньше, словно из нас двоих я был девственником. Это его признание ошеломило меня. В кошмарном сне мне не могло привидеться, что человек, способный превратить меня в растаявшую лужицу, не обладает никаким опытом. В тот день я впервые раздел его до пояса, но, не доверяя себе, остановил его руки, когда он потянулся к моему ремню.

- Останемся в брюках, ладно? Я не думаю, что нам стоит так спешить.

- Как скажешь.

- И спорить не будешь? - ехидно проворчал я, не особо поверив в его искренность.

- Слушай, я не слишком подкован в теории, чтобы требовать практики. Мне все время кажется, что я делаю что-то неправильно, хочу чего-то запретного, недозволенного, понимаешь? Поэтому в том, что касается темпа развития наших отношений, я полностью тебе доверяю.

Поттер был совершенно серьезен, признаваясь, и я отнюдь не был тем, кто собирался объяснять, какой властью он обладает надо мной и что при некотором усилии способен добиться от меня всего чего угодно. Пока я был тем, кто все контролировал, единственным, кто имеет право говорить «нет», а Поттер продолжал быть полностью покорен моей воле, меня все устраивало.

Я продолжал думать, что мы сохранили тайну, пока однажды после урока Зельеделия ко мне не обратился профессор Снейп:

- Мистер Малфой, задержитесь.

Студенты поспешно очистили класс, не желая вызвать гнев преподавателя, а Северус все так же, молча, смотрел на меня, нахмурившись и сложив руки на груди. Его долгий изучающий взгляд прожег во мне пару дыр, но я сопротивлялся побуждению корчиться под ним, отказывая декану в этом удовольствии, когда он, наконец, заговорил:

- Что ты делаешь с Поттером, Драко?

Честно говоря, беседы на эту тему от Северуса Снейпа я ожидал меньше всего - видит Мерлин, у Поттера всегда было полно защитников, но крестный к их числу никогда не относился.

- Пытаюсь дружить, - в ответ он недоверчиво изогнул бровь, и я внезапно вспомнил, чем именно развлекался на уроке, и насколько некоторые мои действия не тянут на заявленную степень близости. И поскольку не знал, что именно заметил крестный, я, беспечно пожав плечами, поспешил подстраховаться. - Сам понимаешь, насколько для меня это новое явление, но я стараюсь изо всех сил, ведь в будущем подобные связи весьма пригодятся.

Он продолжал буравить меня взглядом. На мгновение у меня возникло искушение перевести стрелки и поддразнить его собственной заинтересованностью к ученику, но что-то в этом, на первый взгляд нелепом предположении имело рациональное зерно. Слишком сильная ненависть и вражда была между ними, слишком яркие эмоции - воздух буквально трещал и искрился, стоило им оказаться в одном помещении… до этого года. Теперь они были преувеличенно вежливы друг с другом, тщательно скрывая силу по-прежнему бушующих страстей. Не потому ли что нашли им другое воплощение? Я сжал зубы, стараясь не выдать охватившую меня злость.

- Если ты закончил, то, думаю, мне стоит уйти. Я опоздаю на Заклинания, - отвернувшись, я пошел к двери, но его спокойный голос поймал меня на полпути, заставив замереть на месте:

- Не играй с ним.

Я был потрясен - мне понадобилось некоторое время, чтобы взять под контроль мимику - и только потом медленно обернулся.

- Что?

- Ты слышал, я хочу, чтобы ты прекратил игру на Поттера.

Наверно, стоит рассказать вам об этой игре более подробно. Мы с Панси придумали ее со скуки, когда новизна наших интимных отношений притупилась, и мы решили впустить в них третьего, но не нашли интереса делить только постель. Панси нравилось кружить голову и добиваться щедрых подарков, доводя несчастных поклонников едва ли не до суицидального расстройства. Я же предпочитал давить человека морально, заставляя его прочувствовать свою никчемность и ничтожность. Так родилась ИГРА. Иногда мы выбирали новую цель - тщательно и осторожно, а иногда просто вылавливали из толпы наугад, пару раз даже загадывали на того, кто первым пройдет в определенную дверь. Нашим жертвам приходилось лишь тяжелее от того, что один из нас, наигравшись, передавал надоевшую игрушку другому. Правда, для второго это всегда был мизерный выигрыш: уж слишком легкой мишенью становились падкие на утешение после финальной, холодной и полной презрения сцены униженные объекты нашего интереса. Пусть даже это сочувствие и сопереживание было неискренним, но мы оба великолепные актеры, и всю подлинную лживость наши жертвы узнавали лишь после того, как мы уничтожали остатки их гордости и самоуважения. Однако на этот раз я не думал, что моей невесте что-нибудь перепадет от Поттера после того, как я с ним закончу.

Но мне в голову никогда не закрадывалось подозрение, что крестному известно о нашем маленьком развлечении. Ни словом, ни жестом, ни взглядом он ни разу не выдал своей осведомленности, хотя прекратить эту забаву был обязан в силу своих служебных инструкций. Мерлина ради, он был деканом, а мы причиняли моральный и эмоциональный вред его подопечным! Ладно, зная его характер, вполне резонно предположить, что он считал справедливым, чтобы идиоты страдали по собственной вине, но с какой стати он решил сделать исключение и защитить от коварного меня ранее ненавистного Поттера? Возникшее подозрение переросло в уверенность. Может, и канули в лето оскорбления и унижения в адрес Поттера, к которым за прошедшие годы все привыкли на уроках, может, Северус открыто игнорировал гриффиндорца, но, как наглядно иллюстрировал сегодняшний разговор, только внешне, иначе откуда ему знать, что моя рука делала с Поттером под столом.

- Почему? Хочешь его для себя?

- Не говори глупостей, мальчик! – повысив голос, отрезал он, но продолжал уже спокойно: – О тебе забочусь, неблагодарный щенок. Ты себе не представляешь, каким проклятием могут стать обладатели колдовских глаз, - я совершенно неаристократически разинул рот, и, раздраженно вздохнув от моей непонятливости, он пояснил, - глаза Поттера.

- Глаза как глаза.

- И много ты таких видел? – саркастически поинтересовался он, но не дождался очевидного ответа. – Я за всю жизнь встречал только у двоих.

Непривычная интонация обычно резкого голоса поймала мое внимание так же, как смягченное выражение глаз и печаль, омрачившая выражение лица. Описывая Поттера, обычно говорят: «Внешность отца – глаза матери». Возможно ли, что Снейп?.. Я с удивлением воззрился на него.

- Да, - ответил он на не высказанный вопрос. – И однажды, очень давно, в память о матери я поклялся защищать сына.

- Но ведь ты его терпеть не мог!

- Не заставляй меня думать о тебе хуже, чем ты есть на самом деле, - саркастично хмыкнул крестный. – Похоже, я всегда переоценивал твой интеллект, если даже Поттер, узнав о моей двойной роли в этой войне, сразу уразумел причины моего отношения. Даже извиняться не пришлось, хотя Альбус настаивал, - криво ухмыльнулся профессор.

- Ты не мог открыто защищать главного врага своего хозяина и прикрывал всю свою деятельность ненавистью, - оскорбившись, реабилитировал я себя запоздалой констатацией.

- Блестящая работа мысли, - с тем же ядом в голосе отозвался он.

- Но с какой стати тебе понадобилось защищать Поттера от меня? Я не собираюсь вредить ему. «Во всяком случае, не слишком много и не совсем физически», - ухмыльнулся я мысленно.

- Он этого не заслужил! – подавшись вперед, Северус грохнул кулаком по столу, заставив меня подскочить от неожиданности и удивленно приподнять брови от столь нехарактерной вспышки. – Я никогда не вмешивался в твои манипуляционные игры. Бестолочи, позволяющие тебе по собственной глупости втянуть себя в паутину твоей лжи, заслуживали всего, что ты творил с ними, но я требую, чтобы ты оставил в покое Поттера, - он снова откинулся на спинку кресла и взглядом указал всю меру своей серьезности. – Ты ничего не знаешь о нем, Драко. Поттер вырос в аду, за эти годы он прошел такое, что тебе в кошмарах не приснится, а в прошлом году вообще… - раздался резкий оглушительный звук, и профессор сосредоточил внимание на неосознанно сжатых кулаках и сломанном пере в одном из них. - Тебе его не сломать, Драко. Людей такой породы нельзя сломать.

- Моя родословная…

- Дело не в крови, - брезгливо выбросив остатки пера, он перевел взгляд куда-то мне за плечо, - а глазах. В молодости, я был увлекающимся исследователем и, поскольку меня заворожили глаза цвета Авады на лице девочки, в принципе, довольно среднестатистической внешности, я захотел узнать, что именно делало их столь редкими, а носителей - настолько незаурядными. Это характерный признак, - крестный перевел взгляд на меня, - особенность, которая прослеживается со времен Мерлина; знак, которым отмечены люди, способные изменить мир, те, для кого не существует невозможного.

- И что из описанного было в Лили Эванс? – ехидно отозвался я, поскольку мне надоело быть отчитываемым ребенком.

- Думаешь, она единственная мать в истории магического мира, пожертвовавшая жизнь для своего ребенка? Правда, остальных детей это почему-то не спасло, – издевательски изогнув бровь, ответил он. – Я действительно забочусь о тебе, мальчик. Я хочу, чтобы ты понял: людей, подобных Поттеру невозможно уничтожить. Они походят на святых - никакая грязь к ним не липнет. Ты можешь окунуть его в худшую клоаку, но он выйдет из нее чистым, без единого пятнышка, гордо поднимет голову, вздернет подбородок и продолжит свой путь по жизни, больше никогда не взглянув на тебя… оставив тебе сожаление, вину, страдание и осознание собственной роковой ошибки.

Северус больше не смотрел на меня. Он сидел, опустив голову на руки, и я понял, что никогда не видел его более настоящим. В тот день я совершил одну из главных ошибок – я воспринял это слабостью, любые проявления которой, согласно отцу, унижают человека.

- Я смогу, - тихо выскользнув из класса и бредя по безлюдным коридорам, бурчал я себе под нос. - У меня все получится. Я уничтожу Поттера, потому что я Малфой, потому что я всегда добиваюсь того, чего желаю.

Я черпал силы, вспоминая каждое сказанное в запале слово, каждое оскорбление, каждую обиду и удар, каждый смешок, прозвучавший из поганых уст его грязнокровных друзей, а также в своих неудачах и в каждом презрительном взгляде отца, молчаливо констатирующем, что я снова оказался не на высоте. Всему причиной был Поттер, во всем был виноват только он один. Своей победой Поттер разрушил весь привычный мир, украл взлелеянные с детства надежды, на каждом шагу, даже не замечая этого, втаптывал в грязь и принижал достоинства и достижения потомка славного чистокровного рода. Мой план был восстановлением законной справедливости, Поттер, наконец, должен был за все заплатить! Я должен был сделать это, я был обязан победить Поттера и победить именно так, как меня учили: «Если ты позволишь себе уронить достоинство, обнаружить трусость, сострадание, нетерпение, привязанность или уязвимость, если только ты разрешишь кому-нибудь увидеть тебя слабым и беспомощным, тебя перестанут уважать», - я потерял счет тому, сколько раз мой отец повторял эти слова - чем не идеальный способ доказать превосходство им обоим? Мне казалось, что уничтожить Поттера по этому принципу – высшая справедливость!

Мерлин, как же глуп я был!

Глава 4

Теперь мы все время проводили вместе, занимаясь в библиотеке, летая и впоследствии до одури обжимаясь в квиддичных раздевалках или запираясь в наших покоях старост. Стоило нам остаться наедине, и нас притягивало друг к другу словно мощнейшим магнитом. Изначально не ожидая найти ничего нового в наскучившей игре, кроме эксклюзивности главного приза, я оказался поражен новизной. Главное открытие состояло в том, что борьба за доминирование, оказывается, безумно заводит, даже если только одна из сторон в курсе, что эта борьба ведется. Это был мой первый опыт, поскольку обычно моя позиция принималась партнером по умолчанию, и это горячо, это возбуждающе ровно до того момента, когда начинаешь понимать, что проигрываешь. Я был им заворожен. Загипнотизирован тем, как колеблются мускулы под моими руками. Я терял себя каждый раз, когда его губы соприкасались с моими и удивительное сияние затопляло мое тело. Каждый раз, когда его язык находил мой, а его пальцы вплетались в мои волосы, массируя затылок - медленно или с животной страстью, я хотел умереть, забыть о целом мире и позволить ему творить все, что ему заблагорассудится. И хотя Поттер все еще следовал за моим лидерством, все еще тщательно следил, чтобы не сделать со мной ничего, чего я не делал с ним сначала, я понимал, что это - только вопрос времени, когда все изменится. Его обманчивая покорность безгранично меня раздражала. Гарри без малейшего неудовольствия оказывался снизу на начальном уровне процесса, легко отдавая доминирующую роль, но в определенный момент неизменно решительно менялся ролями, и это постоянно оказывалось для меня полнейшей неожиданностью, независимо от того, сколько усилий я прикладывал, дабы не допустить подобного в следующий раз. Поттер словно действовал на инстинкте, не спрашивая соизволения, не вдумываясь в действия, принимая управление на себя, будто только так для него и правильно. А самое отвратительное, в чем я никак не мог себе признаться, что именно эта его способность в любой момент превращаться в абсолютную независимость и привлекала меня к нему со страшной силой.

Все чаще я смотрел на него другими глазами, все тяжелее мне было не растаять окончательно в его тепле и произносить заветное «нет». Но пока что каждый раз, когда я останавливаю его, он безропотно отодвигается, немного склоняет голову, смотря на меня под другим углом, словно проверяя, все ли со мной в порядке. И мне хочется кричать – я не понимаю, что он делает со мной! В Гарри в идеальной пропорции смешались черты настоящего гриффиндорца и истинного слизеринца – смелость соседствовала с осторожностью и осмотрительностью, простодушие и доверчивость в мгновенье ока могли обернуться хитростью, податливость и мягкость плавно перетекали в змеиную изворотливость, граничащую с жесткостью… С замиранием сердца в ужасе я ожидал, когда же он проигнорирует мой слабеющий протест и просто возьмет то, что желает, поняв, что я не сумею ему воспротивиться. К настоящему времени он уже смотрел на меня сомнительно, когда я неловко оправдывался тем, что не думаю, что мы еще готовы, и да, я сам знаю, как тупо это звучит!

Мне был необходим рычаг, нечто, с помощью чего я смогу доказать его несовершенство, что позволит указать, какое исключительное одолжение я оказываю ему своим вниманием. Что-то, способное принизить его и заставить комплексовать в достаточной степени, чтобы отступить и позволить мне взять на себя весь контроль, только бы наши «отношения» продолжались. И однажды мне повезло.

Мы были в поттеровской комнате на его постели, и я в очередной раз терялся в ощущениях, почти забывая о существовании остального мира и о своих коварных планах, практически позволяя отпустить себя и стать частью вселенной, где существовал только Поттер - его подтянутое, гибкое, твердое тело и горячий рот. Гарри сильными руками буквально вытряхивал меня из одежды, ласкал мою спину, а я беспомощно дрожал, таял и постанывал от удовольствия, подавался вперед, встречая его на полпути, когда он наклонялся, и блаженно вздыхал при соприкосновении наших губ. Как всегда, сначала это был мягкий поцелуй, серьезный, спрашивающий позволения на большее. Приоткрыв губы, я с энтузиазмом ответил на него, впуская требовательный язык, и Гарри, хрипло застонав, потянул меня к себе на колени. Я не возражал, в очередной раз надеясь, что на сей раз мне удастся наскрести достаточно твердости, чтобы в определенный момент опрокинуть его на спину и, сохранив лидирующее положение, довести дело до конца, и только обнял его плечи, удерживая равновесие, пока он уже по настоящему дразнил, ласкал и покусывал мои губы.

Внезапно его тело странно напряглось. Я ощутил изменение структуры под пальцами, даже отчаянно концентрируясь в попытках сохранить достаточно разума, чтобы не дать Поттеру зайти слишком далеко и не позволить себе полностью утонуть в чувственном экстазе, который дарили непонятно где набравшихся опыта поттеровские части тела.

- Самое время, черт возьми, - сквозь зубы выругался Поттер и, осторожно ссадив меня с колен, соскользнул с кровати, направляясь к столу. Я судорожно втянул в себя воздух.

- Гарри? – неуверенно позвал я, ошеломленно таращась на знакомое тело с загорелой кожей, которая эффектно обтягивала рельефные мышцы. Сейчас она вся была покрыта мелкой сеткой светлых шрамов, четко выделявшихся на ней. Мой взгляд скользнул по всей обнаженной поверхности – рубцы покрывали все доступное взгляду пространство.

- Извини, я сейчас, - ответил он, доставая склянку из нижнего ящика и проглатывая темную жидкость.

Он все еще стоял ко мне спиной, но теперь оперся ладонями о столешницу, и я увидел, как высоко поднялись и опали его плечи, словно он готовил свое тело к какому-то испытанию. Мягко сказано. Спустя несколько секунд его тело тряслось в неудержимых судорогах - зрелище завораживающее и отталкивающее одновременно. Я не представлял, что подобное можно вынести на ногах, практически не издавая звуков, но Поттер смог. Его напряжение и боль выдавало лишь то, как тяжело он налег на руки, перенося на них вес, скрип ногтей по деревянной поверхности и скрежет зубов. В полном очаровании я смотрел, как исчезают многочисленные рубцы, уступая место знакомому совершенству.

Когда Гарри, отдышавшись, повернулся ко мне лицом, я уже застегивал мантию.

- Я умею угробить настроение, верно? – печально ухмыльнулся Гарри.

- Не в этом дело, - выступил я, хотя мы оба понимали, насколько неубедительно. Мне нужно было время продумать ситуацию и дальнейшие шаги… и не мешало проявить заботу. – Мне после такого хотелось бы спокойно отлежаться. И хочется верить, что мое присутствие в кровати по соседству покою не способствует, - я усмехнулся, и он повторил жест:

- Уверен, что нет, - его глаза развязно прошлись по моему телу, и я отчаянно постарался не реагировать, что в последнее время удавалось все труднее. Поттер рухнул на постель, его грудь все еще тяжело вздымалась.

- Тебе не надо в Больничное Крыло, или вызвать Помфри сюда? – участливо предложил я, как и положено бойфренду.

- Нет, зелье помогает.

- А что с тобой? – не сдержал я любопытства, надеясь, что назойливость мне тоже положена по статусу, в чем я, в принципе, уверен не был, поскольку еще ни разу не вступал в отношения всерьез и никогда не видел их проявлений на чужом примере.

Поттер моментально нахмурился и замолк. Предполагая, что ответа не последует, я приняв ненавязчивый оскорбленный вид и тихо пожелав приятных сновидений, пошел к выходу.

- Старая рана, - заговорил он, когда я уже взялся за ручку двери, отчаявшись дождаться ответа, - мне намного лучше, но рецидивы случаются. Нерегулярно. Шрамы - первое проявление, если не принять лекарство сразу, зрелище будет еще эффектнее. Завтра утром я уже буду в полном порядке.

Оставшись в следующий раз наедине, я не дал ему снять рубашку и ни разу не постарался залезть под нее, чтобы коснуться кожи. Поттер промолчал, как и во второй раз. Он был понимающим и терпеливым, давая мне свыкнуться со своим открытием, и это взбесило меня не на шутку – мне была нужна совсем другая реакция! В третий раз я взял ситуацию в свои руки и, когда он потянул ткань с моих плеч, разорвал поцелуй и поспешно закутался обратно в рубашку. Поттер схватил меня за руки.

- Почему нет?

- Я… мне… - я старательно отвел взгляд и попытался освободить кисти, он легко уступил - чего-чего, а жестокости и склонности к насилию в Поттере не наблюдалось.

- Что?

- Я не могу!

- Почему? - настаивал он, но я промолчал и закусил губу, по-прежнему избегая его взгляда. – Почему? – повторил Поттер, и в его голосе звякнула сталь.

- Потому что это отвратительно, ясно? – взорвался я, с вызовом впиваясь в него взглядом. - Потому что я не могу забыть, как ты выглядел! Мне не нравится быть таким человеком, это мелко, но каждый раз я вспоминаю, и это… мерзко!

- Мог бы и раньше сказать, - Поттер откинулся на спинку кровати и на мгновение закрыл глаза.

- Как? Эй, Гарри ты не настолько красив, как я думал, и твое тело - просто изрытое поле, поэтому давай забудем, что у нас что-то было?

- Что-то вроде, – плоским тоном сказал он, и я в который раз проклял его невозможные глаза. Всегда такие выразительные во всех положительных эмоциях и превращающиеся в идеальную пустоту при отражении негативных. Сейчас, как и обычно, когда дело доходило до боли, предательства, печали и всего остального, в них светилось абсолютно чистое выражение, заставляя гадать, что сейчас испытывает их обладатель. Мерлин, до чего же это раздражающе!

- Я не хотел тебя обидеть, - покаянно произнес я, надеясь выловить хоть что-то в зеленом омуте.

- Ты не виноват. Мне стоило предупредить тебя заранее, - Гарри провел рукой по растрепанным волосам, пытаясь их пригладить, но сделал лишь еще хуже. – Но, черт, я надеялся, что все позади: последний приступ был в августе! Ладно, неважно… значит, все?

- Мне жаль, - потупил я взор. – Мы можем остаться друзьями.

- Разумеется, - ответил Поттер, выходя за дверь, и я счастливо рухнул на спину, торжествуя перелом в игре. Гениальный ход гарантировал, что, осознав свое уродство, Поттер будет мечтать о том, чтобы его допустили к моему божественному телу на любых условиях. А следовательно, Гарри Поттер не сможет подстелить под себя меня - Драко Малфоя, потомственного аристократа, с превосходной родословной и идеальным происхождением. Будь он трижды Герой волшебного мира, но все равно обыкновенный полукровка.

После этого наши отношения, как я и ожидал, изменились. Я только не предполагал, что перемена будет настолько кардинальной, хотя вроде уже должен был понять, что у Поттера все не как у людей. Мы продолжали работать над совместными проектами, заниматься в библиотеке, делать домашку и делить парту на всех сдвоенных уроках, но больше не были настолько близки. На следующий же день после происшествия, Поттер четко определил границы дозволенного и посадил нас в рамки того, что, по-видимому, в его понимании называлось «останемся друзьями», заявленное мной. И мне это не нравилось. Абсолютно. Так не было даже до Хэллоуинского маскарада. Мы словно внезапно обзавелись пресловутым личным пространством, к тому же совершенно непроницаемым. Больше никаких столкновений локтями, соприкосновений коленями под столом, случайных контактов при передаче предметов. Перебирая в памяти его отношения с плебейскими друзьями, я припомнил, что они всегда похожи на выводок щенков, их физическое взаимодействие происходит на постоянной основе: трогая друг друга, лохматя волосы, толкаясь плечами, выражая привязанность ударами по спине или тычками в ребра. Да, для нормального, воспитанного человека довольно странно, но что взять с грифов, а Поттер, в конечном счете, все же продукт своей среды. Изрядно поломав над этим голову, я решил, что подобным образом он выказывает мне своеобразное уважение, признавая, что меня нельзя низвести до уровня всякого сброда, и понимает, что наша дружба должна отличаться от признанных в их обществе стандартов. Хотя это умозаключение шло вразрез со всеми моими планами, поначалу я возгордился, ровно до случая в квиддичной раздевалке.

За несколько месяцев с начала этого учебного года наши напряженные соревнования ловцов успели стать традиционными и привлекали внимание огромного количества зрителей. С моего ведома в школе даже организовали подпольный тотализатор, поскольку неугасаемый интерес к нашим поединкам поддерживался головокружительными трюками высшего пилотажа. Также подогревало интерес и то, что, как оказалось, без отвлекающего присутствия на поле двух команд и бешенных бладжеров, я был вполне способен конкурировать с лучшим ловцом столетия, который препятствий не замечал вовсе и уклонялся от столкновений чисто инстинктивно, автоматически меняя траекторию полета на более оптимальную. В очередной раз будь неладен, чертов Поттер! Как бы то ни было, соревнования один на один уравняли наши шансы, и победа в них носила переменный, непрогнозируемый, характер.

Так вот, после очередного сражения Поттер привычно скрылся со мной от восторженных масс в раздевалке, запечатав ее своим фирменным заклинанием, но против обыкновения не пошел со мной в душ, лишая прекрасной возможности снова насладиться видом его обнаженного тела. Беззастенчиво стаскивая с себя грязную после заключительного падения мантию, я обернулся к нему:

- Не думай, что в следующий раз так легко отделаешься: были бы у меня руки чуть длиннее, до снитча я дотянулся бы первым.

- В пике надо было заходить резче, - садясь на скамью и откидывая голову на стену, ответил Поттер. Он устало прикрыл веки, избегая смотреть на меня, что мне категорически не нравилось.

- Я не самоубийца - нестись с такой скоростью к земле.

- Тогда не злись, что проиграл, - пожал он плечами, не делая малейшего движения к раздеванию, и я решил его поторопить:

- Давай, Поттер, поднимай свою ленивую задницу и двигай в душ, - он покосился на меня, приоткрыв один глаз. – Что? От тебя воняет, а нам еще проект по Чарам доделывать до ужина, - невинно отозвался я.

- Я… хм, позже или пойду у себя приму, - Поттер поднялся и направился к двери.

- И с чего ты вдруг обзавелся стыдливостью? – хмыкнул я и чуть не прикусил себе язык.

Неловко потоптавшись, Поттер засунул руку в карман и продемонстрировал пузырек с таинственным зельем.

- Приступы участились, - только и сказал он, но понимание его недавнего поведения обрушилось на меня подобно лавине, и я мгновенно вышел из себя – он должен был томиться и жаждать моего контакта, а не сохранять дистанцию из уважения к моей брезгливости!

- Ты ходил к врачу? – колоссальными усилиями мне удалось сохранить спокойный голос с долей обеспокоенности. Он кивнул.

- Снейп уже работает над проблемой, - ответил он и вышел прочь, оставив мне новую головоломку изменения тактики.

К сожалению, ничего оригинальнее, чем вызвать в Поттере ревность, мне в голову не пришло, и теперь он имел неограниченное удовольствие на каждом шагу, углу и каждой нише натыкаться на меня, обжимавшегося с очередным приключением - парнем или девушкой. Если я ожидал от него какой-то реакции, то не дождался. Поттер тактично промолчал, ни разу не сделал попытки вмешаться, а когда я несколько раз сам, прервавшись, окликал его, он отделывался учтивым приветствием, а то и простым кивком. Я стал опасаться, что безразличие Поттера к моим забавам не напускное, когда отметил углубление озабоченной складки между бровями и вдумчивое настроение. Его явно что-то волновало и беспокоило, и я умножил усилия. Я мог назначить встречу, а затем внезапно отменить или уйти, сославшись на дела. Я не пытался его откровенно игнорировать, но пару раз, когда он обратился ко мне с желанием что-то обсудить, мне удавалось отвертеться достоверной отговоркой. Поведение Поттера неоднозначно указывало на завершение игры, но мне этого еще не хотелось. Мне нравилось видеть его нервозность и усиливающееся страдание. Моя месть начала осуществляться, и я желал наслаждаться ею как можно дольше. Я знал, что если бы злодейке-судьбе, вздумалось поменять нас местами, Поттер, не задумываясь, причинил бы мне ту же самую боль, потому что тогда это было бы в его крови и природе - брать, подчинять, подавлять. Мне оставалось только радоваться, что незавидная роль выпала не мне. Во всяком случае, в тот момент я верил в это.

Глава 5

Ко дню рождения Панси в начале декабря мы с Поттером продолжали пребывать в этом подвешенном состоянии, по-прежнему проводя иногда время вместе, но практически не общаясь на серьезные темы. На вечеринку в подземельях у меня были собственные планы, поэтому Поттера я не пригласил, и тем большим сюрпризом стало для меня его появление. Мгновенно распознав виновника, я потребовал объяснений у Панси, которая, беспечно передернув плечами, легко признала, что отправила ему приглашение с моим филином, и, издевательски усмехнувшись, добавила: «Чтобы сделать тебе приятное, дорогой». Я едва подавил желание придушить глупую суку, по недоразумению предназначенную мне в жены.

Однако, что удивительно, присутствие Поттера моих планов не испортило, поскольку он не стал навязывать мне свою компанию, что вообще-то было бы естественно, учитывая, в насколько малознакомом обществе он оказался. Вместо этого он впал в привычный режим модели поведения, выработанный на общефакультетских вечеринках. Самоустранившись в дальнее кресло и потягивая огневиски, Поттер погрузился в состояние молчаливого созерцания, предоставив мне уникальную возможность незаметно уединиться в своей спальне с хорошенькой однокурсницей, отчаянно желающей обратить на себя мое внимание.

Качественно проведя некоторое время, я, несмотря на поздний час, решил вернуться в гостиную и глянуть - не осталось ли там еще кого интересного в определенном контексте. К моему изумлению, ступив за пределы заглушающих чар на моих покоях, я не услышал музыки и шума гулянья. Нахмурившись, я прошел дальше, на ходу наколдовывая часы и поражаясь позднему времени и полному отсутствию желания спать. На полпути до меня стал доноситься приглушенный ропот голосов. Подгоняемый любопытством, я крадучись подобрался ближе, надеясь узнать, кто и о чем ведет разговоры, затянувшиеся далеко за полночь. Распознав владельцев голосов, я пораженно замер у входа в комнату, надежно укрытый густыми тенями, рожденными частично потушенным или приглушенным на ночь света факелов.

- Сколько сейчас в банке? – расслабленно откинувшись в том же самом кресле, в котором я видел его в последний раз, поинтересовался Поттер, вертя в руках пузатый бокал.

- В районе семисот галеонов.

- Никогда не подозревал, что настолько ценен, - ухмыльнувшись, он залпом прикончил выпивку, медленно поднялся на ноги одним текучим, грациозным движением, как тигр, и, подойдя к креслу Панси, склонился к ее лицу.

- Ты чего, Поттер? – дрогнувшим голосом спросила она, упирая руку ему в грудь в попытке остановить сближение. К ее невыразимому удивлению, он остановился и, посмотрев с усмешкой ей в глаза, пояснил:

- Я не принес тебе подарок, Панси. Очень невежливо с моей стороны. Хотя, если честно, я не знаю девичьих вкусов, ведь единственная девушка, которой я покупаю подарки, ценит исключительно книги, - взгляд из-под ресниц, сексуальная кривая усмешка, шепот - не больше чем дыхание на ее губах:

- Не волнуйся, это только ставка.

Одной рукой он продолжал опираться на подлокотник кресла, другой, сначала устроив ладонь выше линии ее груди, скользнул к шее, и она, завороженная сиянием изумрудных глаз, позволила ему продолжать. Длинные смуглые пальцы с нежной силой обвили ее горло, запрокинув голову под удобным для него углом. Ласка, в любой момент способная привести к смертельной опасности, заставила ее потрясенно выдохнуть, а меня - задержать дыхание, ведь я знал, что в следующий момент она полностью потеряет ощущение реальности... ужасно знакомое ощущение. Признаюсь, мне было интересно понаблюдать за этим со стороны, хотелось узнать, был ли я единственным больным придурком, так реагирующим на победителя лорда. Панси для такого эксперимента подходила идеально: я слишком хорошо ее знал, слишком легко читал язык ее тела, чтобы не понимать очевидного.

Я не уверен, что не вообразил себе это, и Поттер действительно произнес последние слова вслух - в любом случае не было похоже, что Панси его расслышала или, возможно, просто не обратила на них никакого внимания, попав под завораживающее воздействие колдовских глаз. В следующий миг Поттер прижался к ней губами и поцеловал. Этот поцелуй не имел ничего общего с неумелым, неловким и сырым тыканьем губами в губы, которые она ненавидела. Панси всегда коробил первый поцелуй с незнакомцем, ей всегда было неприятно целовать кого-то неизвестного, чувствовать непривычный язык своим, пробовать новый вкус чужих губ и рта, но я очень хорошо помнил, какие прекрасные ощущения умел вызывать Поттер. Тихо радуясь тому, что положение ее кресла позволяет мне легко отслеживать реакции их обоих, я смотрел, как она забыла о мыслях, и черты ее лица расслабились, когда логика и ответственность временно отступили. Наблюдая за ними, я понимал, что не только для меня целовать Поттера оказалось так знакомо - без всякой ненужной возни, неловкости носов и губ, в попытках приспособиться друг к другу. Пока она пила его огненный вкус, создалось впечатление, словно у них за плечами были годы совместной практики.

Когда их губы впервые соприкоснулись, даже я вздрогнул от сырой волны вожделения, хлынувшей из их тел, и неожиданно осознал, что оно передалось и мне. Больше не было реальности - только один совершенный, взрывчатый поцелуй, сладостно-горький, с тоской и потребностью, становившийся все более глубоким, страстным, томным и неистовым. Ее руки поднялись к его лицу, притянув ближе к себе, погружаясь глубже в его рот. Языки сплелись, и Панси дернулась всем телом, когда жаркая волна возбуждения затопила ее с головы до ног.

Казалось, что они разделились спустя долгие часы лобзаний. У обоих блестели опухшие губы, их дыхание было затруднено, а тела судорожно искали контакта. На короткое мгновение, они уставились друг на друга в ошеломленной тишине без одиночества, все еще не в силах разорвать свою хватку.

- С днем рождения, Панси, - его голос, низкий и хриплый, заставил ее снова вздрогнуть. – Чары для съемки еще на комнате. Получишь выигрыш - купи себе что-нибудь на свой вкус... на память обо мне.

Поттер легко поцеловал ее в уголок рта, и нежность этого поцелуя осушила страсть предыдущего, возвращая ей нормальное дыхание, но не умерив шока. Широко раскрытыми глазами она в абсолютной тишине наблюдала, как он осторожно распутывает ее руки, снимая их со своего тела, выпрямляется и покидает территорию Слизерина.

- Оставь его Драко, - произнесла она, когда я выступил в поле света, хотя так и не отвела взгляд от стены, задвинувшейся после его ухода. - Ты недостоин его.

Меня начинает откровенно бесить, что все имеют схожую точку зрения, возводя очкарика в ранг святых мучеников. Мне не нравится, кем они при этом выставляют меня!

- Ты никогда так не умел. Ты никогда меня так не целовал, - не замечая моей ярости, отвлеченно говорит она, мечтательно водя кончиками пальцев по губам. Ее голос был тих, почти шепот, но он ледяными осколками царапал душу, существования которой я у себя не подозревал. - Ты словно кусок льда - не только не греешь, но и вымораживаешь до последней крупицы мое собственное пламя. Ты никогда не позволял мне сгореть для тебя. Это ты рассказал ему?

- О чем? - я старался говорить нарочито безразличным тоном, занимая место Поттера.

- О… - ее рука соскальзывает на шею, воспроизводя недавнюю хватку поттеровских пальцев, и внезапно краснеет. Мерлин я и не знал, что она так умеет! – Ты ему сказал? - повторила Панси, но руку не убрала, словно надеясь впитать остатки его жара.

- У нас имеются более интересные темы для обсуждения, чем твои сексуальные предпочтения, - презрительно-снисходительно хмыкаю я, мысленно задумываясь: а правда, откуда Поттеру известно, что заводит Панси? За все наше совместное время он ни разу не демонстрировал задатков садиста, никогда не был груб, и все же, целуя Панси, он оказал именно то необходимое давление на ее шею, которое заставило ее удовольствие подскочить на несколько порядков. Он никогда не пытался душить меня, он всегда делал то, что мне было приятно, то, что я показал ему первым. Откуда он узнал, что Панси любит немного жестко?

- Ладно, не важно, - ее глаза сузились, а лицо исказилось самодовольной улыбкой, она потянулась всем телом, как кошка, нализавшаяся сливок, и пересела на подлокотник моего кресла, одной рукой приобняв меня за плечо, другой нежно проводя мягкими пальцами по моим губам. – Будем надеяться, что у него природный талант определять желания партнера. С тобой он тоже проделывал этот трюк с белым слепящим, почти солнечным светом, которым дышишь полной грудью и не обжигаешься? Когда он целовал тебя, он и в тебе убивал холод и зиму, наполняя сладким жаром? - легонько она провела пальцами по моей шее, как садовники касаются едва распустившихся бутонов молодых роз. - Это тепло горело у тебя под веками, укутывало коконом, впитываясь сначала в кожу, а затем глубже – в ткани, органы, согревая кровь и заставляя ее стремительно течь по венам, пропитывая все собой и оживляя? – Панси держала меня в полуобъятьи, прижималась щекой, пальцами другой руки расстегивая пуговицы рубашки и порхая по рельефу груди и каждой линии торса, чтобы вдруг, изогнувшись всем телом, уронить почти невесомый поцелуй в ямочку у основания шеи. – Как ты смог отказаться от этого, Драко? Неужели тебе не хочется смотреть на солнце широко распахнутыми глазами и не щуриться?

- Ты пьяна, Панси? – я грубо оттолкнул ее от себя, все еще злясь из-за сцены, которую мне пришлось наблюдать недавно в гостиной, не желая признавать, как близко к цели ударили ее слова.

- Поттером? Возможно, - она засмеялась, но не в своей обычной манере, а так довольно, подняв лицо к потолку и весело зажмурившись, шлепнулась рядом на диван и, отсмеявшись, лениво перекатила голову, чтобы посмотреть на меня. – Знаешь, почему я счастлива? – мне не было интересно, я даже не пытался симулировать внимание, но это ее никогда не останавливало. – Тому, что сейчас моя очередь, и предупреждаю сразу, я играть не буду.

- Что? – это привлекло мое внимание, заставляя резко развернуться к ней, впиться взглядом, а в голосе - прорезаться шипящим нотам. – Не смей, слышишь, он мой!

- Ты его уже бросил, - пожала она плечами. – Значит, он переходит мне.

- Это часть моего плана, не вздумай влезать и портить мне игру!

- Ты не слышал? Я не хочу играть - я хочу его в мужья. Видит Мерлин, из Поттера супруг получится не в пример лучше тебя.

- Уверена, что влюбишь его в себя? Что сможешь строить из себя его примерную женушку и заботливую мамочку?

- Никто не мешает мне попробовать, и кто сказал, что я этого не хочу. Может, для меня главное достоинство Поттера в том и состоит, что не придется соответствовать чьему-то сволочному характеру и, подстраиваясь, строить из себя первостатейную суку? Веришь или нет, но амплуа жены и матери детей будущего Министра Магии мне подойдет намного больше.

- Бедная девочка, я оказываю на тебя плохое влияние? - ухмыльнулся я. – Именно я заставил тебя переспать с половиной Хогвартса, и тебе самой эти игры не доставили ни малейшего удовольствия? И на твоем месте я бы не ставил так много на Поттера - только не после того, как я с ним закончу. К тому же ты все еще моя невеста!

- Во-первых, я не говорю «Нет», - пожала она плечами, - но утверждаю, что, если бы не пришлось угождать твоим капризам и желаниям, не стала бы заниматься тем же самым. Ты когда-нибудь слышал о наличии у меня любовника вне раунда игры? Это ты, Драко, не склонен к моногамии, а у меня и выбора-то особого не было, это ведь один из основных пунктов: полное подчинение жениху, но если мы сойдемся с Поттером, контракт с Малфоями проблемой больше не будет. Канули в лето времена, когда Малфои были на высоте, теперь в мире другие герои, и мы оба прекрасно понимаем, кого из вас двоих предпочтет моя семья в качестве зятя. Расчетливый ум дельца и воротилы моего отца мгновенно просчитает все перспективы, которые откроются перед ним, если он породнится с Мальчиком-Который-Выжил. Конечно же, он не станет противиться счастью своей дочери и сразу даст родительское благословение. Разумеется, семья Паркинсонов принесет вам официальное извинение, - усмехнулась она. – А во-вторых, честно, никогда не подозревала, что ты так узко мыслишь. Ограничивать свои цели банальной местью, дабы потешить израненное пренебрежением со стороны Поттера эго, вместо того, чтобы его укротить? Мерлин, как глупо! – ее губы снова сложились в самодовольной улыбке, наблюдая, как постепенно вытягивается мое лицо. – Представь, что будет, если Люциус узнает, чем и с кем ты тут занимаешься. Минимум - голову оторвет; максимум - лишит наследства и турнет из семьи, - на моих скулах заиграли желваки, и я буквально лишился дара речи от ярости при столь прямолинейной угрозе. - А с другой стороны, тебе ведь и ловить там нечего. Поттеру необходима спутница жизни, а не мужчина, в конце концов, не зря же он практически маггл. Ему нужна женщина, которая будет соответствовать его положению: красивая, умная и успешная. Вроде меня, которая направит его амбиции и проявит заботу о семье, чтобы он мог сосредоточиться на главном и, едва окончив Академию, возглавить особый отдел, через пару лет стать Главой Аврората, а там не за горами и самым молодым Министром Магии в истории. Как говорила моя бабушка, именно женщина делает своего мужчину.

- То-то у тебя так хорошо получилось со мной, - саркастично бросил я.

- Что я могу сказать? Ты никогда не вызывал во мне достаточно вдохновения. Но Гарри… надежный, верный, нежный, способный стать воплощением всех моих желаний, - она прикрыла веки и мечтательно вздохнула, тем более сильный контраст получился, когда, открыв глаза, она снова вперила резкий взгляд в меня. - Гарри даже сравнивать не приходится с самонадеянным, эгоистичным и мерзким типом, начисто лишенной индивидуальности копией своего отца, по его примеру привлекающей к себе исключительно подхалимов и трахающей все, что движется.

Я хотел ее ударить, Мерлин мне свидетель, я желал этого больше всего на свете, но вопреки ее словам у меня было приличное воспитание и мораль, запрещавшая поднимать руку на женщин. Поэтому я ударил словами:

- И ты считаешь, что шлюха вроде тебя совпадет с символом чистоты в достаточной степени, чтобы породить ребенка? – издевательски изогнув бровь, насмехался я.

- Не пудри мне мозги, Драко, я ведь не пришлая! - преодолев легкое замешательство, вызванное оскорблением, Панси приветливо улыбнулась. - Можешь мне не рассказывать сказочки о любви, благословляющей семью ребенком, и идеальном совпадении аур как необходимом условии возникновения этого прекрасного чувства. Мать мне давным-давно рассказала, что мне придется сделать, чтобы породить ребенка. Самое смешное, что с Поттером вполне возможно все получиться само собой без привлечения зелий и ритуалов, обманывающих магию. Что-то мне подсказывает, что люди его сорта ценят честность и искренни. Не думаю, что его будет трудно по-настоящему полюбить, - поднявшись, Панси направилась в свою комнату, но, проходя мимо меня, на секунду остановилась. Мне пришлось сжать за спиной кулак, чтобы не выдать своих эмоций и не схватить ее, вымещая злость. Кстати, - нагнувшись, она звонко чмокнула меня в губы именно так, как я всегда терпеть не мог, - спасибо, что расчистил мне дорогу. Уверена, после того как ты поиграл с ним в дружбу, он не станет от каждого слизеринца ждать подвоха.

Уже в который раз мне приходилось перестраивать стратегию, хотя в этот раз и не вине Поттера. Вмешательство третьей стороны имело серьезные возможности, чтобы смешать мне карты, ведь у Панси, будь она трижды проклята, действительно было определенное преимущество. Во-первых, она не собиралась его обманывать, во-вторых, была привычным объектом сексуального интереса. Отвратительно то, что я не мог придумать ничего, потенциально способного выбить Панси из гонки. Она солидный противник – это я признаю. Именно это мне и нравилось в ней больше всего в свое время, и поэтому я предпочитал держать ее на своей стороне. Я никогда не думал, что однажды мы окажемся по разные стороны баррикад, и, честно говоря, не горел энтузиазмом в ожидании борьбы. Хуже всего, что Поттер не был знаком с таким типом женщин, и если он с такой легкостью воспринял лапшу, которую я вешал ему на уши, то Панси его съест, как акромантул, и не подавится, и не заплачет.

Я не знал, что мне делать и постоянно, стоило ей попасться мне на глаза, мысленно покрывал чертову девицу матом до шестого колена в обе стороны за ее вмешательство в самый неподходящий момент. У меня только-только наметился прогресс! А теперь я постоянно видел, как она обхаживает его, и, хотя пока еще он держался и вел себя подчеркнуто вежливо и учтиво, я знал, что своим упорством она в результате добьется его внимания тем или иным способом. Панси – слизеринка, и этим все сказано. Она по определению смертоносна, опасна и сильна, но, что много хуже, Панси - женская версия меня, как бы она от этого ни открещивалась. Это значит, как и я, она ни перед чем не остановится. Мне было необходимо нанести упреждающий удар. Снова сосредоточить мысли Поттера на том, к чему я подводил его все эти месяцы. И мне повезло.

Каким-то невообразимым образом на пару дней Поттер умудрился выпасть из поля моего пристального наблюдения. И Панси я тоже не видел. Я не верю в совпадения, поэтому отправился на поиски если не обоих одновременно, то хотя бы одного из них. Думаю, не надо говорить, какой из вариантов был для меня предпочтительнее. Знакомый широкоплечий силуэт, вернее, даже его промельк, у меня получилось засечь на четвертом этаже у кабинета Чар, когда он заворачивал за угол. Я окликнул его, но не получил никакого ответа и поспешил вдогонку. Поттеровская фигура стремительно удалялась по коридору, не обращая ни малейшего внимания на повторяющиеся крики своего имени. Разозлившись и наплевав на приличия, я припустил за ним бегом, намереваясь высказать всю меру своего неудовольствия прямо в лицо. Однако я очень старался не думать, почему меня настолько задевает возобновившееся игнорирование.

- Ты почему… - поймав Поттера за руку, я резко развернул его к себе… и обомлел от изумления. Передо мной стоял студент Рэйвенкло Терри Бут.

- Малфой, - парень ошеломленно моргнул. – Ты что-то хотел? – спросил он, отводя глаза.

- Нет, обознался, - нахмурившись, я отпустил его рукав и жестом разрешил удалиться.

Не глядя на меня, парень как-то облегченно выдохнул и продолжил свой путь. Изучающе пялясь ему в след, я занимался сравнением. Копна темных волос той же длины, хоть и не такая встопорщенная, телосложение и рост – идеальное совпадение, и даже та же упругая походка и решительный шаг, тот же упрямый наклон головы, словно я смотрел на близнеца, который удосужился более-менее причесаться. Бут оглянулся, поймав мой взгляд, явственно покрылся румянцем и быстро отвернулся, скрываясь за очередным поворотом. Мои губы растянулись в гаденькой ухмылке. Я знал, каков будет мой решающий ход в этой игре.

Глава 6

Организовать все оказалось на удивление просто. Обломать парня, в отличие от оригинала, не составило никакого труда, обставить декорации помог вызванный из дома домовик, которому и в голову не придет болтать с местными эльфами, обожавшими Поттера, после показательной экзекуции, которую устроил отец после побега Добби. Гриффиндорцу было отправлено письмо с прописанным специальными чернилами часом визита, который изменится после прочтения, и поскольку в последнее время он пребывает в рассеянном состоянии, подозрений у него возникнуть не должно. А почему должны? Просто друг соскучился по другу, которого явно что-то беспокоит, и в надежде, что разговор поможет решить проблему, пригласил на дружескую партию в шахматы, за которой тот по крайней мере сможет расслабиться, если не захочет говорить. Зная Поттера, я был уверен, что от предложения в такой форме он не сможет устоять.

Он уже давно знал пароль к моим покоям. К назначенному времени я тщательно прислушивался, надеясь уловить шорох сдвигающихся камней, и, наученный опытом, ожидал, когда Поттер, не найдя меня в моей гостиной, по привычке без стука заглянет в спальню. Но я постоянно отвлекался, и вот это было уже слишком. Можно подумать, что мне было не все равно, и что именно его я сейчас предпочел видеть рядом с собой. Мне всегда нравился секс в любых проявлениях - процесс, а не человек, с которым я им занимаюсь, но, глядя на тело под собой, такое похожее, но все же фальшивое, я понимал, что не хочу копию. Я ничего не чувствовал. Мое тело двигалось, но я не мог найти в себе отголоска эмоций, которыми всегда наслаждался. Никакие ухищрения уже не помогали. Меня как магнитом тянуло к его глазам, и любые зачатки удовольствия отмирали, стоило мне взглядом столкнуться с карими вместо изумрудных.

В одном я ошибся – стук был, как и обеспокоенное, приглушенное дверью: «Драко?». Почему-то от ощущения его рядом сердце начало отстукивать какой-то странный, ускоренный ритм, и дыхание сбилось. Я с чистой совестью проигнорировал и то и другое, якобы слишком увлеченный своим занятием и стонами своего партнера, и стал ждать, что случится дальше.

- Черт возьми! – воскликнул Поттер, едва приоткрыв дверь, и хлопнул себя ладонью по лицу, закрывая глаза. – Господи, извините… я не хотел мешать.

- Я ждал тебя позже, - спокойно ответил я, замирая на середине движения, краем глаза отметив, что мой партнер стыдливо отвернулся и закрыл лицо руками. Проклятье! Мерлин, ну почему Поттер не может вытаращить глаза, как любой нормальный человек? Какого хрена он вечно такой положительный! Все было задумано с целью показать ему, как красиво мы бы смотрелись вместе, а теперь из-за его деликатности весь план псу под хвост!

- Я, наверное, неправильно время запомнил, - покаянно произнес он. – Прости. Черт, мне очень жаль. Увидимся как-нибудь позже, Драко. Еще раз извините, - повторил он, закрывая дверь, и я не представлял, как заставить его задержаться и внимательней взглянуть на нас еще раз. Чтобы увидел, с каким наслаждением отдается мне этот похожий на него парень, увидел, как хорошо иногда терять контроль и сдаваться на мою милость. Я хотел, чтобы он услышал каждый вздох, каждый стон удовольствия, воспринял меня мужчиной, который может оказать ему поддержку, и захотел меня не меньше, чем я хочу его. Поттер остановился сам, нерешительно потоптался - я затаил дыхание - и все-таки произнес:

- Хм, привет Терри, - так и не убрав руки от лица, сказал он.

- Эй, Гарри, - впервые с момента появления Поттера, пошевелившись, пролепетал в ответ тот и жарко покраснел.

Поттер тихо закрыл за собой дверь, и наступившей тишине мы оба отчетливо услышали, как открылся и закрылся за ним проход в мои покои.

- О. Мой. Бог, - потрясенно зашептал парень, выбираясь из-под меня, я ему не мешал - настроение продолжать все равно пропало - и, накинув на себя простыню, фривольно устроился на кровати, с развлечением наблюдая, как он носится по комнате, собирая одежду и поспешно натягивая ее на себя. – Гарри, господи! Меня здесь видел Гарри! Боже, он ведь не подумал, что я?.. – не договорив, он взглянул на меня, и я кивнул. – Мерлин, он же теперь не заговорит со мной! И что он вообще здесь делал? Его не должно было здесь быть!

- Не то чтобы тебя это касалось или в какой-то степени являлось твоим делом. Но, чтобы предотвратить идиотские слухи, мы с ним вроде как дружим, занимаемся вместе, иногда играем в шахматы. Так что не вздумай распускать грязные сплетни, - угрожающе добавил я, поскольку их появление раньше времени могло испортить план.

- Как будто Гарри опустился бы до такого, - оскобленно, но с превосходством фыркнул он, уносясь из моих комнат.

Я откинулся на спину, заложив руки за голову, и уставился в потолок. Наверно, все прошло не так уж плохо, думал я, в конце концов, пары секунд Поттеру хватило, чтобы узнать Бута. Может, и все остальное запечатлелось в его памяти?

С каждым днем Поттер становился все более угрюмым и мрачным: он избегал общества друзей, срывался с трапез, пропадал где-то пропадом. Порой он настолько погружался в себя, что наталкивался на людей и стены, не делая между ними различий, поскольку в обоих случаях, не взглянув на препятствие и автоматически обогнув его, шептал тихое извинение и следовал дальше. По школе поползли слухи о ссоре Поттера с директором, который ответил отказом на просьбу отпустить его из Хогвартса. Замок гудел, как растревоженный улей. Все обсуждали, почему Поттер хочет бросить школу? Собирается ли переехать, и если да, то куда? Чем будет заниматься и планирует ли получить полное образование? Друзья Поттера хранили молчание и отмахивались от назойливых расспросов. К самому Поттеру лезть с вопросами, разумеется, никто не рискнул. Как впрочем, и расспрашивать Дамблдора. Отсутствие достоверной информации подогревало всеобщее воображение. Но в большинстве своем массы сходились в том, что герою захотелось побыть подальше от плохих воспоминаний и дружно вздыхали: уж кто-кто, а он, видит Мерлин, заслужил возможность строить свою жизнь, как хочет. И тут же с облегчением добавляли, что магическая Британия ни за что не отпустит всенародного героя в свободное плавание и никогда не выпустит из поля зрения. Я смеялся над ними, небезосновательно предполагая, что мне известны причины терзаний Поттера, и сильно сомневаясь, что он поделился бы ими со своим ханжеским окружением.

Случай с Бутом произошел в вечер пятницы, на выходных мы с Поттером ни разу не пересеклись, в понедельник не было совместных уроков, а во вторник, на Зельях, я убедился, что гриффиндорец, выглядел значительно побледневшим и измотанным. Поговорить под бдительным оком Снейпа нам не удалось, но, несколько обеспокоенный, я запланировал в ближайшем будущем позволить ему высказать свое наболевшее. Пора было заканчивать, пока победитель окончательно не скопытился.

Застряв на квиддичной тренировке, я пропустил ужин и, не имея другого выбора, был вынужден есть на кухне в обществе домовиков, как последний Уизли. Когда я потребовал ужин, передо мной моментально появилась тарелка с горячим вкусно пахнущим рагу и, накинувшись на еду, едва не обжигая рот, я даже благосклонно не стал устраивать домовикам выговор за скудность выбора. Спустя несколько минут стена с картиной распахнулась, и появился Поттер. Увидев меня, он вымученно улыбнулся и замер в нерешительности. Я думал - из-за меня, оказалось, из-за эльфов, которые спешили к нему со всех концов кухни.

- Чего желаете, мастер Гарри?

- Долли, пожарит сэру мяса, как он любит!

- Хозяин, хочет пирожков?

- Он любит пирожные!

- Тамми сделает картошки!

Они топились вокруг него, выкрикивающие предложения, отчаянно стараясь привлечь его внимание и оказаться тем единственным, кто угадает и удовлетворит его пожелание, и не давая ему сдвинуться с места.

- Нет-нет, ничего не надо. Я пропустил ужин и съем то же, что и Драко. Не стоит беспокойства, возвращайтесь к работе. Спасибо, что позаботились обо мне, - наконец, он, подошел к столу, уселся на стул напротив меня и произнес: - Добрый вечер.

Мелкие проныры обслуживали его по высшему разряду: расстелили полотняную салфетку, достали красивую посуду, столовое серебро и налили тыквенный сок в хрустальный бокал. Я даже заприметил нашего бывшего слугу, у которого был такой вид, словно он едва удерживается от желания показать мне язык. Поттер благодарно кивал каждому эльфу, суетившемуся вокруг него, с предложениями различных яств, от которых он неуклонно вежливо отказывался, не желая доставлять хлопот.

Пока он был занят ими, я тихо рассматривал его. В вечно взъерошенных волосах виднелось несколько застрявших пушинок и мелких перышек, и я сразу определил, откуда он явился. Всякий раз, когда ему хочется побыть подальше от людей, поразмышлять или отдохнуть от постоянного бурления жизни в замке, Поттер уходит в совятню поболтать со своей совой, а я один из немногих, кому об этом известно. В основном, благодаря наблюдательности: может, он и удаляет следы своего пребывания там с одежды, но вытряхнуть волосы никогда не удосуживается.

Поттер в последний раз поблагодарил, впавших в священный экстаз эльфов и те разбрелись по своим рабочим местам, а я в который раз удивлен: откуда в нем столько терпения, чтобы все это выносить. Маленький домовик, обмотанный в розовую ткань, попытался потихоньку пристроить рядом с ним тарелку с эклерами, что Поттер, разумеется, заметил.

- Спасибо, Твигги, - улыбнулся он и, пискнув, эльфийка скрылась с глаз. Такое впечатление, что он их всех знает поименно.

- Неважно выглядишь.

- Ты тоже великолепен, - закатив глаза, саркастично ответил он и проворчал: – Скажи мне что-нибудь новое.

- Панси в восторге от колье, которое ты ей подарил, - помолчав, выполнил я его просьбу, тщательно следя за нейтральным выражением лица и тона. Я измеряю его реакцию на реплику и сжимаю кулак под столом, когда его губы растянулись в сексуальной полуулыбке. – Что?

- Да ладно тебе, - усмехается он, - а то ты не видел? – я внутренне замираю. Он знал, что я смотрел на них? Он действовал на публику? На меня? Во что он играет со мной? – Весь замок любовался чертовыми снимками во всех ракурсах, а я всего лишь хотел по-тихому унять истерию со ставками, - он вздохнул, и я тоже незаметно перевел дыхание.

- Почему с Панси?

- Вот уж не думал, что ты когда-нибудь уподобишься обывателям, - криво улыбнувшись, сказал он подразнивающим тоном.

- Ты сам сейчас понял, что нанес мне смертельное оскорбление? – в тон ему постарался отозваться я, но юмора в моем голосе очень немного. Меня действительно сильно обеспокоила ситуация с Панси, которая слишком уверена в своих силах - настолько, что даже позволила доказательству выйти за пределы тесного круга участников. Хотя Поттер казался не очень этим доволен.

- А ты думаешь, ты первый кто задает мне этот вопрос? – хмуро произнес он. – «Почему она, Гарри? Разве я не лучше ее? Гарри, ведь я намного красивее этой змеюки! Как ты мог так поступить со мной? Я думала, между нами есть особая связь!» - он наклонил голову вперед, выставляя макушку. – Плешь мне еще не проели?

Рука практически помимо моей воли потянулась погрузиться в густую массу, но Поттер уже выпрямился и, улыбаясь, смотрел на меня, давая понять, что это была всего лишь шутка. Правда, улыбка, не достигла глаз, оставляя их полностью непроницаемыми. Я уставился в них, желая проникнуть сквозь экран, который закрыл от мира зеркала поттеровской души, отражавшие для окружающих лишь все прекрасное в ней, но пряча боль и страдание, накопившиеся внутри. Как ни о чем в жизни я мечтал прочесть его сейчас, узнать причины, навлекшие это состояние, так же легко, как узнаю причины его счастья. Ничего. Пустота. Ни одной подсказки - как подтолкнуть его к завершающей фазе игры.

Внезапно Поттер, слегка напрягшись, резко выпрямился на стуле, и напускное веселье сползло с его лица.

- Черт! – прошипел он. – Она же твоя невеста. Слушай, Драко, ничего личного, клянусь, - он протянул руки в примиряющем жесте. – Это был просто удобный повод прекратить весь творящийся балаган. Я в курсе законов мужского братства, - мои брови от изумления поползли вверх и, вероятно, скрылись под челкой, когда он дважды ударил себя кулаком в грудь и, оттопырив указательный и средний палец, отдал мне замысловатый салют. – Парни не спят с девушками своих друзей, и я тоже не собираюсь. Это не будет проблемой, - торжественно заверил меня он.

Маггловские штучки, понял я и с облегчение выдохнул. Весьма удачно и к месту, поскольку теперь нет нужды вышибать Панси из гонки. Она даже не прошла квалификацию на забег. Я мысленно ухмыльнулся, но внешне сохранил серьезный вид.

- Значит, ты признаешь мое право на вопросы?

- У нее был день рождения, - он поднял руку, опережая возражения. – Да, я знаю, что с начала пари не у нее одной – были дни рождения и у других участников, но только на этот меня пригласили, - видимо, я изменился в лице, поскольку он усмехнулся. Откуда ему знать, как на меня действует проявление его слизеринских качеств? – А вообще ты несколько лицемерен.

- Что ты имеешь в виду?

- Как у вас с Терри? – изогнув одну бровь, спросил он, и я не понял интонацию и скрывающиеся за ней чувства.

- Неплохо, - уклончиво ответил я.

- Он шарахается от меня, как от прокаженного, - вздохнул Гарри. – Я даже сказать ему не успеваю, что его личное дело, с кем он встречается, что осуждать его не собираюсь, и он не перестал быть моим другом из-за своих предпочтений. Можешь ему это передать? – с надеждой спросил он. – Бут - классный парень. Я не хочу терять его из-за глупого недопонимания.

Я кивнул в ответ, не желая афишировать, что после того раза рэйвенкловца и в глаза не видел. Пусть Гарри лучше думает, что мне не удалось его убедить, чем узнает, что я использовал того для единичного перепихона.

- Спасибо, - утомленно выдохнул Поттер. – Не хочу больше о серьезном. Давай о чем-нибудь непроблемном, а?

Так получилось, что мы сидели на кухне, за старым, грубо обтесанном столом и обсуждали свои планы на рождественские каникулы, которые должны начаться почти через неделю. В начале беседы его лицо резко напряглось, уголки губ опустились.

- Проклятье, ты снова остаешься в Хогвартсе? – поняв, воскликнул я, он кивнул. На мгновение в моей груди расцвело знакомое приятное чувство, превосходство, которое я испытывал всякий раз, отправляясь на каникулы в поместье и зная, что Поттер застрял в школе. И каждый раз - демонстративно разбирая на глазах у бедной сиротки и хвастаясь содержимым посылки от матери, зная, что ему ничего никогда не присылают из дома и, что, как такового, у Поттера его даже нет. Но почти сразу застыдился своей мелочности. – Извини, не хотел поднимать неприятную тему. Неудачный выбор.

Какое-то время, Поттер пялился мне прямо в глаза долгим изучающим взглядом, видимо, тоже вспоминая мое давнее поведение. Ощущение было такое, будто смотрит прямо в душу, препарируя ее и не позволяя мне разорвать зрительный контакт. Вероятно, придя к определенному заключению, он облегченно выдохнул и отвел свои бесовские глаза. Поттер ничего не сказал, но я знал: мне поверили.

- Расскажи мне, как вы проводите праздники обычно? – попросил он, откидываясь на спинку.

И почему-то, глядя в эти невозможные глаза напротив, я начал говорить, с удивлением обнаруживая множество приятных воспоминаний, о существовании которых не подозревал. Помимо детской радости от того, что, наконец, у меня есть нечто, чего нет у ненавистного Поттера.

Постепенно он расслабился на стуле, черты лица смягчились, и я понял, что успел по нему такому соскучится. Перед моим внутренним взором снова встал Поттер, но не такой, каким я его видел в последнее время – подчеркнуто дружелюбный, официально, застегнутый на все пуговицы, - а такой, каким он был в то наше первое утро после маскарада, с этим сонно-счастливым выражением на лице. Где-то посреди моего монолога, перерываемого его короткими репликами или уточняющими вопросами, Поттер принялся за пирожные, предварительно предложив разделить их со мной. Тут же снова появился эльф - на этот раз с дымящейся чашкой кофе, который, кстати, в школе запрещен. Поттер благодарно улыбнулся, и у домовика аж уши затрепетали от восторга. Я не понимаю, почему он так действует на всех!

В какой-то момент Гарри закрыл глаза, и это словно оборвало невидимую связь, перекрывая поток моего красноречия, и я замолк.

- Я просто даю отдых глазам. Продолжай, я очень внимательно тебя слушаю, - снова мягко попросил он, и я подчинился, даже не возмутившись, что я ему не развлекательная программа. Но это правда – меня никогда не слушали с таким безраздельным вниманием. Впервые в жизни я ощутил себя центром чье-то мира, и то, что это мир Поттера, сделало происходящее в тысячи раз лучше. Мой голос, кажется, убаюкал его в какой-то транс. Странно, но у меня не возникло возражений против возможности помочь ему немного отдохнуть. И я не отогнал эльфийку со знаком няни, когда она тихо приблизилась к нам и начала выводить успокаивающие круги на его спине. Поттер невнятно застонал, пробормотал очередное «Спасибо», слушая меня дальше.

- Довели ребенка, - внезапно сердито проворчала она. – Хватит уже на сегодня. Спит он, и вам, сэр, пора, - только сейчас я заметил, что его дыхание изменилось, и Поттер погрузился в глубокий сон. В следующий миг они исчезли с кухни, оставив меня с осознанием иррациональности сегодняшнего вечера.