Название: ЯД
Автор: Hella, перевод Tsukiy0mi aka Eugenie
Бета: Golden Dragon
Персонажи: Сещемару, Инуяша
Рейтинг: T
Жанр: Drama/Romance
Предупреждение: в будущем, где-то после 16 главы, возможен яой, автор намекал на это.
Дисклеймер: все права принадлежат Румико Такахаси.
Перевод с любезного разрешения автора. Ссылка на оригинал в профиле.
1. Новолуние
Я хочу причинить тебе боль только для того, чтобы услышать, как ты кричишь мое имя...
Он бы всегда узнал этот запах. Он был таким же обескураживающе кричащим, как и все в нем, хвастающийся силой, которой он не имел никакого права обладать. Всю его воинственную суть впитал в себя ветер, ставший острым из-за запаха пота, отдающий ароматом земли и безошибочно узнаваемой демонической энергией, растворяющейся в пузырящейся реке человеческой крови.
Инуяша.
Сещемару смотрел, как он размахивает наследством их отца с той же неконтролируемой яростью, с какой ребенок бросает игрушку - и это сравнение описывало все, чем он на самом деле был. Ребенок. Все еще такой юный, если Сещемару мог верно прочитать его глаза. И в то же время он мог быть старше, более зрелым - чьей-то любезностью. Он до сих пор казался... полным надежды. Надежды на что, Сещемару знать не хотел.
"Забавно", думал Инуяша, диковато ухмыляясь, "даже когда всему приходит конец... кое-что не меняется". Например, презрительный пристально-ледяной взгляд брата. То, как он плавно вытаскивает из ножен меч, тот освобождается металлическим пением, его смертоносный блеск, казалось, приветствует его: это означает сражение. С Сещемару. В противоположность внешним протестам и даже против воли, сражаться с его чистокровным братом было... захватывающей штукой. Может, потому, что он на своей шкуре знал, как силен Сещемару. А может, потому, что знал, чтоуж на этот раз он точно покажет, насколько силен он сам.
А может, потому, что помнил - за всю долгую историю их войны друг с другом, ни один еще не нанес решающий удар. Именно этого он никак не мог понять. Инуяша неохотно признавал, что Кагоме, которая всегда была более грамотной, вероятно, выдала б ему парочку психо-чего-то-там причин, почему ни один не соизволил сделать этот заключительный шаг. Но после последней битвы с Нараку она ушла и сейчас была недосягаема в своем времени. У себя дома, как она неоднократно указывала в прошлом. "Я иду домой, Инуяша, и не смей за мной следовать!" - она говорила всякие такие вещи, пока они охотились за осколками Шикон. Но он запомнил ее заполненные слезами глаза, когда она оглянулась через плечо прежде, чем в последний раз прыгнуть в колодец; и они оба понимали, что эти слова были правильными. Он не мог идти за ней, больше не мог.
А сейчас было похоже... словно весь он истекал кровью. Не было ничего, что он мог бы сделать. Ничего, за что мог бы бороться. Никого, за кем мог бы охотиться. И поэтому Инуяша ненавидел скуку и безделье - все это заставляло его жалеть себя, и если бы он начал, то не смог бы остановиться. Но с той поры, когда Кикио превратилась в Кагоме, и даже с той, когда умерла его мать - была еще одна последняя спасительная ниточка, за которую он должен был уцепиться до того, как его жизнь потеряла бы всякий смысл.
Сещемару был все еще там. Все еще смотрел на него сверху вниз.
Инуяша снова дико ухмыльнулся и крепче сжал Тессайгу.
Кое-что никогда не менялось.
***
Старое высказывание "я могу побить тебя с рукой, связанной за спиной", действительно начинало отзываться странным эхом в инуяшиных ушах. Реально доставало то, что у Сещемару даже не было руки, которую ему можно было привязать за спину, ведь полудемон сам отрубил ее давным-давно. Если бы только, только Инуяша мог вернуться в то время, когда он впервые открыл силу Тессайги в могиле его отца... он бы в жизни не отрезал левую руку Сещемару.
Вместо этого Инуяша отсек бы ему руку, в которой он держит меч, потому что теперь требовались все его силы, чтобы заставить старшего брата отступить. Токиджин уже успел три раза попробовать его кожу на вкус, три раза - слишком много, и запах его собственной крови забивал ему ноздри. Сещемару был как обычно отстранен, лишь его глаза отражали некоторые изменения его настроения с начала драки. И если сначала они были холодны и не заинтересованы, то теперь они презрительно сощурились. Демону становилось скучно.
Обмен ударами, проклятья Инуяши, меч Сещемару сияет, покрытый красноватой пленкой крови полудемона. И вновь, и вновь по кругу.
Никого на очереди нет, спасать некого, и борьба становится пустой. Чего он на самом деле пытался достигнуть? Инуяша не знал, но был уверен, что брат скорее всего настолько потворствовал ему лишь по той простой причине, что день у Сещемару выдался таким же скучным, как и у него. Неторопливое и мутное ощущение понимания выпило его силу, оставив его застывшим, покорным и раненым очередной молниеносной атакой Сещемару. Все же интересно, что он здесь делает?
Инуяша не был склонен к депрессии, но его раздражения хватило, чтобы усмехнуться над мыслью о самоубийстве. Оно спасло бы лорда демонов от многих ненужных стычек. Хотя, фактически, было недостаточно причин для того, чтоб Инуяша опустил руки в середине сражения, особенно против кого-то, кто был полон решимости убить.
Суженные золотые глаза стали жесткими, но это не скрыло едва заметное изменение в угле атаки Токиджина.
Инуяша не сумел сдержать крик, когда лезвие вошло ему в грудь, чуть ниже правого плеча. Скривив лицо от боли, полудемон резко дернулся от меча и отбил его назад. Вместо попытки остановить кровь, Инуяша поудобнее перехватил Тессайгу. Рана и так быстро заживет.
- Сещемару, ублюдок... это была удачная попытка! - вымучил он из себя, хотя перед глазами у него все вращалось, но это была только часть из того, что его отвлекало. Еще боль, разумеется. Дерьмо, было невыносимо больно.
Демон слегка нахмурился, глядя на Токиджин, и Инуяше показалось, что он не особо счастлив, что его меч весь измазан кровью ханьо.
- В самом деле, Инуяша, - ровно сказал он, - если бы удар прошел чуть левее, ты бы уже сдох. Кажется, удача все еще на твоей стороне.
Хотя, пришло в голову Сещемару, когда она была не на его стороне? Удача - вот и все, что позволило этому глупцу оставаться в живых все эти годы, даже когда он проспал полстолетия под печатью. Почему его тогда не сожрали дикие звери, было еще одной его тайной. Его сводный брат явно искал демона, чтобы сражаться, и даже поймал в редком для Сещемару моменте снисходительности, но просто потерять интерес к сражению во время него... подобные действия определенно запутывали, а убийство полудемона вряд ли что-нибудь прояснит. Так что теперь он уйдет. Он может потратить свое свободное время более плодотворно где-нибудь в другом месте.
- Кех! - усмехнулся Инуяша, обнажая клыки и пытаясь не вздрогнуть, поскольку движение потревожило рану. - Это тебе нужна удача в драке со мной. Тессайга и я собираемся пнуть тво... Что ты, мать твою, делаешь?!
Выражение лица Сещемару не изменилось. Он вложил меч в ножны и повернулся на пятках.
Затем, он начал уходить.
От борьбы.
Глаза Инуяши застлало красной пеленой.
- Сещемару! Ты что, убегаешь от меня? Эй! Ты испугался или что?!
Он ожидал хоть какого-нибудь ответа на такое оскорбление, но не услышал ничего, кроме почти беззвучных шагов, удаляющихся от поляны, где стоял Инуяша. Ошеломленный и безмолвный, он смотрел через взъерошенные пряди серебряных волос на отступление своего старшего брата. Тессайга тяжело опустилась к траве. Полудемон едва не завопил снова, чтоб только удостовериться, что он не расстался со своей головой, но сильное удивление от того, что его вроде как оттолкнули, остановило его, заставило тупо моргать вслед демону. Он больше не стоил даже того, чтоб с ним драться?
- Кех! Больше похоже, что он не хотел перепачкать все свои когти, - пробормотал он сам себе, становясь на колени, чтобы поднять ножны Тессайги. Чувствуя себя до смешного обозленным на мир, он потопал прочь, его уши яростно дергались.
Но странное вялое замешательство упрямо не уходило.
***
Еще и месяц не прошел с тех пор, как все закончилось.
Больше двух лет все в их жизни вращалось вокруг Нараку и охоты на осколки Шикон но Тама, продолжавшейся в яростном преследовании их неуловимого врага. Теперь, с его уничтожением, в чем, кажется, поучаствовали все, кому он успел сделать малейшую пакость - даже паршивый волк, Кога, был там, жизнь со скрежетом остановилась. Для Инуяши, по крайней мере. Кагоме, в соответствии с ее предназначением, взяла ослабленный Шикон но Тама и вернулась в свое время... расставание, о котором он больше не хотел думать. Это было Прошлое. И это было адски больно.
Кикио умерла вместе с Нараку. Точнее, то немногое от нее, что еще было живо. Он никогда не смог бы забыть серьезной красоты ее лица, когда она обвела руками вокруг сопротивляющегося полудемона, ее святые силы одерживали верх над ним, даже когда ее тело раскалывалось и разваливалось в последний раз. С одобрения Инуяши они загадали над Шикон но Тама, чтобы ее разделенная душа обрела мир и отдых. Это было тяжело, но зато правильно. Что-то меньшее было бы чистым эгоизмом, а он хотел, чтобы Камень исчез из их жизней навсегда.
Остальные стали историей. Кохаку был похоронен в деревне охотников на демонов, как раз перед тем, как Мироку и Санго вместе ушли неизвестно куда. Шиппо, разрывающийся перед выбором путешествовать с ними или остаться с Инуяшей, попытался упросить его идти вместе. Но на кой черт он бы согласился? Последнее, чего бы он хотел, это болтаться с ними, как будто ничего не изменилось, и думать о четках, обвивших его шею как кандалы, которые никогда не снять. Ну, нет. Итак, они ушли, оставив ему открытое приглашение и улыбку.
Это было прекрасно. Они были счастливы, а Инуяша привык быть один. Ему это даже нравилось.
"Ерунда", жестоко выплюнула какая-то его часть. "Ты ненавидел это раньше, и ненавидишь теперь. Поделом тебе за то, что вел себя так резко, пока они еще все были здесь. Но сейчас Кагоме ушла, и ты не можешь продолжать притворяться, будто есть шанс, что она вернется. Ты теперь одинок, и это ужасно. Именно поэтому ты пытаешься отвлечь себя, вовлекая Сещемару в новые и новые битвы, которым не будет никакого конца. Именно поэтому он ушел и оставил тебя чувствовать себя идиотом, которому не хватает внимания. Ты - все, что у тебя есть, полудемон, и ты должен привыкнуть к этому. Ты вернулся к своему изначальному состоянию, а те прошлые несколько лет были сном".
Такие мысли били его сильнее. чем вечерний ветер, от которого он безуспешно пытался защититься. Это была одна из тех ночей, когда он не будет спать, не будет в безопасности. Небо было безлунным, было холодно, и Инуяша был человеком. Прижавшись к крепкому стволу дерева, скрывшись в его ветвях, он держал на коленях ножны Тессайги и пытался не замечать голоса правды, который, впрочем, не собирался умолкать. Восьми часам надо пройти. Всего восемь часов до восхода солнца. Старательно закутав руки в рукава хаори, он сдул прядку полуночно-темных волос с губ и откинулся назад, ожидая рассвет.
Тонкий испуганный вскрик разорвал воздух, напугав его так сильно, что он почти свалился с дерева.
- Дерьмо!- рявкнул он, его темно-синие* глаза зашарили по земле, чтоб определить, откуда раздался звук, но он ни черта не мог рассмотреть бесполезными человеческими глазами с его пункта наблюдения. Сердце билось подобно грому, мысли стремительно мелькали в его голове. Если он спустится туда...
Крик раздался снова, сопровождаемый хрустом веток; кто-то быстро прорывался через лесную листву в его направлении. Судорога скрутила его внутренности. Он не был совсем уж слаб, но... о-о, черт. Недовольно нахмурившись из-за того, что такое должно было случиться именно этой особенной ночью, он проворно спрыгнул на одну из более толстых нижних ветвей и осмотрелся вокруг. Теперь он отчетливо слышал испуганное хныканье и тяжелое дыхание, маленькие, стремительно перемещающиеся шажки, вскрики боли и треск ветвей. И затем кое-что, что превратило его в соляной столб.
- С-сс-сещемару-сама! Помогите, Сещемару-сама!
Он был абсолютно уверен, что этот голос не принадлежал зеленой жабе, как там его звали. Это был ребенок. Инуяша быстро отступил, решив теперь позволить ей пробежать мимо. Если ее присутствие здесь означает, что Сещемару все еще вырисовывается где-нибудь в окрестности, то его не волнует, что с ней может случиться. Пусть ублюдок разбирается с этим сам. Заложив руки за голову, он лениво закрыл глаза в ожидании. Черт, как же она шумит. Один этот шелест выдавал ее положение, и ее запах распространился по всей округе. А уж плач...
Он раздраженно заерзал. Черт, как он ненавидел плачущих девочек. Краткий вскрик и тяжелый удар. Ближе на сей раз. Он вообразил, что даже в этом своем состоянии чует запах ее ужаса, холодного и острого как лед. Где, черт его возьми, шляется Сещемару? Если все так и продолжится, он утром соскребет ее с земли палочками для еды. Рыча в раздражении, он предположил, что, раз уж никто вмешиваться не спешит, он, собственно, мог бы попробовать и сделать кое-что. Хотя бы чтоб она заткнулась.
В общем, когда она наконец вырвалась из кустов и побежала мимо его дерева с расцарапанным и заплаканным лицом, Инуяша неторопливо спустился пониже и поднял ее над землей. Она завопила и успела пару раз пнуть его ногами, прежде чем он насильно усадил ее на колени и зажал ей рот. Полудемон вытянул шею, наблюдая за лесом - любопытно было увидеть ее преследователя. И еле сдержал хихиканье, когда тот появился.
Тощий старый волк? Весь шум из-за этого? Великолепно, это же даже не демон. Какого черта она не влезла на дерево? Тупой ребенок. Он наблюдал за тем, как волк остановился, смешавшись на мгновение и нюхая воздух. Несколько раз обежав дерево, он потрусил в поисках новой добычи, скорее всего направляясь к соседним горам, с которых и спустился. Усмехаясь, Инуяша опустил глаза на девочку, готовый выбранить ее за создание такого большого количества шума, но его улыбка соскользнула с губ и умерла.
Она все еще рыдала, закрыв крепко сжатыми ручками уши и зажмурив глаза. И дрожала. И все это из-за какого-то идиотского... Он неуверенно убрал руку от ее рта и тронул ее висок.
- Эй. Прекращай уже.
- О-он уж-же уш-ш-ел? - спросила она, заикаясь на каждом слове. Инуяша сопротивлялся сильному желанию ответить мнимому Шиппо, сидящему на его коленях, будучи уверен, что она не очень адекватно отреагирует на отменно-сильный удар по голове. Проклятье, а еще, из-за того, как девчонка сидела, Тессайга впивалась в его промежность. Если она сейчас же не передвинется...
- Да, он ушел, - болезненно выдавил он, ерзая под ней, чтобы переместить ножны. - Здесь он тебя в любом случае не достанет.
О-о, так гораздо лучше.
Внезапно большие карие глаза близко придвинулись к его лицу, а детские руки резко дернули за волосы, чтоб удержать равновесие. Твою мать. И снова Инуяша отважно обуздал свой характер. Ее глаза были огромными и блестящими, и он практически ощущал запах океана благодарности, грозивший вылиться на него. Она открыла рот:
- Ты не знаешь, где Сещемару-сама?
Его бровь дернулась.
Вот почему он не совершал геройских поступков, когда только мог избежать этого. Неприятности солидно перевешивали выгоду.
- Нет, я не знаю, где он. Думаю, копает тебе могилку за то, что ты так шумишь. В любом случае, какого черта ты здесь делаешь? Жаба где?
Она снова начала хлюпать носом, но приободрилась на последнем слове.
- Джакен-сама сказал, что Сещемару-сама хочет, чтобы Рин нашла клевер с пятью лепестками. Рин весь день искала, но... - она начала возиться в своем кимоно, пока Инуяша тщетно пытался перестать ухмыляться. Клевер с пятью листьями, да ну? Это просто насквозь коварная жаба какая-то. Черт его подери, если он сожалел, что никогда не пробовал что-то подобное на Шиппо. Ручка дернула его рукав, и он опустил взгляд на ее жалобное лицо.
Она протягивала ему ладонь.
- Вот это все, что Рин смогла найти.
В ее маленькой ладони было что-то, напоминающее три клевера с четырьмя листьями.
Ну, дерьмо.
- Это довольно никудышный трофей, - сказал он лениво. - Но пойдет. Ты - ребенок, а все дети хреновые искатели.
Ее нижняя губа слегка дрожала, когда она убрала свои находки и застенчиво сжала кулачки на коленях. Он подхватил ее так, что она сидела на нем боком, свесив ноги и болтая ими в тусклом воздухе. Он отдыхал, растянувшись вдоль ветки, спиной опираясь на ствол. Семь с половиной часов должно еще пройти. Он был рад, что она оказалась способна молчать и не слишком активно шевелиться: так он мог забыть хоть на какое-то время о ее присутствии. Он чуть-чуть сдвинулся и закрыл глаза, зная, что не заснет, но если девчонка будет думать, что он спит, это могло бы удержать ее от дальнейшей болтовни. Его лицо разгладилось, когда он расслабился, темные полумесяцы ресниц на щеках и губы лишились своего привычного измотанно-угрюмого изгиба.
Палец слегка тронул его лицо.
- Ты спишь? - прошептала она. Инуяша не ответил. К счастью, она снова затихла, и он собрался было подумать о медитации, когда она неожиданно придвинулась поближе и положила голову ему на грудь. Изумившись, он открыл один глаз и с любопытством посмотрел сверху вниз на ее голову, затем открыл и второй. Девочка же не... она что, спала на нем? Она спала! Черт побери, он ведь не какая-то там подушка для полоумной девчонки-прислуги Сещемару! Он почти сбросил ее с его дерева от такого оскорбления, но взрыв его гнева почти тут же утих. Она обязана была быть чокнутой, раз следовала за его братцем подобным образом, но она всего лишь ребенок. И ей должно быть просто отчаянно одиноко, если она всюду следовала за ним. Он мог понять, что такое быть одному в мире. Хотя когда он был достаточно маленьким и достаточно глупым, чтобы думать, что его кичливый брат спасет его и поможет ему, его иллюзии развеялись просто с пугающей скоростью. Это случилось где-то между словами "отвратительный" и "полудемон".
Но он позволил этой девочке везде таскаться за ним и даже выручал ее из неприятностей?
Через некоторое время он пришел к выводу, что Сещемару просто лицемер. Инуяша сделал паузу в размышлениях, мысленно добавив: и задница.
- Сещемару-сама... - пробормотала девочка во сне и заулыбалась. Затем она немного зашевелилась, зевнула и посмотрела в его сердитые темно-синие глаза.
- Инуяша-сан? Ты поможешь Рин найти Сещемару-сама утром?
На этот раз он и правда чуть не грохнулся с дерева: - Что?
- Рин правда не знает, куда он пошел, а Инуяша-сан...
- Откуда ты знаешь... Что заставляет тебя думать, что я – Инуяша?! - сорвался он, уставившись на нее в недоверии. Они вообще встречались вроде как четыре раза, а она ухитрилась еще и узнать его в человеческой форме?
Рин медленно мигнула.
- Ты носишь одежду Инуяши-сан. И у тебя меч как у него. Ты оставил Инуяшу-сан где-то голым? Ты грабитель? - Цвет медленно исчезал с ее лица. - Ты - бандит?
- НЕТ, я не гребаный бандит, - почти крикнул он, чувствуя, как начинает трещать голова. - Оставь Инуяшу-сан... я имею в виду, меня, в покое.
Слава ками, в его полудемонической форме цвет его волос был природно серебряным - и никто не заметит ту седину, что он скорее всего заработал из-за нее.
- Утром я отведу тебя к своему треклятому брату, хорошо?
Как только гребаный рассвет настанет, он сумеет справиться с этим. Когда появится первая серебряная прядь волос, они будут уже далеко отсюда. Этот ребенок - полный звездец.
- В этом нет необходимости, - произнес снизу прохладный голос. Инуяша напрягся, глядя прямо перед собой, и паника расцвела за его ребрами одновременно с радостным визгом Рин. О нет. Нет. Не здесь. Не сейчас. Он почувствовал, что девочка спрыгнула с его коленей; но его тело было слишком занято, заходясь в шоке и ужасе. Если и было нечто, что он скрывал от врагов, тайна, хранящаяся за семью печатями, то это была та единственная ночь, когда он обращался в человека. В течение многих лет он скрывал ее, опасаясь, что однажды это убьет его, но из-за одного слишком шумного и слишком раздражающего человечьего детеныша он забыл на секунду, что этой ночью его было так же легко убить, как и ее.
А Сещемару только что добрался до них и теперь стоял менее чем в трех метрах ниже. Достаточно близко, чтобы дотронуться до его макушки, если как следует вытянуться. И он смотрел на него. Он мог видеть, что его светлые волосы исчезли, сменив серебро на цвет черной полуночи. Мог видеть, что его обычно ярко-золотые глаза стали темно-синими и расширенными от безрассудного страха. Мог видеть, что его белые треугольные собачьи уши пропали, как и когти, а клыки ступились в короткие человеческие зубы. Он воспринял все это одним длинным взглядом сузившихся янтарных глаз.
Он знал.
Сердце билось в горле, Инуяша подумал, что мог бы утонуть в этой тишине. Его рука вцепилась в ножны Тессайги так сильно, что он испугался, что они сломаются, но он не мог произнести ни слова. Да и нечего было говорить; даже Сещемару понял это. С его губ разбежались все холодные слова, голос еще не вернулся к нему.
Затем рука чистокровного демона медленно легла на рукоять Токиджина.
И Инуяша сделал единственную вещь, которую был в силах.
Он побежал.
* у Hell'ы в одном месте было указано, что у человека Инуяши фиолетовые глаза (violet), а в другом синие (dark blue). Я сделала выбор в пользу синих ^_^
T/N: Комментарии были бы весьма приятны :) Если кто русскоязычный выжил на фанфикшен.нет, оставляйте отзывы! ^_~
