Бартоломью Кума, бывший пират, а ныне цепной пес на службе правительства мягко приземлился на сочную зеленую траву, растущую на архипелаге Сабаоди. Его вело смутное все нарастающее, после стычки с мугиварами на мрачной земле призрачного корабля, ничем пока не объяснимое беспокойство. Шичибукай ни на мгновение не сомневался, в том, что команда Луффи, несмотря ни на что, непременно появится на острове потому, как их целью, как и целью многих других пиратов был остров рыболюдей, а затем и сам Новый мир, а также он отчего-то был уверен, что волнение так или иначе связано с этой сумасшедшей компанией.
Каково же было его удивление, приятно, надо заметить, растекшееся по всему не маленькому телу пирата, подгоняемое по всем сосудам вместе с кровью, сердцем, которое чуть-чуть, практически незаметно, но все же дрогнуло, в тот самый момент, когда он увидел в рядах сражающихся с Пацифистой сурового зеленоволосого мечника с тремя катанами, танцующими яростный танец смерти в опытных загорелых руках.
Но наметанный глаз опытного бойца сразу же определил, что мугиварам так просто не выбраться сухими из этой переделки. С трудом справившись с одной нагоняющей на весь подпольный мир бездушной и несокрушимой машиной, созданной исключительно для убийства, они уже практически ничего не могли противопоставить второй, да еще и вмешательство адмирала Кизару на пару с его племянником Сентомару явно не играло пиратам на руку.
Кума успел за то недолгое время, проведенное в – смешно, конечно, называть это битвой, но, тем не менее, других определений на ум не приходило – битве с командой Монки Ди Луффи на острове оживших мертвецов, проникнуться невольными симпатией и уважением к каждому члену команды в целом и к сыну своего друга в частности. И все же, несмотря на все свои благосклонность и волнение за неугомонный экипаж солнечного кораблика, все внимание шичибукая было приковано к неподвижно лежащему на земле мечнику. Невооруженным взглядом было видно, что тому досталось и, при том, очень и очень серьезно.
Кума был восхищен выдержкой и отвагой этого зеленоволосого юноши, не раздумывающего ни мгновение и так самоотверженно предложившего свою жизнь в обмен на жизнь своих накама, стойко принявшего ужасающий удар на себя, но не дрогнувшего ни единым мускулом, даже когда понял, что умрет после того, как примет всю боль своего капитана. Это был поступок воистину героическим, достойным того, чтобы быть переданным из уст в уста сказителями и сплетниками, но тот, который никогда и ни при каких обстоятельствах не будет озвучен вслух и не будет услышан тем, за кого так усердно вступался фехтовальщик. И теперь, видя как мечник сражается изо всех сил, да что там, давно уже за гранью даже своих демонических возможностей, сражается несмотря на то, что все его раны, полученные на корабле Мории еще не зажили и причиняли невыносимую боль их владельцу, сражается несмотря на то, что должен сейчас лежать не то чтобы прикованный к больничной койке, а скорее и вовсе на дне морском, захороненный как истинный вольный пират, в душе шичибукая вновь всколыхнулись те теплые чувства к Ророноа и непреодолимое волнение, которых там быть и вовсе не должно.
Очередной болезненный рывок зеленоволосого, безуспешно пытающегося защитить своего накама даже сейчас, в его и без этих усилий ужасном плачевном состоянии вызвавший настолько же болезненный спазм собственного, еще не металлического, а вполне настоящего, живого, состоящего из плоти и крови, сердца, был безоговорочно запихан поглубже, в самые дальние и темные закоулки очерствелой пиратской души, и списан на то, что шичибукаю всего лишь жаль, что такой самоотверженный и сильный человек должен пасть. Пасть пусть даже и в бою, но все равно так нелепо, не раскрыв своего таланта, не исполнив воли своего капитана, не будучи известным всему миру, так и не исполнив своей мечты, не удостоясь даже шанса сразиться честно, в полную силу, а не так, будучи очень серьезно, практически смертельно, раненым в другой битве ранее.
Кума нахмурился и покрепче сжал в руке библию. Несмотря на свой громкий титул, он все еще пират, а, как известно, пираты – самые вольные люди в море. Так и он волен поступать так, как сам считает нужным, хотя бы сейчас, в последний раз, пока его воля еще не принадлежит кому то другому.
«Не беспокойся ни о чем, Ророноа. Твоя команда и твой капитан будут жить. Надеюсь только, что при следующей нашей встрече в твоих глазах, обращенных ко мне, будет не только ненависть»
– Будь у тебя выбор… куда бы ты хотел отправиться?
N/A
Думала я думала ставить "Слеш" в жанрах или нет, но решила что не надо... хотя вроде преслэш тут все же есть...
А вообще, шут его знает, что это за зверь такой XD