Поездка на Хогвартс-экспрессе закончилась как-то неожиданно: только недавно они пропустили мимо ушей нудеж старосты Перси, незаметно для себя сожрали все съедобное, а уже темно — пора переодеваться и готовиться к выходу. Багаж сказали оставить в поезде, ведь до школы им придется добираться пешком. Ага, через край Запретного леса, в котором живут оборотни, мантикоры и ма-а-аленькие такие монстры, которые ростом по пояс взрослому человеку.

— Я беззащитным идти не собираюсь, — заявил Гарри новым членам Ордена Неудачников, доставая из чемодана саквояж с набором охотника на нечисть. — Би, тебе рапиру или серебряный нож? Парни, вам могу предложить осиновый кол и молоток.

Рон с Невиллом поначалу немного замялись, но потом быстро разобрали оружие. Лонгботтом уговаривал своего жаба быть храбрым и не сбегать, а Уизли привычно спрятал Коросту за пазуху, пару раз проткнул воздух осиновым колом, и восторженно заявил, что нисколечко не верит в оправдания Гарри:

— Все-таки это именно ты победил Того-Кого-Нельзя-Называть!

— Как? Забил насмерть погремушкой?

— Ну-у-у… Игрушки у тебя очень странные.

Рон многозначительно повертел заточенной деревяшкой.

Хагрид очень любил встречать поезд со студентами — столько радостных лиц! Старые знакомые здоровались с ним, первокурсники с восторгом озирались и были похожи на воробушков. Но только не маленькая кучка детей, которую вел за собой Гарри Поттер. Мальчик-Который-Выжил с помощью веревочки закрепил за спиной какую-то саблю в ножнах, тащил объемную сумку, а его подруга выронила звякнувший столовый ножик и тут же спрятала его в перевязь для руки. Пухлый мальчишка рядом с ними прижимал к груди квакающий сверток, поправляя торчащий из кармана молоток, и держался поближе к рыжему парню с острой палкой.

— Привет, Хагрид, — серьезный Гарри по-взрослому протянул ему ладонь. — Мы готовы.

— Э-э-э… К чему?

— К оборотням и вампирам, конечно, — влезла вперед однорукая девчонка, показывая свое переточенное оружие. — Это столовое серебро, натертое чесноком. Круто Жрон придумал, правда?

Еще один рыжий Уизли не обиделся на слова, а только расправил плечи после того, как Гарри показал ему оттопыренный большой палец. Хагрид даже немного печально убеждал их в том, что никаких монстров они не встретят, а если и встретят, то те сами испугаются таких бесстрашных детей.

— Хорошо, — Поттер притушил воинственный взгляд. — Но мы будем защищаться, если они начнут первыми. Рыцари-джедаи против лишних убийств, ведьмак Геральт тоже не трогал чудовищ, пока они не нападали на людей.

— Какой такой «герольд»? Глашатай чтой?

Так Хагрид и узнал про кумира Мальчика-Который-Сам-Кумир-Для-Других. Да и остальные тоже — первокурсники поначалу держались поближе к свету фонарика, извлеченного Гарри из чудо-саквояжа, а потом просто развесили уши, слушая захлебывающийся пересказ приключений охотника на чудовищ. Если бы какой неразумный монстр в этот момент вдруг надумал утащить в кусты молодое мясо, то столкнулся бы с целой ордой воодушевленных на смертоубийство детишек.

Гарри пытался выровнять дыхание, но все равно через раз ахал, рассматривая старый замок. Он мог бы быть древним Храмом джедаев, помнить шаги цинтрийских королей и чародеек, хранить в подвалах врата под Холм фейри, быть свидетелем рыцарских турниров… Столько лестниц и переходов, что играть на них можно будет вечно. Ну, как только их наконец выпустят из тесной комнаты, распределят по факультетам и покормят. И позволят быть подальше от вредного мальчишки, в чью блондинистую голову даже не приходила мысль успокоиться:

— Последний шанс, Поттер. Либо приличное общество, либо грязнокровки c нищебродами, которым после Хогвартса светит только Лютный или Азкабан, — нахал скривил губы. — Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.

— А кто твои друзья? Эти парни? Они похожи на подручных из комиксов, — порядком разозленный Гарри кивнул на двух здоровяков позади нахала. — Тебе не нужны друзья, а я не хочу просто стоять за тобой и кивать на любое твое слово.

Перепалка получилась, пожалуй, слишком громкой — взволнованные ожиданием мальчишки и девчонки окружили спорщиков плотным кольцом и были настолько поглощены развлечением, что даже не заметили появившихся призраков. Которые, в свою очередь, тоже решили погреть бесплотные уши.

— Окажешься на дне, Поттер.

— Какое «дно», Малфой? Я там уже был — ничего особенного для Ненормального Психа, — Гарри резко поправил очки и заметил, что за ним плотным строем собрались те, от кого он не ожидает удара в спину. — Мы — Орден Неудачников. Мы не боимся упасть и получить нагоняй — в этом нет ничего страшного.

— Да! Мы такие! Ордену Лохов терять нечего! — не смогла промолчать Бетти, а потом оглянулась и заметила призраков. Столовый ножик был тут же вынут из ручной повязки. — Гарри! Засада!

Серебро без вреда прошло через мрачного полупрозрачного мужчину с пятнами на камзоле. Он только многозначительно посмотрел на девчонку, спрятавшую нож за спину, и разомкнул бледные губы:

— Леди… Это, по крайней мере, просто невежливо — нападать на рыцаря, не узнав его имени, и не представившись самой.

— Ой… Простите, мистер?..

Призрак назвался Кровавым Бароном, апеллировал к высказыванию «не боимся получить нагоняй», и начал эти самые нагоняи хладнокровно раздавать, упоминая все пункты этикета, которые Орден Лохов успел проигнорировать. Малфой довольно кивал каждому слову, пока и по нему не прошлись:

— Вы, молодой человек, слишком грубо предлагали дружбу, — призрак подплыл к покрасневшему мальчишке. — В мое время я бы вызвал вас на дуэль после таких слов. Вы желали войны?

Позор Малфоя закончился вместе с появлением сухой женщины в летах, прогнавшей призрачную компанию. Лицо ее было похоже на гримасу тети Петуньи, заставшей племянника за сворачиванием нескольких пачек петард в одну большую бомбочку, то есть: «Ни на секунду оставить нельзя».

— Меня зовут профессор МакГонагалл. Дети, за мной.

Большой зал — это иллюзия неба над головой (как сказала лохматая зануда) и множество любопытных лиц за длинными столами, по каждому на факультет. Спиной Гарри чувствовал и другие взгляды, гораздо сильнее жгущие между лопаток. Из неприкосновенного саквояжа было извлечено зеркальце, в котором сначала отразился золоченый трон с оживленным седобородым стариком, а следом — знакомый маг в тюрбане и очень мрачный мужчина с черными волосами и большим носом. Он заметил его манипуляции — смотрел через отражение прямо на Поттера. Под шрамом словно проползла змея.

— Очкарик, ты как? — пихнула его в бок подруга. — Зануда ушла на Гриффиндор, Пухлик тоже. Жрону путь туда же — у него вся семья там. А ты куда хочешь?

— Все равно. Главное, чтобы вместе.

— Гарри Поттер! — громко произнесла женщина со списком.

Гарри спрятал зеркальце, передал саквояж Би, но перед глазами до сих пор стоял взгляд мрачного человека. Шаги до табурета с древней шляпой давались тяжело, словно на ногу надели цепь с пушечным ядром. Пыльные поля отсекли вереницу лиц, темнота накрыла завесой, а скрипучий голос вдруг зазвучал прямо в голове:

— Хм… Интересно… Ты мог бы подойти любому факультету. Может, Слизерин?

— Нет.

— Зря отказываетесь, юноша, — шляпа хихикнула. — Слизерин самое место для лидеров и игроков. Ты собрал вокруг себя столько разных людей, повел их за собой…

— Я не хочу на Слизерин. Там учился Волдеморт. Туда вы отправили Малфоя!

— Он бы на любом другом факультете не смог бы прижиться, хотя ему с его бараньим упрямством — прямой путь на Гриффиндор, хе-хе-хе… А вот ты… Ты думаешь, что идешь следом за своей подругой, но на самом деле это ты ведешь ее за собой. Она может сколько угодно подбивать тебя на шалости, кривляться, лезть вперед, выдавать безумные идеи, но всегда осуществляет их, когда ты одобряешь. Именно ты довел до ума все ваши детские ловушки, ты выбирал время для засады на кузена, твой деревянный меч первым вспыхнул светом Авады, ты смог сделать так, что семья твоей тетки не настолько сильно боится магии, как раньше. Ты лидер и стратег — тебе самое место среди змей, чей язык ты понимаешь.

— Нет! Я не хочу! Я просто Гарри, джедай с Тисовой улицы.

— Тогда тебе только одна дорога… — шляпа приподняла поля настолько, что стало видно Би, стискивающей ручку саквояжа. — …в Гриффиндор!

Гарри как во сне забрал набор охотника на нечисть у подруги, протопал к столу ало-золотых и уселся между Роном и Невиллом. Его хлопали по плечу, пожимали руку, галдели со всех сторон, но он вышел из прострации, только когда профессор МакГонагалл громко произнесла:

— Беатриче Робертсон, — она недоуменно взглянула на подошедшую Би. — Мальчик, я вызывала не тебя.

— Мэм, не вы первая принимаете меня за мальчика, — Робертсон оттянула ворот мантии с пришитой именной биркой.

Старая шляпа скрыла половину ее лица. Студенты порядком устали от распределения на факультеты, переговаривались между собой, преподаватели большей частью тоже общались друг с другом. Пожалуй, только Гарри и седой директор с интересом наблюдали за Бетти и Шляпой, чьи поля мелко тряслись.

— Никогда! — внезапно заорал артефакт, встряхивая полями. — На Гриффиндоре уже есть один подрывник! Вы с Финниганом точно разнесете школу на булыжники! Ты поступишь на факультет Годрика только через мою подкладку!

— Не честно! — Би стянула Шляпу и как следует крикнула в пустой конус. — Мы же с Гарри на мизинчиках клялись, что не разлучимся!..

— Хаффлпафф, и никуда больше! Заберите меня у нее! Немедленно! У нее нож!

— Ябеда…

Чудесная сказка потускнела еще больше — его лучшая подруга распределена на другой факультет. Лучше бы там оказалась кудрявая зануда, а не заводная Бетти. Как строить планы и обсуждать все на свете, если даже гостиные находятся на разных этажах? Гриффиндор занимает высокую башню, а Хаффлпафф — почти подвал. Гарри без аппетита ковырялся в праздничных блюдах и поминутно оглядывался на подругу, так же грустно сидящую среди девчонок с черно-желтыми галстуками. Еще и Перси не забыл перепалку в поезде — лично подошел и ко всеобщему возмущению сам снял со своего же факультета десять баллов. Тоска…

Вдруг кто-то очень наглый щелкнул Гарри сзади по уху, отчего очки повисли на одной дужке.

— Эй, Очкарик. На Хаффлпаффе не верят, что ты самый обычный пацан, а не какой-то там герой в штанах на лямках, — позади стояла повеселевшая Бетти, держащая под ручку девочку со светлыми косичками. — Это Ханна Аббот. Она твой фанат и говорит, что в гостиную факультета могут приходить друзья барсуков. Я намекаю на тебя.

— Д-да… Это так… — промямлила девочка, не сводя взгляда с Поттера. — А я Ханна… Ханна Аббот, но ты это уже знаешь.

— А я Гарри Поттер, — парень пожал вспотевшую ладошку. — И ты тоже это знаешь. Эй, я не кусаюсь. По воскресеньям, то есть сегодня, — точно не кусаюсь.

Девчонка нервно захихикала, попробовала заговорить о всякой чепухе, но смутилась и бочком вернулась ко столу желто-черных. Би же наклонилась к Гарри и заговорческим шепотом сообщила, что видела у одного первокурсника-барсука наручные часы с Чубаккой. Оставить это просто так они не смогли, так что от стола Гриффиндора к Хаффлпаффу двинулась ответная процессия — знакомиться, восхищаться часами и налаживать фанатские звездно-войновские связи. Остальные посмотрели, подумали: «А чем мы хуже?!» — и тоже устроили паломничества в другие обители. Только слизеринцы сидели наособицу и немножко завидовали, сохраняя чистоту зеленого цвета за своим столом в противовес остальному пестрому бедламу.

Директор Дамблдор благодушно взирал на спонтанную миграцию студентов всех возрастов, походя уничтожая сладости.

— Альбус, это безобразие! — возмутилась профессор МакГонагалл. — Никакой дисциплины!

— Это же дети, Минерва, — блеснул очками старик, пряча в бороде улыбку. — Они просто наконец знакомятся друг с другом, а не отгораживаются столами факультетов. Северус, мальчик мой, почему же твои подопечные не присоединяются к веселью?

— Они слишком воспитаны, директор, чтобы изображать из себя шутов, — процедил сквозь зубы декан Слизерина, не сводя взгляда с хулиганской парочки.

Бетти и Гарри как раз изображали перед близнецами Уизли сцену «конспирации» в «Дырявом котле» — друзья одинаково взлохматили волосы, убрали повязку, определили очки на нос Бетти, и шарили руками перед собой, задевая рыжие макушки зрителей.

— Поттер… Целых два Поттера, — пробормотал под длинный нос мрачный Снейп. — Драккл его задери… И одного слишком много.

Улыбнулся профессор Зельеварения только один раз — когда перед исполнением школьного гимна Минерва МакГонагалл многозначительно покашляла и посмотрела на директора, а тот посетовал на память и громко объявил на весь Большой зал:

— Совсем забыл… Ученикам первого курса настойчиво не рекомендуется строить катапульты до тех пор, пока они не начнут изучать Арифмантику, чтобы не ошибиться в расчетах… и случайно не обрушить несколько стен.

Новая шайка Поттера выглядела настолько разочарованной, что Северусу Снейпу пришлось маскировать довольное потирание рук под озноб, что являлось наглой ложью — истинные слизеринцы холода не боятся.

Профессор Зельеварения цвел и пах… насколько это было возможно для Летучей Мыши из подземелий. Он испытывал недостойное взрослого человека злорадство, наблюдая за растущей стопкой петиций на столе МакГонагалл — наглецы надеялись все же получить разрешение на постройку катапульты, но раз за разом видели только поджатые губы заместителя директора. Поттер ходил словно в воду опущенный, и это радовало Снейпа настолько сильно, что он обратил внимание на галдящую толпу первокурсников, только когда они загремели котлами. Собранный Слизерин, шумный Гриффиндор, грустное отродье Мародера… Великолепно.

Гроза подземелий принял свой обычный угрожающий вид, шагая между притихшими детьми.

— Оставьте свое глупое махание палочкой для других уроков — я буду учить вас искусству обманывать чувства и закупоривать пробкой смерть…

Опять это испуганное и тупое выражение лиц из львятника… Хоть бы один из них вдохновился речью, которую он оттачивал годами! Пожалуй, Лили смогла бы оценить торжественность и красоту слов о тонкой науке, но кругом только…

— …скорбные умом глупцы, способные сварить лишь жижу, место которой — в выгребной яме!

Ну вот, Гриффиндор по старой традиции попытался спрятаться за котлами, кроме… Кроме Поттера! С лица старого врага вдохновленно сверкали зеленые глаза Лили, а сам он быстро черкал пером по пергаменту, от усердия высунув язык.

— Поттер! — от рявка мальчишка подскочил с места, но писать не перестал. Скособочился, словно Гремучая Ива. — Чем вы заняты на уроке? Пишете послания друзьям из Хаффлпаффа? Если вы не заметили, у вас сейчас урок с другим факультетом. Смотрите на меня, когда я с вами разговариваю!

— Так точно, сэр, — нахал наконец выпрямился, но писанину спрятал за спину. — Я всего лишь вел конспект.

— Не лгите мне, мистер Поттер, — прошипел Снейп, скользя к ученику. — Я еще не начинал лекцию, но если вы такой умный и любите лезть вперед, может, расскажете вашим однокурсникам о волчьей отраве и клобуке монаха? Я помогу вам — это растения. А теперь пройдите к учительскому столу, но держите свои руки при себе. Оставьте ваши… конспекты — они вам не понадобятся.

Поттер мямлил почти минуту, пока ему кто-то не подсказал, что оба названия принадлежат одному растению — акониту. Вот тут мальчишка задумчиво почесал затылок и выдал такое, что Снейп снова зарычал. Заворачивать ингредиент в шкурку ящерицы, бормотать заклинания, и использовать это надругательство над материалом в виде амулета от потусторонних сил?!

— Поттер! Это суеверная магловская чушь, которой стены Хогвартса не слышали со времен темных веков! Вы хотя бы открывали учебник, прежде чем заниматься посторонними делами на уроке?

Профессор как раз подобрался к парте нахала и схватил записи. Он потрясал ими в воздухе, смешивая отродье Джеймса с грязью, как взгляд зацепился за неровные строчки.

— Что за?.. — его же слова «скорбные умом глупцы» заплясали перед глазами. — Поттер! Что это такое?!

— Мой конспект, сэр, — лохматый урод почти без всякого страха подошел к учителю и осторожно вытянул из сжатых пальцев лист. — Ни единого мата, но я почувствовал себя обмазанным дегтем и вывалянным в перьях. Это было круто! Простите… Что с вами, профессор?

— Поттер! Отработка! Сегодня! После занятий!

— За что?!

— За неуместный энтузиазм.

Снейп ждал оправданий, возмущений и прочих капризов избалованного мальчишки, но тот лишь на пару мгновений нахмурил брови, и первый же его вопрос был:

— «Энтузиазм» — это неприличное слово?

— Поттер!

Он едва успел передохнуть перед следующей партией учеников. Видимо, слишком мало — ему показалось, что на задней парте среди барсуков опять сидит наглый мальчишка… и снова строчит. Профессор даже подошел ближе, но галлюцинация не исчезала, почти черные вихры торчали как после взрыва, а строчки на пергаменте стали читаемы. «…Если вы, конечно же, отличаетесь от того стада твердолобых тупиц, которых мне приходится обучать». Паразит…

— Поттер! Вам первого раза было мало?!

— А?

Нахал поднял голову, и Снейп понял, что ошибся — на задней парте сидела Робертсон. Профессору пришлось отчитать и ее тоже, чтобы не выглядеть идиотом. Ну и наградить отработкой, конечно же.

О, как он предвкушал расправу над Поттером!.. Этот «Избранный» уйдет с отработки только со сбитыми от чистки котлов мозолями — пусть хоть ненадолго почувствует себя простым смертным. Стук в дверь прозвучал ангельской музыкой, Снейп своим самым угрожающим голосом приказал нахалу входить… и как следует протер глаза. Нет, показалось.

— Робертсон? Ах да, — профессор с сомнением посмотрел на ее худую руку, поддерживаемую широкой повязкой. — Вас, мистер Поттер, ждет эта гора грязных котлов, а насчет мисс Робертсон я сомневаюсь. Сортируйте жуков из той коробки, только не вздумайте визжать.

К его удивлению, хулиганы не стали возмущаться наказанием, а молча разошлись по местам. Поттер привычно засучил рукава, намочил присохшую грязь и придирчиво выбрал щетку, а девчонка спокойно начала перебирать насекомых. Профессор усиленно делал вид, что проверяет работы, но сосредоточиться так и не смог — лохматые первокурсники переглядывались, а потом и вовсе стали в унисон бубнить под нос одну мелодию, притоптывая ботинками. «Ту. Ту. Ту. Ту-туру. Ту-туру...»

— Прекратите немедленно! — капля чернил сорвалась с пера и растеклась кляксой на эссе. — Что вы тут устроили?

— Имперский марш, сэр, — Робертсон оторвалась от сортировки ингредиентов и подняла глаза.

На секунду ему показалось, что по мозгу словно провели перышком. Ощущение, похожее на попытку считать мысли, не применяя палочку и словесную формулу. Она легилимент? Очень похоже на то — Робертсон одернула сообщника, когда тот снова попытался напеть «марш».

— Все так серьезно? — вопросил Поттер, и на кивок девчонки только пожал плечами. — Тогда не будем мешать.

После такого прокола Снейп сосредоточился на всех тех мелких неувязках, которые раньше отметались сознанием: Поттер хмурился или нагло улыбался, а Робертсон либо одобрительно хмыкала, либо мотала головой. Эти первокурсники явно пользуются легилименцией, чтобы поболтать без лишних ушей! Профессор твердо уверился в своей теории, когда женская версия Поттера подошла к своему «близнецу» и почесала ему спину между лопаток, а потом еще и сползший рукав подтянула, чтобы мальчишка не пачкал одежду мокрыми руками. И все без единого слова или намека со стороны гриффиндорца. Промолчать самому? Не для того он закалял характер и оттачивал хитрость на Слизерине, чтобы строить голые догадки и теории. Если он прав — Поттер выложит все, стоит его похвалить. Тут он явно пойдет в отца.

— Достаточно, — Снейп придирчиво осмотрел гору перемытых котлов и даже провел по внутренней стенке пальцем. — Довольно неплохо для того, кто впервые взял в руку щетку.

— Сэр, я мою почти всю посуду в доме, начиная с шести лет. Просто грязь прижаренная — плохо оттирается, — мальчишка-«белоручка» спокойно обтирал мокрые ладони о полотенце. А перед этим еще и капли со столешницы стер без напоминаний! — Тетя Петунья такую корку на час горячей водой заливает, а потом разрешает взять порошок и железную мочалку, если покрытие прочное.

— Что взять? Какую мочалку?

Ужас Подземелий был в некотором шоке от небольшой лекции осмелевшего Поттера о тонкостях уборки в магловском доме. Порошки? Чудо-швабры? Особые щетки для ковров? Стояние в углу из-за пятна от травы?

— Трава и правда плохо отстирывается, приходится тереть вручную, — Поттер вдруг смутился, наблюдая закаменевшее лицо профессора Зельеварения. — Ну, вот такими движениями.

И схематично показал, как идиоту. Его сообщница пихнула его в бок и сказала, что Снейп в курсе, как избавляться от пятен. Просто он чем-то очень сильно удивлен, и если Поттер не прекратит, то профессор на них накричит, выгонит, а потом станет пить какой-то горький напиток в гордом одиночестве.

— Откуда вы это знаете, мисс Робертсон? — Снейп резко наклонился к девчонке. Надо же, Поттер попытался загородить ее собой. — Вы читаете мои мысли?

— Н-нет… — по глазам видно, что врать она не собирается. — Вы просто это чувствуете, а я чувствую вас… э-э-э… через Силу. Простите, мы не хотели вас злить.

— Мисс Робертсон, вы — эмпат, — догадался Снейп, падая на стул. — И много людей знает о вашей способности?

Хаффлпаффка перечисляла, загибая пальцы. Волосы на голове у профессора встали бы дыбом, если бы были не столь сальными от испарений. Повезло, что в Хогвартсе в тайну оказался посвящен только ненавистный Поттер, а остальные знающие не покидали Литтл-Уингинг. Потрясающая беспечность для человека, которого с таким Даром ждут одни проблемы. Поттер и Робертсон не принадлежат его факультету, но долг учителя — оберегать учеников. Он, конечно, облил их словесными помоями, пройдясь по умственным способностям, но также дал важный совет — молчать и хранить этот Дар в тайне. Оба «близнеца» виновато покивали, переглянулись… и мальчишка задал вопрос, от уместности которого захотелось побиться головой о стол. Робертсон явно это уловила, раз положила на столешницу сложенное полотенце. Видимо, чтобы было мягче удивляться тупости Поттера.

— Сэр, что значат слова «энтузиазм» и «моветон»?

— Поттер-р-р…

Спустя неделю разгневанный декан Слизерина влетел в кабинет Дамблдора. Две разрисованные тетрадки шлепнулись на стол перед директором, почти задев вазочку с печеньем. Старик с любопытством перевернул несколько страниц и поднял взгляд на профессора.

— Увлекательное оформление. Мальчик мой, на тебе лица нет. Что случилось?

— Поттер и Робертсон со мной случились. Они за мной записывают! Оба! Каждое мое слово! — он оперся кулаками о край стола. — Другие ученики подхватили от них эту заразу… Теперь они соревнуются, какой курс я виртуознее макаю в грязь.

— Все так плохо?

— Да, наверное… — Снейп с силой потер лоб. — Но они хотя бы начали меня слушать и стали меньше взрывать котлы.

— А я говорил, мальчик мой, что ты отличный учитель.

— Альбус-с-с…

Профессор Снейп проглотил заготовленную ядовитую речь и хлопнул дверью — в подземельях его ожидала очередная отработка Поттера и Робертсон. Лонгботтом сегодня присоединится к ним впервые. Директор же посмеивался в бороду, рассматривая разрисованные страницы.

— Как интересно стало в школе… Правда, Ари? — старик обратился к безмолвному портрету.

Изображенная на нем девушка только кивнула и жестами попросила поднести поближе тетрадки с «конспектами» и рисунками на полях.

— Не знаешь, что это? — Дамблдор указал пальцем на чертеж. — Я так предполагаю, что это «катапульта», нестабильная магловская Левиоса для валунов. А ты что думаешь?

Профессор Зельеварения этого занятного разговора не смог бы услышать никоим образом — он буквально летел по коридорам прочь, желая поскорее проучить неправильных детишек. Они должны были трястись от страха на его уроках, а на деле…

— Поттеровское отродье!.. — прошипел Снейп уже у двери.

Он остановился, чтобы выровнять дыхание и не ломать мрачное явление хулиганам, но тут уловил разговор из кабинета. Мерзкий голос Поттера…

— Нев, ты зря его так боишься — он хороший. Ну, где-то очень глубоко, — Поттер его… защищал? — Понимаешь, взрослые всегда так реагируют — сначала они сильно пугаются, если ты почти разбиваешь себе голову, а потом орут. Некоторые плачут, женщины сильно-сильно обнимают, но наш Проф — не женщина и не ребенок. Его не поймут, если он так поступит.

— Он меня ненавидит… — еле слышно ответил ему Лонгботтом.

— Он просто боится. За всех нас, — не отступал мальчишка. — Бетти, ну скажи ему.

— Так, брат наш Тюфяк, слушай сюда. Проф орет, только если кто-то действительно чуть не взрывает класс — вспомни свой прокол с иглами дикобраза. Он не станет дуть на ваву, но каждый раз дергается, стоит кому-нибудь сказать: «Ой». Я тебе зуб даю, что все так и есть — я его на минутку прощупала Силой. Голова потом болела целый день…

Тупые, тупые дети! Снейп ворвался в класс, едва не рыча на девчонку, не умеющую держать язык за зубами. В искусстве отругать провинившихся он превзошел самого себя, но нахальная парочка даже не почесалась — стояли и порывались открыть новые тетрадки, чтобы записать особенно понравившиеся выражения. Стерпеть этого Снейп уже не смог — скользнул по поверхностным мыслям Поттера, который нагло подмигивал Лонгботтому.

— «Ух ты… Вау… Ого!.. Прямо как тетя Петунья! Если он сейчас потребует расчесаться и идти убирать бардак, то я… то я…»

«Дослушать» Поттера Снейп не успел — не думая приказал ему расчесаться и начинать уборку. Брови Поттера взлетели выше очков, а сам он рухнул на колено… и предложил профессору вступить в их Орден Неудачников (или Лохов, как мысленно вопила девчонка) на правах уважаемого наставника.

Детки чудом уцелели — любой легилимент умеет держать себя в руках, даже если очень хочется встряхнуть одного мальчишку до сотрясения отсутствующих мозгов, а свидетелей прикопать в Запретном лесу.

— Вон! Вы, все трое! Выметайтесь отсюда!

Разочарованные изгнанием рожи — это последнее, что Снейп увидел в проеме грохнувшей двери. Он запер кабинет, налил себе огневиски и рухнул в кресло. Из потайного кармана на свет была вынута согнутая пополам фотография — его прекрасная Лили улыбалась и махала со своей половинки. На другой стороне лыбился старший Поттер — его рука покоилась на плече жены, как жадная лапа. Северус украл эту фотографию в тот день, когда отродье Джеймса стало сиротой, но отрывать от фото кусок с врагом за все эти годы не стал. Какой смысл, если он никогда не сможет сам обнимать ее за плечи? Остается только напиваться и говорить с изображением женщины, которая ему никогда не ответит.

— Знаешь, отродье Поттера собирает вокруг себя всех сирых и убогих… — огневиски жаркой волной прокатилось по горлу. — Прямо как ты, моя прекрасная Лили…

Во всем был виноват дым, идущий из плохо прочищенного камина. Да, дым — это из-за него заслезились глаза.