Длинные изящные пальцы судорожно цепляются за простыню, безбожно комкая ее. Грудь ходит ходуном, лихорадочно вздымаясь и резко опадая. Из горла раздаются хрипы вперемешку со сдавленными стонами. Дыхание тяжелое, частое, неровное. Светлые волосы разметались по подушке и липнут к вспотевшему лбу и шее. Необыкновенные яркие голубые глаза крепко зажмурены.
В темноте ночи, в сомнительном уюте вороньего гнезда два тела сплетались воедино. Комната насквозь пропиталась терпким жарким ароматом.
Очередной глубокий толчок, спина выгибается дугой, светловолосый парень хрипит, захлебываясь стоном, и бьется в удерживающих его загорелых руках, в момент наивысшего наслаждения.
Мечник, приоткрыв глаза, наблюдает за потерявшимся в экстазе поваром и удовлетворенно скалится. Наслаждение накрывает и зеленоволосого, и он в упоении замирает. После чего опускается на тяжело дышащего, приходящего в себя кока. Блондин переводит дыхание и отмечает тяжесть накачанного тела и то, что чертов Маримо снова сделал ЭТО.
хХхХх
Блондин стоял на верхней палубе солнечного корабля, опершись на перила, время от времени поднося к губам очередную сигарету, затягиваясь и выпуская к небесам дым в форме колечек, и равнодушным взглядом скользил по окружающей его картине. Санни Го уверенно рассекал волны самого опасного океана в мире, погода, еще пару дней назад непредсказуемо сменявшая дождь на солнце и обратно, устоялась, а значит, скоро неугомонная команда увидит новый остров. Что это будет за остров оставалось лишь только догадываться, но все небо было затянуто облаками и весь мир казался серым. Френки не пускал солнечных зайчиков, просто размахивая руками, в которых были зажаты инструменты, неразлучная троица с визгом и хохотом не носилась за ними по всей палубе, получая периодически тумаки от Нами, чьи пламенеющие обычно рыжие волосы, сегодня казались тусклыми, как и яркая лужайка на голове одного прямоходящего… хммм… взгляд голубых глаз остановился на мечнике. Маримо… как и обычно развалился на палубе и дрыхнет, совершенно не обращая внимания на отсутствие так необходимого всей зелени небесного светила.
Как и всегда, мистер Спокойствие и Невозмутимость. Невольно блондину вспомнилась прошедшая ночь. Парень помрачнел и поморщился, резко выдыхая струю табачного дыма. Вчера голова-трава опять…
Безусловно, повару нравились многие черты характера фехтовальщика, а иначе они не то, чтобы не смогли быть… кхм… в одной постели, но и даже накама. Сдержанность, непревзойденная выдержка, хладнокровие, самообладание, даже неразговорчивость Маримо безумно привлекали пылкого, заводящегося с пол-оборота кока. Но в то же время, эти же качества зеленоволосого чрезвычайно раздражали парня.
Вот как? Как можно постоянно быть таким серьезным? Любитель меллорин искренне недоумевал по этому поводу. Раньше, до тех пор пока… пока они впервые не занялись… сексом… блондину еще удавалось взбесить Зоро, удавалось вывести его из равновесия, раскрыться и разглядеть в этой непробиваемой горе мускулов такого же человека, как и он сам, порывистого и несдержанного. Повар был настолько потрясен, когда впервые вместо бездушной машины для убийств обнаружил, что Зоро тоже умеет проявлять эмоции, что с тех пор изо всех сил пытался вывести того из себя, чтобы снова и снова убеждаться, что будущий величайший мечник в мире тоже умеет проявлять чувства. Но после первой же совместной ночи, Маримо снова закрылся от него. Увидев другую сторону характера Санджи, осознав и переосмыслив многие причины поведения блондинистой истерички, Зоро перестал хоть как-то реагировать на его подколки, язвительные реплики и попытки завязать драку.
Но больше всего повара бесило то, что настолько же равнодушным и невозмутимым Зоро оставался даже во время секса с ним. Нет, мечник не лежал бревном, позволяя блондину выполнить за него всю работу, отнюдь. Ророноа мог доставить любовнику поистине неземное наслаждение, кок буквально плавился в сильных загорелых руках. Старпом был, по истине, умелым любовником, и где он только всему этому научился? Блондин старался даже не думать об этом, не то чтобы еще спрашивать о таком у водоросли. В постели он не стеснялся вытворять с поваром такое, отчего тот громко, совершенно развратно стонал, практически умоляя мечника взять его, и от одних только воспоминаний об этом кок напряженно сглатывал и покрывался жарким румянцем. Но несмотря на всю свою демоническую ауру Зоро был безмерно добр, мало кто знал об этом, кроме конечно же самих мугивар и некоторых их друзей и спасенных, так и в постели мечник всегда был… нежен? Уместно ли это слово по отношению к суровому старпому кок не знал, но считал именно так.
Не смотря на то, что сам блондин получал неописуемое удовольствие от встреч с Зоро, он не мог с уверенностью сказать, что тот чувствовал то же самое. Даже находясь на грани, зеленоволосый всегда оставался удивительно спокойным. За все то время, что парни были… вместе, повару ни разу не удалось услышать ни единого стона от Маримо.
Чертова выдержка!
С одной стороны она позволяла мечнику продержаться очень и очень долго, и раз за разом подводить Санджи к вершине наслаждения не единожды за ночь. С другой же стороны, коку нестерпимо, до дрожи, хотелось услышать от Ророноа хоть раз что-то большее, нежели чем учащенное тяжелое дыхание, когда тот был близок к оргазму.
Вся эта ситуация дико бесила Санджи и выводила его из себя. Что он только уже не пробовал – и зацеловывал и вылизывал все тело мечника, окутывая того лаской и нежностью, развратно раздвигал перед ним длинные стройные ноги и чувственно выгибался, показывая насколько сильно жаждет его, склонял светловолосую голову над его пахом, даря тому лучший минет в его жизни – все было без толку. Лишь удовлетворенная полу-улыбка, чуть приоткрытые глаза с трепещущими темными ресницами, слипшимися от пота, и частое неровное дыхание.
Санджи недоумевал, действительно ли мечник настолько бесчувственный и неотесанный чурбан, или просто на просто не испытывает к нему, коку, и толики тех чувств, которые теплились в нем самом. Тогда, по крайней мере, все становилось на свои места. Ведь без чувств, испытываемых к партнеру, секс – это всего лишь секс, каким бы великолепным он ни был. Зачем дарить сладкие тягучие стоны тому, кто их не достоин, кто не заслуживает их? Это ведь прерогатива одного единственного, избранного и горячо любимого всей душой человека.
Повар тяжело вздохнул, взлохматил пятерней светлые волосы и выкинул еще тлеющий окурок за борт корабля в темнеющие воды океана. Погода будто вторила мрачному настроению пирата. Криво ухмыльнувшись, блондин злобно покосился на спящего. Через что бы ему не пришлось пройти, что бы не пришлось сделать он все равно добьется от Ророноа ответной реакции, и плевать, какой именно она будет – отрицательной, что ж, на все воля судьбы и, значит, он просто не тот человек, и Санджи постарается выкинуть его из головы и из сердца, положительной – тогда кок будет самым счастливым человеком на всем Гранд Лайн и сделает таковым же и своего невозмутимого любовника. Наконец придя к этой мысли, блондин отправился на камбуз, готовить обед для прожорливой команды и обдумывать в процессе план по выведению угрюмого старпома на чистую воду.
Мечник приоткрыл один глаз и, чуть повернув голову, покосился туда, где минуту назад стоял кок. О чем тот так усиленно размышлял, уставясь на него? Парень нахмурился. Тот явно что-то задумал. Хотя… это же извратная Завитушка, что он может задумать? Бывший охотник на пиратов пожал плечами, смачно во весь рот зевнул, поднялся с палубы, сладко потянулся и направился тренироваться.