Мария поднимает глаза, смотрит на возвышающиеся над Ней величественные своды храма, на высокие колонны, украшения в виде каменных и золотых гроздьев винограда.
Здесь знает Она каждый закоулок, каждую трещинку каменного двора и высоких ступеней.
Светлое палящее солнце вечно осеняет это место; сюда ежегодно со всей Иудеи стекаются паломники, приносятся жертвы; курятся фимиамы, возносится хвала и прославление Богу.
Что Она может, что знает перед этим величием, растущая при храме бедная сиротка, дитя, посвященное Богу?
Все священники и служители знают и любят Ее, кроткую восьмилетнюю девочку, приходящую в храм; с младшим служителем, Иосией, они большие приятели. Еще когда Ее, трехлетнюю, впервые привели сюда родители, он подавал Ей руку, чтобы помочь взойти по ступенькам; и сейчас всегда подает руку, помогает Ей взойти, улыбается, всегда отвечает на все Ее детские вопросы, и Она помогает ему в храме по мелочам - подать, переставить, почистить утварь, убраться. Все Ей тут известно, все - до мелочей - здешние порядки и обряды.
И паломничества, и воскурения фимиамов, и чины священников… И жертвы.
Из года в год льется здесь рекой кровь жертвенных животных, и крошечные пушистые птенчики, и мягкие ласковые ягнята, с которыми Она играла тут, такие нежные, когда прижимаешься щекой к пушистой мягкой шерстке – все они умирают под ножом.
Разве так обязательно их убивать? – отчего все, все они должны обагрять кровью жертвенник? – и птенцы, такие крошечные, пушистые, беспомощные, нежные в Ее руках, и взрослые птицы, и овечки.
И птенцы, и взрослые птицы приносятся в жертву; для этого в Законе установлены свои правила – по какому случаю и для какого обряда, и по какой цене.
…Голубки у Нее на ладони, греющие руку своими перьями, вспархивающие, когда Она посылает их лететь под крышу храма, высоко-высоко, там, где курится дым фимиама и падают наискось ласковые лучи солнца...
Но взрослый приятель Ее Иосия объясняет Ей, что так обязательно надо. Что жертва должна свершаться, что только так человек может прийти к очищению от греха и примирению с Богом. Что это – единственный путь человеку очиститься от греха и – Ей все равно не понять! – животные должны умирать, взяв на себя грехи людей, и что это очевидно - самым естественным образом. Для того они, эти животные, и существуют, для того созданы Богом, чтобы умирать за грехи людей…
Мария ускоряет шаг, входит во двор храма. Здесь все осенено солнечными лучами, они словно зависнув в прозрачном воздухе – на стенах, на колоннах, на всем…
Мария прислоняется темноволосой головкой к колонне и думает обо всем, думает…
Над землёй плывет медленная, неспешная весна; темными набухающими почками, густеющими ветвями смоковниц назревает, спеет, собирается.
Мария, стоя во дворе храма, поднимает глаза на его величественные молчаливые своды.
Скоро тяжело качнется небо и земля под ногами, как колокол; что-то назревает, набухает, тяжестью подоспевшей весны, народным гневом скоро прорвется, и крики «Казни!» «Казни!» поплывут над этой землей и этой весной, и этим храмом…
Жертва обязательно должна совершиться, хочется Тебе этого или нет, и она совершится.
Ей так в детстве иудеи объясняли.