Звёздное небо покрыло спящий город, окутав его своими тенями. Лунный луч пробился сквозь стекло и осветил комнату волшебным сиянием… Или это было сияние ведьмы, проводившей магический ритуал? Неподалёку от юной мулатки, сосредоточенно читающей заклинание, возле стеллажей стояли светловолосая вампирша и новообращённый оборотень, они, не отрываясь, следили за каждым её движением, их тела были напряжены, ощущая древнюю магию, но в силу своей юности они ещё не осознавали её, а лишь чувствовали отголоски. Более старый вампир сидел на софе рядом со своей смертной возлюбленной, которая взволновано наблюдала за подругой, он же волновался лишь о девушке, сидящей рядом. Ещё один смертный стоял возле камина позади ведьмы, не сводя с неё пристального взгляда.
В тенях стоял самый опасный хищник в этой комнате.
Дэймон с интересом наблюдал за ритуалом. Он всегда находил ведьм очень привлекательными. Их магия взывала к нему. Возможно, трудно было определить ведьму в толпе, но когда она колдовала, волны её силы затрагивали всех сверхъестественных существ. Он знал по напряжённым позам Кэролайн и Тайлера, что они чувствуют магию Бонни, он знал, что Стэфан чувствует эту магию, также как и он сейчас.
Мощная, древняя сила в столь хрупкой оболочке. Один его щелчок – и она исчезнет, одно её слово – мир превратится в руины. Это несоответствие манило и опьяняло.
В этот момент Бонни напоминала ему Кэтрин. Внешне хрупкая, невинная девушка с мощной сущностью, способная принести хаос. Ему всегда нравились именно такие… Кэтрин, Бри, Изабелл… неординарные, опасные, непокорные, устанавливающие свои правила, живущие по своим законам. Спасающие и карающие. Другие. Может, он и не любил их, но они завладевали его мыслями, душой и телом, кто на сотню лет, как Кэтрин, кто лишь на пару месяцев, как Изабелл, но они всегда оставались в его памяти. Среди верениц ничего незначащих лиц, они выделялись яркими всполохами. И Бонни… она была похожа на его женщин. Она могла быть опасной, жестокой, холодной, как Кэтрин, но… она была предана своим друзьям, семье, своему ремеслу, городу, она всегда поддерживала близких, сочувствовала, сопереживала, как Елена… Бонни была стихией, неподдающейся простому определению, но безусловно завораживающей. Она могла быть и защитницей, и убийцей в одно и то же время, в её власти было уничтожить его или спасти. Но она не делала ни того, ни другого. Её магия взывала к нему, но её душа оставалась холодна, её преданность принадлежала другим, всем в этой комнате, включая его брата, всем, кроме него.
Она принадлежала ему не больше других его женщин и даже меньше, чем Елена. Но Бонни была Его Женщиной. А Дэймон Сальваторе со своим не делится.