Джедаи против Палпатина
Автор: Плакса Миртл
Инволвинг: Палпатин, Мейс Винду, Сейси Тийн, Эйджен Колар, граф Дуку, Квай-Гон, Дарт Мол, Мас Амедда, Кит Фисто, Депа Биллаба
Ориентация: гет. Пэйринги тоже есть.
Саммари: Существует кошмарное количество способов покушаться на Палпатина, помимо вбегания в его кабинет со световыми мечами.
Дисклеймер: Я не хочу торговать дурью.
Статус: Смертельный номер! «Не судите строго, мой первый фанфик» 2009 года. Выложен по просьбам трудящихся.
Все чада господни пользуются правой рукой; левши же — дьяволово семя, тем более, если они еще и рыжие. –
Колин Маккалоу, «Поющие в терновнике»
Глава 1 – На обгон
По верхним уровням Корусанта, где аэротрафик особенно интенсивен, в направлении от Межгалактического торгового центра к зданию сената несся желтый спидер, новейшей модели, чтобы купить только его зеркальце заднего обзора, простому корусантцу пришлось бы пять лет работать без выходных. В спидере летели трое – человек за штурвалом, рядом с ним – чагрианин, а на заднем сиденье было так много хорошего твилекка, что становилось ясно, почему эти трое уважаемых, даже сиятельных, судя по их машине и пышным дорогущим мантиям, господ не взяли пилота. Четвертому было просто некуда втиснуться.
— Не могу свыкнуться с размерами. – говорил чагрианин. – Зал заседаний такой огромный, что глазом не окинешь. У нас в парламенте все проще было. Всего 500 депутатов, по залу, естественно, пешком ходили. Если что не по ним – блокировали трибуну. Конечно, мы подбегали к блокирующим, расшатывали трибуну, стаскивали их за руки, за ноги, кое-кто после таких драк и в больничку прямо с заседания попадал, если разбушевавшиеся депутаты начинали насаживать друг друга на рога…
— Таких, как я, у вас, конечно, не было? – прочавкал твилекк. На его коленях размером с ранкорьи окорока покоилась громадная коробка пиццы, которую он поглощал, колыхая семью подбородками. Его бока упирались в противоположные стенки спидера.
— О да, Орн, тебя бы и вдесятером не стащили. – согласился чагрианин.
— Трибуна бы сама рухнула, — заметил человек.
— Ну нет, у нас все было культурно, — подытожил излияния чагрианина тучный Орн, сглотнул, икнул, вынул термос и забулькал. Человека за штурвалом слегка передернуло. Ему надо было следить за дорогой, и он не видел манипуляций Орна, но контраст доносившихся сзади звуков и слова «культурно» ужасал утонченную персону пилота-добровольца. Между тем Орн отворил окно и выкинул коробку, предварительно сняв со стенок налипшие крошки приконченной пиццы, сунув палец с трофеями в рот и с чмоканьем облизав его. При вылете коробки в салон ворвался ветер, всколыхнув пышные оборки мантий пассажиров и всплеснув жиденький хвостик рыжих волос на макушке пилота. Коробка улетела, подхваченная воздушным потоком, и стукнулась об лобовое стекло пролетавшего под ними спидера, отрикошетила и продолжила путь к поверхности Корусанта, многими километрами внизу.
Орн вытащил журнал, состоявший из рекламных проспектов компаний, организовывавших мероприятия, и ткнул жирным пальцем в объявление, отметив его яркой кляксой, и передал прессу вперед:
— Мас, посмотри. Не могу решить, какой фейерверк заказать. Тот или этот?
— Закажи оба, сэкономь на жарком!
— Орн, — протянул человек, — до чего же низменны твои обывательские интересы. Здесь обсуждают пути преодоления сопротивления оппозиции и достижения кворума, делясь парламентским опытом родных планет, а ты – фейерверки!
— А это тоже важно, не все ж работать, ик! Пицца не в то горло… А, ты еще не знаешь? В следующую среду день рождения моей седьмой жены. Я думал, что знаешь. Придешь?
— Седьмой, Орн, сколько у тебя жен?
— Восемь, — Мас прыснул. – Но нет детей.
— Во, смотри! – вслед за журналом вперед просунулся бумажник со вложенной фотографией разноцветного твилеккского семейства, предварительно освобожденный предусмотрительным Орном от купюр.
— Орн, я за штурвалом, — сказал человек, но покосился на снимок гарема. Твилечки были стройные и фигуристые, все восемь, как одна. – О. Мас, ты мне не посоветуешь приличную сауну или массажный салон? Надо снять напряжение перед визитом к любезному Орну. Чтоб я ненароком не превратил его в чагрианина.
— Чаво?
— Не наставил ему рога поверх лекку.
— Какие рога?
— У вас так не говорят? Я имею в виду, как бы не спровоцировать в твоем гаремчике адюльтер. Ибо, судя по твоей бездетности, Орн, единственное, что тебя в этой жизни интересует, это еда. А восемь прекрасных дам скучают.
— Спокойно, мой безрогий костлявый друг! Мою коллекцию не интересует твоя худосочная раса.
— Заинтересует, ибо я не чревоугодничаю, а всю сознательную жизнь спортом занимаюсь, поскольку моя коллекция, в отличие от твоей, активно мной применяется по назначению.
— А я ни разу в жизни меча в руках не держал, — чуть смущенно признался Орн. – И единственное слово, что я запомнил из всех твоих излияний, когда мы полчаса назад тебя оттаскивали из оружейного отдела МТЦ, было «гарда». Но я не знаю и не помню, что это такое.
— Она же рукоятка, мой пышнотелый друг. А бластер?
— Аналогично. Не держал!
— В децикредитку со ста шагов попадает, — вполоборота, указывая на человека, сообщил Орну Мас. – Когда он меня в тир вытаскивал, сам видел.
— Видеть уже не могу тир с шедеврами таксидермии, — сказал человек, — но какая тут, на Корусанте, охота. Дома мы почти каждые выходные выезжали опоганивать и истреблять природу, а тут…
— На джедаев не пробовал? – подал голос Орн.
— Что?
— Выхожу один я на джедая, с новым световым своим мечом… Честно, ты надоел, охотничек. У тебя самодовольства больше, чем у меня жира, в наличии которого ты меня весь день упрекаешь.
— Видели? Что это за драндулет пытается обойти меня, уже на полкорпуса! – прошипел человек и так резко дал по газам, что его спутники впечатались в сиденья.
Начались гонки. Самоуверенный пилот красного спидера не хотел уступить ни сантиметра, похоже, попался столь же упертый и завзятый лихач. Человек пригнулся к штурвалу, его глаза дьявольски полыхали, рыжий пучок полоскался, на заднем сиденье стонал в приступе тошноты – «Я же только что покушал!» — Орн; Мас побелел. Выглянув в окно, он увидел, что пилот красной машины, икточи, вцепившись в штурвал, мечет на супостата кровожадные взгляды, а его спутники, человек и забрак, тычут в иллюминатор издевательские непристойные жесты. Мас проклинал это упрямство приятеля, доведшего соревнование на непредставимых скоростях до взаимных попыток сбросить наглеца-оппонента с трассы. Мас вспомнил, что все икточи отмечены чувствительностью к Силе – и, видимо, только Сила помогала сопернику выдерживать такой темп гонки, успевать уходить в виражи – там, где трасса становилась особенно узкой, из-за выступов зданий ли, или из-за встречного потока. Так же поступал и желтый спидер, вычерчивая в воздухе невероятные фигуры. И мерзавец за штурвалом вражеского корабля время от времени выходил вперед на полкорпуса, беспрерывно предпринимая попытки отправить соперника в свободное падение – легкое касание крылом на такой скорости привело бы к немедленной катастрофе, а супостат, подходя слишком близко, вынуждал уворачиваться, и приходилось выжимать из машины все, на что она только способна, дабы не расшибиться и – что казалось и человеку, и икточи принципиальным – не сойти с дистанции, не отстать от противника. Наконец, на подлете к храму джедаев, злокозненный пилот красного «поцеловал» желтый спидер. Вопреки надеждам, которые лелеял красный, вражина не улетел вверх дном в кювет, его только слегка занесло, после чего он аккуратно посадил подраненный спидер рядом с приземлившимся краснюком, и, выполнив столь безукоризненную посадку, откинул верх прозрачной кабины и выскочил на платформу, куда уже выкатилась обслуга — бригада дроидов. Из красного бодро повыскакивали веселые монахи, которых нисколько не укачало. Из желтого вывалился бледный Орн, а за ним и Мас, каким бы любителем быстрой езды он ни был, но только что продемонстрированный полет шмеля вытряс бы мозги и из более крепкой черепушки. Человеку же было все нипочем; он ринулся к икточи, с сатанинским блеском в глазах выкликая:
— Эй, мужик!
— Я – рыцарь-джедай, прошу по форме! А ты, как лицо гражданское, вообще не имел права сажать свою посудину на храмовую платформу. Проваливай!
— Препроводи к твоему начальству, рогатое зверье. Ты мне служебную машину изуродовал, меня едва не угробил и сорвал заседание! Будешь остаток своей убогой жизни в рудниках Кесселя мне на ремонт и запчасти горбатиться, унтерменш, можешь уже сейчас попрощаться с твоим световым мечом и членством в ордене, — неистовствовал человечишка.
Несмотря на протесты икточи и его приятелей, предлагавших собственноручно отремонтировать поцелованный спидер и на том разойтись, потерпевший в ДТП погнал весь интернационал к начальству.
Протокольный дроид ввел процессию в кабинет председателя совета джедаев. Пышные, дорогущие мантии троицы моментально сказали Сайфо Диасу, что перед ним отнюдь не простонародье, хотя он еще не видел – и следовательно, не мог прикинуть, сколько стоит – поцелованный спидер.
— Чем могу служить? – спросил председатель. Человек, летевший с икточи, явно поморщился – джедаи не прислуживают скучающим и удумавшим полихачить на бешено дорогой машинке богатеям. Забрак смотрел виновато, а сам «маньяк»-икточи – злобно и упрямо.
— Присаживайтесь, — как можно велеречивее продолжал глава совета, — господин, с кем имею честь?
— Я – Палпатин, сенатор от Набу, председатель сенатской комиссии по выполнению анализа бюджета финансового управления, заседание которой только что сорвал ваш джедай, выведя из строя машину, в которой мы летели с господами сенаторами Амеддой и Таа. Немедленно вызывайте полицию, пусть протокольчик составят. Ваш джедай удумал меня обогнать и чуть не скинул с трассы, у меня крыло помято…
— Нет-нет, — всполошился председатель, — не надо сюда полицию, что вы, г-н сенатор, давайте попробуем уладить конфликт полюбовно? Я обещаю вам провести ремонт из казны храма, и пусть Тийн вам сам крылышко латает, а на время ремонта мы вам предоставим другую машину, только давайте не будем привлекать полицию, суд, прессу, оно того не стоит!
Джедай Тийн угрюмо сканировал Палпатина, но, как ни странно, тот создавал весьма незначительное колебание в Силе – просто раздраконенный, но обычный человек; странно, судя по тому, как он летает, набуанец был обязан виртуозно владеть недюжинной Силой. Потому что Сейси Тийн был кошмаром воздушных трасс Корусанта, самым рисковым лихачом не то что в своем ордене, а на всей планете. И ни один человек или нечеловек не выдерживал соревнования с Сейси на аэротрассе. Сейчас же Тийн чувствовал себя посрамленным не только на обгонных маневрах, но и униженным, раздавленным перед начальством. Теперь он будет вынужден ботинки чистить этому человечишке, лишь бы загладить инцидент.
До чистки ботинок не дошло. Палпатин сотоварищи удовлетворились условиями, предложенными председателем Диасом. Стоимость запчастей высчитывалась из жалованья Сейси и его спутников. Монахи приуныли, понимая, что за всю жизнь не расплатятся – храмовники получали копейки, и то нерегулярно, в основном как командировочные; мотивировалось это тем, что зачем же аскету-орденцу, живущему на всем казенном, столующемуся и ночующему в храме, нужны финансы на личные расходы. Тийн и друзья отбыли ремонтировать сенаторский спидер, а сам Палпатин с синюшными приятелями улетели на храмовой машине на заседание своей комиссии.
— Парни, я не нарочно, клянусь Силой. Он меня вывел из себя, я… вошел в раж, я… — бормотал Сейси, волоча инструменты.
— А видели, как Диас лебезил перед этим бюрократом? – мрачно сказал человек, пресекая рвущийся у забрака упрек в сторону Тийна. – Что он о себе воображает, плюгавое ничтожество? Сам спровоцировал ДТП, белая обезьяна, а теперь распоряжается в нашем храме, патлатая! Белая! Мразь! Мы, конечно, государственная организация, мы на бюджетном дотировании, но автономная, мы не лижем жопу каждому вылупку из… с какой он там помойки?
— С Набу, — буркнул Тийн.
— А где это?
Сейси криво усмехнулся. Конечно, Мейс не мог не знать одну из самых влиятельных и процветающих планет, пусть и удаленную от Корусанта, но такая, хоть и грубая, поддержка не могла не умилить Сейси.
— Сам виноват, сам. Надо было взять пилота, тот бы не пошел на обгон и не стал бы отвоевывать у нас трассу. Жареный петух его в жопу клюнул сесть за штурвал, наверно, пилот просто не поместился, видел же, какой у них там твилекк. Ну как было таких мажориков не обогнать.
Мейса прервал Эйджен, забрак:
— А теперь я этим мажорикам буду все свои ломаные гроши отдавать, и по гроб жизни не расплачусь, а все из-за тебя, из-за тебя, Сейси, хуйло, не буду я корыто безрогому чинуше вылизывать…
— Эйджен, дуэль? – скакнул на него с гаечным ключом Тийн. Забрак и икточи начали наскакивать друг на друга, как два бодливых козла. Мейс прыгнул между ними, исполняя истинное, миротворческое предназначение джедая, и гаркнул:
— ТИИИХААА! Успокоились! Оба успокоились! – Мейс не хотел лишиться одного из напарников, а то и обоих, в результате их междусобойчика по вине какой-то белой обезьяны. Сейси телепатировал Эйджену, что надо дождаться, когда Мейса не будет рядом, и тогда-то начать ломать друг другу рога, а пока что все трое склонились за работой.
Глава 2 – Пробка
Уже 25 стандартных минут новейший, элегантнейший, дорогущий голубой спидер с открытым верхом, до боли в глазах поблескивавший на солнышке, висел в пробке на пересечении трасс Свободы и Независимости. Господин сенатор терял терпение, посекундно косился на часы и нервно постукивал наманикюренными ногтями по штурвалу, чувствуя, как в кончиках пальцев накапливается статическое электричество, которое срочно нужно было куда-то разрядить. Он пытался сублимировать злость в Силу, но она была перенасыщена сотнями колебаний, генерируемых раздраженными пилотами. На этом углу вышел из строя регулятор, направлявший потоки воздуха, несшие каждый транспорт по заранее запрограммированному маршруту, чтобы свести к минимуму риск столкновений. Механизм не реагировал на позывные из командного центра, и сюда должна была лететь рембригада – вручную ликвидировать неполадки. По крайней мере, так отвечали в диспетчерской на шквал звонков лютых водителей. «Рембригада вылетела, ждите». «А рембригада еще не на месте? Значит, скоро будет. Ждите». И длинные гудки.
— Пни его Силой, — сказала Слай.
— Я им в ремонтники не нанимался. И вообще, откуда я знаю, куда его «пнуть»? Я тебе не слесарь. – Палпатин высунулся, опираясь локтем на борт, заглянул в просвет между рядами. Спидеры, аэробусы, фрахтовики сбились в кучу, ни конца, ни края. Пробка растянулась на несколько километров. Палпатину еще повезло – он невооруженным глазом видел заклинившего регулировщика, но горизонт терялся в застывших рядах встречного потока транспорта.
— На что это он пялится? – спросила Слай. В двух рядах от них какой-то арканианец в спидере с открытым верхом так глазел на сенаторское суденышко, что чуть шею не своротил. Слай предполагала, что это еще один любопытствующий, мужчина она или женщина. Палпатин откликнулся:
— На эти сатурналии.
— А?
— На то, что начальник везет подчиненных.
— Босс вчера купил новую машину, сам захотел обкатать, — напомнил, пожимая плечами, невозмутимый Сет, сидевший рядом с сенатором и вносивший правки в речь, которую вчера ему написал.
В самом хвосте безграничной пробки висел спидер джедаев. Они гнались за двумя охотниками за головами, сманившими из храма падаванку. Джедаи не могли позволить себе терять кадры, владеющие секретами обращения с Силой, которую отступники обратят против своих же учителей, благодетелей! Спидер охотников с беглянкой Оррой застрял где-то в голове километрового дракона, неподалеку от окаменевшего регулировщика. Провисев с полчаса, борзые рыцари оставили мастера Ан'ю Куро за штурвалом, а сами выбрались на крышу суденышка и запрыгали по намертво застывшему ряду спидеров, приближаясь к зеленому кораблику охотников за головами.
Когда на машину Палпатина запрыгнул джедай-наутоланин, а за ним и лысый негр, господин сенатор молча перевел спидер в вертикальное положение. Спидер завис носом вниз. Слай взвизгнула. Сет растерял бесценные бумажки. В необъятную даль рухнул датапад. Туда же, в необъятную даль, грохнулся наутоланин, но Сила была велика с ним – джедай переменил направление полета, приземлился на фрахтовик, прорезал световым мечом дырку и прыгнул в кабину. Бритоголовый негр цепко висел на капоте палпатиновского суденышка, подтягиваясь по гладкому борту, уверенно взобрался и плюхнулся на заднее сиденье, к возмущенной Слай. Палпатин резко возвернул спидер в горизонтальное положение, при этом подбросив корму своей посудины, в надежде вытряхнуть джедая, но на самом деле больше рискуя лишиться собственной свиты – джедай не вытряхивался. Когда сенатору надоело трясти спидер, он резко развернулся: «Вон из моей машины!» — и его взгляду предстала черная, как ботинок, физиономия, исказившаяся в гримасе ненависти, когда Мейс увидел знакомые острые черты, над которыми реял рыжий хвостик.
«Опять!» – мысленно констатировал Мейс. Храмовый комплекс находился недалеко от здания сената, и джедай подумал, что периодические столкновения с Палпатином практически неизбежны.
— Мы ловим охотников за головами, господин сенатор, — объяснил Мейс, не в силах совладать с перекосившей его лицо злобой. – Дайте мне перепрыгнуть вперед.
— Как? По мне? По моим рукам, по моей приборной панели? – окрысился набуанец. Не успел сенатор договорить, Мейс, пользуясь перерывом в сотрясении спидера, вскочил и прыгнул на сиденье, и пока перешагивал через Сета на нос машины, Палпатин предпринял еще один небольшой разворот, и в этот раз Винду сверзился. Он с воплем улетел в необъятную даль, увернулся от столкновения с крышей фрахтовика и повис на гладком боку аэробуса, висевшего в нижнем ряду пробки. Пассажиры с возгласами приклеились к окнам. Потрепыхавшись еще немного, джедай соскользнул и скрылся в бездне меж отвесных стен небоскребов.
Палпатин наблюдал за падением Мейса, перегнувшись через Сета. Когда джедай улетел навстречу верной гибели, господин сенатор выпрямился, воздержавшись от комментариев, а его помощники погрузились в размышления, какую ответственность их босс понесет за отправку двух храмовников к праотцам.
Потянулось ожидание. Вскоре прибыла и рембригада, занялась починкой омертвевшего регулятора.
— Мы имеем возможность пропустить одну машину, — проскрипел механический голос по громкоговорителю.
Сет высунулся из-за плеча Палпатина и заорал:
— Дорогу сенатору от суверенной системы Набу! Срочно летим на заседание комиссии по отслеживанию организации обсуждения тридцать первой поправки законопроекта о государственной программе по…
— Скорая помощь! – пронзительно завопила па'ловичка в белом халате, выглядывая из опустившегося окна посудины с красным крестом. – На операцию опаздываем, у нас вуки с аппендицитом, умирает…
— Мы на работу едем… — загудели откуда-то слева.
Пропустили скорую.
— Сет, это же дроиды, чуждые чинопочитанию. Их программа не включает лизоблюдство перед иерархией живых. – проскрипел сенатор. Слай мстительно добавила:
— А ты, Сет, изволил оглушительно выкрикнуть должность человека, только что убившего двух джедаев при всем честном народе. Скинь туда же Пестажа, все равно тебе на каторгу.
Палпатин отрицательно мотнул рыжим пучочком:
— Джедаи живы.
— Ты чувствуешь это в Силе? – уточнил Сет.
— Да; а ты летать не умеешь, так что сиди. Хотя Слай теоретически права, уже за то, что ты упустил мою речь…
Сет вытащил из кармана блокнот и стал срочно восстанавливать спич по памяти.
— А она мне понадобится? – проследив за его действиями, усомнился Палпатин. – Прозаседавшиеся уже без меня разошлись.
— Нас пытались убить! Покушались на нашу жизнь! Только виртуозное владение Силой помогло нам вернуться сюда целыми, чтобы рассказать о наглой, но безуспешной попытке сенатора!
— Какого сенатора? – переспросила Ядль.
Сайфо Диас без дальнейших разглагольствований понял по перекошенному от злобы лицу Винду – чинуша тот самый.
— Сенатора, — немедленно подтвердил его догадку Мейс, — Палпатина, представляющего в сенате суверенный сектор Чоммель. Все уже слышали о неполадках в работе регулятора воздушных потоков на пересечении Свободы с Независимости? Мы застряли в пробке, и мастер Куро осталась за штурвалом, а мы с Китом попрыгали по крышам машин, а потом наступили на спидер Палпатина. Он стал трясти своим корытом и сбросил нас обоих. Охотники за головами ушли, мы едва не погибли, и вот теперь мы информируем высокий совет о срыве сенатором Палпатином операции по задержанию преступников!
…При выбегании из зала совета Мейс оглушительно хлопнул дверью – но грохота не раздалось. Кит вовремя смягчил удар Силой.
— Они не хотят связываться с этой белой обезьяной, которая уже второй раз меня наебывает, второй раз! – бушевал Винду.
— Он высокопоставленный чиновник, Мейс. – только и сказал Кит, но Мейс услышал невысказанное: «А ты – сирота с Харуун Кэла. Даже если бы ты расшибся вдребезги, и голодные хтоны отскребли бы тебя от поверхности Корусанта, ты не стоишь того, чтобы портить отношения ордена с господином сенатором».
— Еще раз увижу набуанскую мразь – четвертую, а без меча буду – все кости переломаю, космы повыдергаю!
— Мейс.
— Он же и тебя пытался убить, Кит!
— Что я ему сделаю? Килька против акулы?
— На месте сенатора, — раздался со стороны хладнокровный, полный яда голос, — я бы поступил точно так же. Если бы на мой спидер прыгнули два каких-то мужлана…
Мейсу не надо было оборачиваться, чтобы узнать обладателя голоса – фланировавший по коридору граф Дуку только что узнал от Сайфо Диаса причину провала невезучих преследователей беглянки Синг и ее новых соратников – охотников за головами. Винду сжал пудовые кулачищи, набычившись и в кровь кусая губы. Он пошел искать Тийна и Колара, чтобы излить им свое горе, но узнал, что в его отсутствие напарники избили друг друга до полусмерти – Колар обвинял Тийна в том, что с недавних пор все трое вынуждены выплачивать из своего нищенского жалованья за запчасти баснословно дорогого спидера сенатора Палпатина.
Глава 3 – Гаморреанский грипп
Корусант паниковал. Пресса пестрила сообщениями о смертях представителей все новых и новых рас – казалось, что все, и рогатые, и хвостатые, и перепончатокрылые, в равной степени подвержены неумолимому вирусу гаморреанского гриппа. Школы давно закрылись на карантин, зато больницы перешли в режим работы без выходных, а на улицах и в общественном транспорте разноцветные лица горожан прятались под марлевыми масками.
— Они верят, что повязка спасет их от гриппа, — гулко хохотал еще вчера Орн Фри Таа, а сегодня его жирная туша ничком распласталась на бесчисленных подушках, две пары лекку, синие брыли и двенадцать мясистых подбородков колыхались в приступах неудержимого кашля. Мас Амедда искренне опечалился. Нет, конечно, он не боялся, что дражайшего коллегу залечат до смерти. Но Орн взял больничный, а это означало, что некому будет внести в распорядок дня предложение сместить нынешнего спикера и взамен выдвинуть кандидатуру Маса – фракция не спешила действовать в отсутствие главного горлопана. Звездный час Маса отодвигался на неопределенный срок, и рогач, спеша подстегнуть свою карьеру, устремился в офис еще одного их с Орном соратника, надеясь уговорить его стать рупором Амеддиного возвышения.
В приемной сенатора от сектора Чоммель съежился, дрожа, Пестаж в марлевой маске.
— К боссу без маски нельзя! – прогнусавил Сет, но Амедда, набычившись:
— Любезный, дайте пройти! – выставил вперед рога, успешно отодвинул секретаришку и проник в кабинет его начальника.
При виде лихорадочного румянца на щеках, обметанных губ и воспаленных ноздрей дорогого коллеги Амедда понял, что от Набу будет толку столько же, как от Рилота.
Палпатин оторвался от документации, приподнялся и потянулся с рукопожатием через стол.
— Тоже идешь на больничный? – безрадостно спросил Амедда. В этот момент из другой двери появилась Слай Мур в марлевой маске и начала вываливать приобретения на стол, — обезболивающие, жаропонижающие, таблеточки, порошочки, ампулки, леденцы, ингаляторы…
— Должен же я буду завтра как-то продержаться, — чуть слышно просипел болезный чинуша. Мас участливо покивал. Так и есть, эпидемия гаморреанского гриппа стала камнем преткновения в его карьере – было ясно, что Палпатин непреклонно спешит на работу вовсе не с целью протолкнуть «своего» спикера.
– Ты еле языком ворочаешь, тебе не кажется, что когда ты начнешь провозглашать свое веское «против», кашляя и сморкаясь, ты произведешь прямо противоположное впечатление?
— Но если я не опротестую требования Валорума выделить семь триллионов на закупку маластарской вакцины непонятного происхождения, то кто? Наша фракция держится вместе токмо благодаря усилиям твоего покорного слуги. Я уверен, стоит мне не появиться, и половина нашего стада, с таким трудом согнанных терпеливым пастырем в моем лице, зомбированно скажет свое веское «за», невзирая на оговорку производителя, что вакцина предоставляется по бросовой цене с учетом того, что с них не будут спрашивать в случае летального исхода для привитых.
Палпатин подтверждающе чихнул.
— Тебя-то никто не заставит прививаться, — опускаясь в кресло, буркнул Мас.
— Тебе ничего не говорит опыт Чалакты, где был принят декрет не пускать людей на работу и на учебу без справки о прививке – и где три тысячи безвременно скончались от этой самой вакцины.
— Хоть мой вид и не подвержен гаморреанскому гриппу, — отклоняясь в кресле, сказал Мас, — но я сам вижу, что наш канцлер намеренно нагнетает панику, используя СМИ для отвлечения народа от более насущных проблем и своей неспособности заткнуть дырки в бюджете. И прививка пол-Корусанта ранкорьими дозами вакцины произведет прямо противоположный эффект, приведя к той болезни, от которой эта вакцина призвана уберечь. Тогда Валорум добьется своего и действительно вся планета будет валяться с гаморреанским гриппом, за исключением, разве что, хтонов, а он будет продолжать имитировать бурную деятельность, разъезжая по богоугодным заведениям и лично развозя глюконат кальция.
Палпатин кивнул и разразился оглушительным кашлем, на разрыв голосовых связок. Слай подсунула подушку ему под спину, поправила плед у него на коленях и сунула ему в рот еще одну таблетку.
— Вот именно, — наконец выговорил Палпатин, — и пока мы не добьемся отклонения его требования, я на больничный не пойду.
Мас продолжал:
— Если бы было что-то у Валорума в голове, надо было запретить вылет всех кораблей с Гаморра. Влетаешь – пожалуйста, если жизнь не дорога, но не вылетай. Так делают у нас. Закрывают границы при эпидемиях. Выставляют гарнизон.
— Это же антидемократично, Мас, у нас свободный режим и открытое перемещение! – закатил глаза Палпатин.
Прибыл Арс Дангор с экстренно важной бумажкой. С пожеланием скорейшего выздоровления Амедда откланялся.
На следующий день сенаторы от Набу и Чампалы толкнули речи, которые вчера репетировали, были поддержаны сторонниками, с которыми заранее провели в кулуарах мозгопромывательную беседу; но согласных с инициативой по закупке вакцины темного происхождения, зато бросовой стоимости, оказалось больше, и сенат-таки выделил канцлеру Валоруму 7 триллионов.
Палпатин не удержался и просипел:
— Давайте закупим пилотную партию доз и привьем джедаев. Сделаем пробное испытание вакцины на джедаях и посмотрим, что будет.
Зал сената посмеялся и проголосовал за.
ХХХ
Проснувшись утром, граф Дуку выглянул в окно своей кельи. Чуть ли не строем по внутреннему двору храма шествовали: зеленый Квармалл с циклопьим глазом во лбу, молотоголовый Ророн Коробб с неразлучным приятелем — четырехглазым, мохнатым Фоулом Мудамой, трехглазая, козьемордая Макс Лим с падаваном-твилекком, еще пара падаванов – родианец и куаррен; прошуршал шерстью Тайвокка, протопал пучеглазый, со ртом над глазами, Коулман Ксадж, просеменил миниатюрный слоноподобный синенький Нем Бис, прогромыхал головастый пятнистый Акинос с тележкой, полной шардов, прополз на длинном чешуйчатом хвосте мохнатый четырехрукий Оппо Ранцизис, по стенке прополз моллюск Омо Боури, выстреливая длинным языком и ловя мошек, и последней – Т'ра Саа на своих корневищах.
— А на скотном дворе начиналось утро… — содрогнулся граф Дуку.
Мастер-джедай направился в санузел, и когда он появился оттуда, в дверь его кельи позвонил тот, на ком взгляд графа всегда отдыхал после необходимости лицезреть в прямом смысле слова разношерстную публику.
— Доброе утро, учитель!
— Доброе утро, Квай-Гон, мой мальчик! – заулыбался граф Дуку. Хотя Квай-Гон уже воспитывал собственного падавана, граф не мог отучиться называть его так.
— Учитель, идемте в госпиталь, — предложил рыцарь Джинн, отрастивший бородку а-ля обожаемый наставник.
— Зачем, сынок?
— Прививаться от гаморреанского гриппа. По распоряжению сената нам в храм прислали пробную партию доз вакцины.
— Что? – возопил граф. – Они решили использовать нас, защитников мира и правопорядка в республике, как подопытных кроликов? Я смотрел новости. Маластарская вакцина, от которой уже скончались три тысячи чалактан! С каким цинизмом сенат решил избавиться от преданных воинов республики! Пусть рогатое зверье прививается, если им жизнь не дорога, а я, как человек, не намерен разделить печальную судьбу трех тысяч чалактан. И тебе, сынок, не советую. И падавана не пускай. Нас, людей, и так слишком мало в этом храме, на этой планете и в этой галактике.
Дуку и Квай-Гон забаррикадировались в графской келье и притворялись глухими, оставляя без ответа звонки, стук в дверь – сначала протокольных дроидов, потом – живых рыцарей.
— Граф, Квай-Гон, мы знаем, что вы там! – вопили из-за двери грубые голоса. – Вылезайте! Всех прививают, а вы кто такие, самые деловые, чтоб отсидеться? Идите в госпиталь, будьте как все!
— Двери ломать будете? – не выдержал, пискнул Квай-Гон.
— Будем! Вас выволочем, привьем, а потом вашу дверь обратно на место приварим, нам не привыкать, уже спидер сенатору чинили! Совет и тот весь привился! Все мастера, рыцари, падаваны и юнглинги! Даже шарды! Одни вы остались!
Бум. Бум. Бум.
Судя по ударам, Дуку предположил, что Винду, Тийн и Колар колотятся головами, он был уже готов увидеть, как с той стороны дверь пронзают девять рогов Колара, но выяснилось, что у солдафонов все-таки хватило мозгов лупить по двери Силой. Дуку и Квай-Гон, в свою очередь, тянули вовнутрь. Наконец трое рыцарей высадили дверь и потащили графа и Квай-Гона наружу.
Квай-Гон был покладистее – и привился, а Дуку не уступил.
Через три дня весь храм в лежку лежал. Все – рогатые, хвостатые, мохнатые, чешуйчатые, и даже шарды. Здоровый ходил один Дуку.
Могучие организмы солдафонов Винду, Тийна и Колара – не будем сбрасывать со счетов и лечение, которое они получали от храмовых целителей и меддроидов – оклемались быстрее всех. При храме безостановочно работал крематорий – юнглинги, падаваны, рыцари и даже мастера как мухи выздоравливали.
— Однако, 4 тысячи больных джедаев – это вам не триллион больных корусантцев, — вещал с сенатской трибуны Палпатин. – Джедаи доказали, что вакцина непригодна к тотальной прививке всего населения, и поэтому вопрос о выделении 7 триллионов республиканских кредитов можно считать закрытым. А джедаи – ну что джедаи, работа у них такая, отдавать жизнь за республику, и в этот раз они снова принесли себя в жертву, защитив триллион мирных граждан от смертоносной вакцины, почтим же память ушедших в Силу минутой молчания!
Засим, при виде болезного набуанца, грохнувшегося от напряжения в объятья Пестажа, Фанг Зар тут же внес предложение самораспуститься на карантин при полном сохранении зарплаты, моментально и единогласно одобренное.
Глава 4: Дело набуанских педофилов
Пока Палпатин поправлял здоровьишко на Чампале, только что нажитые им враги, а именно сенатские представители дагов, не дремали. Они лоббировали закупку пресловутой вакцины, поскольку их партия финансировалась теми же олигархами, которым, среди всего прочего, принадлежал заводик по производству медикаментов, утративший крупнейший госзаказ на вакцинку. Но они не теряли надежды получить этот госзаказ, предварительно устранив своего главного оппонента. Они развернули бурную деятельность по сбору компромата.
И как только сенат по истечении карантина вновь собрался на сессию, разразился скандал, в прессе получивший название «Дело набуанских педофилов».
В ходе слежки за Палпатином было установлено, что он холост, но у него есть приемный сын пяти лет, иридонец. Это ли не подозрительно!
Дабы собрать доказательства, требовалось установить скрытые камеры в красненькой квартирке. Ситуация осложнялась тем, что на каждом этаже элитного дома находился пост охраны, а апартаменты самого сенатора сторожили два дроида, запрограммированные на все семь форм фехтования на световых мечах и, увы, неподкупных. Попытки подкупить всех четверых – по очереди – помощников Палпатина не увенчались успехом. Даги только и могли тихо удивляться преданности Пестажа, Дангора, Мур и Дорианы, ведь круглые же суммы им сулили.
Вот тогда-то они и решили нанять джедаев. Кто еще, кроме «колдунов», владел способностью отвести глаза охране, проникнуть незамеченным в квартиру г-на сенатора и установить там скрытые камеры – тем более, по агентурным данным, у некоторых джедаев уже был немаленький зуб на сенатора от Набу, только усугубившийся после добровольно-принудительной вакцинации!
— Разве не проще его убить? – спросил Сейси Тийн, развалясь на полуубитом стуле в баре на средних уровнях Корусанта и потягивая дармовый виски. Заметив отвращение во взгляде дага на широко развернутый циркуль ног, монах без слов выложил сапожищи прямо на относительно чистый стол перед помощником сенатора от Маластара, и даг был вынужден отодвинуться.
— Сразу видно, джедай. Вам лишь бы взять в руки световой меч и пойти крушить все подряд. Нет, нам не нужна смерть Палпатина. Нам нужно его опозорить. Устроить скандал на всю цивилизованную часть галактики, чтобы его отозвали из столицы в родные болота, гунганов пугать. А крах политической карьеры – это хуже смерти, вы уж поверьте на слово.
Тут даг Тременда назвал сумму, в четырнадцать раза меньшую, чем предложенная Пестажу. У джедая расширились глаза. Он таких денег даже представить себе не мог. Ему назвали день и час, когда никого не бывает дома, обеспечили спидером, выдали скрытые камеры и инструментарий, выписали чек на задаток.
Храмовник беспрепятственно – «Вы хотите меня пропустить!» — миновал пост охраны, мановением руки – не зря Тременда нанял лучшего орденского технаря, знавшего, куда «пнуть» Силой – дистанционно деактивировал несших вахту дроидов, вскрыл замок, проник в красную квартиру и установил скрытые камеры.
Но работникам, просматривавшим передаваемые камерами подробности быта Палпатина, вскоре стало нечего смотреть. При установке камер Сейси двигал предметы Силой. Когда Палпатин пришел домой, следы Сейсиных манипуляций были так отчетливо ему видны, словно у Тийна пальцы были заляпаны белой краской. Пестаж с Дорианой в тот же день вытащили и деактивировали все камеры.
Пришлось маластарцам идти на банальный подлог: нанять четверых мужиков (людей примерно такого же роста и телосложения, как Сет, Кинман, Арс и их босс), одолжить малолетнего раба-забрака, вымазать его красной краской, нарисовать ему черные полосы и снять педофильское порно. Мужикам приставили лица Палпатина сотоварищи, и вуаля! – начался скандал. Происхождение записи объяснили любительской съемкой Слай Мур, засим выложенной педофилами в голонет. Хотя, решили даги, надо было с самого начала снимать порнуху и не тратиться на услуги Тийна. Что бы они могли использовать из материала, отснятого камерами? Максимум – поцелуй в щеку, если Палпатин вообще целует воспитанника в каких-нибудь припадках благодушия.
— Это каким же надо быть идиотом, чтобы Палпатин, не сантехник, между прочим, а известный человек, выложил свои развлечения с пасынком в голонет? – вопрошал Орн Фри Таа на заседании сенатской комиссии, созданной для расследования обстоятельств дела набуанских педофилов. Орн стукнул пудовым кулаком по столу: — Палпатин мужик ушлый и должен понимать, что существование домашнего порно в случае обнародования угрожает его креслу сенатора, если вообще, если не его свободе!
— По результатам экспертизы, запись подлинная, — прогнусавил включенный в состав комиссии прокурор-муун, — а то, что вы, сенатор Таа, говорите – только ваши эмоции.
— Результаты вашей экспертизы говорят только о том, что монтировал не школьник на домашнем компьютере, а профессионал на спецаппаратуре, — огрызнулся Орн. – Сейчас все можно нарисовать, техника не стоит на месте.
— Подозрительно уже то, что он, холостой мужчина, усыновляет ребенка. – изрекла комиссионерша-китоначка.
— Мне он говорил, что у него был роман с матерью малолетнего Сарина, — встрял Амедда. – После ее смерти родственников не оказалось, и он взял на воспитание Кхамеира, он же представить себе не мог, что ему его же благородный поступок боком выйдет.
— Ну вот, как с матерью, так и с сыном! – сказал комиссионер от Юззума.
— Говорите, после ее смерти? Надо еще разобраться, что случилось с мадам Сарин и где при этом был обвиняемый!
— Но послушайте, зачем усыновлять? Вот представим, что нашего героя в самом деле на малолеток потянуло. Почему бы ему просто не воспользоваться мальчиком по вызову?
— А он хочет чистенького, свеженького.
Заседание скатилось на кухонный уровень.
Мас Амедда плевался вправо и влево. Он-то знал истину: малолетний Кхамеир Сарин – будущее ордена ситхов. Палпатину бы в голову не пришло усыновлять рогатое дитя и вообще продолжать знакомство с его матерью, если бы не их чувствительность к Силе. Но даже если бы Палпатин был старым, кривым и плюгавым, с его-то состоянием он бы без труда привлек к себе более подходящего партнера, чем пятилетний пасынок – в этом Амедда был глубоко уверен.
Палпатин и его молодая команда ходили в генпрокуратуру на допросы и яростно отнекивались. Даже предоставили справку от проктолога, что ребенок чист и невинен.
Кхамеира направили к психологу.
— Кто этот дядя? – умильно вопросил психолог, тыкая Дарт Молу под нос фотографию Палпатина.
— Не знаю, не помню, — ответил Дарт Мол.
— Как – не знаешь?
Дарт Мол пожал плечами.
— …Отчим?..
— Не знаю.
— Как это – «не знаю»! Но ты же с ним живешь!
— Да что вы такое говорите!
— Ты живешь с ним, а где твоя мама?
— Не знаю, не помню.
— Ну, а где ты спишь?
— Как где? А вы где спите? Там же, где и вы.
— Но скажи, этот дядя, твой приемный папа, он тебя догола раздевает?
— Не знаю, не помню.
Следователь не выдержал:
— Мальчик, ты идиот?
— Сами вы идиот, дядя!
Следователь позеленел.
— Вы нарушаете республиканскую конвенцию о правах ребенка. Никаких вопросов и никаких ответов без моего адвоката.
— Мальчик не идиот, — мрачно сказал второй следователь, — он издевается.
— Это вы издеваетесь, дядьки, — ответил Дарт Мол. – Вы устроили форменный допрос пятилетнему ребенку. У меня в горлышке пересохло, дядьки, я пить хочу! Дядьки, апельсин! Дядьки, дайте апельсин!
В результате психолог выдал заключение: ребенок – морон.
Оппоненты Палпатина, конечно же, сказали, что сенатор специально усыновил идиота, чтоб тот не мог пожаловаться на творящееся насилие…
В результате уголовное дело закрыли, не доведя до суда.
Глава 5 – Джедаи на Коррибане
В Дрешдэ выл ветер, с темного неба хлестал дождь, вскоре посыпались градины, такие крупные, что угрожавшие пробить крышу утлого домика с гордой вывеской «Мотель». Хотя больше подошло бы старомодное: «Трактир» или «Постоялый двор».
К ударам стихии примешивались звуки других, более мощных и гулких ударов, сотрясавших дверь мотеля. Дрожа от холода и уткнув голову в воротник, перед мотелем стоял человек – ветер хлопал по ногам отяжелевшими полами его насквозь промокшего плаща – и лупил в дверь Силой. Рядом дрожал ребенок. Минут через 15 из-за двери раздалось сиплое:
— Мест нет!
Бум. Бум. Бум.
— Та шо вы там ломите, глухие? Я сказал, мест нет!
— Джедаи! – рявкнул мужик.
Дверь моментально отскочила. Пришелец показал хозяину световой меч, который не понадобилось включать – трактирщик уже попятился, бормоча:
— Ну, для джедая у меня комнатка найдется… Вас как записать-то?
— Квай-Гон! – Он переступил порог, отряхивая воду с плаща, за ним вбежал мальчишка. – С падаваном…
Трактирщик подумал, что Падаван – это имя.
За столами, согреваясь алкоголем, сидели негуманоидные работяги. Хозяин препроводил Квай-Гона с учеником в кладовку, выдал им ключ от каморки на чердаке и комплект застиранного постельного белья («А койка одна!»), взял предоплату, и джедаи вскарабкались вверх по шаткой лесенке.
В маленькой, насквозь продуваемой сквозняком мансарде стояла единственная шаткая кровать, на полу под окном собралась лужа – дождь натекал из щелей вокруг рассохшейся рамы. Квай-Гон поспешно разделся, натянул посреди комнаты обнаруженную в шкафу веревку и развесил одежду возле печки-буржуйки, сел на койку, поджав ноги, завернулся в тонкое шерстяное одеяло и, сунув мальчику денег, отправил вниз принести что-нибудь поесть. Падаван возвернулся с подносом, и оба принялись мрачно поглощать эту бурду, заедая галетами.
В это время внизу происходил следующий диалог:
— Мест нет! Нету мест, проваливайте!
— Открывай, джедаи!
— А сколько там еще джедаев?
— Нас трое!
— Что ж вы порциями приходите, — пробормотал хозяин, отворяя.
— Это как? – переспросил забрак. Джедаи оказались как на подбор – три здоровенных, накачанных верзилы.
— У меня тут уже есть джедаи. Вот к ним и идите, потеснитесь как-нибудь!
— А кто? – удивился икточи.
— Квай-Гон. И Падаван.
Трактирщик взял с них предоплату, выдал второй экземпляр ключа и направил в мансарду.
Падаванчик не прокрутил ключ в двери, и громилы беспрепятственно открыли толчком.
— А где Квай-Гон? – выдал негр.
— Не знаю, о чем вы говорите, рыцарь Винду!
— Хозяин сказал, что здесь у него Квай-Гон с падаваном. – пояснил забрак. – Вот зачем вы, сэр, Квай-Гоном обозвались, а?
Самозванец с невинным видом откликнулся:
— Потому что джедаев все уважают — и боятся. Чтоб точно пустили переночевать.
— Скажете, СЕНАТОР ниже джедая?
— Это кто бы мне поверил, что я, в такой глуши, без охраны?.. – риторически передразнил Лжеквай-Гон. – Взашей бы вытолкали, рыцарь Тийн.
— А в самом деле. Что вы забыли на Коррибане? – подозрительно спросил Винду, тяжело устраиваясь на стуле и протягивая ноги в отсыревших сапогах к буржуйке.
— Вышел из строя навигационный компьютер. Я обнаружил сбой, когда вышел из гиперпрыжка не на той орбите.
— Повезло же вам, г-н Палпатин, — процедил Сейси, — могли бы прямо в ядре Коррибана материализоваться.
Сгрузив свои рюкзаки на пол у стены, храмовники спустились вниз и потребовали вина. В комнатушке было тесновато даже для двоих.
Монахи летели с очередной миротворческой операции – улаживали конфликт в среднестатистической горячей точке. Мейс не так давно увлекся техниками ситхов, но храмовые голокроны, открытые для свободного пользования, дали ему мало информации. А Мейс хотел быть не просто джедаем, а самым лучшим джедаем. Все время он проводил в упорных тренировках. Он знал, что ему разрешат использовать ситховские голокроны, только когда он станет мастером. Поэтому рыцарь Винду уболтал пилотировавшего судно Тийна сделать крюк и завернуть на Коррибан. Мейс жаждал найти в руинах что-нибудь полезное.
Палпатин безвозвратно захватил единственную кровать, а монахи и пасынок Кхамеир улеглись на полу, по стойке «смирно». Так и переночевали.
Утром джедаи взяли в городе спидер и отправились в Долину гробниц. Всем троим являлись призраки давно покойных ситхов, угрожали, насылали на них страшные галлюцинации, джедаи отбивались от них мечами, Эйджен едва не зарезал Мейса, но вовремя опомнился, что это же друг, а не непонятное чудовище. Сейси упал в открывшуюся ловушку, но Мейс вынул его телекинезом.
К концу дня изнервничавшиеся, вымотанные джедаи налетели на Палпатина с Кхамеиром, спокойно лазивших по гробнице Марки Рагноса.
— Сенатор! – возопил Эйджен. – Что вы делаете в ситховских усыпальницах?
— Здесь больше пойти некуда, — пожав плечами, легко сказал Палпатин. – Не буду же я сидеть во вшивом мотеле, дожидаясь, пока мне починят навкомпьютер.
— Но здесь опасно, г-н сенатор. Призраки.
— Вы верите в эти байки?
— Мы сегодня уже от семерых отбивались. Они отводят глаза, создают видения.
— Значит, они воздействуют только на форсъюзеров, — фыркнул Палпатин. – Я как представитель толстокожего простонародья не в состоянии уловить столь тонких колебаний Силы.
Освещая себе дорогу фонариками, джедаи устремились влево по катакомбам рагносовского захоронения.
— Убъем сенатора! – взывал Винду.
— Здесь место тихое, безлюдное, никто никогда не узнает, куда он делся! – подпел Тийн.
— А мальчишку? — усомнился Колар. – Куда девать?
— Туда же, куда и отчима, — жестоко сказал Тийн.
— Стоп, парни, пацан ни в чем не виноват.
— Забрачья солидарность пробудилась. Эйджен, не смотри на возраст, это палпатиновский выродок! Он уже безнадежен.
— Давай, Эйджен, ты отвернешься, а мы быстренько разделаемся с чинушей и его выкормышем, положим тут в коридорчике и к тебе выйдем, слабонервный ты наш. Ручки туда, ножки сюда, головки вправо, тушки влево…
— Сейси!
Тийн успел подумать, что Колар так выражает возмущение описанием расчлененки, но, обернувшись, увидел скачущего к нему ту'кату. Следующие двадцать минут монахи были заняты жестокой схваткой с неуязвимым зверем.
Избавившись от ту'каты, устав, оголодав, не обнаружив ничего ценного, выползая из руин, джедаи в сумерках увидели уносящийся в сторону Дрешдэ спидер Палпатина и Кхамеира.
— Вот что он здесь забыл, что? – простонал Эйджен.
— Он хочет покопаться в руинах и найти какой-нибудь ситховский голокрон!
Мейс подумал, что Сейси его передразнивает. Но Тийн был убийственно серьезен.
— Зачем ему голокрон? – переспросил Эйджен. – Он же не форсъюзер. Простонародье голокроном учить – что мертвому дрочить.
— А я думаю, у него мидиков больше, чем у многих. Вы что, не видели, как он летает?
— У него аура обычная.
— Может, хочет найти какой-нибудь ситховский артефакт и продать подороже?
— Ага, щас. Сюда последние забулдыги-мародеры давно перестали соваться – призраки! А это тебе не воришка, этот человек всю жизнь одного добивался – сидеть в светлом кабинете, ездить на служебной машине с пилотом и ничего не делать своими белыми рученьками. Хотел бы он себе ситховский артефакт – нанял бы каких-нибудь ребят.
— А если он хочет стать ситхом, — затянул свое Тийн. – У него должен быть повышенный уровень мидиков. Обязан. Как он летает. Он хочет найти голокроны ДЛЯ СЕБЯ. Потому и сам полез – думает, если с ним Сила, покойники его не тронут.
— А может, у него правда авария?
— Вопрос, куда он перся мимо Коррибана.
— Вуки его знает!
— Причем, заметьте, один, без свиты и охраны, только со своим пацаненком!
— Приехал святым местам поклониться! – фыркнул Винду и покосился на Сейси, ища одобрения.
— А мальчишка – его ученик. – подпел Тийн. – Почему у него нет своих детей, зато он растит этого? Даже не его расы? Потому что это ученик.
— Пусть дальше лезет в долину, его там быстро призраки загонят в какой-нибудь подвал, он ноги переломает и помрет с голоду.
Палпатину, собственно говоря, голокроны и не были нужны – просто по старой традиции его ордена каждый уважающий себя ситх обязан хоть раз совершить паломничество на Коррибан, испить концентрированной темной стороны Силы; как сказал Мейс – «святым местам поклониться», и так же, как его самого сюда возил Плегиус, он повез на Коррибан Дарта Мола. Призраки его не тронули, как своего. Только Людо Креш развернул от своей гробницы, сообщив, что его только что джедаи рейдили, и на ближайшие полста лет он не настроен принимать посетителей.
Визитеры поклонились почтенным захоронениям и скоренько улетели, а вот лайтсайдеры подзадержались.
Но джедаи не могли надолго задерживаться на Коррибане – им пора было в храм, отчитываться. Осознав, что поиски голокронов в руинах займут не один месяц, связанные цейтнотом храмовники на шестой день были вынуждены отказаться от занятий любительской археологией и отбыли в столицу.
Эйджен Колар совершил небывалый подвиг. Нет, не на поприще мечемахания, бесконтактного швыряния тяжелыми предметами и скачков над пропастями – эта деятельность казалась Эйджену обычным, привычным времяпрепровождением. Сегодня Колар сидел в храмовом архиве, пригнув патлато-рогатую голову к монитору. Через полчаса поисков забрак вспотел от возбуждения, выхватил комлинк и принялся лихорадочно рассылать сообщения.
В пустынном коридоре послышался топот сапожищ, и в огромный, но безлюдный зал библиотеки вломились Сейси и Мейс.
— Что тебе нужно, Эйджен? – огрызнулся Мейс. – Ты нас из спортзала выдернул.
— Тихо, тихо, мужланы! Это же архив, здесь не шумят! – простонала мастер Джокаста, морщась и обеими руками зажимая уши.
— Смотрите! – Эйджен ткнул пальцем в монитор. Мейс и Сейси склонились.
— Глянь, он!
— Точно он!
Детины подтащили стулья и ознакомились с «делом набуанских педофилов».
— Да ну… — дочитав текст, протянул Сейси. – Утка все это. Кому-то дорогу перешел, кто-то решил порушить его карьеру. Второй раз его в Сенат никто уже не выберет. И мы больше его не увидим.
— Он там на Коррибане подальше от вездесущих глаз его насиловал, — изрек Колар. – Да, воображение у тебя разыгралось, Сейси... Ситх и его ученик! А на самом-то деле… Педики… Тьфу!
— Я думаю, что мать этого человека заплатила, чтобы подделали его анализ мидихлориан, — сказал Сейси. – Забыли указать один нолик. Но он на возрасте понял, что у него есть Сила. В Храм его уже никто не возьмет, а он где-то читал про ситхов, что была и такая организация в старые добрые времена. И он решил стать новым ситхом. Самоучкой.
— Это ж сколько у него должно быть мидиков? – нахмурился Мейс.
Граф Дуку направлялся в архив. В последнее время он откопал там манускрипты уиллов и старался извлечь из них что-нибудь пригодное для самосовершенствования, к чему приохотил и своего ученика. Только приблизился к двери – из архива раздался дикий крик:
— У него больше, чем у меня!
Воспоследовал вопль:
— Кому ты нужен! У него больше, чем у Йоды!
— Рыцари, опомнитесь, — с непередаваемо унылым омерзением воззвал граф Дуку, вступая в архив. – Библиотека – не место, в котором столь громко и по-варварски выражают эмоции.
Джедаи имели обыкновение меряться длиной меча и уровнем мидихлориан. Спор о количестве убитых врагов был бы уместен в горячей точке, после побоища. «Больше, чем у меня и даже у Йоды» — явно речь не о мече, клинок у Йоды был короткий, по росту. Но Дуку не мог себе представить, чтоб у кого-то было больше мидихлориан, чем у орденского патриарха.
— Меня огорчает твой уровень мидихлориан, Колар, — с видом телепата произнес он.
— У него больше, чем у Йоды, — уперто твердил забрак.
— О ком идет речь? – осведомился граф.
— О неком сенаторе, — Сейси перекосоротило.
Дуку бросил взгляд на монитор.
— Приди в чувство, рыцарь Тийн. Ты выволок ископаемое из недр желтой прессы. Кто вообще такой этот человек и какое вам до него дело?
Сейси назвал точный адрес.
— Он сенатор от сектора Чоммель. Представляет Набу и еще 35 планет. В последний раз я его видел на Коррибане.
— Что ты, рыцарь Тийн, делал на Коррибане? ТСС…
— Я перейду на ТСС, если я начну убивать не по приказу, а ради личной выгоды. Или из мести. Но я не планирую идти в охотники за головами. Мне претит этот сброд. Так что можете не надеяться, я не оставлю орден. Что же касается мести, — Сейси пожал мощными плечами, — мне некому мстить. Мы все равны и нам не за что друг другу завидовать. Единственный человек, который мешает мне жить, — это сенатор.
— Припоминаю, — Дуку пододвинул стул. – Слышал о вашем скандале с неким сенатором. Но я бы предпочел знать, что же все-таки привело вас троих на Коррибан.
— Я хотел найти голокроны, — ничтоже сумняшеся, возвестил Мейс. – Сдал бы мастерам и попросил бы разрешения ими пользоваться. И у меня такое чувство, что Палпатин полез за тем же самым.
— Вы понимаете, что он свободный человек, и вы не имеете права ограничивать его перемещения? Он мог бы слетать на Маталион, конечно, Коррибан – не самый обычный выбор, но это его право.
— Он как необученный форсъюзер вообще ничего не должен знать про Коррибан!
— Да необученных форсъюзеров по галактике миллионы бродят! Все население, — Дуку начал загибать пальцы, — Киффекса, Умбары, Икточии, Харуун-Кэла, — он кивнул на Сейси и Мейса – уроженцев этих планет, — Вжуна, не говоря уже о простых людях и не очень, которые родились с повышенным уровнем мидихлориан, но о них просто не сообщили в храм!
Верзилы набычились.
— Рыцари, я вынужден немедленно доложить высокому совету о ваших прогулках по планете, на которую никогда не должна ступать нога порядочного джедая.
На темных лицах неразлучного трио читалась нескрываемая агрессия. Когда мастер Дуку отбыл в обратном направлении, рассылая советникам на комлинки призыв собраться и рассмотреть недопустимое поведение Винду, Колара и Тийна, первые двое придавили последнего к стенке в коридоре у библиотеки.
— Кто тебя за язык тянул!
– Что? – огрызнулся Тийн. – Потрохов не хватит вызвать Дуку на дуэль, так на мне срываетесь?
Он предчувствовал, что сейчас будут бить.
— Сейчас все наши заслуги похерятся! Мы кровь проливали, ночевали в палатках в чистом поле, мокли под дождем, переплывали подземную речку, ползали в крови и грязи, прыгали по утесам над обрывом под обстрелом с воздуха, а ты сболтнул, что потом мы заглянули на Коррибан – и не видать нам повышения, как своих рогов!
Сейси опустил глаза – его рога всегда торчали в поле зрения, опускаясь до самых плеч.
— Не на того кидаешься, Эйджен, — процедил он. – Это все Дуку!
Мейс разжал богатырскую хватку на плече икточи.
— И правда, Эйджен, не за что его бить. Дуку — мастер, имеет право с нас спрашивать. Сам виноват, — агрессия Мейса нашла новый выход, — ты помешал нам убить сенатора, это из-за тебя Дуку к нам приебался!
— Нет в галактике хуже ублюдка, чем белый человек. Это да. Но он сам по себе мудак, он ничего не совершил.
— А как же прививка, Эйджен? – ухмыльнулся Сейси, почесывая непролазную щетину.
— …И у него ребенок, — договорил Колар.
— Которого набуанские выблядки вчетвером насилуют, если ты забыл. Смерть была бы для него избавлением, Эйджен!
— Сейси, это была подделанная запись.
— Ха! Откупился!
— Так, давайте обратно в спортзал, хоть парок подвыпустим перед заседанием совета, — предложил Колар.
Монахи отправились туда, откуда пришли, перевооружились тренировочными мечами с маломощным лучом, разделись до пояса и стали гоняться друг за другом. Нанося каждый удар, они воображали, что перед ними их враги – белые люди, Палпатин и Дуку.
В тот же спортзал зашли тренироваться джедайки. Они были помладше золотого трио – только что вышедшие из падаванского возраста Ади Галлия, Стасс Алли, Бол Шетак и Луминара Андули с еще не отросшими волосами после срезания косички. Все темнокожие, мужикам под стать. Монашки не спешили браться за мечи, вместо спарринга остановившись у стены, по росту, как на выставке. Но верзилы на них и не смотрели, даже не думали. Девицы любовались горами взбухших, перекатывающихся под темной кожей мышц – накачанных путем перебрасывания тяжеленных гирь, никаких стероидов! –уверенными стремительными бросками стальных тел и взмахами здоровенных ручищ, кругами, в которые превращались полосы света молниеносно мечущихся клинков, — и искренне думали, что нет в галактике зрелища великолепнее.
Сейси был неповоротливее, чем оба товарища. Он стоял непрошибаемой глыбой, застя белый свет громадиной коричневой туши, врос расставленными ножищами в пол и бил мечом с огромной силой, компенсируя тем недостаток проворства – дьем-со.
Эйджен метался, как пуля, беспрестанно прыгал и крутился, одним ударом был способен раскроить череп скачущему быку, — атаро; но можно было без труда заметить, что на методах блицкрига долго не продержишься. Нельзя долго выдерживать скорость, при которой у наблюдателя от усилия уследить за всеми перемещениями фехтовальщика начинают сыпаться искры из глаз.
Мейс, казалось, был вообще непобедим. Он был непредсказуем. Он тогда еще вырабатывал ваапад – пока что не выкристаллизовавшийся, но уже многообещающий, и, отражая одну его атаку, Тийн с Коларом рисковали напороться на другую, не понимая, чего ждать и откуда придет следующий подлый удар гигантской силы, как извернется эта неутомимая машина смерти.
Девицы заспорили, поскольку на одну в любом случае не хватит. Забрачка, ясное дело, положила глаз на соплеменника, а люди не могли поделить Мейса. Обладатель громадных рогов и безмозглой свирепой физиомордии был признан чересчур брутальным, а потому в расчет не брался, пока Луминара не сообразила, что двоюродных сестричек не переспоришь. Они вообще не считали ее человеком из-за оливкового цвета кожи. Поэтому она застолбила Сейси Тийна, а сами монахи, не зная, что их уже распределили, не спрося, — закончили спарринг и, обливаясь потом, прошествовали мимо тоже обливающихся, но слюнями, монашек в душевые.
— Вы расписание составьте, — посоветовала Бол. – По четным обожает одна, по нечетным – другая. По праздникам у него выходной. Теперь осталось решить, какая из вас по четным, а какая – по нечетным.
— Вопрос, согласится ли он, — вздохнула Ади.
Стасс рассматривала вариант – не забраться ли к Мейсу в душ, прикинувшись, что ошиблась кабинкой (что было в принципе невозможно, поскольку женские раздевалки и душевые находились справа, а мужские слева, разделенные всем диаметром спортзала), но по выходе из раздевалки троих друзей подкарауливал — Квай-Гон!
— Вас вызывают в совет! – скорбно возвестил он.
Поединок утомил их только физически, но ярость не улеглась. Натянув хакамы и пылая злобой, три джедая двинулись в башню совета. Квай-Гон не стал ехать с ними в одном лифте.
Громилы предстали перед советом.
На них посыпались обвинения.
— Вы утаили в своем отчете, что совершили лишний крюк! – гремел Джорус К'Баот.
— Вы использовали храмовый корабль, казенное топливо, чтобы нарушить предписания нашего ордена! – махал щупальцами Оппо Ранцизис.
— Нога джедая планету ступать Коррибан должна не на! – скрипела Ядль, от возмущения еще сильнее путая порядок слов. – Стороной пропитано там темной все!
— И вы сразу же поддались влиянию ТСС! – бушевал Сайфо Диас. – Вы ополчились на сенатора Палпатина, уважаемого человека, вспомнили ему свои старые счеты, и стали замышлять хладнокровное убийство!
— Мастер, мы же его пальцем не тронули! – запротестовал Эйджен.
— Помыслы твои подлые действий лучше ничуть не! – объявил ему Йода и назначил им самую настоящую епитимью. Каяться, медитировать на Живую Силу, ублаготворять мятущийся дух, стоя на руках.
А Эйджена Колара за строптивость он послал сидеть в позе лотоса на… пустом месте. На воздухе. Над многокилометровой бездной корусантских улиц. Держась одной рукой за бортик посадочной платформы № 42. И читать книгу, держа ее также на весу, и Силой страницы листать. А потом прийти к Йоде и рассказать ему всю книгу наизусть.
— Сверять по книжке буду я, — прошамкал древний мастер. – Эй, КБ-533! Энциклопедию принеси… Вот книга тебе, иди, Колар юный, читать. И с места не сходи, не выучишь ты пока.
Глава 6 – Джедайская оргия
Мейс и Сейси до одури намедитировались. В столовой умиротворившимся мантрами до слепого бешенства джедаям сообщили, что выдают казенный харч токмо по расписанию – пропустили обед и ужин, ваши проблемы. Еле сдержавшись и не расколошматив упертого дроида Силой, Мейс и Сейси решили позвонить третьему на комлинк, но Эйджен не отвечал, и тогда голодные, злющие, усталые монахи пошли сами его искать.
Эйджен висел за краем 42-й посадочной платформы, вывернув ноги в позу лотоса и придерживаясь дланью за бортик. Он так сосредоточенно зубрил, что не заметил друзей.
Сейси с Мейсом пожали могучими плечами и отправились спать. Но наутро Эйджен не пришел на завтрак. После завтрака и легкой зарядки (от которой бы профессиональный спортсмен-нефорсъюзер свалился бы с обширным инфарктом) Мейс предлагал пойти на спарринг, а Сейси – сначала зайти к Эйджену, потом – на спарринг, а потом – и на епитимью. Ибо епитимью с них никто не снимал. Йода не установил им временных сроков, сказал – столько, сколько нужно. Хоть перерывы на сон, еду и физупражнения позволялись, в отличие от тяжкой участи Эйджена.
Эйджен висел все в той же позе. Без сна, еды и походов в комнату с буквой М, он беспрестанно зубрил. Мейса кольнуло чувство несправедливости. Ведь это он, Мейс, предложил лететь на Коррибан, корабль вел Сейси, смертоубийство замышляли тоже они с Сейси, а Эйджен, наоборот, проявил благонравие, отговорил злоумышленников, спас жизнь бюрократу с выкормышем, а вот более тяжкое наказание досталось именно Эйджену! Не прекословь мастеру Йоде на совете джедаев!
Тут дроид, который надзирал над Эйдженом, упал и разрядился. Через минуту на платформе появился Квай-Гон с фотоаппаратом и начал завзято щелкать зависшего коллегу. Тут и открыли доступ туристам. В санктуарий зевак, конечно же, не пускали, и все они толпились на ховерплатформе, снимая храм и появляющихся в поле зрения монахов со всех доступных ракурсов. Дополнительный доход храму! До шпиля, на котором располагалась 42-я посадочная, их не довезли. Квай-Гон побежал на смотровую площадку и принялся сбывать туристам фотографии Колара.
— Вы его с пятисот метров сфоткали, а я – рядом стоял!
Фотографий на всех не хватило. Какой-то суллустианин предложил Квай-Гону послать туда Силой фотоаппарат и наделать снимков, после чего призвать полароид обратно в руку. Квай-Гон почему-то отказался. Возможно, был не уверен в своих телекинетических навыках. И поэтому зашагал лично.
Пока добирался – его настигли Мейс и Сейси.
— Квай-Гон, помоги наладить контакт с Силой. Не умиротворяемся.
— Вы променяли глубокую связь с Живой Силой, способность почувствовать каждую травинку на расстоянии девяти парсеков, слиться с этой травинкой, стать этой травинкой, жить дуновением ветерка, каждой пылинкой, лучиком солнца, расти в свежей земельке, пить из нее воду – на примитивные физические упражнения! Вы развиваете только свое тело – а о духе забыли! Ваши души не возвышенны, вы не в состоянии вылезти за пределы провонявшегося потом спортзала, вы сводите сущность джедая только к размахиванию световыми мечами, вы очертя голову лезете на передовую, вы обнажаете меч, не пытаясь призвать Силу и УТИХОМИРИТЬ врага! Вам же легче рубить головы, да, вот Тийн похваляется, что на последней миротворческой операции снес три головы одним ударом, а если бы ты эти три головы не срубил, а обратил к миру, свету, добру и теплу, тогда бы ты был истинным джедаем, а так – солдафонище ты, ходячая световая гильотина с рогами, и ты такой же, Мейс! Как ты там говоришь, Мейс – «Я убиваю во имя ордена, служу государству, исполняя приказ». Мы не воины, Мейс, мы монахи, мы должны проводить свою жизнь в созерцании и медитации, уповая на то, что принесем чуточку покоя в этот несовершенный мир! Покой! Главный постулат нашего кодекса – джедай должен сохранять невозмутимость! А ты беснуешься, Винду! Меня бы спросили, я бы до сих пор не торопился посвящать тебя в рыцари, раз ты собой не владеешь. Не пригоден ты в горячих точках мир творить, если даже в своей душе не умеешь. – С этими словами Квай-Гон пропустил их вперед в ближайшую оранжерею. – А теперь садитесь в позу лотоса, и я помогу вам погрузиться в душеисцеляющий транс, погрязшие в крови вояки, недостойные гордого имени джедая.
Бритоголовый и рогатый и без того были на взводе. Мейс, возмущенный противоречием между предыдущими торгашескими действиями Квай-Гона и его теперешней благонравной проповедью, без лишних слов схватил его за шкирку и перекинул через бедро. Не ожидавший нападения Квай-Гон кувыркнулся. Мейс прижал его ногой.
— Ешь землю!
— Че? – сморгнул Квай-Гон, приподняв голову, насколько позволял гнобящий шею сапог.
— Ешь землю, я сказал! – гаркнул Мейс.
— Ханжа! – добавил Сейси.
Квай-Гон толкнул супостата Силой, и Мейс, балансировавший на одной ноге, в свою очередь, кувыркнулся на спину, но в последний момент, выгнувшись под неестественным углом, устоял на широко расставленных ножищах. Сейси пнул Квай-Гона в пятую точку, не давая ему подняться с колен.
— Ешь! – Зажегся и загудел световой меч.
– Руки! – Сейси Силой удерживал за спиной руки коленопреклоненного Квай-Гона, изогнутые чуть ли не на излом, и белокурые волосы расстелились по земле, светлая бородка испачкалась в свежевскопанном черноземе клумбы. Квай-Гон зачерпнул губами и зубами землю и, давясь, начал жевать, вместе с дождевым червяком, свешивающимся из угла рта.
Квай-Гон ел и ел, пока его не вытошнило землей. Мейс и Сейси представляли на его месте графа Дуку. Это он бы жрал у них землю, но они могли срывать зло только на своей ровне. Квай-Гон был действительно прав, говоря, что скорые на расправу монахи предпочтут обнажить меч, чем применить Силу – Винду мог бы заставить его кушать земельку при помощи майнд-трика, но негрила предпочел убеждение клинком.
Эйджен Колар забросил фолиант Силой на платформу, схватился за бортик двумя руками и перебросил мощное тело через край. У него так болело опорное плечо и затекли ноги, что он их не чувствовал. Только при помощи Силы Эйджен добрел до туалета.
Мейс и Сейси оставили Квай-Гона в покое. Он неуклюже поднялся на ноги, вытирая рот рукой и дико озираясь, и убежал.
Громилы были вынуждены констатировать, что легче на душе им не стало.
— Теперь он к Дуку побежит, — проскрипел Тийн.
— Если Квай-Гон побежит жаловаться, то он – не мужик!
Прополоскав рот, из комнаты с буквой М Квай-Гон поспешил именно на поиски учителя. Граф Дуку тренировал телекинез — выполнял весьма сложное акари.
— Учитель, я прошу вашей помощи, — сказал Квай-Гон. – Помогите поставить на место зарвавшихся солдафонов. Они заставили меня есть землю!
— Мой мальчик, — задушевно произнес граф, — я сделаю все, что в моих силах. Ряды ордена давно пора очистить от коричневой чумы.
Сдав Йоде весь фолиант наизусть, Эйджен присоединился к Сейси и Мейсу и отправился в спортзал разминать затекшие конечности. А ближе к вечеру, на выходе из столовой, громил отловили джедайки.
Монашки предложили детинам вместе отпраздновать посвящение Луминары в рыцари. После отбоя все забрались в бассейн, расставили свечки, которые принесли девицы, чтоб не включать свет и не привлекать внимание. Пить было нечего – денег у храмовников не водилось. Луминара придерживала Сейси под локоть и рассказывала, что не чувствует себя полностью готовой к рыцарству – ее посвятили только потому, что ее мастер не вернулся живым с миротворческой операции. Она спрашивала, можно ли при необходимости подходить к Сейси за советом, как к старшему, более опытному. Ади расспрашивала у Мейса про Коррибан.
— Как это – на ВСЕЙ ПЛАНЕТЕ ОДИН поселок?
— Даже не столько из-за климата, — сказал Мейс. – Призраки, понимаешь? Когда мы лазили по заброшенным базам ситхов, мы ни на минуту не могли мечи выключить. Из пустоты – удары по головам, из воздуха, понимаешь, из ниоткуда выскакивали какие-то монстры, мы отбивались и наконец понимали, что это иллюзии, у нас мутилось в глазах, мы натыкались на стены, Сейси упал в ловушку, вот Сейси не даст соврать.
— Сами едва живы остались и по возвращении получили по шапке! – не одобрила Бол. – И я знаю, что ты сейчас скажешь – ничего там не нашли!
— Точно. – неохотно признал Эйджен. – Призраки, блин, стерегут свои сокровища.
— А ты думал – голокрон прямо у входа на полу валяется, — съязвила Ади.
— Это Мейс думал!
— Если бы было больше времени, я бы оттуда что-нибудь обязательно откопал, — убежденно заявил Винду.
После Коррибана разговор перешел на боевые задания, прошлые и будущие. На Аркании началась гражданская война – между правительством доминиона и так называемыми арканскими отступниками, намеренными свергнуть существующую власть и создавшими армию из дроидов и генетически модифицированных яка, которые так лихо начали громить правительственные войска, что правительству доминиона стало ясно: без помощи извне не обойтись. Сенат согласился прислать им подкрепление – и, помимо обычных солдат, на Арканию направляли небезызвестного Акиноса! Воспитанных им шардов встроили в тела боевых дроидов – достойные противники арканских механических вояк! Пока что шел процесс производства «железных рыцарей» и комплектации их дроидных тел вживляемыми шардами, вскоре должны были начаться учения новоиспеченных солдат. Но помимо киборгов и простой солдатни,добровольцем записался Мейс. Была внушительная перспектива по возвращении с победой получить мастерскую лычку. Мейс Винду даже не рвался в мастера, а ломился напролом, каменным лбом в стену. Ади содрогнулась:
— Зачем так торопиться? Ну станешь ты этим мастером, выучишь Депу и станешь.
— «Тише едешь, дальше будешь» — кому ты это говоришь! – сказал Сейси. – Все знают, мы любим скорость!
Все посмеялись, и тут Мейс озвучил сокровенную мечту:
— Я хочу стать мастером раньше Квай-Гона!
— Вы с Квай-Гоном ровесники, — пожала плечами Ади. – Вот он выучит Ксанатоса и, по порядку, его повысят до мастера.
— Я не считаю, что должен ждать сколько-то лет, сначала посвятить в рыцари свою ученицу, а потом уже, согласно порядку, получить мастера. Я уже умею все, что положено. Мне осталось только доказать в бою, что я стою звания мастера.
— Ведь он, как мастер, будет получать бОльшее жалованье и быстрее сможет расплатиться с Палпатином, — подмигнул Эйджен.
— Да мы всю жизнь будем расплачиваться, — отмахнулся Мейс.
Ади спросила, кто такой Палпатин и за что ему Мейс денег должен. Ее просветили – в выражениях, изначально не предназначающихся для дамских ушей, но воинственным монашкам было не привыкать к таким мелочам.
— А я тоже попросился, между прочим. – сообщил Сейси.
— А я нет, — изрек Эйджен. – Я взвесил, что мне дороже – моя шкура или новая лычка, и пришел к выводу, что моя шкура.
— Слава Силе! – искренне сказала Бол. – Наконец-то умные слова, а не бессмысленное геройство.
— Неуверенность в себе, только и всего, — хмыкнул Мейс. – Я бы такие слова ожидал услышать от Квай-Гона. Осторожничаешь!
— Вот и правильно делает. У Эйджена инстинкт самосохранения. А у тебя, Сейси, его нет, — нахмурилась Луминара.
Круторогий Тийн мотнул тяжелой башкой:
— Я не хочу учить падавана. Вообще не собираюсь связываться. Намерен получить мастера в обход порядка.
— Насмотрелся, как я со своей мучаюсь, — пояснил Мейс.
— Я просто не способен к педагогии, — заявил Тийн. – Есть же такие люди – сами умеют, а объяснить, передать другому не могут. Это я.
В результате собравшиеся пришли к выводу, что надо ловить момент и наслаждаться друг другом, пока цела шкура. Они разбились по парам и стали гоняться друг за другом, подняв страшный плеск.
А дроиды, бессонно бдившие у мониторов внутреннего наблюдения, обратили внимание, что в бассейне после отбоя полно народу, и на следующий день донесли совету, предоставив запись.
Тут графу Дуку и выдался случай расквитаться с джедаями за оскорбление, нанесенное его ученику.
— Джедаи Винду, Тийн, Колар, Андули, Шетак и Галлия повинны в нарушении внутреннего распорядка – после отбоя не спали у себя в кельях, а находились в бассейне, — поджав губы, заявил граф. — Помимо растраты воды в бассейне, причем подогретой воды, чем был нанесен немалый убыток государству, — пусть наши дроиды в бухгалтерии подсчитают растрату и ознакомят с суммой ущерба – но мало того, приплюсуйте несанкционированное проникновение в складские помещения и кражу ритуальных свечей. Взлом электронной системы защиты на входе в бассейн – дело рук джедая Тийна. Порча казенного имущества. И наконец, развратные действия, аморальное поведение. Подведем итог. Они нарушили все три основных обета. Невозмутимость, нестяжательство и целибат. Прошу высокий совет проголосовать за исключение джедаев Винду, Тийна, Колара, Галлии, Андули и Шетак из рядов ордена и отправку растратчиков на рудники – отрабатывать нанесенный казне ущерб.
Советники впали в глубокую задумчивость. Они полностью признали правоту мастера Дуку, но…
— Доставка их на рудники дорого государству обойдется, — наконец заявил Йода. – Вердикт мой таков, что пусть в счет растраты этой поголодают. Три дня без пищи и воды мы им даем, опрометчивого поведения своего на обдумывание.
— Пусть хотя бы неделю без еды проходят, — не унимался Дуку.
— Три дня, — повторил престарелый мастер. – И только мужики. – Острые уши Йоды приподнялись, зеленые морщины загадочно растянулись в подобии всезнающей усмешки.
— А как же девушки? – переспросил К'Баот.
— Для девушек огласка – уже наказание достаточное.
— Но разврат, которым они занимались в бассейне! Аморальное поведение! – возопил Дуку.
— Не в целомудрии их основная функция. – не впечатлился Йода.
Последняя фраза Йоды вмещала всю вселенскую мудрость, накопленную им за без малого девятьсот лет жизни.
Глава 7 – Рыжая сторона Силы
Дуку никогда не принимал на веру древнее пророчество об Избраннике Силы, который принесет в нее «равновесие» и перевернет с ног на голову оба исстари противоборствующих ордена. А теперь солдафоны Винду, Тийн и Колар разоблачили истинную сущность человека, который, по всей вероятности, и был этим самым Избранником, — только вот у них не хватило ума должным образом воспользоваться этим знанием.
Дуку проконсультировался в голонете, усмехаясь при мысли, что безмозглый рогач снабдил его точным адресом. У ситха было одно уязвимое место, которого не было и не могло быть у джедая. Ребенок. По этой бреши уже били даги. Ударит и Дуку.
В эту ночь графу приснился пророческий сон, ниспосланный самой Силой.
Замайндтрючив охрану элитного небоскреба, они с Квай-Гоном сделали кастрюли из дроидов, скрутили ребенка, связали его по рукам и ногам и запихали в мешок, после чего покинули помещение. Дуку сложил брыкающийся мешок на заднее сиденье спидера, а Квай-Гон резко дал по газам, и спидер сорвался с платформы в направлении храмового комплекса. Дуку и Квай-Гон отволокли мешок в карцер. Дроиды записали Кхамеира проштрафившимся падаваном Ксанатосом.
Когда Палпатин вернулся с работы и не нашел дома пасынка, с ним по голограмме связался достойный ученик его графской светлости.
— Чем могу помочь, рыцарь-джедай?.. – сухо спросил сенатор и сделал говорящую паузу.
— Квай-Гон, — представилась подрагивающая голограмма.
Палпатин выжидающе посмотрел на него. После паузы воспитанник сиятельного графа произнес:
— Не желает ли г-н сенатор знать, где находится его приемный сын? Кхамеир пошел погулять с дядей Дуку. Если хотите, чтоб мальчик вернулся домой невредимым — 30 тысяч. Иначе, г-н сенатор, мы будем вынуждены сообщить о вас совету, и очень скоро ваша голова будет торчать на соседнем штыре с головкой вашего сына.
Дуку проснулся, самодовольно улыбаясь. Побрел в ванную. Обозрел прибавившиеся серебряные нити в некогда смоляной гриве, подумав, что при дальнейшем выдергивании седых волос он рискует дойти до состояния Винду. После завтрака отправился на обычную тренировку.
Во сне Дуку так отчетливо видел – и запомнил! – что у этого Палпатина где стоит и как к нему проникнуть, что не попытаться туда влезть было бы неуважением к самой Силе.
Он позвал ученика и посвятил его в свой план.
— Как видишь, сынок, современный ситх ослаб и выродился. Отринув путь воина, он просиживает штаны в уютном кабинете. Поскольку, мой мальчик, ему нельзя инкриминировать никаких нелегальных деяний с применением Силы, мы не станем опускаться на уровень мясников, гонявшихся за ним на Коррибане. Мы сохраним сановному слабаку жизнь. Но пощипаем!
Головная боль, жжение в желудке, разъедаемом пищеварительным соком, во рту словно вомп-крыса нагадила, а главное – лютый, бешеный гнев. Вот результаты принудительного голодания. Сейси подавил рвущееся наружу желание сокрушительным ударом проломить графу лицевые кости черепа и своротить шею набок. Он сдерживался, остатками сознания понимая, что за убийство мастера Дуку его точно сошлют в рудники. Маленький, под непробиваемой костью черепа, мозг икточи затопил гнев, бессмысленный и беспощадный.
Мейс выполнил ежедневную норму по отжиманиям, и Сейси не отставал, стремясь не подать виду, что дефицит калорий дает о себе знать. Оба все еще отбывали епитимью, конца-краю не видно. Йода сказал им, что если не умиротворятся – их отстранят от задания на Аркании.
— Сам знаешь, кто мешает нам ублаготвориться, — сказал в раздевалке Мейс, обтирая блестящие от пота темные телеса полотенцем. — Пока он жив – нам покоя не будет.
— Так чего мы ждем, Мейс!
Белки глаз, ярко выделявшиеся на темном лице Винду, вспыхнули кровожадным огнем.
— Убьем сенатора!
— Эту работу я выполню лично для себя, — пробрюзжал Сейси, почесывая щетину, непролазную как обычно. – Для собственного удовольствия и умиротворения духа.
Только ненависть. Чистая, беспросветная ненависть. Ни ума, ни страха, ни чувства самосохранения. Орденские ханжи сказали бы, что перед ними – законченный ситх. Но до уровня ситха Тийну не хватало главного. Мозгов.
На заседании сенатского бюджетного комитета Дарт Сидиус едва не вздрогнул, восприняв чрезмерно интенсивный всплеск джедайской ненависти. Он понял, что сегодня за ним придут.
Джедаи никогда не скрывали своего присутствия в Силе. Это было им просто не нужно. Их орден был гегемоном, перед ними не стояло необходимости маскироваться от каких-либо враждебных форсъюзеров. В отличие от нелегалов ситхов, которым приходилось столетиями таиться от своих антиподов.
Перед апартаментами сенатора от Набу сидели два отключенных дроида, у каждого по четыре манипулятора, в верхней паре – по два световых меча, в нижней – бластеры. Дуку с недоумением уставился на деактивированную охрану. Квай-Гон начал было копаться в сигнализации, но и та была уже вырублена. Электронный замок – уже взломан, он открылся при нажатии первой попавшейся клавиши, и дверь отъехала, пропуская Дуку и Квай-Гона внутрь.
А там уже сидели Винду и Тийн со световыми мечами, поджидая хозяина!
— Карамба! – только и сказал Мейс.
— Граф, что вы здесь делаете? – проскрипел Сейси.
— Ах, господин сенатор нас с учеником в гости пригласил, а самого дома нет… Видно, хозяин на работе задержался. – Граф оглянулся по сторонам. – Где же крошка Кхамеир?
— Г-н сенатор приглашал захаживать, такой приятный человек, какое расстройство, что нет ни его, ни его шалунишки. — подпел наставнику Квай-Гон.
— В свою очередь, я не отказался бы знать, что привело вас, рыцари, к сенатору Палпатину? – осклабился Дуку.
В мозгу Мейса прозвучал срывающийся, хриплый голос Сейси: «Ну что, Мейс? Сначала убьем графа и Квай-Гона?» Винду не знал, что и делать. Ему было нечего сказать в ответ на вопрос графа. Предложение Сейси ответить ему световыми мечами было заманчивым, но… Мейс не считал себя в полной мере способным победить мастера Дуку. Тем более, он не ел три дня. Негрила подумал о последствиях. Если граф Дуку падет от его карающей длани, смертоубийство прочувствует весь орден. Сложив на полу палпатиновской квартиры тушки Квай-Гона и его сиятельного наставника, Мейс уже не вернется в храм. Ему останется один путь – в охотники за головами.
— В гости? – осклабился Мейс. – Не знал, что вы, граф, и ты, Квай-Гон, знакомы с г-ном сенатором Палпатином! Как же вы с ним познакомились, с этим милейшим, приятнейшим человеком, а? Если не секрет?
Палпатин сидел в спидере, зависшем напротив. Ему открывался обзор посадочной платформы того этажа небоскреба, на котором располагалась его красненькая квартира. Увидев, что все в сборе, он вынул комлинк и вызвал полицию.
— Я подлетаю к дому и вижу, что ко мне лезут взломщики, — скорбно сообщил он. Дарт Мол смирно сидел рядом с учителем.
Минут через пять в красную квартиру вломились семеро дроидов. Замелькали световые мечи, и неподкупная полиция превратилась в кастрюли.
Под угрюмым взглядом Мейса Сейси был вынужден отключить клинок, который так хотелось вонзить в грудь графа Дуку. Джедаи поспешили к спидерам – уносить ноги из алой квартиры.
Дарт Сидиус прищелкнул языком и сосредоточился на машине Винду и Тийна. По мановению его холеной руки спидер, за штурвалом которого сидел Сейси, сбился с курса и резко ухнул вниз и в сторону встречного потока, рискуя напороться на другую машину, а то и разбиться об стену близстоящего небоскреба.
В мозгу Сейси вспыхнуло: Это не Дуку!
— Вправо забирай, вправо! – проревел Мейс.
Не зря Сейси Тийн считался лучшим пилотом в ордене. Несмотря на все усилия Палпатина, целенаправленно сбивавшего его с курса Силой, икточи не только не разбился, но благополучно долетел до посадочной платформы № 39, с которой они с Мейсом стартовали, всю дорогу упорно перебарывая импульсы Силы, посылаемые Палпатином. Правда, по дороге Сейси отправил вверх дном и в кювет колымагу какого-то фаллиена.
Ситх был несколько обескуражен. Он считал, что в его власти сбить с орбиты целый фрахтовик, а тут с простым спидером не справился. Он пытался утешить себя тем, что за штурвалом сидел не бесСильный пилотишка, а все-таки небезызвестный Сейси Тийн.
Сдав спидер в ангар, в манипуляторы дроидной обслуги, Сейси горестно схватился за рога.
— Наломали дров, Сейси. – прогудел Мейс.
— Мейс, кто же знал, что Дуку с Квай-Гоном тоже там окажутся!
— Совпало! – Мейс горестно хлопнул себя по бедрам.
— Почему тебе Сила не подсказала, что они сейчас припрутся? Мы бы выбрали другое время!
— Может, потому, что ты в своей злобе ничего вокруг себя не замечаешь? Сила аж орет – Дуку! А ты стоял истуканом и смотрел на него, как баран на новые ворота! Ну надо же – Дуку ввалился! А я-то думал, это Палпатин с работы!
— Спокуха, Мейс! Не в том дело! Не перепевай наших советников, что злоба-де нам разум затуманивает! И восприятие знаков, подаваемых Силой! Просто нам помешали! Палпатин нас притуплял!
Винду выпучил глаза. Все сильней распаляясь, икточи продолжал:
— А полицию кто вызвал? А кто сбивал меня с курса? Это он, это ситх! Он где-то спрятался и следил за нами!
— Откуда ему знать?
— Он подслушал в Силе! Он знал, что мы идем!
— Тварь! – с чувством прорычал Мейс, сползая по стене на корточки и подпирая бритую голову кулаками. После минуты раздумий он тоскливо признал: – Мы его недооценивали, Сейси. Мы думали – у него только мидихлориан много.
— А оказалось, он обучен не хуже нас.
— Подлец! – проревел Винду. – Почему он не вышел на честный бой, как мужик!
— А он фехтует? – усомнился Сейси. – Световой меч-то у него вообще есть? Он же чинуша, сидит на жопе в светлом кабинете, ты же его знаешь, — хиляк! Я уверен, у него одни майнд-трики!
— Вот на майнд-триках он себе и сделал карьеру. Смотрит в переносицу и так незаметненько навязывает свое мнение.
Палпатин названивал в полицию:
— Послушайте, я час назад вам звонил, вы прислали опергруппу, я видел, как дроиды вошли в мою квартиру – и не вышли! Зато взломщики улетели, да, я записал номера! Как мне теперь войти к себе домой?
— Выслали еще отряд, — подытожил ситх, отключая комлинк. – Из-за них я пропускаю тренировку, — бросив взгляд на часы, злобно добавил он.
— И что будет, когда менты пробъют номера? Джедаев теперь разжалуют и на каторгу, да? – спросил Дарт Мол.
— Я на это надеюсь, — сухо сказал Сидиус. В его сознании довлел неотступный образ клозета.
— А если они отмажутся? – не унимался ситенок. – Это очень матерые джедаи!
— Это те самые двое, которых ты имел несчастье наблюдать на Коррибане. Ниггер и икточи. Я хотел бы надеяться, что ты способен определять в Силе ауры тех, кого ты уже знаешь.
— А те, кто позже пришли?
— Второй дуэт я и сам не знаю.
Прилетела вторая опергруппа. Дроиды убрали останки раскромсанных световыми мечами товарищей, тщательно осмотрели квартиру, сосканировали все отпечатки пальцев на выключенной Тийном охранной системе, записали номера спидеров, названные Палпатином. Он «воскресил» отключенных Тийном дроидов, подумав — странно, как же джедаи не прибрали к рукам плохо лежащие в манипуляторах вырубленной охраны световые мечи и бластеры. Наконец, когда полиция покинула помещение, он перехватил пару кусков и вызвал дроида-ремонтника восстанавливать первозданное состояние порушенной Тийном электроники. Поход в спортзал явно накрывался медным тазом.
— На каторгу, Мейс, теперь нас точно сошлют в рудники. Я выключил сигнализацию и камеры, но Палпатин нас, как выяснилось, видел и идентифицировал. Проникновение в жилище со взломом, разнос опергруппы дроидов, и ведь ни за что колымить пойдем, так никого и не прирезали. Если уж на каторгу – так хоть Дуку предварительно отправить в великую Силу, я бы знал, что хоть одного убил для себя, личного врага, не какой-то неведомый негуманоидный сброд, который я вырезАл по приказу и во имя. А ты мне, Мейс, не позволил доставить себе последнее удовольствие перед каторгой.
— Сейси, я не знаю, как ты, но я связываю свое будущее с орденом, и только с орденом! Будто ты не понимаешь – раскромсав Квай-Гона и Дуку, мы с тобой были бы вынуждены срочно захватить чье-нибудь корыто и уматывать с Корусанта. Меня не прельщает карьера охотника за головами, за которым гоняется весь орден.
— А теперь все равно! В рудники – так хоть за Дуку! Пойду его убъю, ты со мной?
— Стой, идиот! Ты не справишься! Он же лучший фехтовальщик ордена, Сейси, голова у тебя, чтоб рога на ней носить…
— Отпусти! – прохрипел Сейси, пытаясь прорваться сквозь невидимую преграду — Мейс тормозил напарника Силой.
— Без тебя пойду на каторгу. – Мейс разжал хватку.
— Лучше от меча, чем на рудники! – С этими словами Тийн широким шагом устремился в общежитие.
Он вознесся на турболифте, и всего пара десятков метров отделяла его от кельи Квай-Гона (она находилась ближе к лифту, чем келья мастера Дуку), как от стены отделилась тень. Сейси резко крутанулся, в руку прыгнул меч – он был готов раскромсать первого встречного.
— Сейси! Хочешь кушать?
Это оказалась всего лишь Луминара. Сейси бы проткнул ее во второй раз – на этот раз мечом, но волшебное слово «кушать» подействовало на него, как успокоительная таблетка.
— А у тебя есть? – недоверчиво насупился он.
— Пойдем ко мне, я тебе оставила и с завтрака, и с обеда, и с ужина, еще и у девчонок выпросила куски. Я не могла тебя найти, где ты был, — Лу схватила его за руку и потащила.
Сейси уселся на койку у нее в келье и стал, давясь, запихивать в себя куски хлеба и колбасы, а Лу со своего стула, подперев кулаком щеку, умиленно смотрела на него.
Сейси призвал бутылку с водой и забулькал. Она поднялась убрать тарелку. Сейси тоже встал, намереваясь пробурчать «Спасибо» и отправиться на расправу – и неважно, кто с кем расправится, он с Дуку или Дуку с ним.
Они стояли друг напротив друга, совсем рядом – узкая келья не оставляла простора. Губы Луминары чуть шевельнулись, как будто она хотела поощрить его к действиям. Ноздри Тийна раздулись, втягивая еле слышный запах Луминары.
Тело Сейси среагировало быстрее, чем разум. Он резко прижал к себе Луминару и стал мять ее упругие ягодицы сквозь ткань длинного платья. Лу приподнялась на цыпочках и улыбнулась – и тут же опустила пронзительно голубые глаза на оливковом татуированном лице, но не убрала выставленный подбородок. Сейси едва не раздавил ее в медвежьих объятиях и чуть не вывихнул ей челюсть в поцелуе. Потом убъю Дуку, думал он. От последнего секса перед каторгой грех отказываться. Когда стальная хватка ослабла, Луминара села на койку, расстегнула и стащила платье.Тийн издал нечленораздельное: «Умммм!», навалился на девушку и начал ее тискать, осыпая ее плечи быстрыми неуклюжими поцелуями.
Луминара пробежала пальчиками по широкой груди Тийна. Верзила развалился на спине и, переведя взгляд на темное татуированное личико с небесно-голубыми глазами, не нашел в себе сил ухмыльнуться.
— Ты такой хмурый, сердитый. – Лу разгладила пальцем впечатавшуюся морщину у него на лбу. – Где ты сегодня был?
— Прикрепили к полицейским дроидам, — буркнул Сейси. Хотелось встать и уйти, но Луминара лежала у него на груди, одной рукой крепко обняв за бычью шею и придерживая за крутой рог, а другой водя по могучему торсу. Человеческая кожа оказалась на ощупь невероятно нежной, не то что его собственная дубленая шкура, и у Сейси рука не поднималась стряхнуть с себя девушку.
— И как, Сейси?
— Взлом в квартире одного чинуши. Ну, расхуярил пару дроидов.
Лу переложила голову на другое его плечо, растянувшись поверх него, по диагонали.
— И для чего там был нужен джедай, — пробормотала она и потерлась лбом об колючий подбородок Тийна.
Как все икточи, он неминуемо слышал мысли находящихся рядом людей. Узколобая девчонка, тонущая в гормонах и потребности любить, размышляла о том, что с ними будет дальше – и приходила к неутешительному выводу: ничего не будет. Жениться им нельзя, на задания их пошлют – разные, в противоположные углы галактики.
— Я так нескоро тебя увижу, — сказала она, подразумевая грядущую операцию на Аркании, а Сейси взмрачнул еще сильнее, ибо знал, что сгниет на каторге.
Он прохрипел: «Мне пора». Луминара просила его остаться, но Сейси больше не мог выносить присутствия девушки с ее неуместными нежностями. Видимо, секс размягчил его, и он не смог найти в себе ярости взрезать дверь графской кельи, перед которой бесцельно стоял, чувствуя, что Дуку там. В крепкой голове билась мыслишка, что Дуку дерется лучше. Когда в коридоре появился Цин Драллиг, который, конечно же, шел по своим делам, и которому не было никакого дела до угрюмца, Сейси подавленно развернулся и побрел к себе.
Сейси забаррикадировался у себя в келье, взял меч, лег на пол и прижал рукоятку к животу. Нажать на кнопочку, вырвется луч, и он из последних сил проведет по животу сверху вниз. Но громила почему-то медлил. Тянулись долгие мучительные минуты. Сейси вслушивался в шумы в Силе – мысли соседей по кельям. Минуты складывались в часы.
Заработал домофон – донесся голос Мейса.
— Сейси! Ты там что, заснул? Комлинк вырубил… А ну вылезай!
Сейси мрачно мотнул головой. Пора – но палец не слушался. Оставалось всего-то надавить на кнопку. Как будто столь важно, что скажет Мейс. «Сейси, тебя в совет». А в совете объявят, что он исключен из рядов, и выведут его в энергетических наручниках, под конвоем, на каторгу!
По ту сторону домофона у Мейса расширились глаза – он уловил, какие мысли невольно излучает в Силу его неизменный напарник, и без лишних слов вышиб дверь Силой, а вместе с нею и баррикаду из немногочисленной мебели. Спасаясь от летящей на него меблировки, Тийн подпрыгнул и распластался на потолке, как большая бабочка, и тут же тяжело спрыгнул на пол, но пока Сейси совершал прыжки, Мейс Силой вырвал у него меч и, излучая в Силу невыразимое словами возмущение, вывел икточи за плечо.
— Меч верни.
— Харакири делать не будешь?
Сейси мотнул тяжелой головой, и Мейс протянул ему меч.
У ангара их уже поджидали Дуку и Квай-Гон. Всех вызвали на допрос в полицейский участок. До Сейси не смогли дозвониться, и Мейс отправился собственноручно вытряхивать его из берлоги.
Они взяли машину, и Сейси понесся к участку сквозь плотный как всегда аэротрафик.
— Надо выработать общую линию поведения, — встревожено заговорил Квай-Гон. – Как планируете отвечать, учитель?
— Пусть объясняется тот, кто вскрывал замки, — вдыхая в свой голос убийственную дозу яда, откликнулся Дуку.
Сейси молчал. Он машину вел.
— Всплеск темной стороны Силы, — пожал мощными плечами Мейс.
— Т.е. ты намерен вывалить всю правду-матку, рыцарь Винду, даже не пытаясь изобрести благовидный предлог вашей с Тийном самодеятельности. Де-юре, рыцарь Винду, твои действия необоснованны. Этот человек не применял ТСС, не причинил никакого вреда здоровью и благосостоянию граждан. И если бы он был поломойкой на нижних уровнях Корусанта, — Дуку искривил губы, — но ты, рыцарь Винду, вломился в квартиру лица начальствующего.
— Читайте морали своему падавану, граф.
Перед дроидом-дознавателем и тремя механическими же надзирателями предстали две пары джедаев, настолько разных. Дуку и его Квай-Гон имели истинно рыцарственный, серьезный и благородный вид. Графский воспитанник всецело подражал учителю, и отнюдь не только в упражнениях, речи и общей линии поведения – такие же длинные, ниже плеч, распущенные волосы, две прядки с висков собраны на затылке, такая же форма бороды – только у Дуку черной с проседью, а у Квай-Гона светлой. С белыми людьми, сохранявшими вежливо-скучающий вид, контрастировали два темнокожих качка. Сейси — твердолоб, круторог, угрюм, волосат и вонюч. Мейс – ноги на ширине плеч, громадная гора мышц, бритая голова-кувалда – черная скала, дышащая угрозой.
Эти две пары джедаев роднила только орденская форма одежды – бежевые кимоно, удобные сапоги и коричневые плащи. И, конечно, оружие – которое у них изъяли при входе.
В ответ на вопрос дознавателя о цели проникновения в квартиру сенатора Палпатина слово взял Мейс.
— Мы получили на комлинки приказ явиться по такому-то адресу. Мы полетели. Мы же не знали, чья эта квартира.
— Мы никогда не слышали такого имени – Палпатин, — добавил Квай-Гон.
— От кого поступил приказ? – добивался дроид.
Мейс на секунду запнулся, покосился на Сейси и браво отрапортовал:
— От мастера Омо Боури.
— В чем состоял приказ, полученный вами?
— Явиться в квартиру и ждать дальнейших инструкций.
— В таком случае зачем вы разнесли полицейских дроидов?
— А зачем ваши дроиды кинулись на нас с бластерами? – вопросом на вопрос ответил Мейс.
Казалось, дроид сейчас начнет дымиться.
— А мы не раздумываем. Мы выполняем. – сказал Винду.
Что толку спрашивать с солдафонов? В полицию вызвали Омо Боури. Вскоре подлетел аэрокар, в котором не было видно пилота. Однако, он передал комбинацию пропускных кодов, обозначавших, что его вызвали на допрос в кабинет такой-то. Боури пропустили. Из аэрокара, как ни странно, спустился трап, а по нему на плоской подошве, оставляя клейкий след, выполз моллюск.
Моллюск пополз по стене, выстрелил длиннющим языком, повернул им ручку двери и вполз по стене в кабинет дознавателя.
— Фьюить-фьюить-фью-у…
— Мастер Омо Боури спрашивает, чем может вам помочь, — перевел Сейси.
Дознаватель схватился за устройство внутренней связи.
— Срочно ко мне ТЛ7О!
Прибыл протокольный дроид, послушал это «фьюить-фьюить» и отрекся:
— Это наречие отсутствует в моей программе.
В результате дознаватель и надзиратели выяснили, что джедаи сами не понимают, что им свистит этот беспозвоночный. Пришли к выводу, что джедаи неправильно поняли адрес, но винить их в этом было невозможно, поскольку форма, в которой был отдан приказ, не поддавалась дешифровке.
Сейси немного понимал Боури. Чуть больше его понимал мастер Йода. Но полностью Омо Боури не понимал никто.
— А как мастер Боури водит корабль? – на прощание захотел узнать дознаватель.
Сейси пожал плечами.
— Языком и Силой.
Когда джедаев отпустили, граф отвесил издевательский кивок в сторону Мейса:
— Пришлось поддерживать версию Винду, хотя невозможно было проявить большего скудоумия!
— Придумали бы что поизящнее, граф. А вы ж молчали.
Родная посадочная платформа. Сейси припарковался, рядом села посудина Боури. Тийн уже думал о разгроме в своей келье, как сейчас придется все там убирать. Вдруг он запнулся, и его невидимой рукой потянуло к Мейсу. Они с огромной силой столкнулись лбами.
Бум!
И еще раз!
И еще!
Омо Боури сидел на стене. После пятой сшибки твердыми лбами он возмущенно просвистел три «фью-фью» и уполз в оранжерею ловить языком ночных мух.
— Уф! – Мейс держался за лоб.
Сейси потерянно смотрел вслед вол-кабашиту.
— Он сказал, что мы своими головами должны колоть кирпичи.
Глава 8 — Гунганы
Джедая, не выучившего падавана, могли повысить только за невиданные подвиги на поле боя. Эти исключительные случаи были крайне редки. И сегодня в совете рассматривались как раз две таких кандидатуры.
Первым выступил Акинос, по такому случаю вынырнувший из бакты и лежавший на ховерносилках. Он-то и подал на рассмотрение кандидатуры Мейса и Сейси – после того, как они его об этом попросили.
— Я вовсе не отрицаю профпригодности рыцарей. Все знают, что рыцарь Тийн – лихой воин и пилот, а рыцарь Винду – доблестный воин и целитель. Но! Личностные качества джедаев Тийна и Винду не позволяют считать их достойными звания мастеров. Рыцари угрюмы, гневливы, скоры на расправу, тяжелы на язык, неконтактны, неуживчивы, и нещадная тренировка собственных тел, которой они себя подвергают, не может компенсировать их постоянное уклонение от развития духа. Мрачность духа и беспрестанная ярость, разрушающая изнутри, не подобает мастеру-джедаю. Конфликтность и жестокость наших кандидатов препятствуют достижению качественно нового уровня, уровня мастеров. Я голосую против.
Советники признали правоту графа, и прошение Акиноса было отвергнуто. Сунези вернулся в госпиталь, под наблюдение Т'ра Саа.
— Этого и следовало ожидать, — пробубнила главная целительница, — мой падаван просто не хочет понять, что одной удали мало, должна быть еще и выслуга лет. Ему нет даже еще тридцати!
Акинос считал, что в самый раз, ведь Мейс практически вытащил его с того света. Он вырвал хлипковатого Акиноса из манипуляторов Горма Громилы, считавшегося лучшим воином отступников и в тот день собиравшегося пополнить кровавый послужной список двумя джедаями. Сам Мейс был не слишком доволен успехами: ему пришлось срочно врачевать Силой потерпевшего Акиноса, и он упустил улепетывающего киборга. В конечном счете, арканская революция была подавлена, выжившие отступники были казнены, и Доминион остался у власти. А выжило очень, очень мало отступников – республиканцы перерезали почти всю армию киборгов, целенаправленно – тысячами! — изничтожая ученых, работавших в лабораториях, принадлежащих руководству отступников. Кто остался цел, так это достославный Горм – он пошел в охотники за головами, сбежав с Аркании.
А вскоре случилась заварушка – на Набу!
Между гунганами и людьми долгие годы шло вялотекущее противостояние – словно долго дремавшая и вдруг начавшая стремительно разрастаться и пускать метастазы опухоль. Над городом Тарда-Гунга люди распылили в воде пестициды, вызывавшие у аборигенов смертельное заболевание, которое так и называлось – гунганская лихорадка. Правительство людей через прессу и голонет утверждало, что произошла авария, но гунганы были уверены, что это геноцид, согласованный с МВД и минздравом, и подписанный лично его величеством королем. Подозрения гунганской части населения усиливали такие факторы: во-первых, аллергия людей на эти пестициды ограничивалась красными чешущимися пятнами, а во-вторых, на команду потерпевшего крушение корабля и руководство порта даже не завели уголовное дело.
Начались демонстрации гунганов, которые полиция разгоняла водометами, регулярно переходившие в драки с увечьями с той и с другой стороны; тут и там группки молодых праворадикальных гунганов колотили людей; гунганы закидывали яйцами и обливали краской статуи его величества короля и всех его августейших предшественников, какие под руку попадались. На общеизвестно курортной, идиллической планете подрастал нарыв гражданской войны.
Поэтому правительство обратилось в сенат – через Палпатина, естественно – с просьбой помочь в урегулировании обстановки и недопущении конфликта.
Для этого выделили троих джедаев.
— Они не хотят нас повышать по фактору «Сколько я зарезал, сколько перерезал», — язвительно рычал Мейс Винду, опрокидывая в храмовой столовой кружку кваса.
— Я сбил 37 кораблей. На Аркании, — уточнил Сейси, ведь он сбивал вражеские корабли и до последней операции. – Но им того мало. Они дадут мне мастера, только когда я докажу, что могу уладить конфликт бескровным путем, без единого трупа. – Он отправил в рот ложку столовской бурды и зачавкал, держа тарелку на коленях – потому что на столе покоились его сапожищи. На его широком темном лице застыло недоумение – и как это провернуть, не пуская в ход световой меч?
Эти сетования на чрезмерно высокие требования, предъявляемые к ним советом, предназначались щелевидным, скрытым за головными щупальцами ушам Кита Фисто. Его выбрали для задания на Набу – за земноводность.
— Сенат расходится на каникулы, кстати говоря, — изрек Мейс – с таким видом, как будто хотел этим подбодрить.
— Какое мне дело? – не выдержал Кит.
— Он летит домой! – схватил на лету Сейси, но тут же сдулся: – И что? Я, конечно, постараюсь выяснить, где его дом, но нас могут заслать в другое полушарие. Совсем это не удобный случай с ним разделаться, — произнес он, уставясь на Мейса, и Кит вспомнил, что Сейси умеет читать мысли – а в этом искусстве преуспевал далеко не каждый, хотя учились этому все.
Кит не водил дружбу с громилами и чувствовал себя третьим лишним. Он уловил только то, что бритый и рогатый ополчились на какого-то набуанца, и, видно, уже давно.
— А между прочим, — сквозь зубы просипел Мейс, — ты после заседания куда пошел?
— К своей.
— Пока ты с Андули в койке валялся, я усиленно входил в курс дела и изучал ситуацию на Набу!
— Ты же главный! – не впечатлился Сейси.
— Все началось, — заунывно, но с предвкушающим блеском в глазах, начал Мейс, — с местных выборов в сенат. Когда подсчитали голоса, он устроил праздничную охоту, палил по всему, что движется, и среди всего прочего подстрелил гунгана. После этой охоты Палпатина и начались заварушки. Для людей, гунгана – это как кабана подстрелил. Если бы нашего чинушу упрятали в кутузку – а так нет, наоборот. Гунганы пытались разделаться с ним своими силами – а к нему охрану приставили и объявили их террористами, кого поймали – тех по кутузкам. Он улетел на Корусант и уже не первый год просиживает штаны в сенаторском кресле, а гунганы с людьми продолжают цапаться.
Это все привело к эскалации конфликта, апофеозом которого стало недавнее распыление людьми смертоносных пестицидов в морских водах над поселением гунганов.
— И я вот думаю, — поделился Мейс, — вот уж кто-кто, а гунганы только поприветствуют нашу самодеятельность.
— Неправильно это, что джедаи служат правительству, а не воле Силы! – Сейси Тийн грохнул пудовым кулачищем по столу.
— Как Дуку заговорил! – взъярился Мейс. – Дуку-то легко говорить! У Дуку есть графство, а вот ты бы, Сейси, на что бы жил, если б наш орден не содержали налогоплательщики? Не врасти мы в государственную структуру, Сейси, мы бы ходили по базарам, показывали фокусы с телекинезом, знахарствовали и жили бы на подаяние!
Палпатин с наслаждением носился по заповедникам и самозабвенно бил дичь. После душного спортзала на Корусанте и узких аэротрасс между небоскребами наконец-то было где развернуться. Охотничий сезон еще не начался, но высокое начальство позволяло себе браконьерствовать, когда заблагорассудится. Количество натасканных Палпатином трофеев преисполняло гордостью его мать, восторгом – Дарт Мола (ему давали поиграть рогами, копытами и хвостами), прибавляло работы дроиду-лакею и ужасало Амедду.
Лучший друг, соратник и сенатский подпевала Палпатина напросился с ним на Набу, как тот в свое время сопровождал его на Чампалу. К тому времени у Маса окончательно испортились отношения с женой Ионой, и он увязался за Палпатином, лишь бы ее не видеть. Взял с собой только своего лакея ТК-37 и двух ИГ-86 в охрану. Жил он, естественно, в гостинице, в специально адаптированном под потребности его организма номере, где поддерживалась необходимая земноводному Масу температура и влажность. К Палпатину – наведывался. Заварушки с гунганами не трогали его душу.
В тот день под толщей вод собрался Совет гунганских предводителей. На нем делегатам предстояло решить, объявлять ли всеобщую мобилизацию. Гунганские сановные жирномясы постановили не растрясать пуды сала и не взяли на себя труд проделать путь к какому-либо единому центру, а организовали всего лишь голоконференцию.
Джедаи первым делом решили уладить настроения в Тарда-Гунге, том самом городе, где большинство населения как мухи выздоравливало.
Троица явилась к мэру Мопре. У мэра был неприемный день, но джедаи быстро убедили всех майнд-триками, начиная с первого встречного охранника и заканчивая самим Мопрой, и получили эксклюзивную аудиенцию. Они стояли в поле голопроектора, бок о бок с восседающим Мопрой, габаритами близкому к хатту.
Некоторые представляли подводные агломерации, другие – поселения на суше. Пока гунганы толкали речи, джедаи тихо сожалели, что не настолько могучи в Силе, чтоб замайндтрючить чертову дюжину начальников, находящихся по разные стороны голопроекторов.
Наконец дали слово монахам.
— Почтенные представители, в ваших водах враг, нанесший гунганскому народу оскорбление, которое можно смыть только кровью, — возвестил Тийн. – Небезызвестный гунганам сенатор Палпатин!
— Охотник вертайся! – взъярился мэр Ото-Урсы.
— Когда наша гунгана дерево рубить, зверя или рыбу убивать, наша перед ними кланяйся, извиняйся и говори, что без этого низзя – кушать надо! – пророкотал Мопра.
— Мы искренне уважаем стремление к гармонии с природой, в которой столетиями живут гунганы, — заговорил Мейс. Сейси и Кит воззрились на него с глубоким уважением – Винду всю дорогу с Корусанта на Набу сочинял и зубрил эту речь. — Но истинно варварская нация людей, возомнившая себя вправе разрушать леса, засорять водоемы и убивать живые существа ради забавы, породившая сенатора Палпатина, подвергла преследованию ваших сородичей, пытавшихся отомстить убийце, а отнюдь не его самого за подлое убийство вашего безоружного соплеменника.
— Наша не забывай, — угрюмо кивнул брылястый, с отвисшей нижней губой мэр Ото-Джахаи.
— Прежде всего я хотел бы узнать, согласится ли совет гунганских предводителей избежать кровопролития, когда мы принесем вам голову сенатора Палпатина?
Мопра не удержался, забулькал от возбуждения, а его охрана в знак согласия забряцала энергетическими копьями. Голографические заседатели подняли крик.
— Одна человек за один гунган уже мало! – вопили одни. – Сколько наша от яда в вода умирай!
— Если наша пойти на людишки война, еще больше гунгана перемри! – голосили другие. – Наша согласна – голова охотник Палпатин, про авария мы принять на вера, но виновные понести ответственность! Тогда наша война идти не будет!
– Мы клянемся Силой, что убедим правительство людей Набу отдать распоряжение провести тщательное расследование инцидента с выбросом пестицидов над Тарда-Гунгой и отдать виновных под суд. – Мейс вскинул над головой сжатый кулак.
— Твоя не голосуй, — заорал мэр Ото-Мандассы, — наша голосуй!
Шесть гунганов проголосовали за мир ценой головы одного человека и суда над виновниками аварии. Шесть гунганов – против, они хотели войны. Мопра медлил. Он хотел было самым первым проголосовать за мобилизацию, но под ментальным давлением троих джедаев нехотя отдал голос за компромисс.
— Благодарю, господин мэр, — чуть наклонил голову Мейс, — тогда нам пора плыть за Палпатином – вершить правосудие. Сила поможет нам выследить Палпатина, где бы он ни был. Но власти людей ни за что не выделят нам батискаф. Как вы отлично знаете, для своих соплеменников Палпатин – почтенный человек, не совершавший никакого преступления.
— Наша давай твоя бонго.
— Откуда отплываем?
— Катура твоя проводи в дока. – Трио было сорвалось с места за провожатым Катурой, но Мопра их остановил: — Стой, джедая, куда бежать! Твоя, — он ткнул жирным пальцем именно в Сейси, — вернуть бонго без оцарапа и принести голова охотник. Наша эта черепушка водрузить на штырь, чтоб вся видела. А вернуться без голова Палпатин – гунгана ТВОЯ голова посадить на штырь. Твоя понимай?
Сейси вытянулся по струнке и отдал честь. Кит Фисто повторил за ним.
— А лекаря наша не отпускай. Пусть ейная у наша поживет, у нас работы для ихняя много. Это чтоб твоя и твоя точно воротай, — с гадкой ухмылкой закончил гунган.
Дело в том, что Мейс Винду сдуру признался, какая у него вторая специальность. Его немедленно уволокли в госпиталь, где было яблоку негде упасть, и привлекли к работе, предварительно отобрав световой меч.
В один прекрасный день, когда человеку припекло охотиться, а чагрианину – поплескаться в океане, по следам сенатора примчались взмыленные джедаи и узнали от работников прокатной станции, что Палпатин и Амедда арендовали батискаф и уплыли на глубину гарпунить рыбу.
— Я выполню эту работу для себя. Для собственного удовольствия, — прохрипел Сейси Тийн, откидываясь в кресле и выжимая из оснащенного парой передних орудий бонго максимум скорости.
— Тебе ничего, что Палпатина будут искать? И когда люди узнают, что ты его убил, тебе самому отсекут безмозглую рогатую голову? – переспросил Кит Фисто.
— Твое дело – выполнять и не думать, — окрысился Сейси.
— Это ваш с Мейсом план, — пробормотал Кит. – Из-за вас я сгнию в камере…
Территория гунганских вод ограждалась инфразвуковыми установками, испускавшими колебания, отпугивающие гигантских хищников от подводных городов и нефтегазовых месторождений. Палпатин вел посудину в такую даль и на такую глубину, где водились самые настоящие опи и сандо. Амедде не терпелось поразмяться. В душном батискафе было тесно и тошно, как в самом высоком небоскребе Корусанта. Палпатин так и не воспитал в себе завзятого дайвера и, хотя Мас уболтал его натянуть гидрокостюм и прихватить акваланг, надеялся, что все же не придется нырять.
За ними неслось бонго. В Силе звенело опасностью, Палпатин прибавил скорости и начал вилять, но посудина не отставала.
— Гунганы? – предположил Амедда.
Уловив до боли знакомые колебания в Силе, Палпатин врос в кресло.
— Это не гунганы, Мас…
Палпатин маневрировал. Батискаф метался, как бешеный. Бонго дало залп – батискаф тряхануло, им отхватило полкормы, и в образовавшуюся дырку хлынула вода.
— Разгерметизация!
Батискаф пошел ко дну. Палпатин поспешно нацепил акваланг, и Амедда выволок его в люк. Мощно отталкиваясь ногами и гребя одной рукой, а в другой таща судорожно вцепившегося Дарт Сидиуса, Мас поплыл в сторону подводных лесов и затаился посреди кораллов, спугнув стайку ярких рыб. В момент прыжка в люк у Маса закрылись легкие и заработали жабры, а вот Палпатин моментально обнаружил, что неправильно нацепил акваланг, от нехватки кислорода он посинел и оставался в сознании только благодаря великой Силе, переведя себя, что называется, в режим пониженного энергопотребления.
Взбаламученная вода прояснилась. Бонго подошло к завалившемуся вперед и уткнувшемуся носом в тину батискафу. Сейси было явно не по себе. Он не улавливал присутствия Палпатина в Силе – но он его и на Корусанте не улавливал! Как сказать, погиб сенатор или нет?
— Кит, а ну живо в шлюз, заплыви-ка в их колымагу! Оттяпай голову и принеси!
Фисто отплыл, проскользнул в дыру с опаленными краями и зашагал по затопленному батискафу. Сейси сидел в бонго, вслушиваясь в Силу и поддерживая связь с разумом Кита.
«Сенатор Амедда такой же земноводный, как наш Фисто, мог и выплыть, а вот как там ситх?» — размышлял Сейси.
«Их нет, шлюз открыт», — передал Кит. Сейси мрачно кивнул – так он и думал.
«Давай в кораллы, наверняка у ситха акваланг», — велел он, слегка разворачивая бонго и перенаправляя лучи прожекторов.
Фисто поплыл, раздвигая руками подводные заросли и осматриваясь фасеточными глазами, в любой момент готовый активировать водоупорный меч и отсечь головы беглецам.
Не помог даже маскировочный окрас сенатора Амедды. Полыхнул зеленый клинок, и Мас оттолкнулся от небольшого рифа, поросшего кораллами, и изо всех сил ринулся вплавь, но ему приходилось тащить на себе Палпатина и его кислородные баллоны.
Акула. Кит рубанул световым мечом, но лишь незначительно опалил акулу. Бой рыбы и наутоланина шел один на один – Сейси опасался давать залп, чтоб не прикончить товарища. А хорошо было бы, — задумался Сейси, — тут и Палпатин с Амеддой плавают, и акула, столько тварей одним выстрелом… но кто же принесет голову Палпатина, не самому же нырять!
Когда тело рыбины, подхваченное течением, поплыло вспоротым брюхом вверх, собирая рыбок-падальщиц, Кит Фисто оглянулся. Палпатина и Амедды как не было. Углядев невдалеке пещерку, Кит устремился туда, проплыл два извилистых коридора, вспугнув рыб, медуз, актиний и водяных змей, и увидел в одном из ответвлений критч-угря. Кит подался назад – не было места развернуться, поплыл вперед пятками, а из пещеры, свирепо раздуваясь, на него несся критч. Отовсюду начали выплывать его сородичи.
Амедда обогнул бонго с той стороны, чтоб Сейси не увидел, прицепился к крыше и завис, пустив в ход все четыре присоски – на ладонях и подошвах, совершенно закрывавшиеся на суше и работавшие только в воде. Он поместил Палпатина между собой и корпусом бонго, не давая тому сорваться.
Под водой не поговоришь. Амедда не мог слышать Палпатина в Силе, а тот, в свою очередь, не понимал языка летхорнов. Но Мас и так видел, что человек на последнем издыхании. Он сдвинул с полуживого Сидиуса бесполезную маску – так, чтобы она по-прежнему закрывала его нос от воды – и прижался губами к его губам, усиленно работая жабрами за двоих.
В этот момент в шлюз вскочил Фисто, протолкался в кабину.
— Где голова? – сурово встретил его Тийн.
— Там полно критчей!
— А световой меч зачем тащишь? – гаркнул Сейси.
— Давай сам в воду, такой лихой! Сразись один со стаей критчей!
— Я сухопутный! И меч у меня от воды выйдет из строя!
— Как в уютной кабине сидеть, так ты, а как в воду к критчам сигать, так я?
— Мы обещали гунганам голову Палпатина!
— Твоего Палпатина давно уже критчи сожрали, вместе с Амеддой!
— Ты это видел? – брызнул слюной Сейси.
— Это и так ясно!
— Как ты докажешь это гунганам?
— Майнд-триком!
— Напряги межушный нервный узел, лягуха! – заревел Тийн. – Одного Мопру ты убедишь, а те, по голограммам?
— Укажем координаты, где мы их утопили! Мопра пошлет своих проверять, найдут дырявый батискаф, и нам поверят! Даже если Палпатин пока жив, он отсюда до берега не догребет!
Критчи покружили у дна бонго, убедились, что шлюз задраен, и уплыли восвояси.
Бонго вынесло сенаторов наружу. Как только подъем закончился, Амедда закрыл жабры и вдохнул легкими, солнце ударило в глаза. Присоски Маса закрылись. Палпатин под ним зашевелился и стянул маску.
— Да сбрось ты этот балласт! – прохрипел Мас, помогая Палпатину избавиться от кислородных баллонов.
Сейси как озарило.
— Они на крыше! – завопил монах. С грохотом отскочила крышка верхнего люка, и Мас едва успел спрыгнуть и шарахнуться в сторону. Он держался на воде, а Палпатин висел у него на спине, обхватив ногами его талию и вцепившись в широкие плечи двоякодышащего товарища.
Из люка показалась увенчанная крутыми рогами голова Сейси, а за ней и мощные ручищи. Тийн прицельно бросил в пловцов световой меч, но клинок, вопреки воле хозяина, развернулся в полете и бумерангом устремился к Сейсиной голове. Сейси шарахнулся, ловко поймал свой меч и начал подтягивать Амедду и его седока к себе Силой.
Палпатин простер карающую длань и ударил по Сейси молнией. Корчась и хрипя, икточи рухнул в воду и поднял фонтан брызг. Палпатин надавил на плечо Маса, тот нырнул, и ситх усилил заряд. Воду прорезали ослепительно-голубые ломаные линии, вонзаясь в трепыхающееся накачанное тело невезучего убийцы. Сейси камнем пошел ко дну, захлебываясь, и потерял остатки сознания.
Оброненный меч Сейси выскочил из воды и, описав широкую дугу, прилетел в простертую длань ситха.
— Батискаф наш, — удовлетворенно изрек Палпатин.
Мас подплыл к гладкому боку посудины и покачал головой. Забраться наверх не было никакой возможности.
Палпатин отцепился от него, чуть отплыл и, сгруппировавшись, ракетой вылетел из воды, аккуратно приземлившись на крышу бонго, рядом с люком. Мановением вытянутой руки он выдернул из воды Амедду и поставил возле.
Кит Фисто рванул к шлюзу. Через секунду он исчез в пучине.
Палпатин и Мас проникли в бонго. Ситх сел за штурвал, орошая пол и приборную панель потоками воды, собрался с Силой, резко повысил себе температуру тела, и от него повалил пар. Амедда только хлопал глазами. Так же быстро вернув себе 36 и 6, уже сухой Палпатин процедил:
— Второй – амфибия?
— Да, наутоланин.
— Я не буду возражать, если он останется жить в естественной для него среде.
— Ты представляешь, сколько нам придется заплатить за батискаф? Я не думаю, что они будут его вытаскивать, ремонтировать. Заставят нас новый покупать.
— Всучу им бонго и заставлю поверить, что это батискаф, – окрысился Сидиус.
— С тобой Сила, — благоговейно согласился Мас.
Палпатин дал по газам и понесся к берегу.
Глава 9 – Кит Фисто спасает мир
Обливаясь потом, Кит притащил опаленного, бездыханного Сейси к Мейсу.
— Принимай работенку!
— Чем это его? – поразился Мейс, который еще не свалился от усталости только благодаря Силе – он уврачевал уже сотню болезных гунганов, и конца-краю не было.
— Молнией. Выловил и ввел его в транс, чтоб до тебя дотянул.
— Гроза? – спросил переработавшийся Мейс, тыкая перстом вверх, в сторону куполов подводного города.
— Палпатин!
Мейс спал с лица.
— А зачем твоя ихняя лечи будя? – спросили гунганы с электрокопьями, надзиравшие за невезучими джедаями. – Ихняя кирдык! Бонго угроби – секир-башка! А твоя работай в наша больница вся твоя жалкая жизнь! – Они переглянулись и умозаключили: — Война быть!
И увели Кита пред грозные очи мэра Мопры – отчитываться совету предводителей, что план провалился.
Отбиваясь от страждущих гунганов, Мейс взвалил на себя тушу бездыханного Сейси, донес до двери перед палатой, уложил его на пол (койкомест давно не осталось, и больных складывали на расстеленные тюфяки) и, вкладывая всю душу и все умение, принялся его реанимировать, заживлять ожоги. Запахло паленым мясом. Когда Тийн выкашлял всю воду из легких, и мутный взгляд залитых кровью маленьких глазок под крепкой лобовой костью несколько проадекватился, чтобы тут же исказиться невыносимой болью, — Мейс сообщил:
— Вот что. Я буду тебя обезболивать, а ты в это время попробуй связаться с разумом Кита и скажи за него, что мы просим второй попытки.
Сейси резко полегчало. Мейс превратился в живой трансмиттер, выкачивая из Сейси боль и сбрасывая ее в Силу. Сейси знал, что этот сеанс возможен только на то недолгое время, пока у Мейса будет хватать сил перекачивать из него боль, а потом вся мука вернется. Кит, который в этот момент принимал глумливые и в то же время гневные упреки мэра и дюжины голографических гунганов, вдруг содрогнулся – в его голове гулко разнесся голос Сейси:
«Скажи: Мы обещаем со второго раза найти и обезглавить…»
«Они не поверят, они просто не поверят, что Палпатин тоже обладает Силой! – Кит Фисто горестно воздел руки и все 11 головных щупалец, и стал похож на нети. – Они подумают, что мы приписываем ему сверхъестественные способности, чтоб оправдать свою немощь!»
«Скажи, что он утонул, а наше бонго утопила когтистая рыба коло!»
Кит с отчаянья повторил это гунганам.
Было невозможно подтвердить или опровергнуть утверждение Фисто, дистанционно нашептанное Тийном.
После такого провала гунганы, конечно же, не оделили монахов транспортом, который мог бы донести их в Тид. Кита направили в тот же госпиталь санитаром. Он полы драил и судно выносил. Кожа рук облезла от возни с дезинфицирующими средствами, щеки нестерпимо чесались. Кит горько сожалел, что не бросил Сейси. Ведь именно из-за него пришлось плыть обратно в Тарда-Гунгу – раны, нанесенные Силой, можно вылечить только Силой. И до поселения людей Сейси бы не дотянул – пришлось бы плыть несколько дней.
«Я опять недооценил Палпатина», — думал Мейс. Он тоже горько раскаивался, что пообещал гунганам голову ситха. И в результате оказался в госпитале, облегчая Силой страдания больных лихорадкой гунганов! Лекарств на всех не хватало, врачи с медсестрами сбивались с ног, а на Мейса смотрели, как на ходячий источник панацеи. В порядке «отдыха» от основных обязанностей Мейс счищал с икточи горелую шкуру и стимулировал Силой рост новой. Только благодаря Ей, великой, удалось предотвратить сепсис. Бакты у гунганов не водилось, ее импортировали только люди. Мейс ночевал в подсобке, среди швабр и поганых ведер, и питался столовской бурдой, половину порции отдавая Сейси.
Световые мечи Мейса и Кита хранились в кабинете начальника полиции, и Мейс прикидывал, насколько велика вероятность украсть свое оружие и угнать бонго. Допустим, если это нам удастся и мы доберемся в Тид, возможно, мы уболтаем руководство людей, но – не гунганов. Гунганы будут беспощадны. Первым обезглавят нетранспортабельного Сейси, как и обещал Мопра. А потом пойдут на людей.
Мейс решил остаться в Тарда-Гунге и продолжать приносить пользу местному населению, тем самым доказывая свою благонадежность, а к людям отправил Кита Фисто. Конечно, мероприятие было рискованным, учитывая традиционную неприязнь набуанцев к нелюдям и некоторое – пусть и весьма отдаленное – сходство земноводного Кита с гунганами. Вполне возможно, что его просто откажутся слушать. Но оставить Кита в Тарда-Гунге и плыть в Тид самому было также невозможно. Кит не умел лечить – обезглавив такого заложника, как он, гунганы ничего не потеряют.
Отлив ознаменовал наступление ночи. Освещение Тарда-Гунги перевели в режим экономии. Кит подкрался сзади к дежурному гунгану, крепко схватил, не давая вырваться, нажал на определенную точку на шее, и дежурный впал в беспамятство часа на три. Фисто поспешил к главному полицейскому участку, перескочил через ограду (лезть было нельзя – на ночь включали ток), обошел здание с торца, выбрал окно второго этажа. Простер руку и послал импульс. Стекло разлетелось. Кит запрыгнул внутрь. Послышался топот – дежурные неслись на шум. Киту пришлось вылезать обратно – он совершил прыжок с подоконника, перекувыркнувшись в воздухе, и распластался на стене над окном, уперевшись в стенку руками и ногами. Гунганы выглядывали, вертели головами, но и не подумали извернуться и посмотреть наверх — никто не мог сидеть на голой стене, безо всякой точки опоры! Охранники рассредоточились – двое остались в здании, а еще двое вышли прочесывать территорию. Те, что остались в участке, проверили весь этаж – никого, и ушли проверять остальные помещения. Фисто вернулся в коридор, стал искать кабинет начальника. Остановился перед бронедверью. Нащупал Силой свой меч в сейфе. Сейф был не кортозисный, из обычной стали. Кортозис импортировали только люди. Кит замкнул контакты Силой, и из рукоятки вырвался зеленый луч, прожигая в стенке сейфа дыру. Кит повел рукой – меч в сейфе подпрыгнул, крутанулся и выпрыгнул сквозь прожженную дыру, подлетел к двери, выжег замок и прыгнул в протянутую руку хозяина.
Дождавшись, когда гунганы вернутся в участок и сообщат товарищам, что на территории – никого, Кит проделал обратный путь сквозь разбитое окно и через забор.
Он прошел сквозь энергетический купол города и пустился вплавь. Фисто плыл три дня и три ночи, останавливаясь на недолгий привал в подводных впадинках и питаясь рыбой. На четвертые сутки пути он вышел на сушу в порту Моэния и сел на рейсовый корабль до Тида. Деньги на проезд у него были – Кит как зеницу ока берег кредитный чип с командировочными.
А Мейс в это время объяснялся с гунганами.
— Ваша джедая прийти, сказать – ваша помогай, а на деле один убыток! Зеленка грабь полиция, рога угроби бонго, а твоя отрабатывай! – был вердикт гунганов.
Фисто рвался на аудиенцию к самому его величеству королю, но смог добиться только приема у премьер-министра. Впрочем, и этот жирномяс отлично проникся. Ведь по статистике людей на Набу было всего 30%, а остальные – гунганы.
Начальник порта Моэния, к которому был приписан просыпавший пестициды корабль, давно подкупил все вышестоящие инстанции и контролирующие комиссии, поэтому продолжал использовать старые, технически неисправные суда, которые давно бы полагалось списать на металлолом. Авария произошла токмо потому, что пестициды, серу, уголь грузили внасыпку, просыпая химию в воду, и плавучий металлолом выходил из строя посреди рейса. А деньги, выделенные на модернизацию, были давным-давно разворованы.
Однако, раз дело с распылением пестицидов приобрело такую огласку и грозило столь разрушительными последствиями, быстро нашли стрелочников: матросню, докеров, крановщиков. Их-то и отдали под суд.
Представителей гунганской стороны пригласили в свидетели по делу о преступной халатности, а когда были собраны все материалы, гунганам позволили выступить в суде. Прецедент, надо сказать, неслыханный. Никогда еще люди не отчитывались перед гунганами за причиненный им ущерб. А обычно неповоротливая Фемида работала с невиданной скоростью.
Гунганская сторона задекларировала отказ от милитаристских намерений, но, опять же, все понимали, что мир хрупок, как стекляшка. Однако, он был достигнут, сколь непрочным бы ни был, пусть и на неопределенный и, очевидно, короткий срок.
На остатки командировочных Фисто нанял батискаф и поднял на поверхность Мейса и Сейси. А последний к тому времени, благодаря заботам товарища, уже встал на ноги, и гунганы в счет утопленного бонго немедленно привлекли Сейси к общественно полезному труду. До чего же ценен работник, способный передвигать тяжелое оборудование мановением руки.
Джедаи взяли билеты на рейсовый звездолет до Корусанта (да, на бескровно-беструпное задание им не выделили казенный корабль, добирались на общественном транспорте) и сидели в зале ожидания Тидского космопорта.
А в это время в одном из баров происходил следующий полет мысли:
— Надо идти в полицию. Свидетелем буду.
— Мас, а доказательства?
— Световой меч икточи.
— Световые мечи продаются. Нам скажут, что мы принесли краденый и лжесвидетельствуем.
Неисправный меч Сейси Палпатин отдал Кхамеиру – разбирать и правильно собирать. «Кристалл я тебе куплю, — сказал сенатор, — а собирать будешь ручками». И Дарт Мол сидел с инструкцией по сборке, изучая разные модели световых мечей. Запчасти было не так уж сложно приобрести, а вот кристаллы были редки и дороги – редко какой контрабандист отваживался совершить вояж по труднопроходимым, заснеженным пустошам Илума. Приходилось и от местных хищников отбиваться, а, бывало, и от джедаев, считавших эти месторождения своей вотчиной. Редко какой контрабандист туда залетал – и еще меньше возвращалось.
— Палпатин, джедаи живы?
— Живучие. Бельмо в Силе, — процедил ситх, потягивая узо через трубочку.
— Ты справишься. Я видел тебя в действии. А я к твоей Силе глух. Я – свидетель, которого нельзя оставлять в живых.
— Мас, ты джедаев не интересуешь, — лениво протянул ситх, изучая свой новый маникюр (предыдущий был разрушен собственной молнией).
— А… ты видишь это в Силе насчет меня? Почему ты так уверен, что мне расправа не грозит?
— Ты им не конкурент, — столь же скучающе объяснил Палпатин.
— Если ты знаешь, что они живы, то тебе еще предстоит с ними встретиться… — протянул Мас и, приподняв и изогнув летхорны, обвил ими шею Палпатина. Ситх кисло усмехнулся и похлопал его по спине. Амедда хотел его поддержать, но не знал, как. – Да пребудет с тобой, как говорится.
Глава 10 – Депа
Храмовники сидели на жестком полу медитационной комнаты. Но они вовсе не были погружены в духоподъемный транс. Мейс и Сейси только собирались погрузиться, как ввалились Эйджен, Ади, Луминара и Бол – и потребовали подробного рассказа о пережитом на Набу.
Сейси скинул кимоно, демонстрируя боевые увечья.
Луминара пришла в глубочайшее волнение:
— Стрелять молниями с рук! Даже не представляла, что такое возможно!
— Чинуша – мозгляк. Блеску и треску много, толку мало, — возгласил, снова подпоясываясь, Сейси.
Мейс толкнул его в бок:
— Эй, если б не Кит и не мои труды, ты бы тут с нами не сидел!
Сейси благодарственно наклонил рогатую голову.
— Вы же понимаете, что мы умолчали в докладе совету о потасовке с Палпатином, — хмуро добавил Мейс.
— Получается, этот человек способен сражаться и без светового меча, — констатировала Бол.
— А сколько этому Палпатину лет? – уточнила Луминара.
Мейс мрачно ответил:
— Сорок.
— А у этого Палпатина любовница есть? – поинтересовалась Ади, вкладывая в свой вопрос: «Мейс, а как же я, а когда же мы?..»
— Его это не интересует, — высказался Мейс, вдыхая все презрение, на какое был способен, и подразумевая, что точно так же пренебрегает подобными глупостями.
Слово взяла Бол.
— Тогда надо не кидаться на него со световыми мечами, вы уже должны были понять, что это провальная тактика. Надо подослать к г-ну сенатору смазливую наглую девицу. А дальше просто – нажала на точку на шее, и мужчина уснул вечным сном.
— Бабья подлость, — с глубочайшим отвращением выпучил глаза Мейс.
— Да, мы, женщины, хитрее вас! Вам лишь бы напролом, взять световые мечи и пойти крушить все подряд. Тоньше надо действовать, элегантнее!
— Я не одобряю, — негодовал Винду, — я за честный бой. Пусть выйдет на нас со световым мечом, как мужик.
А Колар воскликнул:
— Бол, если этой наглой девицей будешь ты, то я тебя к себе больше не подпущу. Я не смогу пальцем тронуть деваху, которую Палпатин харил!
— Как ты мог такое подумать, Эйджен, конечно, не я!
— А кто? – насупился Мейс.
— А у кого есть ученица? – вопросом на вопрос ответила Бол.
Винду рассвирепел.
— Я не сутенер, подкладывать падаванку под ситха!
— Вы с Депой любовники? – осведомилась Ади.
— Нет.
— У нее есть парень?
— Нет.
— Ну вот! – подытожила Ади, как будто это решало дело.
Мейс превосходно понимал, что Депа – вовсе не куртизанка, способная пристать на улице к прохожему, напроситься к нему домой и оперативно соблазнить. Помимо изнурительных уроков фехтования, Мейс учил ее собирать Силу в кулак – в буквальном смысле: чтоб его ученица, как и он сам, могла ударом кулака раскурочить нагрудную пластину дроида и вырвать из него провода и микросхемы, а на руке при этом бы не осталось ни ссадинки; разбивать ногой кирпичную стену в рост человека. Это, конечно, намного превосходило общий курс единоборств, который преподавал падаванам мастер Глайв, но Мейс всегда внушал Депе:
— Запомни: ты – лучший падаван во всем ордене. Остальные мокрощелки и мозгляки тебе не ровня.
А если ученица давала слабину, Мейс пощечины давал, подзатыльники, а бывало – спускал с воспитанницы штаны, перегибал через колено и шлепал.
Мейс растил воина – прямолинейного и неспособного на лицемерие и пустословие. Такого же, как и он сам.
Но, похоже, другого выхода не оставалось – только воспользоваться способом, предложенным девушками.
Мастер Глайв, качок не хуже Мейса, но белый, учил падаванчиков азам рукопашного боя. Бой был контактный, но Глайв бдил, чтоб подростки наносили друг другу легкие удары. Только Глайв отвернулся – послышался глухой удар об пол.
Поверженный Ксанатос не мог подняться с пола и надсадно стонал.
— Вставай, — вопила его противница-девочка, — не прикидывайся! Ты не мужик!
Глайв отогнал Депу, пощупал Ксанатоса Силой, ужаснулся, позвал дроида и велел ему препроводить пострадавшего в госпиталь. Объявил падаванчикам, что тренировка на сегодня закончена. Послушники поспешили на выход. А Глайв срочно вызвонил мастеров Депы и Ксанатоса.
Мейс явился на зов.
— Рыцарь Винду, твой падаван отбила почки этому падавану! Сейчас Квай-Гон придет, ты перед ним и объясняйся за поведение твоего падавана!
Мейс отвел Депу в сторону.
— Мейс, я просто злая!
— Не-воз-му-ти-мость. Джедай должен выработать в себе холодную отрешенность, — Мейс взял падавана за ухо, она сморщилась, но не взвизгнула. – А то со злости врежешь ближнему своему, просто пар выпустить, и потом тебя заставят на коленях ползать перед белым косматым Квай-Гоном, худшим джедаем во всем ордене.
Тут прибыл Квай-Гон. На его лице застыла гримаса омерзения, точь-в-точь как у графа Дуку.
— Падаван Биллаба, — траурно произнес он, — зачем ты изуродовала моего падавана?
Депа преклонила колени и повесила голову.
— Простите, рыцарь Джинн, меня, недостойную послушницу, за мое неподобающее поведение, я поддалась зависти, я не сдержала себя в драке…
— За что ты позавидовала Ксанатосу? — скорбно негодовал Квай-Гон. Он видел, что личная неприязнь Мейса к нему переходит в отношения между их учениками, проще говоря – Винду травит свою ученицу, как акк-пса.
— Он знает своих родителей, они живы...
Квай-Гон хотел было предложить ей напасть на Сору Балка, а то и на Оппо Ранцизиса, повинных в том же грехе, но вместо этого повелел:
— Иди-ка в госпиталь, падаван Биллаба, и принеси свои извинения моему падавану.
Когда униженная Депа прибрела из госпиталя, Мейс изложил ей, что от нее требуется.
Первое задание. Хотя не заключающееся в исполнении приказа совета, спущенного сверху г-ном канцлером.
А поэтому несколько необычным методом.
Депа не могла отказаться. Они – машины убийства. Они не рассуждают. Тем более, она падаван, сирота, она не имеет права возражать.
Письмо пришло на домашний адрес, и оказалось воистину очень личного характера.
Некая Депа Биллаба приглашала его на свидание в баре средней руки.
Почерк был женский, в Силе не фонило угрозой. Он уже давненько не ходил на свидания. Пурква бы и не па?
Депа Биллаба оказалась большеглазой смуглой девицей — в кимоно, с падаванской косой. Лет ей было – самое большее – 16.
— У меня для вас очень конфиденциальная информация, сэр. Это дело жизни и смерти, — мрачно сказала Депа. – Здесь не то место. Может, поднимемся к вам, и тогда я вам все расскажу.
Какая серьезная девочка. Впрочем, безрадостное существование джедая не располагает к легкомыслию.
Палпатин пожал плечами и, отказавшись от выпивки, повел девицу к себе, а в спину ему разочарованно и зло уставился единственный глаз бармена-абиссина.
Охрана, вазы с цветами и ковры на этажах – от лифта до дверей элитных квартир. Снова охрана. Электронная система запросила рисунок сетчатки, идентифицировала Палпатина. Он набил пропускной код, чтобы сигнализация не взорвалась воем при виде его гостьи. Они переступили порог его квартиры, и Депе в глаза ударило невыносимое обилие красноты, как будто она попала в желудок сарлака. Из своей комнаты выглянул Дарт Мол – он не ходил в школу. Мальчик должен получать образование в Силе, а не зарабатывать сколиоз за утлой партой, выслушивая истерические вопли учительницы, что у него нет зеленой пасты. Впрочем, к Кхамеиру ходили репетиторы по некоторым предметам. Палпатин махнул ему, веля скрыться с глаз.
Провел Депу в гостиную, указал на кресло.
— На вас готовится покушение. У вас есть враги в ордене джедаев, и они хотят вас убить – не поставив в известность совет, т.е. – это самодеятельность, — произнесла Депа, краснея, сжимая кулаки и понимая, что говорит коряво. У нее лихорадочно колотилось сердце.
— Это я знаю, — обронил Палпатин.
— Но вы не можете обратиться в полицию, потому что они решат, что все это голословные обвинения, доказательств нет… Толку не будет. Мой учитель, Мейс Винду, он… Это он, — закончила Депа, с огромным трудом выдавливая слова и задыхаясь.
— Детка, пока что ты не сообщила мне ничего нового. Это все, больше тебе нечего сказать?
— Вам нужна настоящая охрана, чувствительная к Силе. Которая все знает про джедаев. Я могу защищать вас. Но с тем условием, что вы возьмете меня жить к себе. Тогда я буду бдить днем и ночью. – Депа покраснела еще гуще.
— Решила оставить свой орден и тут поселиться? – развеселился Палпатин.
«Я не выбирала эту жизнь. Меня не спрашивали, хочу ли я носиться по галактике со световым мечом и карать инакомыслящих. Мужиков это, может, и устраивает. Другая психология. А мне нужен дом, постоянный мужчина, — он хорошо зарабатывает, он еще не совсем старый, почему бы ему не согласиться? У него есть ребенок, но нет жены».
Так подумала Депа. Вслух она ответила:
— Они готовят расправу. Они действуют не в интересах государства, а просто — из ненависти к вам. Я не могу оставаться в рядах мясников... и не могла не предупредить вас.
— Ты считаешь, что ты в силах – к примеру, Сейси Тийна забороть? – с выражением «грешно смеяться над убогими» вопросил Сидиус.
Депа похолодела, понимая, что ее услуги отвергают.
Разве она может Силой остановить сердце врага?
Разве она может соткать вокруг себя и человека, в чьи телохранители напрашивается, непроницаемый кокон Силы, способный защитить их – к примеру, от взрыва?
Разве она может, сделав пасс, перенаправить бластерный выстрел или пулю? Бластерный луч она отобъет только мечом, а пуля просто пройдет сквозь световой клинок.
Разве она может читать мысли?
Разве она может манипулировать чужим сознанием? Изгонять из чужой головы воспоминания, заменив их совсем другими, не соответствующими действительности? Приказывать: «Ты хочешь сделать то-то и то-то»?
Разве она может передвигать предметы, находящиеся вне поля зрения?
Разве она может лечить Силой, как Мейс?
Разве не смешно, что такая недоучка, как она, явилась предлагать ему защиту от взрослых, бывалых джедаев?
— Поэтому, детка, дабы переложить свои проблемы на другого человека и заставить его действовать в твоих интересах, ты должна будешь убедительно ему внушить, насколько это выгодно ему самому, — добил Палпатин.
— Но вам же нужна женщина в доме.
— Дроид-лакей имеется.
— А как же тепло, ласка, забота? Разве, приходя с работы, вы не чувствуете гулкую пустоту?
— Роль отношений в жизни непомерно преувеличена.
— Вам так кажется, потому что вы привыкли жить один. А вы попробуйте, и почувствуете, как у вас улучшится настроение!
— Я не один, — поправил Сидиус, кивая в сторону комнаты Мола.
— Вот! А вашему ребенку нужна мать!
— Кхамеир уже вышел из того возраста, когда ребенок купается в собственных выделениях.
Для начала поразмявшись с вибротопорами, Мейс и Сейси фехтовали на копьях с энергетическими наконечниками по оба конца. Вскоре Сейси слегка кольнул напарника в плечо, в душе обрадовался – редко когда удавалось пробить брешь в обороне Мейса! – и изобразил мину упрека:
— Все, ты остался без руки! Что с тобой, Мейс, так раскрываться!
Мейс поставил пику и уселся на лавку, мрачно подперев кулаком лоб.
— Мне не по себе. Из-за падавана, — признался он. – Она ушла к Палпатину. Сейси, — Мейс исподлобья глянул на присевшего рядом друга, — ты не можешь связаться с ее разумом?
— Она сейчас с ним?
— Должна быть.
— Я не рискну. Он заметит.
— А вот не надо делать из бюрократа этакого бога темной стороны!
Сейси молча указал на шрам от ожога молнией. Мейс громко заскрипел зубами.
— Дурак я был. Зря я Шетак и Галлию послушал. Он ее сейчас зажарит, как тебя. Это только нашим девахам так хочется, чтоб он на нее набросился и потащил в койку. Дуры-бабы воображают, что их все круглосуточно хотят и ни о чем другом не думают.
— Это их проблемы, что они воспринимают себя только как подстилку, — бесчувственно сказал Сейси. – А тебе надо было головой думать.
— Да я подумал… Если бы она пришла ко мне, я бы… — Мейс подгреб руками к себе.
— И я бы!
— Но Палпатин – ему ж не надо!
— А может, надо!
Винду отвел глаза, угрюмо наблюдая за другими тренирующимися.
Сейси встал, снова взял пику. Он всю эту затею не приветствовал, но и не оспаривал – не его падаван, не его проблемы.
— Будем надеяться на лучшее, Мейс. Что ему надо. И что ему сегодня было последний раз надо в его жалкой жизни. – Он встал в боевую стойку и поманил Мейса жестом.
Депа появилась к ужину. Расталкивая рыцарей и мастеров, Мейс через всю столовую понесся к появившейся в дверях девичьей фигурке, но она проследовала к падаванскому ряду столов.
После ужина Мейс, Ади, Эйджен и Бол отловили падавана и хором выкрикнули:
— Ну как?!
— Он фригидный!
— Т.е. он еще жив, — нахмурился Мейс.
— Нет фригидных мужчин, есть ленивые и неумелые женщины. – возвестила Бол.
— Но как, если он не захотел?
— Ты должна была его соблазнить! Заставить!
— Я не понимаю.
— Смотри, как надо! – Бол прыгнула на Эйджена, обвила руками его шею, а ногами – бедра, и повисла, прижавшись к его губам в жарком поцелуе. – Вот, — изрекла забрачка, оглядываясь на Депу. Она все еще висела на Коларе, а тот поддерживал ее под попу. Проходившие мимо негуманоидные джедаи поспешно отвернулись.
— Ага! Рыцарь Колар ваш парень, вы его не стесняетесь, а я не могу на чужого человека так прыгать.
— Не прыгнешь, Биллаба – у тебя его никогда не будет! – сказала Бол, и Эйджен поставил ее на пол.
— Значит, встретишься с г-ном сенатором еще раз. И не будь с ним такой зажатой. – постановила Ади. – Будь настойчивее!
На следующий день Депа решила подождать Палпатина с работы. Она бродила под окнами его офиса и вокруг стоянки. Охранники, живые и дроиды, отовсюду ее выгоняли.
Когда спидер Палпатина снялся с платформы, Депа совершила гигантский прыжок и приземлилась на крышу машины. Все, кто видел это на улице, из окон небоскребов и машин, сошлись во мнении, что джедаи совсем распоясались. На гладком корпусе спидера было не за что держаться, но Депа удерживала равновесие, как на доске для серфинга.
Палпатину стало смешно. Он отключил защитное поле кабины, и Депа запрыгнула на сиденье рядом с пилотом.
— Детка, попросила бы подвезти. Зачем же прыгать?
— Для наглядности. Вот так же на вас мог сигануть злоумышленник – прорезал бы вам корпус световым мечом, и секир-башка.
— А твой с достаточно мощным лучом? Покажи.
Депа открепила с пояса, протянула Палпатину. Тому и включать не понадобилось, сразу определил:
— Тренировочный.
У Кхамеира был такой же.
— Крошка, у меня день расписан – давай сейчас закину тебя в храм, и распрощаемся навсегда.
— А потом вы куда? Если не секрет.
— С пацаном в тир.
— А я с вами!
— Мы с тобой вчера уже все обсудили, Депа.
— Сэр, у меня не выходит из головы наш разговор. Вы полагаетесь только на себя, но вы один. Кхамеир еще маленький, он не в счет. Полиция, дроиды, охранники – они беспомощны против джедаев.
— Как ты озабочена моим благополучием, Депа.
— Я за вас волнуюсь. Мейс из-за вас все заседания сената смотрит, и когда он ткнул пальцем и сказал, что это вы, я так удивилась – вы настолько контрастируете с нашими. Вы сразу произвели на меня впечатление, а вживую – вы мне нравитесь. И я за вас беспокоюсь.
Депа выпалила монолог на одном дыхании – и сама верила своим словам. В порыве вдохновения она добавила:
— Я бы вас любила. Но если вы будете игнорировать опасность – скоро будет некого любить.
Палпатин быстро покосился на нее и блекло усмехнулся, не показывая зубов. У Депы упало сердце.
Однако, он не стал высаживать ее на платформе храма, полетел дальше. Депа приободрилась.
— Сэр, в первую очередь вам необходимо сменить место жительства, — объявила малолетняя воздыхательница Палпатина, переступая порог его красной квартиры. Тот отмахнулся:
— Захотят – из-под земли вытащат. Это не выход.
Он переоделся, быстро поел, выделив и Депе (Дарт Мол через стол метал на незваную гостью лютые взгляды). Ей действительно удалось увязаться за Палпатином в тир. Она заплатила за себя, взяла наушники и ружье (у Палпатина с Дарт Молом оружие было свое). Почему-то Депе казалось, что от ее меткости зависит ее шанс на роман с г-ном сенатором.
Она тщательно прицелилась, но стоящий рядом Дарт Мол слегка двинул пальцами, и Депина пуля ушла далеко в сторону от мишени, что вызвало у падаванки приступ отчаяния: мальчик в два раза младше способен отводить пули, а она – нет.
— Не мешай, — одернул ученика Сидиус.
И все-таки Депа его уболтала – и осталась на ночь.
Он, кажется, заснул. Депа – нет. Обстановка была новой, непривычной, запахи – чуждыми, перспективы – неясными.
Я не хочу быть молодой любовницей стареющего бюрократа, подумала она. Я хочу быть женой г-на сенатора. На худой конец – точнее, на первое время – можно побыть гражданской женой. Если же этот человек поскупится – я выполню требование Мейса, нажав на уязвимую точку на шее.
— Вот эту? – открыл глаза Палпатин. Его палец немедленно уперся в вену на шее Депы.
— Жми.
— Это щадящий способ, — сказал Сидиус и отпустил ее шею. Держа руку у нее перед лицом, он стал выпускать маленькие потрескивающие бело-голубые разряды, не достигавшие ее лица; чувствуя, что разрушается безукоризненный маникюр, прекратил электризацию и слегка сжал пустой кулак – у Депы перехватило в горле, рот у нее судорожно открылся, глаза полезли из орбит; потом она испытала резкое повышение температуры, от которого кровь начала закипать в венах, и столь же резкое понижение, от которого чуть было не остановилось сердце. Напоследок ее по плечу полоснули невидимые когти – не очень глубоко, для острастки, но кровь выступила.
Депа пыталась зажать царапину платком, который срочно призвала в руку, сделать из него жгут – без толку. Когда на простыню натекла значительная лужица, «щупальце» темной Силы прекратило блокировать свертываемость крови.
— Убери, — брезгливо сказал Сидиус, набрасывая халат и пересаживаясь в кресло.
Депа сняла запятнанную простыню, поплелась в ванную – на цыпочках, чтоб не шлепать босыми ногами, пристроила свой сверток в бельевую корзину, влезла в душ. Следом явился Палпатин, встал на пороге, прислонившись плечом к лутке.
— Живьем не выпустишь, — севшим голосом сказала Депа.
— Почему же. – Он подошел, выкрутил двумя пальцами темный сосок на смуглой груди. На теле Депы поблескивали капельки воды. – Живи. Я позвоню, при случае.
Летя восвояси в аэротакси (Палпатин ей вызвал), Депа мысленно костерила себя за глупость – но потом принялась обвинять Мейса. Она вернулась в храм после отбоя и наощупь кралась по темному коридору – к келье учителя. Позвонила по домофону. Мейс отворил. Он явно уже лег спать и был в одних трусах.
— А до утра нельзя было подождать?
В свете огней ночного мегаполиса, просачивавшемся в окно, Депа заметила, что в его узкой койке, закинув руки за голову, растянулась Ади.
— Когда он заснул – я подумала, что заснул – я протянула руку нажать ему на шею, и тут он мне показал свое свиное рыло!
— Так надо было не после, а в процессе нажимать на шею! Когда он – сверху, поняла? Он бы тогда не успел среагировать! – зашумела Ади.
— Как живьем-то выпустил? – угрюмо осведомился Мейс. Все уселись в ряд на койку, Ади набросила рубаху.
— Сказал, что, может, еще встретимся. Если он захочет.
— Значит, у тебя еще есть шанс, — не унималась Ади, но учитель и ученица бросили на нее такие мрачные взгляды, что она умолкла.
Палпатин доходчиво дал ей понять, что супостаты-орденцы продолжают его недооценивать. Самоуверенность – считают себя самыми могущественными, думают, что у них система, организация, а он – одиночка.
Депа думала, что отношения испорчены раз и навсегда, но через несколько дней он позвонил ей, спросил, не занята ли, и отправил за ней такси. Депа была маленькой хорошей девочкой, массировала ему виски, разминала спину, обнимала – и чувствовала, что он мониторит ее в Силе, не давая себе расслабиться. Она думала, остался ли хоть какой-то шанс заслужить доверие – и, как она планировала изначально, стать сожительницей. Не возвращаться в храм. Депе вспомнилась первая пассия ее учителя, Трасия Чо Лим, которую услали с Корусанта в очередную горячую точку – но не кромсать супостатов, а врачевать Силой соратников. Когда конфликт был подавлен, Чо Лим не явилась на общий сбор перед вылетом, прислав сообщение, что нашла себе мужчину из местных – и уходит из ордена. За ней же никого не послали — сносить ей голову с плеч. Хотя, возможно, дело было в дороговизне перелета. Если она поселится с семьей здесь, на Корусанте, в прямой досягаемости храмовников, то найдутся добровольцы, которые даже без задания совета, просто для души, явятся карать ее за дезертирство – ее и человека, который станет причиной оного.
Через несколько вечеров Депа получила сообщение на комлинк – ее хотели видеть несколько раньше, чем обычно. Хозяина не оказалось дома – он был еще на работе. Ее встретил Кхамеир.
— Владыка Сидиус испытывает к тебе тупое сексуальное влечение, — кисло произнес мальчик, поднимая на нее злые глаза. Депа остолбенела. – Благодари свои внешние данные за то, что ты еще жива. Что смотришь, я невнятно изъясняюсь?
— Не по-детски. Да и взрослые так не говорят…
— Я не хожу в школу. Все время сижу дома один и читаю книжки.
— И тебе это не нравится.
— Меня устраивает, что я избавлен от необходимости при посещении школы созерцать старых проституток вроде тебя.
— Я не про… Мне твоего отчима не с кем сравнивать.
— Ты выбрала Сидиуса, чтобы у него денег украсть? – оскалил зубы Дарт Мол. – В вашу первую ночь он придушил тебя Силой, я почувствовал. Или ты хотела его убить?
— Нет!
— Все джедаи хотят нас убить, — зловеще продолжал Дарт Мол. – Потому что вы машины для убийства.
— А по-моему, ты просто ревнуешь. Ты целыми днями сидишь здесь один, а мне достается немного внимания твоего отчима.
— Дуэль решит, кто из нас достойнее его внимания.
— Эй, я не кромсаю детей!
— А я кромсаю джедаев! Сегодня – первого!
— Выстави мощность луча на парализатор. Палпатин вряд ли погладит тебя по головке, когда придет с работы – и ему придется убирать мой труп.
— А тебе будет уже все равно! – Кхамеир включил меч. Багровый отсвет клинка подчеркнул черные ломаные линии, вытатуированные на его покрытом красной краской лице. Он держал световой меч двумя руками, вертикально перед собой, — атаро.
Депа переключила свой меч на парализатор, а Дарт Мол, похоже, всерьез собирался ее убить. Он продемонстрировал несколько отточенных выпадов в стиле атаро, но Депа всякий раз аккуратно отводила его клинок. В комнате было негде развернуться. Мол прыгнул выше головы, искренне намереваясь снести ей голову, и в полете напоролся на ее меч.
Депа аккуратно сложила парализованного Дарт Мола на пол и прислонила к стене. Часа через три снова сможет двигаться. Она пошла в кухню и стала готовить ужин (лакея Кхамеир заранее деактивировал для подзарядки).
Подлетая к дому, Палпатин уловил бельмо в Силе, излучаемое джедайкой. Депа открыла ему:
— Кхамеиру подраться захотелось. Я выставила луч на парализатор, чтоб его не травмировать, он в зале лежит…
— А ты априори полагала, что ему нужна мать.
— Он же в школу не ходит, откуда столько злобы? Он же ребенок! Он должен был радоваться, что новое лицо появилось, что будет еще с кем пообщаться…
Пришло время уже индивидуальных испытаний на местности, а не групповых тренировок в храме и как максимум на орбите спутников Корусанта. Через пару дней Депу и ее ровесницу-падаванку Шаак Ти отправили на Рогун-6 бегать по пересеченной местности – такой дикой, что туда не совались даже аборигены в набедренных повязках. Депе и Шаак Ти вменялось в обязанность дойти до базы, где их должен был забрать мастер Квармалл и отвезти в храм. По дороге им предстояло переплывать через речки, отбиваться от кишащих в округе хищников, раздраконенных тем, что тут нередко падаваны лазили – а никаких указателей пути не полагалось. Только бельмо в Силе, излучаемое Квармаллом по ту сторону непролазных джунглей.
Комлинк им дали в полуразряженном состоянии. Только и хватит, чтоб по приземлении связаться с Квармаллом: «Мастер, а мы уже здесь!», после чего передатчик неминуемо разрядится.
Корабль вел дроид, и, выгрузив падаванов, он должен был улететь в следующее место назначения. Депа сидела на месте второго пилота, Шаак Ти – в кресле бортинженера.
Шаак Ти изогнула лекку и постучала Депу по плечу.
— Депа, а с кем ты встречаешься?
— С гражданским.
— А зачем тебе какой-то прыщавый падаван, ага. Нужен же гражданский и намного старше, чтоб уже заработал на такую хорошую машину. А где ты с ним познакомилась?
Депа недолго думала:
— В тире.
— А я-то думала, чем наш храмовый тир не устраивает. Ходила мужиков ловить, а?
— Сходи, Шаак Ти, вдруг повезет.
— А он женатик?
— Нет.
— И правда повезло. – Шаак Ти почесала левый монтрел, еще не очень высокий, и явно собиралась выдать сентенцию в духе: «Скоро орден тебя потеряет, да, уйдешь жить к нему?» Депа, как никто иной, понимала, что завидовать нечему – закоренелый холостяк, и пресекла дальнейшее обсуждение своей личной жизни:
— Шаак Ти, может, про работу поговорим?
— Ага. Почему Ксанатос был на этом Рогуне-6 с учителем, а нас одних послали?
— Потому что Ксанатос – слабый падаван, а нам с тобой оказывают честь, что посылают нас без взрослых – считают, что без проблем справимся.
— Хороша честь…
Над Рогуном-6 смеркалось. Верхушки непролазных джунглей чернели на фоне фиолетового неба, стремительно сливаясь с ним. Близнецы-спутники горели лимонными шарами. Дроид-пилот поднял посудину в воздух и вскоре вышел из атмосферы, превращаясь в удаляющуюся точку света. На прогалине, служившей кратковременной посадочной платформой, стояла Шаак Ти, чутко вслушиваясь в Силу, и невидящим взглядом искала направление, куда идти за Квармаллом. Здесь, вдали от столицы, Депа отчетливо поняла, сколь несбыточны ее надежды развязаться с орденом. Что она никому не нужна, кроме себя самой. И заботиться о ней некому.
Глава 11. Мастера
Сегодня высокий совет был занят присвоением лычек. Опять рассматривались кандидатуры Винду и Тийна на повышение. На этот раз за голосовали 11 советников – все, кроме графа. Граф стоял на своем: молоды, вульгарны. Но определяющим фактором была все же не куртуазность поведения, а успешность выполнения заданий. А Винду и Тийн, бесспорно, были лучшими солдатами ордена.
— Допустим, Винду получает мастера авансом. У него есть падаван, когда ее посвятят в рыцари, Винду с полным правом будет носить звание мастера. Но Тийн! Он наотрез отказывается брать ученика. Это ли не вопиющее нарушение порядка.
— Если озабочен сильно так передачей навыков ученикам ты, Дуку юный, не взять ли самому падавана тебе.
Граф выбрал самую хорошенькую, самую беленькую девочку.
Когда Дуку и хрупкая белокурая Комари вместе вошли в спортзал, сердце Соры Балка преисполнилось скорбью. Он смотрел, как Дуку – совершенно случайно! – положил руку на плечо Комари, и у него в зобу дыханье сперло. Вскоре прибыли Мейс с падаванкой и верным рогатым другом. Уже мастера! Сора стоял – рослый, накачанный, с изрытой бороздами и вмятинами серой физиомордией, с пучком длинных черных кос на макушке, в черной футболке с надписью «Воруй-убивай», обтягивавшей его тугие мышцы. Чем он хуже Мейса и Сейси, как воин? Но он все еще рыцарь! Он моложе графа в два с половиной раза, но у него нет дамы сердца! Сора устремился к новоиспеченному мастеру Винду и вызвал его на спарринг. В это время Сейси отвел Депу подальше от фехтовальщиков и вопросил:
— Ты можешь отключить щиты у него на окнах?
— А что я ему скажу?
— А зачем ты вообще туда ходишь? – вспылил монах. – Зачастила! Какой толк от твоих вояжей в берлогу врага, падаван?
— Я ничего не могу сделать, мастер Тийн! Он начеку. Нужно еще время, чтобы он расслабился.
По возвращении с Рогуна-6 жизнь падаванки вернулась на круги своя – хотя, пробираясь сквозь джунгли, она клялась себе, что больше не будет вылазок из храма на свидания, что эти отношения столь же бесперспективны, как связь с джедаем, по возвращении ей снова захотелось, чтоб ее хоть кто-то обнимал. Возможно, все же удастся перевести их спорадические встречи в прочный конкубинат?
— Не пори чушь, падаван, — нахмурился Сейси, скрестив мощные ручищи на широкой груди. – Хотел бы этот человек жениться – давно бы уже. И на своей ровне, а не на неимущей сиротке, как ты.
Депа ахнула и вспыхнула – Мейс не был телепатом, и она не привыкла к столь резкой озвучке ее сокровенных помыслов.
— Прошу вас, мастер, не говорите Мейсу, о чем я думаю!
— А что я получу за молчание? – нехорошо осклабился икточи.
«Хочет, чтоб мне было с кем сравнивать Палпатина?»
— Скажи, падаван, у вас, у женщин, какие-нибудь еще мысли в голове бывают, кроме взаимоотношений вилки и розетки? – Сейси чуть помедлил, не дождался ответа от еще сильнее покрасневшей Депы и продолжал: — Так почему я должен держать язык за зубами, когда ты решила предать наш орден и окольцевать врага – вместо того, чтоб помочь нам отправить его в Великую Силу, как тебе приказал твой мастер и как велит долг порядочного джедая? Твой орден, наша вражда с ситхами, приказ твоего учителя для тебя ничто, ты преследуешь только свои личные интересы. Ты нарушила обет нестяжательства – хочешь сесть любовнику на шею, хорошо, что он не такой дурак и не намерен тебя всю жизнь содержать: понимает – регулярный секс того не стоит. – Ухмылка Тийна стала омерзительной. – И все это ради одного: ради праздности, чтобы уйти со службы, не выполнять приказы. Жаль, что Мейс не читает мысли. Но это ничего — сейчас он допляшет там с Балком, мы перекинемся парой слов, и он тебе устроит кровавую баню.
Когда Мейс освободился, Сейси отвел его в сторонку. Выслушав монолог рогача, Мейс горестно хлопнул себя по бедрам:
— Она так ничему и не научилась. Скажи, чего я не смог объяснить?
— Не вини себя, все дело в том, что она женщина.
— Лучше скажи, что мне делать?
— Значит, отключаем щиты сами. Без этой дурашки в мечтах о законном браке.
Мейс Винду лез по шахте лифта. Когда снизу начала подниматься пустая кабина, вызванная на верхний этаж, он спрыгнул на крышу, прорезал дырку и заскочил в лифт. Нажал на «стоп» и задал нужный этаж – Мейсу требовалось попасть в генераторную, чтобы отключить питание дефлекторных щитов в известной квартире. Мейсу приходилось пускать в ход световой меч и кромсать техобслугу, жалея, что он не Сейси и не представляет, как легко и без забот деактивировать дроидов Силой. Тогда бы не осталось явных улик: того дроида замкнуло, этого переклинило, сами собой вышли из строя. Но с другой стороны, Мейс бы не смог подвести спидер так близко к окнам и не задеть выступы здания, другими словами, не расшибиться. Сейси висел в машине у верхних этажей небоскреба, поддерживая связь с разумом Мейса, и негрила пытался понять, как именно Сейси вырубает дроидов, не касаясь их ни пальцем, ни световым мечом? На что «нажимать»? Но объяснения икточи были столь косноязычны, что становилось ясно, почему он считает себя неспособным обучить падавана.
Дефлекторные щиты на окнах аннигилировались. Палпатин стал щелкать выключателем – без толку. Он призвал в руку комлинк и стал названивать в генераторную, но металлолом из обслуживавших ее дроидов недвижно валялся на полу. В этот момент к его окну подлетела, снижаясь и приближаясь, машина, опустился иллюминатор кабины, и окно разлетелось сразу от двух выстрелов. С правой руки Сейси выстрелил из бластера, а с левой – из пулевой базуки. Последним, что он видел, был пасс ситха, и бластерный луч вместе с пулей, отразившись от невидимой стены и вернувшись обратно, пропороли стрелку пищевод и трахею. Захлебываясь кровью, Сейси грохнулся грудью на штурвал.
Потерявшая управление колымага Сейси врезалась бы в стену небоскреба, и Палпатина похоронило бы под обломками обрушившейся стены – возможно, он бы даже вылетел в образовавшийся от удара провал в стене. Поэтому Сидиус в ту же секунду оттолкнул машину подальше от своих окон.
Тут Мейс, наблюдавший за действом сверху вниз, из окна генераторной, сиганул на Сейсину посудину, четко направляя свой полет, приземлился на крышу, прорезал ее мечом и проник вовнутрь. Сейси хрипел, заливая приборную панель потоками крови. Двойная рана была смертельной. Любой храмовый целитель только покачал бы головой и самоустранился, сказав, что здесь уже ничего не поделаешь. «Не стоит оплакивать мастера Тийна, он станет един с Великой Силой!» Но не было в ордене джедая, более упрямого, чем Мейс Винду.
Мейс совершил истинный подвиг, останавливая ему кровотечение Силой и одновременно не разбив посудину – а приходилось тянуться к окровавленным рычагам из пассажирского кресла. Если бы он на секунду дал слабину, то Сейси, в котором жизнь поддерживалась только усилиями Мейса, в тот же миг испустил бы дух. Мейс замедлил метаболизм умирающего, задерживая распад и оттягивая смерть, отвел машину куда-то на нижние уровни, воткнул ее в глухой проулок, набросил сверху темную «оболочку» Силы, при приближении к которой любой прохожий, не видя машины и находящихся в ней, вдруг ощутит непонятное беспокойство и желание развернуться назад и поискать другую дорогу, — после чего вплотную занялся увечьями Сейси. Вывел кровь из легких, вытолкнул пулю, стал сращивать ему раны, видя в Силе каждую клетку в разорванной груди, совмещая края ран и стимулируя рост клеток.
Мейс три дня не выходил из транса. Не покидал тесной кабины. Более филигранной работы он еще никогда не проделывал. Наконец он позволил рассеяться плотному кокону Силы, окружавшему живой труп, и дал организму Сейси функционировать самостоятельно, без своей подпитки и поддержки. В Сейси еле теплилась жизнь. Его сердце и легкие работали сами, и в измученный мозг Мейса закралось горькое сожаление, что его труды не зачтутся советом. Уже второй раз Сейси нападал на словно бы неуязвимого ситха, и Мейсу приходилось пускать в ход все свои – надо сказать, недюжинные – целительские навыки. Дурная цепь цикличных происшествий – только чуть сменились декорации. Кстати, а где мы? Мейс огляделся вокруг. Он приткнул машину вблизи выхода из туннелей мусоропровода и линий питания, сотовой структурой пронизывавших планету-мегаполис. Здесь можно было встретить разве что дроидскую техобслугу, трудившуюся на автоматизированных транспортных линиях доставки продуктов и вывоза мусора, а также автономных дроидов-чистильщиков. Немногочисленное живое население этого уровня представляло собой последних забулдыг, вороватый негуманоидный сброд.
Оставив в кабине погруженного в транс Сейси, Мейс открыл дверцу и на затекших ногах вывалился наружу. Срочно восстановив кровообращение (эта техника была одной из первых, которые он освоил, начав обучаться целительству), он не дал себе погибнуть от разрыва мочевого пузыря и при мысли о столовской бурде, вкус которой после трех дней голодания навевал восхитительные воспоминания, предался размышлениям о том, что сказать коллегам, которые, несомненно, хватились их в храме. При небольшом усилии храмовники должны были определить, что Сейси находится при смерти, а Мейс вытаскивает его с того света. Чем объяснить им травму Сейси?
И как, черт возьми, заставить Палпатина страдать – так страдать, как Сейси, так же напрягаться, как Мейс, умываться кровью и слезами?
— Привет, мастер Тийн. А мастер Винду сказал, что ты, мастер, решил потренироваться отражать выстрелы голыми руками, без меча, и после этого ему пришлось тебя, мастер, три дня Силой реанимировать? Да, мастер?
Сейси с трудом разлепил веки. На пороге палаты стоял Сора Балк, сквозь открытые жалюзи лились, нещадно полосуя койку, потоки света.
— Какая досадная случайность! – продолжал виквай. – Я хотел предложить отметить ваше повышение, а тут такая незадача!
— Я выживу, — прохрипел Сейси.
Сора заказал в кафе «Экзотика» праздничный обед. Посыльный-дроид доставил коробки. Дорогие гости расположились в Сейсиной палате, сдвинули пустые койки. Сора пригласил Мейса, графа Дуку и его новую ученицу, Комари.
— У меня деньги водятся, — сказал Сора, — я угощаю. Жаль, что мы не в кафе сидим, но с мастером Тийном такая неприятность произошла…
Сора заказал грибы и рыбу фугу. К ним прилагалось винцо, которое только ускорит проникновение яда в кровь. Сора рассчитывал на то, что вечно голодные джедаи, вынужденные давиться столовской бурдой, жадно набросятся на любую еду…
Сора не учел одного: икточи не обманешь. Им все слышно.
Сейси безрезультатно ковырял вилкой в тарелке; восприняв его беззвучное предупреждение, Мейс тоже ел один хлеб. Зато Дуку и Комари налегали на грибы и фугу, но, вопреки надеждам Соры, еда не вызвала у них ни малейших колик.
Зато породила во мрачном мозгу Мейса Винду новый план.
Мейс подозвал к себе ученицу:
— У тебя последняя попытка выполнить мой приказ. Приготовь ему романтический ужин при свечах, — и он вложил Депе в руку пакетик со стрихнином.
Депа предъявила пакетик Палпатину:
— Мне приказали тебя отравить. Если ты не хочешь, чтоб джедаи со мной расправились за то, что я спасла тебе жизнь – как честный человек, женись на мне.
— Так, давай без паники. Винду не имеет права тебя наказывать – наоборот, он за тебя в ответе. – Пакетик стрихнина выскользнул из пальцев Депы и совершил плавный перелет в подставленную длань Палпатина. – А теперь отправляйся восвояси – в храм.
Мейсу хотелось высечь падаванку виброхлыстом, но воистину – он не имел права! Он ограничился тем, что отобрал у нее комлинк и разослал предупреждение дроидам, обслуживавшим все выходы из храма: Биллабу не выпускать!
Глава 12. Лучше сгореть, чем увянуть
После того, как Кхамеир кинулся на Депу со световым мечом, решив отогнать ее от своего благодетеля, Палпатин ему сказал:
— Детка, на Илум полетишь сам.
— Даже джедаи летают с учителями!
— Мол, я вообще не собирался лететь на Илум. Думал купить тебе кристалл. Но раз уж ты позиционируешь себя взрослым и самостоятельным… — нехорошо осклабился г-н сенатор. – На то ты и ситх, чтоб в одиночку справляться с задачами, для которых требуются несколько джедаев.
— Понял, владыка Сидиус.
— Вот и чудненько.
Он выделил ученику свое суденышко, и Кхамеир отбыл на Илум.
Дарт Мол знал, что на холодном Илуме нет ни разумной жизни, ни производства: этой планеты даже на картах-то нет. Все во избежание расхищения кристаллов, сохранения монополии джедаев на добычу материала.
Но найти подходящий кристалл было мало. Красные кристаллы в природе не встречались, только чуть красноватые, с отливом. Желающие размахивать алым клинком были вынуждены помещать углеродсодержащее минеральное сырье в геологический компрессор, а потом расплавлять, сутками не отходя от тигля и медитируя на Силу, дабы придать выпечке нужную форму.
Кхамеиру пришлось совершить два гиперпрыжка – первый до Метеллоса (туда он добрался быстро, ведь Метеллос в секторе Корусанта), второй – уже оттуда в систему Адега, на орбиту Илума.
Удобненькая посадочная платформа, естественно, отсутствовала. Сверяясь с картой, загруженной с ситховского голокрона, Кхамеир долго кружил у отрогов заснеженных гор, рискуя не вырулить и врезаться в утес. Наконец он посадил посудину на ледник – как можно ближе к необходимой ему пещере с кристаллами, и в снегу не утопил. Нацепив альпинистское снаряжение и очки, Кхамеир спустил трап и при помощи ледоруба выбрался с ледника. Он посадил корабль слишком высоко, и пришлось спускаться по крутому склону горы. И свалился в гнездо горгодонов.
Кхамеиру пришлось совершать невероятные прыжки и вращения в воздухе – горгодон, горгодониха и трое отпрысков кидались на него со всех сторон. Похожие на вуки, но сгорбленные, длиннорукие, они устрашающе скалили громадные пасти с тремя рядами зубов и тянули к нему загребущие ручищи – искромсать когтями, проломить череп, разорвать напополам. Дарт Мол скакал над ними, не касаясь ногами земли. Коснуться земли – смерть. Он отталкивался ногами от стен расщелины и совершал другой прыжок, как подбитый скай-три. Ситенок еще в полете палил по ним из обоих бластеров, стараясь попасть в загривок – самое уязвимое место на толстенной шкуре. В папашу он метнул ледоруб, направляя полет Силой. Зверюга схватила ледоруб и – хрусть! – перекусила, но бластерный луч Кхамеира поразил горгодона в глаз.
Когда Кхамеир расчистил себе дорогу из гнезда горгодонов и, сгибаясь под ударами ветра, побрел к пещере обетованной – из-за отрога, в теплых куртках и капюшонах, выбрались двое. Кхамеир сразу понял, что это не контрабандисты, нанятые неким толстосумом и обязавшиеся выковырять пару кристаллов. Режущий глаза спесью, осанистый мужчина в летах – мастер-джедай, и юная девушка – падаванка.
Дорогу им преградили трупы горгодонов, а невдалеке валялся и сломанный ледоруб.
– Учитель, здесь контрабандисты? – спросила Комари.
— Вполне вероятно, что мы будем вынуждены пустить в ход световые мечи, моя дорогая.
Кхамеир взвел курки бластеров, выглядывая из-за снежной насыпи. Убей джедая, очисти галактику.
Он выстрелил с двух рук, но ему ответило гудение возникшего из ниоткуда светового клинка. Голубой меч крутанулся, отбивая два бластерных луча. Дуку раскрыл объятия, и Дарт Мол полетел головой вперед. Дуку поймал его, Комари помогла скрутить и разоружить, заткнула за пояс бластеры мальчишки.
Дуку запихал Кхамеира в мешок. Какая удача, на ловца и зверь бежит!
Когда Комари совершила вояж в пещеру и вернулась с парой подходящих кристаллов, Дуку доверил ей вести джедайское суденышко, а сам повел звездолет Палпатина. Он отвез свою добычу на Корусант, доставил в храм и посадил в карцер. Дежурные дроиды записали Кхамеира проштрафившимся падаваном Ксанатосом.
Дуку связался с Палпатином по голограмме и предложил явиться в рабочий квартал с выкупом. За энную сумму – и посудину отдам, обещал граф, и пасынка.
Ситенка освободила Депа. Она просто видела, как Дуку вел его в карцер.
Мол вытаращил глаза на спасительницу: «Депа?!» — он явно не ожидал, что девица, на которую он кидался со световым мечом, явится вытаскивать его из застенка. Депа была намерена отвести мальчишку к Палпатину и этим доказать свою полезность, свою верность – и еще раз потребовать, чтоб он на ней женился. Для Мола, как для мальчика, подобная мотивация была за гранью понимания.
Но дроиды, обслуживавшие выходы из храма, имели четкое распоряжение от Мейса – Биллабу не выпускать. Они немедленно созвонились с Винду. Он примчался и очень подробно расспросил Депу и Кхамеира.
Палпатин явился на встречу с Дуку. Он, конечно, не взял с собой ни копейки. Полагался на Силу и свое мастерство в манипуляции сознанием.
Он вышел из спидера и, скрестив руки на груди, следил за округой. Вскоре к посадочной платформе подлетела посудина. Спикировала.
В машине сидел вовсе не граф Дуку.
За штурвалом сидел Сейси Тийн, рядом – Мейс, на заднем сиденье Кит и Эйджен крепко держали Кхамеира и Депу.
— Владыка Сидиус! – заорал Мейс. – Наконец-то мы с вами выясним отношения в честном бою на мечах, как долго я этого ждал… Будете драться с нами по очереди. Сейси первый, он очень хочет. Убъете Сейси – будете иметь дело со мной. Раскромсаете меня – Эйджен на подхвате. А если и с Китом справитесь, то забирайте Дарт Мола. – Покосившись на падаванку, он мрачно добавил: — И Депу. Она очень хочет.
Палпатин закусил губу. Он упорно тренировался, этого было не отнять, каждый день в спортзал ходил, но в его жизни ему приходилось фехтовать только со старым мууном, малолетним забраком и дроидами. Против Тийна, возможно, у него еще есть шансы – судя по стати, этот увалень должен придерживаться дьем-со, а Палпатин, не обладая большой физической силой, делал упор на прыткость, чего как раз недоставало Тийну и его предполагаемому фехтовальному стилю. Он скинул плащ и остался в черной хакаме, напоминавшей форму джедаев.
Свет затмила громада литых мышц. Верзила приближался, чуть согнув бычью шею и выставив крутые рога. Он активировал голубой клинок. В ответ загудели два красных меча.
Палпатин первым сделал выпад. Тут же стало ясно, что он не ошибся в своих предположениях: да, дьем-со, слишком много силы Сейси вкладывал в удары — словно парового молота. Палпатин скакал со всей скоростью, на какую был способен, и Сейси, в свою очередь, констатировал комбинацию джар-кая с атаро. Громила успел блокировать удар левой, нацеленный непосредственно ему в шею. Сидиус нанес нижний рубящий, по ногам, но икточи успел отпрыгнуть, едва не опалив подошвы сапог – красный луч прошел прямо под ним, взрезав воздух. Палпатин уклонился от подсечки Сейси и ударил обоими мечами одновременно – меч Сейси остановил его правый клинок, а левая струя красного пламени сшиблась с фиолетовым лучом – сзади подскочил Мейс.
Четыре пары глаз следили за беготней по платформе в зареве четырех мечущихся вспышек – голубой, фиолетовой и пары красных. Палпатин несколько раз перепрыгивал через своих противников, еще в полете норовя отсечь им головы – так же безрезультатно, как и попытки джедаев пырнуть его в полете. Дуэлянты стремительно перегруппировывались. Сейси наседал справа, Мейс – слева, Палпатин несколько секунд выдерживал давление двух клинков – четыре меча разошлись, верхний рубящий от Палпатина – красный клинок скрестился с голубым, который замер, давя, в опасной близости от кисти Палпатина, чувствовавшего кожей жар, он аж прогнулся назад, нелепо разбросав руки и блокируя нижний удар Мейса. Опять перегруппировка – джедаи снова ударили одновременно, и – красный луч света столкнулся с голубым, но фиолетовый отвел в сторону второй красный луч и с шипением рассек воздух.
Голова ситха покатилась по платформе, рыжие волосы растрепались, в серо-стальных глазах застыла ярость и боль.
Тело мешком рухнуло навзничь, пальцы правой руки разжались, выронив все еще включенный световой меч. Мертвая левая рука крепко сжимала рукоятку. Сейси пристально глянул на мечи Палпатина, и красные струи света растворились. Он вытянул обе руки и призвал мечи Палпатина. Затем пнул воздух, и труп отъехал по посадочной платформе, перевалился через край и, с хрустом ломающихся костей и чавканьем пропоротого их обломками мяса, грохнулся обземь, рядом запрыгала отрубленная голова, перекатилась метра полтора и остановилась, глядя перед собой открытыми глазами. Застывшее мертвое лицо рассекали полосы серой пыли.
Мейс простер обе руки, и Депа с Кхамеиром, как мешки, вылетели из машины, зависли над бездной – он выпустил свою ношу, и двое живых, вскрикнув в унисон, шмякнулись туда же, куда до этого улетел труп.
Сейси протянул ему меч Палпатина. Джедаи бок о бок подошли к машине, Сейси сел на место пилота, Мейс – рядом, включилась энергетическая оболочка кабины.
Депа и Кхамеир успели сгруппироваться и ничего себе не сломали. Девочка, задрав голову, смотрела, как машина джедаев взвивается в воздух, покидая поле битвы. Мальчик оглядывался по сторонам.
— Что теперь, — надтреснутым голоском спросил он, — нас сожрут хтоны?
Когда прилетел Дуку, все было уже кончено. Депа и Кхамеир в поисках выхода ушли в трущобы, населенные хтонами, кабельными червями, страттами и прочей восхитительной живностью, для которой самое лучшее лакомство – человек.
Глава 13. Ересь
В приемной сенатора толпились посетители.
— Нам назначено, — бушевали они, — уже час (два часа, три часа) ждем!
— Босса нет, — отвечал невозмутимый Сет, — ждите.
Помощники г-на сенатора обзвонились пропавшему начальству – все без толку.
— Умер он, — твердила Слай, — умер!
— С чего бы? Боссу было всего только сорок лет.
— Умер он, Кинман! Умер! Было такое черное пятно в Силе, а теперь – погасло! Босс умер!
— Ничего про твою Силу не знаю, — нахмурился Дориана, — но если так, то на его место нового назначат, а он своих помощников с Набу притащит – и опять нам в родные болота, к гунганам… — Кинман опечалился.
— И Кхамеир пропал, — сообщила Слай, — была черная клякса в Силе, и больше не видно, не слышно.
— Как же их вдвоем смерть забрала, грибами, что ли, отравились, — пробормотал Арс.
Опоздания на работу, молчащий комлинк – все это было настолько не в духе Палпатина, что нечувствительные к Силе мужики невольно прониклись доверием к словам Слай. Без толку просидев день на работе и отбившись от негодующих посетителей (некоторые, самые настырные и незанятые, прождали сенатора целый день, и Слай пришлось разгонять их майнд-триком), Мур и Пестаж слетали домой к Сидиусу. Охранники сообщили им, что он вчера куда-то улетел и не вернулся. Осиротевшие Слай и Сет знали, что в полиции у них возьмут заявление только на третий день.
Призрак Дарта Сидиуса неприкаянно метался над местом своей гибели, размышляя, из кого бы дух вон и самому вселиться. Теперь начинать все сначала, ярился он. Его карьера, его зарплата, его материальные блага, связанные с его служебным положением, — чтобы их не потерять, Палпатин был обязан вселиться в свою ровню. Он перебрал все кандидатуры коллег, но подходящих не находилось – махинации большинства из них ему претили, а те, кто был замешан в относительно приемлемых коррупционных схемах (больше личной выгоды, меньше риска), были отвратительно негуманоидны. Дилемма – вселишься в сносное тело, придется продолжать деятельность, которую это тело вело, шаг вправо, шаг влево – и карьера пойдет под откос. Палпатин хоть и был ситхом, но не мог знать всего и обо всех. Оставалось ждать, присматриваться к чинушам и выбирать себе тело с подходящей биографией, находящееся в приемлемых обстоятельствах.
В этот миг к посадочной платформе, где состоялось побоище, подлетел двухместный спидер. За штурвалом сидел граф Дуку, рядом пристроился его ученик Квай-Гон. Кстати, Квай-Гон… Казалось, с чисто физической точки зрения это тело будет весьма и весьма… И руками Квай-Гона можно будет отомстить убийцам, — прикинул призрак.
— Учитель! – Квай-Гон ткнул перстом.
— Я вижу, мой мальчик. Голова отрублена, без сомнения, световым мечом, хм… да тут вовсю использовали Силу. Ах, вот кто поработал. Та же парочка, что и в прошлый раз. Они опять нас опередили, сынок. – Дуку уловил следы в Силе, оставленные Винду и Тийном.
Квай-Гон и Дуку ни с чем вернулись в храм.
Палпатин осваивался в новом теле. Оно было выше, чем предыдущие, к длинным волосам и бороде он решил привыкать – это все мелочи, гораздо сложнее было приноравливаться к ритму изнурительных тренировок и безропотному поглощению столовской бурды. В целом тело Палпатину нравилось – белое, здоровое, красивое, но необходимость не просто скрывать свою темную сущность в Силе, а отныне постоянно имитировать Силовой абрис Квай-Гона не давала ему расслабиться. Он справлялся, он незаметно читал мысли окружающих и поступал сообразно их ожиданиям, связанным с устоявшейся линией поведения Квай-Гона. Единственное, что позволил себе Палпатин, — перешел с макаши на атаро, чем несколько удивил джедаев, спарринговавших с ним, и особенно Дуку – но он был рыцарем, имел право. От джар-кая он решил отказаться, придя к выводу, что два меча хороши в нападении, но против двух врагов, вынужденному уйти в глухую оборону, второй меч только лишний.
Черная клякса Кхамеира не просматривалась в Силе. Палпатин искал – Кхамеир растворился. Депа – тоже. Ученик и любовница пошли на ужин хтонам, не сомневался Палпатин. У его нового тела тоже были ученик — Ксанатос и любовница — Таль, но Палпатин мягко их отстранял и ходил медитировать в уединении, размышляя, какими должны быть его дальнейшие действия.
Пока полиция искала труп, помощники Палпатина отправили на Набу сообщение о его исчезновении – и готовились к прибытию нового начальства.
Палпатин явился к себе на работу, отвел глаза всем, кто мог помешать ему попасть в собственный кабинет. Непосредственно в кабинете находилась Слай, приводя в порядок документы, которые предстоит передать преемнику сенатора, которого пришлют взамен с Набу.
— Мужчина, как вас пропустили! – вспылила Слай. Она уже была готова вытурить пришельца Силой, но Палпатин на секунду показал ей свой настоящий абрис в Силе. Слай уронила руки, растерянно пробормотала:
— Фридон Надд наших дней.
Он прошел по кабинету и упал в кресло. Слай смотрела на него, нервно улыбаясь.
— Что же ты будешь делать? – спросила Слай. – Так и будешь жить джедаем?
— Знаешь, я мог бы создавать людям иллюзию, что я выгляжу, как… мое предыдущее тело. Но аппаратуру не обманешь. – Он криво усмехнулся.
Слай подбежала, села у его ног.
— Я почувствовала, что ты исчез в Силе. Погас. И Дарт Мол тоже. Расскажи, как ты умер?
— Дуэль. С джедаями.
— С вот этим? – Слай постучала его по колену.
— С негром и икточи.
Слай не понимала. Палпатин запрокинул голову, вздохнул. Амедду бы сюда, а не тебя.
— Ты хочешь временно использовать это тело, чтобы отомстить тем двоим… охотникам на ситхов? Вселись сначала в одного, потом в другого.
— Ха-ха, и таким способом переморить весь орден? Остроумно. Но увы, Слай, процесс внедрения достаточно болезнен. Я не собираюсь прибегать к нему без крайней необходимости.
Слай внутренне паниковала – что же будет с ней и с ее рабочим местом? Почему владыка выбрал тело джедая, а не какого-нибудь чинуши? Тогда бы он мог принять ее на работу, и она бы продолжала выполнять свои обычные обязанности. «Если этот не переместится в бренную оболочку своего преемника – что было бы идеальным вариантом и для владыки, и для нас — то мне придется устраиваться на ту же работу при помощи майнд-трика».
Открылась дверь, и вошел Сет Пестаж с папками. К его возмущению, в кресле покойного босса обнаружился незнакомый белобрысый волосатик, а у его ног пристроилась Слай, гладя его рукой себя по лысой голове.
— Мужчина, пройдите на выход! Слай, не на работе же… — По одежде и оружию Пестаж безошибочно опознал в бородаче джедая. Он волновался еще сильнее, чем Слай – преемник намеревался привезти на Корусант своих людей, а палпатиновских отправить на улицу. А ведь у Пестажа жена и пятеро детей.
Сейси был преимущественно перципиентом. Он без труда мог читать любого, но передавать свои мысли получалось только ребятам, с которым у него сформировался прочнейший раппорт – напарнику Мейсу, часто сопровождавшим их на карательных операциях Киту и Эйджену. Но в последние дни Квай-Гон откуда-то набрался непроницаемости.
