22.

Кристина глубоко вздохнула, чтобы наполнить легкие кислородом.

У нее медленно начинала кружиться голова ото всех воспоминаний, так безжалостно нахлынувших на нее. Оказывается, ее память хранила все то, что так усердно она пыталась забыть.

И каждый уголок Оперы был для нее по-прежнему родным. Она помнила, куда надо идти, где подняться, как пройти к зрительному залу, пройти к сцене, где надо свернуть, чтобы попасть в классы для репетиций, в которых она раньше репетировала, где находится часовня, где она впервые услышала голос своего «Ангела». Ангела…

Кристина, забывшись, шла по коридорам. И через несколько минут она, наконец, стояла у дверей, ведущих в класс. Репетиция. – Промелькнула у нее мысль, и непонятно почему ее сердце с болью защемило.

Кристина взялась за ручку двери и открыла ее.

Она не ошиблась, рассчитывая застать мадам Жири здесь. Она прекрасно помнила эти балетные классы. Мадам Жири, как не странно, моментально узнала ее. Она несколько секунд смотрела на Кристину. И все-таки она почти не изменилась. Все та же девочка.

Мадам Жири что-то сказала своим девочкам, и вышла в коридор. Визит Кристины, откровенно говоря, был для нее неожиданным, и даже немного обеспокоил ее.

Кристина приложила ни одно усилие, чтобы сдержать слезы. Она так хотела разрыдаться сейчас. У нее так болела душа. Она, как и прежде была беззащитна перед своей болью в стенах этого здания.

Мадам Жири выглядела, как и прежде. Только разве что держалась как отдаленно. Это немного напугало Кристину. Впрочем, это было не странно. Она не видела Кристину около четырех лет.

- Кристина! – Выдохнула она. - Милая, рада видеть тебя. Признаюсь, для меня твой визит – полная неожиданность.

Кристина попыталась улыбнуться, поздоровавшись. Она не знала даже с чего начать.

- Надеюсь, ничего не произошло?

- Нет. Как бы нет…

Мадам Жири была крайне удивлена визиту Кристины, и это было заметно.

Она не ожидала того, что девушка приедет навестить ее. Тем более сейчас, по прошествии всего этого времени. За все это время она почти ничего не слышала о ней. Похоже, жизнь Кристины не стояла на месте.

Мадам Жири сразу же обратила внимание, что Кристина приехала не одна. Она приехала с маленьким ребенком.

Должно быть, у Кристины родился ребенок за это время. Что она провела в неведенье.

Но спрашивать что-либо пока мадам Жири не решилась.

- Я так долго… мы так… мы давно не виделись с вами, мадам Жири. – Виновато произнесла Кристина, отводя взгляд.

- Верно. Прости, девочка моя, но я уже начала забывать, как ты выглядишь.

- Мадам Жири, у вас есть минутка, чтобы уделить ее мне? – Дрогнувшим голосом произнесла Кристина, прижимая к себе ребенка.

Мадам Жири кивнула ей, заглянув в полуоткрытую дверь класса.

- Думаю… думаю, я найду несколько минут, чтобы поговорить с тобою, моя дорогая. Все же, мы несколько лет не общались.

Ее голос становился мягче. Наверное, им действительно, было о чем поговорить с Кристиной. Она не могла отрицать, что она скучала по Кристине. Все-таки, она знала ее, когда та была еще совсем девочкой. Кристина смущенно улыбнулась.

- Я совсем перестала общаться с вами и Мэг. – Виновато произнесла Кристина по дороге в комнату мадам Жири.

- К сожалению. А Мэг больше не живет в Париже. Уже несколько лет, дорогая.

О да, столько времени прошло!Всего столько произошло, что Кристина даже толком не знала, что произошло с ее подругой.

- Как грустно, что мы даже толком не попрощались. – Аккуратно поднимаясь по ступенькам, проговорила Кристина с грустью в голосе.

Мадам Жири отвела Кристину в свою комнату, закрыв дверь, она облегченно вздохнула, и, улыбнувшись, предложила Кристине сесть.

- Ну вот, - усаживая Кристину, - вздохнула мадам Жири. – Теперь мы можем немного поговорить. Здесь нам не должны помешать. Думаю, если ты сама приехала навестить своего старого друга, то нам будет о чем поговорить! Так ведь! Последнее время мне не часто выдается такая возможность. Несколько прошедших месяцев я целиком захвачена работой. Да и говорить почти не с кем. Моя дочь далеко от дома, а…

Кристина затаила дыхание.

А…

- А больше не с кем. – Добавила спокойно Антуанетта. – Как всегда, работа – мой единственный друг! – Улыбнулась мадам Жири.

Кристина побледнела.

- Моя девочка, ты стала настоящей дамой. – Перевела тему она, по-прежнему улыбаясь взволнованной девушке.

- Вижу, у меня сегодня у меня целых два гостя. – Сказала мадам Жири, присаживаясь рядом, и кивком указывая на ребенка, которого Кристина держала на руках.

Мальчик вел себя спокойно. Он сидел на руках у Кристины, изредка теребил ее за ворот платья, но большую часть времени пронзительные умные глазки малыша внимательно следили за происходящим.

Мадам Жири заметила, как девушка немного смутилась.

- Ну что же, столько времени... Я рада, что ты все-таки навестила меня, - произнесла она, - ты немного устало выглядишь. Все в порядке?

- Да. – Опустила глаза Кристина. – То есть, нет. Это дорога. Я немного устала. Все-таки непривычно. Раньше я почти никуда не ездила.

Мадам Жири посмотрела в грустные глаза Кристины.

Девочка давно выросла и превратилась в женщину. И все-таки, в ее взгляде по-прежнему была свойственная ей детская наивность и теплота. Мадам Жири на секунду показалось, что в жизни Кристины произошло что-то такое, что и привело ее сюда. Что-то нехорошее. Но она сразу же запретила себе думать об этом, так как вовсе не желала этого предполагать.

- Милая, - поинтересовалась мадам Жири, - ну а как твой муж? Как виконт?

Кристина вздохнула.

- Хорошо. Наверное, сейчас хорошо. – Грустно сказала Кристина. – Его в данный момент нет в Париже. Он уехал.

Сердце мадам Жири застучало быстрее. Но она решила, что больше не будет расспрашивать ее о муже, замечая, как Кристина вздрогнула, как только она произнесла имя ее мужа. Бедная девочка, ей столько пришлось пережить!

Кристина всегда была ей, как вторая дочь. Антуанетта всегда искренне хотела, чтобы этот мальчик и Кристина были счастливы! Наверное, они оба заслужили это. Но сейчас ей на секунду показалось, что что-то случилось.

Неужели что-то произошло?

Что? Антуанетте стало не по себе. Только что-то серьезное могло заставить приехать Кристину в Оперу, в которую она поклялась не возвращаться. Уж слишком много всего было здесь, что напоминало Кристине о том, что она пережила. Мадам Жири подалась вперед.

- Ваш малыш! Какой славный!

Кристина посмотрела на ребенка.

- Мой малыш. – Твердо произнесла она, прижимая его к груди. – Это мой малыш, мадам Жири. Мой.

- Что это значит, Кристина? – Голос Антуанетты наполнился тяжестью, и она нахмурилась.

- Это долгая история, мадам Жири. У нас с Раулем нет детей… - Вздохнула Кристина. - А Анри… он именно мой сын. Я обязательно расскажу вам все, но позже. Позвольте. Я сейчас… хотела бы узнать кое-что другое. Это важно. – Голос Кристины задрожал.

- Да. – С недоверием произнесла мадам Жири.

- …Скажите, что стало с театром за все эти годы?

Мадам Жири пожала плечами.

- Как видишь, театр на своем месте! Он существует, как и раньше.

- А… - Кристина замолчала на долю секунды, ребенок на е руках захныкал, и она принялась его укачивать. – А он

- Он? – Брови мадам Жири в удивлении приподнялись.

Он. Не обязательно было называть имени, чтобы догадаться, о ком она говорит.

- Он…

Ее сердце забилось быстрее. По-прежнему ли у Оперы есть ее негласный хозяин?

- О чем ты! – Недовольно проговорила мадам Жири, и попыталась отвести глаза. Она, конечно же, догадалась.

- О нем, мадам Жири, - с мольбой проговорила Кристина, и всхлипнула. – Прошу вас, вы должно, знаете, здесь ли он до сих пор. Вы ведь всегда знали.

- Кристина! – С осуждением произнесла мадам Жири, и с ее губ сорвался судорожный вздох.

Но казалось, Кристина сейчас ее даже не слышала и не замечала ее недовольства, задыхаясь от нахлынувшей на нее боли и страха.

- Скажите лишь, он жив?

- Не могла подумать, Кристина, что когда-нибудь ты вернешься, что бы узнать о нем… - Голос мадам Жири исказился от негодования.

- Мадам Жири… - Сдерживая слезы, попросила Кристина.

- Он жив, Кристина. – Сказала она. Замечая, что томление в неведенье причиняет ей боль. – По крайней мере, физически он жив. Но, душа… ей всегда сложнее всего оправляться. Он многое пережил. – Удрученно выдохнула мадам Жири.

Мадам Жири замолчала, обращая свой строгий взгляд на Кристину.

- Почему вы так смотрите на меня, мадам Жири? – Дрогнувшим голосом спросила Кристина, смущаясь.

- Что тебя заставило спросить о нем?

Кристина медлила отвечать.

- Я хотела бы увидеть его. Столько лет я не видела его… своего учителя. – Добавила она тихо.

- О, Кристина, милая, поверь, как бы я хорошо не относилась к тебе, я считаю, что эта встреча не нужна ни тебе, ни ему…

- Почему?

- Одному богу известно, к чему это приведет. Ты знаешь, что я всегда была против вашего союза. Именно союза. Я всегда боялась того, к чему это может привести. Это уже привело к немалым несчастьям. Прошу, не надо повторения этого кошмара.

- Если бы вы знали, мадам Жири, сколько всего произошло, и сколько всего я пережила за все это время. Нет, мадам Жири, так просто этого не расскажешь. Мой рассудок уже давно потерял власть над сердцем, а оно разрывается от боли. Я… я думаю, что нам будет, что сказать друг другу, как только мы встретимся. К сожалению, в последнюю нашу встречу наш разговор был слишком сухим и холодным. Я бы хотела поправить это…

- Чего ты хочешь добиться, Кристина?

- Мадам Жири, - Кристина опустила глаза, - не буду скрывать от вас. Самая главная причина моего приезда – это он. – Выдохнула Кристина, и ощутила, как начала кружиться у нее голова. - Я должна его увидеть. – Решительно проговорила Кристина, и почувствовала, как сбилось дыхание у мадам Жири. - Я приехала… я не смогла так больше. Все это время я ничего не знала о нем. Ничего. Я приехала ради него. Я оставила все. Но это сейчас не важно, совсем не важно. Я должна знать, что с ним теперь. И поговорить с ним…

- Зачем? – Еще раз строго спросила она.

Кристина ответила той молчанием.

- Прости меня, Кристина, но мне надо работать, время... – Вдруг с пугающим холодом в голосе произнесла мадам Жири.

- Мадам Жири! – Кристина практически с надрывом выкрикнула это.

Антуанетта остановилась.

- Я прошу вас! Помогите мне!

- Что ты хочешь от меня, Кристина?

- Я хочу увидеться с ним. И могу обратиться лишь к вам.

Мадам Жири покачала головой.

- Девочка моя, не делай глупостей. Они не нужны никому из вас.

Кристина опустила глаза. Она вернулась. На этот раз вернулась она. Никому не известно, что произойдет.

- Я очень прошу вас. Только вы можете мне помочь.

- Кристина, дорогая, за это время много чего произошло. Очень много. Я не знаю, в праве ли я рассказывать тебе обо всем этом. Но его жизнь изменилась. Он сам очень изменился. Все уже не так, как было прежде.

- Мадам Жири, но я должна!

Кристина начала всхлипывать, и мадам Жири протянула руки к ребенку, что бы взять его у нее, для того, чтобы Кристина могла немного успокоиться и вытереть слезы.

- Не надо, моя дорогая. – Многозначительно попросила мадам Жири, беря на руки мальчика.

- Почему вы так отнеслись к моей просьбе?

- Я не думаю, что он сейчас захочет тебя видеть. И… кого-либо еще. – Строго сказала мадам Жири, поглядывая на мальчика. - …Его жизнь изменилась, Кристина. Девочка моя, ты почти ничего не знаешь.

- Тогда расскажите же мне! – Почти выкрикнула Кристина, и только потом осознала, что повысила голос.

Что она могла рассказать ей?

То, что ему пришлось пережить после того вечера, как она оставила его, или то, что произошло через долгое время после того момента? Могла ли она рассказать ей об этом? О том, что в его жизни произошло много изменений.

Но она все-таки решила это сделать. Кристина должна бы знать, к чему привели их поступки. Если уж она приехала сюда, чтобы узнать о нем – не было смысла скрывать от нее все. Когда мадам Жири рассказала ей все, Кристина вздрогнула. У Кристины вспыхнул огонь в глазах.

- Он… у него… была жена? Была…

Кристина задохнулась. Она не поняла, что именно заставило сжаться ее душу – весь ужас этой истории или мысль о том, что в его объятиях могла быть другая женщина! Другая! В объятиях! Как! Могла. У Кристины потемнело перед глазами. Могла ли она предположить это? Эта девушка была… неужели ее горничной?

- Я не могу поверить. Что с ним теперь? – Практически заставила она себя спросить.

Мадам Жири пожала плечами.

- Я не знаю, Кристина. Уже несколько месяцев он даже не вспоминал о том, что я все до сих пор думаю о нем и беспокоюсь, как и прежде. Он снова решил, что ему не нужна ничья помощь. Когда-то была нужна, а теперь – нет. Это не правильно. Поверь, Кристина, многое можно пережить. Но для начала, к этому нужно привыкнуть. Думаю, он еще не привык к этому. Все-таки, это очень сложно. Думаю, он лишь смел надеться, что все могло бы быть иначе, что его жизнь могла измениться, и… все так безрадостно получилось.

- Я должна увидеть его! – Воскликнула Кристина с еще большей решительностью в голосе. – Пока… не произошло снова чего-то ужасного!

- Кристина! – Позвала ее мадам Жири. – Ты уверена?

- Я хочу увидеть его. Другого выхода у меня нет. Если он, как и прежде там.

- И ты хочешь спуститься к нему!

Кристина пожала плечами.

- Разве есть другой вариант?

- Не думаю.

- Значит – да.

- Это может быть опасно.

- У меня нет другого выхода.

- Выход есть всегда, Кристина. – Строго заметила мадам Жири. – Как и раньше, у тебя всегда был другой выход.

Кристина отметила, на что, возможно, мадам Жири намекала сейчас.

- Я прошу вас. – Прошептала она.

- Надеюсь, ты собираешься идти одна, без малыша.

- Если вы присмотрите за ним.

Мадам Жири помолчала несколько секунд, словно раздумывая.

- Хорошо. Я побуду с ним.

- Мадам Жири, вы ведь наверняка знаете дорогу…

- Я знаю слишком опасную дорогу. Не думаю, что тебе стоит…

- Но есть и другие.

- Я их не знаю.

- Вы лжете.

Антуанетта вздохнула. Кристина явно была настроена больше чем решительно. И вряд ли стоило ее останавливать. Не поможет. Бесполезно.

Она все равно добьется своего, как бы опасно и трудно это не было. В таком случае, может быть, ей и правда стоило помочь? Но… она не могла отрицать, что опасность не могла обойти ее стороной. Она, как и прежде, не могла ручаться за его поступки. Тем более сейчас. Он стал еще жестче. Слишком многое пришлось выстоять.

- Хорошо. – Сдержанно проговорила мадам Жири.

Кристина вскочила на ноги.

- Мадам Жири, спасибо вам! Спасибо! Это правда, очень важно для меня сейчас!

--

Наступает момент, когда боль в сердце притупляется, воспоминания становятся менее отчетливыми, прохладными, ярость и гнев становятся меньше, но дышать все равно тяжело. Если бы кто-нибудь мог объяснить – почему? Почему память, так или иначе, возвращается к былому? Память никогда не может стереть самого главного и важного. Она была всем для него. Всем. Жизнью. Воздухом. Солнцем. Когда она была в его сердце, он знал, что наступит новый день, и он будет ждать его наступления, так как с этим новым днем он получит новую возможность видеть ее глаза, слышать ее.

Она была для него жизнью. Жизнью, полной красок и ощущений. Той жизнью, полной счастья и теплоты, которая злым роком была отнята у него.

Тем светом, который давал ему новые силы дышать, хотеть дышать, чтобы жить. Для кого-то. Для нее. Только для нее. У нее было чистое сердце, которое тонко чувствовало краски и ноты этого мира.

Оно было одиноко. Вряд ли души тянуться друг к другу с неистовым притяжением, если они далеки и не похожи друг на друга.

Она была прекрасна, подобно ангелу, она росла и жила среди людей, они принимали ее, ею была познана любовь и забота, но все же сердце этой девочки не знало пристани в этом мире.

Оно было столь одиноко, как и его сердце. Невозможно быть близким душой и сердцем человеку, если его душа слишком далека. Ее душа была так близко с его, что порою он ощущал ее близость физически. Он не заметил, как в один из дней его жизни он обрел этот смысл. Он обрел его так неожиданно, как и потерял… То, что он получил, наполнило его жизнь новыми смыслами и чувствами. Он строил этот мир, создавая его по маленьким крупинкам, прикладывая к этому все возможные и невозможные силы.

Для него не было преград и ограничений.

Разве могут быть преграды на пути к самому простому и свойственному каждому человеку желанию? Быть счастливым. Это так просто. У него был свой мир. И пусть он был несовершенен, и пусть он был далек от солнечного света, был сокрыт от глаз многих людей, и там царили иные законы, чем наверху – этот мир был живым и ярким. В нем царила жизнь и музыка. Его музыка. Он хотел подарить все это лишь ей.

Ей одной. Он создал это для нее. Для той, ради которой билось его сердце, и пела его душа. Он делал все, и только для нее. Как же невыносимо больно осознавать, что когда-то всему приходит конец, даже не получив своего законного начала, а тебя, как основателя этого всего, учителя – отвергают, карая самым изысканным наказанием. Для него этот мир слишком быстро разрушился. Разрушился в тот момент, когда он меньше всего ожидал, а главное хотел этого. Он не хотел этого. Он делал все, чтобы это никогда не произошло. Но иногда мир и обстоятельства этого мира сильнее нас.

И они берут верх над происходящим.

Его мир разрушился в один миг. В один короткий миг.

Боль, которую чувствует сердце в тот момент невозможно описать и передать. Это подобно аду. Нет страшнее и ужаснее ада, чем мир, который сами построили себе люди. Этот мир стал для него самым страшным и жестоким адом. Люди слишком жестоки. Обстоятельства слишком жестоки.

Этот мир и эта жизнь слишком жестока.

Порою, тонко чувствующая душа не в силах понять этой жестокости, принять ее и противостоять ей. Она никогда не постигнет этих законов.

В силу своей чистоты и простоты. Все, что он так долго выстраивал и к чему шел, разрушилось в один лишь вечер. Так просто и легко.

Самое важное, как правило, является самым хрупким, и рушится подобно карточному домику. В вечер, когда он понял, что она – та, которая была его смыслом, светом, миром – покинула его. Навсегда. Возврата не было и не могло быть. Конец. Что могло быть дальше? Пустота. И в такие моменты мы учимся жить заново.

Хороша ли будет эта жизнь, или нет – она будет иной.

Но жить дальше необходимо, и придется, даже если ты не хочешь и не желаешь, отвергая этот мир. Вся жизнь – это солнечные лучи, которые порою, выбиваясь из-за грозовых туч, освещают жизненную тропу, тонущую в сумраке страданий. Жизнь изменчива. Мир непостоянен.

На секунду перед Кристиной промелькнуло все ее прошлое, все то, что было связано с подвалами Оперы.

Ее сердце застонало.

Она не помнила, сколько по времени длилась ее дорога.

Больше всего она боялась заблудиться, потеряться здесь навсегда.

Но дорога ее не подвела, и она вскоре узнала то место, те стены, предметы, которые ее окружали. Но все казалось мертвым. Она не чувствовала жизни.

Неужели…Здесь царил сумрак. Горело всего лишь несколько свечей. Было почти темно. В этой темноте его дом казался мрачным и устрашающим. Кристина ощутила, как ее тело покрылось мурашками. Она замерзла.

Подвалы были промозглые и холодные.

Кристина обхватила себя руками, что бы хоть как-то согреться, и сделала несколько шагов вперед. На секунду она почувствовала, как к горлу подступает стон. Ей захотелось закричать.

Закричать, и нарушить эту ужасающую мертвую тишину, давящую на слух. Но, кажется, даже голос застыл в ее горле. Вдруг Кристина споткнулась обо что-то, она вскинула руки, чтобы не упасть, и ее рука совершенно произвольно коснулась близь стоящего канделябра, тот с грохотом опрокинулся на каменный пол и покатился, от неожиданности Кристина вскрикнула, слыша, как эхом разносится ее крик по каменной темнице. Сейчас у нее было именно такое ощущение. Это место не напоминало ей ничего, кроме сырой темной холодной и страшной темницы. Кристина замерла, зажимая рот себе ладонью.

Кажется, ее крик напугал ее саму. Сердце бешено колотилось.

Протяжный крик вырвал его из мутной пелены своих собственных мыслей.

Голос показался до боли знакомым.

Он, приложив усилие, открыл глаза, и с неохотой посмотрел на почти опустошенную бутылку вина, оставшуюся от ужина.

Не надо было этого делать. – Застонал его разум.

Но измученная душа позволила себе дать слабину.

Он с недовольством подтолкнул ее ногой, и она со звоном покатилась по полу, расплескивая темную, в темноте кажущуюся кроваво-красной, жидкость. Он никогда не пил, и всегда старался не делать этого.

Более того, его всегда отталкивал запах спиртного, в-первую очередь от беспробудно пьяных верховых. Вино было не самой сильной отравой рассудка. Бархатная нежная жидкость могла лишь помочь согреться одинокому болящему сердцу, и только.

Но последнее время он чувствовал, если его разум будет чист и трезв, он совершит какую-то глупость. А этого он хотел меньше всего. Столько раз хотелось просто выйти отсюда, подняться наверх – его ненависть к этому миру и всему окружающему была слишком велика, чтобы позволять жизни мирно течь. Опера грустила без своего хозяина.

Это была все еще его Опера. Лишь она осталась у него.

Это то, чего никто и никогда не сможет отнять у него.

Но она страдала. Кажется, он больше не стал ей нужен. Его душа перестала творить и ощущать музыку. И всякий раз, когда он слышал звуки музыки, его сердце начинало разрываться на части. Последнее время он не мог даже заставить себя дотронуться до клавиш. Его начинало трясти.

Слишком много всего вобрала за последнее время в себя его душа.

- Кристина… - Прошептал он, и вдруг ощутил, как его грудь пронзила боль.

Ее голос, донесшийся до его слуха, казался злой и жестокой шуткой.

Он огляделся. Его окутывал сумрак. Первым желанием было – не поддаваться на жестокие уловки уставшего от терзаний и мук разума, и снова оградиться от реальности, уйдя в свои мысли.

Он снова закрыл глаза и вздохнул.

- Эрик, ты здесь? – Услышал он вдруг снова.

У него перехватило дыхание.

Нет, это не было шуткой.

Это был ее голос! Изумление на его лице невозможно было передать. Хорошо, что сейчас его никто не мог видеть. Он отчетливо почувствовал, что она рядом, она здесь…

Неужели это правда?Он поднялся со своего кресла и обернулся.

В нескольких шагах от него стояла Кристина.

Если можно сказать, что наяву бывают сны, то сейчас для него было именно такое ощущение. Он до конца так и не понимал – спал ли он или это реальность.

В бликах догорающих свечей Кристина выглядела совсем неестественно, блеск ее глаз казался искусственным, а губы не живыми. Но она по-прежнему была той, при виде которой начинало заходиться сердце.

Но теперь их так много всего разделяло, что боль в его груди моментально сменилась нарастающим гневом.

Видеть в полумраке догорающих свечей лицо той, которую он уже больше никогда не наделся увидеть – это было слишком страшной пыткой.

Ее глаза о слишком многом ему напомнили. Почему она здесь? Она не должна была быть здесь! Она никогда не должна была снова появиться здесь! У него свело скулы от боли и трепета.

- Что ты здесь делаешь? – Недовольно спросил он. – Как ты сюда попала?

Он вовсе не это хотел сказать.

Кристина вздрогнула. Кристина хотела ответить ему. Но не смогла. Задохнулась испугам.

- …Мадам Жири. – Робко сказала Кристина, несколько секунд спустя.

- Ах да. Должно было догадаться. С чьей бы помощью ты еще нашла меня. Только…

- Только что?

- Только этого не следовало ей делать. – С неохотой сказал он и отвернулся.

Невозможно было видеть ее взгляд.

Снова.

Больно.

Этот взгляд погружал его в воспоминания и всколыхивал в нем столько прежних мыслей и желаний.

Сложно переступить через черту боли и страданий, столь долгое время терзающих сердце.

Он был совершенно не готов к ее приходу сейчас.

И единственное, чего он боялся, так это того, что если она пробудит с ним еще несколько минут, то может произойти что-то ужасное.

Уже было слишком – он увидел ее. Так близко. Рядом. Ее.

Кристина вздохнула.

- Уходи, Кристина! – Сдерживая гнев, неожиданно охвативший его, попросил он.

Он не мог поступить иначе.

Все, что он мог теперь попросить у нее – так это попросить уйти.

Снова. И больше никогда не возвращаться.

Иначе, это было уже слишком больно. Слишком ощутим был внутри него гнев за все то, что она когда-то совершила. И слишком ощутимы были совсем иные чувства, которые ожили в нем, как только он услышал ее голос.

Кристина в испуге вздрогнула, услышав его голос. Она так давно не видела его. Не слышала его бархатного голоса. Лишь во снах…

А сейчас они наяву. Он был совсем не таким, какого помнил разум Кристины. Он больше не был ангелом…Он был простым человеком. Господи! У Кристины сжалось сердце.

Это ужасно!

Он был в совершенно обычной привольной домашней одежде, белая рубашка была мятой, и кажется, он носил ее не первый день.

Кристина знала, что он всегда трепетно относился к своему виду и одежде.

Ей стало не по себе.

Он вздохнул, это вернуло ее к действительности.

Единственное, что сейчас желала Кристина, так это обнять его, притянуть к себе, прижаться своим телом к его, и позволить всей его боли выйти, позволив ему избавиться от переполняющей его горести.

Она посмотрела на него, и только сейчас поняла, как сильна была его тоска в столь продолжительной разлуке. Сложно забыть то, что с такой властью и мощью владело когда-то твоей душой.

Предстоящая ночь могла многое обещать обоим, пробуждая самые потаенные чувства, даря спокойствие и умиротворенность, если бы не их страх и боль, смешанная с гневом одного и чувством вины другой.

- Господи, Эрик… - Вздохнула она, и ее губы дрогнули, в ее глазах заблестели слезы.

Она не могла больше вот так просто стоять и смотреть на него.

Просто смотреть. Ее сердце разрывалось.

- Что! – Сквозь зубы сплюнул он.

Кристина всхлипнула.

- Мадам, разве вас не ждет ваш дорогой муж? Каково черта вы спустились сюда? Теперь, кажется, вас ничто не связывает с этим местом. Вы получили свободу, которую выбрали.

Его фразы были холодны и беспощадно кололи сердце Кристины.

Она всхлипнула. Он безжалостно насмехался над ней сейчас, пребывая во власти ярости. В его тоне она ощущала ненависть и исступление.

- А ты не боишься, того, что я могу сделать с тобою? Вряд ли твой муж придет тебе на помощь на этот раз.

Она закрыла глаза.

Делай, мне уже все равно! – Прошептал ее рассудок. – Делай!

- Нет. – Ответила она ему. – Нет, я не боюсь тебя.

- Зря. – Выдохнул он. – А надо бы… разве ты не боялась меня тогда…

- Ты хочешь снова вселять страх?

- А я не могу иначе! – Зло усмехнулся он. – Ты забыла, что там, под маской! Это всегда будет вселять страх! Иначе никогда не будет!

- Не правда. – Прошептала сухими губами Кристина. – Не правда. Это ты так считаешь.

- Что ты знаешь, Кристина! – Усмехнулся он зло.

- Эрик… - Она вскинула руку, и потянулась к его лицу. – Все это в прошлом…

Но он резко отстранился от нее.

- Не смей… - Приказал он грубо. – Не дотрагивайся до меня. Никогда.

Губы Кристина дрогнули от обиды.

- Мой ангел, ты больше не такой, как был… Где мой ангел?

- Ты забыла, Кристина – ты убила его.

Кристина скривила губы, сдерживая себя, чтобы не заплакать.

- Ты жесток. Это не так.

- Так.

- Мне плохо, Эрик. – Простонала Кристина.

Все, что она услышала в ответ, это его усмешку.

- И что ты пришла искать сюда? Спасения от своих невзгод? Ко мне? Странно, Кристина. Спасение в аду – это смешно. Это не место для тебя!

- Да, я пришла искать… тебя.

- Что тебе надо от меня теперь? – Отрывисто спросил он, и отошел от нее.

Кристина вытерла слезы, которые переполняли ее глаза, и незаметно для нее самой побежали по щекам.

- Я хотела увидеть тебя…

- Зачем?

- Что бы поговорить.

- О чем? О чем нам говорить, Кристина!

- Разве не о чем? – Пожала она плечами.

- По-моему, ты все сказала однажды…

- Но потом…

- Потом было поздно искупать это. – Прервал ее он. –Ты оставила то, что я предлагал тебе, музыку, мою любовь, меня самого.

- А ты не думал, Эрик, что это не я оставила тебя! Что это ты виноват в том, что я не осталась с тобою. Ты не позволил мне остаться, и сейчас... – Голос Кристины стал тяжелее, и он даже обернулся на нее с удивлением, чтобы убедиться в том, что она ли говорит с ним сейчас.

Он возмущенно усмехнулся.

- Если бы ты осталась, Кристина, то осталась бы из жалости. Жалкое сознанье! Я помню. Мне не нужна была жалость! Никогда не нужна. И сейчас тоже не нужна.

- Но мы оба виноваты в тех страданиях, которые пережили после того вечера…

- А когда я вернулся к тебе, и ты снова отвергла меня – это снова лишь я виноват?

- Тогда было уже слишком много обязательств, которых я не могла исключить из своей жизни. – Тяжело вздохнула Кристина.

- И в первую очередь этого мальчишку. – Скривился он. – Впрочем, как и в первый раз! Конечно же, ведь он не такой… не такой, как я! Как я мог надеяться на то, что ты сможешь полюбить меня?

- Ты не прав. – Отрывисто сказала Кристина, и ее голос дрогнул.

- Разве не поэтому ты так поступила тогда? Оставила все, предпочла своего виконта, побоявшись того, что могло бы быть. Я ошибался, считая, что твое сердце примет меня!

- А разве этого не произошло?

- Если бы это произошло, ты бы никогда не ушла. – Упрямо и со злостью произнес он.

- Если бы тогда не причинил мне боль…

- Я причинил тебе боль, Кристина? – Он скривился в удивлении.

- Ты напугал меня…

- Это разные вещи. Чем же я напугал тебя? Своим видом?

- Нет. Ты был настолько одержим и безумен, что стал похож на животное. Я признаюсь, что мне стало тогда невыносимо страшно.

- Я ни разу не позволил себе повести себя с тобою, как животное. – Заметил он. - А мог бы, Кристина. При желании я мог бы многое. Или ты забыла, какую власть я имел над тобою? Ты забыла, что было, что однажды проснулась в моем доме, в моей постели? Ты могла бы проснуться, Кристина, совсем от иного чувства, нежели проснулась тогда… - колко заметил он. - Я не притронулся к тебе Кристина, даже тогда, когда мог бы, даже когда желал этого! О, Кристина, - он вдруг рассмеялся, и пальцы Кристины похолодели, - представляю, каково бы было лицо у дорого виконта, когда бы он узнал в первую ночь, что его жена уже не принадлежит ему полностью!

Кристина в судороге испуга захлебнулась воздухом.

- Слава господу, что он дал тебе силы вовремя одуматься. – Прошептала Кристина.

Он не ответил ей ничего, так как на его взгляд, ее тон был слишком фальшив.

- За что ты так со мною? – Спросила Кристина несколько секунд спустя, чувствуя его отдаленность.

- Тебе не нравится, когда я говорю так, верно? Ты все сама знаешь, Кристина. Ты сама заслужила такое отношение.

- Ты осуждаешь меня, я знаю. И ты… наверное, прав в чем-то. Но ты думаешь, мне было легко уйти тогда?

- Ты ушла с ним…

- Я верила, что это мой путь.

- Если это так, зачем же ты вернулась? – Рявкнул он. – Что тебе еще надо?

- Ты… злишься на меня. – Чувствуя его ярость, прошептала Кристина.

- Скажу тебе больше, Кристина - я не могу простить тебя за то, что ты сделала... – Сказал он с холодом в голосе. – Я хотел дать тебе все, ты была для меня всем, Кристина, и что ты сделала!

- Эрик… - Просящее посмотрела на него Кристина, и почувствовала, как сжалось в судороге боли ее сердце.

- Ты предала меня, Кристина, ты отвергла меня, ты отплатила предательством! Многое можно простить, Кристина, многое… но не предательство!

- Я не предавала тебя! – Почти выкрикнула она.

- Предала! – Крикнул ей он в ответ.

Он считал, что предала.

…И она считала, что предала, но готова была поплатиться за это, искупить свой поступок.

Его голос был наполнен жесткостью и ненавистью.

Кристина осела, и они оба замолчали на какие-то секунды.

- Увы, Кристина, я был твоим учителем, ты предала меня… Ученики всегда предают своих учителей, Кристина. Я не учел этого… хотя, это слишком давняя история, известная испокон веков. Такова жизнь. Тридцатью серебряниками был твой драгоценный виконт…

- Не говори так! – С надрывом почти выкрикнула Кристина.

Кристина заплакала, больше не в силах сдерживать свое раскаянье.

Ее слезы колючей болью, отразились у него в груди, и он поспешно глубоко вздохнул, чтобы не дать себе проявить все-таки свою слабость, и не коснуться ее, дотронуться до ее лица. Все, все, что ее здесь окружало, напоминало ей о ее прошлом. Кристина не могла остановить слезы. Ее прошлое больно мстило ей воспоминаниями, приносящими страшную боль.

- Кристина… - Его голос на секунду стал мягким, он посмотрел на нее, и по его лицу прошла судорога. Он вспомнил то, что так долго и упорно пытался забыть, избавиться от этого.

Он сделал несколько неслышных шагов ей навстречу, подойдя очень близко, остановился.

Он был так близко, что мог различать ее сухое дыхание на своей коже.

На несколько секунд его взгляд задержался на ее лице.

Он слишком долго ее не видел, чтобы отказать себе в возможности разглядеть каждую черточку ее лица.

Сердце начало биться еще быстрее. И на миг ему показалось, что оно бьется с такой силой, что она может слышать его стук. Ее глаза были влажными. Она плакала. Он сделал почти незаметное движение и наклонился к ней.

Не уходи! – Прошептало его сердце и сразу же сжалось от нахлынувшей боли.

Нет, уходи! – Твердо воспротивился рассудок. – Уходи как можно скорее! Снова боль и кошмар!

- Уходи, Кристина. – Попросил он. – Все кончено.

- Но…

- Уходи. – Уже тверже сказал он, и в его голосе промелькнула угроза.

Кристине был знаком этот тон.

Она на секунду вообразила, что еще одно ее сопротивление, и он кинется на нее с кулаками, вместе с силой обрушит на нее весь свой гнев. Слишком много ярости было в его глазах. Но вместе с тем, слишком много боли.

- Я… - Виновато прошептала Кристина, пытаясь найти себе оправдание.

Она не могла уйти. Она не могла покинуть его снова. Она должна была увидеть его, поговорить с ним. Теперь она могла откровенно рассказать ему всю правду. Если бы он желал слушать. Он был нужен ей… Сейчас, как никогда.

- Уходи Кристина. – В который раз произнес он, но ярость ушла, и его приказ сменился на мольбу.

Ему показалось, что эта просьба уже которое время болью стучала у него в висках. Его разум не мог позволить ей остаться, его сердце не могло выстоять, когда она рядом.

Она должна уйти. Его сердце сжалось от вспыхнувшей в нем боли. Но он не мог по-другому. Теперь не мог.

Он понимал, если она еще хоть минуту пробудет здесь, рядом, если он хоть еще раз взглянет на нее, то он не сможет ее отпустить.

И тогда уже он будет умолять ее остаться. У Кристины содрогнулась душа. Он отверг ее. Да, наверное, так и должно было быть. После всего, что они пережили – это неизбежно. Наивно было полагать, что еще что-то возможно и может быть. Она должна была предполагать.

На что она рассчитывала, когда шла сюда? Узнать, что с ним! – Незамедлительно ответил ее внутренний голос.

Узнала. Лучше бы она не знала и не видела этого.

Сейчас он действительно, был жалок. Господи, из-за нее. Слишком много боли выражал его взгляд.

- Ты не должна здесь быть. – Еще раз повторил он. – Возвращайся, Кристина. Уезжай из Оперы. Возвращайся к своему… мужу.

- Эрик… - попыталась возразить она.

- Ты вернешься.

- Мне…

Мне некуда идти! – Хотела прокричать ее душа.

Ей действительно некуда было идти.

Возвращаться в дом своего мужа?

Нет. Она не сможет! Он не мог. Физически не мог сейчас быть с ней рядом.

Все те чувства, которые с неистовой силой поднялись внутри его души перемешались с слепой яростью и гневом, которыми был наполнен его разум. Если она останется – он не сможет защитить ее от себя.

Это был единственный выход. Он не мог сейчас даже слышать ее голос. Это было слишком больно. Ему необходимы были силы… и время.

--

Одна из свечей с треском погасла.

Кристине показалось, что стало еще темнее.

Ее сердце замедлило ход, но лишь на какой-то миг, через секунду оно снова забилось чаще.

В ее душе стало еще темнее.

- Тебе снова понадобился покровитель, Кристина? И ты пришла ко мне! – Спросил он грубо.

- Нет. – Выжала из себя Кристина. – Нет, Эрик. Мне нужен мой ангел…

- Ангелов не существует! – Кинул он ей. – Или ты забыла об этом? В том-то и дело, ты всегда видела и ждала ангела… и сейчас тоже. Но ты забывала, что я кроме всего прочего еще и мужчина! Я мужчина, Кристина, прежде всего я человек! И когда я говорил тебе тогда там, на сцене, что люблю тебя – это говорил мужчина, а не призрак, не ангел, тень… человек.

- Я знаю. – Виновато произнесла Кристина, опуская глаза.

Ей почему-то с каждым его словом, напоминающим ей о том вечере, тяжелее становилось смотреть ему в глаза. - А если я скажу, что я пришла именно к человеку?

- Ты хочешь, что бы я поверил после всего того, что произошло!

- Да. – Наивно ответила Кристина.

Он усмехнулся.

Еще один взгляд на нее и все вернется… любовь… и боль.

Нет, никогда.

Легче было бы представить лишь ненависть к ней, нежели любовь.

Это невозможно.

Она сделала то, что он никогда не сможет забыть!

А теперь она пришла сама. Пришла, чтобы доставить новую боль! Позволить себе вернуться к прежним трепетным чувствам к ней означает снова и снова причинять себе боль! Еще большую.

Казалось большей боли, в принципе, быть уже не может.

Но она доставит ее!

Он на секунду вспомнил все пережитое, и воспоминания в груди отозвались болью. Он потерял все, разве он может сейчас рассчитывать на что-то?

Даже если она пришла чтобы вернуться, эта сказка продлится недолго, и он снова потеряет ее. Снова потеряет!

Его сказка никогда не превратится в реальность. Тогда зачем все это начинать? Чтобы познать еще более страшные страдания?

Он запрещал думать о Кристине с того самого момента, как в последний раз увидел ее. С того момента он приказал своему разуму думать, что ее больше не существует.

Для него.

Но она все равно существовала.

- Скажи Кристина, зачем ты все-таки пришла сюда теперь, когда прошло столько времени?

- Мне нужно было узнать о тебе…

- Ты узнала. – Спокойно ответил он. – Узнала?

- Узнала. – Опустила глаза Кристина. – Мне жаль…

- Это все, что ты можешь сказать?

- Поверь мне, мне очень больно знать, что все это произошло. Мне, правда, жаль.

- Тебе жаль! А тебе не было жаль раньше, когда ты сломала все! – Если сказать, что в его тоне звучало недовольство – это значило не сказать ничего вообще. - Твоя забота сейчас абсолютно бесполезна. У меня нет сейчас желания разговаривать. Ты умерла для меня в тот момент, когда второй раз выбрала другого. Я не хочу говорить с тобою сейчас, и видеть… - Добавил он.

- Ты не хочешь?

- Я не хочу, чтобы ты лгала мне больше! Ты уже предала меня однажды, ты хочешь, чтобы я поверил тебе снова? И ты снова все разбила? Так?

- Эрик, пожалуйста… - Простонала Кристина.

Что пожалуйста! Что пожалуйста! – Хотел закричать его рассудок в гневе. И пускай это бы напугало ее.

Она по-прежнему маленькая эгоистичная девочка. Что она может понимать о том, что он чувствует сейчас! Тем более, когда она рядом, так близко!

О, она ничего не понимает!

- Лучше возвращайся, пока не произошло чего-то, чего уже нельзя будет поправить. – Почти с мольбой попросил он.

Она не могла уйти сейчас.

Она не могла оставить его снова.

Ее сердце не вынесет снова этой потери. Так долго она ждала этого возвращения. Так долго она не могла решиться. И вот, наконец, она смогла это сделать. Попыталась вырваться из собственной ловушки. Неужели было уже поздно! Они снова оба будут жалеть. Хотя… она жалеет уже сейчас.

Кристина вздохнула.

- Ты пришла ко мне, потому что он бросил тебя… - Неласково спросил он. – Что ты ждешь от меня! Что я кинусь утешать твои желания! Я не тот человек, Кристина!

Он криво усмехнулся.

- Что ты хочешь теперь? Теперь, когда ты решила вернуться, и в первую очередь пришла именно ко мне, что я должен сделать? Принять тебя, простить тебя? И все потому что твой дорогой муж оставил тебя скучать, уехав, покинув, отвергнув? Это не лучший вариант, милая Кристина!

- Ты не понимаешь! – Кристина вздрогнула, ей было холодно, она замерзла. Она не понимала, что именно вызывает у нее такой озноб. – Не думай, что мне было легко придти сюда, к тебе… - ее голос медленно начал наливаться тяжестью, - оставив все так просто, причинив себе немало боли. Мне было вовсе не легко. Мне пришлось через многое переступить. Я сделала то, за что ненавижу себя теперь. Я потеряла всякий рассудок, Эрик… Мне уже никогда не будет прощения. И в первую очередь от моего мужа.

- Опять он? – Недовольно произнес он. – Если ты здесь, Кристина, у тебя плохой муж… если его действия заставили вернуться тебя в ад, оставив мирную жизнь там, наверху.

Кристина нахмурилась.

- Я вернулась к тебе в-первую очередь, как к учителю, а не как к мужчине. – Заметила она неловко, но в ее голосе прозвучала обида и негодование.

Наверное, она солгала.

Что бы задеть его.

Но лгало ее сердце, а не рассудок.

Ее рассудок полагал именно так.

Глупое оправдание грехов.

Но если бы она не знала, как оправдать себя и свои действия, в которых она, как ей стало казаться, начала раскаиваться, она бы сошла с ума.

Это было лучшим оправданием.

- А что же такого произошло, что заставило вспомнить тебя о своем покинутом учителе?

Кристина открыла рот, но сказать ей было нечего. Что она могла сказать?

Действительно, зачем она пришла сюда?

Теперь она уже и сама не знала. Наверное, это было очень глупо – вернуться в прошлое. Прошлого вернуть нельзя. Она тайно надеялась, что это возможно. Нельзя было отрицать, она потеряла всякий рассудок лишь от одной мысли о том, что его больше может не быть. Именно в тот момент она поддалась на то, что подсказывало ей ее измученное сердце. К нему! Вернуться! Увидеть! Узнать!

Она не могла рассказать ему о своих кошмарах.

Она никому не расскажет никогда.

Но он будет знать. Если превратит это в реальность. В тот момент она совершенно не думала и не знала, что именно она делает, и что будет потом. Боль от предположения о том, что его больше нет была слишком сильной, она не чувствовала больше ничего, кроме страха.

Она не думала в тот момент, к кому она возвращается и кого именно она хочет увидеть – своего учителя, своего ангела, мужчину?

Кажется, она не знала этого и сейчас.

Как только она увидела его – ее разум снова вступил в противоборство с сердцем. Как и его. Так было каждый раз. Так было и сейчас. Ее сердце начало стонать от боли и ужаса.

Что бы там ни было, она не только когда-то предала своего учителя, на этот раз она предала и своего мужа.

Она стояла с широко распахнутыми полными слез глазами.

Теперь, сейчас, в этот момент она действительно не знала - зачем она пришла сюда. Узнать – что с ним. Она узнала.

То, что она узнала и увидела, заставило сжиматься от боли ее сердце.

Лучше бы она не видела его. Это было плохим выбором – спуститься сюда, чтобы увидеть его.

- Я приехала сюда, и уже вряд ли смогу вернуться обратно. – Произнесла она тихо, словно боясь произносить этот факт вслух. Возможно, пока еще не поздно все изменить, и ей стоит вернуться? Глупо рассказывать ему об этом. - Я не хочу… не могу больше находиться в том доме. Среди тех людей! Это больно.

Его взгляд моментально потемнел.

- Твой муж плохо с тобою обращается? – Дрогнувшим голосом спросил он вдруг, и она почувствовала, как его тон стал серьезным, напряженным.

Сердце Кристины сжалось, потому что в его тоне она вместе с напряжением, уловила то тепло и нежность, которую ждала и знала всегда.

Кристина пожала плечами.

- Нет. Он – нет. Мой разум, моя память… Я не могу так больше жить.

Кристина всхлипнула.

- Если бы можно было вернуться назад…

- …Ты бы сделала тоже самое. – Усмехнулся он.

Кристина подняла на него глаза.

- Я не хотела…

- Это важно теперь!

Когда-нибудь он сжалится над ней.

Если она снова не отвергнет его.

- Я была девочкой, маленькой девочкой…

- Маленькая девочка выбрала прекрасного принца! – Искаженным от ярости голосом, заметил он в издевке. – Но принц теперь отверг тебя, если ты вернулась, не так ли?

- Просто, наша жизнь изменилась. – Честно заметила Кристина.

Она так хотела, чтобы он был рядом сейчас, хотя бы принял ее боль и страдания, и понял, что она пережила за все это время. Но никто и никогда не понимал ее так, как понимал ее ангел.

Да, наверное, она была эгоистична. Может, именно за этим она и вернулась? За тем понимаем, которого ей не даст больше никогда и ни один человек в этом мире. Кроме него. Но понимание – это то, что больше всего было ей нужно сейчас, чего ей так не доставало там, в той жизни, от которой она имела неосторожность отказаться. Не смотря на всю заботу своего супруга, она никогда не получала от него искреннего понимания, в котором нуждалась ее душа.

Но сейчас уже она не чувствовала его и от своего покинутого учителя.

Она больше не могла бороться с его упрямством.

Не могла. Силы покидали ее.

Это было очень тяжело. Он с не спадающим напряжением смотрел на нее, и Кристина это чувствовала.

Почему-то, ей захотелось хотя бы на мгновение вернуться в прошлое, когда она была еще совсем девочкой, и в ее жизни царили фантазии и сказки, в которые она верила, и в ее жизни был всемогущий Ангел музыки, который защищал ее.

- А я приехала сюда не одна. – Отвлеченно произнесла она, чтобы хоть как-то отвлечься от его тяжелого взгляда, который ей с каждой секундой становилось все сложнее выносить на себе.

Он прищурился.

- Что это значит? – Нехотя спросил он.

Казалось, ему сейчас меньше всего хотелось играть с нею в загадки и разгадывать ее вопросы.

- Я приехала в Оперу не одна. – Повторила она уже сникшим голосом. Зачем она это сказала? Это совершенно не имело никакого отношения к их разговору.

Просто она никогда так надолго не покидала Анри, и сейчас она чувствовала тоску по мальчику.

Какого черта! Мне все равно – с кем ты приехала! – Хотел крикнуть его рассудок ей в лицо.

- Я не одна. Со своим сыном. – Продолжила она и невольно улыбнулась.

В его глазах вспыхнуло что-то такое, чего Кристина на секунду испугалась.

Настолько, что ее бросило в дрожь.

- Вот как. – Усмехнулся он, и его сердце дрогнуло. – Ты все-таки родила своему виконту ребенка! – Он ядовито усмехнулся.

Ребенок. В то время, как у него судьба с жестокостью убийцы отняла этот дар.

Сын. Ее и этого юнца? Кристина отрицательно мотнула головой.

- Нет. Это не его ребенок. У нас с Раулем по-прежнему нет детей.

Эрик вздрогнул. И на секунду ей, почему-то показалось, что облегченно.

- А чей тогда? – Его голос зазвучал еще более угрожающе. Он боялся даже услышать ответ. Кто еще мог быть в жизни Кристины теперь? – Если не его?

- Это очень долгая история, Эрик.

Он с негодованием посмотрел на нее.

- Кажется, ты не торопилась. – Сказал он, спустя несколько секунд.

Кристина, не поняв его этих слов, честно ответила: - Нет.

- Тогда ты можешь рассказать, если начала.

- Это чудо. – Наивно произнесла Кристина. - Господь подарил мне ребенка. То чудо, о котором я так просила его!

- Неужели иногда он все-таки делает чудеса? – Спросил он сарказмом, подняв глаза куда-то вверх, к каменным сводам, и подошел к ней ближе.

На мгновение Кристина испугалась его приближения.

- Это именно чудо! – С трудом пошевелила она сухими губами. - Это не мой родной ребенок. Но для меня - это моя часть...

Кристина с таким упоением говорила ему об этом, что на секунду ему стало не по себе.

Он не мог представить ее матерью.

Все лишь потому, что запрещал себе даже думать об этом.

У нее был ребенок! У нее был ребенок, в то время как у него отняли все! Это несправедливо! Эта женщина должна была любить всегда лишь его, принадлежать лишь ему и должна была рожать лишь его детей!

Разве могло быть иначе?

- Хорошо. – Грубо прервал ее он. - Уверен, ты пришла сюда не за тем, чтобы поделиться со мной этой новостью.

Его тон напугал Кристину.

Кристина замолчала.

Чем дольше он находился рядом с ней, тем сильнее чувствовал, что привыкает к ней, и какое-то странное ощущение растекается у него по телу, когда она близко.

Это было невозможно передать.

Этого можно было лишь бояться или наслаждаться этим.

Его переполнял такой ужас, что он не хотел ни того, ни другого.

Мог ли он надеться когда-нибудь на то, что снова увидит ее здесь?

Что она сама придет? Похоже, она была столь потеряна, в ее глазах было столько боли и тоски, что он бы мог без труда снова обрести над нею былую власть и мощь.

И никто бы ему не помешал на этот раз! Никто! Прямо сейчас, в это мгновение она может стать только его!

Можно ли было считать это еще одним шансом?

Она просила у него прощение.

Что мог попросить у нее сейчас он?

- Ты вернулась, так ведь?– Неожиданно сказал он. Кристина не поняла, что было в его голосе – боль или гнев. - Хорошо. Но ты уверена, что я смогу теперь дать тебе то, что ты ожидаешь?

- Я не… – Кристина скривилась от боли, пронзающей ее сердце так и не закончив свою фразу.

Его голос был слишком холодным.

Если бы он показал ей свою слабость, свои чувства, скрывающиеся за черствостью и жестокостью – то пропал бы в омуте ее глаз и своих чувств.

Снова. А он не хотел снова. Снова чувствовать, как его медленно и верно убивает боль и одиночество.

- Хорошо! – Он резко вскинул руку и, сжав ее хрупкое запястье, резко потянул на себя. – Кажется, ты вернулась… ко мне. Ко мне? К своему учителю, ангелу! Могу ли я считать это шагом к искуплению того, что ты совершила однажды?
Кристина вскрикнула от неожиданности, ударившись о его грудь.

Видеть ее в этих стенах означало каждый миг своей жизни, каждый свой вздох возвращаться к болезненным воспоминаниям того вечера.

А в тот вечер она ушла… с другим.

Всякий раз, когда он смотрел на нее сейчас, здесь – он невольно вспоминал это, его бросало в дрожь от боли и таких разных чувств, которые невозможно было передать словами.

Принять ее с этим поступком он сейчас не мог.

Он мог лишь взять ее снова. Ее душу. Ее чувства. Ее голос. Но его боль от пережитого, его ненависть, его обида, от которых он никак не мог избавиться, хоть и боролся с этим, непременно причинит боль ей, если он сделает это сейчас. А он не хотел этого. Он не мог и не хотел причинять ей боль. Меньше всего он хотел чувствовать ее боль, по неосторожности причиненную им же. Сдерживать себя было нелегко.

Но он был должен. Если не ради себя, то ради нее. Ради той, к кому его сердце, его пыл, его любовь, его страсть так и не остыли.

- Что же, Кристина я согласен, если ты решила искупить все содеянное… - Неласково сказал он, повысив голос. - А как ты прикажешь поступить мне с твоим дорогим мужем? Может быть так же, как он поступил со мною!

Глаза Кристины расширились, и в них промелькнул испуг.

- Как? – Выдохнула она, чувствуя его прикосновения.

У нее начали трястись ноги.

Если он не будет ее держать, она упадет.

- Как? Ты хочешь это знать? Хочешь знать о том, что единственное на что он смог быть способен – это на бесчестный обман и все это ради того, чтобы избавиться от меня, видя лишь соперника. Ты не спрашивала своего мужа обо мне и о том, что произошло когда-то? Он бы уверенно ответил тебе, что меня больше нет на этом свете! И я готов поклясться, что он так и считает до сих пор! Он так уверен в этом…

Кристина задохнулась ужасом.

Все было именно так. Именно так, как она боялась. У Кристины поплыло перед глазами, она пошатнулась. Скорее всего, влажность подземелий действовала на нее так. Как она не пыталась вздохнуть – легкие не наполнялись кислородом до конца. Кристина застонала. Господи, нет! – Закричал ее рассудок и сердце в один голос. – Не может быть! Она теперь уже никогда не сможет вернуться обратно, зная все это.

Никогда! Ее сердце не позволит принять того, что она узнала.

Это было ужасно. Ей хотелось кричать и плакать. Если бы она могла что-то сделать, чтобы помешать этому. Кристина всхлипнула.

- Я не могу поверить! – Подняла она на него полные слез глаза. – Я не… могу… за что?

За что? – Повторил его внутренний голос, только уже подразумевая совсем иное. За что ему приходится переживать все это снова? Она была сейчас совсем беспомощна и одновременно восхитительна.

Кристина закрыла глаза, и потянулась к нему, чтобы, ища защиты, прижаться к его груди. Ей было плохо. Но на секунду ей показалось, что она больше не дрожит. Но он не позволил ей этого, властно взяв ее за подбородок и притянув ее лицо к себе. Он жадно захватил ее губы, и Кристина сладко застонала в ответ. Ее руки поднялись, и она обняла его. Она не могла отрицать, что его действия напугали ее. Но разве это не то, о чем она так долго мечтала? Чего она ждала и желала в самых потаенных уголках ее души? Она так давно мечтала об этом. Она так мечтала о его глубоком голосе. Она так мечтала об этих его прикосновениях. Он так давно тайно мечтал о ее душе. И теле.

- Я зол на тебя! – С дрожью в голосе проговорил он, резко отстранившись от ее лица, и тем самым принес ей непередаваемую муку, отняв от нее свои губы. Кристина посмотрела на него молящим взглядом. Их поцелуй прервал он. Она была разочарованна.

- Я знаю. – Ответила она, вздыхая, набирая в легкие воздух, чтобы отдышаться. Он облизнул губы, и почти застонал, вглядываясь в ее большие глаза, полные тоски и негодования.

- Расскажи, за что. – Попросила она.

- За что! Ты… - его рука неожиданно для нее вплелась в ее густые мягкие волосы, и он притянул ее к себе еще ближе, - ты предала меня, как я могу оставаться равнодушным? Ты выбрала своего мальчика… ты разбила мне сердце… и душу. И жестоко отвергла все, что я дал тебе… нашу музыку! Как я могу реагировать? – Но казалось, в его голосе больше не было гнева.

- И потому ты женился на моей служанке! – С обидой повысила голос Кристина, немного подавшись назад, пытаясь высвободить свои волосы из его рук.

Она больше не в силах была скрывать своего негодования. Она тоже была обижена. Осознание того, что у него была другая женщина, приносило ей невыносимую муку. Охарактеризовать эту муку было проще простого – это была ревность. Невозможно ревновать, если не испытываешь никаких чувств. Невозможно чувствовать боль от мыслей о том, что в его душе мог быть кто-то еще, если не любишь, и не желаешь быть лишь единственной в душе и жизни другого человека.

- Нет. – Отрывисто произнес он.

Его рука еще крепче сжала ее волосы. Кристина почувствовала боль. Но боль была внутри ее сердца. Кристина застонала. Только ему показалось, что она ждет от него именно отчаянных действий. В ее глазах загорелось что-то такое, что он непременно понимал, но не знал, как это назвать и передать.

- Ты не права. Я… любил ее. Она многое мне сумела дать. Эта девочка умела смотреть мне в лицо…

- И не только смотреть. – С обидой выпалила Кристина, и ее губы скривились в детской обиде.

Он еще раз непроизвольно дернул ее за волосы, снова подтянув к себе. Кристина, словно нарочно провоцировала его, ожидая от него действий.

- Но… нет Кристина, тебе не понять. Я любил ее.

Кристина насупилась.

- Ты не имеешь права осуждать меня и обижаться за это на меня. – Сказал он строго.

Кристина молчала.

- Разве ты не спала со своим виконтом, разве ты не делила с ним постель, разве ты не отдавала ему то, что должно было принадлежать мне и только мне одному, Кристина?

Кристина подняла на него глаза.

- Эрик… - С мольбою попросила она его остановиться.

- Что?

- Это был супружеский долг…

- И что! – Возмутился он. - …А я любил ее. Она не лгала мне. Она принадлежала мне, а я был благодарен ей за это. За то, что она не отвергла меня, а приняла.

- Ты любил ее? – Недоверчиво переспросила она.

- Я был благодарен ей!

- Это не одно и то же! – Произнесла Кристина, чувствуя, как с каждой минутой силы покидают ее, и у нее по-прежнему все плывет перед глазами.

Она отвыкла от подземелий. Находиться длительное время здесь было непривычно. Ей начало не хватать воздуха.

- Замолчи! Ее больше нет… Ты хоть понимаешь, что такое – потерять человека, который дорог тебе, а потом винить лишь себя!

Кристина вздохнула.

- Понимаю. – Она прерывисто вздохнула. -…А потом упрекать себя в том, что недостаточно любил этого человека, не смог дать ему того, чего он ждал и заслуживал. Я знаю…

Он посмотрел на нее взглядом, полным боли и удивления.

- Ее больше нет. Ничего не изменить.

- Эрик, я сожалею… - Выдавила из себя Кристина, задыхаясь.

Он промолчал, сделав шаг назад, дав ей свободу. Сознание Кристины уносилось куда-то ввысь, подобно птице.

Она ощутила, как изнутри ее сначала обдало жаром, а затем со страшной силой зазнобило. Она облизнула сухие губы и почувствовала, как ее сознание покидает ее. То ли излишняя влажность и темнота, то ли его столь долгожданные прикосновения действовали на нее так. Но у нее больше не было сил, и ноги становились ватными, а перед глазами все закружилось.

- Эрик… - В мольбе застонала она.

Он обернулся на ее голос.

Кристина со стоном оседала на пол.