Адам Ворт. Этот набор звуков совершенно не подходил ему. Мягкие углы имени, религиозная подоплека которого давно утратила всякое значение, настолько часто в последние несколько тысяч лет ее использовали, чтоб называть мальчиков. И фамилия, словно оборванная веревка, сломанное колесо или порванный парус; незаконченность, увечность. Грег не относился к той категории американцев, которые путают Нефертити и Екатерину Вторую и считают, что Джордж Вашингтон победил во Второй Мировой, Эддисон знал и любил историю. И он был в курсе того, кем был Адам Ворт. Но это не мешало ему ощущать его имя как нечто неправильное, чисто на семантическом уровне.
Раньше Грег не задумывался об этом, он слышал о связи между Вортом и Магнус, но их пути не пересекались. Слишком далеки были его, Эддисона, планы от планов человека, чьей навязчивой мыслью стало изменение истории. Грега не беспокоила эта возможность, он верил в то, что Вселенная не так изменчива, как склонны верить фантасты. Он был поклонником Андерсона, а не Брэдберри и не считал, что бабочка или девочка что-то изменят, будут они жить, умрут или не появятся вовсе.
До этого дня Грег не думал об Адаме Ворте, но теперь, когда тот сидел в кресле, напротив его стола, и улыбался с выражением человека, который в следующую секунду может с равной вероятностью предложить вам конфету или начать расстреливать всех вокруг... Грег не мог больше не задумывать об Адаме. И теперь он обнаружил, что имя не сочетается с внешностью. В Ворте не было мягких углов, не было в нем и незавершенности. В его имени должны были быть свистящие и шипящие звуки, они бы подошли ему больше.
— Какое неловкое молчание, – отметил Адам.
Он просто вошел в кабинет Эддисона. Просто так вошел в здание с настолько хорошей охраной, которую государство только могло обеспечить. В ресурсах их никогда не ущемляли. А потом спокойно сел.
— Я пытаюсь понять, – ответил на его реплику Грег, – что вы хотите мне сказать до того, как я вызову своих людей, которые вышвырнут вас отсюда.
— Зачем же так грубо? – фыркнул Адам. – Я пришел с предложением сотрудничества, ведь наши цели весьма близки.
— Неужели? – скептически спросил Грег. – Насколько мне известно, я никогда не был сумасшедшим мстителем с раздвоением личности.
Адам Ворт расхохотался.
— Скажи, – спросил он, – тебя ничто не настораживает?
— Кроме психопата в моем кабинете? Нет.
Ворт порывисто поднялся и склонился над столом Грега, Эддисон остался на месте, решив не радовать Адама своей судорожной реакцией. Если тот захочет его убить – сделает это в любом случае, где бы Грег не находился.
— Дело в том, – прошептал Адам ему на ухо, – что психопат здесь только один.
А потом он исчез. Просто растворился в воздухе.
На записи с камеры наблюдения в кабинете Грега, которую тот потом попросил под каким-то не очень подозрительным предлогом, не было никого, кроме самого Эддисона.