Зоро в неверии распахнул глаза и даже отступил на шаг назад, шокированный увиденным. От открывшейся его взору картины сердце сдавило, словно железным обручем, и было тяжело сделать вздох, не опасаясь того, что оно не выдержит нагрузки и не разорвется. Боль ощущалась почти так же явственно, как и физическая, и мечник даже и предположить не мог, что такое чувство вообще существует, и тем более, что он испытает его когда-либо.
В полумраке камбуза, на мягком зеленом диванчике, в обнимку лежали двое – неуемный капитан команды мугивар и Завитушка.
Его Завитушка.
Тонкие брови старпома сошлись на переносице, а руки сами собой сжались в кулаки. Не успел фехтовальщик толком обдумать ситуацию и хоть что либо предпринять, как невозможные голубые глаза приоткрылись и сонным взглядом обвели помещение, останавливаясь на застывшем посреди кухни Ророноа. Блондин моргнул, а затем его губы расплылись в лукавой улыбке, в ясной лазури заплясали игривые нотки, и одной рукой он покрепче прижал к себе расслабленное тело капитана, жарко пробормотавшего что-то маловразумительное в его шею.
Зоро сглотнул застрявший в горле ком, медленно выдохнул, горько усмехнулся, все еще продолжая вглядываться в глаза повара, развернулся на сто восемьдесят и покинул камбуз, тихонько притворяя за собой дверь.
Санджи проводил мечника ошарашенным взглядом. Ему показалось или в самой глубине потемневших от напряжения изумрудов он, и правда, заметил боль? Но, ведь такого просто не могло быть? Это же Маримо, глупая бездушная водоросль, только и умеющая что бухать, да выбивать дурь из зарвавшихся дозорных!
Светловолосый сердито нахмурился и попытался встать, но ему помешала все еще лежащая на нем тушка капитана, о которой тот уже успел позабыть. Раздраженно цыкнув, парень спихнул тощее тельце накама на пол, ни мало не заботясь о мягкости его приземления, но тому отнюдь не мягкая посадка ничуть не помешала продолжить спать. Санджи сел на диване, достал из кармана, брошенного на его спинку, черного пиджака пачку сигарет и с наслаждением прикурил, выдыхая к потолку струйку сизого дыма.
Краем глаза блондин покосился на Мугивару и снова раздосадовано хмыкнул. Не такой реакции от Маримо он ожидал в ответ на эту его вполне невинную шутку. Черт! Да как этому идиоту вообще могло прийти в голову, что у него, Санджи, могут быть хоть какие-то отношения кроме дружеских с этим, по сути своей, ребенком, коим и являлся Луффи, несмотря на все свои силу и всемирную славу? И вот как ему теперь объяснить, что капитан просто пришел на кухню за очередной порцией мяса и, увидев задремавшего на диванчике кока, просто решил прикорнуть у него под боком, а сам Санджи, проснувшись, просто не очень удачно пошутил? Как-то было чересчур много этих «просто», которые на деле казались чем-то невероятно сложным и необъяснимым. Но черт же! Это же был Луффи! Да он и у мечника под боком постоянно ошивался, когда тот спал на мягком газоне Санни Го! Почему-то ведь это не вызывало в поваре такую дикую вспышку ревности?
Кок взъерошил пятерней светлые прядки волос и снова тяжело выдохнул. Зоро вообще редко когда по-настоящему вот так вот сердился и обижался на повара, после того, как их отношения каким-то непостижимым образом перетекли из я-тебя-ненавижу-но-ты-мой-накама в ты-мой-накама-но-ты-мне-нравишься. Но в тех редких случаях, когда это все же происходило, мечник дулся долго и основательно, и это было бы до безумия мило, если бы так дико не раздражало. А сейчас вот его, действительно, очень сильно задела эта выходка Санджи. И пусть увидеть истинное подтверждение его чувств, даже и в таком глупом ее проявлении, как ревность к капитану, было весьма приятно, но как теперь идти к любовнику с повинной кок не знал.
Решив немного обождать и дать старпому время, чтобы успокоиться, повар поднялся с дивана, затушил сигарету и прошел к своему рабочему месту. Переживания – переживаниями, а Луффи, когда проснется, снова начнет требовать чего покушать.
Идея немного подождать с повинной не принесла, увы, ожидаемых результатов. Зоро упрямо не желал принять очевидный для Санджи факт, что он бы ни при каких обстоятельствах не смог ему изменить, да и тем более с капитаном. Возможности объясниться старпом тоже ему не давал и вообще старался его избегать или игнорировать, в чем ему очень помогло то, что пару дней Санни Го провел на стоянке, пришвартованный в бухточке небольшого обитаемого островка.
Повар мугивар сначала недоумевал, затем начал злиться и теперь его уже откровенно бесили тупость и баранье упрямство одной прямоходящей водоросли. Он даже подумывал уже оскорбиться недоверием, которое продемонстрировал ему Маримо, но пообижавшись с полдня, понял, что таким образом проблема не разрешится, ведь чего-чего, а терпения у фехтовальщика было хоть отбавляй.
После обеда, когда вся команда, кроме уснувшего на палубе старпома и замешкавшегося на кухне повара, умчалась на последнюю прогулку по городу, дабы прикупить то, что было забыто ранее и просто насладиться еще раз ощущением твердой земли под ногами вместо покачивающихся на волнах досок палубы, Санджи осторожно подошел к мечнику.
Постояв с полминуты не двигаясь и просто глядя на Зоро с нечитаемым выражением на лице, кок вдруг резко сорвался с места, обрушивая на голову спящего накама сокрушительный удар правой. Блондин коротко усмехнулся, когда его лодыжка была крепко схвачена твердой рукой зеленоволосого фехтовальщика. Что же, желания травмировать парня у повара не было, как и мысли достать его – все-таки Ророноа славился отменной реакцией – но зато теперь его заметили, и уж теперь-то точно не отвяжутся от объяснений.
Но старпом даже не взглянул в его сторону, спокойно отпустив удерживаемую его рукой ногу Завитушки и снова усаживаясь в столь ему привычную позу для сна.
– Чертов, Маримо! – не сдержавшись, рыкнул Санджи. – Не думай, что так просто отвяжешься от меня! Ты выслушаешь меня здесь и сейчас, или я все-таки проломлю твою тупую голову, чтобы не мучиться больше, пытаясь донести до тебя истину!
Зоро приоткрыл один глаз и мрачно взглянул на пышущего яростью блондина, но снова так ничего и не сказал. Повар, взбесившись, резко дернулся вперед, но к вящему удивлению мечника уже приготовившемуся дать отпор новой порции ударов невероятно сильных ног бровастого, неожиданно вильнул в сторону и, схватив парня за грудки, дернул его на себя и впечатал его спиной в пол палубы корабля, наваливаясь сверху. Продолжая сжимать в кулаках отвороты кимоно старпома, светловолосый склонился над ним так близко, что их носы почти соприкасались, а резкое порывистое дыхание смешивалось.
– Между. Нами. Ничего. Не было. – Отрывисто и четко прохрипел кок в лицо зеленоволосого демона, яростно сверкнув голубыми глазами. – И не рассчитывай ни на какие извинения, потому что мне не в чем каяться перед тобой!
Все так же решительно, Санджи сократил разделяющее парней расстояние и прижался к губам зеленоволосого, тут же врываясь в его рот горячим языком. Продолжая жарко целовать Зоро, блондин и не заметил, как начал тереться о сильное тело накама и то, что тот охотно отвечает ему. Опомнился повар лишь тогда, когда смуглые руки властно опустились на ягодицы кока, теснее притягивая его к себе и вжимая его бедра в свои.
Светловолосая голова недоуменно вскинулась, и парень пытливо уставился в зеленые глаза, ища в них ответ. В этот момент мечник заелозил под ним, снова чувственно прижимаясь к его паху, и пират сдавленно охнул. Прикрыв веки и пытаясь хоть немного восстановить сбитое дыхание, кок не сразу уловил, что Зоро под ним сел и прижался губами к его уху.
– Я знаю, Завитушка, знаю, – тихо прошептал фехтовальщик, прикусывая светлую мочку, и легонько подув в ушную раковину.
Санджи, еще секунду назад наслаждающийся лаской, вдруг резко вскинулся и отпрянул от парня.
– Что? Тогда какого?.. – договорить блондину не дал новый страстный поцелуй, в который его тут же вовлек мечник. Решив отложить все разбирательства на потом, но ни в коем случае не спустить Маримо эту выходку и вынужденное трехдневное одиночество, кок позволил любимому уложить себя на обе лопатки на мягкий газон Санни Го и взять себя так, как он это и любил – чувственно, страстно, в меру нежно и грубо, так, как это умел делать только Зоро.
– Эй, Маримо, – лежа светловолосой головой на широкой мускулистой груди, пересеченной ужасным шрамом, не открывая глаз и все еще не до конца вынырнув из томной неги, охватившей все его тело после бурного примирения, прошептал блондин.
– Ммм? – полусонно отозвался парень, показывая, что он внимательно слушает свою глупую Завитушку, которую вечно зачем-то тянет на треп после хорошего секса.
– Если ты знал, то почему тогда дулся на меня?..
– Я не дулся, – тут же хмыкнул мечник.
– Так все же? – кок явно был настроен решительно и жаждал узнать правду.
– Луффи не тот человек, которому захочется переспать с кем-то типа тебя, – серьезно проговорил Зоро.
– Что? – Санджи опешил и даже приподнялся с мерно вздымающейся груди зеленоволосого и заглянул ему в лицо.
Яркие изумруды глаз фехтовальщика лучились задором и весельем, и повар, поняв, что попался на глупую шутку Маримо, несильно ткнул его кулачком в бок, снова уютно устраивая светловолосую голову и используя загорелое тело парня вместо подушки.
– Санджи, – раздался над ухом повара тихий голос, и тот снова резко вскинулся, встречаясь с ним нос к носу. – Никогда, слышишь, никогда не делай так на самом деле, – напряженно закончил тот, и блондин судорожно сглотнул, снова улавливая в зеленых глазах любимого ту самую искорку боли, которую – теперь он в этом не сомневался – он видел тогда на камбузе.
– Никогда, Зоро, – мягко заверил зеленоволосого кок, быстро облизнув губы юрким язычком и коротко кивнув. Отметив, что все нежелательные нотки покинули яркие изумруды, повар ласково улыбнулся парню и прижался к его рту в сладком и нежном поцелуе – все равно их команду до самой ночи ждать не приходилось, а значит, у них еще полно времени.