Посвящается памяти Дипендры
* В моих фанфиках Бэррис старше Асоки на 10 лет, а Мейс и Квай-Гон ровесники, потому что я основываюсь на возрасте актеров (по тому же принципу, как каноноделы указали день рождения Палпатина, основываясь на ДР актера). Налини Кришан в роли Бэррис в «Атаке клонов» было 25.
* Вражда Мейса с Дуку и Квай-Гоном описана в моих первых фанфиках по данной франшизе: «Падаванчики», «Храмовники», «Джедаи против Палпатина».
* Упоминаются такие животные, как олень и козел. Они есть в ЗВ.
* Я не работаю на франшизу и не обязана поддерживать их маркетинговые ходы а-ля «елико возможно больше раздеть красивую девочку». Здесь Асока одевается так же, как Ади Галлия, Оби-Ван и т. д.
13 лет до основания Империи
— За всю историю Ордена, — компетентно заявил граф Дуку, — у Совета не было худшего руководителя. Мейс Винду во главе Ордена! Этот человек только мечом махать умеет, а как администратор, как лидер, несущий ответственность за нашу — важнейшую в галактике! – организацию… Этот человек неспособен руководить Орденом джедаев. Мейс Винду приведет Орден к краху. Вот увидите. Мейс Винду – последний глава Совета джедаев. Потому что после него джедаев не останется. Вас уничтожат из-за бездумных действий этого человека. Как боец – я не имею к нему претензий, но ему нельзя доверять ничего, кроме его собственного светового меча, потому что он неспособен к умственной деятельности, к взвешенному принятию решений. Я голосую против.
— За графа – ноль голосов, за Винду – девять, — подытожил Т'ун.
— Вот увидите, под руководством Мейса Винду Орден прекратит свое существование, — зловеще напророчил граф. – И я не желаю это видеть и пасть жертвой некомпетентного руководства Винду. Вы, советники, не прислушались к единственному голосу разума в этом зале. Я не намерен подчиняться Мейсу Винду. Я ухожу.
— Не смеем вас задерживать, граф! – огрызнулся новоизбранный глава Совета.
— Решение твое это, ученик мой юный, — развел трехпалыми лапками Йода.
— Ну, вам-то есть куда пойти, граф, — не без зависти прибавил Яраэль Пуф.
— Процветания графству под чутким дуновением вашей Силы! – с издевочкой попрощался Оппо Ранцизис.
— А мы уж как-нибудь без вас справимся! – проводил Дуку Мика Гиетт.
— Прощайте! – Граф Дуку резко кивнул советникам и, взмахнув плащом, покинул зал заседаний.
Его любимый ученик Квай-Гон находился на задании, на другом конце галактики. Дуку записал ему прощальную голограмму, которую Квай-Гон найдет, когда вернется.
Место Дуку в Совете джедаев освободилось, и последняя новость из жизни покидаемого Ордена, которую Дуку узнал перед отлетом, отнюдь не удивила графа: Мейс провел в Совет своего верного подпевалу, Сейси Тийна.
«Это место должно было достаться Квай-Гону, — печально думал Дуку, собирая скудные джедайские пожитки. – Но я не мог выдвинуть отсутствующего. Самый рассудительный, самый благоразумный и благородный рыцарь, лучший джедай его поколения… Лучший джедай, оставшийся в Ордене после меня! Я вырастил достойную замену – и, надеюсь, мой умный мальчик последует моему примеру и не станет оставаться здесь на погибель. Я буду рад принять Квай-Гона на Серенно как сына».
Когда граф Дуку отбыл, в пылящуюся келью Квай-Гона влетели Мейс Винду и Сейси Тийн. В храмовых кельях не было замков.
На столе лежал диск с трогательной надписью «Моему мальчику».
Мейс включил голопроектор и поставил диск.
— Агитирует на дезертирство!
Дуку грустно смотрел с голограммы: «Я буду ждать тебя на Серенно, сынок!»
Мейс выдернул диск из каретки и растоптал сапогом.
— Мейс, но ты же хочешь избавиться от Квай-Гона, — прогудел Сейси.
— Лично я – хочу, чтобы он, например, живым не вернулся. Но я теперь должен запихать себе поглубже свои антипатии, а то у меня пол-Ордена так разбежится.
Он поднял Силой осколки диска и выкинул в окно.
— А что мешает Дуку с Квай-Гоном потом созвониться? – меланхолично спросил Сейси.
— Я помешаю. Квай-Гон не должен оставаться в Храме дольше, чем на заседание Совета. Выслушал новые распоряжения – и в космос, чтобы ноги его здесь не было!
— И вообще пусть берет пример с тебя, — дернул уголком рта Сейси; ухмылки не получилось. – Примат интересов Ордена над личными! Люди здесь нужны, а не отсиживаться у графа в тепле на Серенно!
— Особенно молодые, — подхватил Мейс, и советники покинули келью Квай-Гона.
3,5 года до основания Империи
— А помнишь, как нас на Корулаге задержали? – ностальгически спросил Сейси Тийн, с датападом в руке входя в келью Мейса.
— С чего ты вдруг решил об этом поговорить? – Винду был, как всегда, не в духе.
На Корулаге были запрещены дуэли, за исключением лиц, завещавших свои органы медицинским или научным учреждениям. Предварительно ознакомившись с особенностями местного законодательства, джедаи удостоверились, что запрет не выполняется уже пару тысячелетий, но некая умная голова в корулагской полиции эксгумировала ископаемое из пыльных фолиантов – и двое стражей мира и порядка поехали в каталажку после боя с бартоккскими ассасинами.
Сейси пожал плечами:
— Тебе попадались статьи с перечнем самых нелепых и морально устаревших законов разных планет? Которые не выполняются, но на флимсипласте все еще в силе.
— В разделе «Юмор», что ли? – нахмурился Мейс, готовый к подвоху.
Сейси закивал:
– Вот канцлер и затеял чистку законодательства от этого балласта.
Мейс начал закипать:
— Нас в чем-то ограничивают? Не сообщив об этом мне?
— А он, среди всего прочего, аннулировал «Антиситховский билль», который был в силе аж четыре тысячи лет. Так что теперь ситхи – не деструктивный орден. Желающие имеют право спокойно возрождать организацию, даже регистрировать.
— Это после того забрака на Набу! – подбоченился Мейс.
— Осталось только выяснить, кому из господ сановников выгодно легитимизировать ситхов. Либо кто-то из приближенных его превосходительства канцлера…
— Либо, чтобы не умножать сущности, он сам.
Мейс и Сейси мрачно переглянулись.
1 год до основания Империи
— Во имя приседа, жима и становой тяги, Скайуокер, почему твоя ученица опять одна в качалке?
Выговаривая фамилию оппонента, Олана Чион боковым зрением заметила Бэррис Оффи. Та поджала губы и неодобрительно покачала головой, но Олану было не остановить.
— Она у тебя жмет в отбив!
— Это самый мужской жим! – заявил Скайуокер и выпятил грудь.
— Мастер Винду к ней подошел. Стал ее раскладывать, страховал на жиме. Всю облапал. Ты ее учитель или где?
— Или где!
— Вот я и говорю: где ты лазишь, пока твоя ученица в качалке чепухой страдает, за полтора часа пытается все тринадцать групп мышц проработать, а мастер Винду ее лапает?
— Не твое собачье дело, куда я ходил! Я – герой войны, я имею право! А ты-ы-ы — что, туда в качалку ходишь за всеми подсматривать? Что тебе там еще делать, ты же хилячка, соплей перешибешь, — уподобляясь вешателю гонцов с дурными вестями, взвыл Анакин Скайуокер. - Не путайся под ногами у боевого офицера!
Олана догнала Бэррис. Та смерила ее взглядом: «Ну, а я что тебе сигнализировала?»
— Он что, знает? – прошипела Олана. — Знает и молчит?
Бэррис пожала плечами.
— Решил не вмешиваться. Или все же вмешается, но не стал обсуждать это с тобой.
— Он же ее учитель, он должен… — Олана запнулась. — Ну это же просто непристойно. Блевотное зрелище. Аж маслятся. Винду — улыбается!
— Завидно, да? – мимоходом бросила Джил Сомтей. Она тоже была в тот момент в спортзале, начиная восстанавливаться после ранения.
— Чему там завидовать, — пробормотала Олана. — Ей учитель не объяснил, как надо. Каждое упражнение выполняет с ошибками, он в это время бродит черт знает где, на меня сейчас наорал…
— Завидно, — кивнула Джил, – что у них любовь.
Олана подбоченилась:
— Мне не нравится мастер Винду.
Джил усмехнулась:
— Конечно. Ты к Скайуокеру неровно дышишь.
— Я его ненавижу.
— Хе-хе.
— Самоупоенный кретин. Украл мое место и поплевывает.
— С чего ты взяла, что это твое место?
— Кеноби мне намекнул, когда вез в Храм. Он ляпнул и забыл, а я годами думала, что застолбила себе учителя.
Джил вздохнула:
— Оставь их в покое. Или его, или ее не сегодня, так завтра убьют.
— Этот Скайуокер какой-то неубиваемый.
— Я про мастера Винду с Асокой. Это их единственное развлечение. Каждый раз как последний. Но ты ж у нас отказалась идти на фронт, тебе не понять.
Олана растерянно, в обиде смотрела в спину уходящей Джил и наконец повернулась к Бэррис:
— Ты тоже считаешь, что это нормально, вот эти заигрыванья у всех на глазах? Чуть сексом там заниматься не начали, прямо на скамье под штангой.
Бэррис опустила глаза, пытаясь справиться с отвращением к Асоке. К Мейсу Винду почему-то такого отвращения не было, он остался для Бэррис все тем же, а вот Асока – словно перемазанная вонючей грязью, и Бэррис твердила себе, что Асока не стала хуже, что это ее личное дело, не предательство, не плевок в лицо Бэррис и не удар в спину. Но чувствовалось – именно как плевок и удар.
Сейси Тийну никогда не приходилось прятать трупы. Он их оставлял там, где упали. Не дело воина – убирать за собой.
Сейси Тийн никогда не искал место для убийства, укромное, без камер и вездесущих глаз, куда нужно заманить жертву – и так, чтоб по пути никто не видел их вместе.
И сейчас, когда нужно было совершить уголовное преступление – не санкционированное сверху, по собственному решению, не по приказу – Сейси Тийн чувствовал себя непроходимым тупицей.
Сейси понимал, что не сможет долго и убедительно лгать, держать лицо, непременно выдаст себя, а дальше – только драка насмерть с Мейсом. Дело не в связи Мейса с Асокой. Мейс бы взял на себя обезвреживание Тийна, если бы тот убил любого из джедаев – просто потому, что мало кто еще мог бы справиться с Тийном.
«Если бы я был умным, — думал Сейси, — я бы решил, как сделать, чтобы избавиться от Тано и не лишиться друга. Чтобы у Мейса остался один я». (Сейси не ревновал к Эйджену Колару. Колар был свой, привычный.) «Если бы я был умнее, я бы смог сделать так, чтобы Мейс ее сам убил. Я же не могу – хоть бы и вместе с Фисто и Коларом – прийти к нему и потребовать: выбирай, мы или она!». Чтобы ставить такой ультиматум, надо поднять против Мейса весь Орден джедаев. Хотя бы всех тех, что в данный момент находятся на планете. «Убей ее — или мы отказываемся тебе подчиняться!». Джедаи пойдут за Мейсом. И сам Сейси пойдет, на любую самоубийственную миссию. Невозможно сагитировать остальных выйти и потребовать, чтобы Мейс сам убил Асоку, испачкавшую его. Джедаев не интересуют его отношансы с какой-то недоучкой. Некоторые — сами замараны связями. Другие отнесутся философски, поморщатся разве что: все равно это ненадолго и ни на что не влияет, главное – как он выполняет свои обязанности. Те, кого Винду не устраивает как лидер, уже покинули организацию. Да и сам Сейси Тийн не обладал достаточным авторитетом, чтобы взбунтить джедаев (тем более, по такому ничтожному поводу): он, как и Фисто, и Колар, попал в Совет только благодаря Мейсу Винду. Его со всем согласное лобби.
Сейси не сомневался, что если бы весь коллектив потребовал – Мейс бы в тот же миг у всех на глазах отрубил голову своей пассии, чтобы не лишиться власти. Представить Мейса Винду, ради какой-то оранжевой пизды отказавшегося от должности мастера Ордена (или вообще покидающего с ней Храм), было невозможно. Сейси не задумывался, что в своих фантазиях предает Мейса: Тийн хотел только избавиться от Асоки, а не сместить мастера Ордена. Он бы пошел за Мейсом в любое пекло.
Он так и сделал.
10 год с основания Империи
Асока сидела на полу медитационной, зябко обхватив руками колени и обвив себя лекку. За спиной отворилась дверь; лекку Асоки нервно расплелись, как змеи, готовые к броску, но она не обернулась на шелест мантии вошедшей.
Бэррис присела на корточки и теплыми сухими руками взяла Асоку за ледяные ладони. Говорить банальности вроде «Жизнь продолжается» не имело смысла – Бэррис чувствовала, что может и пощечину получить.
Сейчас вся педагогическая непригодность Скайоукера была как на ладони. Асока впитала его ненависть и отчаяние, готовность к сумасбродствам из-за посторонних людей. Сохранять спокойствие, сублимировать энергию, не выходить из себя, не вести бесцельные мысленные споры, не рвать душу – Скайуокер ее не научил. Горе и ярость Асоки превращали Силу в липкую, вязкую, тягучую, с черными сгустками-прожилками – Бэррис стало даже тяжело дышать в этой комнате. Бэррис должна была снова сделать Силу ясной, прозрачной, разогнать туман, пропитанный оседающей гарью и копотью.
Асока вскочила и заметалась по комнате, лекку извивались у нее за плечами. Бэррис уселась, скрестив ноги, и безнадежно наблюдала.
Нет смысла взывать к разуму и логике, напрочь задушенными Скайуокером. Зачем напоминать, что этот человек уничтожил четверых мастеров, а пятого обратил в бегство, когда Асока явно решила расстаться с жизнью – ритуальное самоубийство в бою.
— Асока, — медленно, на паузе после каждого слова рубя ладонями воздух, проговорила Бэррис, — давай ты попробуешь мыслить рационально.
— Он все у меня отнял. Он убил моего кумира и изнасиловал мою ученицу.
Асока видела, что Бэррис не разделяет. Нехорошая гримаса угрюмо соткалась в уголках ее губ.
— После твоего кумира за сто лет не отмоемся. А чем он думал, после его нелепого путча что еще могло нас ждать, кроме приказа 66? А твоя бывшая падаван сейчас вся в побрякушках ходит, аж к полу пригибается.
— Врачебный цинизм? – огрызнулась Асока. Бэррис смолчала. – И девственная плева в мозги вросла.
— Тано-о… Вдруг что, я старше на десять лет. А тебе до мастера, как до Корулага раком. С такими взбрыками.
— Ты не хочешь понимать, что это такое, когда мимо ходит его убийца со своей охраной, процветает… и развлекается… с моей же ученицей развлекается!
— Скайуокер был там в восторге – его враг напал на его покровителя, сам дал повод наконец-то меч на него поднять. Он все развалил тут, великий воин Мейс Винду. Сам вырастил пятую колонну – Дуку, Сору, Скайуокера. А потом организовал идиотское самоубийственное покушение на главкома. Да если бы просто самоубийственное, то хрен с ним. Всех боеспособных джедаев с собой уволок! Да это, блядь, второй Каан!
— Дуку-то здесь при чем? – простонала Асока. – Он же старше Мейса, как мог Мейс его вырастить…
— А, ты не слышала? Мастер Вокара рассказывала, она знает от мастера Пуфа, а мастер Пуф тогда сидел в Совете, когда Мейс и Дуку баллотировались на должность мастера Ордена. Дуку тогда сказал, что этот человек приведет Орден к краху и уничтожению. То ли в Силе будущее увидел, то ли логику включил, что скорее всего. И тогда он ушел из Ордена, потому что Винду с ним грызся еще с падаванского возраста, и Дуку отказался ему подчиняться.
— И кому лучше подчиняться, — огрызнулась Асока, — Палпатин потом приказал его убить в награду за верную службу. Что Дуку, что Оби-Вана. Не лучше было этому Дуку засунуть себе поглубже свои обидки на Мейса? Ну, не самый сладкоречивый человек был. Зато прямой. Не подлый. В отличие… — У Асоки задрожал голос, но она сдержала слезы и окрепшим голосом добавила: — Ты так благодарна Палпатину за это помилование целителей, за свою жалкую жизнь, что всё ему простила, всех остальных. И твою учительницу, она-то точно не имела отношения к путчу! И Оби-Вана!
Падме Амидала сообщила канцлеру, что Скайуокер на полном серьезе обещал расправиться с Палпатином и короноваться императором вместо него. Палпатин послал Скайуокера на Мустафар ликвидировать Верховный совет сепаратистов, а следом – Оби-Вана Кеноби ликвидировать Скайуокера, пообещав, что если Кеноби справится, на него не будет распространяться приказ 66. Скайуокер улетел на Мустафар. К его одежде был прикреплен передатчик, и Сидиус по голограмме следил за его перемещениями. Вторая голограмма шла с передатчика, закрепленного на Кеноби, и Палпатин наблюдал, как Оби-Ван планомерно отсекает бывшему напарнику руки, ноги, а затем и голову.
Анакин Скайуокер догорал в мустафарской лаве, а Оби-Вана на Корусанте поджидали клоны. Ничего личного, генерал Кеноби. Поступил приказ 66.
Тогда мастер Йода и проник в офис новоизбранного императора – а после безрезультатной драки бежал доживать в болото.
Под окнами маршировали клоны. Теперь они горланили не «Водэ ан».
— Песню запе-вай!
Как джедай зашел в тупик,
Тут раздался дикий крик.
Укокошили джедая,
Жизнь погибла молодая.
Как джедай слез с корабля,
Вышло клонов до хуя.
Укокошили джедая,
Жизнь погибла молодая.
Въехал рыцарь на понтон –
501 легион!
Укокошили джедая,
Жизнь погибла молодая.
В караул джедай встает –
Говорит гранатомет.
Укокошили джедая,
Жизнь погибла молодая.
Так свершилась ситха месть
И приказ 66.
Укокошили джедая,
Жизнь погибла молодая.
Приказ 66 гласил: «В случае антиправительственных действий джедаи-офицеры ВАР подлежат отстранению от командования путем ликвидации». В радикальной чистке рядов уцелели джедаи, не имеющие офицерского звания: образовательный, исследовательский, сельскохозяйственный корпуса — и дети. И целителей Палпатин решил помиловать, пригодятся.
А Асокина жизнь молодая не прервалась в ту ночь, потому что Бэррис ее спрятала в госпитале, выдав за раненую, очевидно неспособную участвовать в путче, и по-быстрому внесла в список пациентов.
— Я не понимаю, — говорила Бэррис, в развевающемся плаще меряя шагами комнату, — зачем ты мудохаешься с этой слабачкой? Этому ничтожеству прямая дорога под зад в сельхозкорпус…
— Бэррис!
Мастер Оффи остановилась и саркастически развела руками.
— Ну ты же ее так любишь. Так заботишься. Не хочешь понимать, что твою ученицу убьют, как только ты ее выведешь из тепличеньки в поле? Нет?
— Бэррис, ты мне больше не учительница. И терпеть твое хамство я не собираюсь.
Бэррис поставила ногу на топчан, на котором сидела Асока, и наклонилась к ней.
— Ну, это я тебя все-таки довела до рыцарства, девонька. А если бы не хамка Бэррис, тебя бы тогда вывели клоны, и контрольный в твою глупую рогатую голову.
«Нет, она невыносимо безмозглая девчонка, боже. Не надо было ее тащить в госпиталь и оформлять как раненую. Не надо было вмешиваться и прятать, пусть бы клоны выполняли. Скайуокер ее оболванил, а потом сверху еще и Винду влез. А Орден теперь огребает от моей самодеятельности. Это не джедай, это бомба замедленного действия, наследница Скайуокера, а я ее сохранила. Дай мне терпения, боже, дай мне сил ее урезонивать. Я ее сохранила – мне и расхлебывать, что она натворит теперь».
Статуя божка беспечально смотрела на Бэррис, выпятив толстые губы. На краю сознания билась мысль: «Асока, гаморреанка ты неблагодарная», но Бэррис считала, что не имеет смысла требовать благодарности, любви, чувств не дочерних, так сестринских – незачем теплые словеса, лишнее это. Пусть бывшая падаван выражает уважение и признательность учительнице – рациональными, полезными действиями. Это – лучший показатель, что учительница чего-то стоит и трудилась не зря.
Но бывшая ученица Бэррис словно подписалась ее дискредитировать. Конечно же, неосознанно; Бэррис не думала, что Асока так поступает из протеста.
«Раз в жизни распустила сопельки, нарушила приказ, и вот он, результат моей жалости. Там наверху лучше знают, чем мы на местах. Боже, дай мне терпения ее удерживать и думать за двоих, пока одну из нас не убьют».
Кто бы воспитал в ней ту холодную отрешенность без страха и совести, кто бы выкорчевал нездоровое эмоционирование и склонность бросаться в отношения, как в омут с головой. В свое время ей достался не тот учитель, сейчас слишком поздно. И не Бэррис была тем человеком, на кого Асока выплеснула чувства, после смерти Мейса безвыходно кипевшие пещерным озером.
Бэррис не завидовала и не презирала – это слишком бурные чувства для правильного джедая. Она логически обосновала, что надо делать. Отправить смазливое ничтожество в сельхозкорпус. Потуги сделать из нее воина приведут к одному: ее убьют на первом же задании. Скорее всего, вместе с Асокой, которая будет ее прикрывать.
Нет, целительница Оффи не таскалась за Асокой и ее падаваном, как ядро, прикованное к ноге каторжника. Но всякий раз, как она видела их вместе, Асока излучала возмутительную нежность, всепоглощающую, надрывную – болезненную. И, помня, во что переродилась страсть Скайуокера к Амидале («Падме, канцлер знает мои планы, чем я с тобой по секрету поделился! Ты донесла, ты предала меня!» — и рассек пополам беременную женщину, располосовал ее вбежавших охранников и отбыл на Мустафар), Бэррис понимала: взрывная аффектация Асоки не доведет до добра. Кодекс джедаев пишется кровью. Нет эмоций, есть покой, когда у тебя в руках оружие и Сила.
Нет, Бэррис не завидовала. Строгой Луминаре никогда бы в голову не пришло целовать ученицу, носить ее на руках и мыть в ванной. У Бэррис в голове не укладывалось, что джедаи могут быть способны на такую близость, что у джедая могут прорезаться чувства – материнские, сестринские. Да и сама Бэррис неспособна была в детстве растрогать старших: прямолинейная, с серьезным взглядом, ни тебе заискивающего пришепетыванья, ни огромных глаз испуганного олененка; не справилась – стиснуть зубы, промолчать, переделать; а клянчить, словами ли, взглядом ли – смерти подобно. Бэррис сама бы не выбрала такое существо в падаваны, а навязали бы – ни за что бы не поддалась на умильные ужимки, и Бэррис странно было, что другие поддаются, и мастера в академии, и ребята из клана Когтистой Мыши, и – больше всех – Асока.
Асока носила ее на руках, сажала на плечи и бегала, и Роганда каталась, придерживаясь за мощные рога.
— А что? С гирями в рюкзаке бегают, с вещмешком, набитым кирпичами, — тоже. Я бегаю с падаваном. Что опять не так, Бэррис?
— Твоя падаван весит меньше, чем мешок кирпичей. Ты филонишь.
— Зану-у-уда!
Больше всего Бэррис поражало, что Асока совершенно не сердится, когда Роганда косячит на тренировках. А косячила она регулярно. И не одна Бэррис говорила, что ученица воина из Роганды никудышная.
Асока не унывала.
— Ничего, мастер Ренз, что все сдвинули пермакритовую плиту, а она – нет. Ну мастер Бэр, ее нужно понять, поддержать, это ничего, что у вас все взбежали по отвесной стене, а у нее не получилось, все еще получится… Ничего, мастер Антана, что она плохо фехтует. Может, она будет как мастер Фэй.
Это не у Асоки терпячка прорезалась, поняла Бэррис. Это у Роганды единственный талант – зато какой полезный! – талант нравиться. Такая сладкая девочка, которую всем хочется тискать, пуськать и тетехать. И даже Сам Великий Владыка Сидиус не удержался. Он увидел ее, отдавая распоряжения выстроившимся джедаям, и как только увидел, сразу же захотел ее поиметь. В тот же день в Храм явились от Палпатина: «Госпожа Асока, его величество император изволит пригласить вашу ученицу на ужин!» Асоке пришлось сказать, что это очень большая честь, она привела Роганду, посадила ее в спидер и больше не видела, потому что Палпатин поселил ее у себя.
Бэррис вспомнилось, как они с Луминарой стояли у статуй набуанских философов в кабинете Палпатина, тогда еще канцлера, и взирали в затылки советникам Йоде, Винду, Куну и Мунди; Палпатин тогда еще не настолько обнаглел, чтобы требовать девочек из Храма, а мог бы положить глаз и на саму Бэррис. Бррр!
— Но ей больно и страшно, я чувствую! Она у него балованная, заласканная, сломленная, униженная, раздавленная. Между ними психологически очень тяжелая атмосфера. Ему достаточно, не повышая голоса, морально размазать человека так, что и Силу использовать ни к чему. А она вырастила в себе рабью любовь к нему вместе с терпячкой.
— А ты саму девушку спросила? Может, ее все устраивает. Старый, да, зато о ней заботится.
— Я бы покончила с собой, чтобы под него не ложиться, — процедила Асока.
— Живет у него там в роскоши.
— Он уничтожил…
— А ее это не ебет. У нее цацочки.
Асока уткнулась взглядом в собственные сапоги.
— Орден немного потерял, — припечатала Бэррис.
Начался Праздник Звезд. Уличные концерты, выставки достижений разных планет, павильоны выносной торговли, спортивные парады, карнавальное шествие – все мероприятия с акцентом на культурные различия между этносами Империи; чинуши посылали разряженной толпе приветствия с балкона Императорского дворца, а потом направились на фуршет.
Сгорбившись, на полусогнутых ногах медленно-медленно приковыляла перекачанная девица в маленьком черном платье с декольте до пупка, в котором должен был бы виднеться пресс кубиками — но не виднелся: ее скрючило почти пополам, боль и отчаяние застыли на ее татуированном лице. Добравшись до ближайшего стула, Асока с облегчением бы рухнула на сиденье и высунула пятки из туфель – но не для джедаев тут стулья поставлены, изволь подпирать стенку.
Вслед ей неслись комментарии жен и дочерей вельмож:
— Как она вульгарна.
— Какое уродство! Эти огромные бицепсы!
— Прежде чем выходить в люди, позориться, надо было учиться ходить на шпильках!
— Их в Ордене учат только мечом махать, а прилично вести себя на людях...
— Что вы хотите — она с Шили, общество в палеолите, шаманы и джунгли, цивилизованные инопланетяне к ним прилетели, потащили этот каменный век в Республику — а в диаспоре откуда возьмется чувство меры и такта, там генетически его нет, не сформировалось исторически, у них же нет тысячелетий культуры!..
Асока бездумно оглаживала непривычно оголенные руки и ноги, съежившись, прикрываясь хоть ладонями – слишком много обнаженной кожи, бессмысленно – но только так прилично для сегодняшнего мероприятия, а извечные слои ткани, отгораживающие от мира туникой, табардом и плащом – неприемлемы, и Асока сдирала их, приросших словно намертво, искала на себе ладонями и не находила.
В Храме ей обзавидовались: Асоку назначили обеспечивать порядок на фуршете у сливок общества, а не устрашать толпу на уличных гуляниях. Ничего делать не надо, штат и без нее громадный; задание почетное, церемониальное, можно сказать. В службе охраны Императорского дворца Асоку предупредили: она идет к господам и дамам, под юбку на ней должна быть приличная обувь, чтобы не оскорблять окружающих грубыми джедайскими сапогами. Все равно оскорбила взор бездельниц – Асоке вслед не прокомментировала только муунская олигархиня с тремя молодыми мужьями. А рядом совещались моффы Дрелин и Бэлфур, готовясь организовать праздничную охоту – и, косясь на Асоку, в шутку предлагали поохотиться в космосе на каких-нибудь старвирдов – с такой дичью без джедаев не обойтись! — но только в шутку, потому и не звали Асоку в разговор.
И наконец Асока поймала взгляд блестящих глаз Роганды — которая уже научилась ходить на шпильках и несла себя с прямой спиной и милым любопытством на щедро накрашенном личике. На секунду она словно раздумывала, не притвориться ли, что не узнаёт, но все-таки решилась узнать — и торжествующе глянула на Асоку, как на неуклюжую, словно строительный дроид EVS, грубую нищенку – словно помоями окатила, и этот взгляд прожег дыру в груди Асоки – от дочурок вельмож иного и не ожидалось, но и Роганда туда же, обхамевшая рабыня, пьяная от блеска новеньких цацок.
Асока подошла к Роганде, пошатываясь на каблуках; бывшая ученица подождала ее (владыка Сидиус как раз отвлекся на разговор с Гриджатусом и его супругой) и слащаво улыбнулась. Асока снова была счастлива и готова схватить свою девочку на руки, тискать и целовать.
— Я так давно тебя не видела. Ну, как ты?
— Так себе, — пропищала Роганда. — Мы здесь только на день открытия. Владыка Сидиус обещал показать мне Набу – ну-у-у, почему сейчас, он все это, — она повела когтистой ручкой, — уже сколько раз видел, а я — только в репортажах.
— Не хочет появляться публично после Имперских Игр, — сделала вывод Асока. В этом году на Играх в трибуну, на которой сидел Палпатин, бросили С-16, а энергетический щит предательски мигнул. Граната на лету была подхвачена молнией Палпатина и улетела в разрядах за ограду стадиона. Террорист исправным не дался – активировал программу самоуничтожения, ранив двоих охранников; после ремонта он демонстрировал стерильную память и мог назвать только свой серийный номер.
— Ой, я так переволновалась тогда! – Роганда умильно сложила руки над глубоким декольте.
Асока помрачнела. Этот человек словно неуязвим. Коллаборационисты в Храме – Ликан с Сардотом, Лану Пэйсик, Фа-Золл, были и другие – после репортажа о теракте восклицали: «Великий человек велик во всём! Нашим мастерам впору не то что на него равняться — хотя бы пытаться дотянуться до его уровня! Истинный мастер!». Асока тогда смолчала, скрипнув зубами.
— Но – ладно, Набу – это тоже очень интересно, — продолжала Роганда. Что уж расстраиваться по мелочам! — Ты там была, а я нет.
— Ну да, неделя межпланетного туризма, — сквозь зубы откликнулась Асока.
— Мы завтра улетаем, — улыбнулась ей Роганда — без насмешки, с искренней радостью за себя любимую. Асока поняла: для Роганды она – такое ничтожество, грязь под ногами, что ей даже не придет в голову утруждаться насмешками.
– Я бы хотела взять тебя с собой, — вздохнула, опустив глаза, Роганда, — но – не мне решать. – Она оглянулась, ища взглядом своего хозяина, разговаривавшего
с двумя вельможами. – Я побегу? Асока! Желаю тебе приятно провести время!
— И тебе, — процедила Асока, скрестив руки на груди.
Но она все равно будет смотреть репортажи с Набу, не ради праздничной недели, еще более живописной, чем всегда, благодаря визиту императора, — а надеясь, что камера на миг выхватит лицо Роганды. Асоке не нравились ни виды, ни церемонии родины человека, сделавшего самую блестящую карьеру в галактике; они казались ей лицемерными, снаружи лоск, внутри гнилье. И повсюду мемориальные доски: здесь учился, здесь работал, здесь пил пиво. Предприимчивые жрецы Набу объявили его сыном бога, благо в свидетельстве о рождении Палпатина значилось «отец неизвестен».
В спидере Асока наконец сбросила туфли со стертых ног и до Храма вела машину босиком.
Бэррис ждала, скрестив руки, у главного входа в Храм.
— Попраздновала? – усмехнулась она. – А что такая невеселая?
Асока пожала плечами.
— Видела Роганду?
— Это еще хуже, чем… когда я похоронила Мейса, — пробормотала Асока.
— Почти весь Орден положили за то, что этот идиот попер на начальство, а она восхищается. Четыре разрушителя! – процедила Бэррис, поднимая глаза на гигантские статуи Четверых Основателей. — А то, что сделала Роганда – мы все тут живем с его хуем во рту. Он ее имеет за всех джедаев.
— Зачем ты мне это говоришь, Бэррис?
— В Алом коридоре была драка. Трое наших ранены, меня поставили встречать транспорт. Иди, ты ничем не поможешь.
— Что за драка?
— Потом узнаем. Вот, летят. Иди.
Либо джедаи ввязались разнимать чужую драку, либо на джедаев напали. Народ их ненавидит. Мясники, детокрады. Шедевр креатива от пресс-службы императора мир запомнит надолго: джедаи отравляют колодцы, минируют мосты и даже приторговывают спайсом. И последний мем — танцы Оффи. Она танцует в струях-жгутах крови, вращающихся в разных направлениях, и кружащихся вырванных органах – а вокруг живописный натюрморт из распотрошенных, обескровленных трупов. Ей меч в бою нечасто нужен: она просто разрывает противников Силой на куски.
Поэтому из Круга целителей в Высший Совет выбрали Ольге Плэви-Дол, а не Бэррис с ее репутацией мясницы.
В мерцании голограммы Палпатин ухмылялся под капюшоном.
— Я к вам направляю джедая, как без джедая на настолько ценном объекте. Лучшего воина Храма, блестящий послужной список, сотни боев — ну, вы видели рыцаря Тано в действии еще в войну клонов. Достойная ученица покойного Скайоукера. Она стала самым лучшим джедаем, самым искусным убийцей без страха и совести, — торжественно промяукал Палпатин.
Лекку Асоки изогнулись на манер вопросительных знаков. Какое же самоубийственное задание он ей выбрал, раз предварительно льстит вместо того, чтобы сухо приказать.
Задание оказалось не боевым, в первый раз за всю службу Асоки. Ее направили на станцию «Звезда смерти» наблюдателем от Палпатина. На объект, способный стать орудием революции, если командование «ЗС» решится на переворот; Палпатин давал Асоке характеристику не льстя ей самой, а предупреждая Таркина.
Все джедаи в ту ночь проснулись одновременно. Катастрофа случилась далеко, не в системе Корусанта. Взрыв полузабытой с войны многоротой боли, миллиардов смертей. И вместе с тем исчезла привычно давящая черная пелена Силы Палпатина.
Джедаи поняли, что император мертв.
А Бэррис поняла, что Асока погибла.
На следующее утро Бэррис пригласили в Совет джедаев.
— Мастера, — мрачно начала гранд-мастер Саа, — мне сообщили об обстоятельствах катастрофы.
Двенадцать советниц устремили взгляды на главу Ордена.
— И теперь нам придется доказывать следствию, что Тано действовала сама по себе, а не по нашему приказу.
Многие воззрились на Бэррис. Та высидела с каменным лицом. Она знала только, что Асока отправляется на некий режимный объект, дав подписку о неразглашении.
Т'ра Саа продолжала:
— Тано была назначена наблюдателем от императора на боевой станции планетарного типа «Звезда смерти». И, — голос гранд-мастера засочился иронией, — по утверждению командования «ЗС», возглавляемого гранд-моффом Таркиным, она Силой и оружием заставила их произвести выстрел по планете. И продержалась в течение загрузки суперлазера и наводки орудия. Она дала себя убить только после взрыва, увидев, что Набу – вдребезги… и все три спутника осколками сшибли с орбит.
— Отомстила за приказ 66 всему населению четырех планет, — пробормотала З'мир Боту.
— Она понимала, что в одиночку с ним не справится, — отрезала Аниса И'Зак. — Но набуанскому полубогу при всей его Силе не удалось бы отбросить «Звезду смерти» в гиперпространство.
Взгляд Бэррис заметался по лицам мастеров, явно решивших не заметить сарказм Саа; казалось, после издевательского «заставила произвести выстрел» в воздухе повисло четкое намерение провести независимое – и, конечно же, секретное – расследование; а З'мир и Аниса словно показывают, что готовы принять официальную версию, и если начнется новая чистка рядов, они не встанут на сторону Саа.
Скоро станет известно, какие преференции от Пестажа и Правящего Совета получит Таркин за организацию убийства императора.
Бэррис не удержалась:
— Особенно интересно, как власти собираются объяснить общественности уничтожение четырех планет. Это ж не захолустье вроде Экваноса.
Дения парировала:
— Это последнее, о чем вам стоит беспокоиться, мастер Оффи. Как ее бывшей учительнице, вам зададут немало вопросов…
Бэррис опустила глаза, но решилась продолжить, перебив старуху:
— Все-таки я бы хотела знать, чье это было решение – направить именно Тано на «ЗС». Если сам Таркин высказался, что ему требуется именно этот джедай…
Сквир Киннинг подняла бровь:
— Какая им разница, кого?.. Подойдет любой из одаренных, главное — представитель дискредитированной организации.
Сиа-Лан Уэзз, явно не в силах подавить застарелую зависть, процедила:
— Тем более, репутация Тано – на фоне сплошных гуманитариев с пейзанами, она была тут, как Раскта Лсу в свое время.
— Хорошее сравнение, — отозвалась Рейчи Ситра, — она только врукопашную и преуспевала.
— Ты считаешь, она бы не справилась? – уточнила мастер Ордена То-Ла.
Рейчи оскалила зубы и мотнула лекку.
Взгляды советниц снова обратились к Бэррис, чтоб та подтвердила неуклюжесть Асоки; ее бывшая учительница уронила голову на руки:
— Тано – вообще идеальная кандидатура на роль козла отпущения. Увесистый личный мотив и хлипкий самоконтроль.
— Что за мотив? – переспросила Вел Ардокс.
Бэррис подняла мрачный взгляд:
— Ты знаешь, кто был ее любовником?
— Я не знала, что у нее вообще был… — поморщилась Вел.
Бэррис вздохнула.
— Мейс Винду.
Двенадцать пар глаз с разной степенью нежелания верить уставились на Бэррис.
— Она не могла успокоиться. А потом владыка Сидиус забрал Роганду. И все. Я знала, что она его ненавидит и хочет уничтожить. Серьезно.
— Остается вопрос, кому это было еще известно, — припечатала То-Ла. — Кроме мастера Оффи.
Шен-Джи Коллун в неверии покачала головой:
— Она отдавала себе отчет, что мы действуем… как скальпель, а не как сейсмический танк, и никаких потерь среди гражданского населения она не допускала…
Бэррис показалось, что в глазах Т'ра Саа мелькнула боль – глава Совета, должно быть, вспомнила покойного ученика, который – конечно же, не в разговорах с Бэррис, Бэррис знала о том от Асоки – отказался от идеи сбросить барадийную бомбу на арену Петранаки: «Там же гражданское население, зрители. Война после нашей бомбежки началась бы в любом случае, так что джедаев я бы сохранил ненадолго».
— …Тем более, с размахом на четыре планеты, — закончила Шен-Джи.
Поднялся гвалт.
— Он один того не стоит!
— Четыре планеты!.. Миллиарды лет формирования экосистемы!
— Это сокровище!..
— Она не могла!
— Она бы не смогла заставить персонал, даже если бы решила пожертвовать популяцией гунганов!
— Там же не только он, там еще и ее ученица!
— Ольге, это больше не ее ученица… — В усмешке Сиа-Лан читалось: «Это его подстилка». Ольге Плэви-Дол выдержала взгляд Сиа-Лан, в неверии качая головой.
— Но мастера, это недопустимое, бессмысленное расточительство – уничтожить государственную собственность, ресурсы четырех планет! – повысила голос Тэссида Джадрелл. Ей очевидно было легче принять на веру, что в Набу стреляла одна одержимая террористка, чем представить циничный антипалпатиновский заговор в верхах. – Это просто нелепо, подумайте об этом с точки зрения экономики.
Бэррис закусила губу. Их уже трое.
Аниса И'Зак немедленно подхватила:
— Я просто реконструирую, как она могла рассуждать. Каждый из погибших в своей жизни делал зло другим, в разном масштабе, конечно; у каждого найдется тот, кто желал бы ему смерти, пусть мимолетно… Не смотрите на меня так, коллеги, – Аниса пыталась подавить нервный смешок, — я отнюдь не оправдываю геноцид — даже набуанского жречества вместе с гунганами!
З'мир Боту печально покачала головой.
— Мастера, я понимаю, что это последний гвоздь в гроб нашей репутации – что из Тано с ее боевыми заслугами делают психически неуравновешенный выкидыш Ордена, вроде Дир'Нул. Но нам стоит принять эту линию обороны, как подсказывает мастер Оффи: Тано свихнулась от своих потерь. Лучше признать, что мы проглядели одного ненормального рыцаря в наших рядах, чем идти на конфронтацию с начальством и искать доказательства, что ее оклеветали. Вы же понимаете, к чему это может привести.
Советницы затихли. Одна за другой они откидывались в креслах и устремляли взгляды на Т'ра Саа. Слово гранд-мастеру.
— Поскольку мы не можем ответить, что исключили Тано из Ордена буквально за день до уничтожения Набу, — горько проговорила Т'ра Саа, — нам остается утверждать, что мы не берем на себя ответственность за ее действия на «ЗС». Я буду требовать включения в состав комиссии представителей Ордена, но мне, скорее всего, откажут, сочтя наших представителей заинтересованными.
В воздухе повисло невысказанное: «И скорее всего, это последнее заседание Совета перед второй чисткой».