Он и раньше часто слышал их крики во сне. А после личной встречи с заточкой Нейта Хаскелла жертвы маньяка стали являться к нему, окровавленные и изуродованные, гниющие и тлеющие, почти каждую ночь. Он пытался успокаивать их, обнимал, прижимая к себе покрепче, и укачивал на руках, заверяя, что все будет в порядке, но это не помогало. В конце концов их душераздирающие крики поглотили его настолько, что он больше не мог слышать ничего другого. Именно поэтому для него, оглушенного их мольбами о пощаде и возмездии, тот роковой вечер в заброшенном особняке Арвина Торпа одновременно стал и благословением.
Удовольствие, с которым он, один за другим, наносил удары Нейту Хаскеллу, превращая того в кровавое клокочущее месиво, было несравнимо ни с чем. В качестве оружия он выбрал собственные кулаки. Бездонные дыры пулевых отверстий и уродливые рты ножевых ранений слишком обезличены, а ему всегда нравилось ощущение чужой плоти под пальцами. Упругой, податливой и такой недолговечной.
Он отчетливо слышал тот омерзительно-тошнотворный звук, что издали ломающиеся кости, когда тело Хаскелла, пробившее собой деревянные перила, безвольной сломанной куклой приземлилось на прочный дубовый пол, но все равно решил убедиться в том, что дни рая на земле для Нейта закончены.
Опустившись возле него на корточки и задумчиво наклонив голову набок, он слегка надавил на сонную артерию – пульса не было. Потом заглянул в остановившиеся на одной точке, начавшие стекленеть глаза и принюхался: воздух вокруг трупа уже был напоен металлическим ароматом крови. Проведя кончиками пальцев по расползающейся из-под тела ярко-красной глянцевой луже, он поднес руку к лицу и слизнул капли, тут же ощутив знакомый солоноватый привкус. А ему почему-то подумалось, что кровь у Хаскелла на вкус будет, как уксус. Равнодушно пожав плечами – мертвый дьявол был не страшен и абсолютно неинтересен, – он развернулся и, стараясь не наступать в кровь, чтобы не запачкать ботинки, вернулся к Глории.
Позже, сидя в их новом доме в Балтиморе, наслаждаясь внутренним спокойствием и ее игрой на виолончели, он еще не раз удивится тому, что она согласилась уехать с ним. Пока в один из дней не наберется смелости и не спросит напрямик. Глория сначала замолчит, но все же не станет долго тянуть с ответом. С тяжелым вздохом она скажет, что в будущем защитить ее от чудовищ, подобных Нейту Хаскеллу, сможет только такой же зверь.