Сегодня был День святого Валентина, и министр Магии Гермиона Поттер с нетерпением ждала романтического ужина со своим мужем. С тех пор, как все трое их детей отправились в Хогвартс, оба снова почувствовали себя молодоженами. И дом был только в их распоряжении, не считая, конечно, Кричера и Винки.

Гермиона хихикнула, предаваясь мечтам об их страстном и иногда слегка извращенном сексе, которым они с Гарри занимались с тех пор, как их младший сын сел на Хогвартс-экспресс. И после этого слегка потерла живот. Пока что это был только их с Гарри секрет, но она снова была беременна.

Из мира грез ее вырвал стук в дверь.

— Входите.

— Доброе утро, министр Поттер, — поздоровалась Сьюзен Финч-Флетчли, глава ДМП.

— Здравствуйте, мадам Финч-Флетчли, — Гермиона поднялась со своего места и пожала ей руку. И затем предложила ей занять любое кресло перед ее столом. — И теперь, когда мы покончили со всеми формальностями, чем я помогу тебе, Сью? — радостно произнесла она.

С тех пор, как она узнала о беременности, то постоянно пребывала в прекрасном настроении.

— Я решила лично доставить тебе документы с ходатайствами об условно-досрочном освобождении, которые нам нужно будет рассмотреть во время слушания, — и с этими словами Сьюзен подала папку, в изучение которой Гермиона сразу же погрузилась.

Конечно, ей было известно о череде повторных судебных заседаний, но все равно решила просмотреть список. Увидев имена Долорес Амбридж и Антонина Долохова, она нахмурилась. И почему Гарри даже не упомянул, что эти мерзкие людишки в этом проклятом списке? А затем, перевернув пергамент, чтобы проверить расписание заседаний, она тут же вспыхнула от ярости. Даты суда попадали как раз на время ее декретного отпуска. Ну все, Гарри Поттер, ты ходячий труп!

Прочистив горло в попытке успокоиться, она посмотрела на Сьюзен.

— Гарри приложил к этому руку? — и помахала папкой.

— Прошу прощения? — спросила сбитая с толку, Сьюзен.

— Это Гарри постарался, что я не буду присутствовать на заседаниях касательно Амбридж и Долохова? — и Гермиона бросила грозный взгляд на тяжело сглотнувшую Сьюзен.

— Мне очень жаль, министр, но главный аврор Поттер поделился со мной новостью о беременности. И учитывая, что именно эти двое расстроили бы тебя больше всего, то это негативно сказалось бы не только на твоем самочувствии, но и на малыше, Гарри попросил, чтобы…

— Я понимаю, Сью. Не нужно больше ничего объяснять.

— Мне очень жаль, Гермиона, но я…

— Я не злюсь на тебя, Сью.

— Э-э-э, еще что-нибудь, министр?

— Можешь, пожалуйста, отправить главного аврора ко мне? — строго произнесла та.

— Конечно, министр Поттер.

— Спасибо, мадам Финч-Флетчли. Можешь вернуться в ДМП.

И как только Сьюзен покинула ее офис, Гермиона сжала кулаки. К "схватке" со своим мужем она была готова.

Гарри Поттер подходил к кабинету министра Магии, мысленно готовясь к ссоре. Когда Сьюзен рассказала о реакции Гермионы насчет Амбридж и Долохова, его передернуло. На четвертом месяце ее беременности Гарри казалось, что его ждет гладкая поездка. Ведь беременная Гермиона всегда была пугающей и чрезмерно гормональной Гермионой. Три предыдущие беременности были как катание на американских горках. Хотя сейчас у нее не было ни утренней тошноты, ни плохого настроения. Видимо, он слишком поверил в себя, надеясь проскочить в этот раз.

— Кто там? — раздался раздраженный голос Гермионы.

Он сглотнул. Когда Гермиона была беременна Джеймсом, она случайно покрасила его волосы в синий цвет в порыве гнева. Когда они ждали Лилиану, в его сторону часто летала стая зачарованных птиц. А Виолу — все стеклянные предметы в их спальне разбивались из-за ее эмоций. Его жена никогда не причиняла ему вреда, их магия была настолько синхронизирована, а их ядра тянулись друг к другу, но временами все равно ему было страшновато. Гермиона Поттер всегда была блестящей, но пугающей.

— Это я, любимая, — произнес он.

К его удивлению, дверь в кабинет жены открылась, и он вошел внутрь. Как и следовало ожидать, Гермиона сидела за своим столом. Ее прекрасные шоколадные глаза буквально сияли от ярости. Взмахом ее руки дверь тут же с грохотом захлопнулась. Если бы здесь был кто-то другой мужчина, он бы подумал, что она могла бы его убить.

— Скажи-ка мне, Гарри, почему ты решил, что можешь вмешиваться в мою работу? — произнесла она спокойным и пугающе холодным голосом.

Он сглотнул. Ситуация гораздо хуже, чем он себе представлял. Было бы гораздо лучше, если бы она злилась и кричала на него. Он ненавидел, когда Гермиона плакала, и сейчас он четко видел, что она изо всех сил пыталась сдержать слезы.

— Прости меня, любимая. Просто хотел защитить тебя. Эти твари, они же не удержатся и будут обзывать и оскорблять тебя во время суда. Я не хотел, чтобы ты и наш малыш пострадали, и я…

— Какую единственную вещь я попросила тебя пообещать мне, когда я только решилась участвовать в предвыборной гонке на пост министра Магии, Гарри?

— Что я не буду использовать свою должность главного аврора, чтобы вмешиваться в твою работу министра. Мы любим друга друга, а значит, уважаем профессиональные границы каждого из нас, — монотонно процитировал он их соглашение.

— Ты предал меня, Гарри. Ты нарушил свое обещание.

— Гермиона, я…

— Если бы ты поговорил со мной, хотя бы попробовал объяснить свою позицию, я бы прислушалась к тебе, — одна слезинка все-таки освободилась и побежала по ее щечке, а следом за ней и остальные.

И его сердце сжалось от этого вида. О Мерлин, какой же он идиот!

— Мне очень жаль, любимая, я не хотел…

Гермиона вздохнула и принялась вытирать слезы. Он знал, что если попытается подойти ближе, он отвергнет его прикосновения.

— Давай обсудим это в другой раз. Уверена, тебе есть чем заняться.

— Гермиона, пожалуйста,.. Я просто хотел защитить тебя…

— Мы партнеры в наших отношениях, Гарри. Я думала, что ты перерос свою эту штуку со спасением людей. В любом случае, ты должен был поговорить со мной. Ты должен бы доверять мне, что я прислушаюсь к твоему мнению в таких важных вопросах.

— Я знаю, сейчас чувствую себя откровенным идиотом, — с раскаянием в голосе произнес он.

— Тебе следует идти. Через пять минут у меня переговоры с министром Болгарии по камину. Увидимся дома.

— Мне правда очень жаль, любимая.

— Я знаю.

У Гермионы был долгий рабочий день, и теперь все, чего бы ей хотелось, так это отправиться домой. Несмотря на то, что расстроилась из-за поведения своего мужа, она все равно была в него чертовски влюблена. Так что она очень хотела отправиться и поужинать где-нибудь с ним. Или же просто остаться дома и пообниматься. Злиться на Гарри долго она просто не могла.

Она вышла из камина, и у нее буквально перехватило дыхание. Ароматические свечи были зажжены буквально повсюду, а пол усыпан розовыми лепестками. Так же можно было услышать спокойные и романтические звуки саксофона из ее любимого плейлиста. И просто не могла не сдержать улыбки. Кажется, Гарри Поттер решил пойти ва-банк.

— Гарри, — позвала она.

— С возвращением домой, любимая. Э-э-э, ты немного раньше, чем я ожидал, — застенчиво произнес он.

От его вида она хихикнула: Гарри Поттер, могучий победитель Волдеморта, все еще был в фартуке и с лопаткой в руке.

— Переговоры закончились раньше, чем планировалось. Видимо, всем не терпелось отправиться домой, — она подошла к своему мужу, который выглядел немного измотанным.

— Хорошо… Эм, ты голодна? Ужин почти готов. Я просто жду, когда крем-брюле будет готово, чтобы его можно было достать из духовки, а потом...

— С Днем святого Валентина, Гарри. Тебе чертовски повезло, что я люблю тебя, глупый благородный дурачок, — прошептала она ему на ухо после того, как перестала целовать его.

— Я тоже люблю вас, министр Поттер, — прошептал он в ответ.

— Итак... поскольку ты все еще явно занят, я просто поднимусь наверх, чтобы принять ванну, а ты позовешь меня, когда все будет готово?

— Спасибо, любимая, — он чмокнул ее в губы и бросился обратно на кухню.

Гермиона усмехнулась. Гарри Поттер был перфекционистом на кухне, поэтому она с нетерпением ждала ужин. Она отправилась в их спальню, и первое, что она заметила, был красивый букет красных роз и лилий, стоящий у кровати.

Она быстро заглянула в ванную и улыбнулась, поняв, что Гарри уже приготовил для нее ванну.

— Я действительно самая счастливая ведьма в мире, — хихикнула она.

Быстро разделась, чтобы как можно скорее и осторожнее опустить свое уставшее тело и насладиться теплой водой и ароматами масел, витающими в комнате.

Закрыв глаза, Гермиона расслабилась, перебирая в голове все счастливые воспоминания с Гарри и их, пока что, тремя детьми. В сорок один год у нее действительно была счастливая и полноценная жизнь.

Гарри Поттер прислонился к дверной раме, наблюдая за своей великолепной женой, отдыхающей в ванне. Его Гермиона выросла в элегантную и грациозную красавицу с потрясающими формами, нежной кожей и еще более сексуальным мозгами. Кто бы мог подумать, что маленький одинокий мальчик, живущий в кладовке под лестницей, в итоге женится на этой восхитительной, отзывчивой, храброй богине с золотым сердцем?

"Я счастливый ублюдок", — ухмыльнулся он.

Даже сейчас он до сих пор так и не понял, почему Гермиона из всех парней выбрала именно его. Мысленно Гарри перенесся на восьмой курс Хогвартса, на котором ему пришлось соревноваться с большим количеством претендентов на ее внимание. Казалось, что после войны всех волшебников тянуло к Гермионе, как мотыльков на огонь. Или, может, они были всегда, но она постоянно была занята, помогая ему. На восьмом курсе Гермиона была более расслабленной и непринужденной, и большинство волшебников жаждали обладать самой "блестящей ведьмой своего поколения". Вполне возможно, что именно поэтому Гарри смог завоевать хрупкое сердечко своей жены. Эти волшебники хотели Гермиону Грейнджер в качестве трофея. Он же, в противовес им, хотел и нуждался в самой Гермионе Грейнджер. Он просто хотел ее, целиком и полностью, чтобы заботиться о ней и провести остаток своей жизни рядом с ней.

— Ты знаешь, что это преступление: подглядывать за министром, — страстным голосом произнесла Гермиона, вырывая его из размышлений.

— Ох. Правда, что ли? — ухмыльнулся он, подходя к ванне.

— Именно так, — ответила она, бросив на него псевдо-строгий взгляд. И, переглянувшись, они рассмеялись.

— Чувствуешь себя лучше, любимая? — спросил он, опускаясь перед ней на колени.

— Да-а, иногда я даже ненавижу то, как сильно я люблю тебя, — хныкнула она, на что Гарри только усмехнулся.

— Серьезно?

— Я даже целый день не могу прозлиться на тебя. Мне кажется, что если бы юная я увидела меня сейчас, то даже не узнала бы, — вздохнула она, прикусив губу.

И тут в его сознании всплыла одиннадцатилетняя властная Гермиона, и он тут же подумал, как это было бы мило, если бы его жена встретилась с юной Гермионой.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну ты знаешь, помешанная на мальчиках, — она раздраженно покачала головой, и Гарри рассмеялся.

— Ты не помешанная на мальчиках, любимая, — и, взяв мочалку, начал водить по ее руке.

— Я точно помешанная на Гарри Поттере. Что ты со мной сделал, Гарри? — игриво заскулила она.

— Я спас тебя от тролля, и с того момента я знал, что ты всегда будешь моей, — высокомерно заявил он.

Она плеснула на него немного воды, и его рубашка тут же промокла.

— Упс! — ухмыльнулась Гермиона.

— Вы такая непослушная девочка, министр Поттер.

— И что вы собираетесь с этим делать, главный аврор Поттер? — решила она бросить вызов.

— Подвинься-ка, — он махнул рукой в направлении ванны, и Гермиона тут же подчинилась.

Он встал с пола и поспешно снял рубашку. И вздрогнул в предвкушении, когда почувствовал на себе обжигающий взгляд жены. С того момента, как они впервые поцеловались, Гермиона с легкостью пробуждала его самые первобытные желания всего одним взглядом. Он никогда не осознавал масштабы той власти, что она имела над ним, но ему это чертовски нравилось.

Он одним махом снял штаны и боксеры. Гермиона оглядела его с головы до ног, и это заставило его член дернуться.

— Знаешь, ты жалуешься на то, что я пялюсь на тебя, но когда ты смотришь на меня, мой член просто не может устоять. Я не знаю, как тебе это удается, ведьма, — хрипло произнес он.

Его жена только пошевелила бровями, глядя на него, и захихикала. Как же он любил эту сумасшедшую восхитительную женщину!

Он осторожно опустился в огромную ванну позади Гермионы, прижимая ее спину к своей груди. Переложил ее влажные волосы на одну сторону, нежно прошептал ей в плечико.

— Привет, миссис Поттер, — и начал оставлять легкие поцелуи на ее коже.

— Ну, привет и тебе, мистер Поттер. Чувствую, что рад меня видеть, как и всегда, — дерзко произнесла она, крепко сжав его член.

— Тебе нравится сводить меня с ума, — буквально прорычал он; его зубы задели ее затылок, что заставив Гермиону вздрогнуть.

— У меня по спине мурашки пробегают от осознания, что могу одним взглядом поставить на колени Самого Могущественного Волшебника Британии, — самодовольно парировала она, и он усмехнулся.

Они обожали сводить друг друга с ума от вожделения. После многих лет брака Гермиона знала его слабости. Самоуверенная Гермиона обладала силой, способной превратить Гарри Поттера в пластилин в ее руках.

— Хм... это да, — простонал он, почувствовав, как ее маленькая рука начала быстрее натирать его член.

Его руки, до этого лежавшие на ее талии, начали свое коварное движение, и одна отправилась к ее затвердевшим соскам, а другая — к ее комочку удовольствия.

— Я думала об этом, знаешь? — прошептала она.

— Да? — промычал он, покусывая мочку уха, в то время как руки мастерски играли на теле.

Его прикосновения были легкими и любящими, как чувственный массаж, которого было достаточно, чтобы возбудить ее.

— Я перенесу суд над Амбридж и Долоховым на время после родов. Я хочу встретиться с ними лицом к лицу. Мне нужно показать им, как сильно наш мир изменился к лучшему.

Он перестал целовать ее в шею.

— Ты уверена, любимая?

— Да… Кроме того, я знаю, что один красивый, сильный и упрямый аврор всегда будет защищать меня.

— Правда? И кто этот аврор, осмелюсь спросить?

— Мой муж.

— Именно так, — улыбнулся он.

— Я люблю тебя, Гарри Поттер.

— А тебя больше, миссис Поттер.

— Гарри?

— Да, любимая?

— Займись со мной любовью.

— Здесь?

— Нет, наш малыш уже не такой уж малыш. Вряд ли будет удобно, — усмехнулась она.

Руки Гарри любовно погладили ее округлившийся животик. Ему очень хотелось, чтобы их нерожденный ребенок был внешне похож на Гермиону. Несмотря на то, что он безоговорочно любил всех своих детей, внешне они больше напоминали его, даже обе его принцессы. Так что он хотел малышку или малыша с волосами, глазами, носиком и губами Гермионы.

— Держись крепко за мою руку.

— Хорошо.

И, сконцентрировавшись, он закрыл глаза и аппарировал их обоих в спальню, прямо на постель.

— Гарри! — Гермиона рассмеялась, когда ее спина снова оказалась прижатой к его груди.

Теперь они лежали на кровати, все мокрые и покрытые лепестками.

— Вылезать из ванны было бы не так романтично, вот я и решил, — он пожал плечами.

Гермиона повернулась и устроилась так, чтобы оседлать своего мужа.

— Луна однажды спросила меня, правда ли, что ты можешь аппарировать нас, не делая поворот. Знаешь, что она потом сказала?

— Хм-м-м, — он был занят тем, что снова целовал ее в шею.

— "Знаешь, Гермиона, такая аппарация может быть крайне полезна, когда вы с Гарри будете возбуждены?" — она расхохоталась, и он присоединился к ней.

— Луна всегда была немножечко провидицей, да? Ну я, по крайней мере, всегда так думал.

— Невилл по уши в заботах. Луна может быть немного сумасшедшей, — хихикнула Гермиона.

Она была очень близка с Луной, но ее дорогая подруга была действительно крайне эксцентричной.

— Напротив, любовь моя, по словам Рона, если бы он составил рейтинг сумасшедших жен своих друзей, то во главе списка всегда была бы министр Магии Гермиона Джин Грейнджер-Поттер, — поддразнил он.

Она нахмурилась, глядя на него.

— У меня пропало настроение, давай просто поужинаем…

— Я только…

— Видел бы ты свое лицо, — рассмеялась Гермиона.

— Ну, ты сама напросилась, миссис Поттер, — и с дьявольской ухмылкой он бросился ее щекотать.

— Га-Гарри! Пере-ха-ха-стань! — она все еще смеялась, ерзая на постели, пока Гарри, будучи сверху, внезапно остановился. Ему бы очень хотелось навечно запомнить этот момент. Он всегда хотел, чтобы Гермиона была целой и невредимой. И ему это удалось, поскольку она была в его руках.

— Гарри?

— Что такое, любимая?

— Ты ведь знаешь, что я никогда тебя не покину, — и она аккуратно прикоснулась к его щеке.

— Знаю, и буду вечно благодарен, что ты выбрала меня, — абсолютно серьезно произнес он.

— Я была и всегда буду сходить по тебе с ума. Конечно же, я выбрала тебя. И всегда буду.

— Ты делаешь меня таким счастливым, — усмехнулся он.

— Просто займись уже со мной любовью, — закатила она глаза.

— Всегда, моя дорогая властная всезнайка.

— Тогда продолжай, мой благородный дурачок, — улыбнулась она, притягивая его поближе.

Он осторожно уложил их так, чтобы она оказалась прижатой к его спине, прежде чем наброситься на ее губы горячим поцелуем. Когда их языки слились в обжигающей страсти, их руки начали исследовать знакомые места, сводя друг друга с ума.

Руки Гермионы обвились вокруг его спины, гладя его мышцы, одновременно подбадривая его, похлопывая по заднице. Он был осторожен, чтобы не слишком сильно сдавливать ее грудь, так как во время беременности та стала более чувствительной к прикосновениям. Слегка проведя пальцами по ее животику, он опустил голову, чтобы прикусить ее шейку.

— Спасибо тебе за то, что выносила и носишь моих детей в своем теле, Гермиона. Ты дала мне семью, о которой я всегда мечтал.

— Да, Гарри, конечно, — простонала она, пока его пальцы опускались ниже, умело лаская ее клитор, заставляя желать большего.

Как только его пальцы оказались внутри, он принялся большим пальцем поглаживать клитор.

— Что ты хочешь, любовь моя? — прошептал он.

— Не останавливайся, — выгнув спину и прикусив губу, произнесла она.

— Посмотри на меня, любимая, — скомандовал он, вводя в нее еще один палец.

Гермиона открыла глаза и обнаружила пристальный взгляд Гарри, сосредоточенный исключительно на ней. Возбуждение зашкаливало, когда она увидела, как сильно он ее любит. Он никогда не был силен в словах, но его глаза никогда не лгали. Он смотрел на нее так, словно сам не мог поверить в свою удачу, так, словно она была самым прекрасным зрелищем, которое он когда-либо видел.

Она чувствовала, как слезы радости катились по ее щекам. Эти слезы были смесью удовольствия и чувства переполненности. Она буквально тонула в счастье и любви. Казалось, будто магия Гарри струилась по всему ее телу. Так было всегда, каждый раз, когда они занимались любовью. Однако, когда она была беременна, это было в десять раз интенсивнее.

— Больно? — он медленно вытащил пальцы, но ее бедра сомкнулись, удерживая его там.

— Я просто так счастлива, Гарри. Я чувствую твою магию. Это так прекрасно, и я...

— Можешь почувствовать, как сильно я люблю тебя, — закончил он за нее.

— Да-а, — простонала и как ответ, и как крик удовольствия. Теперь его пальцы двигались быстрее и глубже.

— Как ты, господи, делаешь это? — просипела она, когда он коснулся определенной точки.

— Я всегда хотел, чтобы ты была в безопасности, любимая. Думаю, что это как направленная магия, понимаешь? Я всегда хочу доставлять тебе удовольствие, — пояснил он, задыхаясь от возбуждения.

— Сейчас, Гарри, сейчас! — закричала она.

Гарри поднял ее ногу и закинул ее на свою. Теперь, когда ее ножки были раздвинуты, он схватил свой член и направил его домой.

— Да, Гарри, да!

Когда Гарри принялся все сильнее и глубже входить в свою жену, он ухмыльнулся, оставляя поцелуи на ее коже. Гермиона всегда была громкой и никогда не стеснялась делиться своим удовольствием. Она всегда заставляла его чувствовать себя богом в постели.

— Я люблю тебя, Миона, — теперь он быстрее входил в нее, его губы оставляли поцелуи на ее коже, его руки держались за ее бедра, чтобы направлять его движения.

Он почти чувствовал, как Гермиона приближается к пику, поскольку теперь она ерзала и кричала громче.

— Сильнее, Гарри!

Он толкнулся глубже, а потом почувствовал ее финал. Гермиона выкрикивала его имя, содрогаясь в экстазе. Прижавшись ртом к ее шее одним глубоким толчком, он последовал за своей женой в ошеломляющую и приятную бездну оргазма.

Оба они все еще тяжело дышали, пребывая на седьмом небе от удовольствия. Муж и жена повернулись друг к другу с усталыми, но довольными улыбками.

— С Днем святого Валентина, любовь моя, — прошептали они вместе и рассмеялись. Гарри Поттер с нежностью притянул супругу к себе и поцеловал ее в макушку.

"Как же мне так повезло, я никогда не пойму. Я люблю тебя, Гермиона. Спасибо тебе за то, что ты всегда рядом со мной", — подумал он, наблюдая, как засыпает его жена, а потом просто призвал одеяло, чтобы укрыть их обоих.

А ужином в честь Дня Святого Валентина они смогут насладиться позже.