Гранд-адмирал Милтин Такель, мофф Панака и советник Сим Элу дожидались аудиенции у императора. Всем было назначено на утро, но солнце уже перевалило за полдень, а в императорском кабинете неизвлечимо окопался Вейдер.
Панака, Элу и Такель, тоскуя, бродили по коридору.
Наконец Вейдер вышел из приемной, заковылял, пошатываясь, к портрету Амидалы, боднулся в холст, так и застыл.
— Ну хоть так ее проткнуть, — комментировал Такель.
— Закоротило? – понадеялся Панака.
— Человеку плохо, — урезонил спутников Элу, и на миг все трое задумались – это отзываются последствия травм или же Палпатин решил немного проучить Вейдера при помощи Силы? Впрочем, неважно. Панака устремил взгляд на дверь приемной. Их все еще не звали к императору. С огромного портрета Амидала ответила своему бывшему слуге застывшей печальной полуулыбкой.
Официальной причиной ее смерти было удушение. Странгуляционной полосы не было, но вскрытие обнаружило перелом подъязычной кости, повреждение гортани и трахеи, поэтому точная формулировка звучала как «удушение Силой». Бортжурнал ее скифа давал возможность установить, что последний полет она совершала на Мустафар, к бункеру Клеггеровского горнодобывающего комбината, где в системе видеонаблюдения сохранилась запись ликвидации Анакином Скайуокером Верховного совета сепаратистов с охраной. Анакин Скайуокер был объявлен в розыск по подозрению в убийстве Падме Амидалы, но пропал без вести.
— Человек Палпатина, верная союзница, карманная оппозиционерка. – Такель прищурился на портрет. – Я думаю, для чего он приказал Скайуокеру ее убить? Его шавка сорвалась с поводка и вздумала выболтать какие-то его секреты?
Вздрогнув, Панака глянул в расширенные зрачки Такеля.
— Э… С чего вы взяли, что Скайуокер убил ее по приказу?
— А что бы они со Скайуокером такое не поделили, что он ее задушил? – Такель пожал плечами. – Значит, подумал: женщин может быть еще сколько угодно, а карьера одна.
— Ну зачем же так топорно, — вкрадчиво возразил Элу. — Он мог подтолкнуть Скайуокера к убийству – по личным причинам. Самое простое — из ревности.
— Одновременно с чисткой джедаев, да? – съязвил Такель.
— А что, г-н канцлер мог ему сказать, что ребеночек-то не его. Пока наш бравый джедай подвиги совершал, к Амидале на ночь приходил другой. Или другие, — развел руками Элу.
— Отвертеться от отцовства – этого хочет каждый, — сказал Такель.
— Они поженились, — сообщил Панака.
— Даже так! – развеселился Такель. — Зачем ей нищий монашек?
— На Набу бывшие королевы не могут выйти замуж. Считается, что королева воплощает местную богиню, а когда она становится взрослой и слагает с себя полномочия, она возвращается в мир смертных. И считается, что мужчина, который осквернил бывшую богиню… с ним произойдет несчастье или он скоро умрет. Глупость, конечно, суеверие, но замуж их не берут. Боятся.
Элу зацокал языком:
— Совпало-то как.
— Впрочем, они представились жрецу как Сет и Вэрэ, хе-хе. – Взглянув в бессмысленные глаза товарищей, Панака пояснил: — Мифологические персонажи, нарицательные имена для любовников.
— То есть их росписи были недействительны, — подытожил Элу.
Вейдера немного отпустило. Развернувшись к сплетникам, он пророкотал:
— Я не глухой! – и, протянув руки, Силой схватил Элу и Такеля за шеи через весь коридор.
Элу тут же защитил свое горло Силой, а вот Такель захрипел и пошатнулся, вывалив язык.
Тут бы смерть к нему и пришла, но растворилась дверь императорской приемной, и секретарь выкликнул:
— Г-н Такель, прошу пройти…
Вейдер опомнился и разжал хватку.
— Ну, тогда в следующий раз, — прохрипел он.
Кашляя и тараща глаза, по стеночке Такель поковылял на прием к Палпатину, а Панака и Элу, не сговариваясь, ринулись в приемную вслед за ним, пусть хотя бы хлипкая дверь отделяет их от Вейдера.