Авторы: Liliana & EziLenz
Сериал: CSI: Miami
Название: «Формальный допрос»
Пейринг:Rик/Rайан
Жанр:
романтика
Рейтинг: R
- Итак, ваше имя, фамилия, должность?
- Райан Вульф, ведущий специалист криминалистической лаборатории Майами-Дейд, Флорида.
- Мистер Вульф, вы приглашены сюда, чтобы дать показания в связи с расследованием факта применения оружия сотрудником полицейского департамента Майами-Дейд. Согласны ли вы сотрудничать со следствием?
- Да, согласен.
- Прекрасно, впрочем – это ваш долг… Клянетесь ли вы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, и да поможет вам Бог?
- Клянусь.
- Хорошо. Итак, мистер Вульф – вы под присягой и несете уголовную ответственность за дачу ложных показаний.
- Я понимаю, сержант Стетлер.
- Назовите точное время и дату вызова на место преступления, где вами был обнаружен труп…
Как странно у него шевелятся губы, когда он произносит мою фамилию… Верхние резцы слегка прикусывают нижнюю губу, и она поджимается, будто бы Рик чем-то недоволен, но когда он произносит моё первое имя, его рот слегка приоткрывается, словно в ожидании поцелуя…
Как интересно он выговаривает слова – он может говорить их, склонив голову к груди и глядя исподлобья на собеседника, тогда его взгляд напоминает брошенный из-за угла нож… А может смотреть прямо в лицо – когда уверен в своей силе и безнаказанности, и тогда его взгляд – сплошная надменность и торжество. А когда его ловят на недобросовестности – его взгляд полон замешательства, смущения и досады. Но я знаю и другой его взгляд – светлый, счастливый и ласковый. Так он смотрит на меня по утрам. А еще его взгляд бывает задумчив и отрешен – когда он разглядывает ночной город, сидя рядом со мной в машине. Но больше всего мне нравится видеть его глаза из-под полуопущенных век в минуты нашей близости – тогда они излучают потоки обжигающего, тягучего шоколада. И мне нравится в такие минуты прикасаться к его ресницам губами, ощущая их сладкий привкус…
Но сейчас его взгляд холоден и колюч – Рик при исполнении. Он не допускает и мысли, что сидящий напротив человек думает о чем-то другом, кроме как о внутреннем расследовании.
Но, увы, я не думаю, я мечтаю…
Например, о том, как мы стоим на вершине Джомолунгмы – затянутые в комбинезоны, опутанные альпинистским снаряжением, в смешных вязаных шапках, с обветренными, коричневыми, небритыми лицами – позируем фотографу на фоне американского флага! И я знаю, что Рик тысячу раз спасал меня во время восхождения, так же как и я его. Или, например, мы плывем на крохотной яхте через Ледовитый океан… Сквозь шторм и снег! Обдирая до костей руки о такелаж, лавируя среди гигантских айсбергов, соревнуясь в скорости с китами… И я знаю, что он, не задумываясь, прыгнет за борт в ледяную воду, чтобы спасти меня – и я сделаю для него то же самое.
Его плечо всегда рядом, и поэтому я спокоен.
Его губы всегда рядом, и поэтому я счастлив.
Он так близко, что я чувствую, как бродит кровь под его кожей, вижу, как блестят его черные волосы, чувствую тепло укрытого под непроницаемым офисным костюмом тела…
Его голос тих и рассудителен, он сидит вполоборота, чтобы я не мог видеть его лица – обычный приём следователей, но мне достаточно одного его гордого профиля, чтобы окончательно потерять нить разговора…
Рик сжимает в руке диктофон, нервно перемещает его на другой край стола, поближе к допрашиваемому.
Как же тонки и изящны его запястья! Ладони узкие, пальцы сильные, уверенные и в то же время – нервные, сухие. Они так умело обращаются с оружием и со мной, когда мы наедине…
«Рик – ты мой королевский венец, единственная отрада моей жизни …»
Он полон энергии, страсти и мужественности. Он собран, суров и неприступен. И хоть он старше меня, иногда я думаю о нем, как о младшем брате – мне хочется защитить, взять на себя его проблемы, оградить от всяческих огорчений.
Он так далек сейчас, ведь он допрашивает подчиненного…
А меня переполняет непрошенная нежность! Я гляжу на него, как на икону; я отчетливо вижу все его недостатки и они дороги мне не меньше, чем самые лучшие его добродетели!
Его губы шевелятся, нежно ударяются друг о друга – две мягкие створки пурпурной раковины. Вот мелькнул кончик языка – Рик чуть облизнулся, он видимо хочет пить… Да, он испытывает жажду, иначе с чего бы румянец окрасил его смуглые щёки? Он наливает воды и жадно пьёт – я заворожено разглядываю легкие волны, бегущие по его гортани; вижу, как несколько прозрачных капель стекают по его подбородку… У меня туманится в глазах от желания бросится к нему, поймать языком эти капельки, попробовать, достаточно ли была холодна вода, достаточно ли остудились его сладкие губы?
Рик недоуменно смотрит в мою сторону – сейчас он только сержант, не больше!
Как плавно скользят его руки по полированной поверхности стола, раскладывая передо мной какие-то бумаги и фотографии. Его пальцы кажутся еще тоньше, еще длиннее, когда он держит белые листы бланка протоколов.
Он наклоняется ко мне и внимательно всматривается в мои глаза – его вопрос звучит резко, о чем он спрашивает? О каких-то следах на рубашке полицейского… Какое отношение имеют к делу какие-то следы, когда его дыхание обжигает моё напряженное лицо? Я мгновенно впитываю его, глубоко вдыхаю в себя воздух, вырвавшийся из его легких.
«Как долго я искал тебя, Рик: по книгам, по городам, в лесах и траве, в море и в небесах…»
А Рик будто бы не видит моего состояния!
Он играет, он красуется передо мной! Неужели он не понимает, что разжигает меня одним своим присутствием?
«Рик – ты мой терновый венец. Величайшее моё горе…»
Его зрачки впиваются в мой мозг – о, счастье! Наконец-то он произнес моё имя!
- Райан, тебе плохо? Ты сам не свой! Что случилось?
- Можно мне воды?
- Конечно!
Я встаю и делаю шаг… но не к аппарату с питьевой водой, а к двери. Один жест – и она надежно заперта, а стены запроектированы так, что из кабинета не долетает вовне не один звук. Жалюзи, по случаю солнечного полдня, плотно опущены, вас никто не увидит.
- Райан, что ты делаешь???
Ого! Какое изумление! И это после того, как он целый час изводил меня собой? Ну, нет, Стетлер! Тебе не позволено так издеваться над Райаном Вульфом – ты будешь наказан, и немедленно! Нежность, только что испытываемая мной, одним рывком переходит в исступленный гнев! Я выше его ростом и физически сильней и я беззастенчиво пользуюсь своей силой, тем более мой мучитель всё еще пребывает в ступоре – ах, он не ожидал нападения в собственном кабинете! Ну, так получай, моя радость! О, да, очень тяжело бороться с вывернутой рукой, очень тяжело сопротивляться поцелуям, когда ты сам горишь, как в огне, и очень тяжело сбросить со своего паха чужую руку, когда твой член буквально разрывает брюки!
Ты завелся в один миг, моё распутное сокровище! Ты срываешь мою рубашку, совершенно не заботясь о целостности материи, твои губы больно впиваются в меня, ты жалишь мою грудь, как ядовитая кобра и я выгибаюсь тебе навстречу, я невыносимо жажду твоего яда, я согласен на всё, что ты захочешь со мной сделать!
Ты можешь убить меня, пожалуйста! Но не ранее, как я сполна наслажусь твоим телом!
Рик стонет, гнется в моих руках, но не пытается вырваться – я бросаю его грудью на стол, просовываю руку под живот, расстегиваю ремень…
Мне не до нежностей, я не собираюсь ласкать его, да и ему, похоже, это совершенно не нужно…
Мы совокупляемся прямо на письменном столе в его кабинете, как два бешеных павиана – дико, неистово, яростно; удовлетворяем свой половой инстинкт на полную катушку. Рик хрипит от страсти, пытается изогнуться, чтобы увидеть моё лицо, но я прижимаю его подбородок к столу – меня еще больше распаляет его унизительная поза! Я сминаю его напряженную спину, впиваюсь в нее ногтями, царапаю, оставляя багровые полосы – получи, получи, получи! Но это лишь еще больше возбуждает его алчную плоть - я чувствую, что он испытывает совершенно феерическое наслаждение от немилосердно терзающего его члена! И я уже не могу оттягивать развязку - мой возлюбленный тоже близок к финалу. И в эту минуту я вновь становлюсь человеком, вновь вижу под собой моего обожаемого конквистадора, а не унижаемого самца, и, в последнем проблеске сознания, приподнимаю его, обнимаю со всей нежностью, какая только отпущена мне природой и с величайшей любовью и благодарностью приникаю к полуоткрытым губам…
- Не забудьте расписаться на этом бланке, мистер Вульф… ты хоть слышал, о чем я тебя спрашивал?
- Э-э-э, затрудняюсь… а, может, вы …повторите процедуру… сержант