Признание.

Надо было уйти. Когда они стали привязываться ко мне, надо было уйти. Когда мне захотелось НЕ уходить - надо было уйти. Юрико, Ямамото-кун, Азалин-чан, весь мой экипаж Соёказе - я не смог сказать «прощай», и это стало настоящим концом. Или мы еще друзья? Не думаете же вы теперь, глядя на меня, не смеющего поглядеть в ответ, что мы никогда и не были друзьями? И никогда не будем. Как я – я! – смог разрушить будущее? Оно ведь.. есть ли оно? Я не знаю. Я уже ничего не знаю.

..сначала я всего лишь наблюдал со стороны, не вмешиваясь в их жизнь, ни с кем не сближаясь и не давая сблизиться с собой. Быть в центре внимания и одновременно одиноким – так я начал и так собирался жить дальше. Оставаться в коконе, поглядывая на окружающих из маленькой прорехи. Так был необходимо! Но мне стало этого мало. А может быть вконец одолело любопытство к своим ощущениям, и я неосторожно решил познать, что они означают и почему появились я приник к узкой щелочке вместо того, чтоб закрыть прореху. Но вспоминая, почему я вообще оказался на Соёказе, меня гложет мысль: не к этому ли все шло? Я подписался на свободную жизнь, не понимая все пункты. Я слишком многого хотел, гораздо больше, чем смог принять и дать в ответ. Я это знал, но не смог остановиться. Какой же я..

Меня прозвали безответственным, хотя я желал быть беззаботным. Мой помощник считает меня идиотом, и мне кажется, что он прав. А команда искренне верит, что мне сопутствует огромная удача. И услышав это, мне хочется кричать. Я один в толпе. Я хочу быть частью их. Я боюсь быть частью их. Я вряд ли смогу быть частью их. Поэтому нужно было уйти, я чужой здесь, среди людей. Но куда мне пришлось бы уйти? Обратно в кокон? Домой? Мне не хотелось искать ответ на этот вопрос, и это стало причиной, почему я не ушел. Я пытался обмануть самого себя, говоря, что нашел свое место. И громко смеюсь, понимая, что это ложь, потому что не может быть правдой. Смех – первое, чему я научился.

«Живи, улыбаясь!»

.. я не уверен, что могу рассуждать о любви. Я люблю женщин. Всех. Я читал много книг, где рыцари спасали принцесс, а женщины были невообразимо прекрасными существами. Но настоящую женщину я впервые увидел только в 20 лет. Дома не держали женскую прислугу, в семье все были мужского пола, а до побега я не выходил за пределы наших владений. Может потому мне и нравятся женщины: когда видишь наконец свою давнюю мечту во плоти, она кажется прекраснее, чем в воображении. Все женщины для меня – идеальны, я рос с мыслью, что это так. Ничем иным эфемерное представление о неизвестном, но вероятно хорошим, быть и не могло.

И все женщины разные. Юрико была красива, но отдавала себя работе и постоянно злилась. Особенно на меня. Азалин обижалась. Близняшки расстраивались. С женщинами оказалось не так как в сказках, они были настоящими обычными женщинами и от этого гораздо прекраснее.

Обычный, да?

Даже в своей необычной семье я считался особенным. Мне была уготована роль с момента рождения, каждый шаг обязан был прослеживаться, каждая мысль записываться. Я был в клетке, спрятан от мира и мысли о побеге формировались во мне даже когда я еще не знал, что могу попытаться стать свободным. Я был скован, и не видел в этом ничего необычного. И так было до той особенной встречи. Встречи, что изменила меня.

Хотелось бы вам побывать в соседней галактике, когда вы еще не знали о существовании галактик? Вряд ли. Нельзя хотеть того, о чем не знаешь. И до той встречи я не знал, что существует свобода. И это достаточно иронично, учитывая мои способности. Мое видение.. будущего.

Еще в детстве, сам того не понимая, я уже видел события до того, как они произойдут. Видел какими они могут быть, что этому способствует и какой вариант событий выбивается в лидеры при правильно подтасованных стечениях обстоятельств. Мог наблюдать, как все происходит само собой, как плывет по течению сноп листвы, каждый из которых листьев кружится, ныряет, всплывает, тонет, прибивает к берегу или уносит внезапным порывом ветра в небо – так и события плыли по реке времени, приводя к своим собственным окончаниям путешествия.

Вся моя семья имеет эту способность, но только для меня это так же естественно как дышать. Мне даже не надо действительно видеть, следить за событиями. Стоит лишь определить для себя, что я хочу получить в итоге, и дальше интуитивно чувствовать, что плыву с правильно выбранным листком.

С десяти лет я разрабатывал проекты. Отец спрашивал меня о разном с того момента, как я научился говорить, а когда я подрос, начал давать более четкие задания: проследить будещее новорожденного предприятия, влияние отдельной особи на наш клан, или клан на весь мир в целом. И это было тяжело даже для меня – одно дело выбрать одно желание и плыть по течению. И совсем другое, когда пытаешься усидеть на десятках нестабильных листочках в бурной речке, чтоб провести, даже через не хочу, нужный в нужное время. Реальность не любит, когда ее меняют насильно, гребут в другую стороны, ставят плотины, навешивают мотор или специально топят другие ее листочки. И противится этому. Но мне приходилось это делать, потому что это был мой долг. Потому что в отличие от чужих судеб, моя была определена с рождения.

«Надо жить на всю катушку, пока можно! Иначе жизнь отомстит...»

До одиннадцати лет я и не думал сбежать, считал такую жизнь обычной и единственно возможной. Считал, что знать означает менять, и стыдился своей неприязни к собственному таланту это делать. Пока я не встретился со случайно оказавшимся у нас адмиралом. Каким? Догадайтесь! ^_^ Адмирал Ханнер, встреча с вами изменил судьбу, и я благодарен вам как никому в жизни. И я был счастлив увидеть вас снова спустя девять лет.

Адмирал Ханнер сделал для меня больше, чем кто бы то ни был. Кому-то казалось странным, что я так огорчился от его смерти? У нас было всего несколько встреч, и все, кроме первой, он даже не был в состоянии внятно говорить. Но он был первым человеком, который увидел во мне меня, а не мой дар. Адмирал пробудил меня из долгой спячки, из которой сам я мог никогда и не проснуться. Он научил меня смеяться, научил всему, что я знаю. Научил жить.

Я сбежал от семьи, чтоб избежать той ответственности, которую должен был нести, и ввязался в улаживание конфликтов между двумя недружелюбными друг к другу расами в состоянии перманентной войны. Я смеюсь, когда думаю об этом, вот прямо сейчас. Но хотя все шло не совсем равно с ожиданиями, люди стали мне дороги. Я боюсь, как они среагируют, если когда-нибудь узнают, что я не такой дурак, каким кажусь, что мои удачно-дурацкие приказы большей частью продиктованы наследственным провидением, даром, которого больше ни у кого нет. И не так уж было легко держать планку идиота я скажу, у многих были подозрения, что я играю.

Да, я подталкивал происходящее к тому варианту, который мне больше нравился. Я этим не горжусь, но иначе было бы плохо. Могли погибнуть люди. Единственно, что меня оправдывает. А еще то, что в большинстве случаев я полагался на интуицию. Нельзя.. нельзя перестать дышать, просто потому что захотел. Но я не менял реальность насильно, только плыл спокойно по течению за нужным листком событий.

Но все равно я боюсь осуждения. Непонимания. Я не хочу это видеть – разочарование, или, может быть, страх и отвращение на их лицах. Рано или поздно они смогут догадаться. Рано или поздно я сфальшивлю в пьесе жизни. Рано или поздно я сделаю ошибку.

Потому я и должен был уйти. Я трус.

Знаете, предвидение будущего – это еще не самое страшное. В нашей семье исторически как-то плохо уживался дар управления событиями и эмоциональность. Ведь чтобы не ошибаться, надо трезво смотреть в вероятности. Чтобы делать правильный дл выбор, нужна хладнокровность. Или, кратко говоря, эгоистичная толстокожая бесчувственность.

Подозреваю, эта ущербность в эмоциях изначально появилась вместе с даром, как необходимость. А я и тут гений, или, уже по мнению семьи, урод. Я всегда ощущал некую неправильность в попрании этики во имя нужного результата, а после встречи с Ханнером еще и начал развивать свою эмоциональную сторону. Читать обычные книги, узнавать, как живут обычные люди. Я хотел сам стать обычным, потому что для меня это означало стать свободным. Ведь не будь дара, и кому бы я был нужен? С другой стороны, не будь дара, и меня не оказалось бы на Соёказе. Так что временами судьба сама подкидывала мне те карты, что я хотел, даже не зная, что мне нужны именно эти.

Но, что бы я не хотел, неизменным осталось то, что эмоции в семье не поощрялись. И это еще мягко сказано. Не уверен даже, кто была моя мать, она не принадлежала семье и после моего рождения отец решил, что свое предназначение она выполнила. И что случилось дальше.. хотелось думать, что она все еще где-то живет с другой семьей, может быть без памяти, что где-то есть еще и я – зато живая и счастливая. И совсем не хотелось узнавать, как дела обстояли на самом деле. Ведь с теми же слугами поступали очень практично – заключали контракты, навешивали кучу ограничений и как клубничка на торте – вырезали ответственные за эмоции части мозга, чтоб не смущать юные поколения всякой гадостью. По-крайней мере, я читал, что так было раньше. Мне еще повезло – нашими слугами были уже андроиды. И совсем не такими, как Харуми. Они были просто.. машинами.

«Цель оправдывает средства»

Впервые я улыбнулся в одиннадцать лет. Улыбнулся в ответ, когда, так же впервые, увидел улыбку на лице другого человека. Тогда же я узнал об эмоциях, о том, что я способен и не хочу глушить сострадание, мечты, счастье, лень. Что хочу жить! Только то, кем я был, изменить было нельзя. А я был членом своей семьи, особенным, но одним из них. Даже сейчас я еще не совсем правильно научился, что такое эмоции и как их использовать по обычно-человеческому. Поэтому я и пошел в армию – здесь на первом месте устав, солдаты могут контролировать себя в сложных ситуациях, а моя странность списывается на бесстрашие и глупость. Умею ли я бояться? И действительно ли я научился радоваться? Или это все иллюзия дурачка, который захотел научиться невозможному? Опыта ли не хватает, берут ли верх гены или сказывается воспитание, но мне сложно.

И все же, постепенно, кажется мне, я выигрываю эту схватку. Я не бесчувственный манипулятор. Я – это я ^_^/ Временами я все же устаю и начинаю играть, надевая маску того обычного человека, которым хотел бы быть. Сложно бороться с самим собой, даже если у меня и есть задатки для этого. Трудно идти против крови. Кровь не вода. И временами я теряюсь – а действительно ли я сейчас ощущаю то, что показываю? Или.. все еще играю на публику? Я так боюсь потеряться в этой бездне. Потеряться в притворстве и перепутать игру с настоящим. Ведь тогда это будет значить, что для меня нет разницы – что.. это все фальшь. Что я сын своего отца, пожелавший невозможного.

Когда-нибудь я наконец смогу окончательно разобраться со своим «я», может, стану чуточку серьезнее, а может останусь таким же долботрясом. Может быть, моя окончательно собранная и осознанная личность заставит окружающих сказать, что я вырос, а может, они скажут, что я окончательно свихнулся. Ведь несмотря на все старания оставаться легкомысленным, внутри меня гложет беспокойство. За экипаж, за самого себя, за всех близких мне. Каким их будущее может стать? Смогу ли я защитить их от невзгод? Не является ли эта забота эгоистичной? Действительно ли я имею право управлять чужими судьбами, пусть и веду их в лучшее будущее? И как долго я буду считаться просто невероятным везучим? Плыви, листок, ведь ты тот, который приведет меня к счастью. Ведь я не могу ошибиться, даже используя лишь интуицию. Не могу ведь?..

В семье заставляли быть серьезным и ответственно подходить к заданиям и фьючерсным проектам. В семье не любили сюрпризы, выкрутасы, мое неожиданное поведение и быстро меняющиеся события, которые не могли проконтролировать. Все должно было быть распланировано и уверенно двигаться в нужном направлении. Шаг в сторону, и.. я может и был манипулятором с рождения, но управляли и мной.

Может поэтому мне кажется невероятно милым, когда команда открыто бунтует, делает что хочет, мой помощник втихую видит себя на моем месте, а Юрико злится без всякого понятного мне повода. Это.. мило ^_^