— Ты должен расслабиться, – говорит Тейла.
И Родни вспоминает грустный голос сестры в своей памяти. "Ты должен прекратить думать о задачах и формулах. Хоть на минуту, хоть на секунду поставить что-то выше, чем последовательность выстраивающихся чисел".
Джинни смогла – она всегда была способнее его. Она выдвинула свою семью на первое место и жила счастливо. А он что?
— Родни, – вырывает его из размышлений Тейла, – какой смысл учить тебя чему-то, если ты не слушаешься?
— Прости, задумался. И, может быть, медитации – это не мое.
— Глупости, – она опускается напротив него, – все способны медитировать. Просто по-разному.
— Это как по-разному? В другой позе, что ли?
Она качает головой.
— Как угодно. В песне, в танце, сидя, стоя, лежа… Вон, майор Лорн прекрасно медитируют, когда рисует.
— Тогда чего ты говоришь расслабиться? – недоумевает МакКей.
— Потому что это главное, – она остается сидеть на своем месте, но наклоняется к нему так, что Родни чувствует ее дыхание, – ты чувствуешь себя частью мира и мир частью себя самого. Ощущаешь присутствие себя здесь и сейчас.
— А разве мы и так не ощущаем себя так? – переспрашивает Родни.
Он чувствует себя немного неуютно и хочет отодвинуться от Тейлы. Она чуть наклоняет голову, и зрачки ее глаз кажутся Родни огромными и глубокими, словно океан под Атлантидой.
— Нет, – ее голос тихий и мягкий, – каждый живет прошлым, когда вспоминает о чем-то, как ты пару минут назад. Или живет в будущем, которое планирует и просчитывает. Вспоминает увиденное раньше, представляет еще не увиденное. Настоящие часто кажется блеклым, потому что его не видят.
Настоящее Родни совсем не было блеклым. Оно наполнялось красками и запахами: горящих свеч, океанского воздуха, проходившего через открытое окно, ароматических масел, которых Тейла никогда не жалела. И сама она, совершенная и прекрасная… Неужели никто этого не замечает? Неужели он сам этого не замечал…
— Родни? – спрашивает она немного удивленно.
Мир вокруг словно трескается, оставляя от прошлого видения ощущение белых, чистых стен, как в лаборатории… Или морге.
—Извини, – он встает, – наверное, мне пора идти. Прости, что отвлек.
— Ничего, – Тейла не поднимается следом, все так же сидит и смотрит на него с улыбкой, – приходи завтра, попробуем еще раз.
Родни говорит что-то неразборчивое и согласное, а сам думает, что не придет, потому что ведь Тейла просто товарищ, друг и коллега. А еще инопланетянка. Не стоит все усложнять.
Когда он уходит, Тейла тяжело вздыхает и думает, что нет никого страннее земных мужчин. Она гасит свечи одну за одной и подходит к окну, прислушиваясь к шумящему далеко внизу океану.