Название: Hotel Motel Holiday Inn
Автор: BonsaiBabe
Переводчик: Рэй Ко aka Линд
Бета: Ванька .D
Разрешение на перевод: получено
Ссылка на оригинал: s/7708693/1/Hotel_Motel_Holiday_Inn
Фандом: Hetalia Axis Powers
Пэйринг: Австрия/Пруссия
Рейтинг: NC-17
Жанр: Роуманс
Саммари: Ночь в придорожной гостинице оборачивается для Родериха сущим наказанием благодаря соседству с Гилбертом. Но, до конца путешествия еще далеко, и теперь австрийцу приходится бороться с самим собой. Вернее, со своими чувствами к человеку, которого он прежде на дух не переносил.
Примечания переводчика: коротенько и со вкусом. ИМХО, небольшое ООС, но автору виднее.
Глава 1
− Нет, нет, нет, нет, нет и нет! − Я хлопнул обеими руками по стойке, чуть громче, чем следовало бы, и глянул на бейджик администратора. − Феликс. Так не пойдет. У вас должно быть что-то еще. Хотя бы одна комната.
− Чувак, я только что сказал. Две последние комнаты, в каждой по одной кровати кинг сайз, и никакой ванной, только душевая кабинка. В городе какая-то…конвенция, что ли… ерунда, короче. Но отель забит.
Я повернулся к Людвигу - за поддержкой. Но не нашел ни намека на сочувствие в его безучастном взгляде. Я понимаю, что он устал. Он практически один вел машину целый день. Но разве он не мог понять, что вариантов размещения для нас тут не так уж много, и все они мне категорически не подходят?
Людвиг, молча выдержав мой укор, перевел усталый взгляд на Феликса.
− Мы берем. Моя кредитка. Фели, будь умницей, помоги Гилберту принести багаж из машины, пока я тут закончу.
Феличиано с готовностью подчинился, оставив меня с Людвигом наедине.
Я многозначительно кашлянул. Людвиг меня проигнорировал. Скучающий блондин за стойкой швырнул нам книгу регистрации и вернулся к перелистыванию глянцевого журнала. Людвиг, склонившись, терпеливо заполнил все графы в трех экземплярах своим до безумия аккуратным почерком, похожим на шрифт печатной машинки. Да, он явно и демонстративно меня игнорировал.
− Людвиг, я в десятый раз повторяю. Я не буду жить в одной комнате с этим человеком.
− Родерих, я ничего не могу поделать! − огрызнулся Людвиг, бросив ручку на стойку. − Я устал, я небуду искать другую гостиницу. Всего одна ночь, Родерих. Ты это переживешь.
− Тогда я буду спать с Феличиано, − обнаглел я.
− Ты знаешь, что он спит голым, − возразил он. − Я видел его багаж. Ни пижамы, ни запасных штанов.
Мой желудок, подпрыгнув, ухнул куда-то в пятки. Как будто я спускался по темной лестнице и пропустил одну ступеньку.
− …поэтому, с Феличиано буду жить я, − заключил Людвиг откуда-то издалека.
Я был готов шипеть и плеваться. Я даже почти сделал это, несмотря на недостойность такого поведения. Жизнь вообще была несправедлива. Почему я должен провести ночь, то есть, провести ночь в одной комнате, с человеком, который однажды схватил меня в переполненном лифте за задницу и спросил, как мне больше нравится, а два часа спустя подставил мне подножку так, что я влетел в лицом в торт? В мой собственный именинный торт.
XxXxX
− Дай сюда! − рявкнул я, выдирая из рук Гилберта свой саквояж. Гилберт не обратил на мои нервы абсолютно никакого внимания, слишком занятый бешеным набиранием текста на экране телефона одной рукой, и второй волоча по полу собственную сумку. Тот факт, что пособачиться не получилось, взбесил меня еще сильнее.
− Эй! − окликнул нас стоящий у лифта Людвиг. − Ключи у меня. Все трое, быстро сюда, я спать хочу, черт бы вас побрал…
Фели радостно поскакал к нему. Собственно, с чего бы ему быть недовольным? Это же не ему придется провести ночь в одной комнате с головорезом. Вчетвером мы загрузились в лифт, причем мы с Гилбертом умудрились провести один раунд яростной стычки при помощи локтей, когда пропихивались сквозь двери. От души двинув ему под ребра, я поспешно встал подальше, так, чтобы нас разделяли двое остальных.
− Вот. − Людвиг отдал мне ключ. Второй оказался в заднем кармане его джинсов. Гилберт, даже не подняв глаза от телефона, который вибрировал с каждым новым сообщением, тоже протянул руку в сторону, откуда раздавался голос брата. Продержав ее так несколько секунд, он, наконец, изволил оторваться от телефона.
− Ключ, − протянул он, тут же возвращая свое внимание обратно к экрану. Да с кем он так живо общается-то? Только не говорите, что есть на свете человек, наслаждающийся долгими разговорами с этим чертовым белобрысым грубияном.
− У вас с Родерихом один номер на двоих. В городе съезд, в гостинице оставались только два номера, − скучно сообщил Людвиг. Меня от этой информации опять слегка перекосило. Слышать одну и ту же неприятную новость - это словно чувствовать, как тебе за шиворот внезапно бросают холодную скользкую рыбину.
Гилберт ничего не ответил. А может, и ответил, просто я не услышал, потому что лифт как раз остановился, и я выскочил в коридор.
− Родерих, − позвал меня Людвиг, − мы в номере 41. Не забудь, мы отправляемся утром в девять, чтобы прибыть к обеду.
Я не остановился для ответа, потому что слишком торопился к двери с табличкой 47. Может, если я пойду очень-очень быстро, то успею запереться изнутри, оставив Гилберта в коридоре…
Но, черт, этот ублюдок тоже умеет быстро передвигаться. Он поравнялся со мной в два счета. В спешке, я чуть не уронил ключи, не сразу попал в замочную скважину, не смог повернуть ручку…когда я собирался дернуть за нее в третий раз, Гилберт как раз вовремя ловко ее повернул, положив свою руку поверх моей. Слишком близко, он стоит чересчур близко ко мне…. Я ему не доверяю, и эта близость меня пугает.
Он зажег свет. Комната была обставлена в лучших традициях дешевых отелей: не для комфортабельного отдыха, а для ночевки в случае необходимости. Выцветший ковер, поцарапанная мебель. Я начал озираться, в надежде обнаружить диван, или, на худой конец, мягкое кресло, но ни того, ни другого в номере не оказалось. Не было даже стульев, как в некоторых гостиницах. Здесь бы они просто не поместились. Наличествовали только небольшой шкаф, телевизор, кровать, тумбочка и настольная лампа.
− Хэй! − Гилберт казался удивленным. − Здесь что, только одна кровать? Вест дал нам не тот ключ?
− Комнаты у нас одинаковые, − сказал я, может немного грубовато, но плевать. − Ты, разумеется, спишь на полу…
− Черта с два! − хмыкнул Гилберт. − Сам спи на полу.
− Вот еще. − Пол был слишком грязным. У меня поползли мурашки по коже при одной мысли, что я коснусь его какой-либо частью тела, включая мои босые ноги. Решив игнорировать Гилберта, я начал стаскивать покрывало с кровати на пол. Эти тряпки просто омерзительны. Отели, может, и меняют простыни, но покрывала остаются на месте. Я буду очень удивлен, если их хотя бы раз в год стирают. Кто знает, какие непотребства на них творились…Так что я ни за что не буду спать рядом с этими штуками.
Потянувшись за сумкой, я заметил краем глаза, что Гилберт начал стягивать рубашку.
− Ты что делаешь?
− Собираюсь принять душ, − фыркнул он. Спасибо хоть, что остальную одежду он снял уже за закрытой дверью ванной. Делать было нечего, я пощелкал по каналам и остановился на BBC. Сбросив туфли, я понял, как на самом деле устал. Конечно, я весь день только и сидел в машине, но это и само по себе выматывает. Даже в душ идти не хотелось. Подождет до завтра, решил я. А сейчас можно просто пораньше лечь и избежать очередной бесполезной перепалки с Гилбертом.
Поверх остальных вещей я упаковал простую белую рубашку, и…так, а где мои пижамные штаны? Только не говорите мне, что я их забыл! Придется спать в белье. Проклятье. Аккуратно свернутые джинсы отправились в сумку, очки − в футляр и тоже в один из карманов. Самым лучшим решением будет лечь прямо сейчас и встать утром раньше Гилберта. Погасив лампу, я свернулся клубочком на краю кровати лицом к безвкусным занавескам на противоположной стене. Раньше засну − раньше кончится этот дурацкий день.
XxXxX
К несчастью, Гилберт вышел из ванной раньше, чем мне удалось отключиться. Поэтому пришлось поспешно изобразить здоровый глубокий сон. Зажегшийся верхний свет на миг меня ослепил.
− Я тебе не мешаю? − желчно спросил я, стараясь не сорваться.
− Что? − беспечно спросил Гилберт, − ты все равно не спал. Я понял по твоей напряженной позе. Злишься, что я тебя поймал на вранье?
Самодовольство, излучаемое его голосом, едва не подтолкнуло меня через край, но я решил проявить стойкость и не отвечать.
Свет погас спустя несколько минут. Я думал, он включит телевизор, но он молча залез в кровать и лег. Я стерпел все брыкания и сотрясения, пока он устраивался как можно удобнее. Надеюсь, он не будет ворочаться всю ночь, или я его спихну.
Кровать снова затряслась − это Гилберт повернулся. Кажется, он посягнул на мою половину матраса. Это уже ни в какие ворота… Ну, он хотя бы затих. Я сделал над собой нечеловеческое усилие, пытаясь успокоиться и заснуть. Подействовало как раз наоборот. Я вообще плохо засыпаю в незнакомых местах, а нынешняя ситуация тем более не добавляла спокойствия. Ненавижу гостиницы. Поэтому и не езжу в отпуск заграницу.
Простыни мягко зашелестели. Гилберт придвинулся ближе. У меня появилось плохое предчувствие. Я только не мог определиться, что будет лучше − сказать что-нибудь или притвориться спящим. С бешеной скоростью перебрав варианты, я запаниковал, поняв, что не могу выбрать ни один. А потом мне на талию легла рука. Гилберт придвигался все ближе, пока не прижался сзади ко мне всем телом. Все, я больше не могу.
– И что ты, по-твоему, делаешь? – хриплым шепотом осведомился я. Получилось совсем не авторитетно и не внушительно. Гилберт вместо ответа мягко коснулся губами моего затылка. Мне еле-еле удалось подавить дрожь, настолько чувствительным вдруг стало все мое тело.
– Перестань, – прохрипел я.
– Почему? – спросил он. Я почувствовал это слово своей кожей.
– Потому что…
Слова сбежали прямо с языка. Наверное, потому, что его рука переместилась мне на живот, как раз под ребрами. Прикосновение было наилегчайшим, и оставило невидимый еле ощутимый след на коже. Почему я все так ярко ощущаю? Я будто балансировал на краю. Попытался было заговорить, но горло словно перехватило мягким обручем. А глубоко внутри я метался, как загнанный зверь. Что делать, что делать, что делать?.. Просто игнорировать его, пока он не остановится. Он прекратит рано или поздно. Должен прекратить. Ему просто станет неинтересно, если я перестану реагировать. Это же такая игра. Я прав?
Он скользнул ниже, забрался под рубашку и коснулся обнаженной кожи. Я еле удержался от громкого судорожного вдоха. Не реагировать, только не реагировать, не дать ему заметить мою реакцию… Гилберт описывал кончиками пальцев медленные круги вокруг моего пупка, легко поглаживая и изредка надавливая, а потом скользнул одним пальцем внутрь, всего на миг, чтобы тут же спуститься ниже, к резинке моих трусов. Я задержал дыхание, не зная, чего ожидать дальше. К моему удивлению, он отступил, убрал руки и положил мне на грудь, поверх рубашки. Я начинал мало-помалу привыкать к его прикосновениям, к загрубевшим обветренным ладоням, легко касавшимся моей кожи, так что разделявшая нас ткань внезапно показалась мне лишней. Тело меня предавало, и я не знал, что с этим делать. Я не мог хотеть Гилберта.
Когда его руки опять опустились, я совсем перестал дышать. На этот раз он уверенно миновал опасную зону и начал все так же раздражающе медленно поглаживать меня по бедрам. Попеременно, то по одному, то по другому, насколько это было возможно, учитывая, что я лежал на боку. Вперед и назад, вперед и назад, постепенно увеличивая силу трения, его ладонь ловко оглаживала все выступы и впадинки. Я был настолько поглощен манипуляциями руки, перепархивающей с одного бедра на другое, что слишком поздно заметил, как подаюсь навстречу прикосновениям.
Гилберт самодовольно хмыкнул.
− Зачем ты это делаешь? − спросил я шепотом, будто боясь, что нас подслушают.
Он прижался губами к моей шее, его волосы, еще чуть влажные после душа, коснулись моих.
− Я как-то однажды задумался, − небрежно сказал он, − каково это − почувствовать, как ты кончаешь мне в руку.
Я уставился в темноту перед собой расширенными глазами и позволил себе испустить громкий вздох. Не знаю, что я ожидал услышать, но точно не это. Когда его рука в следующий раз проехалась по моему бедру, она зацепила резинку моего белья. Я не стал возражать. Вместо этого я немного откинулся назад, открыв ему более удобный доступ к моему паху. Этого оказалось для него достаточно − он немедленно воспользовался приглашением, нырнув рукой мне в трусы, слегка проехавшись кончиками пальцев по волоскам и остановившись на внутренней стороне бедра. Помедлив мгновение, он сдвинул руку левее. Несмотря на то, что я ожидал этого, я все равно вздрогнул, когда он коснулся моего пениса.
Это было первое чужое касание за долгое время. За очень долгое время. Так что легкое нетерпение мне было вполне простительно. Судя по его улыбке, которую я чувствовал кожей, его забавляло то, как быстро я возбудился. Он действовал томительно медленно, растягивая удовольствие, пытая меня долгими тягучими поглаживаниями, и я начинал этим наслаждаться, откидываясь назад в крепкие объятия чужого горячего тела.
Ловко и изумительно приятно, его пальцы обвели головку, размазывая капли выступившей смазки. Стыдоба. «Текут только малолетки и девственники-переростки», - снисходительно сообщил мне однажды Франциск, пытаясь звучать, как умудренный годами взрослый. К счастью, моего румянца в темноте все равно никто не увидит.
Руки Гилберта всерьез взялись за дело, двигаясь вверх-вниз в плавном, отточенном ритме, который запросто посрамил бы мои суетливые неловкие движения в душе по утрам. Он слегка потер головку, и это был очень, очень приятно. Я попытался не думать о том, что мое дыхание заметно учащается. Главное – не думать сейчас о том, как неправильно все происходящее, как я буду завтра смотреть ему в глаза. Надопростососредоточитьсянаегоприкосновениях. О, да. Вэтомонхорош. Даа…ах! Должно быть, у него за плечами годы практики.
Непристойные звуки мастурбации казались мне чересчур громкими. Как бы глупо это не было, я побоялся на секунду, что кто-нибудь может нас услышать. Хотя через миг мне было уже все равно. Его рука обеспечивала идеальное нажатие, мои бедра непроизвольно начали двигаться навстречу. Мне и правда было очень приятно. Не считая того, что утром я собирался умереть от стыда. В самой глубине моего существа начал зарождаться оргазм, слабое поначалу ощущение, которое быстро возрастало, готовясь выплеснуться через край. Гилберт вдруг резко изменил темп, начав двигаться медленно и размеренно. Разрядка должна была, по идее, отступить, но, вместо этого, уверенные неторопливые движения ее наоборот усилили и продлили. Эти ощущения сводили с ума. У меня такого никогда не было. Я привык, что оргазм – это нечто мгновенное, неконтролируемое, мощное, но мимолетное. А такое медленно нарастание было для меня кое-чем совершенно новым.
Когда на меня, наконец, накатило, это было похоже на замедленную прокрутку моей обычной разрядки. Обычно, я мастурбирую молча, но, опять же, такого я никогда не чувствовал. Я охнул и судорожно громко задышал открытым ртом. На самом пике мое тело начало мелко подергиваться, я откинул голову назад, к счастью, не слишком резко, потому что ударил Гилберта затылком в лицо. Еще вдох и несколько негромких всхлипов. Почувствовав мою сперму на руке, Гилберт простонал, протяжно и низко.
Когда оргазм, к моему сожалению, окончательно прошел, и тело перестало дергаться, он меня выпустил. Для меня стало полной неожиданностью, когда он схватил меня мокрой от моего семени рукой за подбородок, повернул мое лицо к себе и поцеловал, быстро и легко, а потом лег на место.
Через минуту на меня снизошло понимание, что я только что испачкал свои трусы, и у меня нет ничего, чтобы переодеться. Со стоном прикрыв лицо рукой, я вляпался пальцами в следы спермы, оставленные Гилбертом. Оох. Что же я делаю со своей жизнью?
– Что такое? – спросил Гилберт.
– Я…э…у меня мокрое белье и нет запасного, – с трудом выдавил я, решив, что это частично и его вина.
– Вот, – ответил он, шебуршась под одеялом. Стянув свои пижамные штаны, он протянул их мне. – Снимай свои боксеры и надевай эти. Не хочу, чтобы ты был мокрым и липким, когда я буду тебя обнимать.
Я молча взял предложенную одежду, удивленный его щедростью, равно как и его словами. Никогда бы не подумал, что он любит спать в обнимку. Опять же, я бы не подумал, что он отдрочит мне в дерьмовом отеле где-то по пути на Франкфуртскую Экономическую Конференцию.
Конференция, вспомнил я, будет длиться неделю. И она еще не началась. Что еще Гилберт задумал для меня? Скучать на конференции явно не придется. И я не курс евро имею в виду.
8