Так поступает Арнольд
Глава 1. Хельга пропустила урок?
«Эй, Арррнольд! Эй, Арррнольд! Эй, Арррнольд!» — несколько нелепый, зато очень оригинальный будильник пытался разбудить своего владельца, выкрикивая его имя. Арнольд нехотя поднялся с постели и отключил его. Он переоделся в свою обычную красную рубаху и синий свитер, и начал спускаться в столовою, чтобы позавтракать со всей семьей: бабушкой с дедушкой и постояльцами их дома-пансиона.
— Оскар! Ты мелкий подлый… — Арнольд с лестницы услыхал голос мистера Поттса, который орал на самого ленивого из их жильцов. — Ты сожрал мои оладья! Какого фига?
— Ой, извини, Эрни, дружище. Я нечаянно… Они сами как-то… — отвечал Оскар, когда Арнольд показался на пороге столовой.
— Утро доброе, коротышка, — поприветствовал его дедушка, стараясь перекричать царивший за столом гвалт.
— Здравствуй, Дедушка, — сказал Арнольд, занял свое место за столом и принялся завтракать.
Поев, он вышел из дому и пошел на автобусную остановку. Уже через пару минут большой желтый автобус со скрипом затормозил около него, и воздух наполнился голосами его одноклассников.
— Эй, репоголовый! — это было первое, что он услышал, войдя в автобус. День был не день без этого фирменного «сладкого» приветствия от Хельги Дж. Патаки.
— Привет, Хельга, — ответил он, нисколько не смутившись. На ее оскорбления он уже давным-давно перестал обращать внимание.
Автобус едва успел тронуться, когда он заметил на заднем сидении Джеральда. Он пошел к своему лучшему другу и не заметил, как Хельга, выставив ногу в проход, сделала ему подножку. Он упал.
— В следующий раз постарайся быть повнимательнее, репоголовый! — выкрикнула Хельга и до слез расхохоталась, а Арнольд продолжил идти дальше.
— И как можно быть такой гадкой? — спросил Джеральд, когда Арнольд плюхнулся на соседнее сидение, и они обменялись их «секретным пальцепожатием». — Не пойму, как ты умудряешься ее терпеть? Ты должен, наконец, преподать ей урок хороший манер, Арнольд.
— Да ну, — ответил Арнольд. — Я ее просто игнорирую, Джеральд, и всё. Рано или поздно ей это надоест.
— Как скажешь, Арнольд.
Уроки сегодня были такие же, как всегда. Мистер Симмонс сначала рассказывал им об истории Америки, а потом перешел к естествознанию.
Хельга не переставала плеваться в Арнольда жеванной бумагой. Маленькие противные комочки застревали в его шевелюре. А один раз она сдвинула его стул, так что он во второй раз за это утро грохнулся на пол. «А ведь еще и одиннадцати нет», — подумал Арнольд, закатывая глазами.
На большой перемене их класс собрался в столовой, и пока они ели, Джеральд рассказал всем еще одну городскую легенду.
В тот день было как-то тихо, малышня была на улице, а пяти- и шестиклассники лишь разговаривали о чем-то. Какие-то девчонки хихикали, разглядывая подростковые журналы, а какие-то пацаны пытались привлечь их внимание. Но в здании школы народу было мало.
Когда Джеральд окончил свой рассказ, все поднялись на ноги, а звонок огласил окончание большой перемены.
— А теперь, ребята, мы с вами сделаем кое-что особенное, — сказал мистер Симмонс, когда дети расселись по партам. — Настало время для наших творческих проектов!
С прошлой недели, они работали над творческими проектами. Мистер Симмонс разделил класс на группы по три-четыре человека. Каждая группа была названа в честь одного из изобразительных искусств: литературы, архитектуры, музыки, танца, скульптуры, живописи и кинематографии.
Каждая группа должна была провести какое-то исследование об их виде искусства, рассказать о нем одноклассниками, и представить всем образец данного искусства. Арнольд, Джеральд, Фиби и Хельга оказались в литературной группе.
Сначала Арнольд обрадовался, узнав, что будет работать с Джеральдом; когда назвали имя Фиби, он тоже подумал, что это хорошо — ведь она отлично учится; но потом мистер Симмонс изрек нечто страшное: четвертым членом их команды стала завсегдатай его ночных кошмаров — Хельга Патаки. Впрочем, потом он понял, что она умеет весьма недурно писать, и подумал, что в этом тоже есть плюс.
Она была самым стервозным человеком на земле, однако она писала красивые стихи. Прекрасные стихи. Они были насыщены такой яркой чувственностью, что было просто невероятно, как подобное могло быть написано девятилетней хулиганкой.
В конце концов, от работы в команде с Хельгой осталось одно лишь раздражение. Арнольд старался игнорировать ее, но она лишь с удвоенной силой начинала докапываться до него — что бы он ни делал, всё ей не нравилось, всё должно было быть в точности таким, как задумала она. Мисс Патаки было очень трудно угодить...
Однако произошло что-то странное. Когда они расселись по своим группам, Арнольд заметил, что Хельги с ними нет.
— Фиби, ты знаешь, где Хельга? — спросил мистер Симмонс, проходя мимо них, и делая какие-то записи в своем блокноте.
— Нет, сэр, с обеда я ее не видела, — ответила явно обеспокоенная Фиби. Учитель пожал плечами и отошел. Фиби повернулась к мальчикам, сидевшим за тем же столом. — А вы видели Хельгу? — Те покачали головами, и Фиби прикусила губу, и подумала — «Где она может быть»?
— Может, она просто решила прогулять урок? — предположил Джеральд.
Фиби покачала головой.
— Нет, Хельга не стала бы пропускать урок… если только… если только не случилось что-то действительно важное.
— Ну, я просто подумал… раз она так ненавидит быть с Арнольдом, — пояснил Джеральд, махнув рукой в сторону своего друга, — она могла решить, что еще одного урока с ним она уже не выдержит.
«Она не ненавидит его», — подумала Фиби. — «Даже совсем наоборот.»
— Она не пропустила бы урок, — едва слышно повторила Фиби.
— Надеюсь, у нее ничего не случилось, — сказал Арнольд, удивив самого себя. «С чего вдруг мне о ней беспокоиться?»
— А я всё равно думаю, что она прогуляла урок, чтобы не встречаться с тобой, — усмехнулся Джеральд, стараясь развеять волнение своего друга и девочки сидевшей напротив. Фиби. «Она такая умная, такая милая, такая красивая… просто… совершенная» — мысль подобная этой появлялась у него, каждый раз, когда он ее видел.
Арнольд с Фиби постарались сохранять спокойствие, и у них получилось — они даже немного начали верить в теорию Джеральда о том, что Хельга всего лишь прогуливает.
Однако Хельга не вернулась ни на математику, ни на литературу — ее любимый предмет. Она вообще в школе в тот день так и не появилась.
И хотя Арнольд старался убедить себя в том, что для Хельги подобное в порядке вещей, истина была в том, что он за нее беспокоился, ему даже не хватало ее комочков жеванной бумаги и оскорблений. «Ну, это вообще ерунда какая-то», — подумал он, — «С чего это я соскучился по ее дурному настроению и плохим манерам? Чего я так беспокоюсь?»
Попросту, у него было очень плохое предчувствие. Фиби была права: Хельга не пропускала уроков, она себя так не вела, и как бы она не ненавидела Арнольда, это бы ничего не изменило.
Когда уроки закончились, он раздумывал об этом всю дорогу домой, и настроение его было мрачным.
Ночью его мучил какой-то сон. Он не знал о чем именно — забыл, сразу, как только открыл глаза. В одном лишь он был уверен: этот сон каким-то образом касался Хельги.
Теперь он знал, что она в беде.