Часть 1. Горькая правда
– Санджи, ты… т-ты ум-умрешь через месяц, – маленький врач еле смог выдавить из себя страшные слова. Он сидел на высоком крутящемся стуле в своей каюте, горько всхлипывал и утирал крупные слезы, бегущие из глаз по мохнатым щечкам.
Блондин сидел напротив олененка и отстраненно смотрел на него, силясь понять, что же именно смогло так сильно расстроить синеносого доктора. Он все крутил в голове прозвучавшие последними слова, но никак не мог вникнуть в них, будто это был просто набор бессвязных звуков или жутчайшая тарабарщина на неизвестном миру языке. «Ты умрешь через месяц»… Слова продолжали звучать в блондинистой голове, парень все так же сидел напротив Чоппера, который все продолжал рыдать, судорожно сглатывая. За окном пролетела, громко пищя что-то на своем языке, быстрокрылая чайка, послышался вопль капитана и смех канонира, где-то на палубу тяжело приземлилась нечеловеческих размеров и тяжести металлическая гантеля.
«Ты умрешь через месяц».
Санджи моргнул и шокировано уставился на плачущего навзрыд накама. Нет! Этого просто не могло быть! Как же так? Ведь он чувствовал себя просто прекрасно! Неужели это все по-настоящему? Или это глупая шутка? Глядя на олененка, блондин вдруг с ужасом понял, что у него нет ни единой, даже самой мизерной и незначительной причины, не доверять своему накама и, без сомнений, талантливому, нет лучшему врачу во всех пяти океанах. Тони ни за что на свете не стал бы шутить подобными вещами, ведь для него здоровье любых живых существ, а его накама в особенности, всегда было на первом месте.
Блондин решил, что стоит сейчас постараться успокоить Чоппера, и потом уже думать, что делать и кто виноват, хотя последнее и так было ясно безо всяких разборок – ни в чьих болезнях никогда ни кто не виноват, кроме самого заболевшего, и в его случае это не станет исключением.
– Чоппер, – мягко позвал блондин врача, кладя ладонь на его голову. – Ну же, Чоппер, успокойся, нет причин для слез.
Последний всхлип умер в горле олененка, так и не родившись. Самый младший из мугивар поднял заплаканную мордочку к накама и ошарашенно на него уставился. Блондин ласково улыбался.
– Н-но, Санджи, ведь ты же… ты же… – сколько бы ни пытался, доктор не мог заставить себя произнести страшный приговор своему пациенту еще раз. Где-то глубоко внутри вновь начали рождаться всхлипы.
– Все в порядке… – начал было кок, но был остановлен яростной тирадой.
– В порядке? Как ты можешь говорить такое, после того, что я тебе сказал? Это не шутка, Санджи, понимаешь? Это по-настоящему! И это не излечимо, не то, что какие-то пара жалких переломов, после которых вы с Зоро, даже на перевязку в медпункт не идете! – Повар удивленно взирал на олененка, он еще никогда не видел его в таком состоянии, и Чоппер, видимо поняв по взгляду блондина, что ведет себя не подобающим для врача образом, смутился и замолк.
– Я понимаю, Чоппер. Но сейчас ничего сделать нельзя, нельзя повернуть время вспять, а лекарства, как ты сказал, нет. Остается только принять это, в конце концов, мы пираты и знали, чем закончится наш путь.
– Санджи-и-и, – маленький врач снова начал всхлипывать, а его глаза заполнились слезами.
– Возьми себя в руки! Ведь ты же мужчина, пират! Один из самых опаснейших пиратов на всем Гранд Лайне! Не стоит плакать, хорошо? – Блондин потрепал накама по голове.
– Хорошо-о-о, – продолжая реветь, кое-как выдавил из себя Тони.
– Чоппер, – вдруг очень серьезно произнес кок, и врач поднял голову и посмотрел на него. – Не говори никому об этом!
– Н-но, Санджи…
– Никому, Чоппер! Пообещай мне это! Им не надо знать, достаточно того, что знаешь ты и я. Подумай о ребятах, они будут переживать. А я не хочу, чтобы прекрасные меллорин весь этот месяц были грустными, я хочу насладиться их улыбками перед… – Кок так и не смог пока принять эту ужасающую в своей правдивости мысль и произнести страшное слово, но синеносый врач понял его и только кивнул в ответ.
– Хорошо, Санджи. Я понял тебя. Я никому ничего не скажу.
– Спасибо. – Тихо прошептал блондин и покинул помещение, тихонько притворяя дверь и оставляя накама в одиночестве.
Выйдя из медчасти, Санджи оказался на верхней палубе Санни Го. Парень вытащил из кармана сигареты и зажигалку, привычным движением встряхнул пачку, выбивая из нее никотиновую палочку, и обхватил фильтр губами, вытаскивая полностью, после чего убрал пачку обратно в карман. Теплый огонек пламени трепыхнулся на ветру, но был спасен, вовремя подставленной ладонью. Блондин прикурил, и зажигалка отправилась в компанию к оставшимся сигаретам. Сделав глубокую затяжку, повар облокотился на перила и выдохнул сизый дым, высоко задрав подбородок к небу.
Чуть прикрыв глаза, кок продолжал нарочито медленно курить и рассматривать мир сквозь пушистые светлые ресницы.
Санни уверенно рассекал волны самого опасного океана в мире, они охотно отступали ласково и чуть игриво прикасаясь на последок к деревянным бортам корабля, позволяя некоторым капелькам добраться до сочной зеленой травы, растущей на нижней палубе. Сегодня было очень тепло, почти жарко, яркое солнышко не скрывалось за тучами, и даже ни единого облачка не мешало ему разглядывать оттуда, с высоты, мир. Где-то в вышине проносились с криком птицы, воспевая хвалебные оды хорошей погоде, а по правому борту еще можно было увидеть вдалеке стаю дельфинов. Просто отличный денек для того, чтобы узнать, что жить и наслаждаться подобными прекрасными денечками осталось всего лишь месяц… Черт!
Блондин закрыл глаза, раздраженно выдохнул последнюю струю едкого дыма и выбросил окурок за борт. Руки судорожно зарылись в пшеничные прядки и с силой сжали их, парень со стоном опустился на колени около перил. Он все еще до конца не мог поверить в это, да и как, черт возьми, можно было поверить в такое?!
Тут до ушей повара донесся смех мугивары и вторящий ему голос канонира. Санджи встрепенулся, они не должны знать, он уже говорил Чопперу, их накама незачем волноваться, так что он просто обязан взять себя в руки и ничем не выдать своего состояния. Парень поднялся с колен, поправил одежду и пригладил пятерней растрепавшиеся волосы. У него еще будет время поразмышлять над сложившейся ситуацией, а пока время не ждет – через полчаса максимум его капитан прибежит с радостным воплем в камбуз в надежде вкусно покушать. Повар хмыкнул своим мыслям и направил стопы в святая святых.