Цена

Ты знаешь, каково

Чувствовать чужую душу?

Ты знаешь, ведь твои

Мысли мне так просто слушать?

Я загляну в глаза,

Станет и моей твоя боль,

Ничего не говори:

Слезы — это просто соль…

Ты знаешь, каково

Чувствовать чужой кошмар?

Когда ты слышишь крик,

Рвущий душу пополам…

И не твоя тоска

Отчаяньем наполнит в миг

И не твоя слеза

Вдруг скатится с твоих ресниц…

(сл. Эстерион)


Этот сон стал повторяться все чаще и чаще.

ГʼКар видел его столько раз, что выучил наизусть.

Но привыкнуть к нему так и не смог. Наоборот, с каждым повтором сон вселял в него всё больший ужас.

Вот и сейчас он с содроганием видел, как Моллари, постаревший, в белом императорском одеянии, бьется в его крепких руках, судорожно тянется к нему скрюченными сухими пальцами, намереваясь вцепиться в горло. В его, ГʼКара, горло. Лондо сдавленно хрипит, глаза его выкатываются из орбит, он пытается вырваться, но не может. Они яростно душат друг друга, а мир вокруг постепенно теряет резкость, тускнеет…

ГʼКар попытался закричать, но горло свело судорогой, и вместо звука изо рта вырвался жалкий хрип.

Святые мученики, какая омерзительная смерть! Только не это, ГʼКван, только не это!

— Успокойся, ГʼКар. Это всего лишь сон.

Нарн подлетел в постели, хватая ртом воздух и озираясь по сторонам. Рука его невольно потянулась к горлу, потирая саднящую кожу. Шея всегда болела после этого кошмара, как будто его и в самом деле душили.

Чья-то рука легла на его плечо.

Повернув голову, ГʼКар увидел Литу Александер, присевшую на край его постели. Ее длинные рыжие волосы, обычно собранные в хвост или пучок, сейчас свободно падали на плечи.

— Что… ты… тут делаешь? — спросил он отрывисто.

— Тебе снова приснился кошмар, и я просто решила помочь, — ответила она, пожав плечами. — Я немного приглушила неприятные эмоции от твоего сна. Теперь должно быть полегче. Чувствуешь?

ГʼКар прикрыл глаза, пытаясь дышать ровнее. Сердце все еще колотилось в груди, но паника действительно исчезла.

— Неужели я так громко кричал? — пробормотал ГʼКар, чувствуя легкое смущение при мысли о том, что это действительно могло случиться. Он путешествовал с Литой достаточно долго, чтобы перестать беспокоиться о таких мелочах, но все же ему не нравилось, когда она видела его таким… жалким и напуганным.

— Кричал. Но не в том смысле, в каком это понимают нормалы.

Она криво улыбнулась, глядя в его глаза.

— Ох… — ГʼКар понимающе кивнул.

Ну, конечно. И к этому ему пора привыкнуть.

— Прости, если потревожил твой сон, — сказал он сдержанно.

— Такова цена, — ответила она с мягким вздохом.

— Какая цена? За что? — переспросил он, пытаясь понять, как именно они сейчас общаются: мысленно или вслух?

С Литой всегда возникала путаница в этом плане. Первые дни их странствий он еще пытался держаться за более привычный способ общения, но потом смирился с тем, что она могла окликнуть его мысленно.

ГʼКар невольно протянул руку и коснулся ее плеча, проверяя, не иллюзия ли сейчас перед ним. Такое тоже случалось.

Кожа под его пальцами была мягкой и теплой.

Нет, это не сон. И не иллюзия.

Пальцы нарна замерли, коснувшись ее пушистых волос.

Улыбка Литы стала грустной.

— Цена общения, — пояснила она. — Мы долго путешествовали вместе, ГʼКар. Много разговаривали. И не только вслух, но и тут, — она коснулась пальцем своего виска. — Если слишком долго и часто общаться телепатически, возникает определенная связь. Иногда из-за этого появляются некоторые… неудобства.

— И почему-то их причиняю только я, — проворчал ГʼКар, поморщившись. — Хотя, если уж придираться, во всем виноват Моллари. Ведь это его кошмар преследует меня который год!

— Просто ты не телепат, ГʼКар, — ответила Лита. — Ты не можешь блокировать свои мысли и сны. И весьма щедро обрушиваешь их на меня. Мой блок выдерживает многое, но те, кто связан, более чувствительны к таким вещам. Чтобы общаться между собой, нам пришлось создать брешь в нашей защите.

— Ах, вот в чем дело! — протянул нарн. — Кажется, я еще раз должен извиниться перед тобой, Лита. Центаврианские кошмары — не самое приятное зрелище…

ГʼКар чувствовал, что она продолжает работать с его сознанием, убирая тревогу и страх.

Лита делала это очень мягко. Он не сопротивлялся, потому что это была часть их негласного уговора. С тех пор, как она впервые коснулась его разума, между ними постепенно установилась связь. В этом были свои плюсы — не надо было тратить силы и говорить вслух, и они могли общаться на значительном расстоянии без коммуникаторов, но были и минусы. Например, кошмары, которые иногда приходилось делить на двоих. Вот почему то, что она делала с ним сейчас, было необходимо. В первую очередь для нее.

ГʼКар задумался о том, что она сказала.

И, чуть вздрогнув, добавил:

— И я должен поблагодарить тебя за то, что ты так хорошо держишь собственный блок. Иногда от возведенных стен все-таки бывает польза!

Он засмеялся, но Лита осталась серьезной.

— Этот сон посещает тебя слишком часто.

— Да, — неохотно согласился ГʼКар. И потер пальцами виски. — Не дает мне покоя с того самого дня, как я имел глупость попробовать прах и просканировал посла Моллари. О, Лита, быть может, ты сумеешь избавить меня от этого кошмара?

Манипуляции со снами — это же любимые трюки телепатов, насколько я понял из бесед с тобой. Раз вы способны внушать другим всевозможные видения, то избавить от них для вас тоже не составит особого труда.

— Ты действительно хочешь этого? — спросила она, прищурившись.

— Да, я бы предпочел какое-нибудь другое воспоминание о Моллари, не столь жуткое, — кивнул ГʼКар.

— Тогда тебя расстроит мой ответ, — вздохнула Лита и скрестила руки на груди. — Я могу многое, как ты теперь знаешь. Но, если бы этот сон можно было устранить без серьезных последствий, я сделала бы это давно, еще два года назад.

ГʼКар изумленно приоткрыл рот, уставившись на нее.

— Но, как же так? Почему? — спросил он.

Она пожала плечами.

— Не могу назвать точную причину, ГʼКар. Это не объяснить словами, особенно нормалу.

— Я очень понятливый, ты же знаешь, — нарн был настойчив. — Ты могла хотя бы попытаться.

Лита провела ладонью по глазам, медленно кивнув.

— Хорошо. Ты получил это видение после того, как под влиянием праха проник в сознание Лондо Моллари. Это было глубокое мыслесканирование, ГʼКар. Очень болезненный процесс для того, кто этому подвергается. И опасный для жизни.

— Не буду отрицать, что тогда я хотел причинить Моллари как можно больше страданий, — тихо ответил ГʼКар. — Я чувствовал, что ему больно, но не остановился.

— Ты, если говорить образно, грубо вломился в его сознание и прошелся по нему коваными сапогами. Ворвался на полной скорости и произвел в голове Лондо весьма серьезные разрушения.

Лита посмотрела в глаза ГʼКару.

— Всех телепатов с первых дней обучения тренируют контролировать свою силу. Потому что мало кому нравится, когда в его сознание вламываются столь бесцеремонно и болезненно. Если телепат не обучен защите, не в состоянии держать блок, он всегда рискует во время сканирования…

— Рискует? — нетерпеливо переспросил ГʼКар.

— Да, рискует заполучить то же, что и ты, — ответила Лита. — Ты не был обучен защищаться и ставить блок, поэтому оказался открыт влиянию чужого сознания, и, ворвавшись в него с такой силой и яростью, впечатал в себя некоторые его… части. Ты… как будто порезался осколками от стекла, пытаясь разбить его голой рукой. Пара осколков засела в тебе слишком глубоко.

— И теперь я буду постоянно видеть этот сон? — мрачно спросил ГʼКар. — Потому что слишком глубоко забрался в башку центаврианина?

Лита кивнула, закусив губу.

— Надеюсь, Моллари тоже получил от меня пару кошмаров, — проворчал ГʼКар, нахмурившись.

— Если бы он был телепатом, это было бы возможно, — ответила Лита. — Обычно обоюдное… заимствование воспоминаний происходит только между телепатами.

— Но… если кошмар — всего лишь осколок от сканирования, почему бы не удалить его? Если ты боишься причинить мне боль, не волнуйся, я могу многое вынести…

Лита тяжело вздохнула, встретив пытливый взгляд собеседника.

— Ведь это было не единственное видение, которое ты тогда получил? — тихо спросила она.

ГʼКар замер, приоткрыв рот, а потом кивнул.

— Ты права. Я видел еще кое-что. Это перевернуло всю мою жизнь. Я… начал писать свою Книгу, пытаясь передать то, что понял тогда. Не уверен, правда, что это мне удалось…

— Чтобы убрать кошмар из твоей головы, мне придется стереть и это воспоминание, ГʼКар, — сказала Лита.

Нарн привстал, вздрогнув.

— Ох, нет! — вырвалось у него.

— Вот почему, — ответила Лита, скривив губы.

Они некоторое время молча сидели бок о бок, глядя перед собой.

— Что ж, если такова цена, я готов ее заплатить, — с расстановкой сказал ГʼКар, нарушив тишину в каюте.

Лита дотронулась до его руки, чуть сжав его пальцы в своих.

— Ты ведь из-за этого решил улететь со станции, тогда, два года назад, не так ли?

ГʼКар покачал головой.

— Я уже объяснял тебе причину много раз, — ответил он. — Я слишком многим был нужен там, на станции и в родном мире. Если бы я остался, меня бы разорвали на мелкие кусочки! Да и станцию бы разнесли, рано или поздно…

— И, тем не менее, ты покинул того, кому был нужен больше всего на свете, — вздохнула Лита.

Лицо ГʼКара скривилось на мгновение, а глаза сверкнули. Но только на мгновение.

— Моллари сам этого захотел, Лита. Он выбрал свой путь, когда стал императором. И заключил себя в весьма прочную клетку, пусть и позолоченную.

— Значит, он приказал тебе уйти, и ты повиновался? Если это единственная причина, то ты удивляешь меня, ГʼКар. Я привыкла, что ты так быстро не сдаешься.

Он покачал головой.

— Нет, не единственная.

— Тогда что еще?

Ее глаза теперь были совсем близко от его лица, а рука снова легла ему на плечо.

ГʼКару внезапно захотелось обнять ее, прижаться, слиться с ней не только мысленно, но и физически, схватить ее и никуда не отпускать, но вместо этого он лишь нежно погладил ее ладонь на своем плече.

— Ты могла бы сама увидеть это в моих мыслях.

Она покачала головой.

— Ты знаешь, что я слишком уважаю тебя, чтобы копаться в твоей голове настолько бесцеремонно. Но чувствую, что причина кроется именно в этом кошмаре.

ГʼКар кивнул, помрачнев.

— Лучше мне не встречаться с Моллари… особенно с тех пор, как он занял императорский трон. Этот сон, в котором мы оба гибнем, вцепившись друг в друга… я не хочу, чтобы это произошло. Я ведь был его телохранителем, Лита. Да, Моллари сейчас далеко. Но я все равно продолжаю защищать его. И если опасность для него кроется во мне… что ж… придется держаться от него подальше. Я готов заплатить такую цену.

Он говорил ровным голосом, но Лита почувствовала сильнейшую тоску и горечь, которые взметнулись в его душе.

Она хотела ответить ему, но тут щелкнул динамик, и бесстрастный голос бортового компьютера объявил, что до выхода из гиперпространства осталось менее восьми стандартных часов.

Это вернуло обоих к жестокой реальности. И напомнило о том, что расставание совсем скоро.

— Ты по-прежнему не хочешь изменить свое решение? — ГʼКар первым нарушил неловкую тишину, повисшую между ними.

Лита поджала тонкие губы и покачала головой.

— Мы же договорились больше не поднимать эту тему, ГʼКар, — сказала она сухо. — И все твое красноречие и искусство убеждения тут не помогут. Ты знал, что так будет. Как и я. Настало время каждому из нас идти своим путем. Давай сделаем так, чтобы наше прощание прошло мирно и без споров, хорошо?

ГʼКар кивнул, опустив голову.

Да, он знал, что ее не переубедить. Последние девять дней, которые их корабль провел в гиперпространстве на пути к Ио, где он должен был высадить Литу, прошли в яростных спорах. Они ссорились, потом мирились. Чтобы снова поссориться через несколько часов. Расставание оказалось весьма болезненной штукой. А потом пришло примирение. Или смирение? ГʼКар не мог подобрать нужных слов для этого чувства. Возможно, именно поэтому ему снова приснился проклятый кошмар. Еще восемь стандартных часов — и он останется один на этом корабле. Такое происходило во время их странствий и раньше, если Лите приходилось отлучаться. Но это всегда было ненадолго.

Не так, как сейчас.

ГʼКар не смотрел на Литу, поэтому не видел, что в ее глазах появилось выражение безграничной боли и отчаяния.


Я не хочу покидать Тебя. Но не могу остаться. Если бы только я могла забрать Тебя с собой…

Мы всегда были здесь. Мы всегда там, где должны быть.

Я сказала ему правду. Пусть и не всю. Я не могу уничтожить его видения, не причинив вреда Тебе.

Да.

Но Ты мог бы отправиться со мной.

Нет.

Ты не одобряешь мой выбор? Твой народ создал нас, телепатов. Возможно, Тебе не по душе, что мы с Гарибальди собираемся уничтожить Пси-Корпус. Но, поверь, Кош, я делаю это ради спасения своего народа. Ради того, чтобы у всех телепатов появилось будущее. Неужели я хочу слишком многого?

Возможно.

Если Ты скажешь, что я выбрала неверный путь, я останусь.

Путей много, и все ведут в огонь.

Я не понимаю, Кош…

Да. Не понимаешь. Как и он.