Челендж «Неизбежность»
Горацио Кейн стоял у окна своего дома и смотрел, как солнце медленно опускается за горизонт. На душе было спокойно, как обычно бывало после раскрытых дел. Прошлые несколько ночей выдались не из легких. Сначала был очень трудный и долгий разговор с Гилбертом Гриссомом. Он даже не знал, что сказать, когда решился наконец-то позвонить. С одной стороны, ему не хотелось терять талантливого и многообещающего криминалиста, но с другой стороны, Эйч прекрасно понимал, что должен разобраться с проблемами Грега и расставить все точки над i. Это было неизбежно. Эйч понимал, что этот неожиданный демарш Сандерса был направлен только на то, чтобы привлечь внимание Гриссома.
Когда он набирал номер, в голове кружили сомнения; но стоило Гриссому снять трубку, а Горацио услышать этот голос, наполненный безнадегой и усталостью, как все встало на свои места. Они проговорили до утра.
На следующее утро Горацио нашел Грега и серьезно побеседовал с парнем, не упоминая о ночном разговоре. Сандерс был в бешенстве. Он рвал и метал, а под конец крикнул, что сегодня же уедет обратно в Лас-Вегас - на что в общем-то Эйч и рассчитывал. Их разговор слышала Кейли. Когда Грег пулей вылетел из лаборатории, она подошла к Горацио и тихо сказала:
- Знай он тебя чуть-чуть лучше, он бы тебя раскусил..
Да, Кэйли была права. Он любил Элину, боготворил ее, но… Но он никогда бы не решился предложить ей свою руку и сердце.
И вот он стоял у окна. Буквально пять минут назад ему позвонил Сандерс и очень тихо, еле слышно поблагодарил. На что Эйч ответил: «Это моя работа. К тому же с тобой это явно было неизбежно». Сандерс только хмыкнул.
«Опять это слово! В течение последних дней я произносил его слишком часто!», - подумал про себя Эйч и направился в гостевую комнату. Там, на столике около фотографии Тима Спидла лежала обычная с виду тетрадь. Но в ней… В ней была душа Тимми. Все, что он собой представлял. Его мысли. Его чувства. Эйч прочитал дневник только один раз. Но сейчас он почему-то чувствовал какую-то необходимость прочесть его снова.
Эйч с тяжелым сердцем взял тетрадь и, усевшись в свое любимое кресло, открыл ее.
«19 сентября 2004
Опять снился этот странный сон. Нечто или некто в черном подходит и говорит только одно слово. Неизбежность. Что такое неизбежность? Неизбежность чего? Я спрашиваю – он молчит.
Не знаю почему, но мне становится не по себе. Потому что неизбежно в нашей жизни только одно. Смерть. Старуха с косой.
Да, все мы умрем. Кто рано, кто поздно. Кто своей смертью, кто нет. Итог все равно один. Но почему-то смерить зачастую приходит тогда, когда тебе хорошо. Когда ты готов насладиться счастьем.
Счастлив ли я? А разве я когда-то был счастлив? Быть счастливым – это видеть мир в розоватых оттенках, а по мне, так уж пусть лучше меня пристрелят, чем я начну его видеть таким.
Все. Мне пора. Завтра смена.
P.S. Опять забыл почистить пушку. Ну ничего, завтра обязательно это сделаю».
Горацио тяжело вздохнул и отложил дневник. Спид всегда был таким. Все откладывал на завтра. Он жил одним днем. Но это Горацио в нем и нравилось. Но именно из-за этого Спиди сейчас не было рядом.
Горацио повернулся и нечаянно задел локтем дневник; тот шлепнулся на пол. Из дневника вылетела бумажка, написанная явно впопыхах Спидлом.
«20 сентября. И все-таки я счастлив. Когда рядом Эйч.
Наша встреча случайна,
Не случаен финал.»