**** Когда серые глаза плачут ****

-Тебе помочь отнести чемоданы вниз?

Я вздрагиваю. Знакомый, бесконечно родной голос звучит на редкость сдержанно, тихо. Лучше бы она кричала на меня. Но нет, это же Харука, сдержанная, собранная, загадочная. Как трудно ее понять. Мне никогда не пробиться сквозь ее таинственность.

А как я люблю эту легкую хрипотцу в ее голосе…!

Несколько слов, произнесенных ее теплым хрипловатым шепотом, и я мгновенно таю, не в силах сопротивляться непреодолимому обаянию Харуки, прелестной воительницы ветра.

Почему же сейчас эта чувственная хрипотца похожа на хрип смертельно раненого животного?

Я поворачиваюсь и встречаю слегка недоуменный взгляд ясных серых глаз.

-У тебя неожиданные гастроли? Ты мне ничего не говорила… - ее голос затихает. Глаза опасно сужаются. Конечно же, она заметила, что я собрала все вещи. Все, что могло ей напомнить обо мне.

Ты ведь все поняла, да, Харука? Уже поняла, но все надеешься, что ошибаешься. Но нет, увы, родная. Разве ты когда-нибудь ошибалась? Вряд ли… ведь ты у меня само совершенство.

-Нет, - дыхания хватило только на одно слово. Сейчас, сейчас я наберу побольше воздуха.

Давай, спрашивай. Спрашивай, пока еще я могу говорить.

-Тогда зачем эти чемоданы?

Ты все еще надеешься. На что, Харука? Надеяться – это так на тебя не похоже… Глупышка Банни научила даже тебя, самого недоверчивого воина, верить в лучшее, надеяться до последнего. Зачем?

-Я… ухожу, - все-таки голос дрогнул, сорвался. Глупо. Еще одна жалкая попытка: - Это не насовсем. На время.

Она медленно кивает и отводит глаза.

О чем ты думаешь, Харука? Ведь я всегда могла понять тебя с полуслова… Так почему же сейчас мне не удается прочесть твои мысли в этом застывшем взгляде?

-Только сначала нам нужно поговорить.

Неужели это мой голос? Какая я великолепная актриса! Ни дрожи, ни волнения – голос ровный, спокойный, разве что слегка звонче и выше, чем обычно.

Наверняка Харука это тоже заметила. С ее-то абсолютным слухом одаренной пианистки… от нее ничего не скроешь.

…

Я подхожу и беру ее за руку. Показалось, или она вправду дернулась от моего прикосновения?

Мы могли бы поговорить прямо здесь.

Ее тоскливый взгляд, брошенный на кровать. Нашу кровать. Харука торопливо моргает, и мне снова остается только гадать – не почудилось ли. Серые глаза опять спокойны, и только отчаянная пульсация угольно-черных зрачков выдает бешеное биение ее сердца.

Ты всегда была для меня загадкой. Даже тогда, когда никого ближе тебя у меня не было.

…

Она отворачивается и осторожно высвобождает свою руку.

-Поговорим в гостиной, - снова эта тихая усталая хрипотца. Харука старается смягчить резкость слов запоздалым «хорошо?».

Выходит, не дожидаясь ответа.

Как бы я хотела узнать, о чем ты думаешь сейчас! Хотя, что гадать, я ведь и так знаю… слишком хорошо знаю.

Я выхожу в гостиную и сажусь напротив тебя. Ты медленно перебираешь пальцами, слегка постукиваешь ими по журнальному столику, будто наигрывая какую-то мелодию. Взгляд не отрывается от рук.

И вдруг оказывается, я не знаю, как сказать то, что собиралась. С чего начать? Как подобрать верные слова? Да и настолько ли верны те слова…? Они ведь все равно разобьют тебе сердце.

-Харука… - я подаюсь вперед и накрываю твои руки своими ладонями. Холодные. Я хочу согреть тебя. Но ведь ты не позволишь.

Ты вздрагиваешь от неожиданности, отшатываешься, непроизвольно отдернув руки, и твои глаза впиваются в меня долгим пристальным взглядом.

…

Дождливый-дождливый день, свинцово-серое небо, мокрые дорожки, горьковатый запах опавшей листвы… Мои мысли уносят меня в один из наших дней.

Быстрее, быстрее, ты уже близко! Ты меня вот-вот догонишь – светло-золотистые пряди мелькают между ветками деревьев соседней аллеи. Я хохочу во все горло, по-осеннему морозный воздух обжигает щеки. Наш смех разносится далеко по всему замерзшему парку. Уже вечер, и в нем совсем пустынно. Ни детей, ни взрослых, ни собак – кажется, будто мы с тобой одни в этом мире.

Едва не поскользнувшись на повороте, я взвизгиваю и бегу по мокрому асфальту. Удивительно, ты бегаешь невероятно быстро, но совершенно бесшумно. Может, ветер и вправду носит тебя на своих крыльях? Лишь разгоряченное дыхание и легкий треск веток подсказывает, где ты. И все же…

-Тебе от меня не убежать. Я же ветер, забыла?

От твоей улыбки перехватывает дыхание. Ты без труда равняешься со мной и, на лету заключив меня в объятия, тут же ловишь мои губы своими.

Горячий сладкий поцелуй. Одно дыханье на двоих. Остаться бы так навсегда…

-Я люблю тебя, Харука. Обещай, что всегда сможешь меня догнать… – откуда взялись эти слова? Ни ты, ни я тогда не знали, что нас ждет.

Ты качаешь головой, в глазах быстро гаснут последние смешинки, на губах тает улыбка. Я озадаченно хмурюсь. Неужели ты не можешь дать мне такое обещание?

От твоей игривости не остается и следа. Серые глаза строги и чуть ли не сердиты. Иногда ты пугаешь меня этой серьезностью.

-Я тебя просто никогда не отпущу. Тогда мне даже не придется тебя догонять, - слабый отблеск лукавой улыбки, и на меня вновь смотрят серьезные лучистые глаза. Самые прекрасные и недосягаемые в целом мире. – Только не уходи в свой мир, Мичи. Мне без тебя здесь нечего делать…

Это тихое признание разрывает мне сердце. Хару… ты же такая сильная – ты сможешь, сможешь без меня. Ведь правда?

…

Мы с ней были так счастливы тогда...

Почему, с чего вдруг мне вспомнился тот день?

Наверное, виноваты глаза Харуки – сейчас они напоминают то дождливое серое небо.

Ты плачешь?

-Скажи мне, почему...

Нет, показалось. Чтобы Харука... и вдруг заплакала? Полно!

Забыла, с кем имеешь дело? Это же Уранус, несгибаемая, своенравная, непоколебимая повелительница неба и ветра. Сильнейший воин.

Но даже у сильнейших есть своя ахиллесова пята. Для нее этой пятой стала я, ее любовь ко мне. Я – единственная настоящая уязвимость Харуки. И именно я предаю ее сейчас. Кто бы мог подумать?

…

Даже мне трудно понять, что у нее на уме. А ведь остальные считают, что я знаю Харуку лучше всех.

Я снова ищу ее взгляд.

Нет, ты не плачешь. И даже не сердишься. Что же такое непонятное прячется в твоих глазах? Презрение? Равнодушие? Нет, тоже не то.

Ты будто... просто погасла. Я закрываю глаза, не в силах видеть эту пустоту. Где лучистое сиянье твоих бесподобных серых глаз, Харука?

Зачем ты здесь? Почему вернулась так рано? Ведь я все рассчитала: тебя не должно было быть дома, когда я уйду.

Это все он, твой всеведущий друг – ветер. Он, поди, нашептал тебе, что я собираю вещи. Милая, ну зачем же ты примчалась сразу, как почувствовала что-то неладное? Знаю: ты боялась, что я в опасности. Но... сейчас в опасности ты. Тебе же будет больнее. Я так хотела этого избежать. Сможешь ли ты когда-нибудь понять меня? Сможешь ли простить?

Знаю, слова ничего не изменят, и все же она спросила.

Но что мне ей сказать? Давай, Мичиру, соври что-нибудь убедительное, расскажи что-нибудь трогательное и правдоподобное. Если тебе когда-либо суждено обмануть эту прекрасную воительницу с чистым сердцем и твердым духом, обмануть так, чтобы она поверила... пусть это будет сейчас. Любая ложь, если она избавит Харуку от боли, сойдет. Вот только...

Я не могу. Не могу врать ей. Только не ей. Только не этим непостижимым глазам цвета плачущего неба.

Сказать правду? Но как? Что именно ей сказать?

Прости, Хару, мне нужно подумать о будущем. Ты само совершенство, предел моих мечтаний, но ты не сможешь мне дать того, о чем я мечтаю вот уже несколько лет. Я боролась с собой, как могла, но мысль о собственном ребенке не оставляла меня ни на секунду.

Как бы я хотела, чтобы у этого ребенка были твои непослушные золотистые волосы и бесконечно любимые серые глаза...! Но ты никогда, никогда не сможешь... ты же не мужчина.

Сколько ночей я провела в слезах, мечтая о том, что однажды услышу под сердцем ритм другой жизни, смогу ощутить толчки крохотных ножек и ручек изнутри... Прости меня, родная. Прости, что сдаюсь и предаю тебя сейчас. Но мое время уходит – еще немного, и я уже не смогу выносить ребенка.

Я найду кого-нибудь, похожего на тебя. Хоть немного похожего. Пусть хотя бы только внешне. Я буду любить в нем эту похожесть на тебя, Харука. Как бы я хотела, чтобы это был наш ребенок... дитя нашей огромной любви. Ведь ты меня еще любишь? Вот она, ирония – я тебя предаю, даже зная, что лучше тебя никого нет. Любимая...

Может, когда-нибудь мы с малышом придем к тебе в гости. Ты же нас примешь? Позволишь прийти?

Я знаю, что ты полюбишь кроху так же, как и я, ведь в ней будет моя частица. Сможем ли мы остаться с тобой...?

Мои глаза наполняются слезами, и я спешу сморгнуть их, пока Харука не видит.

Как, как мне сказать ей все это? Столько разговоров, споров, уговоров, просьб позади...! Мы так и не смогли найти выход.

О чем ты сейчас думаешь, Хару? Что таится в твоих удивительных глазах, которые сейчас скрыты от меня короткими пшеничными прядями? Не прячься, любимая. Я ведь знаю...

-Не скажешь? – звучит, как утверждение. Глухой голос побежденного.

Не смей, Харука! Слышишь, не смей сдаваться! Никто никогда не может ни укротить, ни победить тебя – я же знаю.

Но... так ли я хорошо тебя знаю? Я была уверена, что ты встретишь это все мужественно, и даже не дрогнешь. Впрочем, так и есть, но…

Конечно, я знала, сколько боли тебе, да что там – нам! – принесет это решение... Нелегко оно мне далось, поверь, ох как нелегко! Но когда-нибудь... ты поймешь. И, возможно, даже найдешь в себе силы простить.

Только не смей сдаваться. Не ради меня. Не из-за меня. Ты сильнее, любимая! Я же тебя знаю! Знаю, правда?

Я отвожу взгляд, стараясь проглотить ком в горле.

-Прости, мне нужно какое-то время побыть одной. Подумать о будущем.

Вот и умница. Почти правда. Поверила ли ты? Вряд ли. Но настаивать не стала.

…

Ты киваешь и, шумно вздохнув, встаешь. Я встаю следом, и мы идем в спальню, где ты решительно берешься за ручки чемоданов.

Вдруг твоя спина напрягается, и ты, повернувшись вполоборота, киваешь на что-то и тихо произносишь:

-Ты кое-что забыла.

Мне почудилось, что в твоем голосе мелькнула искра надежды.

Прости меня. Прости, Хару. За то, что мои следующие слова убьют ее, так и не дав надежде разгореться.

Ты ведь говоришь про кольцо? То, что ты подарила мне когда-то… как молчаливую клятву, как нерушимое обещание разделить жизнь со мной.

-Я не забыла, - удивительно, но, оказывается, я еще могу говорить. А казалось, даже дышать невозможно, – ком в горле душит неимоверно. – Я его оставляю здесь. Пока не разберусь в себе. Спасибо, что подарила мне его когда-то.

Ложь. Ложь. Ложь! Ты же чувствуешь – это звучит, как прощание. Я уже все решила. Слова – лишь ширма. На что ты еще надеешься?

Прости меня, Хару! Ну же, посмотри на меня! Загляни мне в глаза, ты поймешь! Не только тебе больно, я делю эту боль с тобой.

-Не стоит.

Легкое пожатие плеч. Челка, упавшая на глаза и скрывшая их. Снова. Ты упрямо вскидываешь голову. Моя милая Харука, ты никому не позволяешь увидеть себя слабой. Даже мне. Горько.

-Ведь это ничего не значит, - ты упорно отказываешься встречаться со мной взглядом. – Оно не смогло... спасти нас.

Значит, ты поняла. Всё.

-Прости, Хару.

Ты не отвечаешь. Я даже не знаю, услышала ли ты меня.

Высокая стройная фигура исчезает в дверном проеме.

…

Ну же, Хару! Не отпускай меня! Надавай мне пощечин. Скажи, что я совершаю ужаснейшую, глупейшую ошибку!

Впрочем, о чем это я? Ты же никогда не ударишь меня. Наоборот, будешь защищать до последнего вздоха. Мне ли не знать силу твоей преданности, Харука, прекрасная воительница ветра. Ведь я единственное твое слабое место.

Даже сейчас... даже сейчас ты стараешься всю боль взять на себя и спрятать ее внутри, чтобы я не видела. Ты отчаянно стараешься облегчить мой выбор, как бы тяжело ни было при этом тебе самой.

Но ты забыла, любимая, что я вижу тебя насквозь. Я понимаю все. Кроме этого выражения твоих невероятных ясных глаз.

Зачем, Харука? Почему тебе обязательно нужно быть сильной за нас обоих?

Неужели ты не понимаешь, что это тоже стало одной из причин моего ухода?

Ты вся... вся в своем имени. Ха-ру-ка. Далекая. Отстраненная. Неуловимая. Непостижимая.

Всегда независима и самодостаточна. Прекрасная моя, незабвенная… Зачем тебе я?

Ты упрекаешь меня в том, что я ухожу в свой мир, но при этом никого даже близко не подпускаешь к своему собственному. Даже меня.

Это нечестно, Хару. Так несправедливо…

*********************

-Хару?

Я застываю на полпути. Если так больно уже сейчас... что же будет с нами потом, когда я уйду? Да, я сказала, что хочу подумать о будущем... но что тут думать? Я же не могу без тебя! Точнее... нет, не хочу даже пытаться. Что это за жизнь, в которой рядом со мной нет тебя? Зачем мне мир, в котором нет сиянья этих чудесных неуловимых глаз?

Ты молча ждешь.

-Ты же обещала, что никогда меня не отпустишь.

Боже, как жалко это прозвучало!

Я боюсь даже взглянуть на тебя, и все же... не могу удержаться.

За все эти годы, что мы были вместе... я никогда прежде не видела у тебя этой грустной улыбки. Ты улыбаешься, а у меня внутри все переворачивается от боли.

-Да, я знаю... – кажется, ты собиралась сказать что-то еще, но, передумав, оборвала себя на полуслове.

Но я знаю, что ты хочешь сказать. Ты не думала, что когда-нибудь я захочу уйти. Никому из нас это даже в голову не приходило.

-Даже ветер не сможет догнать того, кто сам хочет уйти. Ты всегда будешь быстрее... – мне показалось, или ты вправду прошептала это?

Что же я делаю?! О чем я только думала?

Ради ребенка искать мужчину? И жить все оставшееся время без Харуки?! Не чувствовать ее сильных заботливых рук? Не слышать больше ее теплого сонного дыхания? Просыпаться каждое утро без ее радостных поцелуев?

Калейдоскоп воспоминаний завертелся у меня перед глазами. Любимая…

-Хару, что случилось?

-Ты о чем? – озорные серые глаза, небрежное пожатие плеч, пальцы привычно ерошат непослушные волосы. - А, кровь, что ли? Ничего, просто губы обветрились. Сегодня на улице очень ветрено. Кстати, ветер тоже меня целует… ты не ревнуешь?

Я подхожу ближе и целую тебя в губы, слизывая с них капельку крови.

-Возможно.

Ты тихо смеешься и осторожно обрисовываешь мои губы кончиком пальца. Твои глаза одновременно серьезны и насмешливы.

-Эй, я не хочу, чтобы эти прелестные губы тоже обветрились.

Я улыбаюсь в ответ.

-Зато отныне наша любовь скреплена кровью. Навечно… Жутковато, да?

Конечно, я шучу. Но для меня это гораздо больше, чем просто слова. И… гораздо больше, чем шутка.

Ты обнимаешь меня и крепко прижимаешь к себе. Сильная, страстная, трогательная. Харука, как же я тебя люблю…! Порой эта любовь даже причиняет мне боль, настолько она сильна.

-Мне не нужна кровь, чтобы скрепить наш союз. Я всегда буду любить тебя; неважно, что уготовано нам судьбой. И еще, Мичи… моя любовь больше, чем вечность.

…

-Что случилось? Уже утро? – я с трудом открываю сонные глаза, почувствовав какое-то движение. Мягкие, но сильные руки крепко держат меня, и я слышу мерный стук твоего сердца. В твоих объятиях тепло, уютно, безопасно… ты рядом, и больше мне ничего не надо.

-Еще нет, родная, спи дальше, – шепчешь ты, теплые губы касаются моего лба тихим поцелуем. – Я просто хочу отнести тебя в постель. Не стоило так долго заниматься, Мичи…

…

-Тяжелый день, любимая? – я вхожу в комнату и вижу, что ты задумчиво и мрачно смотришь куда-то вдаль, подперев лоб кулаком.

-Да, бывало и получше, - ты тяжело вздыхаешь и устало трешь глаза. Через мгновение ты уже смотришь на меня, и на губах вдруг расцветает твоя особенная, чарующая улыбка. Серые глаза лучатся нежностью, и этот особенный взгляд вызывает трепет в моем сердце.

Я подхожу ближе и начинаю легонько растирать твои усталые плечи.

-Хочешь, я приготовлю тебе горячую ванну с пеной? Добавлю расслабляющего масла, и тебе станет легче.

Ты поворачиваешься и зарываешься лицом мне в живот, будто ребенок, ищущий утешенья. Крепко обнимаешь меня за талию и притягиваешь к себе. Родная, жизнь моя…

-Какое счастье, что у меня есть ты, - раздается твой тихий голос. Платье слегка приглушает звуки, но я слышу ту же бесконечную нежность, что светится в твоих глазах, когда ты смотришь на меня. – Даже самый беспросветный день не кажется таким ужасным, если я обнимаю тебя. Я люблю тебя, Мичиру.

…

-Как ты думаешь, каким будет наше будущее? – спросила я как-то однажды, лежа у тебя на коленях. Ты лениво пропускала мои волосы сквозь пальцы – одна из самых любимых моих ласк.

-Пожалуй, полным путешествий. Знаешь, мы могли бы даже написать что-то вроде мемуаров о нашей жизни как воинов. Только люди все равно не поверят; будут считать нашу историю очередным вымыслом или рассказом в стиле фэнтези. Еще… о, разумеется, у меня будут новые машины. А у тебя, пожалуй, множество прекрасных картин и альбомов, - ты шутливо щелкнула меня по носу. – И, надеюсь, мы так же часто будем заниматься любовью. Представляешь, я, вся седая и сморщенная, буду по-прежнему заигрывать с тобой… ужас какой, даже не верится! – ты рассмеялась, но потом вдруг посерьезнела, и в серых глазах мелькнула грусть. – Я никогда не думала, что у нас будет шанс состариться, как все остальные люди. Но наша Принцесса подарила нам обычную мирскую – долгую – жизнь. И хотя до сих пор я не привыкла заглядывать далеко в будущее, кое-что я знаю наверняка – я хочу стариться вместе с тобой, Мичиру; хочу провести всю жизнь, что у меня осталась, рядом с тобой. Но будешь ли ты любить меня по-прежнему, когда я буду седой и старой?

Я с нежностью улыбнулась тебе и провела ладонью по щеке. Глупышка… разве может быть иначе?

-Хару, я всегда буду любить тебя, несмотря ни на что. До самой смерти… и даже после, - от избытка чувств мой голос сбился на шепот. Я потянулась к своей прекрасной воительнице ветра и горячо поцеловала ее, желая поцелуями выразить то, что не смогла сказать словами.

Я никак не могу представить тебя стареющей, Харука. Для меня ты навсегда останешься самой прекрасной женщиной в мире. Ведь ты вечна, любимая.

…

Харука, Харука, какая же я дура! Поглощенная мыслями о ребенке и уходящих годах, я упустила из виду самое главное. О чем тут можно думать? Ведь ты и есть моя любовь, моя сила, моя радость... моя жизнь.

Мне не нужен никто, похожий на тебя, даже будь у него самые прекрасные золотистые волосы и яркие серые глаза! Мне нужна только ты. Я люблю именно тебя. Даже такую упрямую, молчаливую, неприступную и загадочную.

-Хару…

Как же мне это сказать?

Ты снова молча ждешь.

Откуда в тебе эта безграничная сила? Откуда столько выдержки?

-Скажи... если бы...

Если бы я перестала быть такой дурой, а вместо этого кинулась бы к тебе на шею и расплакалась... простила бы ты меня? Приняла бы обратно?

В дождливо-серых глазах вдруг будто выглянуло солнце. Зажглась одна искорка, вторая, третья... твои глаза снова сияют. Какая же ты красивая, Хару!

Но что это? Бесчисленные искорки в твоих глазах вдруг объединяются в одну и блестящими прозрачными ручейками сбегают по бледным щекам.

Неужели ты плачешь? Великая несгибаемая Харука…? Родная, прости меня!

Я вижу, как сжимаются твои кулаки. Ты не отворачиваешься. И не вытираешь слезы. Лишь упрямо поднимаешь подбородок чуть выше.

Милая, чудесная, хорошая моя, какой же ты еще ребенок в душе!

Я знаю, ты стыдишься этого проявления слабости, считая его непростительным, но ни за что не признаешься в этом.

Гордая моя, прекрасная. Не бойся, я не выдам твою тайну.

Грозный Уранус, своенравная повелительница ветра и неба... любимая моя Харука… Впервые в жизни я вижу, как ты плачешь, и каждая твоя слезинка отдается обжигающей болью в сердце.

Милая, родная, ну не плачь, не надо. Я не стою твоих слез.

Ветер треплет твои волосы. Даже несмотря на слезы, ты кажешься такой недосягаемой. Но я уже увидела его, одинокого ребенка, прячущегося за этим неприступным фасадом.

Рубашка развевается на ветру – ты снова забыла ее заправить. Руки в карманах, взгляд в сторону, ты слегка покусываешь нижнюю губу.

Щемящая нежность отзывается дрожью в моих пальцах. До боли хочу прикоснуться к тебе, согреть тебя. Ты ведь мерзнешь.

-Хару, я люблю тебя. Прости меня, если сможешь... Я не хочу уходить. Не отпускай меня.

Звучит, как мольба. Наплевать. Лишь бы ты меня простила.

Больше мне ничего в этом мире не нужно. Одно лишь – быть с тобой.

Серая молния недоверчивых глаз. Ты замерла, напряглась. Боишься поверить?

Первый шаг к тебе. Не отталкивай меня.

Второй. Не верю, что по-настоящему собиралась уйти.

Третий. Позволь обнять тебя.

Четвертый. Как хорошо, что ты успела…

Пятый. Я не могу без тебя.

Последний... Прости меня.

Я нерешительно протягиваю руки и обнимаю тебя, некрепко, несмело, в любую минуту ожидая отпора.

Ты все еще не веришь? Или просто не можешь больше меня видеть? Ты не обняла меня в ответ.

Прости.

Я закрываю глаза, прильнув к твоей мягкой груди.

Неужели для меня нет дороги назад? Ты так ничего и не ответила. Но тогда…

Разрешишь ли мне поцеловать тебя напоследок? Я прячу слезы в твоей рубашке. Сейчас, один поцелуй, и я уйду. Довольно боли я уже причинила. Последние несколько месяцев для тебя были просто адом.

…

Вдруг сильные руки окружают меня теплым кольцом. Ты прячешь лицо у меня в волосах. Я чувствую, как содрогается от рыданий твое тело, как дрожат плечи. Ты держишь меня так крепко, будто и вправду никогда и никуда не отпустишь.

Родная моя, бесценная, невероятная… жизнь моя... Хару, как же я тебя люблю! Я больше никогда... никуда... не уйду. Слышишь?