Dislaimer: this story is inspired by JCS 2000 movie, and by the historycal
source itself, of course. It's in russian, but if you wish to read the
english version of it, just browse through stories written by me, and click
on "12'th wheel".
P.S.: I am not christian in any way, so please don't waste your time preaching. This story is quite innocent, well as innocent as it can be written after the video, where some slashy undertones were quite HEAVILY IMPLIED…the ones who saw it, will understand me. I ignore flames, which are made not in a way of constructive criticism.
Теперь ты мой!
В трагическом изломе
Разверзнутых в полете смерти рук.
Ты мой…
В последнем тихом стоне,
В глазах, темнеющих от страшных мук.
Не нужно больше мне тебя делить…
Ни с совестью, ни с долгом, ни с толпой,
Ни с Богом, что задумал искупить
Грехи свои кровавые тобой.
На перекрестке времени, в тиши,
Обещанного ожидая чуда,
Ради тебя не пожалев души,
Тебя дождется верный твой Иуда.
Пролог
Перекресток времени
Я…Я все еще существую, и это – самое страшное наказание, которое Бог в его жестокой и вечной мудрости, придумал специально для меня. Я – никто, метущаяся душа, у которой нет будущего, и нет пути назад, только бесконечная карусель воспоминаний, которые страшным многоцветным каллейдоскопом сменяют друг друга в моем сознании, шагнувшем за грань безумия. Иногда мне кажется, что я заблудился в этих далеких отголосках моей жизни, и я не знаю хочу ли я выбраться из этого лабиринта, иногда мне кажется , что я врятли когда нибудь смогу, даже если-б захотел….Я уверен только в одном – я не могу избавиться от своей памяти. Мне не дано блаженного забытья, которое раз и навсегда прекратило бы мои страдания. Ни смотря ни на, что я продолжаю помнить, продолжаю видеть глаза, цвета на столько чистого и ясного, что даже небо в летний день не смогло бы сравниться с ними по глубине. В этих глазах, подернутых дымкой печали, скрывалось столько тайн, недосягаемых, но от этого еще более манящих. Я вижу Его лицо перед моими глазами, куда бы не посмотрел, слышу Его голос, мягкий, тихий, а иногда властный и твердый. Иногда эти иллюзии заполняют все пространство вокруг меня, унося меня с собой вихрем чувств, в мир теней, отброшенных той, далекой жизнью, и кажется, что я вновь вернулся в те времена, освещенные его присутсвием. В те времена, когда одно лишь его лицо проливало больше света в наши души и сердца, чем все сияние звезд, луны и солнца сложенные вместе могли бы дать миру. И тогда..я улыбаюсь…и кажется, что у меня есть надежда. Но…это не так. И каждый раз, когда я робко, поборов сомнения начинаю верить, что это Он, на самом деле Он пришел за мной, что я прощен, что я понял его правильно и сделал то, что должен был, выполнив свою роль в его Плане, что я могу наконец присоединиться к нему и мне будет даровано счастье просто быть возле ног Его, как это бывало раньше, сотни жизней назад, эта надежда разлетается на сотни осколков, и они вонзаются в мое сердце, жгут глаза, которые уже не могут проливать слезы. Адское пламя осушило их…
Все, что мне осталось – ждать…ждать без надежды на спасение, ведь я не заслуживаю его, ждать в тишине, по тому , что я понял , что взывать к милосердию безсмысленно, ждать терпеливо, по тому, что проклятия, мольбы, обвинения, вопросы иссякли, вечность назад….я могу просто ждать. По тому, что я не знаю ни одной молитвы , которая могла бы спасти меня…и никто не знает. Я - предатель, который предал не только того, кого любил больше всего на свете, но и самого себя. Я - дурак , который думал, что лучше знает как все должно быть. Я – преступник, чья грешная душа полюбила Сына сильнее чем Бога, и совсем не той любовью, которой следовало. Я – лжец, который сам себя заставил поверить, что от его воли хоть что-то зависит, что он - двенадцатое и самое главное колесо в колеснице Истории. Я – непрощенный, который отправился бы в Ад и вернулся обратно, только для того, что-б повернуть время вспять, и что-б его преступление никогда не было совершено. Я….все еще существую….Я – Иуда Искариот.
Глава 1.
Неожиданная вспышка света, почти болезненная…и вот, печальное и страшное нигде, в котором существует моя душа обретает форму, звук и жизнь…Под моими ногами песок, над моей головой безжалостное голубое небо. Я закрываю глаза, по тому, что они слезятся. Я на столько привык видеть лишь черноту, или смутные тени, что такое количество деталей причиняют моим глазами боль. Я чувствую, как псевдо-реальность затягивает меня в себя, иллюзорная и в то же время такая очевидная. Она делает меня частью себя, выхватывает меня из ниоткуда и поворачивает время вспять…Это и есть власть Бога, теперь я понимаю…
Я все еще стою с закрытыми глазами, надеясь и страшась одновременно, что когда я открою их я окажусь там где я должен быть – в моем личном Аду. Но, неожиданно, порыв горячего пустынного ветра обдает мое лицо огненной волной, взьерошивает мои волосы, заставляет кожей почувствовать удушающую жару и мелкие песчинки…И вот открыв глаза, я вижу песчанную землю Кериота. Желтую, иссушенную солнцем, жаждущую хотя-бы крошечной капельки дождя. Мои губы потрескались от жажды…
Я сидел на большом плоском камне, который одиноко лежал там где должна была бы протекать река. Но это был плохой год, засушливый, вся вода ушла без остатка , а небо не посылало дождя. Пастбища превратились в пустыри, где кроме пыли и камней ничего нельзя было найти. Овцы и прочий скот валились целями стадами, и люди были тоже близки к голодной смерти. Мой отец был богатым человеком, владельцем больших земель, скота и прочих богатств. Из- за засухи, у нас наступили серьезные финансовые проблемы. Воды в доме было достаточно, так как управляющий отца заранее позаботился обо всем, купив участок земли на котором находился родник не пересыхающий даже в засуху, но его еле хватало на нужды нашей семьи. Урожай был на столько бедным, что ни о какой выгоде речи и быть не могло, а повальный мор скота принес состоянию отца серьезные убытки. Будучи человеком вспыльчивым и горячим, он в очередной раз впал в ярость, проклиная всех и вся, и я просто не мог оставаться дома. На меня давила вся эта обыденая скука, в купе с выматывающей жарой.
Я не знал куда я направляюсь, солнце раскалило город сделанный сплошь из камня, как сковороду, и нигде не было спасения от зноя. Я шел по пустым улицам, все прятались от обжигающих лучей солнца по домам. Лишь калеки да нищие, на грани смерти от голода и жажды встречались мне по пути. От них исходило зловоние, лица, изжареные до черна казалось были сделаны из грубой кожи, менее всего напоминающей человеческую.
Ближе к окраине я заметил группу людей, которые показались мне необычными. Должно быть это были путешественники, по тому как никого из них я ранее не видел. Одеты они были бедно, но чисто, и их походные одежды, хоть и были истрепаны от долгой носки, выглядели вполне опрятно. Они тоже были сильно загоревшими, им явно приходилось добрую часть времени проводить под открытым небом. Все это не удивило бы меня- мало ли путешетсвенников захаживало в наш город? Но, что в действительности привлекло мое внимание… так это странное свечение которое исходило от них. Его нельзя было увидеть глазами, но можно было почувствовать, хотя может быть это просто жара так действовала на меня?
На мгновение мой взгляд упал на одного из них, человека чьи длинные светлые волнистые волосы, выделяли его среди остальных. Редко встретишь такой цвет в наших местах…он явно был чужеземцем. Хотя не столько необычный цвет волос заставил меня неотрывно смотреть на него, сколько что-то непостижимое в нем самом. Лица с такого расстояния я разглядеть не мог, но было в нем что-то такое…что вызвало странное, волнующее ощущение в моей груди. Он присел на землю возле стены, рядом с несчастными калеками и попрошайками, которые пытались найти убежище от солнца в тени дома. Я не понял зачем он это делает, ведь они были скопищем всякой заразы. Он начал о чем-то разговаривать с ними, и мне показалось, что он то-ли пытается их утешить, то-ли рассказывает им о чем то. Я подходил ближе, и видел, что лица этих отвратительных людей освещались улыбкой каждый раз когда он обращался к ним. Странное это было зрелище. Я припомнил услышанный мной недавно разговор, что в город пришли последователи некоего пророка, члены какой-то секты .Вероятно об этих людях и шла речь. Слишком много стало таких доморощенных культов в наше время, все спали и видели приход мессии. Только об этом и шли разговоры….уже добрую тысячу лет. Наш народ . казалось, привык жить с мыслью, что завтра утром придет спаситель и настанет конец света, а затем будет воздано правденикам и грешникам по делам их.
Я с грустью подумал - вот еще одна кучка людей, обманывающих самих себя, и верящих в то, что они менее ординарны и скучны чем все остальные. Не могу сказать, что это меня впечатлило. Я был слишком циничен что-б даже на секнуду представить себе, что они могут исповедовать что-то стоящее. В последнее время больше всего шуму наделал пророк Иоанн, живущий в пустыне и считавший лучшей пишей своей молитву, ну или на крайний случай саранчу. Я видел его…этого Иоанна. Худющий, черный , с продубленной солнцем и пустынным ветром кожей, страшный, со зловолнным, почти беззубым ртом. И этот человек нес людям волю Божью? Он, с горящими безумием глазами, сиплым, срованным постоянными проповедями голосом, был посланцем небес? Я не мог и не хотел в это верить.
Пожав плечами я направился к городским воротам. Мне больше всего хотелось оставить запах пота, гниющей плоти и бедности позади. Я спиной ощущал взгляды полные ненависти, которые бросали мне в спину люди. Я мог понять их, ведь я был богато одет, чист, и выглядел сытым…По моему виду никак нельзя было сказать, что я умираю от жажды. Нашу семью многие ненавидели, считая, что именно мы крадем воду, и именно из-за нас жажда замучала всех. Им просто нужно было найти виноватых..крошечный родник на нашей территории ничего бы не изменил, но толпа никогда не задумывается о мелочах.
Они ненавидели меня, эти люди. Они были отвратительны, смотреть на них было тошнотворно, но тем не менее я жалел их. Жалел и презирал одновременно, впрочем как и самого себя. Где то в глубине моей души, я ненавидел себя за свой сытый и довольный вид, богатую одежду…но еще больше, за нежелание что- либо менять
Я тоже жаждал…но не воды. Я мог бы выпить ее великое множество, но не насытиться. Я желал получить ответы, но не знал вопросов….
Я был взрослым мужчиной, уже миновавшим порог тридцати лет. Несмотря на то, что по традициям нашей семьи я с моей женой, к которой я не испытывал никаких чувств и брак с которой был лишь частью делового соглашения моего отца с ее отцом, жил в отчем доме, я все же был совершенно самостоятельным человеком, твердо стоящим обоими ногами на земле. Мне не были свойственны пространные мечты и размешления о смысле жизни. Я не тратил времени как многие другие "чистые иудеи" сидя в синагогах и занимаясь лбимым делом - переливанием из пустого в порожнее. Я старался преумножить состояние отца, наледником которого я должен был стать после его смерти, хотя старик вовсе не торопился на тот свет. Вот так я и жил, изо дня в день, работая на моего отца и на нелюбиую жену. Это казалось естественным ходом вещей. Но в душе моей было пусто и сухо, точно как в этом месте, где когда-то протекала река, жизнетворным мерцающим потоком свободной воды, она журчала и плескалась, принося свежесть, прохладу и саму жизнь, в эти суровые края. Теперь же, тут змеился грязновато-коричневой лентой, крошечный ручеек, вода которого не годилась даже на то, что-б поливать огород: слишком много гнили она несла в себе. В этом я видел отражение собственной жизни. И вот, не найдя себе лучшего применения, я упивался презрением и жалостью к себе, задавая себе бессмысленные вопросы: "Есть ли цель? Где он – некий смысл моего существования? Был ли я рожден лишь для того, что-б прожить всю мою жизнь здесь, незаметной тенью моего отца?".
Я безропотно следовал всем законам и правилам нашего народа, и все же мое естество говорило мне, что я живу одной большой ложью. Сейчас я бы даже решился пойти с этими фанатиками, которых я увидел в городе. Даже они, бездомные и почти нищие, были свободнее меня!
Но я уже давно лишился всяческих иллюзий относительно религиозных устремлений и подобных культов, что-б последовать за кем-то чьи слова были бездоказательны. Я грустно улыбнулся…Солнце было в зените, жара достигла своего пика, воздух, казалось начал колыхаться перед моими глазами, и все вокруг стало размытым, словно я видел все через полу-прозрачную ткань.
Легкое лыхание ветра…неожиданно прохладное, успокаивающее…поворот головы…вопрошающий взгляд….
Я увидел глаза, когда я повернул голову, глаза которые изучали меня, казалось видя на сквозь все мои чувства и помыслы, они звали меня и пугали. Они были необыкновенного цвета…ярко-синего…казалось, они светились изнутри. Как и все его лицо. Оно было странно бледным, вернее, казалось бледным, по тому, что было почти не загорелым по сравнению с остальными людьми жившими в этих краях. Этот Человек стоял прямо за мой спиной и смотрел на меня, не говоря ни слова. Я узнал его. Сразу. Это был Тот Самый, который разговаривал с нищими. Наверное он шел за мной, всю дорогу из города, но я почему-то заметил его только сейчас. Его красиво-очерченные губы растянулись в улыбке, каких я не видывал до селе. Такую улыбку не только видишь, ее ощущаешь всем телом и всей душой, и кажется будто ты ребенок которого поцеловали на ночь, которого любят, понимают, и кто-то родной и любимый нуждается в тебе…в этом чувстве сконцентрированы все самые прекрасные моменты в жизни. Так наверное чувствует себя праведник умерший во сне, и перед котором раскрылись все красоты и богатсва Райского сада, в одном стремительном полете души.
Он не сказал ни слова, этот человек. Но я принял безмолвное приглашение.
Я понял, что последую за ним. Последую, куда бы он не позвал меня.
Пошел дождь. Неожиданно. Упал холодной стеной с неба. Хоть ничто и не предвещало ливня.
Я стоял, задрав голову и наслаждался ощущением капель падающих на мое тело. Мгновение спустя я был мокрым насквозь, и он тоже. Я был счастлив. Я знал, что будут вопросы….сотни, тысячи вопросов которые я захочу задать, но я так же знал, что он сможет дать на них ответы…
Я смеялся как безумный, ловя ртом благословенную воду…и с каждой каплей, я понимал, что мне не суждено будет насытиться…
Я смотрю на его улыбающееся лицо, и все во мне стремится узнать его, этого нового и быть может первого в моей жизни друга, а я точно знаю, что он будет моим другом.
Я смотрю на него, и вижу, что его глаза проникают мне в самую душу…и зовут меня…но вдруг, внезапно он начинает исчезать, растворяться в воздухе как мираж, который сводит с ума несчастного путника в пустыне.
Дождя тоже больше нет…и земля суха и бесплодна. Я кричу…солнце режет мои глаза…Я закрываю их…а когда вновь открываю, то вижу , что я возвратился….возвратился в тюрьму, где мучается моя душа. Всего лишь очередное видение….новая ловушка для моего измученного разума. ..но именно так мы встретились…Иисус и Я. Так все…началось.
P.S.: I am not christian in any way, so please don't waste your time preaching. This story is quite innocent, well as innocent as it can be written after the video, where some slashy undertones were quite HEAVILY IMPLIED…the ones who saw it, will understand me. I ignore flames, which are made not in a way of constructive criticism.
Теперь ты мой!
В трагическом изломе
Разверзнутых в полете смерти рук.
Ты мой…
В последнем тихом стоне,
В глазах, темнеющих от страшных мук.
Не нужно больше мне тебя делить…
Ни с совестью, ни с долгом, ни с толпой,
Ни с Богом, что задумал искупить
Грехи свои кровавые тобой.
На перекрестке времени, в тиши,
Обещанного ожидая чуда,
Ради тебя не пожалев души,
Тебя дождется верный твой Иуда.
Пролог
Перекресток времени
Я…Я все еще существую, и это – самое страшное наказание, которое Бог в его жестокой и вечной мудрости, придумал специально для меня. Я – никто, метущаяся душа, у которой нет будущего, и нет пути назад, только бесконечная карусель воспоминаний, которые страшным многоцветным каллейдоскопом сменяют друг друга в моем сознании, шагнувшем за грань безумия. Иногда мне кажется, что я заблудился в этих далеких отголосках моей жизни, и я не знаю хочу ли я выбраться из этого лабиринта, иногда мне кажется , что я врятли когда нибудь смогу, даже если-б захотел….Я уверен только в одном – я не могу избавиться от своей памяти. Мне не дано блаженного забытья, которое раз и навсегда прекратило бы мои страдания. Ни смотря ни на, что я продолжаю помнить, продолжаю видеть глаза, цвета на столько чистого и ясного, что даже небо в летний день не смогло бы сравниться с ними по глубине. В этих глазах, подернутых дымкой печали, скрывалось столько тайн, недосягаемых, но от этого еще более манящих. Я вижу Его лицо перед моими глазами, куда бы не посмотрел, слышу Его голос, мягкий, тихий, а иногда властный и твердый. Иногда эти иллюзии заполняют все пространство вокруг меня, унося меня с собой вихрем чувств, в мир теней, отброшенных той, далекой жизнью, и кажется, что я вновь вернулся в те времена, освещенные его присутсвием. В те времена, когда одно лишь его лицо проливало больше света в наши души и сердца, чем все сияние звезд, луны и солнца сложенные вместе могли бы дать миру. И тогда..я улыбаюсь…и кажется, что у меня есть надежда. Но…это не так. И каждый раз, когда я робко, поборов сомнения начинаю верить, что это Он, на самом деле Он пришел за мной, что я прощен, что я понял его правильно и сделал то, что должен был, выполнив свою роль в его Плане, что я могу наконец присоединиться к нему и мне будет даровано счастье просто быть возле ног Его, как это бывало раньше, сотни жизней назад, эта надежда разлетается на сотни осколков, и они вонзаются в мое сердце, жгут глаза, которые уже не могут проливать слезы. Адское пламя осушило их…
Все, что мне осталось – ждать…ждать без надежды на спасение, ведь я не заслуживаю его, ждать в тишине, по тому , что я понял , что взывать к милосердию безсмысленно, ждать терпеливо, по тому, что проклятия, мольбы, обвинения, вопросы иссякли, вечность назад….я могу просто ждать. По тому, что я не знаю ни одной молитвы , которая могла бы спасти меня…и никто не знает. Я - предатель, который предал не только того, кого любил больше всего на свете, но и самого себя. Я - дурак , который думал, что лучше знает как все должно быть. Я – преступник, чья грешная душа полюбила Сына сильнее чем Бога, и совсем не той любовью, которой следовало. Я – лжец, который сам себя заставил поверить, что от его воли хоть что-то зависит, что он - двенадцатое и самое главное колесо в колеснице Истории. Я – непрощенный, который отправился бы в Ад и вернулся обратно, только для того, что-б повернуть время вспять, и что-б его преступление никогда не было совершено. Я….все еще существую….Я – Иуда Искариот.
Глава 1.
Неожиданная вспышка света, почти болезненная…и вот, печальное и страшное нигде, в котором существует моя душа обретает форму, звук и жизнь…Под моими ногами песок, над моей головой безжалостное голубое небо. Я закрываю глаза, по тому, что они слезятся. Я на столько привык видеть лишь черноту, или смутные тени, что такое количество деталей причиняют моим глазами боль. Я чувствую, как псевдо-реальность затягивает меня в себя, иллюзорная и в то же время такая очевидная. Она делает меня частью себя, выхватывает меня из ниоткуда и поворачивает время вспять…Это и есть власть Бога, теперь я понимаю…
Я все еще стою с закрытыми глазами, надеясь и страшась одновременно, что когда я открою их я окажусь там где я должен быть – в моем личном Аду. Но, неожиданно, порыв горячего пустынного ветра обдает мое лицо огненной волной, взьерошивает мои волосы, заставляет кожей почувствовать удушающую жару и мелкие песчинки…И вот открыв глаза, я вижу песчанную землю Кериота. Желтую, иссушенную солнцем, жаждущую хотя-бы крошечной капельки дождя. Мои губы потрескались от жажды…
Я сидел на большом плоском камне, который одиноко лежал там где должна была бы протекать река. Но это был плохой год, засушливый, вся вода ушла без остатка , а небо не посылало дождя. Пастбища превратились в пустыри, где кроме пыли и камней ничего нельзя было найти. Овцы и прочий скот валились целями стадами, и люди были тоже близки к голодной смерти. Мой отец был богатым человеком, владельцем больших земель, скота и прочих богатств. Из- за засухи, у нас наступили серьезные финансовые проблемы. Воды в доме было достаточно, так как управляющий отца заранее позаботился обо всем, купив участок земли на котором находился родник не пересыхающий даже в засуху, но его еле хватало на нужды нашей семьи. Урожай был на столько бедным, что ни о какой выгоде речи и быть не могло, а повальный мор скота принес состоянию отца серьезные убытки. Будучи человеком вспыльчивым и горячим, он в очередной раз впал в ярость, проклиная всех и вся, и я просто не мог оставаться дома. На меня давила вся эта обыденая скука, в купе с выматывающей жарой.
Я не знал куда я направляюсь, солнце раскалило город сделанный сплошь из камня, как сковороду, и нигде не было спасения от зноя. Я шел по пустым улицам, все прятались от обжигающих лучей солнца по домам. Лишь калеки да нищие, на грани смерти от голода и жажды встречались мне по пути. От них исходило зловоние, лица, изжареные до черна казалось были сделаны из грубой кожи, менее всего напоминающей человеческую.
Ближе к окраине я заметил группу людей, которые показались мне необычными. Должно быть это были путешественники, по тому как никого из них я ранее не видел. Одеты они были бедно, но чисто, и их походные одежды, хоть и были истрепаны от долгой носки, выглядели вполне опрятно. Они тоже были сильно загоревшими, им явно приходилось добрую часть времени проводить под открытым небом. Все это не удивило бы меня- мало ли путешетсвенников захаживало в наш город? Но, что в действительности привлекло мое внимание… так это странное свечение которое исходило от них. Его нельзя было увидеть глазами, но можно было почувствовать, хотя может быть это просто жара так действовала на меня?
На мгновение мой взгляд упал на одного из них, человека чьи длинные светлые волнистые волосы, выделяли его среди остальных. Редко встретишь такой цвет в наших местах…он явно был чужеземцем. Хотя не столько необычный цвет волос заставил меня неотрывно смотреть на него, сколько что-то непостижимое в нем самом. Лица с такого расстояния я разглядеть не мог, но было в нем что-то такое…что вызвало странное, волнующее ощущение в моей груди. Он присел на землю возле стены, рядом с несчастными калеками и попрошайками, которые пытались найти убежище от солнца в тени дома. Я не понял зачем он это делает, ведь они были скопищем всякой заразы. Он начал о чем-то разговаривать с ними, и мне показалось, что он то-ли пытается их утешить, то-ли рассказывает им о чем то. Я подходил ближе, и видел, что лица этих отвратительных людей освещались улыбкой каждый раз когда он обращался к ним. Странное это было зрелище. Я припомнил услышанный мной недавно разговор, что в город пришли последователи некоего пророка, члены какой-то секты .Вероятно об этих людях и шла речь. Слишком много стало таких доморощенных культов в наше время, все спали и видели приход мессии. Только об этом и шли разговоры….уже добрую тысячу лет. Наш народ . казалось, привык жить с мыслью, что завтра утром придет спаситель и настанет конец света, а затем будет воздано правденикам и грешникам по делам их.
Я с грустью подумал - вот еще одна кучка людей, обманывающих самих себя, и верящих в то, что они менее ординарны и скучны чем все остальные. Не могу сказать, что это меня впечатлило. Я был слишком циничен что-б даже на секнуду представить себе, что они могут исповедовать что-то стоящее. В последнее время больше всего шуму наделал пророк Иоанн, живущий в пустыне и считавший лучшей пишей своей молитву, ну или на крайний случай саранчу. Я видел его…этого Иоанна. Худющий, черный , с продубленной солнцем и пустынным ветром кожей, страшный, со зловолнным, почти беззубым ртом. И этот человек нес людям волю Божью? Он, с горящими безумием глазами, сиплым, срованным постоянными проповедями голосом, был посланцем небес? Я не мог и не хотел в это верить.
Пожав плечами я направился к городским воротам. Мне больше всего хотелось оставить запах пота, гниющей плоти и бедности позади. Я спиной ощущал взгляды полные ненависти, которые бросали мне в спину люди. Я мог понять их, ведь я был богато одет, чист, и выглядел сытым…По моему виду никак нельзя было сказать, что я умираю от жажды. Нашу семью многие ненавидели, считая, что именно мы крадем воду, и именно из-за нас жажда замучала всех. Им просто нужно было найти виноватых..крошечный родник на нашей территории ничего бы не изменил, но толпа никогда не задумывается о мелочах.
Они ненавидели меня, эти люди. Они были отвратительны, смотреть на них было тошнотворно, но тем не менее я жалел их. Жалел и презирал одновременно, впрочем как и самого себя. Где то в глубине моей души, я ненавидел себя за свой сытый и довольный вид, богатую одежду…но еще больше, за нежелание что- либо менять
Я тоже жаждал…но не воды. Я мог бы выпить ее великое множество, но не насытиться. Я желал получить ответы, но не знал вопросов….
Я был взрослым мужчиной, уже миновавшим порог тридцати лет. Несмотря на то, что по традициям нашей семьи я с моей женой, к которой я не испытывал никаких чувств и брак с которой был лишь частью делового соглашения моего отца с ее отцом, жил в отчем доме, я все же был совершенно самостоятельным человеком, твердо стоящим обоими ногами на земле. Мне не были свойственны пространные мечты и размешления о смысле жизни. Я не тратил времени как многие другие "чистые иудеи" сидя в синагогах и занимаясь лбимым делом - переливанием из пустого в порожнее. Я старался преумножить состояние отца, наледником которого я должен был стать после его смерти, хотя старик вовсе не торопился на тот свет. Вот так я и жил, изо дня в день, работая на моего отца и на нелюбиую жену. Это казалось естественным ходом вещей. Но в душе моей было пусто и сухо, точно как в этом месте, где когда-то протекала река, жизнетворным мерцающим потоком свободной воды, она журчала и плескалась, принося свежесть, прохладу и саму жизнь, в эти суровые края. Теперь же, тут змеился грязновато-коричневой лентой, крошечный ручеек, вода которого не годилась даже на то, что-б поливать огород: слишком много гнили она несла в себе. В этом я видел отражение собственной жизни. И вот, не найдя себе лучшего применения, я упивался презрением и жалостью к себе, задавая себе бессмысленные вопросы: "Есть ли цель? Где он – некий смысл моего существования? Был ли я рожден лишь для того, что-б прожить всю мою жизнь здесь, незаметной тенью моего отца?".
Я безропотно следовал всем законам и правилам нашего народа, и все же мое естество говорило мне, что я живу одной большой ложью. Сейчас я бы даже решился пойти с этими фанатиками, которых я увидел в городе. Даже они, бездомные и почти нищие, были свободнее меня!
Но я уже давно лишился всяческих иллюзий относительно религиозных устремлений и подобных культов, что-б последовать за кем-то чьи слова были бездоказательны. Я грустно улыбнулся…Солнце было в зените, жара достигла своего пика, воздух, казалось начал колыхаться перед моими глазами, и все вокруг стало размытым, словно я видел все через полу-прозрачную ткань.
Легкое лыхание ветра…неожиданно прохладное, успокаивающее…поворот головы…вопрошающий взгляд….
Я увидел глаза, когда я повернул голову, глаза которые изучали меня, казалось видя на сквозь все мои чувства и помыслы, они звали меня и пугали. Они были необыкновенного цвета…ярко-синего…казалось, они светились изнутри. Как и все его лицо. Оно было странно бледным, вернее, казалось бледным, по тому, что было почти не загорелым по сравнению с остальными людьми жившими в этих краях. Этот Человек стоял прямо за мой спиной и смотрел на меня, не говоря ни слова. Я узнал его. Сразу. Это был Тот Самый, который разговаривал с нищими. Наверное он шел за мной, всю дорогу из города, но я почему-то заметил его только сейчас. Его красиво-очерченные губы растянулись в улыбке, каких я не видывал до селе. Такую улыбку не только видишь, ее ощущаешь всем телом и всей душой, и кажется будто ты ребенок которого поцеловали на ночь, которого любят, понимают, и кто-то родной и любимый нуждается в тебе…в этом чувстве сконцентрированы все самые прекрасные моменты в жизни. Так наверное чувствует себя праведник умерший во сне, и перед котором раскрылись все красоты и богатсва Райского сада, в одном стремительном полете души.
Он не сказал ни слова, этот человек. Но я принял безмолвное приглашение.
Я понял, что последую за ним. Последую, куда бы он не позвал меня.
Пошел дождь. Неожиданно. Упал холодной стеной с неба. Хоть ничто и не предвещало ливня.
Я стоял, задрав голову и наслаждался ощущением капель падающих на мое тело. Мгновение спустя я был мокрым насквозь, и он тоже. Я был счастлив. Я знал, что будут вопросы….сотни, тысячи вопросов которые я захочу задать, но я так же знал, что он сможет дать на них ответы…
Я смеялся как безумный, ловя ртом благословенную воду…и с каждой каплей, я понимал, что мне не суждено будет насытиться…
Я смотрю на его улыбающееся лицо, и все во мне стремится узнать его, этого нового и быть может первого в моей жизни друга, а я точно знаю, что он будет моим другом.
Я смотрю на него, и вижу, что его глаза проникают мне в самую душу…и зовут меня…но вдруг, внезапно он начинает исчезать, растворяться в воздухе как мираж, который сводит с ума несчастного путника в пустыне.
Дождя тоже больше нет…и земля суха и бесплодна. Я кричу…солнце режет мои глаза…Я закрываю их…а когда вновь открываю, то вижу , что я возвратился….возвратился в тюрьму, где мучается моя душа. Всего лишь очередное видение….новая ловушка для моего измученного разума. ..но именно так мы встретились…Иисус и Я. Так все…началось.