Перевод стихов выполнен моей бесценной бетой, DaniDen.

Благословенны будут пусть
Те узы, что соединяют
Все наши грешные сердца
Святой любовью Божьей Искры
И братство родственных нам душ
Надежду светлую вселяет,
Исполнив долг свой до конца,
Соединиться в мире высшем.

~ Джон Фосетт (1782 г.)

Если оглянуться в прошлое, это должно было быть первое предупреждение Оптимусу, первое предзнаменование войны, которая должна была вскоре начаться. Кибертрон и раньше участвовал в войнах, но гражданская война - когда брат идёт против брата - было понятием столь же чуждым ему, как и органическая жизнь.

Мегатрон блокировал своего брата всё чаще и чаще. Он знал, что Оптимус не одобрял его планы увеличить размеры и роль планетарных сил обороны Кибертрона, и он упорно старался скрыть их. Если бы это было единственным, Оптимус оставил бы этот вопрос и дал Мегатрону столь, казалось бы, желаемое им уединение. В конце концов, он всё ещё любил и доверял своему брату, даже если они ссорились. Но Мегатрон был по-настоящему один - никакие другие связи искр не объединяли его с его ближними. Если бы у Мегатрона был партнёр, или их родители до сих пор были живы, Оптимус не проверял бы на прочность блок, которым его брат разделил связь.

Разочарованию Мегатрона не было конца, когда Оптимус пробивал его раз за разом.

Первое дуновение гражданской войны Кибертрона проскользнуло в дом в безмолвной темноте перед рассветом, когда Оптимус был в подзарядке. Воспоминания о докладах, полученных прошлым днём, смешались с видениями того, как можно было бы использовать новые открытия. Он-спящий стоял в лаборатории вместе с воспоминаниями-Арси, Рэтчетом и Джазом, когда внутрь шагнул Мегатрон.

- Брат, - приветствовал его Оптимус.

- Ты больше не вправе обращаться ко мне столь фамильярно.

Слегка озадачившись высокомерием Мегатрона, Оптимус дал ему почувствовать своё хмурое веселье.

- Ты в моём сне, брат. - Что может быть лучшим доказательством, чем разделённый сон?

- Отныне мы больше не братья. Связь является слабостью, недостатком, который сдерживает связанных и делает их уязвимыми. Моя искра - только моя. Наше братство умрёт сегодня.

Наяву оптика Оптимуса включилась и расширилась. Режущее ощущение в искре, настолько сильное, что вызывало физическую боль, заставило его свернуться в комок и сжать кулаки.

Нет, - он потянулся через связь, пытаясь остановить воображаемый нож, который не спеша вырезал кусок его души. - Зачем? Ведь тебе так же больно, как мне!

Потому что ты слаб, - ответил Мегатрон, шипя от боли. - Ни о чём не думаешь и бегаешь с открытой всем искрой, как глупый спарклинг, а ведь ты первенец. Ты жалок! - прорычал он. - Ты отравляешь меня своей слабостью. Больше никогда!

Нож в его душе злобно ударил глубже, заставив Оптимуса забиться от боли.

Ты убиваешь нас обоих!

Не беспокойся, трус. - Покровительственный голос становился всё тише, исчезая вместе с умирающей связью. - Я долгое время ослаблял связь. По крайней мере, я выживу. Если ты взрослый, и твоя искра крепка - ты тоже. Считай это последней услугой, брат. - Последнее слово прозвучало оскорблением, плевком в лицо. Их связь медленно разорвалась.

Боль изменилась, став не столько острой, сколько ноющей, но не менее жгучей. Оптимус дрожал под её тяжестью, и в глубине души его леденил ужас. Как постоянной была связь, так же постоянной будет и эта боль. У него не было другого брата, чтобы тот помог смягчить этот удар. Он не мог пошевелиться, даже не мог развернуться из своей защитной позы.

Рассвет застал его бьющимся на платформе в агонии и горе первых потерь войны.

...

Элита Один, работавшая над научно-исследовательским проектом на противоположной стороне планеты, почувствовала потрясение своего партнёра и связалась с Рэтчетом, передав ему входной код от апартаментов, которые она делила со своим партнёром и умоляя его поторопиться. Оптимус даже не смог ответить, когда Рэтчет позвал его по имени, чувствуя, что закричит от боли, но медик быстро нашёл его.

- Оптимус, - воскликнул он и тут же начал сканирование. Ущерб, нанесённый искре его лидера, был очевиден. - Твой брат…

/ Больше не мой брат, / - послал Оптимус, всё ещё не доверяя своему голосу. Его кулаки сжались крепче. - / Он решил разорвать нашу связь. /

- Праймус в Бездне! - Рэтчет опустился на колени рядом с платформой Оптимуса и запустил сервоприводы в корпус своего пациента, отыскивая реле и отключая все датчики боли.

Больший мех с облегчением пропустил воздух сквозь вентсистему. То, что половина датчиков была отключена, слегка дезориентировало, но это было намного лучше, чем альтернатива.

- Мне нужно доставить тебя в лазарет, - начал Рэтчет, но Оптимус покачал головой.

- У меня обязанности...

- У тебя повреждённая искра, - зарычал Рэтчет.

- У меня... встреча с Лордом-Протектором Кибертрона, - ответил Оптимус, его оптика ожесточилась. - Мы встречаемся сегодня на заседании Совета, чтобы обсудить распределение персонала. Если меня там не будет, он получит больший процент едва выросших юнглингов в свои ряды. Он сказал, что разорвал связь, потому что я слаб. Я не собираюсь доказывать, что он прав.

Это было рассчитано, осознал Рэтчет. Какое порождение Бездны с холодной искрой разорвёт братскую связь, чтобы получить тактическое преимущество? То, которому в настоящее время поручено защищать их и Великую Искру, - подумал он, и лёгкая дрожь пробежала по его топливопроводам.

Оптимус осторожно сел и, не ощутив боли, поднялся на ноги.

- Лазарет, - настаивал Рэтчет.

Оптимус смерил его взглядом и затем медленно кивнул.

- До тех пор, пока я не должен буду предстать перед Советом.

...

Оптимус намеренно пришёл задолго до заседания, так что он был уже там, когда Мегатрон вошёл в холл, где они должны были ожидать своей очереди, чтобы выступить в Совете. Резкие слова, рождённые в раненой искре Оптимуса, умерли прежде, чем достигли рта. Было ясно, что медики не посещали его брата, он двигался осторожно, свет в его оптике потускнел, когда он переступил порог. Искра Оптимуса вновь заболела при его виде, стремясь выйти на связь с братом и утешить его.

Оптика Мегатрона вспыхнула ярче, когда он увидел, что Оптимус здесь и держится на ногах относительно легко, и он, нахмурившись, прислонился к дальней стене, болезненно шипя вентиляцией.

- Я рад видеть тебя здесь функционирующим... - Оптимус остановил себя, не сказав "брат". Свежие шрамы на искре навсегда засвидетельствовали, что они были братьями, но в общественных местах, в лицо это слово отныне было запрещено произносить. Тем не менее, Оптимус не мог заставить себя обратиться к нему, как к любому другому меху, как будто между ними ничего не было. Тогда он придумал слово, которым он надеялся умиротворить и успокоить своего брата. Связь никогда не будет восстановлена, но, возможно, может родиться дружба. - ...сэр.

Мегатрон окинул его чуть любопытным взглядом, и, не увидев сарказма и гнева в этом слове, кивнул, соглашаясь с предложенной им вежливостью и верностью, но не предложив ничего взамен.

С горестным вздохом Оптимус также прислонился к стене, молча дожидаясь вызова на заседание Совета.

...

Первый удар, первая потеря, первый бой.

Оглядываясь назад, Оптимус чувствовал, что должен был понять, что произошло в тот день. Эта мысль десятки тысяч раз возникала в его процессоре в последовавшие за этим орбитальные циклы гражданской войны. Но Элита, в конечном счёте, помогла ему простить себя и признать, что даже разбитая любовь слепа.