Отбеливая Кивина
*звучат до скрипа на зубах известная мелодия и вступительная речь*
Ведущий (Кубо, в фирменных темных очках): Дорогие друзья, по традиции, как водится, первый конкурс у нас – «Приветствие». С неизменно находчивым настроем мангаки, одурманившим своим творчеством уже не одно поколение, приглашаю на сцену нашу самую долгоиграющую команду. «Готей: Нулевой Отряд», Академия Шинигами, город Сейретей!
*кто-то надрывно напевает «Рыжий-рыжий, волосатый, забил меноса катаной…»*
*из-за кулис выбегают два лейтенанта в костюмах экипажа самолета*
Абарай (пытаясь натянуть пилотку на свой хвост): Авиакомпания «Шинигами»!
Нему (в мини-юбке, с улыбкой манекена): Летайте на тот свет с нами!
*Лейтенанты пропадают в шумпо. Хаотичная смена декораций. На сцену выкатывают больничную койку с Хинамори*
Хитсугая (с глубокой меланхолией на лице): Минуло уже пять лет, и по-прежнему… никаких изменений…
Унохана (с искренним сожалением): Хинамори Момо пережила столь душераздирающие потрясения. У нас до сих пор не нашлось эффективного средства, чтоб вывести ее из коматозного состояния. Вот… только если…
Хитсугая (эхом): Только если…
Унохана (твердым голосом): Существует один радикальный метод.
Хитсугая (с блеклой надеждой): Какой же?
Унохана (со зловещей улыбкой): Поцелуй настоящей любви!
Хитсугая (с испугом): Не надо! А вдруг… она, действительно, очнется! И снова… нет-нет-нет! Я лучше поскорее освою технику криогенной заморозки!
*Хинамори увозят. Из-за занавеса выступает Зараки, за ним семенит лейтенант из четвертого, которая с опаской огибает первого и мигом занимает место под крылом родного капитана*
Унохана (официальным тоном): Из биографий офицерского состава.
Исане (стеснительно): Я выходец из девятого района Руконгая.
Хитсугая (нехотя): Раньше я проживал со своей приемной семьей в Джунринан, первом районе, в западном секторе.
Унохана (миролюбиво): Капитан одиннадцатого отряда, будьте так любезны, поведайте нам о вашей малой родине?
Зараки (с грозным оскалом): Не районные мы. Сюда – прямо с зоны.
*Метаморфоза фона. На сцене появляются три фигуры. Выносят дверь с позолоченной табличкой*
Повествователь (Йоруичи): Спустя восемьсот двадцать девять лет Айзену Соуске, величайшему злодею в истории Общества Душ, наконец, удалось вырваться на свободу.
Айзен (в лохмотьях, торжественно шествуя по бюрократическому коридору): Почти мизинцем подать…
Юноша с кричаще лазурной шевелюрой (шагая навстречу, небрежно): О, салют ПБОСПу.
Айзен (возмущенно): Кому-кому, простите!
Голубовласый юноша (снисходительно): Персонажу без определенной сюжетной перспективы. И как это вас, дедуля, в эфир выпустили?
Айзен (самодовольно): Кхм, мне амнистия давно полагалась, по закону жанра! А ты-то сам, мальчик (презрительно), чей будешь?
Голубовласый юноша: Я пра-пра-пра… еклмн, короче, суперправнук Куросаки Ичиго. Главный Герой Современности.
Айзен (придирчиво осматривая протагониста): Это, что, значит с тобой, юнец, мне…
ГГГ (категорично): Я не снимаюсь в яойных сценах!
Айзен (разочарованно, вслед ретировавшемуся новому поколению): Ай-ай-ай. Ну, и молодеееежь… сплошные пошлости во внутреннем мире! Ладно, куда я направлялся… ах, да! (приближается к двери, внимательно разглядывает). И.О.Д. (нервно накручивает отросшую за срок прядку на указательный палец, мнется на месте; спустя минуту): Я нашел его! Бхахахаха!
*Злодей артистично распахивает дверь и с триумфальным гоготом захлопывает ее за собой, затем слышатся неразборчивый ор, треск и отчетливый писк ругательств. Дверь опять открывается и Айзена выбрасывают вон*
Глас из-за двери (разъяренно): Вконец рехнулся народ от безработицы. Кофе попить – и то не дают. Входят тут всякие без спроса-стука, издеваются. Все, кому не лень. Императора Общества Душ им подавай! Сколько же повторять! Моя должность: исполняющий обязанности директора в десятом колене! И точка. Сил моих больше нет!
Айзен (разводит руками): Упс, промашечка вышла (в сторону). Ишь, аббревиатуры понапридумывали. А мне, мне… (пафосно разворачивается, в сердцах) не надоело? Я сам, быть может, распылить хотел весь ваш резиной проект с мутными развязками. Я звезда вселенского масштаба! А такие светила, между прочим, в подвалах не валяются!
Йоруичи (ехидно, протягивая пузырек): Валерьяночки не накапать?
*На сцене утихомирившегося Айзена сменяет Гинджо*
Гинджо (с маслянистой ухмылкой): Рекламная пауза!
*Свет плавно гаснет. Слышится шелест и приглушенное хихиканье. Вдруг луч прожектора освещает вполне себе будничную атмосферу, властвующую в кабинете десятого отряда: капитан привычно ворчит и чахнет над скопищами отчетов, а лейтенант вместо реестра перелистывает модный глянец. Неожиданно появляется дуэт офицеров из тринадцатого отряда*
Кионе (с огнем в сопрано): Вот она, одна из самых вопиющих проблем в Готее!
Сентаро (так же пламенно): Мы просто больше не имеем морального права терпеть подобное варварство!
Кионе и Сентаро (вместе): Лейтенант десятого отряда, Матсумото Рангику, вас обвиняют в незаконной эксплуатации детского труда! Совет постановил поместить Хитсугаю Тоширо под временную опеку капитана Укитаке до дальнейших судебных разбирательств (демонстрируют постановление, выхватывают из пальцев ошарашенного Хитсугаи кисть, заталкивают его в паланкин и уносят за кулисы).
Матсумото (лениво потягиваясь): Говорила ему, бери отпуск по собственному желанию… в феврале.
Кионе (снова выбегает): Станьте выше с Растишкой!
Сентаро (присоединяется): Теперь еще и мороженое!
*Занавес опускается*
Кубо (залпом затопив стаканом воды икоту, громко): А у нас наметился следующий конкурс по расписанию. «Раз-ик-минка». В этот раз начало фразы на бесс-ик-мертной и не очень совести нашего блистательного жюри. Прошу… ик!
Тессай (поправляя очки): Спонсор этой игры…
Кира (с унылым видом, терзая шпаргалку): Пожалуйста. Я готов.
Тессай: Спонсор этой игры…
Кира (вымученно): Ассоциация Женщин-Шинигами. Увы, на днях торговому дому «Полосатая шляпа и Ко» был предъявлен иск от профсоюза Душ-Плюс с требованием материальной компенсации за халатное обращение с гигаями.
Нанао (из партера): Кхе-кхе…
Кира (со вздохом): Ассоциация Женщин-Шинигами. Лучше мужчин справляемся с делами!
Кубо (с воодушевлением): Следующий зачинатель фразы – Ишида Рюукен. Рюукен-сан…
Ишида-старший (с явным интеллектуальным превосходством, на латыни): Shinigami sunt naturali hostes pro quinsi* (прим. автора: безграмотный самопальный перевод).
*Ишида Младший разматывает ленту с субтитрами: «Шинигами – это природные враги всех квинси»*
Капитан Куротсучи (мгновенно реагируя на провокацию): Sancta simpliсitas никогда не способна осознать всю степень dura necessitas. Не порите чушь, да если бы не я и моя одержимость наукой, ваше вымирающее семейство даже в формалине никто б не расщедрился хранить!
Кубо (успокоительным жестом приглушая неодобрительные возгласы из зала): Зангецу, твой черед!
Зангецу (поглаживая бритый подбородок): Назовите-ка самый злободневный шикай этого сезона.
Йоруичи (и Сой Фон с опахалом): Элементарно. Обрати все сущее в пепел, Рюуджинджакка!
*Падает занавес с надписью «Музыкальная миниатюра: продолжая четыреста пятьдесят девятую главу»*
Хисаги (в клетчатом костюме, обращается к Ведущему): А пока мои коллеги пытаются примириться со своими ролями, я явился сюда с целью рассеять лишние волнения и приоткрыть завесу загадочности, в которую завернули судьбу Ичимару Гина. Как вы бы прокомментировали его ситуацию, Кубо-сама?
Кубо (пожав плечами): Ну, что тут сказать, Шуухей? Объявляю минуту молчания!
*Поверженный Хисаги пропадает под траурную тишину. Занавес приподнимается, застревает под возгласы негодования, наконец, резко взлетает под потолок, обнажая уже немую сцену: Рукия стоит за спиной Ичиго, ее зампакто все еще торчит в его груди. Их окружают Ишшин, Урахара, Тсукишима и Гинджо*
*звучит партия из балета «Ромео и Джульетта»*
Ичиго (с радостной хрипотцой): Рукия!
Рукия (улыбаясь): Ичиго!
Ичиго (слабеющим голосом, оборачиваясь): Рукия! Ты… ты лейтенант!
Рукия (гордо): Никто не закопает мой талант!
Ичиго (со стоном): Твой меч… меееееееч!
Рукия (вспоминая о Соде-но-Шираюки): Ой, надо бы его извлечь!
*Всех оглушают раскаты грома*
Ичиго (с просветленной физиономией, внезапно): О, не может быть: Айзена-то Чаппи одолел!
Все (разом): Ты совсем сдурел!
Тсукишима (подходит, намереваясь обнять Рукию): Сестра моя, нашел тебя! (натыкается на зампакто)
Рукия (после серии дежавю): Сестра?
Тсукишима (радостно отплевываясь кровью): Сестра!
Бьякуя (выйдя из портала, в сторону Тсукишимы): Лжебрат! (взывает к разуму Рукии) Тебе меня, что, стало мало? Второго я не потерплю!
Рукия (выдергивая Соде-но-Шираюки из еще одного псевдородича): Ох, сжалься, братец, почему?
Бьякуя (строго): Во-первых, ты опять сбежала! А, во-вторых, так вскоре дать приют придется половине Руконгая!
Рукия (мучительно): О, как жестоко! Нет после смерти рая! (совершает сеппуку, от горя Бьякуя повторяет поступок приемной сестры)
*На сцене снова тихо. Урахара и Ишшин нервно шепчутся между собой. Ичиго сидит, пораженный случившимся. Гинджо закурил*
Ичиго (вдруг, бросается к «бездыханной» Рукии): Мама! (затем надвигается на Ишшина с зампакто): Педофил! (обезглавливает отца) Некрофил! (замахивается на Урахару, тот увертывается, Куросаки неудачно валится на труп Ишшина и увлекает за собой торговца)
*Звучит чрезвычайно грустная мелодия*
Гинджо (затаптывая окурок, меланхолично): Нет повести печальнее на свете, чем повесть о загубленном сюжете! (серьезным тоном) Только что вы просмотрели композицию под названием «Эдипов комплекс и зависть к пенису».
*Все поднимаются, отряхивая одежду и зампакто от бутафорской крови*
Герои (хором): Опять мы с вами! Нам все нипочем! Хоть в клочья нас порвите! Вернемся точно – только рейтинг сберегите!
*Вся команда выходит на поклон. Раздаются аплодисменты*
Кубо (вытирая платочком лоб): Вот и подкрался конец четвертьфинала летних игр две тысячи одиннадцатого года. Остается лишь пожелать всем нам дотянуть до грядущего финала, после дождичка в четверг, т.е. примерно вечером во вторник!