Сначала он настаивал на том, чтоб ее выпустили из карантина. Для того, чтоб было проще работать, конечно же. Вместо этого, ему разрешили приходить и спрашивать совета. Это неудобно: тяжелее показать свои расчеты, но лучше так, чем никак.
— Здесь ошибка, – говорит Хлоя Армстронг.
— Здесь нет ошибки, – отвечает он ей, – я проверил несколько раз.
— Ты ошибся несколько раз, – говорит девушка с инопланетной ДНК.
Она поднимает голову от листа и в ее глазах Николас Раш видит что-то, напоминающее лед. Не человеческий холодный взгляд, которым Хлоя так часто награждала его, а то самое вымораживающее чувство, которое он пытается забыть всеми силами, но оно все равно приходит к нему во сне. В каждом кошмаре, где его снова и снова похищают и закрывают в баке.
— Я приду позже, – говорит он.
Она поднимается и встает между ним и дверью. Раш смотрит ей в глаза.
— Хлоя, – зовет он, – выпусти меня. Тебе нужно отдохнуть.
Она моргает, и жизнь будто бы возвращается в ее взгляд, в ее лицо и ее тело.
— Простите, доктор Раш, вы правы.
Она отходит и устало опускается на кровать.
— Во мне все меньше и меньше человеческого, – говорит Хлоя, глядя в сторону закрывшейся за Рашем двери.
Если смотреть достаточно долго, то можно понять, что она танцует. В том, как Хлоя движется по маленькой комнатушке, час за часом повторяя одни и те же действия и занимая те же самые места. Только люди не слишком склонны ждать и наблюдать, они стремятся сделать и увидеть все как можно быстрее, потеряв по дороге половину сути.
Раш снова заходит к ней, в руках у него листы бумаги.
— Я решил, – говорит он, – что ты можешь помочь мне с другими исследованиями.
Она наклоняет голову набок.
— Ты же не Хлоя, верно? – спрашивает Николас.
Она улыбается: просто растягивает губы, без любой другой тени эмоций на лице.
— Я помогу тебе, – говорит она и подходит.
Когда не-Хлоя берет листы, то случайно прикасается к пальцам Раша. У нее холодные руки и Николасу хочется отпрянуть, но он заставляет себя поблагодарить ее, развернуться и уйти. Потом он еще долго пытается отмыть руку, кажется, что на ней что-то осталось.
Хлоя тает все больше и больше, и если рядом с Меттом или Илаем старается удерживать себя, то рядом с Николасом – нет. И спустя какое-то время он понимает, что ему это подходит.
Иначе он вспоминает о сенаторе Армстронге, и о том, как с того мига бывал виноват. Бесконечное число раз.
Этой новой Хлое он не сделал ничего. Так проще, страх легче переносить, чем чувство вины. С последним он так и не научился справляться.
Когда из нее забирают чужое ДНК – Раш не может понять, что же он чувствует. Хотя ближе всего облегчение. Ему больше не нужно напоминать себе, что кошмары – это кошмары, и им нет пути в реальный мир.
Хлоя приходит глубокой ночью, когда все уже ушли спать, а он остался разбирать всю ту информацию, что хранила Судьба.
— Не спится? – спрашивает Раш, не оборачиваясь.
Она подходит, обнимает его со спины и говорит тихо-тихо ему на ухо то, отчего по спине пробегают мурашки:
— А все-таки в расчетах ты ошибся.