Маленькая перестановка слагаемых
Автор: lokiana
Бета: Aldream
Пейринг: Северус Снейп/ Сириус Блек
Рейтинг: NC-17.
Саммари: Старому манипулятору отказать всегда было сложнее, чем уступить. Если пара взрослых мужчин, готова вцепиться друг другу в глотки, несмотря на более чем десяток лет «вдали друг от друга», это неспроста.
Предупреждения: канон шести книг, написано до выхода седьмой. PostWar. Никаких хокруксов не упоминается, но в принципе, если сделать допущение что Северус Снейп остался жив, не такое уж АУ.
Написано на Severus Snape Birthday Fest 2007 для Эль
Часть первая.
Министерство.
- Странно, что хоть кто-то тебя заметил. Мог бы и порадоваться, Блек.
- Ну что ты… я рад, Снейп. Так рад, что в горло готов кому-нибудь вцепиться. От счастья.
Обмен вымученными оскалами.
Руки расположены на виду, на столах, они отбивают дробь, теребят салфетки и столовые приборы, а временами просто замирают без движения, когда мужчины встречаются взглядами.
Обоим требуется усилие воли, чтобы не сжимать ладони в кулаки
И не тянуться к палочке.
Но слишком много людей вокруг, и нельзя позволять себе сорваться.
Половина министерских чиновников собралась, не меньше.
Повод хорош. Окончательная победа над Вольдемортом.
Причина, по которой сюда приглашены были и они тоже, просто кошмарна.
Награждение орденом Мерлина. Обоих.
Само по себе это тоже было хорошо, то есть ничего столь ужасного в этом не было.
Разве что не вовремя. И шумно.
И слишком многие из тех, что последние годы готовы были произнести непростительное в их адрес – теперь фальшиво улыбались, поздравляли и вынуждали играть в вежливость.
Слишком мало они тут видели дружеских лиц.
Это говорило о многом, с учетом, что все, кого они могли назвать друзьями, присутствовали.
И конечно то, что их посадили бок о бок, не улучшало настроения.
Но худшим была необходимость читать речь. Одобренную министерством. Составленную министерством.
Единственное хорошее, что они в этих речах признавали, это их краткость. Сестра таланта и она же – залог сохранения здравого рассудка.
Очередной несчастный встал, когда Скримджер назвал его имя, и поспешил к ждущей его награде, проговаривая про себя речь и оставляя на столе свиток, по которому он ее заучивал.
Мужчины переглянулись. Кислое выражение их лиц точно давало понять всем неосведомленным, если таковые найдутся, что они думают друг о друге, о тех, кто посадил их рядом, и об окружающих в целом, без перехода на личности (во избежание членовредительства).
Никаких дебошей.
Сегодня они твердо это пообещали.
Ну, то есть прямо они, конечно, ничего не обещали, зато очень долго слушали детальное описание того, что будет, если они этот дебош устроят.
Выводы как-то не вдохновляли поддаваться инстинктам. Променять несколько часов относительно мирного пребывания за одним столиком на небольшой скандальчик было бы конечно удовольствием, но платить за него пришлось бы дороговато.
В частности, долгими лекциями на тему неумения держать себя в руках, а сами руки – на расстоянии друг от друга.
- Вы можете не липнуть друг к другу, как молодожены, каждый раз, когда вас оставляют наедине на пару минут?! – взорвался на днях сдержанный и не любящий конфликтов оборотень Ремус Люпин. Он наткнулся на них в кухне дома № 12, на Гриммаулд Плейс, куда зашел за вечерней порцией чая.
А они всего-навсего разговаривали. Ну да, вероятно на повышенных тонах. Ну и стояли, возможно, чересчур близко. И…
Короче, следовало признать, что нет – как раз не липнуть друг к другу они и не могли.
Но признать это, значило признать и почему, к чему ни один из них готов не был.
- Я к нему не…
- Рем, ты что, спятил?!
- А как это еще назвать? – уперся тот. Потом вдруг вспомнил о цели своего прихода и, сердито звякнув чашками, принялся расставлять их на столе, не глядя никому в глаза. - Удивляюсь, как еще Гарри не высказал вам того же. Как он ТЕБЕ этого не высказал, Сириус! – тут оборотень поднял глаза и обвиняющее указал на друга детства десертной ложкой.
«Не серебро», – машинально подумалось его собеседникам.
У Сириуса даже возникла вялая мысль проверить, осталось ли вообще в доме серебро, но тут же канула в Лету. Его долго не было, и Мундугус Флетчер вполне мог… проще было сказать, чего он не мог сделать за это время. Вот, например, заработать на продаже портрета Вальпургии Блек ему явно не удалось. А жаль. За это бы ему не только пропажу столового серебра забыли.
Северус Снейп фыркнул.
- Я не собираюсь смотреть это представление, - сказал он и, резко развернувшись, покинул поле боя. Привычного драматизма выход слизеринца был лишен, но не по его вине, а из-за абсурдности сочетания самого его внешнего облика с именем. Северус Снейп, совершенно не походил на себя.
И тем более не походил ни на кого другого. Почти ни на кого.
- Да, не надо, лунатик, – торопливо говорит Сириус, изгоняя из головы образ, который до недавней поры как-то не считал притягательным. Точно, совершенно точно не считал. Во всяком случае, в этом смысле. Потому что он не извращенец… – Я пока здесь побуду, ты не против? – пробормотал он, отворачиваясь к окну. Привычно запуская ладонь в волосы, совершенно забывая, что лучше этого не делать, и традиционно уже морщась от отвращения. Но через мгновение Сириус уже забывает об этом и, поглаживая пальцами стекло, смотрит на улицу. Ему никогда не нравился вид, открывающийся из этих окон, но он его всегда странно завораживал.
Люпин кивнул неохотно и вернулся к приготовлению чая. Занятые своими мыслями, они больше не заговаривают. И после первой же чашки распитой в дружеском молчании, оборотень брошен в уютной кухне. Ради гораздо более уютной спальни и гораздо менее дружеского общества. Он совсем этому не удивляется.
Зато Северус Снейп ночному визиту удивляется и даже очень.
- Почему МакГонагалл так на нас смотрит? – задумчиво.
- Потому что мы сами на себя не похожи? – ехидно.
Бывший профессор трансфигурации, а ныне директор Хогвартса, сидела за соседним столиком вместе с несколькими коллегами. Она и в самом деле поглядывала в их сторону, будто чего-то ожидая.
- Могла бы уже привыкнуть.
- Да ну? Мы еще и сами не привыкли.
- Надеюсь, и не придется.
- Надейся.
- Ты узнал что-то новое?
- О Мерлин, какой же ты параноик!
- Зато живой.
- Зато спятил.
- Зато мы так похожи!
Пауза, в которую мужчины умещают и презрение друг к другу, и отрицание любой схожести. А также понимают, что совершенно не верят друг другу даже в такой, казалось бы, до зевоты усвоенной теме, как мнение о себе собеседника.
- Вот ведь вляпались!
- Мы действительно похожи.
- Заткнись.
- Скримджеру это скажи.
- Бесполезно.
Министр как раз закончил краткую благодарственную речь и отпустил несчастного с помоста. Фадж на его месте смотрелся бы нервным конферансье, но Скримджер выглядел львом, которого официоз заставляет прыгать через кольца огня.
А вообще, та часть публики, которую обстоятельства не вынуждали подниматься из-за столиков и участвовать в представлении, казалось, искренне наслаждалась вечером.
МакГонагалл была из их числа.
- Сириус Блек и Северус Снейп, - объявил министр с заминкой перед именем слизеринца.
Оправданий для этой заминки было более чем достаточно.
Имя это за последние полтора года появлялось в газетах чуть ли не чаще имени самого министра, и мало кто магическом мире не слышал его в том или ином контексте.
Оно зажило собственной жизнью и поначалу сочеталось с ядовитым определением «убийца и предатель». Пожиратель Смерти.
Вскоре, после статей о «Великой Победе», к нему намертво, казалось, прилипло «оправдан», и общественное недоумение отнюдь не развеивалось от статей в «Пророке», уверяющих в очередной раз в правоте министерства. Газете давно никто не верил. Впрочем, после того как несколько интервью с учителями и учениками Хогвартса слово в слово повторил «Вопилер», шумиха начала стихать. В конце концов, чего только не бывает. Ну, оправдан человек, признано, что он был на нужной стороне, и что с того?
На некоторое время имя сошло с газетных полос.
Потом стало известно, что Северус Снейп пропал, в связи с чем тут же появилось немало ничем не подтвержденных теорий. Отношение обывателей к происходящему разнилось от «получил заслуженное» и «министерство заметает следы» до панического ужаса перед неизвестной угрозой.
Неделя прошла под знаком суматошных статей, поисков и объявления министерства о вознаграждении за любую информацию.
А для тех, кто еще не разучился удивляться, будущее готовило сенсационное интервью, данное Минервой МакГонагалл эксклюзивно для Риты Скитер, что само по себе было… неожиданно.
И в статье затрагивались темы, из-за которых «Пророк» выпустил дополнительный тираж.
Прежде всего, несправедливость министерства. Гриффиндорка рассказывала о трагической судьбе Сириуса Блека, своего воспитанника, осужденного на Азкабан за чужие преступления, почти три года скрывавшегося от правосудия и в итоге погибшего за Завесой во время сражения в министерстве.
Она также признавала, что бывший директор Хогвартса считал случившееся своим недосмотром и знал способ вытащить Блека из-за Завесы, но не хотел раньше времени обнадеживать его крестника. Только сам заняться этим Дамблдор не успел, по поводу чего и переживал, даже после смерти.
Ну и, естественно, упоминалось, что Северус Снейп незадолго до исчезновения беседовал с портретом покойного директора, после чего его видели на Мрак-Аллее, покупавшим редкие компоненты для зелий.
Через пару дней он и пропал.
Впоследствии МакГонагалл ничего не могла сказать аврорам по рецептуре зелья, а портрет если что и говорил, то достоянием широкой общественности это так и не стало.
В отличие от долгожданного возвращения из-за Завесы, к которому министерство приготовило все официальные бумаги по «воскрешению».
О событиях последующих недель даже перо Риты Скитер не могло сказать ничего правдивого или хотя бы внятного. Общественности не хватало острых новостей.
Данный вечер обещал их предоставить даже в отсутствии скандала.
Все-таки церемония награждения орденами такого масштаба и в таком количестве не случается каждый день.
Северус Снейп и Сириус Блек одновременно поднялись под легкий шепот недоумения о том, почему их имена названы вместе.
Очень немногие знали причину.
И всего один человек понимал, что непосвященные очень быстро придумают объяснение сами. Да и что тут собственно можно придумать кроме очевидного?
Так что Минера МакГонагалл действительно искренне наслаждалась вечером.
Хогвартс. Две недели назад.
Вот и вернулись.
В министерстве никто ничего не понял. Поздравляли, жали руки, упоминали об оправдательном приговоре, но ничего не поняли.
Хогвартс всегда находился будто в параллельной реальности. Другие отношения с окружающими, другие мысли, другие запахи и, неизвестно почему не выдохшееся со школьных лет ощущение, что виден насквозь.
И тут, в кабинете директора, от этого точно никуда не деться...
- Понимаю, вам надо побеседовать втроем… – и МакГонагалл выходит с подозрительной кошачьей усмешечкой. Будто поймала мышь, наигралась с ней и сейчас дает полубезумному от страха животному поверить в то, что спасение еще возможно. Вот ведь… кошка…
Тут ничего не скрыть.
- Северус, – кивок одному, – Сириус, – кивок другому. Нет, этого старого манипулятора что, вообще ничем не пронять? Они кривятся, но входят. – Присаживайтесь, – предлагает Дамблдор. Хоть без чая обошлось, и на том спасибо.
При взгляде друг на друга, снова кривятся. Понимают, что чувства взаимны, и спешно отворачиваются к Дамблдору. Тот сияет. И почему это так злит?
- Это можно исправить? – рыкает Блек.
В его исполнении чужие шелковые интонации звучат скорее истерически рваными.
И это не радует ни его, ни его противника. Нет, Северус Снейп пробует усмехнуться, но замечает в дверце застекленного шкафа, как это смотрится, вздрагивает, о Мерлин, я напоминаю Локхарта! ужасается и заставляет лицо расслабиться.
- Можно, конечно, можно, – и не успевают они вздохнуть с облегчением, как старый маразматик (оба заменяют сию формулировку, выданную подсознанием, на привычное Дамблдор) добавляет: - Я только не знаю – как, покопайтесь в библиотеке. Возможно, придется вновь отправиться за завесу. Но это не раньше полнолуния. Для таких ритуалов важна цикличность.
- А откуда вы вообще узнали, что мы вернулись?...
- Финеас гостил на одном портрете в министерстве. Он был рад твоему возвращению, Сириус, даже в таком виде. И сразу сообщил мне. Потом, думаю, отправился в твой дом, поделиться с мадам Блек. А так как Гарри живет именно там, он тоже уже знает... это чудесный подарок ко дню его рождению.
- Подарок Поттеру. До чего я докатился.
Дамблдор укоризненно качает головой, но слизеринец считает разговор оконченным и уже направляется к двери.
Гриффиндорец не двигается с места, подчеркнуто не замечая ни прощания директора, ни того, что остался в комнате один, и хмуро смотрит на себя в стеклянной дверце шкафа.
Оттуда на него с брезгливым выражением лица глядит Снейп.
- Даже ты, Блек, мог бы догадаться, что нашим телам лучше находиться на минимальном расстоянии друг от друга, – раздается от дверей.
- Даже ты, Снейп, мог понять, насколько мне не хочется этого слышать! И уж тем более находиться рядом!
- Это даже по сравнению с Завесой так ужасно?
- Даже по сравнению с Азкабаном! – рычит он, и сам же оглушен собственными словами. И тем, что он врет. Даже не задумываясь, готов сказать Снейпу что угодно, лишь бы последнее слово было за ним.
Быстро встает и выходит, задевая слизеринца в дверном проеме. Тот чуть подается назад, не пропуская, нет, но ровно настолько, чтобы не быть сбитым с ног. Губы его кривятся.
Я тебя презираю, шавка, – остается непроизнесенным
Так и кажется, что он выплюнет эту фразу с минуты на минуту.
Будто вместе с телом Блеку достался какой-то нерв. И он подсказывает, что происходит в мыслях того, чье тело он занимает.
Гриффиндорец сжимает челюсти, чтобы не вырвалось рычания.
Слизеринец стремительно его обгоняет и уверенно идет впереди.
Ведет. Нельзя уступать.
И приходится идти бок о бок, не пуская врага вперед.
Интересно, это когда-нибудь изменится между нами?
- Никогда, – еле слышно шипит Снейп.
Что ж между ними всегда была полная взаимность.
