Автор: Liliana & EziLenz

Сериал: CSI: Miami

Название: «Награда»

Пейринг: Rик/Rайан

Жанр: романтика

Рейтинг: R

Авторы не без трепета представляют на суд почтенной публики

Я придумал тебя, придумал тебя,

От нечего делать, во время дождя.

Пить до утра в ожиданье рассвета – такая тоска!

Я зажмурил глаза, и придумал тебя…

- Доброе утро, сержант! Наслышаны, наслышаны, мои поздравления, сэр! Говорят, вы были великолепны! А как чувствует себя Райан Вульф?

- О, Рик, здравствуй, ах, как я беспокоилась! Все только и говорят, что о вас с Вульфом! Мы гордимся вами! Шеф уже ждет тебя, удачи и тебе и Вульфу!

- Привет, Риккардо! Шикарно выглядишь! Что с рукой? Шальная пуля? А круги под глазами откуда? Неужели награда уже нашла героя, ха-ха?

Рик шел среди возгласов и поздравлений, как осужденный на эшафот. Сперва он даже не понял, с чем его поздравляют, и едва позорно не сбежал из лаборатории – ведь этой ночью случилось такое, что он и думать забыл о какой-то там несчастной перестрелке! Это всё было «раньше», «до», «за гранью».

Он полностью ощутил эту границу лишь час назад, когда, наконец-то добравшись до своего дома, решил принять душ и переодеться.

Тело болело, как будто по нему проехал многотонный грузовик; на груди, на руках, на бедрах красовались синяки и засосы; спину саднило от глубоких царапин и укусов – стервец Райан и не думал сдерживаться, любил его словно людоед, выпущенный на свободу из тысячелетнего заточения!

Рик посмотрел на себя в зеркало и в один миг понял, что наделал! Ясно увидел все доказательства непреложности и неотменимости этой ярчайшей ночи любви. Раз и навсегда осознал, что вычеркнут из рядов обычных, «нормальных» мужчин и уже никогда не сможет стать прежним. И не только потому, что Вульф овладел его плотью, это было бы полбеды. Но проклятый зеленоглазый дьявол, походя, взял и его душу, разум, сердце, всё его настоящее и будущее! Этот чёртов Райан Вульф сделал то, что было под силу лишь его матери 38 лет назад – он заставил его родиться заново, и он родился в клокочущей эйфории невозможного счастья, до безумия влюбленный, освобожденный, обновленный, но абсолютно ненужный этому враждебному миру. Ну, разве мог он подумать лишь сутки назад, что любовь положит предел его жизни?! Но это был финиш, конец всему, полный распад личности Рика Стетлера. Или, всё-таки, нет?

Стоя босиком в ванной, Рик с мрачным и холодным интересом разглядывал своё лицо, свои полные ужаса, бесстыжие, зацелованные глаза, а потом, поддавшись мгновенно вспыхнувшему неистовому приступу ярости, размахнулся, и со всей звериной силы врезал кулаком по своему жалкому и дрожащему отражению!

Ты стоишь на пороге в белом плаще.

С черных волос на паркет стекает вода.

Слишком поздно пытаться тебя придумать назад –

Твои тонкие пальцы лежат на кнопке звонка.

Проклятое ничтожество! Ты должен был прострелить свою башку до того, как залез в его постель! Как ты будешь жить дальше?!!!

Он даже не сразу почувствовал порез – стоял, зажмурив глаза, под холодным душем, борясь с рыданиями, разрывающими грудь… и лишь случайно взглянув себе под ноги, заметил кровавую пену, убегающую в водосток. Еще пара миллиметров, и ему пришлось бы зашивать вену.

Рик кое-как заклеил и перевязал рану, натянул на себя самый строгий из всех своих костюмов, и поплелся на работу.

Шеф был торжественен и велеречив! Стетлер и Вульф замучились выслушивать высокопарные речи о доблести работников криминалистической лаборатории Майами Дейд! Дневная смена увивалась вокруг Вульфа, как вокруг свадебного торта! Даже этот напыщенный позёр, Кейн, и тот соизволил разлепить губы и снизойти до комплиментов! Видать, в Эверглейдс сдох не один десяток крокодилов!

Рик стоял плечом к плечу со своим любовником.

«Рик, ну же…я хочу, чтобы ты умолял… давай, тебе нравится? А так?»

Стетлер сглотнул, незаметно потёр глаза, чтобы отогнать непрошенное видение, а в уши, за монотонной речью директора лаборатории, всё громче и громче вливались стоны и всхлипы, безумная скороговорка любви… и он никуда не мог убежать от этого! Он ощущал запах своего любовника, горячую волну феромонов, исходящих от его тела, чувствовал, как кровь бежит по его жилам, видел, как вздымается его грудь, замечал миллион его движений – как Райан переминается с ноги на ногу, как наклоняет голову, как невольно складывает руки на груди в своем любимом «наполеоновском» жесте, и как, опомнившись, снова опускает их по швам. Рик мучительно захотел жизнь свою провести, не спуская глаз со своего возлюбленного! Он буквально осязал, что его присутствие волнует Райана, видел, как тот поминутно бросает на него быстрые, тревожные взгляды; как ходят желваки на его лице, видел, как он бледен и измотан. Он до сих пор чувствовал его теплые губы на своих губах, чувствовал, как трепещет в его руках это гибкое, сильное тело, как напрягаются стальные мышцы под его поцелуями…

Что мне делать с тобой, что мне делать теперь?

Ты войдешь в этот дом, и останешься в нем.

У тебя больше нет никого,

Кроме того, кто придумал тебя.

Целый день он избегал его, а Кейн, как назло, освободил Вульфа от выездов на место происшествия – проявил сострадание! Райан до обеденного перерыва не выходил из ДНК-лаборатории, а потом три часа сидел с трассологами… Стетлер мог по минутам вспомнить всё, что делал Вульф этим днем – спасибо Боа Виста! Лишь женщина, обладающая извращенной фантазией, могла запроектировать стеклянные стены кабинетов, но сейчас Стетлер готов был расцеловать её за это! Он бы и четверти часа не выдержал, чтобы хоть мельком, хоть издали не увидеть темно-русую голову любимого. А Вульф явно сильно нервничал, ходил, не поднимая глаз, ни разу не посмотрел в сторону Рика! Он чувствовал свою вину, ведь, в отличие от Стетлера, у него был опыт «общения» с мужчинами… В ранней юности Райан воспитывался в мужском колледже, и в их братстве процветали порядки, естественные для закрытых однополых сообществ. Не то, чтобы Райан тосковал по тем временам, нет, он даже честно пытался забыть те годы, вычеркнуть их навсегда из своей памяти, но… иногда его тело жило своей собственной жизнью, не подчиняющейся доводам рассудка и требованиям морали, в чём он и признался той ночью Стетлеру.

Рик не выдержал первым. Под каким-то надуманным предлогом заявился в трассологическую лабораторию. Криминалисты о чем-то увлеченно спорили, рисуя формулы и потрясая научными журналами - насколько Рик понял, речь шла об идентификации лакокрасочных материалов. Он что-то спросил, ему что-то ответили. Райан сидел, опираясь локтями о стол, и, казалось, не обращал на сержанта никакого внимания. Рик положил забинтованную руку на спинку его кресла, инстинктивно пытаясь впитать хоть толику тепла своего любовника, как тот, внезапно резко откинулся назад и сильно прижал израненное запястье к жесткой поверхности. Рик чуть не вскрикнул, но сдержался, даже не отдернул ладонь, продлевая боль, наказывая себя за ночное неистовство. Как истязающие себя средневековые монахи, он хотел физическими страданиями смыть с души тяжкий грех и понимал, что не отступится от содеянного, даже если с него заживо сдерут кожу…

Никакая боль, даже самая сильная, не могла бы заглушить властные стоны тела, жаждущего беспрерывного совокупления, утоления чувственного голода, исступленные вопли души, желающей снова и снова слышать прерывистый, бесстыдный ночной шепот!

О, боги, когда спина Вульфа коснулась его кровоточащей раны, Рика скрутило такое дикое, такое невыносимое желание, что он чуть не потерял сознание прямо посредине лаборатории!

Моя жизнь, как вокзал – этот хлам на полу

Память о тех, кто ждал свои поезда,

А тебе больше некуда ехать – на, выпей вина,

Как жестоко с моей стороны придумать тебя!

- Сержант… Рик…

Господи, он в его кабинете! Неимоверным усилием воли Рик заставил себя поднять голову от разложенного на столе дела и взглянуть на парня.

- Я жду тебя… в 10 вечера… - Райан сглотнул, - не опаздывай, пожалуйста!

Волосы зашевелились у Стетлера на голове – он что, сошел с ума? Да здесь же столько глаз и ушей! Идиот!!!

Вульф не стал дожидаться ответа, пулей вылетел в коридор и даже дверь за собой не прикрыл!

Рик не пошел к нему, и, чтобы совсем обезопасить себя от непрошенного вторжения, отключил телефон. Продрогнув под холодным душем, он нырнул в постель, но сон не шел… 12 часов, час, два… Когда часы пробили три, он встал, подошел к тренажерам, лег голой спиной на доску и принялся отжимать штангу. Пот лил в три ручья, бицепсы онемели, но он все продолжал и продолжал выжимать вес… «Так хорошо?... О, Рииик, не останавливайся! Я сейчас умруууу… Ещё, ещё, ЕЩЁ!!!» Он хотел войти в Райана, заполнить собой до отказа, слиться с ним, стать его кожей, его мясом, его костями! Он хотел стать им самим, чтобы, наконец, наполнить самого себя! Но полное отсутствие опыта в таких отношениях не позволило ему взять Райана так, как хотелось. Да и Райан, похоже, не слишком торопился отдаться на его волю. Рика это не смущало – пылкое предвкушение будущей победы над обожаемым телом было столь же мучительно сладким, как и само обладание. Зато, какое же это счастье - чувствовать, как он изливается в тебя, становится тобой, вплавляется в тело и мозг, ввинчивается, разрывает тебя на атомы и бьётся в экстазе, беспощадный, как смерть и блаженный, как слава!

Я же знал, что любовь – это игры с огнем!

Но как жить без огня, если дождь за окном?

Ты войдешь в этот дом, и останешься в нем,

Ты уйдешь вместе с тем, кто придумал тебя!

Громкий стук в дверь прервал мертвую тишину дома.

- Рик… сука, решил продинамить? Ах ты тварь! Убью!

- Ублюдок! Перестань орать, соседей разбудишь! Что ты пил?

- Тебе-то что, и плевал я на твоих соседей! Да пусть хоть весь город вздрогнет! Да как ты посмел!!!

Стетлер не успел увернуться. Мощный удар поддых повалил его на ступеньки крыльца, чувствительный пинок под рёбра заставил скатиться на каменные плиты садовой дорожки. Райан, хоть и был значительно навеселе, силы от этого не утратил – налетал на него, как боксер на грушу, с остервенением пытаясь вышибить дух из строптивого любовника. Рик опомнился, ловко сделал подсечку, повалил парня на клумбу, заломил руку и уперся коленом в шею!

- Дурак! Совсем рехнулся? А ну, пошли в дом…

- Я всё равно убью тебя!

- Дома! Дома убьешь! И только дернись - руку сломаю! Господи, ну почему ты меня так мучаешь?

- Я же люблю тебя, Рик, - Вульф уже не орал, говорил тихо, веско, четко выговаривая каждое слово, словно вколачивая их в непутёвую и слишком мнительную голову возлюбленного, - неужели ты не понимаешь? Сволочь, да за что же мне всё это!

Зеленые глаза с неподдельной болью смотрели ему в лицо. И вместе с яростью и злобой, Рик ощутил что-то еще – как будто увидел то, что ему не предназначалось.

- Молчи… молчи… нет, скажи, и вправду любишь?

- Тварь!

- Райан, и я люблю тебя…

Они целовались прямо на крыльце, на виду у всей улицы (благо, час был ранний, и кроме чаек их никто не видел). А когда Рик всё же затащил непрошенного гостя в холл, они забыли обо всём на свете, кроме своей любви. Одержимые, пылающие, влюбленные сплетались прямо на полу, недоступные сомнениям, сказавшие наконец друг другу последнюю правду о себе, успокоившие свои души. Хотя бы на эту ночь…