Зря он не слушал пастора из церквушки, в которую приводили приютских воспитанников каждое воскресенье — ад все-таки существовал. Его личная преисподняя, выраженная в виде сознания младенца. Он, величайший и ужаснейший волшебник столетия, оказался заперт в разуме неразумного по малолетству существа. Первые пару лет он мечтал о смерти и как заведенный повторял «Авада Кедавра». Какой позор…
Он не мог сделать ровным счетом ничего — ни двинуть рукой, ни сотворить самого простого заклинания. У него и тела не было, только сгусток чувств и эмоций, а память растворялась со страшной силой, и ему приходилось снова и снова повторять известные факты, чтобы не исчезнуть.
«Я — Волдеморт, величайший маг в этом сером болоте. Аристократы ползают передо мной на коленях. Дамблдор меня боится, как и все остальные. Мои предки — Гонты, потомки Салазара Слизерина. Я выше всех, я сильнее всех, я выживу и докажу свое могущество. Я убью мальчишку Поттеров, а потом всех тех, кто осмелится встать у меня на пути к власти. Я — сила».
Так он утешал себя первый год заточения, но реальность… Что сможет увидеть разум, способный только наблюдать жизнь младенца его глазами? Обгаженные пеленки, поджатые губы родственницы с лошадиным лицом, отвращение, резкие слова… Гарри Поттер ничего не понимал, но Темный Лорд знал, что снова оказался в приюте на одного человека. Привычный поток ненависти за магию, привычное заточение в крохотной комнате, привычные наказания. Привычная… обида. Нет, к демонам ее — он отомстит, дайте только время. Но ведь… это не его оскорбляют, а мерзкого Поттера, в чьем теле он оказался заперт. Он и ему отомстит за унижение!
Дни, недели, месяцы, годы… Хоть он и ненавидел младенца пророчества, но со временем стал считать его тело и своим тоже. И даже стал возмущаться чрезмерной худобе и заморенности. Как всегда — безуспешно, ведь мальчишка его не слышал. Что уж говорить про враждебных маглов.
«Пожелай, чтобы они сдохли! Твоей силы хватит!»
Но мальчишка только забивался в чулан и пережидал бурю. Не сопротивлялся, не бунтовал, не строил планы мести, только желал незаметности. Какая отвратительная серость… Со временем Волдеморт привык просто комментировать все, что видел, не надеясь на отклик. Словно узник, которого заставляют просматривать чужие воспоминания без права изменить их — безмолвный и бестелесный комментатор чужой скучной жизни. Чтение бы немного оживило заточение, но мальчишка открывал книгу только на уроках, однако пользы это не приносило — Гарри Поттер был очень туп.
«Шесть на пять равно тридцати, недоумок, а не тридцати пяти»
Он едва оживился, когда мальчишка все-таки набрался храбрости, чтобы защитить новую подругу — вот тут Волдеморт почувствовал хоть толику своего прежнего характера. Желание обрести приспешника, которое наивный мальчишка называл «дружбой», тайные собрания, основание глупого Ордена — терпимо, но что было дальше… Эта дурная убежденность в том, что следует придерживаться «светлой стороны»… Сколько раз он изо всех сил выкрикивал советы, сколько раз пытался разорвать завесу, и в итоге — только на короткое время был услышан и тут же назван ситхом. Его, величайшего волшебника, назвали каким-то мечником из магловских движущихся картинок… Позор, страшный позор. Он знает о магии так много, но не может даже нашептать о ней своему невольному тюремщику, только наблюдает за тем, как тот учится «Силе» по фильмам и лживым легендам, но теперь он может хотя бы изредка говорить с мерзким мальчишкой.
«Я сам — пустота»
Для него самого стало неожиданностью это признание. Лорд Волдеморт… Кто это? Как он стал таким? Что он для этого сделал? Что вообще произошло в жизни Тома Реддла от первого посещения Косой аллеи и до заточения в младенце? Одна сплошная серая пелена, чуть-чуть поредевшая во сне мальчишки о разговоре на поляне в парке. Волдеморт пребывал в таком раздрае, что не сразу вспомнил, как приятно пружинила под ногами трава и насколько прохладными казались листочки низких веток. Там, в сновидении, он больше не был бесплотным и неслышимым духом.
Волдеморт веселился от души, бесполезно подзуживая Поттера и маглов, которые охаживали косматого великана рапирой, палкой и кочергой.
«Бей его! Лупи! Так и надо тупому Хагриду!.. Хагрид? Я его знаю?»
Кроме имени и смутных ощущений он ничего не мог вспомнить, разве что был уверен — Хагрида он презирал. Было еще что-то… Нечто, связанное то ли с большим количеством лап, то ли с их отсутствием. Волдеморт так усердно разбирался в остатках памяти, что даже пропустил порядочный кусок событий и «очнулся» только перед знакомой дверью на Цветочной улице, у дома грязнокровки Робертсон. Вот и она собственной лохматой персоной — невоспитанно бросилась обнимать Поттера. Настолько беспечная, что даже не сразу заметила огромного Хагрида, но когда пригляделась…
— Фомор!
Рабочая рука у нее, может, и одна, но вот действовала ей она ловко — Хагрид взвыл от броска в глаза. И где она только соль прятала…
Великан выл и елозил кулачищами по лицу, сидя на дорожке перед забором, подручная Поттера вместе с родителями-маглами оттащила мальчишку в дом и теперь они баррикадировали дверь тяжелыми вещами. Обычно невозмутимая магла-профессор растерянно прижимала к себе детей и порывалась заплакать, бросая взгляды в окно и на мужа.
— Брюс… Что же делать?.. Надо позвонить в полицию.
— Они нам не поверят, если мы скажем, что к нам в дом ломится огромный фейри.
— Брюс!
От вскрика маглы Поттер дернулся, и она тут же стала гладить его по вихрам. Приятно… Магл отошел от своего поста и обнял жену вместе с детьми. Находиться в таком тесном коконе из тел было еще приятнее, хоть Волдеморт и не мог чувствовать прикосновений. В другое время он бы убил наглецов, но его никто не видит — можно смаковать украденную заботу. Однако это не продлилось долго — великан с грохотом затарабанил в дверь, а магл вдруг задумчиво нахмурился.
— Би, ты же разрисовала забор Отал? — в ответ рядом качнулась лохматая макушка девчонки. — А ведь он смог пройти дальше калитки… Этот фейри нам не враг.
«Гоните в шею этого прихвостня Дамблдора! Не верьте ему! Я — величайший волшебник! Какие извинения?! Какой чай?! Мордредовы маглы! Поттер, ну хотя бы ты будь разумным — откажись! Я сам тебя всему научу! Вспомню — и научу!» — беззвучно надрывался Волдеморт, наблюдая за глупыми людьми, идущими в ловушку седой бороды.
Они помогли умыться великану, усадили его на диван в гостиной и предложили торт к чаю. И они же разочарованно вздохнули, когда Хагрид без вреда для себя взял в руки железную десертную вилку. Идиоты… Радовались встрече с мнимым фейри, а на самом деле надо благодарить Магию о стародавнем уходе настоящих духов под Холм — фейри были непредсказуемыми. В общем, как и магла-профессор, недавно почти рыдающая от страха.
— Наша дочь и Гарри никуда с вами не пойдут, — женщина высоко задрала голову, но все равно умудрялась смотреть на великана сверху-вниз. — Даже маленькие дети знают, что нельзя уходить с кем попало. Это опасно! Вы можете быть маньяком!
— Но… Я же Хагрид… Я наоборот — защищаю детишек. Вон, в Хогвартсе даже диких зверей… того… отгоняю, чтобы они учеников не порвали. С арбалетом, конечно, хожу… Но пускать его в дело редко приходится — они понятливые и куда попало не лезут. Да и дальше опушки не забредают.
— Что?! — синхронно воскликнули маглы. — Из арбалета?!
— Ну так, это… Там же дикий лес рядом. Ну там… Мантикоры, оборотни всякие… — Хагрид прекратил тереть глаза и резко замолчал, увидев побледневшие лица маглов. — Да беспокоиться не о чем — они живут в самой чаще, а на опушках разве что мелочь бегает, — и показал громадной ладонью рост «мелочи», высотой где-то по пояс взрослого человека.
«Идиот… Хотя нет, так даже лучше», — Волдеморт мысленно потер подбородок, наблюдая за великаном, отправляющим совиной почтой записку. — «Немного страха мальчишке не повредит. Так он поймет, что жизнь в волшебном мире не сказка, и будет осторожен»
Темный Лорд давно задумал отличный план: завоевать доверие Поттера, выпестовать его, подождать, пока он не войдет в полную силу, найти способ вернуться в мир живых… а потом убить мальчишку. Все-таки глупо отмахиваться от пророчества, которое уже один раз сработало — еще раз подобной ошибки он не совершит. Один из них должен умереть, и трупом будет Поттер. Осталось только дождаться нового разговора во сне, притвориться мудрым ситхом, расположить к себе мальчишку и… И выбрать меньшее зло — книги про ведьмака Геральта ему понравились. Они были жестче и намного честнее сказочек, которыми его пичкали в Хогвартсе. Одна большая человеческая теплица, выплевывающая изнеженные «цветочки» в реальный мир.
Он опять ушел в свои мысли, и поэтому заметил новое лицо среди собравшихся только тогда, когда какая-то дородная женщина крепко прижала к себе Поттера. Вернее, он увидел глазами мальчишки не лицо, а множество оборочек на блузке и брошку с малахитовыми стручками гороха.
— Ох, Гарри… Мы и не знали, где ты живешь — это была большая тайна, чтобы сторонники Того-Кого-Нельзя-Называть не нашли тебя, — ворковала женщина самым настоящим «тетушкиным» голосом. — Времена были смутные, Пожирателей Смерти не всех разоблачили, и директор Дамблдор тебя спрятал.
— Я догадался, мэм, — смущенно пробормотал мальчишка прямо в монументальный бюст. — А вы тоже из Хогвартса?
— Это так, милый, — Поттера отпустили из плена. Оказалось, что его тискала пожилая ведьма с седыми кудрями, выбивающимися из-под шляпки. — Я профессор Спраут. В Хогвартсе я преподаю Гербологию и опекаю свой факультет — Хаффлпафф.
В голове у Волдеморта билась только одна мысль: «Накаркал». Судя по тому, как хозяйка хогвартских теплиц очаровала недоверчивых маглов и Поттера с подружкой, — стать для мальчишки авторитетом будет очень сложно. Все-таки даже он понимал, что по сравнению с ним добрая и улыбчивая ведьма будет «меньшим злом».
Были бы у него зубы — давно бы их искрошил от злости, но Волдеморту повезло с бестелесностью. После болтовни Хагрида вереница волшебников в Дырявом котле обступила мальчишку со всех сторон: пожимали ему руку, хлопали по плечу, благодарили за победу, о которой Поттер узнал не более часа назад. Несправедливо! Темный Лорд, годами шел к своему триумфу! Интриговал, завоевывал, брал силой власть, а результат всех его усилий был уничтожен… А кем был уничтожен, если подумать? Память о том Самайне не сохранилась, а победителем назначили выжившего слабого младенца, выросшего в слишком стеснительного полумагла, который запаниковал от внезапного внимания к персоне:
— Би, мне не по себе, — шептал Поттер на ухо подруге, загородившись великаном и пожилой ведьмой. — Зачем они так пялятся на мой шрам? Почему они так на меня реагируют?
— Ты убил местечкового Гитлера, если я правильно поняла, — лохматая бракованная девчонка, похожая на мальчишку, почесала лоб под бейсболкой. — Ты как Люк Скайоукер — восстановил равновесие Силы, когда Темная сторона начала побеждать.
— Но я ведь не мог никого победить! Мне же тогда только год исполнился! Я этого времени вообще не помню! — Поттер почти перешел на шипение, но потом глубоко вздохнул и успокоился. Поразительный самоконтроль для одиннадцатилетнего. — Я просто Гарри, начинающий джедай с Тисовой улицы, а не магистр какого-то там уровня или победитель волшебных Гитлеров. Мне это всё не нравится. Одолжишь кепку?
— Может, лучше махнемся? — предложила девчонка, очень похожая на Поттера вихрами и поведением.
Очки-велосипеды перешли Робертсон, бейсболка — Поттеру, повязку для руки сняли, а «шрам» был просто нацарапан девчонкой краем ногтя. Профессор Спраут лишь вскинула брови, обозрев преображенного щурящегося Поттера и Робертсон, натыкающуюся на предметы из-за неподходящих очков.
— Милая, давай я тебе помогу, — болтающуюся калечную руку совместными усилиями спрятали в карман, чтобы не висела плетью, Поттера прихватили за локоть, чтобы не врезался в стены, а Хагриду повелели присматривать за «двойником». — Знаете, в Хаффлпаффе ценят такие жертвы ради друзей, но Гриффиндор тоже считается дружным факультетом. Остальные же подходят… более индивидуальным студентам.
— А есть еще другие факультеты?
Поттер даже не удивился волшебному проходу на Косую аллею, и Волдеморт знал почему — без своих «велосипедов» мальчишка почти ничего не видел. Проклятый очкарик! Темный Лорд много лет ждал момента, когда окажется на старой улице, насладится видом волшебников, для которых магия так же естественна, как дыхание, поглазеет на торговые лавки потомственных мастеров… Он надеялся, что истертые камни мостовой помогут ему вспомнить прошлое, а на деле увидел только мельтешение цветных пятен, которые превращались в мутную стену всего в паре шагов от мальчишки.
«Чтоб ты сдох, Мальчик-Который-Выжил!»
Совпадение или нет, но Поттер споткнулся и чуть было не пропахал носом брусчатку, если бы его не успел схватить за шиворот великан. Нет, мальчишка явно сломал бы шею, а не нос — от силы рывка магловская одежда затрещала нитками. Девчонка попыталась броситься на помощь другу, но из-за напяленных чужих очков тоже не заметила неровный камень, и почти грохнулась следом. Хагрид и ее прихватил за шиворот, становясь похожим на деревенщину с бездомными котами в руках.
— Чего же вы под ноги не смотрите? — лесник поставил растяп рядом с профессором Спраут. — Твоя тетка обещала с меня шкуру спустить, если ты, Гарри, покалечишься.
— Так и сказала? — удивился Поттер. Декан Хаффлпаффа обратила все свое внимание на лесника, как и Волдеморт.
— Ну… почти, — Хагрид почесал бороду, чей клок был срезан ночью Авада-палкой. — Она сказала, что ты доходяга, которого ветерок перешибет, и что убогих грех обижать, но меня пообещала распустить на нитки и загнуть в какую-то «асану», пока ноги за ушами не хлопнут.
— Это она может, мистер Хагрид, — мальчишка похлопал по спине закашлявшую от смеха грязнокровку. — Тетя Петунья только недавно освоила эту позу йоги. Выглядит страшно, если честно.
Лесник только икнул и пробормотал: «Ох, и затейники эти маглы…», потом с помощью профессора Спраут уговорил вернуть очки-велосипеды владельцу, и повел их в Гринготтс. Вот тут Темный Лорд на самую малость перестал ненавидеть полувеликана — он ледоколом рассекал толпу, а в его кильватере спокойно следовали пухлая огородница и двое спиногрызов. Лорд мысленно потирал руки, предвкушая их ужас от первой встречи с гоблинами, но…
— Вау… — одновременно выдохнули неправильные дети. — Это кобольды? Или цверги?
— Это гоблины, — тихо сказала им Спраут. — Очень воинственный и жестокий народ. Они проиграли войну с волшебниками, но согласились больше не сражаться, если на их подземелья тоже не будут нападать. Гринготтс — гоблинский банк, в котором законы Магической Англии соблюдаются только из вежливости, поэтому и вы ведите себя прилично. Договорились, хорошие мои?
— Конечно, мэм, — Поттер одернул футболку. — В носу не ковыряться, на пол не плевать, не материться, гоблинов за уши не дергать, петарды в чужие карманы не бросать.
— А если и бросать, то неподожженные, — добавила неправильная девчонка, запуская руку в карман. — У меня, кстати, есть десяток-другой.
Темного Лорда разрывало два желания: схватиться за голову или расхохотаться. Первое являлось следствием того, что гоблины-привратники явно услышали разговор и оскалили острые зубы, а вот дикий и совсем не зловещий смех из Волдеморта рвался из-за выражения лиц Спраут и Хагрида — они испытали стойкий шок от слов детей из Ордена Неудачников. Но вот когда кучка петард была поделена пополам между хулиганкой и пай-мальчиком… Неудивительно, что гоблины отказались пропускать веселую компанию в банк.
— Мы имеем право требовать от посетителей славного банка Гринготтс сдачи оружия, если сомневаемся в соблюдении договора о ненападении, — зубастый привратник вытащил из сумки с расширенным пространством пошарпанный сундучок и почти гостеприимно откинул крышку. — Положите сюда всё, что может использовано во вред.
Волдеморт даже не слышал о подобной ситуации, хотя кто знает? Может, он и сам когда-то отдавал на хранение артефакты? Или нет… Судя по лицам профессора и лесника, такие требования — редкость. Как и готовность одиннадцатилетних детей вступить в бой, используя все подряд — в сундучок вслед за петардами полетело содержимое карманов. Перочинный нож, рогатка, россыпь камешков, бумажный кулек с солью, пакетик жгучего перца, праща, коробка канцелярских кнопок, несколько заточенных железных гвоздей… и фломастер для быстрого нанесения рун.
«Нет… Оставь хотя бы чудо-перо!.. Мордредов честный джедай…»
Со своими делами Робертсон управилась быстро — ей всего-то надо было обменять фунты на галеоны, а вот Поттеру пришлось прокатиться вместе с Хагридом и Крюкохватом.
— Как здорово! — орал мальчишка на особенно крутых виражах. — Жаль, что Би не с нами. Мистер Хагрид, а вам нравится?
— Не очень, — едва проворочал языком зеленый полувеликан, цепляясь всем, чем можно, за тележку. — Ужасно…
— А у нас их называют «русскими горками» и берут деньги за поездку, — Поттер выслушал очередное: «Ох уж эти маглы!» от лесника, потом подергал его за рукав, увидев впереди резкий и длинный спуск. — Мистер Хагрид…
— Гарри, называй меня просто Хагрид. Не люблю, когда меня кличут «мистером» — я человек простой.
— Хорошо, Хагрид, — согласился, ерзая на сиденье. — Всегда мечтал так сделать. А теперь без рук! Юху-у-у!..
Самоубийца… Волдеморт бы снова схватился за голову, если бы было чем — Поттер отпустил поручень на самом верху спуска и завопил как оглашенный, задрав руки.
Колеса тележки скрежетали, Хагрид зеленел, Крюкохват ворчал под нос на гоббледуке, а жесткое сиденье тележки невесомо отдалялось от мальчишеской задницы — начался свободный полет среди каменистых гоблинских пещер, полных острых скальных клыков.
— Гарри! — со страхом воскликнул Хагрид.
Косматый лесник разом побледнел и хлопком огромной ладони вернул Поттера на место, а следом на всякий случай сгреб его в охапку. Ну еще бы — никто не хочет, чтобы его ноги вдруг с хлопком оказались за ушами. Миссис Дурсль все-таки умеет внушать опасение и уважение к ее словам. Даже Волдеморт признавал, что ведьма из нее получилась бы отличная: жесткая, принципиальная, последовательная и упорная.
При виде кучи золота в сейфе Темный Лорд почти замурлыкал — сразу несколько трудоемких планов по добыче денег отмелись прочь, а значит, что под его чутким руководством мальчишка сможет заняться возрождением «учителя» намного раньше.
«Бери больше галеонов — нам нужно будет подкупить подарками детишек важных людей»
Но мальчишка его не услышал. Опять. Радует только одно — неуклюжий полувеликан взял из сейфа на нижних уровнях что-то маленькое и очень ценное. Что-то по поручению Дамблдора, седой бороды, любящей крутить чужими судьбами. Что-то настолько сильное, что часть чувств к Темному Лорду все же вернулась, но он не был им рад — обоняния коснулся звериный запах от шубы лесника. Смердящий переросток!
Волдеморт не был удивлен картине, открывшейся ему на ступеньках Гринготтса — тетушка-профессор в стороне сплетничала со своей знакомой, а грязнокровка стояла рядом с привратником, открыв рот. У нее часто бывает такое выражение лица при прослушивании какой-нибудь интересной истории. Рассказчиком как раз был гоблин:
— И тогда он снес ему голову топором, погрузил пальцы в вытекшую кровь, и написал на скальном базальте слова, кои не уничтожат ни гномьи кирки, ни человечья магия: «Я, Гринготт, пятый ненавидимый сын, победил здесь своего врага и взял себе его богатства, жен, детей и скот». Такую сказку мы рассказываем детям, мисс Робертсон.
— Вау… Папа будет в восторге, — девчонка почесала нацарапанную «молнию» на лбу. — Знаете, наши… Ну в смысле человечьи сказки. Так вот… Они поначалу были похожи на ваши: Красную Шапочку окончательно съел Волк; Гензель и Гретель не просто отвели в лес родители, а они сами сбежали, услышав разговоры мамы и папы о том, что те хотят их съесть от голода; злую мачеху Белоснежки вообще заставили танцевать в раскаленных железных башмаках до смерти.
— Вы просто размякли, — почти довольно ухмыльнулся гоблин и подскочил к Гарри, когда тот попытался забрать из «запретного» сундука не только свои вещи, но и хулиганский набор грязнокровки. — Молодой человек! Это теперь не принадлежит мисс Робертсон, а является собственностью банка!
Волдеморт тоже мучился загадками такого поведения до тех самых пор, пока грязнокровка не сказала, что она обменяла все свои «сокровища» на гоблинскую сказку. Гоблины! За кучку хлама! Грязнокровке! Просто так рассказали о старых преданиях! А раньше прятали свои тайны похлеще… гоблинов! Невероятно… Невидимый подселенец не успел успокоиться, как мальчишка вытащил из кармана галеон.
— Сэр, а как играют у вас дети? Мы, например, любим догонялки, сражаться на палках и футбол. Это такая игра в мяч.
— Пф… — гоблин отвернулся и словно застыл, принимая вид статуи у входа в банк. — Вы предлагаете мне галеон, мистер Поттер, но их у нас полно, а мы любим то, что является ценностью для людей. Чаще всего это золото, но случаются и другие варианты. Ценнее хладного злата.
Мальчишка колебался всего пару мгновений, полюбовался на свою кучу хлама, а потом ссыпал в сундучок «сокровища». Перочинный нож с перламутровой ручкой был ему очень дорог, но он и его отдал в обмен на еще одну тайну. Как жаль, что он не понимает ценность столь редких сведений!
— Плата принята, мистер Поттер, — привратник ухмыльнулся, убирая уменьшенный сундучок в сумку. — Наши отпрыски часто играют в «топ-шлеп-беги»: тебе наступают на ногу, ты бьешь наступившего по голове, а потом убегаешь. Нет, это не склоки — «наступающего» назначают заранее, и все от него шарахаются. Это развивает внимательность и реакцию.
Чертов Поттер! Волдеморт много лет пытался найти подходы к гоблинам, сулил им кучи золота, а оказалось, что их может разговорить кучка грязного мусора… Подселенец чуть снова не ушел в себя, но навострил уши, как только заметил, что мальчишка и грязнокровка по обыкновению решили тихо обсудить происходящее:
— Спраут классная, — прошептала Робертсон. — У них от гостиной факультета до кухни за пять минут пройти можно — голодать не будем. Еще хаффлпаффцы добрые, друг за друга горой, и у них пчелиные цвета на факультете, а меня как раз зовут Би. У тебя что?
— Хагрид тоже ничего, — лохматое недоразумение оглянулось на все еще зеленого лесника. — В подземельях были русские горки…
— Вау!..
— Угу. Я там, когда спускались, парить начал, так мистер Хагрид меня схватил и не отпускал, пока не вернулись, — Гарри еще раз взглянул на полувеликана. — Он этой поездки боялся, цеплялся руками и ногами за тележку, но меня не бросил. Мне это было не нужно — я бы притянул себя Силой, но все же…
— Он пожертвовал «сокровищем»?
— Да, — Поттер взлохматил волосы, судя по мелькнувшей перед глазами руке. — Мистер Хагрид хоть и простой, и не очень умный, но очень добрый. Я джедай, так что дам ему шанс. Простим его за переполох?
— Простим. Ситх тоже не против.
Волдеморт находился в состоянии шока, когда увидел, как вежливо попрощались с Поттером гоблины. Эти злобные коротышки?! Невероятно!
Скука… Жуткая скука… Бесконечные магазины с перьями, пергаментами, котлами и прочей банальностью. Книги? Ничего интересного! Ингредиенты? Набор первокурсника без полета фантазии! Остановка перед витриной с метлами? Мимолетный пшик и бахвальство деньгами родителей!
«Я научу тебя летать без метлы. Ах, ты же меня не слышишь… Ну давай, иди за мантиями и выбирай потеплее. Не забудь шерстяные носки — я не хочу, чтобы наше тело заболело и ослабло. Стоп. Кто это? Неужели отпрыск Малфоя?»
Бледнокожий, надменный, с зализанными светлыми волосами, ненавязчиво поинтересовался чистотой крови собеседника — точно Малфой. Он стоял на низкой табуретке, почти величественно раскидывал руки для съемки мерок, и изображал на лице вселенскую скуку — истинный сын своего лощеного отца. Угостить бы этого предателя сейчас Круцио! Или Бомбардой!
— Тоже едешь в Хогвартс? — лениво протянул бледный мальчишка, едва повернув голову. В поле зрения попала Робертсон, уговаривающая продать ей штаны для мальчиков, а не только юбки. — Какая мерзость!
Отпрыск Малфоев явно настолько привык скрываться за спину папочки, что без стеснения выложил все свои претензии к девчонке мрачнеющему Поттеру: не те родители, не так одевается, не так себя ведет, и в конце концов возмутился ее увечьем:
— Ее надо отправить в Мунго или стереть память и вышвырнуть из магического мира, а не позволять ходить среди нормальных волшебников! — кичащийся мальчишка заметил подошедшую грязнокровку. — Ты хуже, чем отродье маглов!
Волдеморт только вздохнул, когда Поттер и Робертсон переглянулись, а потом одновременно воскликнули:
— Копрофаг!
Глупый блондинчик не знал о принципе «око за око» — не обозвался в ответ, а толкнул девчонку в плечо… и получил по заслугам, когда члены Ордена Неудачников сдвоенным ударом ноги выбили из-под него табурет и удалились, задрав носы. Упавший на пол Малфой в это время утирал пару капель крови с верхней губы и что-то неразборчиво шипел вслед — Волдеморт видел это в отражении. Недальновидные идиоты… Стоило придержать свою злость, очаровать сноба, привязать его к себе, и только потом мстить. Мерлин… Как же будет сложно с Поттером-джедаем… Но ведь он поступил как магловский «ситх» — отомстил, и это внушает надежду. А еще он наконец услышал правду о своей подружке. «Почему у Бетти все идет шиворот-навыворот?» Неучи…
Странно, но мастер Олливандер почти не изменился за половину века — все тот же седой старик с прозрачными глазами, буравящими насквозь. И с глупыми вопросами, настраивающими на подборку палочки:
— Ну что же. Дамы идут вперед, — Мастер взмахом пальца приманил банальную измерительную линейку. — Мисс, какой рукой вы предпочитаете колдовать?
— Э-э-э… — девчонка с помощью здоровой руки вытащила калечную ладонь из кармана магловских синих штанов. — У меня, грубо говоря, есть только одна рука — эта ничего не чувствует, хоть и иногда пальцы шевелятся. Сказали, что нервов нет.
— Как интересно… — Олливандер натянул на нос странные очки. — Действительно очень интересно…
Волдеморт тысячу раз пытался сказать мальчишке о странностях его подручной, но тот его не слышал. Факт ее аномальности состоит в том, что текущая в волшебниках магия в несколько раз быстрее залечивает все болезни и раны. Даже самое сильное воспаление легких маг перенесет, словно простуду. Любая простая рана не оставит шрама, а зелья только ускорят процесс. Каждая магловская смертельная болезнь не знает власти над волшебниками… а вот магия Бетти не торопится залечить руку.
— Мама с папой говорят, что это врожденное, — грязнокровка лениво и бесполезно взмахивала предложенными палочками. — Я чуть не умерла, но врачи меня спасли.
— Целители были магами? — предположил Олливандер, подсовывая очередную палочку. — Если у ребенка нет судьбы выжить, то он обречен.
— Нет! Это были самые обычные люди, — девчонка нехотя взмахнула еще одной палочкой, от которой по воздуху рассыпались золотые искры. — Ух ты!.. Получилось! А если левой взмахнуть?
— Хм… Боюсь, что палочка из ясеня слишком постоянна и не любит смены рук и хозяев. А уж если сердцевина у нее из волоса единорога…
И тут Мастер палочек наконец сказал правду — в калечной руке грязнокровки нет не только нервных окончаний, но и магии — в спектре его волшебных очков конечность воспринималась чуть более, чем никак. Магия есть во всем живом и неживом, но в руке сообщницы ее не было. В магическом зрении она была пустотой.
— А теперь вы, мистер Поттер, — улыбнулся Мастер, стягивая очки артефактора. — Я чувствую, что ваш потенциал велик. Вы способны на великое колдовство.
Двойник его палочки достался Поттеру?! Какого Мордреда?!
Волдеморт даже пропустил мимо внимания демонстрацию светового меча с руной Соулу, а также наставления старого Мастера юному джедаю:
— Мистер Поттер, вам не стоит применять старое колдовство — это опасно.
Нет никакого магического резерва на определенное количество заклинаний — маг не накапливает волшебство в себе, а только пропускает. Это похоже на воду и на воронку, через которую она проходит — у некоторых она узкая, у других широкая, а значит, что сила заклинаний становится больше. У одних воронка свернута из бумаги, а у других — скована из железа, так что от сотворения заклинаний все маги устают по-разному. Проблема грязнокровки состоит в том, что ее «воронка» очень широка, но слеплена из тетрадного листа. Именно поэтому она не раз падала в обморок — выносливости не хватило. Такой сообщник хорош при единичном броске, когда следует вырвать победу и пожертвовать кем-то не особо нужным. Например, калечной грязнокровкой, магия которой даже не пытается залечить болезнь. И это еще одно доказательство того, что ей рядом с Поттером не место — она будет тянуть его назад.
Осталось только докричаться до мальчишки, и указать ему на правильных друзей. И после забрать себе палочку из остролиста и пера феникса!