35.

- Кристина, ты ела что-нибудь?

- Нет. – Кристина села на кровати, обхватив колени, словно маленький ребенок.

Она забыла, когда уже последний раз за ней так вот ухаживали, словно за тяжело и безнадежно больным, беспокоясь за каждое ее действие.

Мадам Жири поставила на столик чашку с бульоном, и перевела взгляд на нее.

- Тогда… ты должна поесть.

- Мадам Жири, я не хочу. – Прошептала Кристина.

Она действительно не хотела.

- Ты решила уморить себя… и свое бедное дитя голодом, моя дорогая Кристина? – Хмурясь, проговорила Антуанетта. – В таком случае, это не самый лучший способ. Ничего хорошего он не принесет вам обоим.

- Прошу вас, не ругайтесь. – Поежилась Кристина. – Неужели вы не понимаете, что… что мне и без того плохо. Мне очень тяжело.

Мадам Жири помолчала несколько секунд.

- Интересно, - Антуанетта выпрямилась, как натянутая струна, - а оплакивала бы ты его, если бы что-то произошло раньше, несколько лет назад, или что бы ты делала, девочка?

Кристина подняла на нее изумленные глаза. Тон мадам Жири показался ей слишком сухим и холодным.

- О, мадам Жири… - словно прося у нее пощады, не мучить ее и без того истерзанную душу, произнесла Кристина.

Она знала, несмотря ни на что, она все равно никогда не простит ей той ошибки. И, наверное, правильно. Там, тогда она заставила его слишком сильно страдать, и Антуанетта это знала лучше, чем кто-либо другой. Но почему она вспомнила обо всем именно сейчас?

- К чему вы это спрашиваете? – Едва шевеля бескровными губами, прошептала Кристина, чувствуя, как пережитая боль перевернулась у нее в груди, отдавшись раскатом боли во всем теле.

- Просто. Ни к чему, Кристина. Просто спросила. И все.

- Я знаю. Вы не можете простить… того, что там, тогда он едва не погиб. Точнее, что мы все не погибли. Ведь так! Я права?

- Ошибаешься моя дорогая, мне не за что тебя прощать. Ты поступила так, как требовало твое сердце и разум тогда. И не больше. Посему, у меня нет права осуждать тебя. А спросила я… не знаю… просто так. Может быть, все это и лучше. По крайней мере, он получил от тебя любовь, и даже гораздо больше… чем нежели все закончилось бы несколько лет назад.

- О боже, да о чем вы, мадам Жири! – В ужасе произнесла Кристина. - Все это, как в тумане. Я до сих пор не могу во все поверить. Мне всякий раз кажется, что это просто кошмар, страшный сон, который мучает мой разум, что я вот-вот проснусь, и все будет, как и прежде. Но не будет! – Она закрыла глаза, и глубоко вздохнула. - Все это, словно нереальность. Он, мой ребенок… Я думала, что уже никогда не смогу держать своего собственного ребенка на руках. И вот, то, на что я даже уже не надеялась, отчаявшись ждать – произошло. Мне так сложно поверить, но я до сих пор даже не смогла этому порадоваться.

Антуанетта подошла к ней и погладила ее по плечам.

- Значит, ты должна начать этому радоваться Кристина. Ты не сможешь жить вечно с мыслью о том, что ночной кошмар когда-нибудь закончится. Так не бывает. Надо что-то делать.

- Да, надо. Мадам Жири, Рауль предложил мне начать все сначала. – Несмело пробормотала Кристина, поднимая голову, и заглядывая в ее глаза.

- Что ты ответила? – Напряженным голосом произнесла Антуанетта.

- Что это невозможно. – Незамедлительно ответила ей Кристина.

- Почему же нет! – Приподняла одну бровь Антуанетта.

- Потому что. И вы знаете это лучше, чем кто-либо еще, мадам Жири. К тому же, я решила уехать.

- Куда, Кристина?

- Не знаю. Но я уж точно не смогу остаться здесь. Это невозможно. Может быть… туда, где жила со своим отцом маленькая крошка Лотти, пока не знала бед, слушала убаюкивающий шум моря.

Мадам Жири положительно качнула ей в ответ.

- Кристина, думаю, тебе для начала нужно вернуться в его дом, прежде чем затевать такую нелегкую поездку. Думаю, он бы хотел видеть тебя в своем доме, а не где-то еще. Да и так будет разумнее, лучше. В первую очередь для тебя и для ребенка. Может быть, ты передумаешь. В любом случае, ты знаешь – ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку.

Кристина приподняла уголки губ.

- Да мадам Жири. Знаю. Вы всегда были мне одним из близких людей, в которых я была уверена, оставшись совсем одна. Спасибо вам. Вы правы, мне нужно вернуться. Я все равно не смогу оставаться здесь. В доме Рауля. – Вздохнула Кристина. - Но не думаю, что это что-то даст. Вряд ли я смогу и там остаться. Я ему никто, я не была ему женой. А значит, ничего моего там нет. Но, имущество меня совершенно не интересует, ничего не подумайте. Я вовсе не об этом.

- Кристина, ты ошибаешься. – Антуанетта села на край кровати Кристины, и сложила руки на коленях. - Да, ты не была его законной супругой, но вас связывает гораздо больше, чем обычный формальный брак. Кстати, он тебя до сих пор связывает с виконтом де Шаньи, если ты не забыла. А там, в этом доме… там тебе принадлежит все! И теперь только тебе. У него остался Анри, он его родной сын, теперь он потерял и отца. И кроме того, ты носишь его ребенка, а значит, и он является полноправным наследником всего. Ты зря думаешь, что ты не хозяйка в его… в том доме. – Уточнила мадам Жири. – Он твой. И детей. Ты должна позаботиться о них в первую очередь.

- Да. Да, я понимаю. – Понурила голову Кристина, словно осознавая свою полнейшую беспомощность перед обстоятельствами в этом мире, которые накрывали ее с головой, словно морская волна. – Но, думаю, вряд ли я смогу остаться в том доме. Не смогу, у меня не хватит сил. Просто, я так и так не смогу там остаться. Я буду постоянно возвращаться мыслями к тому, что он был там, что все там напоминает о нем, я буду ежесекундно помнить, что там было, что таят в себе комнаты, где был он, постель, в которой были мы с ним… - Кристина закрыла глаза, и позволила слезам свободно катиться по своим щекам. – Нет, я хочу уехать. Далеко отсюда. Как можно дальше.

Мадам Жири вздохнула. Вряд ли Кристина позволит себя переубедить. Она упряма. Всегда была упряма.

- Уехать туда, где никого не знаешь, быть совершенно одной с маленькими детьми, Кристина?

- Мадам Жири, вы вряд ли сможете отговорить меня. Просто, думаю, мне будет нелегко, если я останусь в этом городе, а тем более в его доме. Это сильнее меня. – Поджала губы Кристина. – Поймите!

- Я понимаю, Кристина. Я знаю, что ты чувствуешь. Много лет назад я потеряла мужа. Стала вдовой с маленькой Мэг на руках. Поверь, я знаю, как больно и как тяжело тебе, девочка!

- Теперь, всю жизнь я должна оплакивать еще одного человека. - Почти со злобой произнесла Кристина. – Сначала я потеряла отца, и была безумно одинока в этом мире, потом… потом появился он, и как мне показалось, я обрела смысл и счастье, поняв, что я больше ни одна, а теперь все кончено.

Кристина замолчала. До ее слуха донесся какой-то шум, похожий на человеческий голос, а вернее на вскрик. Женский вскрик. И, судя по всему, что-то происходило там, внизу.

- Что это? – Кристина, резко тряхнув головой, откинув прядь волос, упавшую ей на глаза, испуганно поглядела на мадам Жири, схватив ее за руку.

- Не знаю. – Пожала та плечами, ответив все с той же, присущей ей сдержанностью.

- Что-то… произошло! – Кристина хотела соскочить с кровати и кинуться к двери, но запуталась в подоле своей юбки, и чуть не упала с кровати, благо Антуанетта вовремя остановила ее, придержав, и уложила в кровать.

- Куда ты, Кристина? – Строго спросила она, поправляя под ней подушку.

Кристина попыталась выскользнуть из ее рук, извившись, как змея.

- Вниз! Там что-то… - часто задышала она.

- Дорогая моя, тебе ни к чему лишнее беспокойство. Ты же не хочешь навредить своему ребенку? Ляг. Что ты, должно быть какая-нибудь служанка увидела мышь, или еще что-то.

- Какая мышь, мадам Жири? – Глаза Кристины расширились так сильно, что она могла бы ощутить боль от этого, но сейчас ей было это совсем не важно. – Да о чем вы? Там что-то… прошу вас, пустите!

--

Ничего радостного, или хотя бы успокаивающего истерзанный догадками, предположениями и раздумьями разум, Раулю не сообщили, после того, как он надеялся, что люди, которых он отправил в поместье Филиппа, а точнее все, что от него осталось, скажут ему хоть что-то дельное. Казалось, дикая усталость не давала ему уже здраво мыслить. Но, что бы не произошло, это все равно придется осилить, переступить и побороть, иначе никак. Предполагать можно было все, что угодно. Но, будет ли это тем, что есть на самом деле? О графе Раулю не сообщили ничего, что бы он хотел, или что бы он не хотел слышать. Он знал лишь, что пока ничего, и трупа, в том числе, так и не нашли. Нет, нашли – даже два. Мужской и женский. К великому удивлению виконта. На эту тему ему еще предстоял разговор с полицией, обещающий быть не самым занятным и не самым приятным. Виконта интересовали, как ни странно, два человека. Две жизни. Именно те две жизни, о которых он до сих пор так ничего и не знал. И вообще, было много неразберихи. Когда случается что-то подобное, все проблемы слишком быстро не решаются. Но даже если его брат и не оказался под тяжестью рухнувшей крыши, поверженной огнем, так вполне возможно, что задохнулся, ровным счетом, как и тот, кого его жена, Кристина называла именем… Эрик. Очень редко кому-то удается выжить при подобных ситуациях. Необходимо обладать либо сверхъестественным везением, либо дополнительными жизнями и ловкостью, словно кошка. От размышлений его оторвал пронзительный женский визг. Он был настолько неожиданный и громкий, что виконт вздрогнул. Это ее голос. Определенно, голос Эмили. На какую-то долю секунды его охватил ужас. Что могло произойти такого с девушкой, что бы она издала такой душераздирающий вопль? Это, наверняка, должно быть что-то ужасное.

--

Рауль выскочил из своего кабинета, едва не сбив на пол все, что у него попадалось на пути. У входных дверей стояла бледная Эмили, зажимая рот рукой, словно боялась, что снова закричит, будучи не в силах контролировать свой страх и ужас.

- Эмили? – Выкрикнул он, подбежав к ней, и схватив ее за плечи, слегка встряхнул, будто желал привести ее в чувства. – Что с вами?

Та, не в силах произнести хоть слово, показала пальцем куда-то вперед.

Виконт сразу же кинул взгляд на распахнутые входные двери.

- Это там…

Рауль ощутил, как у него участилось биение сердца, а вместе с ним и дыхание. Входные двери были распахнуты. Если бы Рауль отчетливо не видел на пороге того, кого он видел – он бы мог поклясться, что это сон, и он лишь спит. Рауль затаил дыхание, чувствуя, как дрожит под его руками девушка, которую он держал за плечи, что бы хоть как-то поддержать.

Человек, долгое время именуемый Призраком оперы сделал шаг вперед.

Правда, сейчас на человека он был похож слабо, точнее больше походил как раз на того самого призрака – видимо, борьба за жизнь вымотала его, оставив следом какую-то не живую бледность, маску он тоже, видимо, где-то обронил, а окровавленная рубашка придавала только более жуткий вид.

Совершенно не удивительно, что Эмили едва не лишилась дара речи.

- Кажется, я напугал вашу даму, виконт. – Услышал в свой адрес Рауль от него, тот же произнес это, хватая ртом воздух, которого ему явно не хватало сейчас.

Однако Рауль уловил его ухмылку. Рауль вздохнул, но с трудом. У него было ощущение, словно в горле у него застрял ком, который мешает ему дышать нормально.

- Забирай своего брата. Он жив. Пока еще. Хотя, он едва не сдох по дороге сюда. А если бы и сдох, то будь уверен, что от моих рук. И признаюсь честно, я приложил ни одно усилие, что бы не придушить его своими же руками.

- Филипп! – Воскликнул виконт. - Что с ним? – Рауль подался вперед, немного отстранив девушку.

- Он жив. Он там… - Эрик кивнул на распахнутые входные двери. – Но меня интересует не это. Где она? Она здесь? Кристина! – Он попытался глубоко вздохнуть, и оперся плечом о косяк распахнутой входной двери, словно, ища опору.

Рауль попытался привести в порядок сбившееся дыхание.

- Где она? Здесь? Где!

- Она… на верху - Негромко произнес Рауль, и если бы взгляды убивали, то сейчас он бы был уже мертв, так как тяжелый взгляд Эрика практически просверлил его насквозь.

--

- Кристина…

Кристина задохнулась ужасом. Знакомый, до боли знакомый голос донесся до ее слуха, разорвав тишину, а вместе с тем и ее сердце. Она ощутила, как горячая волна крови поднялась в ее груди, ее бросило в жар, ей захотелось кричать. То и дело, ее сердце грозило ей выскочить из ее груди. Она резко поднялась на кровати. Этот голос заставил ее напрячь зрение до невозможности, что бы видеть в густом полумраке.

Либо ей кажется, и она сходит с ума, либо она и правда должна увидеть того, кому сей голос принадлежит. Или принадлежал? Она снова вернулась в прошлое. Когда ей было позволено лишь слышать убаюкивающий, глубокий, ласкающий слух голос своего учителя, и не больше. Но сейчас этот голос вряд ли был таковым – скорее с каким-то надрывом.

- Господи! – Вскрикнула Кристина, вцепившись пальцами в простыню.

Дверь в ее спальню распахнулась, и Кристине в глаза забил тусклый, но, тем не менее, режущий взгляд, свет.

- Кристина-а… - Голос ослабел, и на последнем слоге сорвался.

Кристина сквозь слезы, выступившие на глазах от напряжения, увидела очертания человеческой фигуры. До боли знакомой фигуры. Темный силуэт прильнул к косяку двери, и заскользил плечом, которым опирался на него вниз, плавно опускаясь на пол.

- Эрик! – вскрикнула Кристина, догадавшись, и кинувшись к нему, а когда увидела, что он практически теряет сознание, попытавшись удержать, вцепилась в рукав испачканной в крови рубашки, который при ближайшем рассмотрении оказался разодранными лохмотьями. – Не умирай, не смей! – Упала она на колени вслед за ним, начав тормошить его. – Эрик, господи, это ты… ты жив… Не смей же умирать сейчас! – Истошно закричала она, прижимаясь губами к его лицу.

--

Не открывая даже глаз, первое, что он почувствовал, когда его сознание вернулось к нему, это то, что его голова касается мягкой подушки. За несколько дней нескончаемой, разрушающей усталости – ощущать это было теперь даже как-то непривычно и странно. Он почувствовал непреодолимое желание, как можно скорее подняться на ноги, чтобы покинуть это место, только силы не желали возвращаться так же скоро, как само желание, охватившее его. Когда он, наконец, открыл глаза, то сквозь пелену прямо перед собой увидел бледное лицо Кристины. Сердце почему-то вздрогнуло от взгляда столь знакомых до боли глаз, в которых застыли сострадание и жалость. По крайней мере, он почему-то прочитал в них именно жалость – наверное, по привычке, боль и сожаление, словно она видела его в последний раз.

Она, замерла, наклонившись над ним, смотря, не моргая. Он, преодолевая слабость, поднял руку, что отразилось во всем теле какой-то тянущей болью, и отвел с ее лица упавшую ей на глаза, тяжелую прядь волос, чтобы увидеть и лучше разглядеть ее взгляд.

- Кристина… - Кристина прочитала это по губам, нежели услышала.

Все, что она ощущала на протяжении всего этого времени и даже сейчас, так это страх – страх за то, что он мог больше не открыть глаз. Но это произошло – он был жив, и это было именно то, о чем она просила все это время всевышнего. Когда она поняла, что он приходит в себя, ее глаза вспыхнули светом, и на них сию секунду же навернулись крупные слезы – то ли радости, то ли испуга, то ли просто от волнения и переизбытка чувств ей захотелось плакать.

- Эрик… - Осторожно позвала она, что бы убедиться, что он действительно пришел в себя, и слышит ее.

Он прерывисто вздохнул, и как только перед глазами отчасти рассеялся туман утомления, он, собрав всю оставшуюся силу, приподнялся, опершись на спинку кровати. Кристина аккуратно поправила под ним подушку.

- Тебе лучше?

Слышать ее голос снова, знать, что она рядом, было так спокойно.

- Да. Только ощущение отвратительное, голова кружится… - Самое ненавистное было – чувствовать себя слабее, чем он мог быть на самом деле.

Он ненавидел это больше всего на свете – быть беззащитным.

- Это от слабости. Но главное, что ты жив! – Поспешно проговорила Кристина, словно успокаивая его.

Она улыбнулась ему, опустила глаза, и снова принялась перевязывать ему рану, в первую очередь, наверное, от чрезмерно сильного волнения и трепета, видеть и чувствовать его рядом, слишком сильно затянула бинт. Он вздрогнул. Но, наверное, не столько от самой боли, сколько от обжигающих кожу прикосновения ее рук.

- Потерпи немного, я почти закончила. Тебе больно! – Резко вздрогнув в ответ ему, спросила она.

Он посмотрел на нее, в ее большие глаза, в которых заиграла столь непонятная тревога. Странно, неужели за него? Она все-таки тревожилась о нем? Он осторожно обхватил ее тоненькое запястье, отведя руку.

- Нет. Уже нет.

Уголки губ Кристины дрогнули в несмелой улыбке.

- Я так боялась… - Словно не зная, что еще сказать, произнесла Кристина. - Но ты жив… Господи, все это было так ужасно! – Вдруг ее взгляд потемнел, словно она вернулась воспоминаниями во все, что пережила ранее. – Как ты только мог? – Неожиданно для самой себя почти выкрикнула она во весь голос.

В ее глазах задрожали слезы.

- Как ты мог! – Повторила она снова, ее руки сжались в кулаки, и она ударила ими о мягкую поверхность кровати. – Как ты мог так поступить? Ты мог бы не вернуться! Ты мог бы погибнуть! Как ты мог оставить нас… нас… навсегда в этом кошмаре! Господи, как! Я думала, что не переживу этого!

Он резко притянул ее к себе, обняв как можно крепче, чтобы привести ее в чувства.

Кристина еще какое-то время билась у него на груди, глотая горькие слезы непонятной обиды и ужаса от осознания того, что все могло бы быть иначе.

- Кристина, все… - проговорил он твердо, успокаивая ее, и зарываясь лицом в ее волосы. – Все. Не надо. Хватит. Теперь я… с тобой.

Как только ее взгляд просветлел, она, немного отстранившись от него, подняла на него глаза.

- Это было так сложно. Я не знаю, где взяла силы пережить все это… оставшись одна, без тебя… С каждым днем, когда я была далеко от тебя, я думала, что теряю тебя! Что ты оставил меня, что я одна, что ты бросил меня в этой тьме, в этом кошмаре, в этом ужасе, в который я попала, что ты уже никогда не вернешься… что это конец!

Из ее глаз снова хлынули слезы. Но она даже не заметила их. Он провел рукой по ее щеке, вытирая слезы.

- А я думал, что это ты… больше не вернешься. – Произнес он, лишь в этот самый момент осознавая всю глупость своей прежней догадки. Он, правда, так думал, когда она исчезла. Он правда долгое время считал, что она оставила его. Из-за этого он ощутил практически несдерживаемую злость и ненависть по отношению к самому себе, к своим страхам, которые он, увы, не в силах был тогда контролировать. - Что ты… снова оставила меня. Как тогда, Кристина… что ты ушла. Навсегда. – Его голос задрожал, и сорвался.

Об одной мысли, что это могло бы быть действительно так, у него потемнело перед глазами. Наверное, тогда было сразу легче умереть, забыв обо всем, снова потеряв ее. Но она была здесь, с ним, и один лишь ее взгляд мог ответить – что это было вовсе не так, что это была лишь его страшная догадка, не больше. Кристина облизала сухие губы.

- Как ты мог подумать! – Воскликнула она, обнимая его. - Как! – Голос Кристины сошел на шепот. – Как ты мог подумать, что я бросила тебя, сбежала, оставила… вот так… это безумие, ты безумный! Господи, как! Как это могло придти тебе в голову! - Почти с осуждением выпалила она.

Кристина закрыла глаза и замолчала, чтобы перевести дух и отдышаться.

Боль. В самой глубине груди, в самом сердце боль от обиды. Это слишком больно – осознавать, что он до сих пор помнит ее предательство. Как он мог подумать, что она могла бы снова вот так поступить с ним? Нет, она бы не смогла. Не сможет. Никогда. Она и так совершила слишком много ошибок, что бы снова преувеличивать их число, и сожалеть всю жизнь. Кристина прижалась губами к его щеке.

- Я хочу, что бы ты знал, что такого никогда не будет и не случится, я никогда не оставлю тебя! – Поспешно начала она, хватая ртом воздух. Он обнял ее в ответ, понимая, что это была лишь ошибка, его догадка, показывающая его неправоту. - Если бы ты знал, что я пережила, если бы знал! – Она снова заплакала. - Мне кажется, что после этого, после того, когда я думала, что потеряла тебя – лишь сейчас я по-настоящему поняла свои истинные чувства, то, что на самом деле в моем сердце, и на что я готова, и чего я хочу. – Ровным голосом произнесла она.

- И чего ты хочешь?

Кристина всхлипнула.

- Быть с тобою. - Почти не раздумывая, ответила Кристина. - При мысли, что я потеряла тебя, и больше никогда не смогу видеть, слышать, быть с тобою – мне хотелось умереть. Наверное, то, что я пережила должно было произойти… что бы я поняла это. – Несмело произнесла она. - Только я вижу, ты до сих пор так и не веришь мне! Даже несмотря на то, что было и что произошло с нами…

- Кристина, но…

- Я не оставлю тебя, - не дала договорить ему она, - никогда. А если это случится, я не смогу жить так вот. Разве не этого ты хотел? Любить… и чтобы мое сердце и душа были с лишь тобою. Теперь это так. Я не знаю, как тебе удалось… но я люблю тебя! И хочу любить…

- Кристина, я…

- Не надо, прошу, не говори ничего. Хорошо! Я просто хочу, что бы ты знал… Просто знал! Не больше. Мне было очень сложно… разве мало того, что мы пережили! Теперь я хочу, что бы все было, как и раньше, до этого кошмара, что случился в нашей жизни! Я хочу быть с тобой! Я не хочу больше жить, сомневаясь, опасаясь, боясь за то, что может произойти… Не хочу! Я хочу уйти из этой тьмы навсегда, с тобой. Я знаю – ты сможешь это сделать.

- А твой муж? – Осторожно произнес он, и Кристина ощутила, как его голос напрягся.

- Я уже много раз говорила тебе…

- Рано или поздно тебе надо будет выбрать. То есть, сейчас, Кристина. В данный момент ты в его доме.

- Ты тоже.

- И это не приносит мне приятных ощущений, поверь.

- Только не трогай его. Он все поймет, уверяю тебя. По-моему, у тебя больше нет причин ненавидеть его – я твоя. И хочу именно этого – быть с тобою, и ни с кем другим. Я люблю тебя… я хочу уехать с тобою очень далеко… что бы забыть обо всем, что было в прошлом. Я не хочу отвергать его, но и не хочу, что бы что-то напоминало о нем. Я хочу, что бы все было с самого начала. Я думаю, у нас есть все шансы, так ведь, скажи мне!

- Тогда, для начала, я не намерен здесь оставаться, а забрать тебя отсюда как можно скорее, Кристина!

Привставая с кровати, сказал он.

- Собирайся, мы уезжаем. Мне не очень хочется быть гостем в доме твоего… в доме виконта.

Он поднялся с кровати, и направился к двери.

- Эрик! - Остановила его вдруг Кристина. - Мне нужно тебе кое о чем еще сказать. Подожди.

- Да.

Кристина поднялась и подошла к нему, опустив глаза. Почему-то при первой же ее попытке сказать то, что она хотела, в ее памяти возник их последний разговор. Она слишком хорошо помнила о его словах. И поэтому, совершенно не знала, что именно сейчас лучше всего будет сказать, и как именно сказать. Но сказать все равно рано или поздно придется. Потому, тянуть – нет смысла. Ее сердце забилось чаще. Потому, она лишь просто взяла его руку своими обеими руками, и медленно и аккуратно положила себе на живот, чувствуя, как напрягается его ладонь и сопротивляется этому. Почему-то его первое желание было – отдернуть руку, словно от огня, рискуя обжечься. Кристина почувствовала это, и в ее глазах появилась тревога. Но он сразу все понял. Кристине не было необходимости что-то объяснять еще и словами. Он очень быстро понял, что это значило, и что именно она хотела сказать. Несколько секунд он молчал, ничего не говоря, не спрашивая, не отвечая, лишь опустив взгляд куда-то вниз. Пока снова не поднял на нее глаза, и не задал совершенно странный вопрос:

- Это правда?

Кристина положительно качнула в ответ, будучи не в силах ответить словами. Она почему-то ждала чего-то ужасного. Он бы мог разозлиться, учинить какое-то безумие. Все, что угодно. Это ожидание, словно убивало все ее ощущения. Единственное, что она смогла ощутить, так это то, что его рука расслабилась, и без ее усилий, скользнула по ее животу, задержавшись на нем.

- Как давно ты знала?

- Недавно. Из-за всего этого, что произошло у меня даже не было сил задуматься об этом. Хотя, наверное, это ужасно глупо, но я даже не могла предположить. Я не могла подумать, что… это, наконец, произошло. Я очень боялась, что ты никогда не узнаешь об этом, и что он никогда не узнает… тебя.

--

Рауль закрыл дверь в комнату Филиппа. После всего ему требовалось достаточно времени, что бы отдохнуть и набраться сил. Граф отделался, можно сказать, испугом и переутомлением, но не больше. Врач сказал, что жить он будет, и еще, возможно, переживет их всех, а сейчас ему надо лишь восстановить силы, и залечить, так только незначительные царапины. Не боле. Несмотря на то, что при худшем раскладе мог бы вообще лишиться жизни. Уж кого именно Рауль, да и сам граф должны были благодарить за жизнь его жизнь – высшие ли какие-то силы, или еще кого-то – это было не известно. В любом случае, слава богу, что все произошло именно так, а ни как-то иначе. Рауль подошел к дверям, ведущим в спальню Кристины. Бывшую спальню. Но, тем не менее, это до сих пор была ее комната. Он подошел, и остановился у дверей. Сердце ёкнуло. Он вздрогнул уже окончательно, когда откуда-то из-за спины услышал голос мадам Жири.

- Я полагаю, виконт, моя помощь Кристине больше не понадобится. Я могу покинуть ваш дом?

- Мадам Жири… - Он обернулся к ней. – Как вам будет угодно, конечно. А вы были там? – Он указал на дверь.

- Да.

- Он в порядке? – Аккуратно спросил Рауль.

- Да.

- Он будет жить?

- Ну, думаю, после того, как его уже причислили к мертвым, и он, воз можно, побывал на том – она подняла глаза вверх, - свете, сейчас-то он уж точно будет жить. – Почему-то, ему показалось, что в ее голосе прозвучала усмешка.

- А Кристина там, с ним?

- Да. Она с ним.

Рауль посмотрел на ручку двери.

- Хотите войти? – Словно прочитала его мысли Антуанетта. Что явно смутило виконта. - Не думаю, что это самый удобный случай. Дайте им побыть вместе, рядом, виконт. Простите мне мою, возможно, дерзость, но я не привыкла молчать, когда думаю, что лучше высказать свои мысли. Кристина, она думала, что потеряла его. Не знаю, понимаете ли вы. Им надо об очень многом поговорить. Они заслужили этого.

- Понимаю. Мадам Жири, вы действительно верите в это?

- Во что? – Нахмурила она брови.

- Что это… что между ними действительно есть настоящие чувства?

- А как вы думаете, виконт?

Рауль пожал плечами. Ему так хотелось сказать «не знаю». Он правда не знал, что думать.

- Вы видели Кристину, когда она думала, что его больше нет? Скажите, когда вы видели ее глаза – это были глаза любящей или ненавидящей женщины?

Рауль в смятении пожал плечами.

- Я не знаю. Правда.

- В таком случае, я тоже не смогу вам ответить. Вы либо поймете это сами, либо – нет.

Верно. Только… он уже все понял. И, наверное, давно. Наверное, в тот момент, когда Кристина была еще в опасности, и он не знал, что с ней, но мог очень хорошо видеть человека, который был рядом с ним тогда…

- Но я все же должен поговорить… - Словно обдумывая правильность своего действия, сказал Рауль, подходя к дверям.

--

Но ему совершенно не понадобилось их открывать. Двери, ведущие в спальню Кристины распахнулись, и Рауль практически нос к носу столкнулся с появившимся на пороге Эриком.

- Вы караулите под дверями, виконт? Интересно, кого? – Проговорил он, недовольно окинув его взглядом. - Мы уезжаем отсюда. Сейчас же. И Кристина тоже.

Рауль какое-то время стоял на месте, словно не мог пошевелиться.

Несмотря на то, что, наверное, он самого первого момента, как Эрик появился, был готов к этому – и на протяжении всего этого времени знал, что именно так и будет. Глупо было этому противостоять. Он все равно заберет ее. А она – уйдет с ним. В этом можно было даже не сомневаться. Кристина осталась за дверями спальни. Те очень скоро закрылись, сразу же, как за ними скрылась мадам Жири, видимо, что бы поговорить с ней, или помочь одеться. Рауль смотрел в след Эрику, а потом вдруг, наконец, двинулся за ним. Странное желание, наконец поговорить с человеком, которого раньше даже видеть не было желания. Но уже он очень давно чувствовал, что ему надо это сделать.

- Постой, я все хотел спросить у тебя… - твердо начал он.

Эрик замедлил шаг, и, наконец, совсем остановился. Почти у самого выхода.

- Что именно виконт? – Спросил он с холодом.

Мог ли он сейчас, наконец, сказать, что все же победу одержал он, и провозгласить о ней прямо в лицо своему противнику? Хотя, наверное, это произошло еще раньше. А сейчас в этом просто не было необходимости.

- Ну! – В нетерпении кинул он.

- Зачем… ты это все же сделал?

- Что! – Снова с неохотой задал он вопрос.

- …Помог тогда Филиппу, и не бросил его там? Ты ведь мог и сделать это, оставив его умирать, правда? Но ты рисковал собственной жизнью… и не только… Тебе было, чем рисковать.

Эрик усмехнулся, и выдохнул.

- Собственной жизнью! Сложно рисковать тем, что порядком-то и не было никогда…

- В каком смысле? – Не поняв, переспросил Рауль.

- Ни в каком.

- Так все-таки, зачем?

Эрик приподнял одну бровь.

- Ты говорил, что он твой брат, что он вырастил тебя. Я не хотел огорчать тебя, де Шаньи. Не самое приятное – быть сиротой. – Не без издевки проговорил он. – А вообще, какая разница. Разве тебе важен мой ответ и что именно я тебе скажу? Я сделал это, и все. Я разве я смогу ответить тебе в полной мере, если я сам даже не знаю, что это такое – семья, и каково ее иметь. – Недовольно, почти гневно, заявил он.

Он сделал несколько шагов вперед.

- Где лошадь, на которой я приехал?

Рауль встрепенулся.

- Ты же не повезешь ее вот так… верхом!

Но, кажется, его не особенно желали слушать.

- Я не могу позволить, что бы Кристина в своем положении ехала вот так. Излишняя тряска может навредить ей. Тем более сейчас, она еще не пришла в себя. Да и ты, кажется, тоже.

Он без всякой охоты перевел на него взгляд.

- А что ты предлагаешь?

- Если уж вы приняли решение, как можно скорее покинуть мой дом - я прикажу приготовить экипаж.

- С чего это вдруг такая щедрость и забота?

- Забота касается в первую очередь Кристины. – Поспешно заметил Рауль. - Я просто хочу, что бы ей было хорошо, и только.

- Это лишнее, де Шаньи. – Недовольно произнес он. - Я думаю… это уже мои заботы – обеспечить удобства своей женщине. – Почти гневно, сквозь зубы процедил Эрик, подчеркнув интонацией последние слова. – И не думаю, что следует говорить мне, что и как делать.

- Я беспокоюсь о ней, она мне не чужая. – С надрывом, словно желая что-то доказать, произнес Рауль.

Хотя это было глупо. Глупо доказывать что-то, когда и сердце и разум в один голос твердят, что это уже давно не так. После всего он мог лишь сказать, что все еще Кристина не безразлична ему, и только. Но уже давно ее сердце не принадлежит ему. При таком положении дел было даже не совсем разумно до сих пор называть ее своей супругой. Но даже это уже стало не важно. Все, что он мог сделать теперь – так это действительно помочь Кристине, хотя бы самую малость, сделать то, что зависело от него. Если это все, что он мог сделать на данный момент – предложить им экипаж, то он сделает это. И это лучше, чем ничего, чем безрезультатная борьба.

- Да уж… не чужая. – Огрызнулся Эрик.

И возможно, продолжил бы, сказав еще что-то едкое и колкое в адрес виконта, если бы не увидел Кристину. Она остановилась на пороге. Почему-то у нее тревожно кольнуло сердце в груди. Рауль обернулся, и тоже посмотрел на нее, замечая ее растерянность.

- Кристина… - Позвал он.

Та вопросительно посмотрела на него.

- Кристина, вы уезжаете? Ты окончательно приняла это решение? Или… Вы могли бы остаться, ну, пока твой... – Рауль запнулся. Кто? Он так и не нашел подходящего слова, потому повернулся к Эрику. – Пока ты, Эрик, тоже не поправишься. К чему это глупое геройство и игра в гордость? Это глупо. Поверь, я предлагаю это лишь потому что, вижу, что вы оба в этом нуждаетесь. И, кроме того…

Эрик чуть не рассмеялся ему в ответ.

- Тебе так приятно мое общество де Шаньи, что ты так жаждешь оставить меня на правах своего дорого гостя как можно дольше? Не стоит беспокоиться. Тем более за меня. Я в полном порядке. Поверь, поправиться в собственном доме будет куда проще, чем… где-либо еще. Тем более, здесь. – Жестко ответил он.

- Кристина, я хочу, что бы ты знала, что не обязательно столь поспешно принимать решения. Если тебе нужна помощь, ты всегда можешь найти ее здесь. И если я смогу хоть чем-то помочь, и изменить все то, что произошло когда-то. Поверь, я говорю это… искренне. – Чувствуя в собственном голосе абсолютную детскую наивность, произнес Рауль.

Кристина спустилась по ступенькам, и остановилась рядом с Раулем, покосившись на Эрика.

- Я уже приняла решение. И приняла в независимости от Эрика. И сказала тебе о нем… Спасибо за все, но мы уезжаем Рауль. – Ответила она, постаравшись не показывать дрожь в голосе. – Так будет лучше. И для тебя, и для нас. И я еду вместе с ним… что бы там ни было, что бы ты не говорил – я все равно еду с ним. Прости.

Кристина снова посмотрела на Эрика, словно хотела прочитать в его глазах что-то, что могло бы успокоить ее.

Но так ничего и не смогла в них увидеть. Почему-то, при виде их обоих у нее заметно начало все плыть перед глазами. Может быть, ее память в красках воспроизвела то, чем заканчивались все вот такие моменты, когда эти мужчины оказывались рядом. Она не хотела, что бы это когда-либо повторилось.

- Прости Рауль, я не могу больше оставаться здесь. В твоем доме. Я уже говорила тебе… Ты все знаешь. Ты, думаю, и сам все это прекрасно понимаешь. Так ведь?

Рауль пожал плечами. Да, наверное, понимал. Чудо, что за ситуация, и какие ощущение, главное, она приносит – осознавать, что где-то, в соседней комнате твоего дома твоя собственная жена со своим любовником. Такое выпадает не каждому! Сейчас ему оставалось одно – отпустить. Было бы крайне не разумно отстаивать свое право на то, что бы Кристина подчинилась ему и осталась здесь, с ним, в его доме. Хотя, он бы мог это сделать. Почему нет? Только вот уже какое-то время не видел в этом никакого смысла. Что бы это дало?

- Я всего лишь предложил Эрику свою помощь. Вам лучше поехать в экипаже, чем верхом.

Кристина перевела взгляд на Эрика, тот ответил ей молчанием.

Она подошла к нему, и положила руки на грудь.

- Ты и, правда, хочешь ехать вот так? Пожалуйста… нам правда лучше поехать в экипаже. – Тихо и мягко произнесла Кристина, словно желала убедить его в этом. - С нами едет Анри. Как можно везти маленького ребенка верхом? Я не знаю. Я не хотела бы рисковать… Я понимаю тебя, но может быть ты все же…

Он отстранил от себя Кристину, и сделал несколько шагов по направлению к Раулю, остановившись лишь в паре коротких шагов от него. Несколько секунд он просто смотрел на него, чувствуя, как за спиной замерла Кристина, практически затаив дыхание. Но Рауль начал первый, произнеся:

- Пожалуйста, береги ее.

Эрик почувствовал, как Кристина выдохнула, стоя позади, у него за спиной.

- Твой экипаж вернется в целости и сохранности де Шаньи.