Название: Приходи ко мне на Рождество
Фандом: CSI:Las-Vegas
Пейринг: Грандерс
Рейтинг: PG-13
Дисклаймер: мои только чувства
Вместо саммари: долго ничего не писала, как говорю иногда – «не виделось мне». А это вот увиделось…
POV Грэга Сандерса
Опять Рождество. И город сходит с ума. Точнее, сходят с ума люди, в нем живущие. Пьют, поют и веселятся так безудержно, будто сегодня последний день, а завтра уже все – конец света. Впрочем, для некоторых так оно и есть. Статистики говорят, что в праздничные дни количество преступлений вырастает в несколько раз. Врут как всегда. Кому, как не мне, знать об этом?
Я не люблю праздников. Никаких. Ни Дня благодарения, ни Дня труда, ни каких либо других дней. А уж Рождество и подавно не пользуется моим расположением. Хотя было, конечно, время, когда я его любил больше других праздников. Потому что елка, игрушки, песенки веселые, домашнее печенье, кучи подарков. Дед наряжался в костюм Санты, хохотал под окнами и на крыше, звенел колокольчиками, а утром я вставал раньше всех и бежал к елке – подарки открывать. Хорошее было время. Жаль, закончилось быстро. Мне исполнилось семь, и я попросил деда больше не лазить на крышу – вдруг упадет, расшибется, мама с бабушкой переживать будут, и праздника уже не получится. Помнится, дед хмыкнул, потрепал меня по волосам и сказал, что из меня растет правильный парень. Как в воду глядел…
Обо всем этом я думал, сидя в комнате отдыха криминалистической лаборатории Лас-Вегаса, куда меня занесло в поисках лучшей жизни. Очень правильно, собственно, занесла. Потому что именно здесь я нашел то, что так безуспешно искал с тех пор, как повзрослел и понял, кто я есть. Вернее, не то, а – того. Вон оно, мое мучение, моя тайная острая боль, сидит за столом, чуть поодаль, ловко ест палочками какую-то китайскую бурду из коробки, и разгадывает кроссворд. Гилберт Гриссом, мой начальник. Я почти сразу же стал называть его Гилом, конечно про себя. Назови я его так вслух, он бы меня уничтожил. Не физически, понятное дело, а морально. Так бы посмотрел своими синими глазищами, что я на месте и умер бы. Хотя я и так умираю. От неразделенной любви. Да-да, вот так – я его люблю. И хочу с ним быть. Во всех смыслах. И без смысла тоже. Вот с кем бы я хотел провести Рождество. Приготовить подарок, положить тайком под елку, а утром улыбаться, глядя, как он срывает упаковку, чтобы увидеть, что под ней. Тихий день, мягкий снег, елка в огнях, дурманящий запах кофе…
«Сандерс! Заснул, что ли? Полчаса к тебе обращаюсь, а ты как…как идиот в одну точку…Влюбился, что ли?» - Браун стоял рядом со мной, от нетерпения пританцовывая, и улыбался во весь рот.
«Сам идиот…» - огрызнулся я. Возвращаться к реальности не хотелось, но работы было много, да и Гил смотрел пристально, чуть подняв бровь. В его взгляде явно читалось начальственное недовольство. Хотя…подмигнул он мне, что ли? Или мне от усталости такое мерещится?
Я тряхнул головой, поморгал, и снова посмотрел на Гила. А он уже уткнулся в свой кроссворд, и мне ничего не оставалось, как идти к себе в лабораторию ДНК.
Как же было бы здорово оказаться с Гилом вместе. Я уже не первый год мечтаю провести Рождество с ним, просто подойти и сказать – приходи ко мне, я сварю отличный кофе, если хочешь, найду елку и зажгу на ней фонарики. Но как только наступает подходящий момент, я отступаю, язык будто деревенеет, и вместо приглашения получается согласие отработать еще одну смену. Утешает то, что работаем мы вместе, и я могу хоть иногда смотреть на него. И мечтать…
Моя вторая смена закончилась практически в канун Рождества. Я стоял у стола, раздумывая – а не остаться ли мне еще на одну смену? Тащиться в пустую квартиру не хотелось. Не хотелось надоевшей до тошноты пиццы, рождественских гимнов по телевизору, звучавших как-то уж очень издевательски в этот раз.
«Приходи ко мне…» - раздалось над ухом.
Я вздрогнул, оглянулся и очень близко увидел глаза Гила.
«Чего?» - пересохшими губами переспросил я, думая, что ослышался.
«Приходи ко мне. У меня есть елка, пирог из маркета, салат от соседки и куча фильмов о животных…» - он улыбался, и, судя по выражению глаз – не шутил.
«Ага…сейчас…а можно…можно мне домой съездить? Ну…по делам…я ненадолго…»
«Пожалуйста…и купи по пути кофе, у меня только чай…»
Не знаю, как мне удалось доехать до дома, ни разу не нарвавшись на патруль. Я влетел в квартиру, на ходу раздеваясь, бросая вещи по сторонам, торопясь в душ. Потом, еще мокрый, босиком, чертыхаясь, надевал чистую одежду, метался по комнате, разыскивая вдруг пропавший бумажник. И самое главное – дрожа от нервного напряжения, от предвкушения встречи, я полез в шкаф, и достал с полки давно приготовленный подарок. Будь, что будет, пусть хоть выгонит потом и уволит, но с пустыми руками я к нему не поеду.
Еще полчаса ушло на то, чтобы добраться до моего любимого магазина и купить самый лучший кофе, потому что дешевым Гил и так наливается по самые уши чуть ли не каждый день.
Наверное, ангелы одолжили мне крылья, потому что я не помню, как одолел несколько лестничных пролетов к квартире Гила. Судорожно переводя дыхание, я никак не мог отдышаться, сердце колотилось в ушах вопреки всей анатомии. Больше всего я боялся, что Гил передумал, и сейчас даже не пустит меня дальше порога. Но нет, он ждал меня. Ждал! И елка была. Небольшая, очень пушистая, невероятно пахнущая хвоей и лесом. Я пристроил свой подарок под нее, заметив, что там уже лежат несколько ярких пакетов, явно упакованных в магазине. Это царапнуло, но ненадолго, я был слишком взвинчен встречей, чтобы заморачиваться, кому еще Гил мог приготовить подарки.
Потом я варил кофе, точнее, пытался. Ронял ложки, чашки, умудрился смести со стойки пакет с кофе, приложился пальцами к горячей плите, обжегся. Собственное тело отказывалось подчиняться, я вдруг стал неуклюжим, как слон в посудной лавке, и все боялся что-нибудь разбить, или свалить со стены рамку с какой-нибудь редкой бабочкой из коллекции Гила. Мои мучения закончились, когда Гил положил руку мне на плечо, потянул к себе, пытаясь одновременно отобрать у меня ложку, которой я насыпал кофе в турку, и поцеловать. Я, как дурак, вцепился в эту ложку мертвой хваткой, прятал ее за спину, чуть ли не в карман себе, а сам тянулся к губам Гила, совершенно ничего не понимая, слыша только шум крови в ушах, и где-то, совсем далеко - рождественские гимны…
Следующее утро было самым лучшим в моей жизни. Я проснулся с Гилом в одной постели, веря и не веря в происшедшее. Губы горели, тело отдавалось легкой болью и не менее легким желанием, мне давно не было так хорошо. Кажется, я опять заснул, и проснулся снова от нежных прикосновений - Гил пальцем повторял линии моего тела, ни мало не смущаясь в противовес моей покрасневшей физиономии.
«Ну что, готов открывать подарки? О, да, чувствую, что готов…» - он рассмеялся, откинув голову назад, такой невероятный, такой близкий, и я подумал, что Рождество все равно мой любимый праздник. И был и будет. Просто до этого утра у меня было неправильное Рождество, а теперь все изменится. Я еще не знал, что таит в себе это «все», но догадывался, что начало этому уже положено…