От переводчика: это перевод с английского истории "Winter in Germany", автор оригинальной истории Yukina-Raven. Надеюсь, она не будет против, что я попыталась перевести ее творение на русский язык... В этом фанфике 12 глав, которые я буду выкладывать по мере готовности... Буду рада, если вам понравится))))
P.S. Все персонажи сего творения принадлежат госпоже Аракаве.
Глава 1
Глупые мысли глупого мальчишки
Мюнхен, Германия – 1923 г.
Пара золотистых глаз пристально уставилась на кучку частей и деталей, разбросанных по поверхности стола. Со стороны могло показаться, что у человека нет ни единой мысли по поводу того, что с ними можно делать. Однако Эдвард Элрик точно знал, что он делает. Он просто не занимался этим в данный момент. Его мысли блуждали в воспоминаниях, как это часто бывало в последнее время. Воспоминаниях о временах другой жизни, которая по прошествии двух лет, казалась сном. Он снова и снова задавался вопросом, а была ли та жизнь, тот мир алхимии, реальностью… Отогнав прочь ужасные мысли, Эд резким движением схватил гаечный ключ и продолжил свою работу с элементами ракеты, прикрепляя их гайками и болтами, при этом проверяя правильность соединения деталей.
Рабочим местом ему служил огромный ангар используемый, как правило, для аэропланов, но сейчас зарезервированный для изучения ракетостроения. В качестве стола был приспособлен лист стекла. Частично собранная ракета была подвешена над землей на сопроводительных тросах и располагалась в самом центре ангара. До запуска ей было еще далеко. Более того, даже если бы она и была уже завершена, никто точно не смог бы сказать – взлетит ли она. В конце концов, может случиться так, что при запуске она просто развалиться на кусочки. И тогда ему придется вернуться за стол и начать все заново. Но в этом деле он был не одинок.
Эд прекратил работу и оглянулся, вглядываясь сквозь свои непослушные соломенные волосы, чтобы получше разглядеть партнера, который стоял перед другим столом на противоположной стороне ангара. Склонившись над своей частью работы, молодой человек выглядел очень сосредоточенным, его карие глаза… - Эд мысленно одернул себя и быстро отвернулся к своему столу, снова уставившись на детали.
«Нет, - поправил он себя. – У Альфонса Хейдриха голубые глаза. У Ала… моего брата… карие».
Он твердил себе каждый день, что должен мыслить здраво. Но его глаза не слушались внутреннего голоса, и он вновь и вновь осознавал, что смотрит на своего партнера так, словно тот был его братом. Те двое, как ни крути, были похожи. Все, что нужно было изменить Алу – светлые волосы в оттенок слегка потемнее и голубые глаза в шоколадно-карие – и тогда Эд смог бы представить, как бы мог выглядеть его брат в семнадцать лет.
Но Альфонс Хейдрих не был его родственником. Несмотря на это мысленное решение, Эд ничего не смог с собой поделать и обращался с Алом так, словно это был его брат. Он делал это несознательно, и дикий непонимающий взгляд партнера возвращал его в реальность. Или… подобие реальности. Именно по этой причине Эд прослыл «мечтателем». Большинство людей сторонились его, чувствуя, что он один из тех, кто потерял связь с реальным миром. Истина же была в том, что Эд никогда не воспринимал этот мир за реальность вообще. Его мысли всегда возвращались домой к Алу, сенсею, армии и… Уинри.
«Отлично, Эд. Теперь, ты вообще никогда не закончишь это дело», - разозлился он на себя, бросив гаечный ключ и упершись локтями в стол. Светлые пряди опустились на лицо, когда юноша положил его на руки.
Воспоминания об Уинри обычно служили сигналом мозгу, что на сегодня работа окончена. После ее имени, мелькнувшему в мыслях, он не мог больше ни на чем сосредоточиться до конца дня… и ночи.
- Эй, Эд! – голос Ала вернул молодого человека назад.
Он поднял голову и уставился на стену перед собой, потом опустил взгляд на детали в беспорядке разбросанные по поверхности стола, и осознал, что успел соединить лишь две простые части из шести.
- Ээ, - поежился он.
Несмотря на расстояние, разделявшее их, юноша смог услышать тяжелый вздох Ала:
- Эд, у нас сроки поджимают.
- Знаю, знаю. Прости, я… отвлекся.
- Опять? Чем? Только не отвечай мне, как обычно.
Эд откинулся на спинку стула и задрал голову, взглянув на Ала вверх тормашками.
- Думы, - широко улыбнулся он.
Ал закатил глаза. Ну конечно, ведь это был его излюбленный ответ.
- Прекрасно, забирай их с собой на ночь и иди домой. – Он вновь приступил к работе, смахнув пот со лба тыльной стороной ладони перед тем, как снова взять в руки гаечный ключ.
Эд вздохнул и повернул голову. Можно понять из-за чего Ал раздосадован на него, ведь работа вообще не продвигается сколько-нибудь заметно. Эд поднялся, с шумом отодвинув стул. Он поднял брошенное на пол пальто и виновато посмотрел на спину Ала:
- Извини, Ал…
Ответа не последовало. Эд бесшумно надел зимнее пальто и засунул руки в карманы, после чего направился к выходу, не поднимая опущенных глаз.
Ал прервался:
- Таверна «Зверь».
Эд остановился и повернул голову:
- Мм?
Ал взглянул на него и улыбнулся:
- Сходи в «Зверь». Это в двух кварталах от дома. Там сегодня живая музыка. Может это поможет тебе избавиться от мыслей в голове.
Легкая кривая улыбка появилась на лице Эда:
- Спасибо, должно помочь. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Эд развернулся и вышел. Ал смотрел ему вслед еще некоторое время, потом тряхнул головой и вернулся к своей работе. Странный человек этот Эдвард Элрик. Ал часто удивлялся, почему согласился работать с ним. Исключив очевидную причину (Эд был гением в ракетостроении), он решил, что это из-за ощущения потребности помочь потерянной душе. Юноша ощущал странную связь с Эдом, которую не мог объяснить и, конечно, не понимал.
«Не сближайся с ним», - напомнил себе Ал, продолжая работать, - «иначе ты тоже можешь потерять чувство реальности».
Воздух был обжигающе холодным, как и подобает зиме. С ночного неба мягко падал снег, покрывая утоптанные дорожки. Эдвард шел по тротуарам пустынных улиц, мимо темных домов, под его ногами хрустел белый искристый снег. Он взглянул на карманные часы и понял, что уже около одиннадцати. Не удивительно, что город затих. Эд раздумывал, стоит ли идти в таверну, о которой упомянул Ал. Он чувствовал необходимость забыться с хорошей книгой, а не идти в бар, который, неизбежно, переполнен пьяницами и шулерами. Только такие люди бывают в тавернах так поздно. Но идея послушать музыку этого мира - иную, отличающуюся от той, что он слушал в прошлом – привлекала его.
Ничего особенного. Просто маленькое здание на углу с вывеской над дверью, раскачивающейся от порывов невидимого ветра. Юноша вошел, и дуновение теплого воздуха обожгло его онемевшее лицо. Маленький колокольчик звякнул над открывшейся дверью и тут же умолк за спиной молодого человека. Барный зал оказался небольшим теплым и уютным. Бармен чистил барную стойку, протирая быстрыми круговыми движениями гладкое отполированное дерево. На табуретках сидели несколько человек, отделенные друг от друга свободными местами. Еще несколько – устроились за маленькими столиками, расставленными по залу, и вполголоса переговаривались. Напротив правой стены бара была устроена сцена с возвышающимся на ней большим пианино и барабанной установкой. Там было пусто, по-видимому, в ожидании следующего исполнителя.
Эд вздохнул и опустился на стул пустующего у окна столика. Он взглянул на улицу и начал наблюдать за падающим снегом. Его мысли вновь вернулись к единственному имени… Уинри. Он понимал, что у него, возможно, никогда не будет шанса сказать ей «прощай». Он никогда не скажет ей о своих чувствах, о том, как было здорово, когда она так беспокоилась за него. Она и Ал были единственными людьми, которые так беспокоились. А ведь он был так решительно настроен в начале. Был так полон решимости увидеть их снова. Он поклялся себе, что встретится с ними. Отыщет путь к вратам и на другую сторону. Ведь там брат, который ждет. И Пинако. Черт, он бы даже отправился туда, чтобы взглянуть на глупое лицо Мустанга. Но больше всего он жаждет увидеть Уинри. Он бы хотел, чтоб она была там и ждала его возвращения домой. Он мог бы смести ее с ног, когда увидит… крепко обнять и никогда больше не выпускать из объятий.
Такими были его мечты в пятнадцать лет. Теперь, по прошествии двух лет, семнадцатилетний Эд терял надежду. Но он не должен сдаваться, не должен оставлять попыток. Раньше он верил: если очень стараться, то получишь то, над чем трудишься. «Глупые мысли глупого мальчишки», - так сейчас называл он подобную философию.
Краем глаза юноша заметил на сцене людей. Эд повернулся с ленивым любопытством. Двое мужчин заняли свои места: один за пианино, второй – за барабанной установкой. После настройки в течение нескольких минут (во время которых Эд просто наблюдал за снегопадом, все еще погруженный в мысли о доме) оба инструмента погрузились в тишину. Затем каждый из инструментов издал громогласный звук. Нарушенная тишина заставила Эда оглянуться на сцену. Туда забиралась молодая девушка.
Он должен был упасть со стула, если б его тело не застыло при взгляде на эту девушку. Ее темно-русые волосы были стянуты в тугой пучок на макушке, а глаза были изумрудно-зелеными, но все же это была она. Без сомнений, это была она. На крохотной сцене, одетая в облегающее безрукавое зеленое платье, которое так обтягивало ее великолепные бедра и грудь, и с макияжем на лице, стояло зеркальное отражение девушки, которую он никак не мог выкинуть из своих горьких дум.
Уинри.