Трилогия Один
Внутри Железного Занавеса - Часть Ⅱ
02
Мой дорогой друг, я уверен, что погружение в постоянное чтение газет — в самом деле похвальная и полезная привычка. Таким образом я не только превзошел сверстников в информированности о текущих событиях, но и преуспел в изучении фундаментальных принципов нашей нации. Это было превосходство, которое не вызывало зависти у других, ведь каждый гражданин обязан познакомиться с основами нашего государства. Мисс Смирнова высоко ценила меня; это было в 1973 году, когда она досконально произносила мое имя "Валентин Владимирович Соколов" слово за словом. "Надеюсь, вы будите выделяться и в других учебных достижениях, так что я смогу иметь честь рекомендовать вас в Ломоносовский университет", она сказала. Ее вера в мой потенциал отражала мою собственную уверенность. Тем временем присутствие господина Брежнева постепенно исчезал из газет, и я больше не мог его увидеть. "Возможно, его беспокоят проблемы с выпадением волос, но это не имеет значения для меня", я заметил с иронией в то время, желая, чтобы он всегда оставался молодым, так же, как я сам в своем детстве.
Вскоре я успешно поступил в колледж. Откровенно говоря, это ничего не стоит упоминания; народ потерял всякую веру в Лидера и утомился от его руководства. Это было время упущенных возможностей и бесплодных усилий, когда риторика реформы уступила место гонке вооружений. Молодые, стремящиеся к омоложению и надеющиеся на прогресс, подвергались манипуляциям утомительного мира. Я не мог ясно вспомнить, что происходило в те дни. Я регулярно отправлял статьи в газеты и журналы, словно хорошо смазанная машина, часто защищал различные комментарии в заголовках. В то же время эти достойные профессора на поверхности ценили мои усилия, но злобно называли меня мерзавцем за спиной. Единственное незабываемое воспоминание осталось во мне о случае, когда профессор Анатольевич, пользовавшийся максимальным уважением и имевший неизмеримое влияние в институте, внезапно широко распахнул двери лекционной аудитории и грубо перебил речь. Он по-небрежному указал на меня — это был он. Меня вызвали из класса: "Мистер Валентин Владимирович Соколов, ваш активный вклад во время учебы в университете получил высокую оценку от Партии и самого господина Брежнева. Он ожидает, что вы станете новой силой для реформ в нашей стране. Молодежь обладает неиспользованной энергией и жизненной силой".
В глубине души я понимал, что есть только один возможный ответ, и в соответствии с установленным порядком я не мог отказаться. В ту самую ночь я написал письмо своей семье, достал редкий московский табак для отца, подарил маме нежно плетеный шарф и подарил младшему брату Ах мееву пару однообразных детских книг — сомневаюсь, что они ему понравятся. "Это может быть лишь временное расставание или, быть может, окончательное прощание. Пожалуйста, не беспокойтесь излишне о моей судьбе".
Когда я нашел взглядом улицу, освещенную янтарным фонарем, который растворился в непрерывном потоке света, чувство волнения смешалось с горечью прощания. Подсознательно, я нежно прикусил губу зубами, ведь мои усилия наконец сделали свое дело. "У меня будет возможность встретиться с господином Брежневым?" я повторял раз за разом перед бесстрастными охранниками. Их ответы были монотонными и механическими, сопровождаемыми лишь легким наклоном головы. Мало кто знал, кроме меня самого, что мои мысли давно перешагнули Брежнева. Пришло время, чтобы, прочное в этой убежденности, наше автомобиль понесся к Кремлю, когда на землю опускалась сумеречная тьма.