Автор: Susan Ivanova
Рейтинг: PG 13
Пейринг: Чехов (POV), Кирк, Спок, Маккой, Ухура, Рэнд, трибблы
Жанр: АУ, юмор, POV, оос, ТОС
Дисклаймер: отказ
Саммари: Триббл/Кирк, намек на МакКой/Кирк. Четвертая, заключительная часть
Статус: закончен
Русские не сдаются
Я всегда знал, что трибблы принесут нам много проблем. Русские такое чувствуют. Ухура еще только смотрела на триббла, а я уже тогда чувствовал, что тут какой-то подвох.
Они милые, они почти как Рэнд, только не любят розовое, но у меня есть интуиция как и у всех русских.
Чувствую себя Распутиным.
Я всегда знал, что трибблов вывели в России – мы самые первые во всем и всегда, только в это никто не верит, а капитан Кирк меня постоянно одергивает.
Странно то, что я всегда знал, что применение трибблов обязательно скажется на членах экипажа, в частности на самом капитане. И я был прав. И не только потому, что я русский.
Утром выловил триббла из кофе – они так размножились, что заполнили все отсеки и репликаторы. Вчера рискнул попробовать реплицировать триббла – получился один большой, коричневый, почему-то характером похожий на коммандера Спока – я даже испугался, что он что-нибудь поднимет и примется меня отчитывать. Отнес в лазарет к доктору Маккою и оставил там, чтобы никто не узнал. Трибблом больше, трибблом меньше, а мне может влететь.
Слышал, что доктор и коммандер ругались, кажется, доктор собрался улететь на неделю на конференцию.
Коммандер пришел в столовую с тем самым большим коричневым трибблом на спине. Он громко ворковал и… не коммандер ворковал, а триббл.
Я поперхнулся и выбежал из столовой, пока мне не влетело за использование репликатора в целях воспроизводства триббла, а не пищи. Кто знает, может, у коммандера связь с этими пушистиками?
Чувствую себя Мальчишем-Плохишем, но мне простительно, я русский.
Ухура подарила мне продолговатого розового триббла – сказала, что он какой-то странный и никому не приглянулся.
Мы, русские, трудностей не боимся! Забрал его себе, покормил квадротритикале – я люблю животных, мы, русские, все любим животных.
Когда проходил мимо каюты старшины Рэнд, услышал, что она плачет, решил заглянуть.
Капитан к ней относится слишком предвзято. Он, конечно, капитан, но нельзя же, чтобы все девушки были его! По-моему, и коммандер Дженис не выносит. Думаю, ей лучше перевестись на другой корабль, а то моя интуиция подсказывает, что дело кончится плохо. Мы, русские, такое чувствуем.
Капитан ерзает в кресле. Не понимаю.
Коммандер гладит этого реплицированного коричневого триббла – не понимаю.
Все трое не любят Дженис – совершенно не понимаю.
Зашел вечером к Дженис, погладил ее по плечу, вытерпел ее жалобы и слезы в форменный джемпер. Совсем люди озверели – что она им сделала?
Говорит, что Спок ее ненавидит и хочет выбросить за борт – пусть только попробует! Не позволю обижать девушек! Я русский, русские своих не бросают!
Дженис хоть и не русская, но хорошая девушка. Подарил ей триббла, того самого, продолговатого…
Утром проснулся в ее постели, уставший, счастливый, измотанный, поцеловал ее в плечо, пожелал удачи и ушел. Когда дошел до своей каюты, понял, что в брюках сидит триббл. Видимо, они привязываются к хозяевам. Возвращать не стал – мы, русские, идем только вперед, не оглядываясь назад.
Чувствую себя Разиным.
Капитан ерзает и постанывает. Мой триббл, который решил со мной не расставаться, начинает ворковать при звуке голоса коммандера. По-моему, Ухура тоже на него реагирует. Может, на коммандера, может, на триббла – я не понял.
Ухура сказала, что этой ночью попробовала с трибблом – заинтересовался, решил тоже попробовать. Мы, русские, ничего не боимся!
Триббл вибрировал всю ночь, а я уснул. На меня не действует, потому что я русский?
По кораблю ходит слух, что у меня особенный триббл – девушки на меня заглядываются и строят глазки. Решил своего не упускать – наверное, это Дженис шепнула своей подруге, а та разнесла всем.
Вечером решил навестить Алию из инженерного – она красивая, а мы, русские, высоко оцениваем красоту.
Чувствую себя Айвазовским – Алия родом с Океана, полумедуза-получеловек, но эти ее щупальца…
Утро встретил в каюте Дженис с самой Дженис и с Алией. Доволен, счастлив, но устал, хотя и не прочь продолжить еще. Мы, русские, выносливые!
Приказал розовому трибблу позаботиться о Дженис. Не знаю, поймет ли он…
Капитан строит глазки коммандеру – я же не слепой! Это дыхание, этот блеск глаз, покусывание губ. Пробовал оценить коммандера с этой стороны – испугался, что он узнает о реплицированном триббле. Я не трус, но я боюсь, а мы, русские, предусмотрительные.
Мой триббл поселился у Дженис. Мне его не нужно, у меня есть замена.
Все хорошенькие девушки из научного отдела строят мне глазки. Присмотрелся к пятерым – больше меня не хватит, я хоть и русский богатырь, но не Ванька-Встанька.
Капитан откровенно облизывается на коммандера, коммандер ходит весь зеленый, Ухура откровенно стонет, когда коммандер начинает говорить. Странные они.
Вечер провел у Дженис, Алии, Ато, Сэнди и Кэсси. Пили чай с конфетами, девушки шутили…
Оказывается, пятеро за ночь – не предел. Я же русский, я и не такое могу. Дженис влюбилась в того продолговатого триббла, девушки – в меня.
Чувствую себя Ильей Муромцем, думаю, это еще не предел.
Начинаю ерзать на рабочем месте, потому что мне чего-то не хватает.
Я молодой, привлекательный, я люблю девушек, я даже капитана и коммандера люблю, хоть они и странные, но еще больше я люблю секс.
Казанова – точно русский, потому что я себя им чувствую.
Извлекали инженера Скотта из триббловой кучи – думал, скончаюсь. Ребята из службы безопасности все красные… и не только из-за цвета форменного джемпера. То ли я чего-то недопонимаю, то ли народ сошел с ума, но от голоса коммандера у меня все встает дыбом. Что-то я его побаиваюсь, если он так влияет на людей.
Капитан весь дерганный, коммандер весь зеленый, Ухура, как мне кажется, не расстается со своим трибблом даже днем. Женщина, я ее понимаю. Намекнул, что я могу помочь – отказалась. Как угодно, я не настаиваю, у меня полно работы, а если не я – то кто?
Чувствую себя Поддубным – моя работа сложна, но важна.
Ночь провел у девушек из службы безопасности. Уже шестеро, все красивые, активные… как выяснилось, римминг – это неплохо, а к сексуальным играм девушек друг с дружкой я отношусь с большим воодушевлением.
Утром пришлось надеть пояс, потому что все время думаю о девушках.
Чувствую себя Сусаниным – я завожу девушек, а они заводят меня.
Дженис боится коммандера – тот пригрозил, что выбросит ее за борт, если она что-то не даст капитану. Неужели, забыла сдать отчеты?
Бедная…
Утешил. Дважды.
Чувствую себя Иваном-царевичем.
Капитана трясет от вида коммандера. Они поссорились? Это вирус? Как он может передаваться и опасен ли он для русских?
Встретился с тремя девушками из геологов в обеденный перерыв. Вышло быстро, но бурно. Имя одной не могу выговорить – что-то французское, красивое, но для меня сложное.
Чувствую себя Кутузовым, но все равно маловато будет.
Капитан кричит ночами так, что даже я слышу. Странно, но тех десятерых красоток из историков это не пугает. Всю ночь занимался с большим воодушевлением закреплением материалов по истории. Чувствую себя Карамзиным.
Фистинг, кстати, тоже ничего.
Дженис рассказала, что вся постель и даже подушка в каюте капитана порваны – ей сообщила подружка-старшина.
Я не понимаю нашего капитана – чем он занимается по ночам?
Я вот занимался Дженис, ее розовым трибблом в ней и еще двенадцатью девушками. Устал, конечно, но мы, русские, сильные.
Розовый продолговатый триббл помогает от внеплановой беременности, как сказала Дженис. Причем не сам по себе, а только со мной.
В обед решил не пойти в спортзал, а наведаться к микробиологам и химикам. Там тоже есть девушки, они тоже знают про триббла и про меня.
Чувствую себя Петром Первым – окна в Европу не прорубал, но то, чем я занимался с девушками с Европы, той планеты, где все женщины ходят полуобнаженными, определенно заслуживает короны.
Очень хорошо… но как-то маловато.
Наверное, все дело в том, что нам, русским, всегда маловато.
Капитан поинтересовался причиной, по которой я ношу пояс – ответить не смог, постеснялся.
Капитану нехорошо. Очень нехорошо – весь взъерошенный, на коммандера бросается, аж трясет, бедного. Посоветовал ему посетить доктора – капитан сбежал с мостика, держась за пах. Он боится доктора до недержания? Вот не знал!
Вечером брал Екатерину Великую и еще пятнадцать ее фрейлин, как я назвал вирусологов. Катя Великая родом из Волгограда, хорошая девушка, ее много и у нее глубокая глотка.
Чувствую себя Потемкиным, но маловато и хочется чего-нибудь еще.
Вернулся доктор Маккой – у капитана случился сердечный приступ, коммандер позеленел до кончиков волос.
Они точно странные.
Ушел к вулканологам – они ничего не знают о вулканцах, зато разбираются в применении круглых розовых шариков на веревочках. Шарики похожи на трибблов, только они гладкие и розовый продолговатый триббл их, похоже любит.
Слушал крики капитана из лазарета, изучал вулканологов, шарики и триббла в Дженис и чувствовал себя Пушкиным. Я не поэт, но я точно ай, да сукин сын, как сказала Дженис.
Хотя все равно как-то маловато будет.
Доктор Маккой вызвал всю команду на осмотр. Ухура сказала, что у нее крепкие мышцы внутри. Я бы проверил, но она все равно не даст. Она, конечно, очень красивая, но мне ее тоже будет маловато – я русский, я это наперед знаю.
После Ухуры доктор осматривал капитана. Опять. Неужели осмотр такой болезненный? Странно.
Капитан кричал минут двадцать…
Странно, но на крики боли это не похоже.
Ушел к лингвистам – девушки уже неделю плачут, что капитан настолько серьезно болен, что совершенно не обращает ни на одну внимания.
Утешил всех как мог. Смог долго, но все равно как-то оно все маловато будет. Я же русский, я способен на большее… и на дольше, а тут постоянная нервотрепка, капитан болен, коммандер весь зеленый как листья березки, на Дженис уже рычит.
Доктор Маккой осмотрел меня и выписал недельное посещение Ориона. Сказал, что мне будет в самый раз. Ему виднее, он же доктор.
Слышал что-то про Орион, но меня туда еще не пускали, потому что я несовершеннолетний.
Дженис перевели на другой корабль, мне вручили того коричневого триббла, которого я реплицировал – коммандер был зеленый от кончиков ушей до кончиков пальцев, капитан весь трясся – доктор Маккой его даже приобнимал.
Может, эпидемия и только я не заразился?
Проконсультировался у медсестры Чапел – она ударилась в слезы.
Ничего не понимаю…
Перед отлетом на Орион зашел на минуточку к социологам – у них общество теплое… даже горячее, прием теплый… и влажный… и глубокий…
Чувствую себя Лениным, готов совершать великие дела, потому что все равно маловато!
Перед тем, как уйти на посадку на шаттл, заметил, что коммандер поглаживает капитана по спине, а доктор Маккой – по ягодицам.
Странные они какие-то, это утешение по-американо-вулкански?
Улетел на Орион с трибблом…
Прошел ускоренный, замедленный, углубленный, пролонгированный и еще сотню других курсов погружения с головой в увлекательную сексологию…
Вот это в самый раз!