Квартира Николая Анатольевича. Около семи часов утра
— Не хочу быть целителем, — заявил Рон вечером накануне начала занятий. Он был поглощен чтением брошюры, на обложке которой красовались перекрещенные кость и волшебная палочка — эмблема больницы святого Мунго. — Здесь говорится, что ты должен получить как минимум «В» на ЖАБА по: зельеварению, травологии, трансфигурации, заклинаниям и ЗОТИ. Не много ли они требуют, как по-вашему?
— Ну, это ведь очень ответственная работа, правда? — рассеянно откликнулась Гермиона. Она читала яркий оранжево-розовый проспект, озаглавленный: «ХОТИТЕ ПОПЫТАТЬ СЧАСТЬЯ В ОТДЕЛЕ СВЯЗЕЙ С МАГЛАМИ?» — Похоже, для общения с маглами не нужна очень уж высокая квалификация. Надо всего лишь сдать СОВ по магловедению: «Для нас гораздо важнее ваш энтузиазм, терпение и хорошее чувство юмора!»
Я захлопнул книгу. Произведение Джоан Роулинг, от скуки перечитываемое мной в последнее время, не было настолько интересным и захватывающим, как хотелось бы. В книге Гарри Джеймс Поттер столь часто поддавался эмоциям, абсолютно притом не думая, что к концу, похоже, у него это вошло в привычку.
Взять хотя бы Дурслей. Что стоило юному волшебнику попробовать договориться с ними, найти компромисс, а не терпеть унижения и побои? Ведь можно было наладить отношения, не словами, так с помощью зелий из Косой аллеи. Всё же после очередного эпичного сражения, так неожиданно каждый раз появляющегося ровно под конец учебного года, лучше возвращаться в спокойный, надёжный дом, где тебе не будут просовывать еду в кошачью дверцу, и где можно будет спокойно отсидеться, пока по Англии разгуливает Волдеморт.
Вот если бы я был на его месте… Вот где можно было бы развернуться! Но, увы, оказаться внутри книги или фильма — удел героев столь любимых моей внучкой фанфиков, а моя участь — медленная, неминуемая и такая скорая смерть. Когда обнаружили болезнь, сын думал, что не всё ещё потеряно, что надо просто обратиться в частную клинику, говорил, что там помогут. Дочь была в выборе стратегии ещё радикальнее. Она тогда заехала ко мне со своими сыновьями и мужем. И без особых рассуждений поставила вопрос: «Израиль или Германия?!» Я знал, да и знаю, почему она так старается. Марина… Её мама всё же была для неё самым дорогим, прекрасным, справедливым и умным человеком на свете. И после той аварии, что оборвала жизнь моей жены, всю ту любовь, что моя дочь, тогда ещё студентка, не успела подарить ей, излила на меня. Дочка слишком боялась потерять и меня тоже. Но всё напрасно. Злокачественная опухоль не лечится. Боль сковала внутренности. Из горла послышался хрип.
— Вдох, вдох, мне срочно необходимо вздохнуть! — хрипы ещё продолжались, но боль понемногу утихала.
— Надо выпить лекарство… — голос был сиплым и слышался глухо. С трудом переставляя ноги, я подошёл к трельяжу. Взглянул в зеркало… Лучше бы не смотрел — выгляжу не лучше мертвеца, — кожа настолько плотно обтягивает череп, что, кажется, будто перед тобой восставший труп. Я, как полковник ФСБ, а до этого КГБ, уже видел подобное, но там были люди прошедшие концлагеря или голодающие долгое время. На собственном лице подобное было дико и не привычно.
Небольшая баночка с жёлтым порошком, специально оставленная здесь старшим сыном, которую, взяв с трельяжного стола минуту назад, я крутил в руках, не раз уже позволяла выкарабкаться. Всё, что надо было сделать, это взять графин и стакан, перелить воду из одного в другой, да насыпать немного лекарства. Рука уже занесла открытую баночку над стаканом, когда в гостиной что-то хлопнуло. Я развернулся, собираясь проверить, что, собственно, случилось.
Рука отставного полковника, отвлечённого шумом, дрогнула, и в стакан высыпалось хоть не намного, но всё же больше лекарства, чем было необходимо. Порошок тут же растворился, заметая все следы своего «преступления». Оказалось, что грохот был вызван всего лишь ветром, из-за которого захлопнулась форточка, а потому, развернувшись, Николай Анатольевич насыпал положенное по рецепту количество лекарства и залпом выпил получившуюся смесь. Скоро лекарство подействует, а пока, думал он, лучше поспать.
Квартира Николая Анатольевича. Около двенадцати часов дня
— Ну, что там? — спросил парень, предварительно опустив вниз зелёную медицинскую маску.
— Да наглотался дедок лекарства и тихо себе помер во сне, — его напарница сняла перчатки и кинула их на стол.
— Да быть этого не может! — появившаяся из коридора тётенька воинственно упёрла руки в бока. — Ему без моего присутствия вообще принимать ничего было не велено! — она всё больше разъярялась, переходя на крик. — А опоздала я сегодня не так уж и сильно, мог бы и подождать! Так нет же, у него сразу приступ начался!
— Вы лучше, чем кричать, родственникам бы его позвонили! — ответил ей парень.
— А вот я и пойду, и позвоню! — откликнулась тётенька. — И не смей мне указывать, не дорос ещё! — припечатала она и, сочтя аргумент убийственным, удалилась.
— Думаю, наша работа окончена… — протянул медбрат.
— Ну и отлично. Наконец уйдём отсюда, — девушка резко поднялась и начала собираться.
Тисовая улица, 4. 9 октября 1985 года. Вечер
Схватив Гарри за шею, Дурсль приподнял его и начал трясти. Хрупкое тело ребёнка болталось из стороны в сторону, по покрасневшему лицу текли капли пота и слёз.
— Ах ты мерзкий мальчишка! Да… Да как ты посмел! Это твоё мерзкое уродство! Ничего, я выколочу его из тебя! Хорошая порка навсегда тебя отучит! — Вернон Дурсль дышать не мог от возмущения. Он, вынужденный догонять этого мальчишку, запыхался и теперь не мог восстановить дыхание, чтобы сделать ему выговор. С этим волшебничком никакого здоровья не напасёшься! — Кто разрешал тебе прикасаться к игрушкам Дадли?! Как ты посмел заставлять их летать! — нет, этот мальчишка у него точно получит!
Придавив ребенка к стене, Вернон приблизил своё лицо почти вплотную к лицу Поттера и прошипел:
— Если ты ещё хоть раз посмеешь применить своё уродство в моем доме, я убью тебя! Я обещаю, я убью тебя, — ладонь, сжимающая шею, сдавила ее сильнее, перекрывая доступ кислорода. Через тридцать секунд измученный мальчик отключился.
Вернон отволок безжизненное тело к чулану и бросил на кровать. Откуда ему было знать, что душа маленького мальчика уже покинула его и спешила на встречу со своими родителями? А как обеспечить исполнение договора о продолжении магического рода Поттеров, издревле связанного с Загробным миром и основанного одним из представителей Певереллов, уже который век поддерживающего контакты с Вечной Леди, это проблемы Госпожи Смерти.
Всё же получить свои вещи, некогда созданные для неё по договору талантливыми артефакторами Певерелами, она сможет только от представителя пятисотого поколения этой семьи, а до того ей предстоит хранить их кровь и магию, одну из немногих в мире, что дает возможность разглядеть её Обитель.
Тисовая улица, 4. 10 октября 1985 года. Утро
Болит всё неимоверно! Неужели лекарство не подействовало? Попытался открыть глаза. Эх, лучше б не пытался. Темнота сплошная и голова ещё отозвалась какой-то пульсирующей болью. Зрение понемногу начало возвращаться, но всё почему-то размытое, да и темно вокруг — свет проникает только в узкие щелочки. Где я? В гробу? Тогда откуда свет, и почему так просторно? По… Подождите… Что с моим телом? Я ощупал свои руки, отчего-то слишком пухлые и со слишком бархатной кожей, затем, желая проверить внезапно закравшиеся подозрения, прошёлся языком по зубам и попробовал сказать: «Привет». В конце концов, уже совершив все эти вещи, что человеку не посвящённому могут показаться абсолютно бредовыми и между собой мало связанными, я, дабы уж точно удостовериться, запустил руку под резинку надетых на мне пижамных штанов.
Из всех моих действий, совершаемых за последние пару минут, можно было сделать такой вывод: я неожиданно стал ребенком. Ну или, что более логично, у меня едет крыша. Быстро смирившись с семи замечательными фактами, я перешёл к попыткам физических действий. Сел. Попытался встать, но наткнулся на проблему в виде недостатка места.
— А ну вставай, негодный мальчишка! Нашёл время поспать! — ну почему она (голос был явно женский) так кричит и стучит? Будто она вождь африканского племени, и перед ней не дверь, а атабаке*!
Так как шпингалет, до этого не позволявший мне выбраться из помещения, был отодвинут (судя по характерному звуку), то можно было выйти. Хотя… Ну как выйти? Я просто упал на четвереньки: ноги, и без того болевшие так, будто из них прямо сейчас вынимали кости, просто отказывались держать мою тушку. Но и руки подвели, и я упал на ковёр, прижимаясь лицом к его жёстким ворсинкам.
— Чего разлёгся?! — крикнул в ухо тот же голос. — Я должна помочь собрать Дадлику сумку в школу, а ты пока приготовь завтрак! — женщина уже отошла, но потом вдруг решила добавить. — И да, то, что ты сейчас изображаешь тут из себя больного, не станет оправданием к опозданию или пропуску занятий! Не хочу, чтобы соседи или учителя думали, будто мы плохо к тебе относимся.
Пропустив последнюю фразу мимо ушей, я задумался. Дадлик? А уж не Дадлик ли Дурсль? Значит, кричащая женщина — Петунья? А я, судя по месту жительства, Гарри Поттер? Быть не может! На свете просто не бывает ничего подобного, это всего лишь выдумка фанатов. Хоть все факты и говорят об ином. Особенно боль. Как же я передвигаться-то буду? Нет, если собраться с силами, то встать можно, но, как говорится, осторожно. После любого резкого движения тело отчаянно пыталось вновь упасть на ковёр.
С горем пополам я доковылял до кухни. И тут недружелюбный мир вновь подкинул мне, и так не совсем здоровому, новую порцию испытаний в лице незабвенного Вернона Дурсля.
— Приготовь мне кофе! — какой же здесь у всех неприятный голос! Ужас какой-то. Готовить я, благо, умел. Всё-таки огромное количество проведённых где-то на краю света операций давало разные необходимые навыки, в том числе и умение сносно готовить.
Атабаке — африканский барабан.