Название фанфика: Перо чёрного лебедя
Автор: natwikbuk
Рейтинг: R
Тип: слеш, гет
Пейринг и персонажи: Драко Малфой/Гарри Поттер, Джини Уизли, Люциус Малфой/ Нарцисса Малфой
Жанр: AU/любовный роман/флафф
Размер: мини
Статус: закончен
Аннотация: как месть отвергнутых женщин оборачивается для поверженных шансом на счастье.
Дисклеймер: не мои герои, не мой сюжет.
Предупреждения: ООС героев; постхог; лёгкий дамбигад; смерть второстепенного героя; кроссовер с балетом «Лебединое озеро» Петра Ильича Чайковского.
Драко искренне ненавидел полнолуние. И не только из-за угрозы наткнуться на безумного оборотня.
У белокурого сероглазого красавца, одетого в тонкую шёлковую пижаму, было предостаточно причин злобно провожать взглядом бледный полноликий диск ночного светила, стоя у окна своей спальни. Те гадости, что периодически отравляли жизнь наследника Малфоев произошли и происходили именно в полнолуние.
Маман с юности отличалась слабым здоровьем, к тому же, с некоторых пор страдала сомнамбулизмом. Всё же дурное наследство Блэков настигло их семью, пусть и в лёгкой форме.
Драко до сих пор помнил овладевший им ужас, когда, будучи семилетним малышом, не мог долго уснуть, а потом увидел посреди комнаты аппарировавшую с громким хлопком мать. Он испугался, рассмотрев маму Нарциссу, что двигалась к нему с пустым взглядом и лицом, как никогда похожим на ту странную белую маску, что однажды выпала из шкафа в кабинете папы.
Происходящее оказалось настолько прекрасным и страшным одновременно, что маленький Драко даже не смог заставить себя закричать или позвать няньку - домового эльфа.
В полосе лунного света, что заливала комнату через громадное французское окно, мама в легкой ночной сорочке, с распущенными, струящимися до колен белоснежными волосами казалась феей, но жуткой, до дрожи. Драко привык, что просыпается от маминого ласкового воркования, капризно и деланно неохотно, пока не получает поцелуя в щёку. Но сейчас Нарцисса казалась незнакомкой: странной и опасной.
Она подошла ближе, подхватила с прикроватной тумбочки любимого плюшевого дракона сына и аппарировала с тем же громким хлопком.
Позже Драко больше никогда не касался этой игрушки, приказав эльфу перенести её в кладовую.
Следующим утром сына пришёл будить Люциус. Он объяснил разлепившему ясные глазки, лохматому со сна малышу, что мама больна, и протянул злосчастного дракончика. Драко отшатнулся, и Люциусу пришлось промучится полтора часа, пока он узнал причину странной реакции сына на любимую игрушку. Мальчик сбивчиво рассказал о заколдованной маме, что ночью даже не обратила на него внимания.
Тогда и прозвучало впервые для Драко то странное слово «сомнамбула».
В следующее полнолуние история повторилась, как и во все последовавшие за ним. Люциус переселил Драко в другую комнату, но Нарцисса, пребывая в трансе, и там сына нашла, явившись посреди ночи.
Позже ненависть к полнолунию у Драко только усилилась. Появился страх, что мама переместится куда-то ещё и потеряется. Такое уже случилось, когда Драко гостил летом у дальних родственников во Франции, а родители остались в Англии.
Хорошо, что Люциусу удалось отследить спонтанную аппарацию жены с помощью темно-магического артефакта, которым однажды воспользовался некий наёмный убийца, бесславно закончивший свою карьеру в подземельях Малфой - менора пару веков назад.
Став взрослее, Драко в полнолуние предпочитал мучится бессонницей. Он боялся стать таким же сомнамбулой, как мать. Применять зелье Сна без сновидения было просто опасно, по мнению семейного колдомедика Малфоев.
Позже Люциусу пришлось выторговать для Драко у Попечительского совета Хогвартса разрешение ночевать неделю, что длилось полнолуние, в родном доме. Столь странную просьбу Малфой объяснил старым родовым французским проклятием, что неожиданно сказалось на наследнике. Куда лучше, чем заявлять о Блэковском безумии Нарциссы.
Поэтому одну неделю в месяц Драко грустил ночью у окна или ворочался в кровати с бока на бок. Ожидать очередного ночного появления матери, впавшей в транс, было неприятно во всех отношениях, но страх потерять родного человека перевешивал.
Вот и сегодня, как и одиннадцать лет назад, Драко увидел после громкого хлопка аппариции жуткую в бесчувтвенности Нарциссу, которая забрала со стола очередную игрушку, а потом приказал домовику проследить, что она вернулась к себе.
После бесславной гибели Волдеморта от банального Экспелиармуса всеми почитаемого героя Поттера, размеренный быт старинного поместья чистокровных магов постепенно наладился и вошёл в привычную колею.
Люциус, как ни странно, отделался малой кровью – публичным покаянием в Визенгамоте, статусом невыездного мага, которому запрещено любым способом покидать магический мир, то есть перемещаться к магглам, и крупным пожертвованием на восстановление Хогвартса.
Оправдание Малфоя - старшего виртуозно организовал Поттер. Откуда в гриффиндорской простоте взялось красноречие и изворотливость прожжённого адвоката Драко совершенно не понимал. Разве, что тот нахлебался по уши Феликс филицитас.
Нарцисса позже призналась, что шантажировала национального героя долгом жизни, но такого эффекта совершенно не ожидала – полное оправдание мужа.
Только вот благодарить теперь было некого.
Святой Потти исчез на другой день, и именно - в полнолуние. Ажиотаж в обществе по этому поводу превышал недавний шум в прессе, захлёбывавшейся хвалебными статьями о победе над Волдемортом.
Допроса в аврорате Люциусу, как бывшему Пожирателю смерти, избежать не удалось. Та же участь постигла и друзей Поттера. Но все трепыхания авроров по поиску национального героя оказались тщетны, о чём ехидно и красочно поведала Рита Скиттер в «Ежедевном пророке».
Поттер бесследно пропал, что подтверждали все известные поисковые зелья и артефакты.
Подобного удара судьбы Драко не перенёс – через пару дней молчаливых переживаний свалился в нервной горячке.
Люциус и Нарцисса недоумевали, выискивая причину недуга, ровно до той минуты, пока не услышали, как сын в горячечном бреду признаётся в любви Гарри Поттеру.
Нарцисса тут же расплакалась, и её еле удалось успокоить с помощью зелий. Тогда Люциус, впервые за последние двадцать лет, позволил себе в гордом одиночестве напиться до беспамятства.
Сердечная тайна Драко, будь она разгадана чуть ранее, могла обернуться для Малфоев бесспорной выгодой, во всех отношениях. Брак с Поттером, как наследником двух старинных чистокровных родов и победителем Волдеморта, мог гарантировать магически сильных потомков и их блистательное будущее.
Люциус сделал бы всё возможное и невозможное, не взирая ни на что, чтобы заполучить в зятья юного Поттера.
Дело в том, что напоказ хладнокровные акулы Малфои по природе были однолюбы – старое семейное проклятие, полученное от одной мстительной ведьмы ещё в средневековой Франции. И Драко беззаветно отдал своё сердце зеленоглазому вихрастому мальчишке - оборванцу, ещё тогда, в первую встречу в магазине мадам Маклин.
Как ни странно, но у магов дети рождались и в однополых браках после особого обряда, а у Малфоев - только по любви. И Люциус, как никто другой понимал, что теперь их род почти обречён.
Через несколько веков проклятие ведьмы, останки которой давно рассыпались прахом, развеяло благополучное будущее их семьи.
Правда Нарцисса могла забеременеть, но вот как она перенесёт бремя и выживет ли младенец? Семейный колдомедик был непреклонен: ещё одни роды отнимут у Люциуса свет его жизни – любимую супругу. За здоровье новорожденного врач тоже не ручался.
В поместье Малфоев поселилась гнетущая тишина, которую не могли разогнать ни вымученные улыбки выздоровевшего осунувшегося Драко, ни притворная беззаботность расстроенной Нарциссы, ни болезненно преувеличенный интерес делами сына несчастного Люциуса.
Именно тогда, в пору отчаяния, появился у юного Малфоя питомец. Чтобы развеяться после болезни, Драко решил прогуляться в Косую алллею. Но едва выйдя за ворота поместья, он наткнулся на раненную истощённую птицу.
Да какую! Красавец чёрный лебедь сразу захватил внимание Драко. Тот и забыл о прогулке, страстно пожелав спасти несчастное пернатое, видимо находившееся при смерти.
Юный Малфой сам лечил птицу, что и спасло его от депрессии и позволило на время заглушить тоску по сгинувшему Гарри Поттеру.
В смерть своего любимого Драко верить отчаянно не желал.
Скрытный, как и многие слизеринцы, юный Малфой достаточно настрадался, тая свою любовь от всех и вся в течение шести лет. Невозможность подружиться и признаться в чувствах к Поттеру выматывала больше, чем угроза возрождения Волдеморта. Когда же это произошло, получить Тёмную метку Малфоя заставили обстоятельства. Он не хотел оставлять отца и мать без поддержки под пятой Волдеморта.
Влюблённый Драко, как ни старался, не мог отказаться от попыток привлечь внимание Поттера. Ежедневная пытка: видеть и не сметь дотронуться до Гарри, с годами так и не стала легче.
Когда же на седьмой курс Поттер не явился, Малфой будто с цепи сорвался. От него начали шарахаться даже Кребб и Гойл, давно привыкшие к частым перепадам настроения своего приятеля. Они прекрасно были осведомлены из-за кого у Драко срывало крышу – героический Поттер. Теперь он отсутствовал в школе, что, однако, хуже сказалось на поведении Малфоя. Тот начал придираться ко всем гриффиндорцам подряд, но больше всех почему-то доставалось Джинни Уизли. За то Драко при всех слизеринцах однажды отчитала Алекто Керроу, известная своим жестокосердием и неприязнью к предателям крови.
Откуда им было знать, за что Драко возненавидел конопатую рыжую стерву, крутившую романы направо и налево. Просто однажды он случайно подслушал, как Джинни Уизли хвастает перед однокурсницами, что Поттер в неё влюблён, и та обязательно станет его супругой. Якобы сам покойный Дамблдор дал письменное разрешение опекуна на брак любимчика с единственной дочерью Уизли.
Драко едва сдержался от тёмного проклятия, но запрещённое зелье бесплодия рыжей стерве подлить умудрился. Пусть на здоровье радуется, что её беспорядочные любовные утехи не приносят плодов.
Когда придёт пора заключать магический брак с кем бы то ни было, обряд просто не закрепиться. Магия отринет сухой ствол, на котором нет ни единой почки для пополнения геральдического древа чистокровного рода. Каким бы магглолюбцем ни считали Джеймса Поттера, он бы никогда не взял в супруги магглу или предательницу крови. Или бесплодную.
А помолвку легко расторгнуть, вызвав рыжую дуру на магический поединок. Уж такого шанса Драко упускать не собирался.
После Рождества Драко с удвоенным остервенением трепал своих спарринг - партнёров в дуэльном клубе. Веская причина, то есть устранение конкурентки в любовных делах, понуждала юного Малфоя стать лучшим дуэлянтом сильнее, чем угроза гражданской магической войны.
Когда ближе к концу учебного года Поттер внезапно явился в Хогвартс, юный Малфой напрочь выкинул из головы Волдеморта и его приказы. Пленить Поттера, хотя бы недолго удерживая в своих объятиях – показалось слишком заманчивым. Ранее в Малфой - меноре удержать и спрятать Гарри не удалось, так как пленники слишком быстро сбежали. И вот он шанс! Тем неприятнее было его прошляпить.
Когда Гарри спас Малфоя из объятой Адским пламенем Выручай – комнаты, Драко не колеблясь примкнул к мятежникам, окрылённый надеждой, что возлюбленный к нему неравнодушен. Иначе зачем ему было сохранять жизнь давнего школьного врага?
За дуэлью Поттера и Волдеморта Малфои следили всем семейством. Родители обняли Драко, закрыв телами и крепко удерживая, так как он попытался кинуться на помощь к любимому. Правда Люциус и Нарцисса полагали, что сын по дурости хочет ввязаться в дуэль с Поттером, помогая Тёмному лорду. Уж слишком хорошо Драко удалась роль врага Мальчика, который выжил.
После гибели Волдеморта отца сразу арестовали авроры, прямо в Хогвартсе. Драко не мог оставить мать одну.
Нужно было побороться за свободу главы рода Малфой. И тут любимый Гарри помог, но планы Драко рассыпались, как карточный домик, после таинственной пропажи Поттера.
Юный, как никогда одинокий, Малфой затосковал, и от мрачных мыслей теперь его отвлекало только одно – ежедневное любование чёрным лебедем, которому приглянулось озеро в парке Малфой - менора. Птица, выздоровев, не пожелала улетать.
Драко готовился к сдаче ЖАБА, потому как закончить учебный год не получилось из-за битвы в Хогвартсе. Он ежедневно подолгу повторял изученное, сидя в беседке у озера.
Почти сразу лебедь приплывал из камышовых зарослей и выбирался на берег, привлекая внимание мага. Драко болтал с птицей, как с приятелем. Малфою казалось, что чёрный лебедь с изумрудными глазками – пуговками и единственным серебряным пёрышком на лбу, прекрасно его понимает.
Драко вполне устраивал такой молчаливый слушатель, не лезший в душу с расспросами, не раздражавший сочувствием.
Малфой умел хранить свои секреты, особенно в делах сердечных, о чём теперь очень жалел.
Ах, если бы хоть раз у него хватило смелости поговорить с Гарри о своих чувствах! Ведь в школе, особенно на шестом курсе, было столько возможностей. И той безобразной драки в туалете Плаксы Миртл могло не случиться.
Честно говоря, тогда у Драко при виде сочувствующего Поттера, возникли желания весьма далекие от благочестивых. Из-за нервотрёпки с заданием, а попросту - приказом убить Дамблдора, Малфой начал терять терпение, и железный контроль над эмоциями ослаб. Он мог запросто попытаться изнасиловать Поттера, а тот не понимал, как не вовремя оказался рядом. Пришлось запустить проклятием, чтобы отпугнуть вожделенного лохматого придурка, так храбро лезшего в пасть слизеринского дракона.
По той же причине, у гриффиндорского дурачка в Хогвартс – Экспрессе оказался сломанным нос. Драко еле сдержался, чтобы не набросится на беспомощного Поттера. Лето с Волдемортом в одном поместье плохо сказалось на психике юного Малфоя. Выговорится было просто не перед кем.
Поэтому сейчас, после потрясений от пропажи любимого, Драко, по совету мамы, решил поведать хоть кому-нибудь о своей несчастной любви.
Лебедь копошился рядом, чистя перья, лишь иногда поднимая голову, чтобы заглянуть в глаза своему спасителю. За прошедшие недели Драко, периодически отдыхая от зубрёжки, рассказал птице, ничего не утаивая, о чувствах к Поттеру: начиная с первой встречи в магазине мадам Маклин и до последней - на суде в Визенгамоте. Постепено лебедь стал пристраиваться рядом, кладя голову на колени к Драко. Тот с удовольствием осторожно, неспешно гладил мягкие чёрные пёрышки, вспоминая об обожаемом Гарри Поттере.
Первое время, Малфой всерьёз думал, что нашёл любимого в анимагической форме. Уж слишком приметная была птица. У анимагов обычно совпадала окраска животного и цвет волос, и глаза не менялись. Да и странное серебристое перо на лбу удивляло и наводило на мысли о Гарри.
Чтобы развеять сомнения, крайне взволнованный Драко применил к лебедю заклинание принудительного возвращения людского облика. Но птица осталась птицей, к глубокому разочарованию мага, сердце которого трепыхало, совершенно по-птичьи, от ожидания. Чуда не случилось, но Драко задушил в зародыше тоску, с ещё большим рвением ударился в учёбу и стал раскованнее беседовать с лебедем.
Пришёл конец августа и Драко опасался, что питомец покинет его, подчиняясь инстинкту, улетев на зимовку. Птица даже начала линять. Малфой подобрал большое маховое перо, что первым сбросил лебедь. Осень и сдача ЖАБА были не за горами.
Драко считал кощунством использовать найденное для письма и поэтому припрятал большое чёрное перо в свой дневник, как закладку.
Малфой последний раз взглянул в окно, где над парком небо заметно посветлело. Драко решил не дожидаться рассвета: на душе скребли не кошки и не книзлы, а скорее – мантикоры.
Вынув палочку из рукава, маг волшебством задёрнул тяжёлые портьеры на окне и поплёлся к постели. Усевшись на неё, Драко взял с тумбочки дневник и раскрыл на странице, где лежало перо.
Мгновенно став белее простыни, Драко дрожащей рукой подцепил то, что раньше было пером – чёрный, кудрявый локон. Сердце мага, пропустило удар и пустилось вскачь.
Малфой, бросив локон на постель, сорвался из спальни и вскоре выбежал за пределы дома. Аппарировав к озеру, Драко снова застыл, как мраморная статуя.
И было от чего!
Его ненаглядный Гарри Поттер сидел на берегу и лениво кидал камешки в воду: такой же мило растрёпанный, со сползающими с носа очками, которые он то и дело поправлял изящным пальчиком, водворяя на спинку носа.
- Ты!.. – только и смог выдавить из себя Драко пожирая глазами унылую скрюченную фигуру Поттера.
- Я, – согласился тот и наконец обернулся.
Малфой захлебнулся ругательствами, что собирался обрушить на героического придурка, морочившего всем голову своим исчезновением. Во взгляде Поттера невероятным образом смешалась вселенская тоска и беззаветная любовь.
Драко как-то сразу обессилел. Его ноги подогнулись, и Малфой плюхнулся на песок. Закрыв лицо ладонями Драко застонал, но тут же напрягся, так как почувствовал, что его крепко стиснули в объятиях.
- Отвали, идиот, - скорее по привычке огрызнулся он, не глядя на Поттера, но попытки освободится не предпринял.
- У нас не так много времени осталось, чтобы ссориться, - тихо возразил Гарри.
- Что?! – взвился Драко и всё же откинул руки любимого от себя.
Взбешенный Малфой вскочил на ноги и уставился на сидевшего рядом Поттера. Тот грустно вздохнул и пояснил:
- После восхода, под первыми лучами солнца, я снова стану лебедем. И так до следующей ночи, пока свет полной луны не вернёт мне человеческий облик.
Драко напряжённо замер, но, быстро взглянув на восток понял, что у них для беседы осталось не более пяти минут: розовея, светлая полоса в небе над парком всё ширилась.
- Кто проклял тебя? – зло поинтересовался маг.
- Джинни Уизли, - нехотя признался Поттер.
- Ненасытная шлюха! - припечатал Драко.
- Надеюсь, ты не побежишь её убивать? – с тревогой спросил Гарри.
- Я, что, - идиот?! – резко возразил Драко. – Сперва надо разобраться, что за дрянь она на тебя навешала. Быстро расскажи, что с тобой происходит.
Поттер деловито стал перечислять:
- В птичьей форме памяти не теряю, питаюсь как человек. Стихийная магия не проявляется, как я не пытался её расшевелить. Хотя, когда Джинни обратила меня в лебедя и попыталась зарезать Сектумсемпрой, щит у меня вышел, но долго не продержался. Я успел взлететь, но второе заклинание меня задело. Хватило только на аппарацию к воротам твоего дома, возле которых и рухнул, окончательно повредив крыло.
- Вот придурок, - ужасаясь, нежно пожурил Драко, но тут Поттер, протяжно вскликнув, стал уменьшаться, оброс перьями и приобрёл изящный красный клюв.
Драко с лёгкой грустью любовался на чёрного лебедя. Пару секунд. Потом ехидно протянул:
- Всё Поттер, допрыгался. Персональный вальер с бассейном в доме у нас имеется. На всякий случай. Марш под домашний арест!
Птица возмущённо загоготала и ринулась в озеро. Драко кинулся следом и с удовольствием на мелководье стал гонятся за лебедем, который, как оказалось, умел брызгаться, загребая воду крыльями, и отлично щипался, пользуясь преимуществом в виде невероятно длинной шеи.
Прогуливавшегося поутру Люциуса, которому в эту ночь тоже плохо спалось, привлёк шум у озера. Малфой – старший поспешил туда и с недоумением наблюдал, как сын, хохоча, играет с птицей, пытаясь её поймать, и при этом называет чёрного лебедя Поттером.
Сначала Люциус подумал, что сын сошёл с ума. Но тот, заметив случайного свидетеля своих игр, резко успокоился и чуть ли не бегом кинулся к нему:
- Разреши представить тебе, отец, нашего гостя в животной форме. Гарри Поттер.
Люциус нахмурился, считая, что верно истолковал поведение сына и следует немедленно вызвать колдомедика. Преувеличенно ласково Малфой – старший проворковал:
- Приятно познакомиться, мистер Поттер, - Кивнув лебедю, Люциус пристально уставился на сына. - Хорошо, Драко. Пригласи гостя в дом на завтрак.
- Так Поттер возомнил, что я действительно посажу его в золотую клетку и отбрыкивается теперь, - возмутился сын.
Люциус решил поддержать игру сына, пока не удалось вызвать колдомедика.
- Поверьте, мистер Поттер, нам не жаль для вас ни апартаментов, ни озера. Выбирайте сами.
Люциус удивлённо наблюдал, как птица, грациозно склонив шею, будто стесняясь, подплыла к берегу и проковыляла к сыну. Малфой - старший ещё больше удивился, близко рассмотрев лебедя: зеленоглазый, странное светлое перо на лбу и смущённый, но чуть нагловатый взгляд, чего у птиц, в принципе, быть не могло. Люциус на всякий случай бросил на Драко Петрификус тоталус, а на птицу – диагностические чары, которые точно показали, что лебедь был изначально человеком.
- Фините инкантатем. Драко, объяснись, - резко потребовал Малфой, подозревая сына в похищении национального героя и его принудительной трансфигурации.
Драко поднялся и осуждающе посмотрел на папочку.
- Джинни Уизли его чем-то приложила, - раздражённо выдал сынуля. – Поэтому теперь Гарри ночью в полнолуние – человек, а днём – чёрный лебедь.
- Вот ведь жадная гулящая стерва! – возмутился Люциус, моментально выбросив из головы свои подозрения насчёт пошатнувшегося здравомыслия и преступных намерений сына.
Гарри подумал, что Малфои на редкость единодушны, когда дело касается рыжих Уизли, впрочем, как и те, постоянно плюющиеся ядом в сторону белокурой семейства. Что-то в этом было ненормальное. Гарри ещё разгадает эту загадку. А пока пустота в животе вызывала дискомфорт, да и ходить на лебединых лапах было не очень удобно, куда легче плавать.
Втроём они неспешно добрались до дома. Когда Драко пожелал подцепить лебедя на руки, чтобы занести на высокую лестницу парадного входа, тот ущипнул его за предплечье и взлетел. Приземлившись на верхней площадке, чёрный лебедь издал победный клич. Поттер, как всегда, был невероятно неуклюж на двух ногах, но бесподобен в полёте.
Люциус придержал за рукав бормочущего ласковые ругательства и потирающего руку сына:
- Не стоит слишком опекать Гарри. Не забывай, что он, как и ты, уже взрослый и себе на уме. Поттер - достаточно свободолюбивая птица.
Драко, кивнув в ответ, бегом ринулся вверх по лестнице, а Люциус степенным шагом отправился следом.
Нарцисса, по известной причине припозднившись к завтраку, войдя в столовую, наблюдала странную картину: Драко усадил за их общий стол питомца. Чёрный лебедь с удовольствием и достаточно аккуратно ел овсянку из глубокой миски, ловко склёвывал маленькие тосты в джемом с другой тарелки, а после пил чай из чашки, старательно запрокидывая голову на длинной шее, впрочем, как любая птица.
У Нарциссы закралось подозрение, что сына настигло Блэковское родовое проклятие, когда тот обратился к птице:
- Будешь клубнику со сливками, Поттер?
И лебедь, грациозно изогнув шею, кивнул в ответ.
Тут Малфои заметили Нарциссу и поднялись с мест. Люциус клюнул лёгким поцелует жену в щёчку, Драко - в протянутую руку, а та только удивлённо хлопала ресницами.
- Это - действительно Поттер, - тихо пояснил муж.
- Под редким и пока не известным нам проклятием, - добавил счастливый Драко.
- Вот как! – обрадовалась Нарцисса и широко улыбаясь, поприветствовала лебедя: - Приятного аппетита, мистер Поттер! Надеюсь, вы останетесь у нас погостить на некоторое время?
Настороженно застывший чёрный лебедь немного подумал и кивнул. Гарри уже понял, что Драко без памяти влюблён в него.
«Неужели Малфои одобряют выбор сына? Это было бы прекрасно!» - Поттеру от радости захотелось во всю мощь лебединых лёгких крикнуть, но не за столом же.
Гарри осознал, что безнадёжно влюблён в Драко Малфоя на Рождественском балу в честь Турнира трёх волшебников. Поттер давно почитывал втайне от друзей литературу, рекомендованную для чистокровных наследников.
Гоблины прекрасно знали своё дело. Едва Гарри признали участником опасного соревнования, то он юридически стал совершеннолетним. Получив от гоблинов письмо с настоятельной просьбой прийти на оглашение второй части завещания родителей, раз он проигнорировал приглашение перед поступлением в Хогвартс, о чём и сообщил, уже бывший, его магический опекун - Альбус Дамблдор.
Гарри от злости подпалил полог своей кровати, поняв, что был нагло обманут светлейшим волшебником. Поэтому Поттер, уже рассорившийся с Уизли и Грейнджер, никому ничего не говоря, отправился в ближайшую субботу в Гринготс. Проход через «Сладкое королевство» в мантии - невидимке, горстка летучего порошка - за галеон в кафе мадам Розмерты, - и, вуаля! – Гарри слушает, роняя тихие слёзы, голоса родителей, которые сообщают свою последнюю волю.
Их не послушал никто: ни Дамблдор, запихнувший Гарри к Дурслям, ни Сириус Блэк, бросивший наследника Поттеров на развалинах дома в Годриковой лощине. И то, что Хагрид позаботился о малыше, не считается. Полувеликан не имел никакого права увозить мальчика, отдавая Дамблдору.
Магическим опекуном тот стал по специальному Указу министра магии, но не по повелению покойных родителей Мальчика, который выжил. Вообще Гарри должен был воспитываться бабушкой Лонгботтома вместе с Невиллом, раз Сириус загремел в Азкабан.
Признанный совершеннолетним Поттер не стал горевать над пролитым молоком, а обратился за помощью к гоблинам. По их рекомендации он разыскал наставника для сирот – глав чистокровных родов, который и обучал его заочно основам этикета, экономики и семейных ритуалов, и двум языкам – латыни и французскому.
Так у юного Поттера началась двойная жизнь.
В силу возраста Гарри заинтересованно поглядывал на девочек, но когда изучил магическое брачное законодательство, то обратил внимание и на парней. Однополые браки не были запрещены, но и напоказ не выставлялись.
И вот на балу Гарри словно бладжером в живот ударили – Драко Малфой, блистательный красавец, улыбка которого сводила с ума даже капризных шармбатонских девиц. Он танцевал как лесная фея, легко порхая по паркету с очередной партнёршей. Мафлой иногда насмешливо смотрел на Гарри, но ни разу не подошёл, чтобы поглумиться.
Поттер решил, что сошёл с ума, раз возбудился от вида слизеринского змеёныша, но глупое сердце всё так же бухало в груди, а взгляд продолжал выискивать белокурую макушку в гуще танцующих.
Гарри понял, что пропал, когда после рождественских каникул застыл, как статуя, едва Малфой раскрыл рот, чтобы в очередной раз облить словесной грязью перед уроком зельеварения. У Поттера тогда осталась только одна здравая мысль, что ему плевать на тот бред, что несёт слизеринец, но вот как было бы чудесно Драко зажать где-нибудь в углу, без свидетелей, и поцеловать.
Под градом насмешливой брани, так и лившейся из Малфоя, Поттер, вперившись в него мечтательным взглядом, замер с улыбкой идиота, просчитывая вероятность того, что скорее получит за украденный поцелуй блондинчика: сразу кулаком в челюсть или заковыристое проклятие - в спину. Решив, что вероятно огребёт и то, и другое, Гарри наконец спустился с небес на землю и на вопрос Малфоя: «И как тебе, Поттер, ходить в чемпионах – обманщиках?» - весело заявил:
- Извини, ты не мог бы повторить всё с начала? И помедленнее. Я буду записывать, - и Гарри, с недавних пор полюбивший изящную словесность, как способ общения между чистокровными, действительно достал пергамент и самозаправляющееся перо.
А что? Один из вопросов контрольной от наставника как раз требовал умения составить несколько изящных комплиментов сомнительного содержания.
Драко взбесился по-настоящему. Поттер его нагло проигнорировал, да еще и насмехается. Слизеринец фыркнул и отвернулся, задрав нос.
- Упс! Облом! – тихо констатировал Поттер, но его услышали все, так как мгновенная гнетущая тишина возникла из-за явления профессора Снейпа перед студенческой братией.
- Прежде чем раскрывать рот, научитесь ясно выражать свои мысли, Поттер, - прошипел профессор и понёсся к кафедре.
Гарри был совершенно согласен со Снейпом, но признаваться в этом не спешил.
Позже, рано отправившись спать, так как ему объявили бойкот все гриффиндорцы, Поттер стал трезво просчитывать свои шансы не только завоевать, но и удержать Малфоя. После двухчасовых размышлений Гарри решил, что шансов у него – кот наплакал.
Богатством и знатностью рода Малфоя не удивить. Манер у Гарри – никаких. Внешность слишком растрёпанная и противно очкастая. Да и знаменитый шрам шарма не добавлял. Одежда вообще не выдерживала критики - обноски кузена всё так же регулярно перекочёвывали к нему, так как Петуния Дурсль не собиралась бросать племянника без хоть какой-то материальной поддержки. Ведь сумасшедшие маги совершенно не собирались заботится о мальчишке, возвращавшемся из школы в потрёпанной одежде кузена и с теми же старыми очками на курносом носу.
Гарри грустно вздохнул и решил, что сперва надо разобраться с Турниром и выжить, а потом добиваться Драко Малфоя.
Естественно, реализованный Краучем обряд отодвинул на неопределённое время планы Поттера. Теперь на первом месте стояло уничтожение змеемордого гада, посмевшего взять кровь Гарри для возрождения. И тем более отец любимого Драко был в прямом подчинении и в немилости у человекоподобной рептилии, так как оказался уничтожен школьный дневник Волдеморта. Видение о пытке Люциуса Круцио от Тёмного лорда вызвало у Гарри рвоту.
Вот тогда Поттер задумался о будущей защите Малфоя - старшего, и подстраховаться стоило заранее. Адвокат был найден быстро и оказался очень удивлён необычной просьбой клиента, пожелавшего остаться неизвестным. Требовалось за отнюдь не скромное вознаграждение составить оправдательную речь, выставляющую в выгодном свете Люциуса Малфоя как раскаявшегося Пожирателя смерти.
У Поттера всё получилось: Волдеморта он прибил, Люциуса не дождались дементоры в Азкабане.
И вот Гарри уже размечтался, как очарует Драко, как тут к нему начала приставать с матримониальными планами Джинни Уизли. Она почему-то считала, что является невестой Гарри Поттера. Тот был возмущён наглостью рыжей, что и высказал ей в беседе наедине, специально пригласив в маггловский ресторан.
Рыжая ведьма сунула под нос Гарри вынутый из безвкусного, блестящего фальшивыми бриллиантами розового ридикюля, слегка помятый лист с подписью Дамблдора, где зелёными чернилами, столь любимыми директором Хогвартса за их ядовитую въедливость в пергамент, было написано предварительное соглашение на помолвку Джинни и Гарри.
Поттер внимательно, медленно прочитал договор. Его особенно умилила дата – тридцать первое июля прошлого года.
Хорошенький подарочек с того света от доброго дедули Дамблдора!
Непривычно презрительно кривящий губы парень, как маленькой дурочке, объяснил Джинни, что этой писулькой Дамблдора можно смело растапливать камин, так как он, Гарри Поттер, уже более трёх лет считается совершеннолетним перед магическим законодательством.
Уизли разревелась, как маггловская сирена скорой помощи, стеная и обвиняя Гарри во всех грехах. Поттер не собирался ругаться с ней и быстро напоил благоразумно захваченным с собой успокоительным зельем.
Он проводил притихшую зарёванную девушку до Норы и совершенно не ожидал удара в спину.
Поттер после победы над Волдемортом получил оставшуюся, и надо сказать не хилую, часть его магических сил, только Гарри никому о том не рассказал. Как и о свалившемся наследстве в виде горы галеонов, и прилагавшемся к нему титуле – принц Слизерин. Гоблины буквально пищали от восторга, когда Гарри подписал соответствующие документы и принял обязательства древнейшего рода. Четверть Хогвартса в приданное – это серьёзно.
Поэтому юный маг сразу почувствовал агрессивный луч тёмного проклятия, что летело в спину, но, так сказать, «вкус» магии был не опаснее летучемышиного сглаза. Гарри автоматически прикрылся щитом, но тот неожиданно раскололся.
Поттер ошарашено уставился на ноги, ставшие гусиными лапами. Тут подбежала противно ухмыляющаяся Джинни и зло процедила:
- Из тебя, Поттер, сегодня на ужин получится чудесное жаркое. Ронни очень любит куриные крылышки. На такого идиота, как ты, даже заклинания нормально не действуют: стал чёрным лебедем вместо гуся. Даже жалко губить такую красоту. Но… Сектумсемпра!
Гарри удалось бежать и благополучно добраться к Малфоям, но вот помогут ли они?
После сытного завтрака Гарри начало клонить в сон, да и бессонная ночь сказывалась. Малфои тоже осоловело взирали на пустые чайные чашки.
Гарри даже не возмутился, когда Драко подхватил его на руки и утащил в спальню. Опустив на кровать лебедя, Драко, не раздеваясь, улёгся рядом и быстро уснул. Гарри засунул голову под крыло и тоже забылся сном.
Вечером семейство Малфоев устроило мозговой штурм, поставив на уши домовиков, что хранили семейную библиотеку. Гарри скромно сидел под столиком с часами, так как перепиравшиеся Малфои не сидели на месте, заглядывая друг другу в книги и отбраковывая найденные описания проклятий. Самое интересное, что они в изыскательском порыве легко переходили в разговоре на французский или латынь.
Гарри легко их понимал, но вида не показывал, так как его пытались защитить от знания неприятных подробностей некоторых тёмных восстановительных ритуалов. Почему Малфои посчитали его невеждой, ответа не требовало. Да и Гарри пока мог только пронзительно кричать по-лебединому.
Через пять часов шустрого копания в книгах была найдена старинная рукопись времён Мерлина, не иначе. Люциус подвесил её Вингардиум левиосой, так как боялся, что пергамент рассыплется от соприкосновения с поверхностью. Нарцисса зачитывала на старо-французском куски текста и диктовала Драко перевод уже на английском.
Выяснилось, что мстительная рыжая ведьма приложила Гарри проклятием Верной любви. Вернуть человеческий облик Поттеру можно, но только тогда Джинни навеки станет гусыней. Описание отменяющего проклятие обряда было не сложным, но требовалось выполнить ряд условий.
Алтарь, куда требовалось усадить Джинни, должен был находится в доме чистокровного рода, привести туда Уизли должен был девственник. Если Малфой – менор вполне подходил для проведения ритуала, да и Драко, как ни странно, не мог похвастаться сексуальным опытом, но как заманить рыжую стерву в ритуальный зал извечных врагов её семейства?
Тогда Нарцисса посоветовала сыну поухаживать за Джинни и предложить той помолвку, которая должна, по идее проводится у алтаря рода будущего супруга.
Гарри возмущённо загоготал, но его никто и не собирался слушать.
У Поттера на ночь были вполне определённые планы. Он собирался, приняв человеческий облик, домогаться Драко и добиться взаимности, совратив его. А тут такой облом!
Поттер надулся и зашипел на Драко, попытавшегося погладить его. Малфои только рассмеялись, подивившись ревнивости лебедя.
Спустя четыре недели Гарри с тоской наблюдал через щель в портьере, как Драко улыбается раскрасневшейся от удовольствия Джинни. То, что он нашептал ей на ушко, явно было непристойным.
Гарри заставили поселиться в отдельном помещении и Драко он увидел только сейчас, и то благодаря помощи Кикимера, перенёсшего лебедя на время в потайную комнату по соседству с гостиной, где сейчас ворковали Джинни и Драко.
Артистизм Малфоя просто удивлял, заставляя сердце Гарри трепетать от боли ожидаемого предательства. Драко настолько вжился в роль, что искренне нахваливал вратарские способности Рона Уизли и просил прощение за свою былую зависть.
Джинни же согласилась на визит в Малфой – менор из любопытства. Да и все потенциальные женихи почему-то обходили её стороной, после неудачной помолвки с Дином Томасом. Видите ли, полукровка захотел настоящий магический обряд, а не гражданский брак, а он взял и не закрепился. Возмущённого произошедшим несостоявшегося жениха поманил скрюченным пальцем проводивший ритуал помолвки старенький сухонький волшебник. Что было сказано Томасу на ухо, Джинни не услышала, но Дин тут же успокоился и ошарашено уставился на бывшую невесту.
Джинни так и не добидаь от Томаса объяснений его поведения, когда жених потребовал вернуть все его подарки и больше никогда не видеться.
Поэтому даже Драко Малфой стал вполне подходящей партией для Джинни, которую будто пустое место не замечали ни юноши - женихи, ни их мамаши, ни девушки, которым нравились представительницы своего пола.
Никто так и не удосужился поведать юной предательнице крови о её полном бесплодии. Если после приёма зелья, что подлил Драко, можно было вылечится через год приёма лекарств, то проклятие Поттера сделало действие отравы необратимым. Нарушение Долга жизни, причинением магического вреда спасённого своему спасителю, привело к потере способности дарить потомкам жизнь.
Долг Джинни Уизли Гарри Поттеру оказался оплачен, но какой ценой!
Гарри чуть не потерял сознание от возмущения и гнева, когда увидел, что Драко целует гадкую Джинни. Лебедь пронзительно жалобно воскликнул.
Джинни, разорвав поцелуй, дёрнулась, как от удара током, а Драко потерянно огляделся. Он быстро успокоил рыжую дуру парой пустых фраз, но в сердце зашевелился червячок сожаления, что нельзя немедленно разыскать Поттера и узнать, подглядывал он или нет. Мало ли что навоображает себе лохматый зеленоглазый дурашка.
К сожалению, дела требовали логического завершения. Джинни уже была опоена зельем рассеянности и восприняла предложение помолвки на ура. Драко отвёл её в ритуальный зал и усадил на алтарный камень.
Глупо хихикающая пьяная девица так и не поняла, что тут делает. Она очнулась только тогда, когда волшебные серебряные цепи приковали её к камню. Джинни завизжала, как свинья, которую режут.
Люциус, поморщившись, наложил Силенцио и, взмахом палочки зажёг ритуальные чаши, а после затянул речитатив на старо-французском.
И вот через четверть часа на алтаре трепыхалась гусыня, а окрылённый успехом Драко кинулся в комнату Поттера.
Счастливая улыбка юного Малфоя быстро увяла, едва он увидел неестественно выгнутое тело бледного, как мертвец, Поттера. Драко бросился, как кобра на добычу, и начал тормошить Гарри, находившегося без сознания. На крики наследника аппарировали домовики и перенесли хозяев к плачущему Драко, сжимавшему в объятиях так и не пришедшего в себя Поттера. Нарцисса бросилась к камину вызывать колдомедика, а Люциус - за зельями.
Драко же решил, что опоздал со спасением Гарри, уверовавшего в измену любимого. Поэтому юный Малфой аккуратно опустил тело Гарри и приник к его губам, чтобы сорвать последний поцелуй перед тем как покончить с собой. Малфой еле смог оторваться от безвольного рта любимого и, отвернувшись, дрожащей рукой приложил палочку к своему виску.
Но тут её выдернули из руки, и Поттер зло прошипел:
- Ну ты и придурок! Хоть губы помыл, после поцелуя с этой рыжей дурой?
- И продезинфицировал, - нагло ухмыляясь, ехидно выдал моментально оправившийся Малфой. Он с минуту любовался на надувшегося Поттера, но не выдержал и признался: - Я и забыл про неё. Надо вернуться в ритуальный зал и отправить гусыню к родственникам. Пусть порадуются.
- Потом, - сморщился Гарри. – Не желаю видеть рыжую гусыню.
- О, да! – согласился Драко. – Она такая огненно рыжая и …
- Конопатая, - перебил Поттер.
- Нет, - возразил Малфой. – Рябая.
Маги расхохотались, но никуда не пошли, так как оба плохо себя чувствовали после нервного срыва.
Прилетевшая с парой колдомедиков Нарциса и примчавшийся с огромной шкатулкой зелий Люциус застали милую картину. Драко сидел на кровати, а Гарри, лёжа головой на его коленях мило улыбался. Юные маги держались за руки и смотрели друг на друга влюблёнными взглядами.
Люциус прокашлялся для порядка. Гарри и Драко обернулись, но не сменили положения.
Всё же их заставили отлепиться друг от друга дотошные колдомедики.
Упившись зельями, юноши уснули на одной кровати.
Малфой очнулся посреди ночи от того, что Поттер тормошил его за плечо и немного испуганно лепетал:
- Драко, что с твоей мамой. Почему она такая странная?
Малфой еле разлепил глаза и узрел Нарциссу, пребывающую в сомнамбулическом трансе. После того, как она взяла со стола плюшевого единорога и исчезла, Драко сбивчиво рассказал о болезни матери.
Гарии только молча его обнял. Так они и уснули.
Наутро Драко проснулся один и расстроился. Поттер куда-то ушёл, не предупредив никого в поместье.
К обеду лохматая пропажа нашлась. Драко с обиженной миной ждал извинений от Поттера, но так и не дождался. Тот всего лишь признался, что был в Гринготсе.
После обеда все отправились пить кофе в общую гостиную.
Нарцисса и Люциус уселись на одном диванчике, Гарри и Драко - в креслах, напротив друг друга.
Поттер, допив кофе, отставил чашку и произнёс:
- Простите, что сразу не поблагодарил за избавление от проклятия, но мне нужно было срочно к гоблинам.
Драко в ответ только фыркнул. Нарцисса и Люциус молча выжидали.
Гарри, игриво глянув на любимого, вдруг бухнулся перед ним на колени и затараторил, как маленький:
- Прости, прости, прости, прости…
Возмущённый Драко вскочил с кресла и ехидно прокомментировал:
- Тебе сколько лет, Поттер? Как помирать от якобы неразделённой любви, так он – первый, а как отвечать за побег в Косую аллею без разрешения колдомедиков – так маленький. Ты уж определись со своим статусом, а то мне твои друзья ещё припишут совращение несовершеннолетнего.
- Не злись, Дра-а-ако, - виновато протянул Гарри и тоже поднялся на ноги. – Давай сперва разберёмся с долгами.
- Чего?! – прошипел юный Малфой и уставился на Поттера.
Тот хихикнул и протянул руку:
- Давай дружить, Драко Малфой. Прости, я не хотел тогда, перед распределением, тебя обидеть.
Драко демонстративно заложил руки за спину, но после полуминуты пытки умоляющим взглядом Гарри, сдался и пожал протянутую руку. Тут же их запястья оплели белоснежные и серебряные ленты, переливающиеся зелёными бликами, напоминающими луч Авады кедавра.
Нарцисса испуганно воскликнула. Люциус выхватил палочку, а Драко попытался выдернуть свою руку из крепкой хватки Поттера. Ему удалось избавится от рукопожатия, и ленты тут же распались. Драко с удивлением увидел, как на его пальце сформировалось кольцо: пара серебряных змей безуспешно пыталась проглотить небольшой изумруд, удерживая клыками.
Первым отмер Люциус, холодно процедив, не опуская палочки, направленной на Поттера:
- И что всё это значит, Гарри?
- Видите ли, лорд Мафлой, в нашем роду существует одно проклятие, очень удобное, если поразмыслить. Дружеское рукопожатие при невербальном произнесении некоей формулы автоматически запускает ритуал магической помолвки. Без присутствия свидетелей, и без алтаря. Мой незабвенный папочка только таким хитрым способом заполучил в жёны Лили Эванс, потому что бледно смотрелся на фоне Северуса Снейпа, как потенциального жениха и самого молодого за последние пятьсот лет мастера зельеварения.
- М-да, -протянул Люциус и спрятал палочку в трость.
Поттер вздохнул и чётко произнёс:
- Я не мыслю своей жизни без Драко. Люблю и никуда не отпущу. Вчерашнего представления мне хватило, чтобы поторопить события. Я предлагаю Драко Малфою равное партнёрство в браке.
- Ты мне за это ещё ответишь, Гарри, - ласково прошипел тот, лелея месть, что собирался устроить сегодня в спальне Поттеру. Чего уж страшнее, чем раззадорить партнёра, почти довести до оргазма и смыться.
- Давайте уточним кое-что, - предложила Нарцисса. – Какую фамилию вы возьмёте, став супругами?
- Самую престижную и лучшую за последнее, скажем, тысячелетие, - похвастал Гарри.
Драко, перебив, протянул:
- По-о-оттер?!
- Не угадал, - хихикнул Гарри.
- Ма-а-алфой.
- Опять – мимо, - опроверг Поттер.
- Блэк? – не выдержал Люциус, на нервно стучавшие по подлокотнику дивана пальцы которого тут же успокаивающе легла аккуратная ладошка супруги.
- Ну, что вы, лорд Малфой, - капризно протянул дурачившийся Гарри. – Названная фамилия и причитающийся титул достанутся в наследство нашим детям.
- Неужели Эванс? – искренне удивилась Нарцисса.
- Ах, если бы! – притворно вздохнул Гарри. – Мы будем носить скромную фамилию – Слизерин.
Люциус подавился воздухом. Нарцисса охнула, а Драко пропищал фальцетом:
- Как ты сказал? Повтори!
- А что такого?! – притворно удивлённо распахнул глаза Гарри. – Я буду принцем Слизерин, а ты – лордом Слизерин. Правда, наша только четверть Хогвартса, но подземелья мне всегда нравились. Там так прохладно летом и тепло зимой. И слизеринская гостиная такая уютная. Эх! Распределяющая шляпа настойчиво меня запихивала на факультет любимчиков Салазара, но я смог убедить её, что хочу притвориться гриффиндорцем, так опасаюсь за свою жизнь. Какой я был дурак!
- Совершенно согласен! – воскликнул Драко. – Мам, пап, мы пошли. Нам надо кое-что обсудить. – Драко сграбастал Поттера и аппарировал в свою спальню.
- Какие они еще юные и неопытные, - ласково произнесла Нарцисса, опустила голову на плечо супруга и мечтательно прикрыла глаза.
- Как думаешь, дорогая, Гарри и Драко не обидятся если мы закатим свадьбу на всю Европу?
Леди Малфой только хихикнула в ответ и потянулась за поцелуем, который тут же и получила.
Но приятное времяпровождение супругов через минуту прервал хлопок аппарации. Люциус нехотя выпустил супругу из объятий, собираясь для порядка Круциатусом приложить наглеца, что посмел помешать, но передумал, узрев красного, как помидор, Гарри, которому тут же отвесил лёгкий подзатыльник Драко и пожурил:
- Я тебе говорил, что они очень заняты?!
- Я забыл отдать традиционные дары на помолвку будущим родителям, - виновато пробурчал Гарри. Он подошёл к Нарциссе и протянул коробочку: - Это кулон, блокирующий проклятие сомнамбулы. Из наследства Слизерина. Достаточно его носить в неделю полнолуния. И от оборотничества помогает, кстати.
- Спасибо, Гарри, - не сдерживая счастливых слёз, прошептала Нарцисса.
- Лорд Малфой… Люциус, - поправил себя Гарри, - закатайте рукав на левой руке.
- Зачем? – насторожился маг.
- Поверьте в мои искренне доброжелательные намерения, - взмолился Гарри.
- Ну, пап! – настойчиво воскликнул Драко, которому не терпелось утащить Поттера к себе.
- Пожалуйста! – холодно выдал Люциус и демонстративно закатал рукав, где бледной кляксой растеклась Тёмная метка.
Гарри склонился над рукой мага и прошипел на парселтанге:
- А ну, брысь отсюда!
Люциус почувствовал лёгкий укол. Гарри отпрянул, так как кожа, изуродованная меткой засветилась и очистилась, став белоснежной, какой и должна была оставаться от рождения.
- Хватит фокусничать, Поттер! Мы не договорили, - возмутился Драко и опять ухватил Гарри за руку и аппарировал прочь.
Люциус тупо пялился на чистую от метки руку, а Нарцисса, надевшая подарок Поттера, капризно протянула:
- Опять меня никто не замечает.
Малфой встрепенулся, обнял жену и проворковал ей на ушко:
- Ничего подобного! – и аппарировал с ней в супружескую спальню. От греха и Поттера подальше.
И все опять забыли про рыжую гусыню, судьбой которой сложилась крайне неудачно. Исполнительные домовые эльфы Малфоев ещё вчера отправили её к воротам Норы, где она была схвачена голодным Роном, моментально свернувшим голову глупой птице.
Так что ужин в Норе в тот вечер удался. Ронни просто обожал жареные гусиные крылышки.
*конец*