Её узкое лицо с полузакрытыми глазами. Резкая, библейская красота. Женщина, которую он любит.
Оба они в торопливом объятьи отступают в угол. Сминает ее блузку, сбрасывает на пол ремень.
Даже в самые незабываемые минуты он ощущает спиной, позвоночником неслышное присутствие той. Слышит, как она хихикает. В самые неповторимые миги.
Пьет третьи сутки. Зарос бородой. Она наклоняется над ним, трясет его, бьет по лицу.
Отнимает бутылку. "Ну и что теперь делать?"
- А мы могли бы, - смотрит ему в глаза, - дружить парами. Ходить за покупками и друг к другу в гости на Рождество. Представляешь?..
Представил. Предновогодняя суета, слякоть и давка. Цветная толпа в магазинах, груды подарков. Кадди в коротком пальто, под руку с ним, оглядывается на Эмбер с Уилсоном.
- Ты призрак, ты - никто, тебя нет, - еле выдавливает с трудом, подняв голову. - Уйди.
Она смотрит ему в глаза, жалостно приподняв брови.
- А представляешь, какой бы мы были семьёй? - Голос её падает, понижается до жалобной протяжности. - Беготня за подарками, снег, Новый год...
- Замолчи...
...в постели над ним - принимает в ладони - "яблочко моё наливное, княгиня Вишневецкая..."
Он хмыкает недоверчиво.
Она смотрит, нахмурившись...
"Ну хорошо, пусть не твой друг. Но представь, что кто-то, ну кто-то - любой мужчина, мог бы меня любить. Как ты, как все..."
Не поддаваться жалости. Не поддаваться.
Неужели это был лишь сон?.. Женщина, которую я люблю и которой я открылся. Неужели это всё ты...
А что теперь делать? А что хочешь. Можешь чертить магический круг, читать всю ночь молитвы, до полусмерти накачиваться викодином - ничего не поможет.
...Дождь и листья. Капли на ступеньках крыльца больницы. Жёлтый пожухлый лист, застрявший сбоку одной из них - и трепещет на ветру.
Каменные ступени. Несколько шагов от машины. Медленно поднимаясь по ступеням психиатрической клиники.
Подняв воротник, оглянувшись - навеки... Вернётся ли он навсегда?