- Кенпачи-тайчо, вы мне как отец родной, разрешите называть вас папенькой! - скромно потупившись, сказала Ячиру.
Кенпачи-тайчо смахнул скупую осеннюю муху и ответил:
- Ты мне, Ячиру, как дочь, так что называй, как хочется, только не так, как младший офицерский состав.
Ячиру зарделась как маков цвет - и на щеках ее образовалось еще две пары румянцев.
- Ах, папенька, возможно, вы и не заметили, но я совсем уже выросла - мой рост составляет один метр сорок два сантиметра - и мне категорически хочется замуж.
- Ну, это без проблем устроить, дочь моя. Отрядов у нас много, выберем тебе жениха по размеру да по статусу подходящего, чтобы жила ты за ним, как за каменной стеной - как за мной то есть. И хоть горестно мне будет с тобой расставаться, в чужой отряд взамуж отдавать, но коли приспичило, так ничего не поделаешь. Это ведь нам, мужикам, просто: как приспичило, так добежал до угла... а то и не до угла... и... Впрочем, заболтался я. Так о чем бишь ты, милая?
- О том, что замуж я хочу.
- Да! И есть ли кто на примете?
- Есть, папенька! Как не быть...
- Ну! Отчего ж я не знаю, что дочь моя приемная совсем большая стала - метр сорок три...
- Сорок два.
- ...и уже хочет замуж! Ведь еще вчера, кажется, носил я ее на своем плече неведомо куда... Да, так о чем бишь ты?
- Замуж, папенька.
- За кого ж? За капитана ли, за лейтенанта? Ты не всякого-то бери, Ячиру-тян, они-то которые самые-самые - не такие самые, как на первый взгляд кажется, и такой красавице и умнице, как ты, в мужья не годятся. Не все они, знаешь ли... А те, которые... знаешь ли... годятся, уже за каких-нибудь малахольных баб просватаны. Так что ты смотри, не попасть бы впросак!
- Я говорю, папенька, есть у меня жених. И люб он мне. Хоть звания и пола он не капитанского.
- Ты того, что при девке той, Сой Фон-то, ходит, не бери. У него манеры - не нашего круга.
- Не он это, папенька!
- И того, что при том слепом тапёре поводырем - как, бишь, его, тапёра-то? - не бери тоже. Футболист он был при жизни. На ём номер до сих пор не стертый, потому что играл плохо.
- И не он это!
- Который при той рыжей-то, при Рангику - ах, до чего ж женщина выдающаяся!.. - того бери. Он хоть и с норовом, да пообтешется при хорошей жене, которая ему по росту. Опять же, не будет себя ущербным чувствовать.
- Он капитан, папенька...
- Так и говорю ж, с норовом! Так и пообтешется... до лейтенантов... При моей-то дочуре...
- Но это всё же не он, папенька.
- Кто же, Ячиру? Не томи отца-то приемного.
- Из нашего отряда.
Кенпачи-тайчо впервые задумался.
- Так из нашего больше капитанов да лейтенантов нет! За себя ты ж пойти не можешь.
- Он ни то и ни другое...
Кенпачи-тайчо задумался дважды. А потом махнул рукой - так решительно, что рядового четвертого отряда как ветром сдуло.
- Об этом ты, Ячиру, и не думай! Не годен он в мужья! Не желаю я своей дочери такого! Что это за муж такой? Разве что зеркальце. Будешь ему в лысинку глядется, если натрешь хорошенько.
Ячиру брезгливо дернула плечиком.
- Фи, папенька! Как вы могли подумать! Это вовсе не Иккаку!
- А кто ж? - Кенпачи напрягся. Но третья мысль не шла.
Вдруг его осенило. Он рубанул кулаком воздух - где-то забурлил вулкан - и гневно воскликнул:
- НЕ ПОЗВОЛЮ!
- Папенька! - взмолилась Ячиру. - Мы любим друг друга! И помолвлены давно, хоть и тайно - от авторов и зрителей! Сам начальник Ямамото наш брак благословил, перекрестил даже по языческому обряду заморскому, и сказал так: избави, господи! Хорошо это, значит! Жених мой все-таки не быдло какое-нибудь, он офицер... Не можете вы не позволить...
Но Кенпачи-тайчо был настроен решительно и не сентиментально. Глаз его нервно дергался, колокольчики нервно звенели, голос нервно грохотал:
- И не проси! НЕ ПОЗВОЛЮ! Где это видано: выдавать девицу за женщину?