Отвратительный скрип разрезал тишину. Команда встрепенулась, морячки с трёхмесячной щетиной высыпались на палубу. Ржавая сталь подлодки едва не рассыпалась под... валенками вояк. Как же давно они не видели солнца! Правильно, хватит уже с рыбами разговаривать. Наскучила подводная служба.
— Палыч, смотри, какая хуёвина! — чуть подвыпивший рыжий мичман ткнул локтем в бок своего камрада. Когда тот обернулся, недовольный, лицо его было искажено, и сразу стало понятно, что он так же пьян.
Он ошалело уставился на сверкающую воду с торчащим из неё огро-о-омным зеленым факелом.
— Где-то я её уже... эт самое... — Палыч прищурился. Приглядевшись, он заметил руку, вероятно, женскую, что держала факел. — Постой, да это ж...
Палыч так напрягся, вспоминая, что не удостоил внимания маленьких крабиков, копошившихся в его густых, уже с проседью, волосах.
Эти же крабики посыпались с обшивки их подлодки прямо в море.
Создавалось ощущение, что они кричат, убегая домой.
— Команда! Внимай! — молодой командир с особенно озабоченным видом носился по палубе. Было видно, что этому сильному человеку хочется заплакать.
— Кто?! Чей валенок?! — он сжимал валенок длинными пальцами, он будто прицеливался в своих подчиненных.
Палыч с рыжим мичманом рассмеялись, указательными пальцами тыкая то в воду с факелом, то в Брагинского с валенком. Удивительно, как они нашли что-то похожее в этих совсем непохожих вещах?
Правильно, Иван поднял руку с валенком к небу, и на фоне неба валенок казался таким грозным.
— Ха-ха-ха-ха! — мичман смеялся всё-таки громче старшего товарища.
— Кто бросил валенок в пульт?! — а командир с надеждой оглядывал матросов. Те только молча переглядывались.
— Это же... Ха-ха! — да-да, Брагинский всё ещё держит валенок высоко над головой, вызывая истерику приятелей.
— Вы? — наконец, он обратился к ним.
— Не, Вы! — те показывали пальцем в море. Кхм, вернее, в океан...
Как раз рядом с факелом всплывал сияющий кит.
— О-о-о! — русские залюбовались.
Подлодка эта оказалась больше, новее их.
— Ни одного крабика? — один из моряков с недоумением и грустью сжал в руке ракушечку. — Как же ж...
— Хеллоу! — американцы в белых парадных униформах догадались поздороваться. Их улыбки блестели, как у моделей из рекламы жвачки. Хотя, просто так же, как и их военная техника.
Альфред Джонс приветственно отсалютовал.
Иван Брагинский жалобно разглядывал его.
— Что-то не так? Хотите, мы пригласим вас в гости, в Америку? — Альфред ещё ничего не подозревал, а факел разрушенной статуи проплывал у него за спиной.
— Спасибо, мы уже здесь, — Брагинский снял фуражку и траурно прижал её к груди.
Чайки кричали над их головами. Обе нации поникли...
— Кто бросил валенок в пульт?!